Рассказы. Часть 3

Пруд

— Эй, дорогой, что это?

Алекс поднял глаза от чемодана, который он упаковывал. Эйприл, стоя на коленях перед коробкой, которую она нашла в шкафу на верхней полке в холле, подняла что-то похожее на значок какой-то «зеленой» кампании.

— Папаша?[13] — спросила она.

— Дай мне посмотреть. — Он прошел через комнату и взял у нее из рук значок. Мощное чувство возвращения в прошлое, чего-то близко знакомого, приятного воспоминания пробежало по нему, когда он посмотрел на значок.

POP.

Народ Против Загрязнения Окружающей Среды.

Прошло много времени с тех пор, когда он вспоминал об этой аббревиатуре. Очень много времени.

Он опустился на колени рядом с Эйприл и заглянул в коробку, увидел наклейки на бампер, плакаты, другие значки, брошюры с зелеными логотипами экологических знаков.

— Что все это значит? — спросила Эйприл.

— Народ против загрязнения окружающей среды. Это была группа, к которой я принадлежал, когда учился в колледже. Мы собирали бутылки, банки и газеты для последующей переработки. Мы пикетировали мыльные компании, пока они не придумали биоразлагаемое моющее средство. Мы призывали людей бойкотировать экологически вредные продукты.

Эйприл улыбнулась и ущипнула его за нос.

— Так ты у нас радикал, создающий проблемы.

Он проигнорировал ее и начал копаться в коробке, перебирая перемешанные предметы.

Он обнаружил фотографию в рамке, погребенную под наклейками и значками: изумрудно-зеленый луг, окруженный огромными темно-зелеными соснами пондерозами, в центре небольшое озеро, со спокойной и совершенно чистой водой, отражающей белоснежные облака и глубокое синее небо над головой.

Важное воспоминание.

Он уставился на фотографию, почтительно коснулся пыльного стекла. Он совсем забыл про картинку. Как такое могло случиться? В подростковом возрасте он вырезал ее из журнала Автомагистрали Аризоны и вставил в рамку, потому что сразу понял, что это то место, где он хочет жить. Фотография затронула глубокие эмоциональные струны, этим сильно поразив его. Аккорд, который никогда в нем раньше не звучал. В те времена он не бывал в Аризоне, но по совершенству, представленному в сцене на картинке, он знал, что именно там он и хотел бы обосноваться. Он бы жил на лугу в бревенчатой хижине, только он и его жена, и каждое утро они бы просыпались под пение птиц с первыми лучами восходящего солнца.

В подростковом возрасте девочки, с которыми он собирался жить в этом раю, менялись — от Джоан до Пэм и Рэйчел, — но место всегда оставалось неизменным.

Как он мог забыть о фотографии? За прошедшие годы он был в Аризоне бесчисленное количество раз, выбирал места для курортных комплексов в Тусоне и в Седоне, но воспоминания о его давней мечте никогда даже не всплывали в памяти. Странно.

Эйприл наклонилась, положив голову ему на плечо. Она равнодушно взглянула на фотографию. — Что это такое?

Он покачал головой, печально улыбаясь, и положил картинку обратно в коробку:

— Ничего.

В ту ночь ему приснился пруд.

Он не мог вспомнить, видел ли этот сон раньше, но он был как-то ему знаком, в прошлом он сталкивался с чем-то подобным.

Он шел по узкой тропинке через лес, и по мере того, как он углублялся все дальше и дальше, небо затягивалось тучами, растительность становилась гуще, и вскоре казалось, что он идет по туннелю. Он боялся, и чем дальше шел, тем больше боялся. Он хотел повернуть назад, развернуться, но не мог. Его ноги сами несли его вперед.

А потом он оказался у пруда.

Он стоял в конце тропы, с трепетом и с замирающим сердцем, глядя на грязную массу воды перед собой, на рябь голубовато-белой пены, которая плыла по застоявшейся черной жидкости.

Деревья, трава, кустарник — здесь все было коричневым и умирающим. Вокруг не было ни людей, ни животных, ни даже насекомых над водой. Воздух был неподвижным и странно тяжелым. Над этим местом темные облака заслоняли солнечный свет.

В дальнем конце пруда стоял старый водяной насос.

Сердце Алекса забилось быстрее. Он не сводил глаз с ржавого механизма, видел коррозию на старом металле, покрытую водорослями трубу, змеящуюся под воду.

