Существует такое высказывание (не помню, кто автор), что вопрос содержит больше информации, чем ответ на него. То есть, к примеру, спросит баба Дуня у соседки, почему та забор зеленой краской красит, и та ответит, что другой не было. Хотя могла бы сказать, что ее сын хотел коричневую с базы спереть, но его засекли, или что зеленой дом покрашен, и вот с целью выдержать единую цветовую гамму… Ответ почти всегда зависит от того, кто спрашивает, и для чего.
Мы с Сашкой, образно выражаясь, сидели в одной лодке, поэтому скрывать что-либо или выдавать ложные сведения о жизненных реалиях я не собирался. Рассказывал максимально подробно, с комментариями и примерами из личного опыта. И с какого-то момента понял, что знаний начинает банально не хватать. Супруга-иномирянка впитывала информацию, словно губка воду, причем и вглубь, и вширь. Несколько путано объясняю, но понятно, да? Все чаще приходилось влезать в интернет, причем не в Википедию какую-нибудь, а на серьезные сайты, искать первоисточники, сравнивать мнения экспертов. Политику, по взаимному согласию, оставили на будущее, в основном изучали психологию и образ жизни, наш и европейский. Сравнивали, обсуждали.
- Логика твоего народа не всегда понятна мне – это нормально, она и нам не понятна, всегда. - Почему вы обошлись с поверженным врагом настолько мягко? Во время последней большой войны немцы уничтожили множество ваших людей, они официально провозгласили политику геноцида. Почему вы не ответили тем же?
Хотел бы я знать.
- Может быть потому, что мы воевали не только с Германией, а вообще с Европой. В состав фашистской армии входили почти все европейские народы, начиная от румын и кончая якобы нейтральными шведами. – Объяснение самому показалось надуманным, и я выдал другое. – Или нам требовался союзник в грядущем противостоянии с Западом. Опять же, коммунистическая идеология отвергала угнетение по национальному признаку. Слушай, да не знаю я! Что бы там современные режиссеры не снимали, не принято у нас лежачих добивать.
- Поверженный враг редко проникается благодарностью к победителю – Саша мрачно усмехнулась. – Куда чаще он выбирает удобный момент, встает и вонзает нож в опрометчиво подставленную спину. Англичане поступили мудрее вас – они уничтожили дух германской нации. Избавились от угрозы если не навсегда, то надолго.
- У них у самих сейчас кризис.
- За ошибки правителей расплачивается народ. Так было всегда.
По воле Сияющей в Ночи я пришла в мир, единственной разумной расой в котором являются гуманоиды, что есть великое благо. У нас, двуногих прямоходящих млекопитающих, инстинктивные реакции по большей части совпадают, тем самым значительно облегчая взаимное понимание. Находиться в обществе потомков рептилий или птиц было бы значительно сложнее, моя чуждость неизбежно привлекла бы стороннее внимание, причем внимание настороженное, с элементом опаски. Среди людей же шансы затеряться и сойти за своего я оцениваю достаточно высоко.
Во всяком случае, первые встречи с туземцами прошли хорошо.
Люди в деревне живут разные, иногда с неоднозначными биографиями. Мишка, к примеру, год в тюрьме отсидел. Подрался в Питере на улице с гопниками, вышиб одному глаз, его и посадили за нанесение тяжких телесных. Вот так у нас Фемида работает. Правда, вернулся мужик домой поумневшим, без дури в голове, так что определенная польза от знакомства с пенитенциарной системой есть.
- Капитально устраиваешься – Мишка повел подбородком, охватывая жестом наполовину построенный курятник, деревянный скелет будущего парника и шесть длинных грядок со всякой непроросшей травой. – Дом-то теплый?
- Крышу надо слегка подлатать, щели кое-где законопатить, ну и так по мелочи – и можно зимовать.
- Скучать не будешь? Все-таки стиль жизнь менять стремно.
Вот чего-чего, а скучать мне точно не придется. Только тебе этого знать не надо.
- Посмотрим. Выбор у меня не очень большой.
- Говорят, к тебе невеста приехала? – сменил тему Мишка.
- Саша, выйди, покажись! – вместо ответа крикнул я.
