Разделенная душа (СИ)

- И в мыслях не было, - парировал мужчина. – Давай садись, пока все не остыло.

Лина послушно села, но не успела протянуть руку к кружке, как отдернула ее обратно, прижав к солнечному сплетению. На краткий миг она подумала, что ей показалось, но мерзкое ощущение повторилось вновь. Эвелинн скривилась от боли, и тотчас же нахлынула волна панического ужаса от невыносимо яркого осознания, что все произойдет именно сейчас. Не без труда справившись с собой, она быстро вскинула руку, остановив Гончего, уже бросившегося было на помощь.

- Дес, у меня просьба, - взгляд Лины был предельно серьезен. – Ты не мог бы поджарить кусок-другой мяса? Есть хочется до ужаса, печеньками я не обойдусь.

- Серьезно? – опешил Десмонд. – Ты же вроде не так уж голодная была?

- Теперь понимаю, что это не так, - развела руками девушка, переборов новую, более сильную вспышку боли и сумев не подать виду, что ей становится все хуже. – Я тебя очень прошу, пожалуйста.

- Хорошо, не проблема. Ты пока пей чай, я постараюсь управиться как можно быстрее.

Стоило Гончему выйти, как Эвелинн с чуть слышным стоном снова схватилась за область солнечного сплетения и откинулась на подушку. Переждав, пока пройдет очередной приступ, она выровняла дыхание и мысленно порадовалась, что Дес ее послушался. Умирать у него на руках Лина не хотела никоим образом, справедливо опасаясь, что при таком раскладе ей будет только еще страшнее и больнее. Лучше уж как-нибудь так, тихо и незаметно.

На краткий миг комнату неожиданно осветила вспышка молнии, за которой последовал отдаленный громовой раскат. Повернув голову в сторону окна, девушка увидела, что ночное небо затянуло едва заметными на его фоне темно-серыми тучами. Хотя дождь еще толком не начался, первые капли уже осели на оконном стекле смазанными штрихами. Молния снова черкнула серебром по черному небу, но на этот раз сопроводившего ее грома Эвелинн не услышала: боль резко ударила по вискам, выключая сознание, и мягко прокатилась по всему телу, останавливая сердце девушки.

Глава 44

Стук капель по стеклу становился все громче и чаще с каждой минутой, пробиваясь сквозь сон. Странное дело, обычно шум дождя мне безумно нравился, успокаивал, а сейчас он безмерно раздражал. Будто напоминал о чем-то очень важном, очень значимом, что совсем вылетело у меня из головы. О чем-то пугающем…

Судя по звуку, за окном уже вовсю свирепствовала неукротимая стихия. Дождь превратился в ливень, оглушительно барабанящий по стеклу, подоконнику, крыше. Плотнее завернувшись в плед в попытке спрятаться от холода, я, не открывая глаз, подпихнула подушку повыше, намереваясь выбросить из головы все дурные мысли и снова уснуть.

Внезапный раскат грома содрогнул стены и заставил меня подскочить, испуганно распахнув глаза и тяжело дыша. Волосы на затылке зашевелились от чувства, что я здесь не одна, и этот загадочный некто сверлит меня тяжелым пронзительным взглядом. На миг застыв, я обругала собственную пугливость и дерганность, вспомнив, что где-то рядом может быть только Десмонд, а его присутствие никак не сулит мне ничего плохого.

- Дес? – позвала и прислушалась, не раздадутся ли его шаги. Ответом была тишина, и я решила найти Гончего сама. Спустила ноги на пол, встала и вдруг сдавленно охнула от мертвенного холода, больно стегнувшего по стопам. В этот же момент я вспомнила. Вспомнила, что не могла проснуться, потому что и не засыпала вовсе. Когда дождь только начинался, я умерла.

Теперь в глаза бросились те детали, что я не замечала прежде. Тьма, царящая вокруг островка тусклого цвета, в котором я стояла, потрепанный вид диванчика, пейзаж за окном… Точнее, его отсутствие. Я видела водяные капли, разбивающиеся об оконное стекло и стекающие вниз, редкие вспышки молний и затянутое черными тучами небо, но ниже линии горизонта не было ничего. Лишь неясные размытые очертания не пойми чего, укутанные седым туманом.

На мгновение я задумалась, было ли все так, когда я очнулась, или изменилось после, но ослепительно-яркая вспышка синего цвета вытеснила эту мысль. Я зажмурилась, прикрыв глаза рукой, и решилась убрать ее только через несколько минут.

На интуитивном уровне я поняла, что все вокруг переменилось. Но увидеть эти изменения не сумела: взгляд натыкался только на непроглядную глухую тьму. Исчез диванчик и окно, шум дождя. Осталось ощущение каменных плит под ногами, напоминающих шершавую глыбу льда. С губ сорвался невольный вздох, и я буквально воочию могла представить, как он обратился облачком пара – настолько холодно было вокруг.

Обхватив себя за плечи, я совсем уже было приготовилась паниковать, как внезапно поняла, что все это мне уже знакомо: мрак, тишина, неизвестность… Все это я проходила, когда возвращала душу Деса. Быть может, сейчас происходит нечто похожее? Только, сдается мне, догонять и искать придется саму себя.

Разобравшись со своей главное фобией – страхом неизвестности, - я почувствовала себя куда увереннее и пошла вперед. В конце концов, в прошлый раз не затерялась во всех этих диких измерениях и сейчас выберусь. О том, что тогда сил было куда больше, я старалась не думать.

Стоило мне пройти всего ничего, как где-то впереди раздались шаги. Спустя мгновение донесся стойкий металлический запах крови, и в паре метров от меня появился женский силуэт, освещенный скрытым источником слабого света. Незнакомка приблизилась на расстояние вытянутой руки и остановилась, позволяя мне рассмотреть ее как следует. Я мгновенно пожалела об этом, отшатнувшись назад и прикрыв рот ладонью, чтобы не закричать.

Девушка одновременно и была моей копией, и нет. Абсолютно одинаковые черты лица, платье такое же, что появляется у меня в истинном облике, но… Оно было насквозь пропитано кровью, сочащейся из бесчисленных рваных порезов по всему телу, так что синий цвет его угадывался с трудом. Лицо моей жуткой копии, лишенное красок, с тусклыми безжизненными глазами, не выражало ни одной эмоции, кроме боли. Я видела, что каждый шаг, каждый вздох дается ей нелегко, и от этого невыразимо щемило сердце.

- Больно смотреть? – по бескровным губам скользнула вымученная улыбка, больше похожая на гримасу. – Так душу беречь надо, чтобы она не выглядела как решето.

- Ты – моя душа? – я сглотнула комок в горле, смаргивая непрошенные слезы.

- Она самая, - кивнула девушка. – Мое открытое появление против правил, обычно мы выступаем в качестве невидимого проводника, но я посчитала, что тебе стоит знать о моем состоянии.

- Это из-за ритуалов?

- В большей степени. Например, все порезы остались там, где мы переплетались с Пандоррой - задумчиво склонила голову набок она и провела пальцами по большому багровому рубцу на уровне солнечного сплетения. Глаза чуть посветлели: - Хорошо хоть самую большую рану я с твоей подачи уже начала залечивать.

- Чего ты хочешь? – спросила я, решив не уточнять, что это была за рана. И так догадываюсь.

- Дать совет, - девушка заглянула мне в глаза. – Не торопись с выбором, обдумай все хорошенько.

- Я уже определилась с выбором…

- Не торопись, - с нажимом перебила меня она. – Ни в коем случае. А теперь иди прямо, ты и без того уже задерживаешься.

Изображение моей покалеченной души растаяло во мраке без следа, оставив меня в гордом одиночестве. Какое-то время я еще стояла в оцепенении, не в силах забыть жуткое видение. Потом встряхнулась и пошла вперед, туда, где маячило пятно света.