Насос пугал его больше всего на свете, больше, чем темная и извилистая тропинка, больше, чем ужасный пруд или окружающая его зловещая земля, само его присутствие заставляло мурашки бегать по коже. Его приводили в ужас застывшая давящая неподвижность во главе пруда, неестественно биологические очертания его формы и вызывающе механическая природа его функций. Он посмотрел на небо, на деревья вокруг, потом заставил себя посмотреть на водяной насос.

Ручка насоса начала медленно двигаться, скрипучий звук ее движения эхом отдавался в неподвижном воздухе.

И он с криком проснулся.

Корпорация поселила его в отель «Литтл Америка» во Флагстаффе. Отличные номера, чистые и хорошо обставленные, красивый вид из окон. Это было в конце мая, еще не лето и не достаточно тепло, чтобы плавать, но температура была нормальная, небо ясным и безоблачным. Он и Эйприл провели большую часть того первого дня у бассейна, она читала роман, он просматривал спецификации.

Вскоре после полудня тишину нарушил громкий и смеющийся разговор мужчины и женщины. Алекс поднял глаза от своих бумаг и увидел бородатого молодого человека с конским хвостом, открывающего железные ворота в бассейн. Молодой человек был одет в рваные обрезанные джинсы, а белокурая хихикающая девушка с ним была в скудном бикини. Молодой человек увидел, что он смотрит, и помахал ему рукой.

— Эй, приятель! Как там вода?

Девушка, смеясь, похлопала его по плечу.

Алекс вернулся к своим бумагам.

— Засранец, — сказал он.

Эйприл нахмурилась.

— Шшшш. Они тебя услышат.

— Мне все равно.

Вместе крича, парочка прыгнула в бассейн.

— Оставь их в покое. Они просто молоды. Ты тоже когда-то был молодым, не так ли?

Это заставило его замолчать. Когда-то он был молод. И теперь, когда он подумал об этом, в шестидесятых он выглядел очень похожим на парня, который сейчас резвился в бассейне.

Когда он маршировал на Параде в честь Дня Земли, у него тоже были борода и конский хвост.

Какого черта с ним случилось с тех пор?

Он продался.

Он положил документы на маленький столик рядом с шезлонгом, снял очки и бросил их поверх бумаг. Он наблюдал, как молодой человек схватил сзади свою девушку за грудь, как она визжала и уплыла от него к глубокому краю бассейна.

Алекс откинулась назад, глядя в синее безбрежное небо. Продался? Он был успешным скаутом сети крупных курортов. Он не продался. Просто воспользовался удачным стечением обстоятельств для карьерного роста. Он уговаривал себя, что находится там, где хочет быть, где должен быть, что у него хорошая жизнь, хорошая работа и что он счастлив. Но ему было не по себе от того, что в результате серии счастливых случаев и везения он нашел работу, создал свой образ жизни, который в его молодые, более идеалистические дни посчитал бы верхом лицемерия.

Он уже не тот человек, который был раньше.

Ему стало интересно, поддержал бы он Вьетнамскую войну, будь он на то время в теперешнем возрасте, как войну в Персидском заливе.

Он выбросил эти мысли из головы. Это было просто глупо. Жизнь не была простой, только черное и белое, как он верил в студенческие годы. Теперь все уже сделано, он вырос, стал взрослым и больше не мог себе позволить высокомерный идеализм молодежи.

Он наблюдал, как пара в бассейне целуется, нижние половины их тел колеблются в преломленном отражении хлорированной воды; с их точки зрения, он, вероятно, был одним ходячим клише. Предатель шестидесятых. Еще один аморальный бэби-бумер с безвозвратно искаженными приоритетами.

Он почувствовал теплую руку на плече, повернул голову и увидел, что Эйприл тревожно смотрит на него со своего соседнего шезлонга:

— Ты в порядке?

— Конечно, — сказал он, кивая.

— Это из-за того, что я сказала?

— Всё нормально. — Раздраженный, он отвернулся от нее, надел очки, взял листы спецификаций и начал читать.

На следующий день, рано утром, он встретился с риэлторами не по одному, а собрав их всех одновременно в одном из конференц-залов отеля. Из прошлого опыта он выяснил, что работа с продавцами недвижимости в массовом порядке давала ему явное преимущество, прочно утвердив его в качестве доминирующего партнера в отношениях. Продавцы начинали конкурировать друг с другом, не применяя методов продаж под высоким давлением, которые риэлторы обычно использовали для потенциальных клиентов. Каждый раз это срабатывало.