Из дома не донеслось ни звука, но спустя полминуты дверь тихонько – скрип действовал ей на слух, так что петлицы тщательно смазывались – отворилась, и на крыльцо вышла высокая, стройная женщина. Мишка моргнул. У него лицо от природы невыразительное, и за словами он с некоторых пор следит очень внимательно, так что о чем думает, не всегда понятно, но видно, что Сашка на него впечатление произвела. Знать бы только, какое.
- Здравствуйте.
- Здравствуйте, здравствуйте. Михаил – представился Мишка. – Что ж ты, Серега, такую красоту от людей прячешь?
- Простуду где-то подхватила.
- Ну да, лето в этом году не сильно жаркое. Надолго к нам?
- Пока не знаю – «супруга» озвучила официальную версию. – Зависит от работы.
- А кем работаете-то?
- Журналист. Год в России.
- А родились где?
- Люксембург. Это между Францией и Германией.
- То-то я акцент распознать не могу – кивнул Мишка. – С Сергеем здесь познакомились?
Тут в игру вступил я, рассказав о случайной встрече в кафешке и мимолетном знакомстве, переросшем в нынешний роман. Якобы тогда девушка не очень хорошо ориентировалась в стране, русский понимала совсем плохо, чем я и воспользовался, предложив свою помощь. Пока говорил, думал, что сейчас видит Мишка. Наложенный Сашей морок допускал некоторую вариативность исполнения, различаясь в зависимости от характера и эстетических вкусов наблюдателя. Иными словами, поначалу, пока облик девушки не «закрепился» в памяти жителей деревни, ей придется особо тщательно следить за деталями вроде цвета глаз, структуры и длиной волос и тому подобным. Потом, конечно, станет легче, но сейчас ей очень тяжело контроль удерживать.
То есть время общения лучше бы сократить.
Так что Мишу я под благовидным предлогом спровадил и, поддерживая под ручку пошатывающуюся жену, довел ее до кровати. Слава богу, за стенку она принялась цепляться только после ухода гостя, при нем улыбалась, в разговоре участвовала. Сильный характер.
До ночи нас посетили еще трое гостей – двое соседок и Андрей-Могильщик. Последний, в принципе, тоже местный, но после школы переехал в Питер и умудрился поступить в «Муху», то есть в училище имени Веры Мухиной, ныне Академия имени Штиглица (и зачем было переименовывать?). Постольку, поскольку парень он талантливый, то отучился хорошо, закончил академию с красным дипломом и получил предложение от серьезной госконторы. Тогда же и женился. Но так как платили мало, реставраторы тогда, да и сейчас, не особо на рынке труда котируются, пришлось увольняться и идти работать на кладбище. Памятники делать из гранитной крошки с клеем. Собственно, если бы не жена, продолжал бы в реставрационной мастерской работать, это она его заставила место сменить. Зарабатывал Андрей неплохо, они даже умудрились однушку в Рыбацком выкупить, но… Всегда это «но». Спиваться парень начал. Непьющих на кладбище нет, там квасят все, начиная от простых могильщиков и заканчивая директором. А тех, кто держится, коллектив со временем выдавливает.
В результате оказалось, что жене Андрей не нужен. Потому что либо трезвый, но безденежный, либо с деньгами, зато бухой (и грязный). Развод последовал закономерно, причем квартиру суд оставил жене как матери маленького ребенка. Андрей плюнул, уволился, подшился, зиму провел в деревне под бдительным присмотром отца-ветерана, снова вернулся в Питер и устроился на работу в какую-то мелкую контору, занимающуюся изготовлением псевдо-старинных рам для картин, фальшивого антиквариата и тому подобной мути. Денег ему теперь платят немного, с другой стороны, менты на улицах цепляться перестали, что радует.
Отдыхавшая после тяжелого трудового дня Саша, выслушав краткую биографию гостя, тихим голосом заметила:
- Ваша традиция хоронить мертвых на кладбищах кажется мне непоследовательной. Да, тела наши созданы из плоти земной и в плоть земную обращаются, это понятно. Но организовывать специальные хранилища мертвецов? Хотя да, у вас здесь мастеров смерти нет…
- Христианство считает, что в Судный День мертвые восстанут, поэтому сжигать тела нельзя. Хотя бы кости должны остаться.
На губах девушки появилась легкая улыбка. Она поправила мокрый платок, лежавший на лбу, и сказала:
- Не намерена обсуждать религиозные догматы, просто хочу заметить – есть цивилизации, насчитывающие миллионы лет существования. Если бы они тоже помещали покойников в специальные места, то свободной территории в их мирах давно бы не осталось.
