Разок за деньги, или деньги всему начало

9

Первыми приехали копы, потом «скорая», последним приехал Эл. Мы сделали предварительное заявление, Рейнжера увезли в больницу, а я последовала за полицейской машиной в участок.

Приближалось к пяти, когда я добралась до офиса Винни. Я попросила Конни выписать два чека. Пятьдесят долларов для меня. Остальное – Рейнжеру. Мне не хотелось совсем брать денег, но нужно было отслеживать телефонные звонки, а это была единственная возможность приобрести автоответчик.

Мне так хотелось поехать домой, залезть в душ, переодеться в сухую одежду и нормально поесть. Но я знала, что стоит обосноваться дома, как мне не захочется уже снова выходить, поэтому я завернула в «Бытовую технику Кунца», прежде чем отправиться прямо в свою квартиру.

Берни приклеивал прокаточной машинкой ценники к ящику с будильниками. Он поднял голову, когда я вошла в дверь.

- Мне нужен автоответчик, - заявила я ему. - Что-нибудь не дороже пятидесяти долларов.

Мои футболка и джинсы были уже относительно сухими, но из башмаков при ходьбе еще сочилась вода. Где бы я не вставала, вокруг меня собирались лужи амебообразной формы.

Берни вежливо старался не замечать сего прискорбного факта. Он вошел в роль продавца и демонстрировал модели автоответчиков, которые были мне по карману. Я спросила, что бы он порекомендовал. И последовала его совету.

- MasterCard? - осведомился он.

- У меня только чек на пятьдесят долларов от Винни. Можно, я перепишу его на тебя?

- Конечно, - заверил он. - Так пойдет.

С места, где я стояла, через переднее окно на другой стороне улицы можно было взглянуть на мясную лавку Сэла. Видно было не много – темную витрину с именем, написанным черной и золотой красками и единственную стеклянную дверь с красно-белой надписью ОТКРЫТО, зафиксированной маленькой присоской посередине. Я представила, как Берни часами пялится в окно, уставившись на дверь Сэла.

- Ты говорил, Зигги Кулеша отоваривался у Сэла?

- Да. Конечно, у Сэла ты можешь купить, что хочешь.

- Я тоже такое слышала. Какие покупки делал Зигги, как ты думаешь?

- Трудно сказать, но не помню, чтобы он выходил с сумками, полными свиных щек.

Я засунула автоответчик под футболку и побежала к машине. Бросив последний заинтересованный взгляд на лавку Сэла, я рванула с места.

Под дождем поток транспорта двигался медленно, и я нашла свое призвание в гипнотическом созерцании ритма и шелеста стеклоочистителей и размазанных пятен красных тормозных огней впереди меня. Я вела на автопилоте, пролистывая события дня, переживая за Рейнжера. Одно дело – смотреть стрельбу по телевизору. И совсем другое - наблюдать истребление воочию. Рейнжер держался, уверяя, что ранение пустяковое, но для меня оно было вполне серьезным. У меня был пистолет, и я собиралась поучиться, как им правильно пользоваться, но растеряла весь свой прошлый энтузиазм по поводу того, чтобы вогнать свинец в чье-либо тело.

Вернувшись на родную стоянку, я обнаружила свободное место близко к зданию. Включив сигнализацию, я вылезла из машины и поднялась по лестнице. Я оставила обувь в прихожей и водрузила автоответчик и сумку на стойку в кухне. Потом откупорила пиво и позвонила в больницу справиться, как там Рейнжер. Мне сказали, что ему оказали помощь и отпустили. Это были хорошие новости.

Я набила рот крекерами Рекса и арахисовым маслом, смочила все пивом, чтобы легче проскользнуло, и, шатаясь, пошла в спальню. Сняла сырую одежду, почти ожидая обнаружить, что тело мое покрылось плесенью. Все проверить я не могла, но те части, которые были в пределах видимости, оказались свободны от плесневелого грибка. Ура. Вот счастье-то. Я натянула ночную рубашку типа футболки через голову, надела чистое нижнее бельишко и завалилась в кровать.

Проснулась я от беспричинного сердцебиения. Паутина сна развеялась, и до меня дошло, что звонит телефон. Я нащупала трубку и тупо уставилась на часы. Два часа. Кто-то, должно быть, умер, подумала я. Моя бабуля Мазур или тетя Софи. Или, может, у отца вышел камень из почки.