После проведенной беседы и просмотра слайд-шоу он задал несколько быстрых вопросов, а затем назначил время в течение следующих трех дней, когда он мог пообщаться с риэлторами по отдельности, а потом посмотреть на недвижимость. На этот раз корпорация искала землю за пределами города. Во Флагстаффе уже было много отелей и мотелей, да и сама Литтл Америка предлагала качественное жилье курортного типа. Чтобы конкурировать на этом рынке, они должны были предложить что-то другое, и было решено, что только современный комплекс в густом лесном массиве за пределами города обеспечит то преимущество, которое им необходимо.

Им также будет предоставлена большая свобода в проектировании и строительстве в соответствии с окружными, а не городскими строительными нормами.

Из-за недавнего обмена землей между Лесной службой и консорциумом лесозаготовительных и горнодобывающих компаний появилось больше мест для разведки, больше собственности, доступной в районе Флагстаффа, чем он думал раньше. Поэтому, вероятно, на этот раз ему и Эйприл придется пропустить свою запланированную поездку в каньон Оук Крик.

Как он полагал, возможно, это и к лучшему. Когда они в последний раз ездили туда, Седона и Каньон были ужасно переполнены туристами.

Белый джип подпрыгивал над двумя колеями, которые представляли собой дорогу через этот участок леса. Алекс держался за свой портфель одной рукой, а приборную панель — другой. В машине не было ремней безопасности или плечевых ремней, а проклятый агент по недвижимости ехал как маньяк.

Риэлтор что-то кричал ему, но из-за ветра и рева двигателя он мог разобрать только каждое третье слово или около того: «мы… южный… почти…» Он предположил, что они приближаются к участку.

У него уже сложилось хорошее впечатление об этом месте. В отличие от некоторых других, которые были либо слишком отдаленными с непомерно высокой стоимостью воды, канализации и электричества, либо слишком близко к городу, это место было уединенным и легко доступным. Проложенное асфальтовое покрытие на этой грунтовой дороге обеспечит красивую живописную поездку для туристов и гостей.

Они свернули с дороги и оказались на месте.

На лугу.

Алекс тупо моргнул, когда джип остановился, не уверенный, видит ли он это все наяву. Они находились на одном конце огромного луга, окаймленного гигантскими пондерозами. На противоположном конце было маленькое озеро, такое голубое, что небо бледнело в сравнении с ним.

Это был луг, как на фотографии, которую он вырезал из журнала Автомагистрали Аризоны.

Нет, это было невозможно.

Так ведь?

Он огляделся. Это место определенно было похоже на тот же луг. Ему показалось, что он даже узнал старое пораженное молнией дерево на возвышении у берега озера.

Но вероятность такого совпадения была… астрономической. Тридцать лет назад фотограф из Автомагистрали Аризоны случайно наткнулся на это место, сделал фотографию, которая была опубликована в журнале. Алекс увидел фотографию, вырезал ее и сохранил. И вот теперь он имел возможность купить этот участок для сети курортов? Это было слишком странно, слишком случайно… Сумеречная Зона. Должно быть, он ошибся.

— Прекрасно, не правда ли? — Риэлтор вышел из джипа, потянулся. — Вся территория восемьдесят акров, здесь, на открытом пространстве, на поляне, около тридцати акров, остальная область там, за этими деревьями. — Он указал на линию пондероз к югу от воды. — Там есть небольшой хребет, с отличным видом на Национальный лес и на гору Мормон.

Алекс кивнул. Пока агент по недвижимости бормотал что-то, он притворялся, что слушает, продолжая кивать. Мужчина повел его по высокой траве к воде.

Должен ли он рекомендовать корпорации купить луг? Его луг? Технически, это была лишь предварительная рекомендация, решение, которое не было ни обязательным, ни окончательным. Затем его выбор будет тщательно изучен советом. Эксперты корпорации, эксперты по землепользованию и специалисты по проектированию тщательно все проверят.

Технически.

Но на самом деле все работало по-другому, он разведывал места, совет давал добро, и юридические орлы корпорации устремлялись вниз, на место, чтобы посмотреть, каким образом они могут придраться к сделкам, намеченным местными риэлторами.

Судьба луга лежала в его руках.

Он смотрел на отражение деревьев и облаков, зеленое и белое прекрасно смотрелось на неподвижной зеркальной поверхности голубой воды.