Коридор тьмы закончился как-то неожиданно, выведя меня в довольно большую пещеру с высоченным сводчатым потолком. Поблескивающие стены имели причудливую окраску: около самого пола они были черными, на уровне потолка – небесно-голубыми, и цвета эти соединялись между собой плавным переходом через все оттенки синего. Подобно разрядам молнии по ним пробегали вставки из неизвестного серебристо-белого камня. Однотонным был разве что грифельно-серый пол.

Когда я вошла, мне показалось, что в пещере стоят три огромных, высотой метра четыре и шириной чуть меньше, зеркала. Два из них были чуть повернуты, образовывая полукруг с центральным. Я отразилась во всех в приснопамятном синем платье, даже забыв удивиться тому, как оно вообще оказалось на мне. Растерянное выражение лица в трех экземплярах не добавляло радости. И что дальше?

Левое зеркало вдруг покрылось сетью трещин и с мелодичным звоном брызнуло во все стороны мелкими осколками. Я вскрикнула и сжалась в комок, прикрывая голову руками. Но боли от порезов почему-то не почувствовала.

- Мама? – прорезал тишину тихий встревоженный голос. – Это ты?

Я в немом шоке уставилась на девушку перед собой, стоящую за рамой зеркала. Высокая, гибкая, как тростинка, с каштаново-рыжими длинными локонами и огромными синими глазами. На вид ей было лет двадцать, но едва-едва заостренные кончики ушей выдавали примесь эльфийской крови, поэтому цифра эта была под сомнением. С тем же успехом ей могло быть и хорошо за сотню.

Вглядевшись в черты лица, я оцепенела. Похоже, ей действительно за сотню. Незнакомая мне девушка… Хотя к чему отрицать обратное? Черты Эйлтила, как и мои, были столь очевидны в ней, что я прекрасно поняла, кого вижу перед собой. Именно так, должно быть, выглядела бы сейчас моя дочь. Будь она, конечно, жива.

- Сандара? – только и сумела выдавить я.

- Наконец-то я тебя нашла! – вместо ответа воскликнула полуэльфка, по щекам которой градом покатились слезы. К моему безмерному ужасу девушка оказалась не очередным больным видением: выскочив из-за рамы, она бросилась ко мне и практически повисла на шее, грозясь задушить своими объятиями. Неловко приобняв ее в ответ, я почувствовала под рукой прохладный шелк волос и вполне себе материального человека. Но внутренний голос на дурной ноте верещал, что я свихнулась, и пора звать целителя.

- Как ты здесь оказалась? – я все же отодвинула девушку от себя. – Ты ведь… ты же…

Язык не поворачивался договорить. Дара понимающе улыбнулась и взяла меня за руку.

- Я не мертва, меня просто долго прятали и держали под неусыпным надзором, скрывая от тебя. Я только сейчас смогла незаметно улизнуть от Каролины.

- От Каролины? – потрясенно округлила я глаза и ощутила волну гнева, всколыхнувшуюся в душе, задавившую ко всем чертям сомнения в личности полуэльфки. – Так тебе держал у себя Вильгельм?

- Да, - невесело кивнула девушка. – Он говорил, что я - защита на случай, если ты пожелаешь его убить. Виль очень этого боялся…

Дара вдруг вздрогнула и посмотрела на меня так, будто только что увидела. Ладони ее взмокли и задрожали.

- Боги, я же здесь не за этим, - лихорадочно пробормотала она в полголоса, потом нервно дернула плечом. – Мы и потом обо всем поговорить сможем… Мама, меня сюда Асмодей отправил, чтобы я успела отговорить тебя от принятия Дара. По крайней мере, я должна попробовать сделать это… Вильгельм будет продолжать охоту до тех пор, пока не поймет, что ты больше не представляешь для него угрозу. Если станешь человеком, мы обе окажемся в безопасности.

- О чем ты? – непонимающе нахмурилась я. – Кто это тебе сказал?

- Он сам. Вильгельм не раз говорил мне, что рад бы отпустить меня и оставить нас с тобой в покое, но не может себе этого позволить, потому что ты непременно выступишь против него, как только увидишь, что есть шанс одержать верх.

- Бред! – вспылила я, окончательно начиная верить в то, что все происходящее – не моя чокнутая фантазия. – Этот мерзавец совсем совесть потерял! Ну ничего, скоро я все поправлю… Посмотрим, как Виль запоет при столкновении с Изменчивой.

- Что?! – опешила девушка. – Какое столкновение, мам? Я ведь сказала, что Вильгельм отцепится от нас, если ты станешь человеком и…

- Да неужели? – саркастически оборвала я Сандару. – Отцепится? Да я в жизни в это не поверю! Тем более, что речь шла только о моем «очеловечевании», а что на счет тебя? Ты мой прямой потомок, значит, унаследовала особенности будущего Дара. Виль случайно не упоминал о своих планах касательно этого момента?

- Я ему не нужна, - торопливо помотала головой та. – Его беспокоит только твоя возможная сила.

- Какая же ты все-таки наивная, несмотря на возраст, - я не удержалась и со снисходительной улыбкой погладила девушку по щеке. – Вильгельм никогда не упустит подобный талант. Если не я, то ты станешь его оружием. А я не смогу ничего поделать с этим, став человеком. Понимаешь теперь, почему мне нельзя отказываться от Дара? Даже пожелай я этого – не имею права.

- Даже? – потрясенно отступила от меня Сандара. – То есть, ты не хочешь? Почему?

- Долго объяснять, - уклончиво отозвалась я. – Но если попробовать уложить все в одно предложение: я не выживу без каких-либо магических сил.

- Зачем они тебе? Неужели ты не можешь быть просто моей мамой, женой этого Верманда? Так тягостно и плохо?

За спиной девушки проступило изображение кабинета лиана в Альтерре. Сам Рэй сидел за письменным столом, склонившись над бумагами. На кресле, что стояло чуть поодаль, лежала перевернутая открытая книга, будто кто-то ненадолго отошел, оставив ее в таком виде. Верманд на секунду оторвался от листка, и посмотрел, могу поклясться, именно на нас с Дарой, приветливо улыбнувшись. Только идиллическая картинка не произвела должного воодушевляющего воздействия.

- Постой-ка, откуда ты знаешь о Верманде? – насторожилась я.

- От Асмодея, - не моргнув глазом, ответила Дара.

- И когда бы это он успел поведать тебе о нем? – гадкое ощущение подставы не пропало. – Ты ведь сказала, что буквально только что освободилась от Кэрол, и Дей тут же тебя отправил сюда…

Я не договорила и теперь уже сама отошла от полуэльфки, передергиваясь от мурашек, пробежавших по спине от дикой мысли.

- Удивительно, что я сразу об этом не подумала, - покачала я головой. – Это ведь все чушь собачья… Асмодей никогда бы не поверил на слово незнакомой девушке, утверждающей, что она – моя дочь. И уж тем более не рискнул бы отправить незнакомку вслед за мной в непонятное измерение.

- К тому же, он категорически против идеи отказаться от Дара, - поддержал меня голос Десмонда откуда-то справа.

Я обернулась, успев заметить, как отражающая поверхность правого зеркала расползлась туманом, явив Деса с довольной ухмылкой на лице. Он стоял, скрестив руки на груди и прислонившись плечом к раме, в той же одежде, что была на нем до моей смерти. За ним я заметила очертания горячо любимого святилища. На полуэльфку мужчина покосился с явным неодобрением, зато при виде меня едва заметно улыбнулся, от чего на душе ощутимо полегчало.

- Явился перетянуть ее на свою сторону? – неприязненно оскалилась Сандара. – Думаешь, что мать предпочтет мужчину своему ребенку?