- А как поступаете вы?
- Тела кладутся в алтарь Убежища, растворяются в особой жидкости и через систему корней разносятся по всему родовому замку. Последняя услуга, которую покойный оказывает своей семье. – Саша сняла с головы платок и уселась на диване, спустив ноги на пол. – Имя и короткая биография высекаются на поминальной табличке, которую помещают в храме на видном месте. С помощью этой таблички жрец может вызвать дух умершего, поговорить с ним, посоветоваться.
- И часто вызывают?
- В исключительных случаях. Мертвых не стоит тревожить.
Вот интересно, чисто на бытовом уровне чья цивилизация более развита – их или наша? Они дерутся на мечах и живут в деревьях, книг мало, городов тоже. Тем не менее, чем дольше я общаюсь с Сашей, тем бледнее в моих глазах выглядит человечество. Или просто есть явления, сравнивать которые нельзя?
В целом первый этап операции «Легализация» прошел успешно. Никто Сашке гадостей не говорил, вела себя она доброжелательно, периодически проскальзывавшие в разговоре странности легко объяснялись недостаточно хорошим знанием языка или европейским менталитетом. Завтра-послезавтра придется сложнее, тогда подтянутся наиболее шустрые бабки-сплетницы (странно, что сегодня их нет).
- Знаешь, что больше всего поражает меня в вашем обществе? – внезапно спросила иномирянка. – Разнообразие. Даже здесь, как ты говоришь, в глухой деревне, на абсолютно любую ситуацию можно найти сразу несколько точек зрения. Политика, образование, армия, медицина, история, религия – вы впадаете из крайности в крайность.
- Не совсем. Некоторый консенсус по основным вопросам в обществе сохраняется – не согласился я. – Иначе жили бы при постоянной гражданской войне.
- Даже понимание этого не избавляет меня от ассоциации с кипящим котлом – вздохнула Саша. – Сколько времени?
- Девять часов. Ужинать будешь?
- Обязательно.
Нам повезло – Петровна сломала ногу и лежала дома.
Вообще-то говоря хрен, положенный на мнение окружающих, обеспечивает спокойную и безбедную жизнь. Это Раневская так сказала, а она мудрая была старуха. Но не в данном случае, иногда чужое мнение способно доставить неиллюзорных проблем. Петровна была, есть и долго будет основным сборщиком и поставщиком новостей деревни, а то и всего района, в другое время она мигом бы прискакала посмотреть на иностранку, невзирая на прочие дела. Сомневаюсь, что Саша готова к встрече с этой матерой хищницей, наверняка где-нибудь, да прокололась бы. Так что обстоятельства сложились как нельзя лучше – пока старая сплетница сидит дома, первоначальный ажиотаж спадет и появятся новые, свежие темы для обсуждения. Если бы ее забрали в больницу, было бы совсем хорошо, но от госпитализации Петровна отказалась напрочь.
Не понимаю, почему такая реакция на иностранцев? Ладно, в Союзе они были редкостью и обоснованно вызывали интерес, но теперь-то с чего? Наверное, надо помнить, что мы сейчас в деревне, а не в городе, здесь чужой говор можно услышать редко, да и вообще каждый новый человек привлекает пристальное внимание. Хотя следует признать, что среди некоторых моих знакомых существует своеобразный культ Запада. Особенно любят англичан. Их мнение авторитетно, на него ссылаются в разговорах, его учитывают при обсуждении политики. Сложно нам с Сашкой придется.
Стереотипы, стереотипы. Помню, как удивился, впервые в жизни повстречав еврея-сантехника. Тогда матери требовался срочный ремонт труб в ванной, и нам порекомендовали этого типа, заранее предупредив, что берет он дорого, зато работает очень хорошо. Устроил он нам разрыв шаблона. Представьте себе – из фургончика вылезает типичный еврейский мальчик из приличной семьи, носатый, кучерявый, только скрипки не хватает, обвешивается баулами с ног до головы, поднимается на нужный этаж и с непередаваемым акцентом сверхвежливо здоровается и просит показать место работы. Посмотрел, оценил, сам сбегал в магазин, купил что надо, принес чеки. После чего переоделся в белый костюм – такой же был у Дока из «Гостей из будущего» - и принялся за работу. Возился он долго, сделал все действительно качественно, но поразило нас не это. Закончив, он пропылесосил пол своим пылесосом, а потом еще и вымыл его. Мы, честно сказать, немного обалдели – сколько живем, ни разу сантехники за собой не убирали. Вот такой вот жизненный опыт.