Затаив дыхание, я ответила, ожидая худшее.

- Алло.

На другом конце молчали. Я слышала тяжелое дыхание, звуки борьбы, а затем кто-то простонал. Издалека раздался женский голос.

- Нет, - умолял он. - О Боже, нет.

Ужасный вопль расколол воздух, сотрясая телефон у моего уха, я отбросила трубку, покрывшись холодным потом, когда до меня дошло, что услышала. Я резко положила трубку и включила ночник.

На трясущихся ногах я вылезла из кровати и, спотыкаясь, пошла на кухню. Включив автоответчик, я поставила его на ответ после первого гудка. Запись состояла из предложения оставить сообщение. Это все. Я не называла даже свое имя. Пойдя в ванную, почистила зубы и вернулась в кровать.

Телефон зазвонил, и я услышала, как автоответчик сработал. Звонивший обращался ко мне, наполовину напевая, наполовину шепча.

- Стефани, - монотонно пел он. - Стефани.

Я инстинктивно закрыла рукой рот. Рефлекторный жест, предназначенный подавить вопль первобытного человека, но вопль этот рвался из меня. В результате я только подавилась глотком воздуха. Отчасти задохнувшись, частично всхлипнув.

- Не вешай трубку, сука, - сказал любезно он. - Ты пропустила лучшую часть. Тебе следует знать, что может сделать Чемп, учти на будущее.

Я бросилась на кухню, но прежде, чем успела отсоединить автоответчик, на линии послышался женский голос. Судя по этому голосу, женщина была молоденькая. Из-за слез слова еле можно было разобрать, голос дрожал, когда она пыталась что-то сказать.

- Это было х-х-хорошо, - сказала она. Голос ее сорвался. - О Боже, помоги мне, мне больно. Мне ужасно больно.

Связь прервалась, и я немедленно позвонила в полицию. Рассказала про запись, и что она исходила от Рамиреза. Дала им его домашний адрес. Дала свой телефон на случай, если им потребуется отследить звонок. Я положила трубку и прошлась по квартире, трижды проверяя закрытые двери и окна, радуясь, что поставила засов.

Телефон зазвонил, и включился автоответчик. В трубку молчали, но можно было ощутить вибрации дьявола и безумие, пульсирующее в молчании. Он был там, вслушиваясь, наслаждаясь контактом, стремясь напугать меня. В отдалении, почти неразличимо я слышала, как тихо плачет женщина. Я выдернула телефонный шнур из розетки, оторвав маленький пластмассовый зажим, и бросила в раковину. Спасибо Господу, что придумал куда сваливать мусор.

* * * * *

Проснулась я на рассвете с чувством облегчения, что эта ночь осталась позади. Дождь прекратился. Птицы еще не проснулись. По Сент Джеймс не проезжали машины. Казалось, весь мир затаил дыхание в ожидании, когда солнце появится на горизонте.

В памяти я проигрывала телефонный звонок. Не нужен был плеер, чтобы воспроизвести запись. Хорошая здравомыслящая Стефани хотела сделать записи для судебного запрета. Новообращенная наемная убийца Стефани все еще беспокоилась о доверии и уважении. Мне трудно будет бегать в полицию каждый раз, когда мне угрожают, а затем ожидать, что меня примут за равную. Я прослушала запись просьбы о помощи замученной женщины на магнитофоне. Поразмыслив над этим, я решила оставить все как есть.

Позже я должна позвонить Джимми Альфе.

Я собиралась попросить Рейнжера взять меня на стрельбище, но поскольку он залечивал раны, решила переложить груз на Эдди Газарру. Взглянула еще раз на часы. Эдди должен быть на работе. Я позвонила в участок и оставила послание на автоответчике.

Я оделась в футболку и шорты и зашнуровала беговые тапочки. Пробежка не относилась к моим любимым занятиям. Но пора серьезно подумать о работе, а поддерживать себя форме, кажется, является ее составной частью.

- За дело. - Воскликнула я с энтузиазмом.

Рысью устремившись вниз через холл на лестницу и на выход, я сделала глубокий вздох, изображая смирение, и отправилась на трехмильную пробежку, планируя с превеликой осторожностью избегать куч и булочных.