- Ни в коем случае, - невозмутимо отозвался Гончий. – Лина никогда бы подобного выбора не сделала. Только ты ведь не ее дочь, а фальшивка. Обманка, чтобы заставить отказаться от Дара.

Девушка едва не задохнулась от возмущения. Открыла было рот, чтобы ответить, но неожиданно промолчала и одарила меня полным разочарования взглядом.

- А ведь Вильгельм меня предупреждал, что ты не та, какой была раньше, - горько усмехнулась она. – Он говорил, что мне придется столкнуться с твоим недоверием, подозрением… Говорил, что теплой встречи не будет. Только я верила, что он ошибается. Верила, что моя мама будет счастлива видеть меня, узнать, что мы снова можем быть рядом. Но нет, она смотрит на какого-то постороннего человека с куда большей любовью, нежели на меня.

- Дара, ты многого не знаешь, - поспешила оправдаться я. – Дес не посторонний, он связан со мной так тесно, как ты и представить себе не можешь. Он тот, кто сможет сладить с Изменчивой без опасности для себя.

- Да, но если ты послушаешь меня и выберешь спокойную жизнь, этот Гончий тебе уже не понадобится, - горячо возразила Сандара. На ресницах девушки снова заблестели слезы: - Мам, ну послушай меня, пожалуйста! Ты мне так нужна, я так скучала все эти годы…

Сознание постепенно затуманивалось. За спиной полуэльфки я теперь видела не только Верманда в его кабинете, но и себя, присевшую рядом с ним на край стола и приобнявшую за плечи, Дару, которая сидела с книгой в кресле и что-то нам говорила. От этой картины буквально волнами исходили умиротворение, спокойствие, счастье. Я вдруг поймала себя на мысли, что все это выглядит крайне привлекательно. Действительно, зачем ставить под удар себя, Сандару? Зачем ввязываться в игры высших? Ведь можно просто в кои-то веки подумать только о благополучии себя и своей только что объявившейся дочери…

Я почти уже сделала шаг к левому зеркалу, как предплечье стальной хваткой сжали пальцы Десмонда. Болезненное прикосновение стерло наваждение без следа. Я несколько раз бестолково моргнула, потом нахмурилась, понимая, что чуть было не попалась на какие-то непонятные чары.

- Лина, времени мало, - позвал меня Дес. – Ты слишком долго находишься в этом измерении, тебе пора возвращаться. Идем.

- Погоди, а что с изменчивостью?

- Все в порядке, не волнуйся. Выбирая дорогу со мной, ты тем самым соглашаешься принять Дар. Здесь нет никаких сложностей: выбираешь верную дорогу – получаешь желаемое.

- Но как же Дара? – я оглянулась на девушку, кусающую от отчаяния губы.

- Нет никакой Дары, очнись уже! - довольно хлестко отрезал Гончий. – Это обманка, попытка запутать, заставить отступиться от себя.

- Не верь ему! Я здесь, я живая! – отчаянно всхлипнула Сандара. – Мама, ты не можешь опять бросить меня!

- Боги, Эвелинн, прекрати валять дурака, - закатил глаза Десмонд, увидев, что от крика полуэльфки я вздрогнула, сама уже почти плача. – Ты прекрасно знаешь, что твоя дочь мертва. Включи, наконец, голову!

- Если это не так? Дьявол, Дес, я вполне могу поверить, что Вильгельм способен на подобную подлость, как похищение моей дочери! Эйл ведь оказался жив, так почему не может быть, что…

- Серьезно? – взгляд мужчины был до неприятного скептическим. – По твоей вине многие оказались втянуты в немыслимые противостояния и склоки, а теперь ты собираешься бросить всех и погрузиться в дела семейные? Между прочим, весьма сомнительные… Не забывай, что принятие изменчивости не только твое желание, но и обязанность!

- Не слушай его! – снова вставила реплику девушка, но ее слова были напрасными, потому что я уже отошла от Гончего, выдернув свою руку из его пальцев.

- Обязанность? – фыркнула я, отходя от обоих еще на шаг. – Нет, Дес бы так не сказал. Откажись я от Дара – он бы принял это решение.

- Мама!

- Лина, завязывай!

Я проигнорировала оба выкрика, рассматривая третье зеркало прямо перед собой. Я все ждала, какой сюрприз подкинет мне оно, но зеркальная поверхность и не думала меняться, все так же отражая меня. С двух сторон продолжали о чем-то говорить Гончий и Сандара, но я не вслушивалась в их голоса. Похоже, шестеренки у меня в голове действительно начинали работать.

Из трех зеркал передо мной два крайних казались чем-то вроде порталов. Вероятность того, что центральное окажется таким же – пятьдесят на пятьдесят. Правда, я нутром чую, что все зеркала одинаковы по своей сути. Настораживает только, что в одном я по-прежнему вижу исключительно собственное отражение. Интересно, что за гадость оно может скрывать?

На краткий миг мне показалось, что я вижу полупрозрачные очертания крыльев за спиной своей копии в отражении, а сама она легонько склонила голову набок. Немыслимым образом я вспомнила разговор с Рэйнаром, как пыталась объяснить ему, что отказ от Дара равносилен отказу от самой себя. И поняла, что зеркало, на самом деле давно уже изменилось, только вот я этого не знала.

Закрыв глаза, чтобы не видеть фальшивые копии Сандары и Десмонда, не прекращающие ругань и спор между собой, я решительно выдохнула и быстрым шагом направилась к центральному зеркалу, в глубине души опасаясь, что я ошиблась и сейчас расшибу лоб.

Но удара не последовало. Шагнув за раму, я почувствовала прикосновение чьей-то холодной руки, а потом с головой окунулась в омут всепоглощающей боли, выворачивающей наизнанку, вырывающей из горла только невнятный хрип. Последнее, что я запомнила – это яркая сапфировая вспышка, отправившая меня в блаженное бессознательное состояние.

*****

Я возвращалась рывками, то балансируя на грани сна и пробуждения, то снова ненадолго проваливаясь в беспамятство. Сколько это продолжалось, сложно сказать, но в какой-то момент я поймала себя на мысли, что чувствую прикосновение чьей-то крепкой теплой руки к своей ладони. После этого сознание уже не покидало меня, медленно, но верно проясняясь. Пересилив усталость и желание отоспаться лет на десять вперед, я все же открыла глаза.

И тут же зажмурилась от света, попадающего прямо на лицо. Утро нового дня еще только зарождалось за окном, но небесное светило уже показалось из-за горизонта и окрасило золотом край небосклона, переливающегося всеми оттенками фиолетового, розового и голубого. Безумно красиво… И я буду считать хорошим знаком, что мое человеческое существование окончилось в грозу, зато возвращение в качестве алаты ознаменовалось столь прекрасным рассветом. Хотя… Почему алаты? Теперь я ночной кошмар Суда, Вильгельма и иже с ними – Изменчивая. Не уверена пока, что могу четко определить произошедшие со мной изменения, но, прислушавшись к собственным ощущениям, точно могу сказать одно: хочется вскочить и свернуть горы. Или шею кому-нибудь мерзкому. Но самое главное, я понимаю, что это мне по силам.

Оторвавшись от приятных размышлений, я еще с минуту полюбовалась буйством красок за окном и перевела взгляд на Гончего, чья рука, собственно, и сжимала мою ладонь мертвой хваткой. Сам он крепко спал, усевшись на полу и положив голову на диванчик рядом со мной. Улыбнувшись, я погладила большим пальцем костяшки пальцев мужчины, потом попыталась незаметно вытащить ладонь, но только разбудила его. Десмонд резко выпрямился и тряхнул головой, прогоняя остатки сна. А потом уставился на меня с таким видом, что я всерьез испугалась, не хватит ли его сейчас удар.