Он вспомнил свои годы с POP и понял, возможно, впервые, что он был эгоистичным защитником окружающей среды даже в самые экологически активные дни. Не было никакого противоречия между его работой сейчас и его убеждениями тогда. Он всегда хотел, чтобы красота природы оставалась нетронутой не ради нее самой, а чтобы он мог ею наслаждаться.

Он никогда не был одним из тех, кто отправляется в далекие районы дикой природы и наслаждается нетронутой красотой. Он был любителем природы, ездил по национальным паркам и красивым районам страны и любовался пейзажем из окна своей машины. Он возражал против строительства домов на лесной территории, которая была видна с шоссе, но не возражал против наличия самого шоссе.

Он не видел ничего плохого в том, чтобы построить дом на лугу своей мечты. Но в тоже время готов бороться до смерти с любым, кто попытается это сделать вместо него.

Теперь он был на другой стороне медали.

Он попытался взглянуть на ситуацию объективно. Он говорил себе, что, по крайней мере, корпорация защитит озеро и луг, сохранит красоту этого места. Кто-то другой мог бы просто все здесь заасфальтировать. Возможно, он не сможет построить дом и жить в этой глуши с Эйприл, но он мог бы снимать комнату на курорте, и они бы вдвоем отдыхали здесь.

Вместе с сотнями других людей.

Он взглянул на агента по недвижимости.

— Было ли это место когда-либо в журнале Автомагистрали Аризоны? — спросил он.

Риэлтор засмеялся.

— Если это даже не так, то так и должно было быть. Это великолепное место. Черт, если бы у меня было достаточно денег, я бы купил землю и построил здесь свой дом.

Алекс рассеянно кивнул. Они достигли берега озера, и он присел на корточки, погрузив пальцы в воду. Жидкость была не комфортной, теплой и скользкой на ощупь. Как расплавленное желе. Он быстро отдернул руку.

Он встал, стряхивая воду с пальцев. В ушах послышался слабый звон. Он оглядел луг, и обнаружил, что вся перспектива изменилась. Деревья больше не казались такими красивыми. Вместо удивительного примера чудес природы, лес был похож на искусственную рощу, которую неумело посадили. Озеро выглядело маленьким и плохо сформированным, особенно по сравнению с некоторыми водоемами, созданными для новых курортов. Луг, как он теперь увидел, идеально подходил в качестве поля для гольфа или для внутрикорпоративного парка. Освещенные пешеходные дорожки или конные тропы можно было проложить через траву и деревья, а ландшафтный дизайн может подчеркнуть естественную красоту луга.

Подчеркнуть естественную красоту?

Что-то в этом было не так, но он не мог понять, что именно.

— Это похоже на то, что вы ищете, — сказал риэлтор.

Алекс уклончиво кивнул. Его взгляд скользнул по короткой береговой линии озера. И остановился. В сорняках на противоположном берегу стоял ржавый водяной насос.

Холод прошел сквозь него, когда он посмотрел на насос. Он был почти идентичен тому, что был во сне, его разум правильно нарисовал даже округлые органические контуры его формы. Сердце бешено колотилось в ритме рэпа, а не обычной баллады. Он повернулся к риэлтору. Агент смотрел на него и улыбался. Что за выражение на лице мужчины? Было ли веселье в его глазах? Был ли в этой улыбке намек на ехидство?

Господи, что, черт возьми, с ним происходит? В выражении лица агента по недвижимости не было ничего необычного. У него паранойя.

— Мне подготовить все бумаги? — спросил шутя риелтор.

Алекс заставил себя сохранять спокойствие, одарил мужчину прохладной улыбкой и не стал раскрывать свои планы.

— Какую еще недвижимость вы можете показать мне?

Пока Эйприл была в душе, он смотрел на себя в большое зеркало, висящее сзади на двери. Впервые он понял, что он среднего возраста. Действительно понял это. Его взгляд переместился с редеющих волос на расширяющуюся талию и все более усиливающиеся жесткие черты лица. Он помнил о своем возрасте — каждый день рождения был ритуальным напоминанием о его утраченной молодости, каждая встреча Нового Года — отметкой течения времени. Прежде он это воспринимал только как интеллектуальную концепцию, а теперь чувствовал на эмоциональном уровне.

Лучшие годы остались позади.

Он втянул живот, встал боком перед зеркалом, но это требовало больших усилий, и с сожалением он расслабил пресс. Этот животик уже никогда не исчезнет. У него никогда больше не будет такого тела, на которое женщины смотрели бы с восхищением. Женщины, которые ему нравились, больше не считали его привлекательным.

Он мог умереть от сердечного приступа.