Я протащилась первую милю, а затем мне стало по-настоящему плохо. Тело мое было не приспособлено для бега. Оно было предназначено для сидения в машине и вождения. Я вспотела и тяжело дышала, когда, завернув за угол, увидела свой дом в половине квартала от себя. Я пробежала последний кусок, выжав из себя все лучшее, на что была способна. В изнуренном состоянии остановилась у входа и согнулась в пояснице, подождав, пока прояснится зрение, чувствуя себя в таком чертовом здравии, что с трудом стояла на ногах.

Эдди Газарра припарковался у обочины в патрульной машине.

- Получил твою записку, - напомнил он. - Боже, дерьмово выглядишь.

- Делала пробежку.

- Может, тебе следует провериться у врача.

- Это все моя нежная кожа. Легко краснеет. Слышал о Рейнжере?

- Во всех подробностях. Ты нынче самая горячая тема для разговоров. Я даже знаю, во что ты была одета, когда приехала с Доддом. Говорят, твоя футболка была мокрая. Я имею в виду, по-настоящему мокрая.

- Когда ты только начинал работать копом, ты боялся своего оружия?

- Вокруг меня было оружие всю мою жизнь. Когда я был подростком, у меня было воздушное ружье, и обычно ходил на охоту с отцом и дядей Уолтом. Полагаю, пистолеты для меня всегда были куском металла.

- Если я решила работать на Винни, как думаешь, мне всегда необходимо носить пистолет?

- Все зависит от случая. Если собираешься только отслеживать беглецов, то нет. Если собираешься связываться с сумасшедшими, то да. У тебя есть пистолет?

- «Смит и Вессон», .38 калибр. Рейнжер вручил его с десятиминутной инструкцией, но я не чувствую себя уверенно. Ты можешь понянчиться со мной, пока я приобрету практику в стрельбе?

- Ты серьезно настроена, не так ли?

- У меня нет выхода.

Он кивнул.

- Я слышал о твоих звонках.

- Что-нибудь новенькое есть?

- Диспетчер послал кое-кого, но пока они добрались, Рамирез был один. Сказал, что не звонил тебе. Никаких следов женщины, но ты можешь выдвинуть обвинение в угрозе.

- Я подумаю.

Я помахала ему и, раздраженная и запыхавшаяся, поднялась по лестнице. Добравшись до дома, я вытащила пленку из автоответчика, заменила на новую и пошла в душ. Было воскресенье. Отпущенная Винни неделя истекла. Неважно. Винни отдаст дело кому-нибудь еще, но он не сможет отстранить меня от выслеживания Морелли. Если кто-то сграбастает его раньше меня, дело закроется, но пока этого не случилось, я собираюсь за него держаться.

Газарра согласился встретиться со мной на стрельбище позади оружейного магазина Санни после работы в четыре часа. У меня еще оставался целый день для слежки. Я проехалась мимо дома матери Морелли, дома кузена и различных родственников. Покружила вокруг парковки у его дома, отметив, что «нова» все еще там, где я ее оставила. Я изъездила Старк Стрит и Полк вдоль и поперек. Не увидела ни фургона, ничего, что указывало бы на присутствие Морелли.

Доехала до дома Кармен, затем объехала по задворкам. Подсобная дорога, пересекающая квартал была узкой, в плохом состоянии и вся в рытвинах. С задней стороны никто из жителей не парковался. С подсобной дорогой пересекался единственный проезд с задней стороны зданий. Перпендикулярно впритык примыкал ряд бетонных домов.

Я остановилась как можно ближе к дому, оставляя достаточно места, чтобы другая машина меня не притиснула. Вышла, осмотрелась, стараясь определить местонахождение квартиры Кармен на втором этаже, с удивлением увидев два забитых досками закопченных окна. Окна принадлежали квартире Сантьяго.

Задняя дверь была открыта, резкий запах дыма и обгорелого дерева повис в воздухе. Я услышала звук метлы и поняла, что кто-то работает в узком коридоре, ведущем в фойе.

Струйки смешанной с сажей воды перетекали через порог, темнокожий усатый мужчина посмотрел на меня. Взгляд его скользнул по машине, он кивнул в сторону дороги.