- С добрым утром, - первой нарушила я тишину и сдавленно пикнула, молниеносно оказавшись в железных объятиях. – Дес, сбавь обороты, ты меня сейчас задушишь.

- Лина, я чуть с ума не сошел, когда вернулся и увидел..., - он на секунду запнулся, - увидел что, ты уже…

- Ну ты ведь знал, что я вернусь, - прервала я его сбивчивую речь, отстранившись и проведя пальцами по щеке Гочнего. В глазах у него ясно читалось такое громадное облегчение, что я почувствовала некие угрызения совести: вдруг ему было бы проще, если бы я предупредила о том, что случится? Правда, сейчас уже поздно об этом размышлять. – Просто не могла не вернуться. И прекрати смотреть на меня так, будто я вот-вот опять упаду замертво. Меня не было всего-ничего, а тут…

- Всего-ничего? – скептически переспросил Десмонд. – Лина, ты была мертва больше семи часов. Я уже через три шел до того состояния, когда звонят во все колокола и хватаются за любую помощь.

- Ага, и именно поэтому ты спал тут сном младенца, - беззлобно подколола я его.

- Касательно этого сна я еще поговорю с Асмодеем, - недобро ухмыльнулся в ответ мужчина. – Когда он говорил, что знает метод, как помочь мне прийти в себя и прекратить дергаться, этот чертов демон забыл упомянуть, что имеет в виду сонные чары.

Я расхохоталась. Да уж, Дей как всегда отличился.

- Как ты себя чувствуешь? – оборвал мое веселье Десмонд, на лице его опять проступило беспокойство.

- Лучше просто не бывает, - честно заявила я. – Никогда еще была так уверена в том, что могу многое. Очень многое. Я ощущаю все ограничивающие барьеры, и они стали существенно крепче. Так что немного страшно будет снимать их, но это не самая большая проблема... Слушай, я все же настаиваю на том, чтобы ты сменил это выражение страха и настороженности на что-нибудь более радостное! Я жива, и я здесь, с тобой. Все худшее в прошлом.

- Думаешь? На очереди Суд и Вильгельм, - мрачно возразил Гончий. – Это не считая Пандорры.

- Ерунда, - отмахнулась я, передвигаясь поближе к Десу. – Как-нибудь разберемся. В конце концов, я жуткая Изменчивая или нет? Освоюсь с новым Даром, соберусь с мыслями, и покажем всем небо в алмазах.

- Мне бы твою беспечность, - покачал головой мужчина, снова заключая меня в объятия.

- Это не беспечность, а вера в лучшее, - парировала я, высвободившись и встав с дивана. – А сейчас давай обрадуем всех моим возвращением. Тем более, что мне надо срочно посоветоваться с Немой касательно Доры. Эта паршивка уже подает первые признаки жизни, и я намереваюсь как можно скорее отправить ее обратно в преисподнюю.

Глава 45

- Твоя задумка интересна и вполне осуществима, но она определенно нуждается в куда более тщательном планировании! – Нема ворвалась в гостиную вслед за Эвелинн, едва поспевая за ней. – Не говоря уже о том, что стоит сотню раз подумать, прежде чем вообще сделать нечто подобное!

Воплощение Архива на мгновение замолчала, переводя дух, и оглянулась на Гончего и Асмодея, словно бы ища у них поддержки. Мужчины обменялись недоуменными взглядами, потом поочередно посмотрели на взъерошенную Нему и спокойную Лину. Свежеиспеченная Изменчивая грациозно плюхнулась к кресло, закинув ногу на ногу и загадочно сверкая глазами с темным огоньком.

- Что она задумала? – поинтересовался Десмонд у воплощения Архива, прекрасно представляя себе, что может сулить подобное выражение на лице Эвелинн.

- Она собирается уподобиться Пандорре! – Нема обличительно ткнула в алату пальцем.

- В смысле пронестись по параллелям всеразрушающим цунами? – скептически хмыкнул Асмодей.

- В смысле пойти на поглощение! – гневно отрезала воплощение Архива. – Эта упрямая ослица собирается сделать то же самое, что Дора хочет провернуть с ней. Присвоить себе ее силу и уничтожить личность.

- На кой черт тебе сила Пандорры? – нахмурился Дей, смерив Изменчивую подозрительным взглядом.

- Да она мне триста лет не сдалась, - презрительно закатила глаза Лина. – Это просто часть единственно верного и надежного плана избавить от Доры. Судите сами, чтобы раз и навсегда избавиться от Пандорры, мне надо уничтожить малейшие точки соприкосновения наших душ, так? Иначе она до скончания времен будет связана со мной и, уверена, еще не раз напомнит о себе любимой. Только я не имею ни малейшего понятия, как бесследно и безопасно отрезать от себя эту гадину. Зато догадываюсь, как разделаться со способностью проявлять собственную волю.

- Догадываешься?! – уронил челюсть Гончий. – Чтобы решиться на подобное ты должна знать все до мельчайших подробностей…

- У меня нет времени на долговременную программу обучения обращению с хтоническими душами, - не дослушала его Эвелинн. – С каждой минутой Пандорра все сильнее начинает колотить по барьеру, что я между нами поставила. Не то, чтобы я переживала, что он не устоит, просто хочется поскорее перевернуть эту страницу моего прошлого…

- И как ты собираешься сделать это, если не секрет? – вздохнул Асмодей. – Если уж точно процесс тебе не известен.

- Доре известен, - злорадно фыркнула Лина. – Я собираюсь провернуть то же самое, что с ритуалом Слияния: воспользоваться знаниями самой Пандорры. Насколько объяснила Нема, воцарение паршивки в моем теле не будет мгновенным. В самом начале будет некий временной промежуток, когда Дора и я станем единым целым, но моя личность и воля все еще будут при мне. На этом этапе мы с Древней гадиной будем открытой книгой друг для друга, без возможности утаить что-либо. По задумке Пандорры, я тогда просто сложу лапки и сдамся, что приведет к уничтожению моей личности. На крайний случай, как сказала Нема, Дора рассчитывает просто подавить меня силой. Я же намереваюсь в это время быстренько позаимствовать знания касательно того, как именно избавиться от личностных аспектов тех частиц души Пандорры, что неотделимы от моей собственной. Ну и воспользоваться полученной инструкцией по назначению. Один минус – я не знаю, сколько именно времени у меня будет.

- Один? – с непередаваемым сарказмом усмехнулся Десмонд.

- Дес, не нагнетай. Вспомни, кто не рискует, тот не пьет шампанского.

- А кто неоправданно рискует, тот вообще потом уже не пьет, - отрезал мужчина. – Ничего и никогда.

- Я не буду ждать, пока ты на моих глазах начнешь представление под названием «Агония предсмертная», - спорить с Изменчивой было явно бесполезно: она все решила и не спрашивала мнения, а просто ставила перед фактом.

- Тогда я, значит, повторно должен лезть на стену от неизвестности и ожидания? - скрестил руки на груди Гончий. – Не подскажешь, что мне делать, если ты не вернешься?

Спор набирал обороты, грозя обернуться ссорой. Асмодей уже хотел было вмешаться, но Эвелинн и сама притушила разгорающееся противостояние.