Заканчиваю лирическое отступление. Петровну мы не увидели, зато пришкандыбал дед Михей, а по поражающему воздействию на мозги окружающих он ничуть не слабее. Старенький, щупленький, с куцей бороденкой и в любую погоду одетый в ватник, он по-прежнему сохраняет ясность ума и острый ядовитый язык. Причем яд от возраста только настаивается.
- Здорово, Серега – когда я вернулся из сарая, старик уже сидел на скамейке и ехидно улыбался. – Говорят, на фашистке женишься?
- Ты только ей этого не скажи. Не поймет она твоего юмора.
- Что ж я, совсем дурной? Зови давай, поздоровкаемся.
Пришлось звать. Дедулька оглядел одетую в свитер и джинсы девушку, внимательно осмотрел тонкие изящные пальцы и хмыкнул.
- Милая, а ты по жизни-то кем будешь?
- Не понимаю?
- Заскучать не боишься? Деревня – не город, кроме работы, делать особо нечего. Развлечений никаких. Ты ж, небось, совсем к другому привыкла.
- Я не боюсь трудностей – непонятно как Сашка выпрямилась еще сильнее, хотя осанка у нее и так идеальная.
Дедок слегка улыбнулся.
- Образ жизни менять сложно.
- Иногда – необходимо.
- Оно, конечно, туда – несколько нестандартно выразил свое согласие дед. – Тем более, что статейки и здесь пописывать можно. У соседа внук приехал, целый день за компьютером сидит, в лес за все лето дважды выбрался. «На какие шиши жить будешь?», спрашиваю, а он себя каким-то фрилансером обозвал. Мол, сам я здесь, контора в Самаре, заказчик в Москве, и все довольны. Опупеть, до чего техника дошла. Раньше, бывало, каждый день на почту бегаешь, письма ждешь, потом плюнешь, сам доедешь, задачу выполнишь, вернешься, и тут только ответ придет. А теперь? Вот, помню…
Одним словом, просидел у нас Михей где-то час, и все это время рот у него не закрывался. Мы узнали, как он партизанил и брал Берлин, как после войны ездил на Север, что пытались выращивать в колхозе при товарище Хрущеве и почему младшего правнука завалили при поступлении в университет Герцена. Болтал он в основном со мной, потому что Сашка под благовидными предлогами убегала в дом и там отдыхала. Наконец, дед засобирался.
- Ладно, пойду я – он осторожно встал со скамейки и, опираясь на палку, пошел к дороге. – На болото за клюквой ходил?
- В прошлом году.
- Помнишь там у тропинки валун здоровенный лежит? С верхушкой расколотой, будто щербатой? – я кивнул, припоминая. – Так пойдешь от валуна направо, дойдешь до поляны с горелой сосной, и от поляны сто шагов налево. Увидишь избушку. Удобств, ясен пень, никаких, но неделю-другую пересидеть можно.
- Ты к чему мне это рассказываешь?
- Мало ли – дедок неопределенно пожал плечами. – Вдруг пригодится.
Вот так знакомые люди открываются с другой стороны. Поблагодарил, конечно.
Немецкий язык я начал учить добровольно, самостоятельно и без стороннего побуждения. То есть никого не виню. Выделил час времени вечером, скачал курсы из интернета и зубрил, зубрил перед сном, пока глаза не слипались. До Сашкиной эффективности далеко, но вроде что-то понимаю, и словарный запас понемногу растет.
Раз у меня невеста, по легенде, родом из Люксембурга, то кроме русского знать она должна люксембургский (оказывается, этот диалект немецкого считается отдельным языком), немецкий, французский и, желательно, английский. Первые три в силу происхождения, английский для работы. Я немного владею английским, с ним помогу, немецкий будем учить вместе, а как быть с остальными… Мозги-то ведь не резиновые. Владеть языками Сашка должна, хотя бы на минимальном уровне, чтобы поддержать беседу и попросить перевести ее на русский якобы из-за необходимости практики. У нас, конечно, в деревне кроме «хенде хох» и «гитлер капут» ничего не знают, но вдруг на полиглота из приезжих наткнемся? Да и насчет местных у меня сомнения есть.