- Здесь нет парковки.

Я подала ему карточку.

- Я ищу Джо Морелли. Он нарушил залоговое соглашение.

- Последний раз я видел, как он лежал на спине без сознания.

- Вы видели, как его ударили?

- Нет. Я пришел уже после приезда полицейских. Моя квартира в подвале. Слышимость не очень хорошая.

Я глянула на разбитые окна.

- Что случилось?

- Пожар в квартире Сантьяго. Случился в пятницу. Полагаю, если вам нужно знать точно, то можно сказать, в субботу. Около двух ночи. Спасибо Господу, никого не было дома. Миссис Сантьяго была у дочери. Нянчилась с детьми. Обычно дети сюда приходят, но в пятницу она отвезла их домой.

- Кто-нибудь знает, как начался пожар?

- Да может быть миллион причин. Не все можно предусмотреть в таком здании. Не то, чтобы оно хуже по сравнению с другими, но оно не новое, вы понимаете, что я имею в виду?

Я приставила ко лбу ладонь козырьком, затеняя глаза, и прикинула, трудно ли добросить зажигательную бомбу до окна спальни миссис Сантьяго. По моим прикидкам выходило, что нетрудно. И в два часа ночи в квартире таких размеров огонь, начавшийся в спальне, напакостит изрядно. Если бы миссис Сантьяго была дома, она бы поджарилась, как тост. В квартире не было балконов и пожарных выходов. Все квартиры имели только один выход – через парадную дверь. Хотя, мне не кажется, что Кармен и пропавший свидетель исчезли через этот выход.

Я повернулась и уставилась на темные окна домов через дорогу, решив, что не вредно расспросить постоянных жителей. Вернулась к «чероки» и проехалась вокруг квартала, найдя парковочное место на соседней улице. Стуча в двери, я задавала вопросы и показывала фотографии. Ответы были одни и те же. Нет, они не узнают фото Морелли, и, нет, они не заметили ничего необычного из своих окон в ночь убийства или пожара.

Я обходила ряд домов прямо напротив квартиры Кармен и очутилась лицом к лицу с сутулым стариком, держащим в руках бейсбольную биту. У него были глаза-бусинки и крючковатый нос, а уши из тех, с которыми их владелец не выходит из дома в ветреный день.

- Практикуемся? – спросила я.

- Никогда не мешает позаботиться о безопасности, - подтвердил он

Я назвала себя и спросила, не видел ли он Морелли.

- Нет. Никогда его не видел. Делать мне нечего, как выглядывать из этих чертовых окон. В ночь убийства ничего нельзя было разглядеть. Темно было. Как, черт возьми, тут что-то разглядишь?

- Сзади фонари горят, - сказала я. - Мне показалось, что должно хорошо освещать.

- Фонари той ночью не горели. Я сказал это копам, которые здесь околачивались. Чертовы фонари всегда не горят. Подростки их разбили. Я знаю, они смылись, потому что я выглянул на шум. Я с трудом слышал свой телевизор из-за всей этой шумихи, устроенной полицейскими машинами и грузовиками. Первый раз я выглянул, потому что работал мотор одного из этих грузовиков-рефрижераторов… похожих на те, что возят продукты. Чертова штуковина припарковалась прямо перед моим домом. К черту таких соседей, скажу я вам. Люди совсем обнаглели. Паркуют здесь в переулке грузовики и машины с доставкой все время, пока посещают своих знакомых. Надо запретить.

Я рассеянно кивала в знак согласия, думая, что хорошо иметь пистолет, потому что если я когда-нибудь стану такой привередливой, то лучше застрелиться.

Он принял мой кивок за одобрение и продолжил.

- Потом следующий грузовик вслед за ним приехал, это был полицейский фургон почти такого же размера, как рефрижератор, и они не заглушили двигатели тоже. У этих парней, должно быть, куча лишнего горючего.

- А потом вы ничего подозрительного не видели?

- Я же сказал, темно было, хоть глаз выколи. Кинг Конг бы мог забраться на стену, никто бы не заметил.

Я поблагодарила его и вернулась в джип. Приближалось к полудню, и атмосфера накалялась. Я поехала в бар к кузену Ронни, прихватила упаковку холодного пива и взяла курс на Старк Стрит.