- Черта с два ты так легко от меня отделаешься, - Лина изогнула губы в дьявольской улыбке и красноречиво дернула бровью. – Лучше побеспокойся о том, как не протянуть ноги после моего возвращения…

В голосе ее странным образом переплелась угроза и недвусмысленный намек, но не успел Десмонд ответить, как она закрыла глаза и практически сразу обмякла, откинувшись на спинку кресла…

…Печально знакомая обитель Пандорры в этот раз Эвелинн не пугала совсем. Равно как мерзкий живой туман. Стоило ему ринуться к ней, как девушка легонько дунула, и вспугнутая дымка метнулась прочь и растаяла без следа. Лина такое позорное бегство прокомментировала неопределенным хмыком и нетерпеливо огляделась в поисках хозяйки жутких хором. Собственная сила кипела в жилах, окутывала, словно вторая кожа и ослабляла голос здравого смысла. Что это такое алата хорошо понимала. В принципе, опьянение силой само по себе не столь опасно, сколько те безрассудства, на которые оно может толкнуть. Как, например, то, что задумала Эвелинн. Правда, она рассчитывала, что это смело-хмельное состояние наоборот поспособствует делу, забрав без следа страх и неуверенность.

- Я уж подумала, что придется быть немного настойчивее, - недобро протянула Пандорра, змеей выскальзывая откуда-то из темноты. Выглядела она по-прежнему, разве что побледнее. Багровые глаза горели лихорадочным блеском в предвкушении долгожданного подарка. В хищном выражении лица Доры было что-то от ребенка, видящего перед собой сверток с рождественским подарком. – Мы ведь договаривались, что ты сразу же уступишь мне место.

- Кстати, хорошо, что напомнила, - Лина картинно прищелкнула пальцами в воздухе, будто только вспомнила о цели своего визита. – На счет нашей договоренности…

Девушка замялась, будто бы ей неловко говорить дальше, но делала это так, что издевка в ее действиях была видна за версту.

- Что еще?! – не выдержав, рявкнула Пандорра.

- Я не могу пока уйти, - алата состроила ангельскую мордашку. – Понимаешь, мы только помирились с Десом, мне хочется как следует попрощаться с ним.

- Ты рехнулась?! – сорвалась на бешенный рык Древняя, понимая, что сбываются слова Элизабет. – Соображаешь вообще, что несешь?! Ты пытаешься нарушить наш уговор, а это значит, что…

- … ты сейчас заткнешься и выслушаешь меня молча, - от голоса Лина повеяло холодом и силой, что заставило Дору потрясенно умолкнуть. Эвелинн хладнокровно продолжила: - Итак, что касается сделки. Насколько мне помнятся условия, я должна освободить тебе место добровольно. Так?

- Дальше что?

- Есть одна досадная помеха: категорическая нехватка у меня доброй воли, - радужно улыбнулась алата на манер палача. – Поэтому я здесь для того, чтобы сообщить, что исполнение мною своей части договора откладывается. По-видимому, безвременно. А на тот случай, если ты сейчас решишь получить причитающееся силой, хочу заметить, что подобные опрометчивые действия лишат тебя власти над жизнью Гончего. Вопросы?

- Полагаешь, что можешь заявиться ко мне с таким гордым заявлением, и я обрыдаюсь от ужаса?- оскалилась в ответ Пандорра. – Жаль портить тебе это выступление, но Гончего твоего я и так отправлю к прародителям. Твой добровольный уход был нужен мне исключительно для облегчения плана, но я вполне смогу обойтись и без этого. Только запомни, что когда я получу оболочку для себя силой и обрету твой Дар, я в первую очередь опробую его на твоих близких и знакомых. Любопытно, сколько их не переживет последствия твоей наглости и глупости.

Эвелинн вздрогнула, в глазах отразился неподдельный страх, будто она только что осознала, на какой риск пошла, и чем все это может обернуться. Девушка покачнулась и неловко отступила назад. Дора сделала шаг к ней, не скрывая откровенного торжества на лица.

- Ну ладно тебе, не надо так пугаться, - с фальшивым сочувствием успокоила она Лину. – Выполни условия – и я обещаю, что не превращу твой близкий круг в подопытных. Тебе вообще ничего делать не надо. Просто стой и не дергайся.

Алата на мгновение склонила голову, словно бы обдумывая все за и против. Потом едва заметно кивнула.

- Вот и чудно, - заключила Древняя. Подойдя вплотную к Эвелинн, она положила одну ладонь в область солнечного сплетения девушки. – Сделай то же самое.

Та не стала перечить и выполнила просьбу. Дора свободной рукой приподняла голову Изменчивой за подбородок, так, чтобы можно было смотреть прямо в глаза Лины.

С первого прикосновения Пандорры она ощутила, как все стремительнее погружается в омут жутких мыслей и знаний последней. Чувство сродни тому, будто внезапно вспоминаешь давно забытые вещи. Запрещенные ритуалы и обряды, проклятия, утраченные, казалось бы, чары, заклинания, разделы магии разрушительного действия… Все это навалилось на алату подобно жуткому калейдоскопу с самыми темными цветами. На какой-то миг она запаниковала, испугавшись, что просто не сумеет найти нужное, но все же пересилила себя и перестала сопротивляться действиям Древней.

Дора же, заглянув в самую глубину зрачков в сапфировом обрамлении, невольно охнула от силы, заколовшей ее руку на груди алаты. Подобного масштаба Пандорра не ожидала. Равно как и того, что Дар и магия Изменчивой так быстро отступят, прекращая свое сопротивление чужеродной силе, разве что не приглашая ее соединиться. Здесь стоило бы насторожиться, но Древняя, жаждущая как можно скорее оказаться единоличной владелицей тела, махнула на это рукой, медленно выдохнула, опустила веки и затянула нараспев длинное заклинание, с каждым словом его все больше сливаясь с душой Эвелинн.

Эта опрометчивость Пандорры была вознаграждена сполна. Закрыв глаза и будто бы забыв о Лине, она не видела, как та, облегченно выдохнув, слово в слово повторяет за ней заклятие, соблюдая нужный ритм. И даже не просто повторяет, а щедро пользуется временным доступом ко всем знаниям Древней и произносит каждую фразу одновременно с ней.

Силуэт Доры постепенно бледнел, от него к телу алаты тянулось все больше и больше тонких нитей грязно-багрового тусклого цвета, беспрепятственно проникающих под кожу Эвелинн. Со стороны Изменчивой происходило то же, только нити искрились нестерпимо ярким синим цветом, и количество их было не в пример значительнее. Судя по всему, прикосновение этих странных жгутиков было неосязаемым, потому что Древняя и бровью не повела.

Отрыв глаза, Пандорра сперва изумленно взглянула на сапфировые нити и нахмурилась, не понимая, что происходит. А потом издала полный ненависти полустон-полурык.

- Я ведь предупреждала о последствиях! – прошипела она в лицо Лине, ощерившись и показав змеиные клыки по всей красе. – Решила испортить ритуал в надежде отвязаться от меня?!

- Испортить? – Изменчивая прикусила губу, с трудом сдерживая усмешку: краем глаза она видела, что ослабленная Древняя уступает под ее натиском, и багровые нити постепенно обращаются в мгновенно рассеивающуюся дымку. А синие напротив, начинают буквально пульсировать светом. – И в мыслях не было. Я просто направила его в другое русло. Ты хотела получить мое тело, магию, Дар, но при этом уничтожить личностную составляющую души? Что ж, тем самым сама подала мне мысль, как избавиться от тебя раз и навсегда.

- Не выйдет! – зло выплюнула Дора. – Опыта в подобных процедурах не хватит!

- Силой компенсирую, - лениво повела плечом Эвелинн. Алата изящно дернула тонким пальцем одну из багровых нитей, тут же обратившуюся в прах. Тихонько посмеявшись, она проделала это еще с несколькими и с лукавым прищуром посмотрела на беснующуюся Пандорру, которая никак не могла вырваться из плена сапфировой сети. – Ты ведь все это время торчала тут без магической подпитки, слабела, чахла… Да еще и так бездумно использовала скромный резерв на то, чтобы выдворить мою бабулю. А я только-только после Грани, у меня от силы разве что волосы дыбом не стоят и не искрят.