Не знаю, получится ли сегодня посидеть за учебником. Планы на вечер очень серьезные.
- Готова?
- Более-менее – с забавным акцентом ответила Саша.
- Тогда идем.
Закутали мы ее по-максимуму, только черных очков на носу не хватало, но это уже был бы перебор. Волосы и уши скрывала косынка, контуры тела мешала разглядеть мешковатая куртка, в туфли подсыпали самую малость песочку, чтобы походка выглядела не слишком плавной. Подготовились, одним словом. Конечно, вряд ли кому удастся в наступающих сумерках разглядеть черты лица или другие особенности моей псевдо-невесты, но лучше перебдеть.
Мы собирались «выйти в свет», то есть прогуляться до ларька и обратно. Причем инициатива исходила от Сашки, я-то думал еще пару дней подержать ее дома и дать возможность познакомиться с как можно большим количеством людей на своей территории. Однако девушка решила иначе. По ее словам, обществу необходимо показаться, иначе появление сплетен неизбежно, или репутацию надменной гордячки злые языки обеспечат.
- Конечно, для меня это стресс – согласилась она на возражения. – Завтра буду целый день пластом лежать. Но, если честно, я безумно устала сидеть взаперти и хочу посмотреть округу, и ты сам говорил, что на соседей желательно произвести хорошее впечатление.
- На мой взгляд, здоровье важнее. Отношения можно наладить потом.
- У нас сломать устоявшееся мнение труднее, чем создать новое. У вас иначе?
Я только вздохнул. Нет, не иначе.
Таким образом, вечером мы пошли на «площадь», прозываемую так за отсутствием других подходящих названий. На самом деле – обычный перекресток двух дорог, возле которого во времена оны выстроили двухэтажное здание колхозного правления, оно же сельский клуб и досуговый центр. Рядом притулились телефонная будка и небольшой ларек, успешно конкурировавший с автолавкой за внимание и кошельки жителей деревни. И, разумеется, особо следует отметить пару крепких лавок, на которых нес бессменную стражу караул из любопытных старушек.
Между прочим, с прошлого раза к ларьку пристроили небольшой склад. Похоже, бизнес у Ивана идет успешно.
Разумное существо стремиться обустроить окружающий его мир под собственный вкус. Что люди, что дикие аррахи, представители иных рас – они не просто стремятся жить в месте, удовлетворяющем их потребности, не в меньшей степени им нужен комфорт душевный. Поэтому вполне естественно судить по внешнему виду поселения о его обитателях.
Лично для меня одним из показателей, своеобразных точек отсчета, является чистота. Навещая в составе дипломатических миссий земли соседних кланов и государств, я давно заметила – чем чище стены домов, чем меньше мусора на улицах и во дворах, тем легче общаться с жителями. Даже если поначалу они настроены настороженно, то позднее, убедившись в отсутствии враждебных намерений, начинают относиться к гостям радушно. Также нужно отметить, что чем больше в общине детей и чем быстрее они носятся и громче кричат, тем счастливее выглядят их родители. Пусть и жалуются на доставляющих проблему отпрысков.
Что сказать? Несмотря на десятки окурков вдоль обочин, деревня кажется ухоженной, а жители ее производят впечатление существ свободных и жизнью в целом довольных.
Вы когда-нибудь оказывались под прицелом пистолета? Или, правильнее сказать, четырех пистолетов? Если нет, то не поймете чувств, с которыми я приближался к сидящим на лавочке бабушкам. Причем мне-то еще легко пришлось – основное внимание приняла на себя Сашка. Я почувствовал как она, несмотря на всю свою выдержку, нервно вцепилась мне в локоть.
- Привет, бабульки – поздоровался я сразу со всеми. – Чего у вас новенького?
- Чего у нас новенького? Только старенькое – мгновенно откликнулась баба Маня. Тетка она специфическая, обладает хорошо прокачанными навыками дознавателя и сторожевой собаки, причем умудряется периодически зависать в интерете. – Все новенькое у тебя одного, ишь, расцветку сменил. А кто это с тобой?
- Это Александра, Саша – представил я девушку. – Она ко мне из города приехала.
- Здравствуйте…
Божьи одуванчики среагировали на акцент, алчно блеснув глазами.
- Здравствуйте, здравствуйте – баба Маня вытянула сухонькую шейку, пытаясь получше разглядеть иноземную гостью. – Надолго к нам? Откуда сами будете-то?