Лула и Джеки, как всегда, охотились на углу. Они потели и покачивались на жаре, выкрикивая нежные уменьшительно-ласкательные прозвища и наглядно демонстрируя предложения потенциальным клиентам. Я припарковалась поблизости, поставила на капот упаковку пива и откупорила одну банку.

Лула узрела пиво.

- Ты выманиваешь нас с нашего угла, девочка?

Я хмыкнула. Мне они в некотором роде нравились.

- Думаю, может, ты пить хочешь.

- Че-е-ерт. Даже и вполовину не представляешь, как хочу.

Лула медленно прогулялась, взяла пиво и слегка запыхалась.

- Не знаю даже, что тут торчать и время терять. Никто не хочет трахаться в такую погоду.

Джеки подошла следом.

- Не делай этого, - предостерегла она Лулу. - Твой старик взбесится.

- Тот еще красавчик, - сказала Лула. – А мне наплевать. Долбанный хреновый сутенер. Что-то не видно его, стоящим тут под солнцем, не так ли?

- Так что говорят о Морелли? - спросила я. - Что-нибудь наклюнулось?

- Не видела его, - поделилась Лула. - Ни его, ни фургон.

- Слышала что-нибудь о Кармен?

- Типа?

- Типа, нет ли ее поблизости?

Лула была одета в топ, из которого, казалось, сейчас вывалятся ее внушительные буфера. Она прислонила банку пива к груди. Полагаю, чтобы охладиться. Правда, чтобы охладить грудь такого размера, ей бы понадобился бочонок.

- Ничего не слышала про Кармен.

Скверная мысль вспыхнула у меня в голове.

- Кармен когда-нибудь проводила время с Рамирезом?

- Рано или поздно все проводят время с Рамирезом.

- А ты имела с ним дело?

- Не я. Он любит напускать свои чары на тощих кошек.

- Предположим, он захотел бы очаровать тебя? Ты бы пошла с ним?

- Милая, никто ни в чем Рамирезу не отказывает.

- Слышала, он плохо обращается с женщинами.

- Куча мужиков плохо обращается с женщинами, - встряла Джеки. - Иногда на них находит.

- Иногда они испытывают досаду, - предположила я. – А порой у них не все дома. Слышала, Рамирез - психопат.

Лула глянула в сторону гимнастического клуба, взгляд ее остановился на окнах второго этажа.

- Да, - согласилась она. - Он извращенец. Пугает меня. У меня была подружка, которая пошла с Рамирезом, так он ее сильно порезал.

- Порезал? Ножом?

- Нет, - уточнила она. - Бутылкой пива. Разбил горлышко и затем пустил его в … в дело, знаешь ли.

Я ощутила, как в голове вспыхнула лампочка, и время на мгновение застыло.

- Как ты узнала, что это был Рамирез?

- Люди знают.

- Люди ничего не знают, - встревожилась Джеки. - Людям не следует болтать. Кто-то болтает, а тебе попадет. Сама будешь виновата, знаешь ведь, что лучше прострелить себе язык. Меня тут не было, и я в этом не участвовала. Никоим боком. Я возвращаюсь на угол. Ты знаешь, что тебе лучше тоже уйти.

- Я знаю, что мне лучше тут вовсе не стоять, не так ли? - сказала Лула, удаляясь.

- Будь осторожна, - бросила я ей вслед.

- Большой женщине типа меня нечего осторожничать, - ответила она. - Я надеру задницу этим ублюдкам. Никто не связывается с Лулой.

Я припрятала остатки пива в машину, устроилась за рулем и закрыла двери. Завела двигатель и включила кондиционер на полную катушку, направив все струи так, чтобы охладить лицо.

- Давай, Стефани, - сказала я. - Возьми себя в руки.

Но я не могла прийти в себя. Сердце прыгало в груди, горло сжималось от переживаний за женщину, которую я даже не знала, за женщину, которая, должно быть, сильно пострадала. Хотелось бежать со Старк Стрит как можно дальше и никогда не возвращаться. Я не желала знать о таких вещах, не хотела, чтобы страх прокрался в мое незащищенное сознание. Повиснув на руле, я смотрела в сторону второго этажа клуба и тряслась от гнева и ужаса, что Рамирез ушел от наказания и свободно калечит и терроризирует других женщин.