Фигура Древней стала уже полупрозрачной, но процесс на этом не останавливался. Дора сделала еще одну отчаянную попытку освободиться, но потерпела неудачу и совершенно по-звериному взвыла, задрав голову. Пандорра продолжала верещать дурным голосом на одной ноте до тех пор, пока не стала едва различимой в воздухе. Тогда она внезапно успокоилась и посмотрела прямо на Лину.

- Однажды, когда ты снова почувствуешь себя раздавленной, ты пожалеешь о том, что сегодня пошла по другому пути.

- Без тебя разберусь.

- Ненавижу! – прочувствованно процедила сквозь зубы Древняя, прежде чем окончательно исчезнуть.

Нити синего цвета ринулись обратно к алате. Образовав подобие мерцающего полотна, они плотно обернулись вокруг своей хозяйки и втянулись в тело. На краткий миг каждую клеточку тела Эвелинн будто пронзило ударом тока. Вскрикнув, она упала на колени. И почти сразу же дыхание у нее перехватило от нахлынувшего подобно цунами чувства, близкого к эйфории и напоминающего что-то среднее между наслаждением и опьянением, хмельно кружа голову. От притока новой силы та, что появилась после Грани и еще не улеглась, взметнулась подобно огню над костром, куда подбросили еще дров. Лина счастливо расхохоталась, отбросив с лица волосы и запрокинув голову назад. Все это стоило провернуть хотя бы ради подобного недолговечного ощущения…

*****

- Соскучились? – лениво промурлыкала Эвелинн, открывая довольно сияющие глаза и потягиваясь в кресле подобно кошке. Для полного сходства ей оставалось лишь замурлыкать, но, судя по выражению ее лица, до этого было недалеко.

- Лина? – осторожно уточнил подскочивший при пробуждении алаты Асмодей.

- Малина, - фыркнула абсолютно ошалевшая от переизбытка силы девушка и хихикнула: - Что, не ждали?

- Ждали-ждали, - заверил ее Гончий, незаметно перебираясь поближе к креслу и прикидывая, как бы так половчее спеленать алату от греха подальше: кто его знает, что может сейчас взбрести в ее шальную голову?

- Молодцы, - удовлетворенно кивнула Лина и резко вскочила на ноги, заставив обоих мужчин вздрогнуть. Сила, окутывающая ее невидимым коконом и до этой минуты пребывающая в состоянии покоя, всколыхнулась и волной скользнула по всей комнате, погладив и Дея, и Десмонда. Оба невольно вздрогнули от неясного прикосновения, сочетающего в себе сразу и холод, и тепло. – Знаете, чего я хочу?

- Боюсь представить… - пробурчал вполголоса демон, а потом куда громче: - Чего же?

- Праздника! – сапфировые глаза сверкнули чересчур бурной радостью. – Невероятного сумасшедшего праздника! Где-то было вино…

С этими словами алата умчалась на кухню, проигнорировав упавшую челюсть Гончего.

- Конечно, только алкоголя сейчас ей не хватало, - покачал он головой.

- В хлам, - жизнерадостно констатировал Асмодей с широченной улыбкой. – Второй раз ее такой вижу.

- Второй?

- Ага. Пьяный дебют у нее был, когда она со мной в параллель Ривэль сунулась. Я тогда совсем не учел, что там настолько жутко, что страхи каждого встречного прохожего просто зашкаливают, а она же ими подпитывается машинально... В общем, час в том мире – и Эвелинн понесло во все тяжкие. Еле угомонил. Последнее, что она собиралась сделать, прежде чем я пресек эту вакханалию, - начистить морду Вельзевулу. Аргументировала это простыми истинами вроде «он засранец» и «он меня бесит».

На кухне что-то громыхнуло и звякнуло, потом подозрительно стихло. Переглянувшись, мужчины бросились туда, искренне надеясь, что Лина никуда не умчалась через телепорт.

К их несказанному облегчению, алата оказалась на месте. Более того, компанию ей составляла Нема, вставшая на цыпочки и шаманящая что-то над головой Эвелинн. Та загадочному процессу не препятствовала, и взгляд ее постепенно становился все более осмысленным. Очевидно, воплощение Архива каким-то неведомым образом сумела избавить Изменчивую от опасного дурманного состояния. Словно по щелчку все возможные ограничительные барьеры скрыли под собой шлейф силы, тянущийся за Линой, уподобив ее по ауре ведьме, но не более.

- Приехали, - хмыкнула Нема, уперев руки в боки и глядя, как морщится от легкого головокружения алата. – Зачем закрылась почти по самое не хочу? Тебе наоборот надо истинный облик принять.

- Как-то пока не хочется, - поежилась Эвелинн. – Может, стоит немного подождать, пока я не освоюсь с новыми способностями?

- И как, хотелось бы мне знать, ты собираешься делать это, не выпуская их? – ехидно прищурилась воплощение Архива. – Давай-ка без лишних препирательств делай то, что говорю. В конце концов, здесь твой «якорь», если вдруг что – остановит.

- Гарантии этого есть? - не сдавалась алата.

- Снимай барьеры, - упрямо гнула свою линию Нема.

Видя, что Гончий и демон на стороне девушки, Лина тяжко вздохнула, но смирилась с неизбежным и послушно выполнила просьбу воплощения Архива.

Тело девушки мягко обняла прохладная на ощупь ткань сапфирового цвета. Платье, как и раньше, оставляло открытой всю спину, только теперь у него появились длинные рукава. Четко обрисовывая силуэт алаты до колен, дальше юбка опускалась на пол тяжелыми складками. Сзади нехитрых перехлест двух полос ткани создавал недлинный шлейф. Вдоль позвоночника проступил тот самый рисунок, что раньше уже видел Десмонд, но сейчас причудливая вязь символов не светилась, а напоминала скорее татуировку огненного и синего цветов. Почти сразу ее скрыли волосы Эвелинн, локонами опустившись почти до самой талии.

И на этом все. Ни искр, положенных Мастеру, ни крыльев.

Глянув на свое отражение в дверце кухонного шкафа, Лина нахмурилась и обернулась к Неме:

- Так и должно быть? Таков истинный облик Изменчивой?

- Ни черта подобного, - мотнула та головой. – Просто ты интуитивно оставила некоторые барьеры. Чего так боишься?

- Что не справлюсь с Даром, - призналась алата. – И что это приведет к жутким последствиям.

- Кажется, я знаю, как можно с этим сделать, - вмешался Десмонд. – Святилище.

- Святилище? – удивленно переспросила Эвелинн.

- Да. Там ты чувствуешь себя спокойнее, насколько я помню. Кроме того, оно может выдержать очень многое. Равно как и удержать в своих стенах, - многозначительно заметил Гончий.

Лина, с минуту поколебавшись, все же кивнула и первой направилась к кабинету. Мужчина пошел следом, попросив Асмодея и Нему подождать их в гостиной.

Подхватив подол платья, алата перешагивала через потоки воды, пробираясь к сухому островку у самой лестницы, попутно пытаясь унять дрожь. На долю секунды она даже пожалела, что получила силу Пандорры. Вдруг не получится сладить с ней, подчинить…

Терзания Эвелинн оборвал Гончий: он развернул ее к себе и обхватил лицо девушки ладонями.

- Мне ты ничего не сделаешь, я знаю, - Дес немигающе уставился в глаза Лины. – Поэтому просто стань собой. Думаю, ты и сама этого хочешь.