Пока Саша излагала многажды озвученную версию – с каждым разом ложь у нее выходила все естественнее и естественнее – я стоял и помалкивал. Сейчас ее выступление. К слову сказать, она с самого начала призналась, что врать не умеет. То есть умеет, конечно, но получается у нее плохо. Их образ жизни таков, что не приобретаются соответствующие навыки. Когда ты живешь сотни, тысячи, иногда десятки тысяч лет, и репутация становится важнейшим твоим ресурсом, дороже золота и знаний, слава лжеца – последнее, что нужно разумному. Трудно от такой славы избавиться, а вреда она приносит много. Поэтому можно играть правдой, умалчивать, акцентировать внимание на второстепенных аспектах событий, обманывать слушателей, выстраивая перед ними иллюзию реальности. Но впрямую врать не принято.
- И как? Нравится?
- Я же тут всего несколько дней – ответила Никифоровне Саша. – Но у вас очень много детей, больше, чем в наших поселках.
- Это да – влезла баба Маня. – Много дачников, и все семейные. Да и вообще чайлд-фри немного у нас.
- Чегось?
- Да ты помнишь, я рассказывала! Ну, которые рожать не хотят!
- Ты про Ленку Потеряхину, что ли?
- Не, там другое. Ленка просто дура, а эти идейные.
- Сектанты, штоль?
- Навроде того – баба Маня снова переключилась на нас. – А скажи-ка, милая…
Короче говоря, минут через десять мне пришлось волевым решением выдирать девушку из пасти многоголового монстра и тащить на себе домой. Причем тащить в прямом смысле, потому что сама идти Саша не могла. Перенапряглась, удерживая морок и одновременно отвечая на вопросы почуявших нестандартную жертву старушек. И если сначала девушка еще как-то переступала ногами, то метров за сто пришлось взять и нести ее на руках, хорошо еще, что из-за сгустившихся сумерек эту романтичную картину вроде бы никто не видел.
Сознания она не теряла, но говорить не могла. Я уложил Сашу на диван, сбегал вниз, поставил чайник, бросил в круглую миску щепотку трав, спустя пару минут обдал их кипятком и вместе с большой кружкой молока отнес наверх. Не знаю, по какому принципу иномирянка выбирает траву, в соседний лесок она ходила одна, но от поплывшего по комнате запаха Саше стало немного легче. По крайней мере, на лицо краски вернулись.
- Пить хочешь?
- Нет – выдохнула она. – Как прошло?
- Нормально. Отдыхай, тебе нужно.
Вместо ответа девушка закрыла глаза, похоже, сил у нее совсем не осталось. Я снова спустился вниз, заварил чай, сделал пару бутербродов с толстыми ломтями колбасы. Стоило ли так выкладываться? Не знаю. Нет, безусловно, хорошие отношения с соседями важны, мы ведь в деревне надолго осели, только губить ради этого здоровье смысла нет. В худшем случае, можно и в другое место перебраться.
Она хорошо держится.
Спала Саша долго, до девяти утра, хотя обычно вставала в семь. Причем выглядела не сильно здоровой, темные круги под глазами просматривались четко. Тем не менее, на вопрос о самочувствии уверенно ответила, что все нормально.
- Обычное перенапряжение, пройдет за тройку дней.
Обычное или нет, но вставала она, шатаясь.
- Ты отдыхай. Если кто будет спрашивать, скажу, что ты в лес ушла, за соком.
- Каким соком?
- Березовым. Набрала банок и пошла привязывать.
Девушка задумалась.
- Я слабо понимаю, о чем ты говоришь, но идея прогуляться по лесу мне нравится.
Отпустить ее одну я не согласился. Пусть Саша и уверяла, что среди деревьев ей становится лучше, и сам понимал, что шансы встретить в апреле месяце случайного грибника стремятся к нулю, все-таки после вчерашнего выпускать ее из поля зрения не хотелось. Мало ли. Так что набрали мы банок, веревок, взяли термос с горячим чаем, оделись потеплее и устроили себе внеплановый отпуск, собираясь вернуться на участок не раньше обеда. Если, конечно, здоровье мою спутницу не подведет.