В ярости я вылезла из машины, хлопнула дверью и, широко шагая, направилась в контору Альфы, в два счета оказавшись на лестнице. Я пронеслась мимо секретарши и резко отрыла дверь в кабинет Альфы с такой силой, что она стукнулась о стену.

Альфа вскочил со стула.

Я уперлась ладонями в стол и бросила ему в лицо.

- Ночью мне звонил твой боксер. Он издевался над молодой женщиной, и пытался меня запугать ее страданиями. Я знаю все о его предыдущих изнасилованиях и осведомлена о его пристрастии к сексуальным игрищам с тяжкими последствиями. Не представляю, как ему так долго удавалось уходить от суда, но я здесь, чтобы заявить тебе, что удача ему изменила. Или ты его остановишь, или я его сама остановлю. Я пойду в полицию. Я обращусь в прессу. Я обращусь в ассоциацию по боксу.

- Не делай это. Я обо всем позабочусь. Клянусь, все улажу. Засуну его в лечебницу.

- Сегодня же!

- Да. Сегодня. Обещаю, я помогу ему.

Я не поверила ему ни на секунду, но я высказалась, поэтому удалилась в том же вихре дурного настроения, с каким вошла. Я заставила себя перевести дух на лестнице и пересекла улицу с хладнокровием, которого не чувствовала. Потом тронулась с места и очень медленно, очень осторожно поехала прочь.

Хотя еще было только начало дня, я растеряла весь свой охотничий пыл. Машина будто по собственной воле направилась домой, и следующее, что отпечаталось в моем сознании, я была уже на парковке у дома. Заперев машину, поднялась в квартиру, плюхнулась на кровать и приняла любимую позу для размышлений.

Проснулась я в три и почувствовала себя лучше. Пока я спала, разум усиленно трудился, ища укромное хранилище для последней коллекции депрессивных мыслей. Они еще были со мной, но больше не давили с такой силой на голову.

Сделав сэндвич с арахисовым маслом и джемом, я дала кусочек Рексу и поглотила остальное, пока прослушивала сообщения на телефоне Морелли.

Из фотостудии позвонили с предложением освободить время с восьми до десяти, если Морелли придет на сеанс съемки. Кто-то хотел продать ему электрические лампочки, а некая Шарлин позвонила с неприличными предложениями, так тяжело дыша при этом в трубку, что было неясно, то ли у нее адский оргазм, то ли кто-то наступил на хвост ее кошке. К несчастью для нее, пленка кончилась, поэтому сообщений больше не было. И, слава богу. На дальнейшее прослушивание моего терпения уже не хватало.

Я уже направлялась на кухню, когда зазвонил телефон, и включился автоответчик.

- Ты слушаешь, Стефани? Ты дома? Я видел тебя с Лулой и Джеки сегодня. Видел, ты с ними пиво пила. Мне это не нравится, Стефани. Заставляешь меня волноваться. Даешь понять, что они тебе больше нравятся, чем я. Вынуждаешь меня сердиться, потому что не желаешь того, что Чемп хочет тебе дать. Может, я тебе приготовлю подарок, Стефани. Может быть, доставлю к твоей двери, когда ты будешь спать. Хочешь? Все женщины любят подарки. Особенно подарки, что дарит Чемп. Приготовься к сюрпризу, Стефани. Только для тебя.

С этими посулами, еще отдающимися в моих ушах, проверив, в сумке ли пистолет и патроны, я пустилась наутек до лавки Санни. Я была там уже в четыре и подождала на площадке, пока не появился Эдди в четыре пятнадцать.

Он был не в форме и с неслужебным пистолетом калибра .38, прикрепленным к поясу.

- Где твое оружие? - спросил он.

Я похлопала по сумке.

- Его полагается скрывать. В Нью-Джерси ношение оружия - серьезное нарушение.

- У меня есть разрешение.

- Дай посмотреть.

Я достала разрешение из бумажника.

- Это разрешение на владение, а не на ношение, - пояснил Эдди.

- Рейнжер сказал, оно многоцелевое.

- Рейнжер собирается навещать тебя, когда будешь сидеть на нарах?

- Иногда я думаю, он слегка растягивает рамки закона. Ты собираешься меня арестовать?