Отойдя на несколько шагов, алата прикрыла глаза. На резком выдохе она раскинула руки в стороны, и сорвавшаяся с поводка сила ринулась во все стороны порывом сильного ветра. Вихрь не щадил ничего, закручивая в сильном потоке воздуха капли воды, цветы и травинки, но Гончего поразительным образом обходил стороной, разве что раздув рукава рубашки подобно парусам и взъерошив волосы. Сбавив обороты, ветер не исчез совсем, а прильнул к фигуре Эвелинн, играя с темно-вишневыми локонами и тяжелой на вид тканью платья, ласково перебирая крупные маховые перья развернувшихся за спиной алаты крыльев. Новые, еще более прекрасные, чем раньше, они сияли неестественно-синим цветом, как глаза их хозяйки. И пусть искорок больше не было, вокруг крыльев Десмонд заметил едва различимый контур огненного цвета.

Новый облик Лины вызывал у Гончего столь неприкрытое восхищение, что он не сразу заметил слезы в глазах алаты. Смахнув их, она неловко улыбнулась в ответ на обеспокоенный взгляд мужчины:

- Все в порядке. Просто до этого момента не представляла, как сильно они были нужны мне. Я даже думала иногда, что никогда уже не верну себе крылья…

Девушка повела плечами, и они растворились в воздухе, оставив в напоминание о себе синюю дымку. Стоило Десу приблизиться к Эвелинн, как из этого марева на мгновение проступили полупрозрачные очертания крыльев. Зависнув на минуту-другую, они снова обратились дымкой.

- Ты меня читала? – догадался мужчина, вспомнив, что крылья оттягивают на себя последствия использования Дара, не давая хозяйке зацикливаться на чужих чувствах. – Просматривала чувственно-эмоциональную сферу?

- Непроизвольно, - торопливо заверила его алата, не зная, как Гончий отнесется к тому факту, что она мгновенно уловила все от его самых мелких страхов вплоть до фобий. Пока что Лина не могла четко обозначить каждый из них отдельно, для этого потребовалось бы еще время. Но, в общем и целом, с кошмарами Десмонда познакомиться успела достаточно. – Извини, я не собиралась этого делать…

- Ерунда, - отмахнулся Дес. – Во-первых, мне нечего больше скрывать от тебя. Во-вторых, рано или поздно я все равно попал бы под воздействие твоего Дара.

- И тем не менее, ты боялся, что я прочту твои страхи, как открытую книгу, - мягко возразила Эвелинн.

- Каждый боится, что его слабости откроются.

- Страх – это не всегда слабость, - алата склонила голову набок. – Порой это весьма действенный способ заставить человека совершить невозможное или удержаться от совершенно безумного поступка. Страх потерять меня раз и навсегда толкнул тебя на открытие собственной сущности Аристарху, самопожертвование… Считаешь, что это можно назвать проявлением слабости?

- Нет, - покачал головой мужчина. – Но сам страх остаться без тебя отныне становится моим уязвимым местом. Теперь на меня можно давить угрозами в твой адрес.

- На тебя надавишь, как же, - фыркнула Лина. – Поверь, Дес, почти четыре с лишним века ковыряния в чужих кошмарах не впустую прошли. Я научилась определять, как тот или иной страх действует на своего носителя. Парализует ли его, раздражает или же заставляет собрать все силы и сделать то, чего человек сам от себя не ожидал… Так что я знаю, что в данном конкретном случае можно только высказать искренние соболезнования в адрес придурка, который попытается сыграть на твоем страхе за меня. Не говоря вообще о том, что угрожать мне теперь стало куда более травмоопасно, чем прежде.

Гончий молча ухмыльнулся. На лице его явно читалось выражение, будто он хочет что-то спросить, но не решается. Наконец, он все же заговорил:

- Мне просто интересно… Какой показался тебе самым дурацким? Ну, я имею в виду, над каким моим страхом можно посмеяться?

- Я не смеюсь над чужими страхами, - довольно жестко отозвалась алата, но тут же смягчилась: - У любого из них есть та или иная причина, какой бы глупой, дикой она не была. То, что покажется чушью тебе, у кого-то окажется настоящей фобией, а твой худший ночной кошмар для кого-нибудь, в свою очередь, будет сущим пустяком. Здесь не над чем смеяться, особенно, когда сама погрязла в вечных ужасах. Но вот один дурацкий страх, честно сказать, у тебя все же есть.

- Какой же? – насторожился Десмонд.

- Что я отвернусь от тебя, если подпустишь меня слишком близко, и я увижу, что ты не бесстрашный воин, а кошмаров у тебя определенно больше одного, - улыбнулась Эвелинн. – Начнем с того, что все чего-то боятся, и я пока не встречала опровержения этому. Страхов нет разве что только у мертвецов или безумцев. Но я не влюблялась ни в того, ни в другого. Я люблю Гончего, алата, мужчину… Каждый из которых чего-то боится, что делает его живым и реальным. Общий смысл уловил?

- Можно и так сказать, - Дес не мог не улыбнуться в ответ, обнимая девушку и прижимая ее к себе. – Ты никогда нормально не признаешься. Разве что где-то в разговоре упомянешь, что любишь. А потом еще и вид сделаешь, что это мне почудилось.

- Скажи спасибо и на этом, - фыркнула она. – Можно подумать, ты прямо целыми днями в признаниях рассыпаешься. Между прочим…

- Лина, порой я всерьез начинаю задумываться, как связался с тобой и почему до сих пор не попытался придушить. А потом понимаю, в чем дело. Я тебя люблю. И со временем только сильнее. Не могу объяснить, как это вышло, но факт остается фактом. Ты - самое дорогое, что у меня есть, поэтому я сделаю все, чтобы больше у тебя не возникало мысли уйти.

- Сомневаюсь, что смогу сделать это снова. Впервые за долгое время я чувствую себя практически неуязвимой, бессмертной, и ощущение это связано вовсе не с обращением в Изменчивую. Оно появилось от того, что рядом со мной тот, кому известны самые жуткие подробности моего прошлого, скелеты в шкафу, паршивые черты характера, но он принимает меня со всем этим грузом. Ты знаешь, что я способна на страшные вещи и не только в теории, но все равно остаешься. Это дорогого стоит.

- Значит, вместе? – вопросительно глянул на алату Гончий.

- И никак иначе, - с усмешкой пожала плечами Лина.

Эпилог

Я никогда не верила в предопределенность судьбы. В том плане, что постороннее сверхъестественное вмешательство в чью-либо жизнь с целью направить ее в нужное русло казалось мне бредом. Да, Провидец некогда сказала мне, что это не так, и если у живого существа, независимо от его расы, вида, возраста или пола, есть особое предназначение – его жизнь будут выверять до мельчайших деталей. Она тогда же поведала, что я попадаю как раз в такую категорию, но немыслимым образом умудрилась разрушить все планы высших сил и увернуться от уготованной судьбы. Но не могу сказать, что я восприняла ее слова как истину.

В последнее же время я всерьез задумалась о том, что Вэрис либо приврала, либо ошиблась, утверждая, что моя собственная судьба давно уже лишь в моих руках. Потому что, трезво оценивая некоторые события, я понимаю, что они просто не могут быть случайностями.

Взять, к примеру, Дэнну. Непостижимым образом наставником этой девочки из Зальтена в Гильдии Гончих стал именно Десмонд. Какое-то время назад я считала это иронией судьбы: под носом у Деса оказался путь к желаемому, но он об этом даже не догадывался. Это казалось несколько забавным. Но буквально на днях выяснилось, что Дэнна, сама того не ведая, вывела Каролину на меня, и, следовательно, косвенно виновата в том, что произошло со студентами и в пригороде Элиора. Разумеется, рассказывать ей самой об этом ни я, ни Дес не стали, чтобы не поселить в душе девочки кошмарное чувство вины. В конце концов, за долгую жизнь в качестве Гончей она сполна искупит этот невольный промах, да и моментов для угрызений совести будет еще немало.