Постольку, поскольку вход в лес находился буквально за нашим участком, всего-то метров сто пройти, долго времени дорога не заняла. Чистый воздух, комаров еще нет, под ногами чавкает и хлюпает весеннее болото… К слову сказать, с Сашкиной одеждой происходили странные метаморфозы. Ее при создании обработали на непромокаемость, отталкивание грязи, стойкость от изнашивания и вообще сделали массу полезных усовершенствований. Так вот, все эти усовершенствования не то, чтобы исчезли – очень сильно ослабли. Сапоги из оленьих шкур, например, теперь пропускали воду, остатки рубашки успешно пачкались в грязи и травяном соке. Саша сказала, что могла бы на время вернуть вещам прежние свойства, но не любит бессмысленных поступков.
Пока гуляли, обсудили вчерашний разговор с бабульками. Вот уж не думал, что из десятиминутной перебранки можно выцедить столько информации и озадачиться таким множеством вопросов! Зачем нужен дачный сезон и почему люди не едут на море, когда есть возможность, почему дура – оскорбление, а дурочка – все-таки характеристика, почему птица на столе сидит, а ложка – лежит и так далее. Рассказ о движении чайлд-фри плавно перетек на медицинскую тематику, затем на философию эгоизма и эпикурейство. Посмеялась, глядя на мои попытки согнуть мизинец, не сгибая безымянный. Должен сказать, что с каждым днем все чаще выдаю содержательный ответ «бог его знаю» или «так исторически сложилось», и мне это не нравится. Все-таки я привык считать себя думающим человеком с широким кругозором.
Да будет Грань свидетелем моих слов – помыслы сего народа мне недоступны и уповаю лишь на милость Госпожи, коя позволит разгадать их безумную логику! Среди них без опаски существует движение, провозглашающее отказ от деторождения, и власти не преследуют его адептов. Неужели они не понимают пагубность подобных концепций? Нация существует до тех пор, пока отдельные ее члены готовы не только брать, но и отдавать, альтруизм является необходимым условием существования жизнеспособного общества. Причем забота о потомстве – это инстинкт, база, заложенная Матерью Сущего в своих детей, отвергать ее значит отвергать собственную природу. Да, у нас тоже есть жрецы, практикующие целибат, но они принимают обеты никак не из желания пожить сладкой жизнью и повеселиться подольше. Они совершают подвиг во славу божества, и жертва их достойна восхищения ибо ведет к самосовершенствованию. Эти же…
Быть может, ими движет страх? Ведь ребенок есть во многом отражение родителя, воспитавшего его. Глядя на сына, многое можно сказать об отце, и далеко не всегда слова прозвучат хвалебные. Или стоит считать ненависть к деторождению психическим отклонением, но тогда откуда такое количество больных? В любом случае, первоначальное мое наблюдение оказалось верным – признаки духовного кризиса общества множатся.
Неумолимо приближался май, любимый огородниками месяц задранных вверх задниц. Южнее сажают раньше, на севере – позже, а у нас грядки нужно готовить сейчас. Вот я и копал, попутно пытаясь разобраться в собственных чувствах.
Я Сашке безумно благодарен за спасение. Не вытащи она меня из своего мира, неизвестно, сколько бы прожил. Неделю, месяц, день? Это в книжках попаданцы обзаводятся гаремами из эльфийских принцесс и становятся бессмертными Архимагами-Императорами, реальность таких героев жестко обламывает. Так что должен я девушке серьезно. К благодарности примешивается уважение, даже восхищение – не уверен, что смог бы в похожей ситуации вести себя с тем же сдержанным достоинством. Она не паникует, не жалуется, вкалывает, как проклятая, старается не быть обузой и чем-то помочь, хотя помощь нужна ей самой. Ничего не требует, не рыдает, не закатывает истерик. Сильная личность. Понимаю, почему Стас ее опасается.
А еще есть зависть. Речь не идет о каких-то физических достижениях, хотя вот сегодня по лесу ходили, и я по сравнению с ней – лось лосем. Дело в другом. Мне нравится, как она думает, и я понимаю, что так не смогу. Совершенно другой уровень. Чтобы настолько четко прослеживать взаимосвязи, видеть явление комплексно, оценивать его и встраивать в общую картину, нужно учиться с детства. Чтобы опытный наставник дрючил с утра до ночи, заставляя работать над собой и наказывая за малейшие проявления лени. Давал бы знания из самых разных областей и избавлял от иллюзий, приучая докапываться до сути.
Не готов загадывать насчет всего мира, а меня знакомство с ней изменит точно. Уже меняет.