- Нет, но это тебе кое-что будет стоить.

- Дюжину пончиков?

- Дюжину пончиков стоит ликвидировать штраф за парковку. А это стоит пиццу и упаковку пива в полудюжину банок.

Надо было пройти через оружейный магазин по дороге к стрельбищу. Эдди заплатил плату за вход и купил коробку патронов. Я сделала то же самое. Стрельбище было сразу за магазином и состояло из комнаты размером с небольшой кегельбан. Пространство было поделено на семь кабинок, в каждой был прилавок на высоте груди. От прилавков тянулось, то, что для космических кораблей принято считать зоной разбега, а на войне – зоной военных действий. На шкивах висели стандартные мишени в виде бесполых людей на обрезанных коленях с круглыми мишенями, расходящимися радиально от сердца. Этикет стрельбища предусматривал никогда не целиться в парня, стоящего по соседству.

- Хорошо, - сказал Газарра. - Давай сначала. У тебя «Смит и Вессон», калибр .38, специальный. Это пятизарядный револьвер, отнесен к категории небольшого оружия. Ты используешь пули типа гидрошок, чтобы причинить максимум боли и мучения. Вот эта маленькая штуковина здесь нажимается вперед большим пальцем, цилиндр освобождается, и ты можешь зарядить пистолет. Пуля – это патрон. Вставляешь патрон в каждую дырку и щелкаешь цилиндром, чтобы закрыть. Никогда не оставляй свой указательный палец на курке. Существует естественный рефлекс нажать от неожиданности, и ты можешь проделать дырку в полу. Вытяни палец вдоль цилиндра, пока не будешь готова стрелять. Мы используем сегодня большую часть основных позиций. Ноги на ширине плеч, вес на носки, держи пистолет обеими руками, левый большой палец поверх правого, руки вытянуты. Смотри на мишень, подними оружие и прицелься. Передний прицел – мушка. Задний прицел - прорезь. Направь прицелы в линию на желаемое место у мишени и стреляй.

Этот револьвер двойного действия. Ты можешь стрелять, нажимая на курок, или поднять ударник и потом нажать на курок. - Эдди демонстрировал, по ходу дела комментируя, все действия с пистолетом. Он освободил цилиндр, рассыпал пули по прилавку, зарядил оружие на прилавке и сделал шаг назад. - Вопросы будут?

- Нет. Пока нет.

Эдди вручил мне пару наушников.

- Надень.

Мой первый выстрел был единичным, и я удачно попала в нарисованную мишень. Я сделала еще несколько одиночных выстрелов, а затем переключилась на дуплеты. Это труднее было контролировать, но я справилась.

Через полчаса я израсходовала весь свой запас патронов, и начала стрелять неравномерно из-за мышечной усталости. Обычно, когда хожу в гимнастический зал, приходится часами работать над прессом и ногами, там, где разгуливается мой жир. Если собираюсь преуспеть в стрельбе, придется добраться до верхней части тела.

Эдди притянул мишень.

- Чертовски точная стрельба, ковбой.

- Мне лучше удаются одиночные выстрелы.

- Это потому что ты девчонка.

- Не неси подобную чушь, когда у меня в руках оружие.

Перед уходом я купила коробку патронов. Потом опустила патроны в сумку вместе с пистолетом. Я водила краденую машину. Беспокоиться о незаконном ношении оружия в свете этого казалось излишним.

- Могу я получить сейчас свою пиццу? - поинтересовался Эдди.

- А что Ширли?

- Ширли на младенческом душе (вечеринка в честь будущего младенца, где вручают подарки – Прим.пер.)

- Младшие?

- С тещей.

- Как твоя диета?

- Ты собираешься отчалить и пойти купить пиццу?

- У меня только двадцать долларов и тридцать три цента, которые отделяют меня от участи бездомной нищенки на железнодорожном вокзале.

- Ладно. Я куплю пиццу.

- Хорошо. Нужно поговорить. У меня проблемы.