Вот что привело к этому. После того, как он увидел водяной насос, его сердце колотилось так сильно и так долго, что он испугался, что оно лопнет. Казалось невозможным, чтобы его нетренированная и заполненная холестерином мышца могла так долго поддерживать этот темп без последствий.

Однако ему повезло.

Он прошел по ковровому покрытию гостиничного номера и уставился в окно на черный силуэт Пиков Сан-Франциско. Горы возвышались над огнями Флагстаффа, но на фоне ночного неба Аризоны выглядели карликами. У него было еще два дня на разведку, еще два дня встреч и коммерческих предложений, но он знал, что уже принял решение.

Он собирался рекомендовать корпорации купить луг. Он не чувствовал себя так плохо из-за решения, как думал, и это его немного беспокоило. Он глядел в окно на звезды, пытался представить, каково было бы, если бы он действительно следовал своей мечте, не сдерживая себя практичностью. Был бы он с Эйприл или с кем-то другим? Все еще жил бы на лугу, у озера, или уже давно сдался и присоединился к основному обществу, как и большинство тех, кто участвовал в движении «назад к природе?» Был бы он там, где он сейчас?

Он не знал, он не был уверен, но он чувствовал печаль и не удовлетворенность, когда смотрел в ночь.

— Дорогой? — Эйприл окликнула его из ванной. — Не мог бы ты принести мне мои трусики из чемодана?

— Конечно, — ответил он.

Он отвернулся от окна и подошёл к чемодану, стоявшему на полу возле кровати.

Ему приснился пруд.

Он шел по сужающейся, темнеющей тропинке, пока не добрался до зловещей поляны, где грязная вода плескалась в отвратительном бассейне. Он посмотрел на пруд и испугался. Здесь не было ни монстров, ни злых духов. Это не была священная индейская земля, которую немыслимо осквернили. Не было никаких странных существ, плавающих под поверхностью солоноватой жидкости.

Был только сам пруд. И насос.

Страшные вещи. Он почувствовал, что против своей воли движется по мертвой земле к краю воды. Посмотрел на насос, на шланг, торчащий из его бока, который непристойно покачивался, поднимаясь в воздух, подзывая его. Он проснулся весь в поту.

Два дня спустя он отправил свой предварительный отчет вместе с соответствующими документами и сметой по факсу в штаб-квартиру корпорации. Затем решил снова осмотреть место, взяв с собой Эйприл. На этот раз он ехал сам, на арендованной машине, так что добираться пришлось намного медленнее.

Он припарковал машину в конце дороги и ничего не сказал, когда Эйприл вышла из машины и огляделась. Она одобрительно кивнула, окинув взглядом деревья, луг, озеро. — Здесь очень красиво, — сказала она.

Он ожидал чего-то большего, что-то вроде его собственной первоначальной реакции, когда он впервые увидел фотографию много лет назад. Но она никогда не проявляла такого же энтузиазма ни к чему.

— Здесь очень красиво, — сказал он, но, произнося эти слова, понял, что они больше не соответствуют действительности. Он знал, объективно, интеллектуально, что это было красивое место, отличное место для курорта, но он больше не чувствовал этого. Он вспомнил скользкое и склизкое ощущение воды на пальцах, и хотя его руки были сухими, он вытер их о штаны.

Они вдвоем прошли по высокой тонкой траве к краю озера. Как и прежде, безмятежная поверхность идеально отражала небо над головой и пейзаж вокруг. Он небрежно окинул взглядом противоположный берег, делая вид, что у него нет ни объекта, ни цели в этом осмотре, но когда он заметил водяной насос, движение его глаз остановилось.

Он быстро взглянул на Эйприл, не заметила ли она этого. Она ничего не заметила.

Он снова посмотрел на насос. Его металл был темным, угрожающим посреди желто-коричневых стеблей сорняков, его шланг, вызывающе свисал над небольшой отмелью в воду. Он понял, что не хотел, чтобы Эйприл видела насос. Он хотел защитить ее от этого, оградить ее глаза от вида этого нелепого рукотворного предмета посреди этой дикой природы. Он был создан человеком? Что это была за мысль?

Он многозначительно посмотрел на часы.

— Нам лучше вернуться, — сказал он. Уже становится поздно. У нас много дел, а завтра у меня длинный день. Есть много незавершенных дел.

Она понимающе кивнула. Они повернулись и пошли, взявшись за руки.

— Очень мило, — сказала она, когда они вернулись к машине. — Ты нашел хорошее место.

