Разорванная паутина

VIII. Наука шагает через границы

Большие идеи науки долго не залеживаются на одном месте. Они переступают пороги институтов и академий, перешагивают государственные границы, переносятся с материка на материк. Будь то открытие внутриядерной энергии или вакцин против заразных болезней, изобретение ракетоплана или новые синтетические материалы — подлинно ценная научная идея в конце концов приобретает в наш век интернациональный характер.

Идеи академика Скрябина начали просачиваться за рубеж еще в конце двадцатых годов. Но живое слово советского гельминтолога Запад услышал впервые в 1930 году, когда Константин Иванович выступил с докладами на Международном эпизоотологическом бюро в Париже, а затем да Международном ветеринарном конгрессе в Лондоне. Речь в Лондоне прозвучала дерзко: для Европы наука о червях-паразитах как самостоятельная величина еще не существовала, а русский профессор предложил ни больше, ни меньше, как организовать Международный гельминтологический конгресс. Крупнейшие гельминтологи Запада, в основном ветеринары, не готовы были воспринять эту мысль. Гельминтозы представлялись им не более важными, чем любая другая группа заболеваний животных.

Но время шло, достижения советской гельминтологической науки все глубже проникали на Запад и Восток. Тридцать лет спустя после лондонского доклада крупный индийский ученый-ветеринар профессор Тапар обратился к русскому коллеге с вопросом, не отказался ли он еще от идеи организовать гельминтологический конгресс. Профессор Тапар даже предложил список тех, кого следовало пригласить на международный форум гельминтологии.

Нет, сколько-нибудь ценная идея в науке, пусть даже отброшенная современниками, не умирает. К ней возвращаются новые поколения ученых, а порой вспоминают о ней старые. В Болгарию Скрябин впервые попал в 1936 году. Он был первым советским ученым, пересекшим границы владений тогдашнего царя Бориса. Царские чиновники, боясь выражения симпатий к русскому ученому, отвели для его лекции в Софии тесную аудиторию. Но их расчеты не оправдались: те, кто пришел слушать Скрябина, — студенты и профессора-биологи, представители смежных наук и журналисты — устроили приезжему из Москвы настоящую овацию. Когда Скрябин, готовясь выступать, спросил слушателей, на каком языке они желают прослушать его лекцию «О паразитизме в природе», то в зале, где подавляющая часть присутствующих совершенно свободно владела французским, единодушно закричали:

— Только по-русски!

Среди тех, кто с особенным энтузиазмом приветствовал советского академика, был ассистент Софийского университета Константин Матов. Шестнадцать лет спустя Скрябину и его болгарскому почитателю довелось встретиться вновь. В 1952 году Константин Иванович приехал в Болгарию во главе делегации деятелей советской культуры. Как всегда, за рубежом он много встречался с рабочими, крестьянами, с министрами и академиками, студентами и специалистами сельского хозяйства, читал лекции, давал консультации и практические советы. После одного из таких выступлений в Академии наук приняли решение: по примеру Советского Союза создать у себя лабораторию гельминтологии. Руководителем лаборатории был назначен видный болгарский ученый — профессор Константин Матов.

Этот эпизод не был случайным. «Болгарская гельминтологическая наука развивалась и продолжает развиваться под влиянием и при непосредственном участии К. И. Скрябина, — писал в журнале „Ветеринарна клиника“ профессор Матов. — Многочисленные труды академика Скрябина давно стали настольными книгами болгарских студентов и ветеринарных врачей… Не только я, его самый старый и преданный болгарский друг и последователь, но и каждый настоящий и будущий болгарский гельминтолог может считаться в полном смысле слова учеником академика Скрябина».

Пять раз Константин Иванович приезжал в Болгарскую республику и с каждым разом наблюдал все более и более широкий размах противогельминтозной борьбы. По примеру Советского Союза неподалеку от Софии, в Станке-Димитровской околии (районе), поднялось народное движение за оздоровление сел и городов. Гельминтологи приняли в этом народном почине самое горячее участие. Они обследовали более 30 тысяч человек и 16 тысяч животных. Провели лечение зараженных, возглавили профилактические меры. Когда в 1956 году Скрябин и его ученица профессор Шихобалова навестили этот район Болгарии, они услышали об удивительных успехах своей науки, помноженной на энтузиазм народа. В селах околии, где гельминтологам удалось во много раз уменьшить число людей, зараженных аскаридами, учителя и врачи с гордостью рассказывали, что после лечении взрослые значительно реже стали обращаться в поликлинику, а школьники поздоровели, стали более сосредоточенными, лучше учатся и лучше ведут себя. По району в два с половиной раза уменьшилась детская смертность и в полтора раза — смертность среди взрослых.

Хорошо проведенная болгарскими ветеринарами атака на гельминтов скота и домашней птицы буквально обновила всю экономику района. После трех лет дегельминтизации на 20 процентов поднялся удой молока, на 57 процентов увеличили яйценоскость куры, на 22 процента возрос настриг шерсти от овец. 5 миллионов 700 тысяч лей — такова в пересчете на деньги прямая хозяйственная выгода от мер, которые предприняли гельминтологи.