Десять минут спустя мы встретились в пиццерии Пино. В Бурге было несколько итальянских ресторанчиков, но у Пино можно было достать пиццу. Мне рассказывали об огромных, как амбарные коты, тараканах, делающих набеги на кухню, но пицца была первоклассная – с корочкой, толстой и хрустящей, домашним соусом, и жира от пепперони хватало, чтобы сбегать по рукам и капать с локтей. Внутри пиццерии располагались бар и общая комната. Поздно ночью бар наполнялся полицейскими, которые расслаблялись после смены, прежде чем пойти домой. В это время дня бар был полон мужчин, ждущих еду на вынос.

Мы заняли столик в общей комнате и попросили принести кувшин, пока готовится пицца. На середине стола стояла перечница с острым перцем и баночка с пармезаном. Столы покрывали пластиковые скатерти в красно-белую клетку. Стены были обшиты панелями, налакированы до сияющего блеска и украшены фотографиями известных итальянцев и нескольких местных жителей, не принадлежащих к итальянцам. Основными знаменитостями были Фрэнк Синатра и Бенито Рамирез.

- Итак, что за проблемы? - захотел узнать Эдди.

- Две проблемы. Номер один. Джо Морелли. Я пересекалась с ним четыре раза с тех пор, как получила это задание, но ни разу и близко не подошла к тому, чтобы произвести задержание.

- Ты его боишься?

- Нет. Я боюсь применить оружие.

- Тогда используй эти женские штучки. Пшикни спреем и надень наручники.

Легче сказать, чем сделать, подумала я. Трудно направить спрей на парня, когда его язык скользит вниз по твоему горлу.

- Так и было задумано, но он двигается быстрее, я не успеваю.

- Хочешь совет? Забудь Морелли. Ты новичок, а он – профи. За ним годы тренировки. Он ловкий коп, и, вероятно, даже лучший преступник.

- Забыть Морелли – это не выход. Я хочу, чтобы ты проверил пару машин для меня. Я написала номер фургона на салфетке и подала ему.

- Проверь, сможешь ли найти владельца. Я также хотела бы знать, есть ли машина у Кармен Санчез. И если машина у нее есть, не забрали ли ее?

Я отпила пива и откинулась назад, наслаждаясь прохладным воздухом и жужжанием голосов вокруг. Все столики были заполнены, и кучка людей топталась в ожидании у дверей. Никто не хотел жарится на солнце.

- Так, что за вторая проблема? - спросил Эдди.

- Если я скажу тебе, обещай, что не будешь волноваться.

- Боже, ты беременна.

Я уставилась на него в замешательстве.

- Почему ты так подумал?

У него сделалось виноватое выражение лица.

- Не знаю. Само выскочило. Так Ширли всегда говорит мне.

У Газарры было четверо детей. Старшему - девять. Самому маленькому - год. Все мальчики, и все – чудовища.

- Ладно, я не беременна. Дело в Рамирезе. И я выложила ему всю историю с Рамирезом.

- Тебе следует подать на него заявление, - посоветовал Газарра. - Почему не обратилась в полицию, когда подверглась нападению в гимнастическом клубе?

- Рейнжер подает заявление, если ввязывается в драку?

- Ты не Рейнжер.

- Это правда, но ты улавливаешь мою мысль?

- Зачем ты мне это рассказываешь?

- Полагаю, если вдруг исчезну, хочу, чтобы ты знал, откуда начать поиски.

- Господи. Если думаешь, что он так опасен, тебе следует добиться судебного запрета.

- У меня не собрано много доказательств для судебного запрета. И, кроме того, что я скажу в суде… что Рамирез угрожает послать мне подарок? Посмотри вокруг. Что ты видишь?

Эдди вздохнул.

- Фотографии Рамиреза бок о бок с папой римским и Фрэнком Синатрой.

- Уверена, со мной все будет в порядке, - сказала я. - Мне просто нужно было с кем-нибудь поделиться.

- Если у тебя еще будут неприятности, хочу, чтобы ты мне тотчас же позвонила.

Я кивнула.

- Когда будешь одна дома, убедись, что пистолет заряжен и под рукой. Сможешь пустить в дело против Рамиреза, если понадобиться?

- Не знаю. Думаю, да.

- Расписание утрясли, и у меня снова рабочие дни. Хочу, чтобы ты каждый день ждала меня у Санни в четыре тридцать. Буду сам вносить плату за пользованием стрельбищем и покупать патроны. Единственный способ привыкнуть к оружию – это использовать его.