Он кивнул.

Во сне он привел Эйприл к пруду. Он ничего не сказал, только указал, как современная версия Духа Наступающего Рождества. Она нахмурилась.

— Да? Это старый загрязненный пруд. Что из этого?

Теперь он заговорил:

— Но почему он загрязнен? Как это могло случиться? Здесь нет заводов, нет дорог к этому месту.

— Кто знает? Какая разница?

Очевидно, она ничего не чувствовала. Для нее это был всего лишь маленький грязный водоем, в котором не было ничего зловещего, ничего злого. Но, взглянув на черноту мертвого неба, он понял, что это не так, что она заблуждается.

Он повернулся, и она исчезла, на ее месте появился соляной столб.

Он снова проснулся в поту, хотя кондиционер в комнате обдувал его прохладным воздухом. Встал с кровати, не потревожив Эйприл, и пошел в ванную. Ему не нужно было отлить, не нужно было пить воду, не нужно было ничего делать. Он просто стоял перед зеркалом, глядя на себя. Его глаза были налиты кровью, губы бледные. Он выглядел больным. Он смотрел в свои незнакомые глаза, и не знал, о чем думал разум за этими глазами. Он наклонился вперед, пока не коснулся носа за стеклом и глаза не оказались в дюйме от их зеркальных аналогов. Внезапно он понял, о чем думал его разум.

Он отскочил от зеркала и чуть не упал на унитаз. Глубоко вздохнул и облизнул губы, постоял немного, закрыв глаза. Он сказал себе, что не собирается этого делать, что возвращается в постель.

Но, не разбудив Эйприл, молча вышел из гостиничного номера и поехал на участок.

На этот раз он припарковался дальше, пройдя последние несколько ярдов к лугу через лес.

Луг.

В лунном свете трава казалась мертвой, деревья старыми, хрупкими и увядшими. Но озеро, как всегда, казалось наполненным и красивым, его блестящая поверхность восхитительно отражала великолепное ночное небо.

Не теряя времени, погрузив ноги в грязь, он обошел вокруг озера. Противоположный берег был грубее, чем знакомая ему сторона, высокие сорняки скрывали камни и бугры, небольшие овраги и острые мертвые ветви. Он остановился на мгновение, присел, дотронулся до воды кончиками пальцев, жидкость показалась слизистой, отвратительной.

Он продолжал идти.

И нашел насос.

Он уставился на странной формы предмет. Насос — это было зло. Зло не за то, что он сделал, делает, может сделать, а за то, что оно есть. Он медленно двинулся вперед, положил руку на проржавевший металл и почувствовал там силу, низкое дрожание, вибрацию, передающуюся через его ладони на все тело. Металл был холоден на ощупь, но под холодом было тепло, под теплом — жар. Часть его хотела убежать, отвернуться и убираться от озера и насоса, но другая часть, более сильная, упивалась гулом, который вибрировал у него под рукой, ей нравилась эта связь с силой.

Он медленно наклонился и потянул рычаг вверх. Металл под его пальцами громко заскрипел в знак протеста после многих лет бездействия. Желтая солоноватая жидкость начала сочиться из трубы, перерастая в ручей. Жидкость брызнула на прозрачную воду озера, и отражение неба потемнело, исчезло. Вода возле насоса начала пениться, сначала синяя, затем коричневая в темноте.

Он подождал немного, затем снова нажал на рычаг, затем опустился на колени и коснулся пальцами воды. Теперь он чувствовал себя нормально, теперь ему было хорошо.

Он поднялся на ноги. Ему показалось, что он смутно услышал, как с другой стороны поляны Эйприл зовет его по имени, но ее голос был слабым и нечетким, и он проигнорировал его. Он начал раздеваться, снял ботинки, носки, рубашку, штаны, трусы.

Он посмотрел на другую сторону озера, но там не было никаких признаков Эйприл.

Там никого не было.

В последний раз, когда я купался нагишом, подумал он, у меня была борода и хвостик.

— POP, — сказал он шепотом.

Голый, он нырнул в воду. Его рот и ноздри мгновенно наполнились вкусом и запахом серы, химических веществ. Он открыл глаза под водой, но ничего не увидел, только черноту. Он высунул голову и глотнул воздуха. Наверху небо было темным, луна исчезла, звезды потускнели.

Вода приятно охлаждала кожу.

Он глубоко вдохнул и поплыл через озеро в сторону темного противоположного берега, делая длинные быстрые взмахи.