Впрочем, куда интереснее было не то, что Дэнна дала наводку на меня, а то, что она сделала это во время самовольной отлучки из Гильдии, но впоследствии все же осталась там вопреки правилам. Когда Дес мимолетно посоветовал мне держать ухо востро с Алайной, я удивилась и потребовала объяснений, поскольку элементаль воздуха не показалась мне подозрительной. Десмонд признался, что не видит в ней опасности, но никак не может понять, что за игры она ведет, туманно указывая на то, что действует не только по своей воле. В частности, он поведал, как выкручивался с проступком Дэнны, потому что некие высшие силы жаждали видеть ее Гончей. Прикинув кое-что в уме, я смело могу предположить, что догадываюсь о причинах подобной заинтересованности. И теперь уже я жажду знать, стало ли это их единственным вмешательством, или такие выходки носят системный характер. Искренне надеюсь, что это не было одним из шагов на моем пути к очередному приписанному предназначению. В противном случае эти самые «высшие силы» ждет большое разочарование, потому что я больше не собираюсь быть чьей-то марионеткой. Если понадобится, я переверну вверх дном все мироустройство – только бы в очередной раз избавиться от предопределенности. Опыт показывает, что это не мое.

Знакомые до безумия тяжелые шаги за спиной прервали мои размышления. Обернувшись к Гончему, я притворно нахмурилась:

- Наконец-то! Я уж думала, что ты заблудился…

- Прости, Асмодей в кабинете поймал, - виновато развел руками мужчина. – Сама знаешь, как трудно отцепиться от этого демона. Особенно когда у него возникают неотложные вопросы.

- Какие это?

- О, тебе, несомненно, понравится, - ухмыльнулся Дес. – Выяснив, что я иду в святилище к тебе, наш адский друг в присущей ему манере поинтересовался, не собираемся ли мы поставить кровать там, чтобы уж вообще наверх не бегать.

- Поднимусь – придушу, - вздохнула я.

- Это еще что, - понимающе усмехнулся Гончий. – Он так же предложил свои услуги декоратора, - мужчина выделил это слово особо ехидной интонацией, - чтобы, так сказать, приспособить руины к нашим с тобой уединениям. Как Дей проникновенно заметил: «И тогда кровать вам там на хрен не понадобится».

- Честное слово, порой мне хочется забыть, что Асмодей – мой лучший друг, - покачала я головой. Потом кровожадно добавила: - И вмазать ему от души!

- Успеешь еще, он обещал вернуться завтра, - заверил Дес. – Может, объяснишь, что мы здесь делаем?

- Увидишь, - уклончиво отозвалась я, протягивая ему листок бумаги. – Текст видишь?

- Да, только не особо понимаю. Какой это язык?

- Неважно. Тут только произношение слов указано. Ты просто заучи его, потому что во время ритуала подглядывать будет нельзя. Быстро управишься?

- Думаю да. Не книгу же учить, - хмыкнул мужчина. – Когда собираешься ритуал проводить?

- Прямо сейчас, - я мысленно порадовалась, что он не стал расспрашивать о его сути, потому что и сама не смогла бы толком объяснить. – Давай учи, я подожду.

Измеряя шагами островок зеленой травы, выбранный мною для ритуала, я невольно вернулась к прерванным размышлениям. Помимо моей позиции относительно предопределенности судьбы изменилось еще кое-что. В частности, отношение к фразе «все, что ни делается – к лучшему». Еще год назад я назвала бы ее глупой. Но теперь не могу этого сделать с прежней уверенностью, и причиной тому история с Вермандом.

К слову, переосмыслила всю ситуацию я с подачи Деса. Спустя неделю после моего обращения в Изменчивую, когда первые опасения в нормальности моего состояния исчезли, он спросил, не хочу ли я связаться с Гекатой или Вермандом, чтобы узнать подробности дела, связанного со студентами. При упоминании Рэя я ощутила поганнейшее чувство вины перед Десмондом. Нет, дело тут было не столько в том, что я пустила Верманда в свою постель, Гончий ведь тоже, наверное, не монахом эти пять лет провел… Вот только он не искал ту, что займет мое место. А я сделала именно это. Конечно, можно было бы сослаться на Вэрис, мол, та сказала, что моя судьба не Дес, а какой-то там другой мужчина, и что я приняла Рэя за него. Но это было бы откровенной ложью.

Мое странное состояние от Десмонда не укрылось, и он поинтересовался его причинами. Юлить я в кои-то веки не стала и выложила все напрямую. А в ответ услышала сакральное «все что ни делается – к лучшему» и совет посмотреть на все это именно с такой точки зрения.

Мне потребовалось несколько дней, чтобы понять, что не стоит сожалеть о содеянном. На самом деле, этот роман дал мне нечто очень важное.

Во-первых, позволил четко понять, что глупо бегать от самой себя. Я с завидной регулярностью скулила о том, что все, чего я хочу, так это относительно спокойной, размеренной жизни, без участия в чьих-либо дрязгах и склоках. Появился Рэй, который мог и хотел дать мне все это, да еще и с приятными бонусами вроде комфорта и любви. Но безбрежного счастья ко мне вместе с этим не пришло, и я могла найти тысячу причин, которые, якобы, мешают мне погрузиться в сказку. Теперь-то можно честно сказать, что я этого банально не хотела, вот и вертелась, как уж на сковородке.

Во-вторых, я осознала реальную степень своей любви к Гончему. Верманд близок к образу идеального мужчины, но образ это померк с первого появления Десмонда в Зальтене. Это о чем-то да говорит. А уж то, как я чувствую себя рядом с Десом… Он принимает меня без оговорок. Он дает чувство безграничного спокойствия и защищенности. Он удерживает мою темную сторону в рамках дозволенного, но не пытается подавить ее. В какой-то мере я могу сказать, что Десмонд, его любовь, оживляет мою душу, как бы вычурно это не прозвучало. Рэй во многом был хорош, но ему не удавалось и четверти всего этого.

Краем глаза я глянула на Гончего, который, кажется, заканчивал заучивание текста. По губам тут же пробежала мимолетная улыбка. Ах да, еще мне ведь известно, что для Деса я превыше всего. И когда-нибудь я соберусь с духом, чтобы сказать, что это взаимно.

- Готово, - позвал меня мужчина. – Проводи свой обряд.

Встав ему за спину, я провела ладонями вдоль позвоночника, прислушиваясь к собственным ощущениям, а затем сняла ограничивающие барьеры, выпуская истосковавшиеся по свободе крылья. Мышцы Деса под моими пальцами тут же напряглись от пробежавших иголочек чистой силы, но почти сразу расслабились. Попросив мужчину неспешно произнести выученное заклинание, я закрыла глаза и в такт его словам принялась вычерчивать на спине вертикальный замысловатый узор от самого основания шеи до пояса. Заклятие само вело мою руку по нужному контуру до тех пор, пока рисунок не был закончен. Ровно в ту же минуту Гончий произнес последнее слово, а я открыла глаза, снова скрывая истинную сущность за барьерами.

- Сними рубашку, - попросила я Десмонда.

Тот даже не поинтересовался, зачем мне это надо, послушно выполнив просьбу. А я не сдержала торжествующего смешка: вдоль позвоночника мужчины змеился точно такой же узор, что с некоторых пор украшал мою спину в истинном облике. Орнамент был совсем бледным, его очертания исчезли без следа всего через мгновение, но мне этого было достаточно.

- Чему ты так радуешься? – повернулся ко мне Дес, не утруждая себя одеванием. – И что это был за ритуал?

- Сущая ерунда, - пожала я плечами, закусив губу в попытке сдержать коварный оскал. Но все же потерпела поражение в этой битве и засияла просто-таки ослепительной улыбкой: - Всего лишь убедилась, что мое существование не станет последним сюрпризом для мироздания…