Инициативу Станке-Димитровского района подхватили остальные околии страны. По государственному плану к 1965 году намечено полностью ликвидировать один из наиболее распространенных в Болгарии гельминтозов и резко снизить еще два заболевания, вызываемых паразитами. Так маленькая Болгария, где самое слово «гельминтология» впервые получило распространение лишь в 1936 году, стала с помощью советских друзей страной наиболее активной борьбы с паразитическими червями. Неудивительно, что имя академика Скрябина в Болгарии у всех на языке. На торжественном заседании 7 апреля 1958 года Академия наук с полным единодушием избрала Константина Ивановича своим действительным членом. Правительство Болгарии за активную помощь болгарской науке наградило его высшим знаком отличия — «Орденом Георгия Димитрова» и наименовало кафедру паразитологии в Софийском высшем ветеринарном институте именем русского академика.

То, что произошло в Болгарии, в той или иной степени повторялось затем в большинстве стран народной демократии. Опыт советских гельминтологов, порой перенимаемый непосредственно, а порой — с помощью литературы, овладел постепенно умами чешских, польских, румынских и венгерских ученых. Любопытная встреча произошла у Скрябина в 1953 году в Чехословакии. Константин Иванович ехал в эту страну впервые и никого там не знал. И вдруг, на первой же после границы станции, в вагон вошел молодой человек и, обратившись к ученому, представился по-русски:

— Я ваш заочный ученик. С 1946 года.

Зоологу Яну Говорке действительно удалось в 1946 году приобрести книгу академика Скрябина «Строительство советской гельминтологии». Он увлекся идеями русской науки и начал у себя, в словацком городе Кощице, строить науку о червях-паразитах на советский манер. Говорке удалось создать в Кошице второй в мире (после московского) институт гельминтологии и развернуть в нем активные исследования.

Константину Матову, Яну Говорке и другим энтузиастам гельминтологии пришлось идти в своих странах тем же путем, которым прошла в свое время советская наука: изучать гельминтофауну, организовывать ветеринарную, медицинскую, агрономическую гельминтологическую службу. Кто же иной, как не скрябинцы, и в первую очередь сам Константин Иванович, мог им помочь разобраться в бесчисленных, то и дело возникающих проблемах?

Снова и снова выезжая за пределы Советского Союза (после войны Скрябин был за рубежом 27 раз), Константин Иванович пользуется каждым случаем, чтобы довести до мировой научной общественности свое беспокойство по поводу зачервления человека, животных и растений, свои мысли о борьбе с гельминтами.

Четыре года назад на конференции в Будапеште Константин Иванович выступил с идеей интернационализации гельминтологии. Чтобы помочь человечеству избавиться от паразитов, надо объединить усилия ученых всех стран. Старых методов интернационализации — международных съездов, конгрессов — уже не хватает: гельминтологам нужны каждодневные консультации, постоянная координация всех сил для победы над наиболее распространенными гельминтозами, такими, как трихинелез, эхинококкоз, фасциолез. Все три вида заболеваний опасны и для домашних животных и для человека, и все они при нынешнем уровне науки вполне могут быть уничтожены.

По предложению Константина Ивановича нескольким государствам поручено шефствовать над определенными заболеваниями. За изучение проблемы трихинелеза в мировом масштабе взялась отвечать Польша, фасциолез достался Венгрии, борьбу с возбудителями эхинококкоза возглавили советские ученые. Каждое государство-шеф организует соответствующие исследования, следит за всеми успехами в борьбе с порученным ему заболеванием и безвозмездно информирует всех, кто интересуется положением в данном разделе гельминтологии. Сначала государствами-шефами были только страны социалистического лагеря. Но сейчас скрябинская идея интернационализации науки получает все более широкое признание. В трихинелезный комитет при Академии наук Польши уже включены ученые Западной Германии, Англии, США. Западу и впредь никто не будет мешать присоединяться к общим мирным усилиям гельминтологов стран социализма. Совместной работе гельминтологов мира способствует и новый международный журнал, основанный также по инициативе академика Скрябина.

Так зародившаяся в туркестанской глухомани наука о паразитических червях стала благодетельницей многих стран, целых континентов. И никому не придет сегодня в голову отрицать, что ведущее положение в благородном деле очистки нашей планеты от паразитов занимает Советский Союз. Московские ученые едут в Китай обучать своих восточных соседей борьбе с мучительным гельминтным заболеванием шистозоматозом, еще недавно губившим тысячи жизней. И вот уже целые уезды Китая освобождены от гельминта-убийцы. В Казахстане ученик академика Скрябина профессор Сергей Николаевич Боев разработал простой способ, как предупреждать у овец заражение нематодами. Препарат фенотиазин, предложенный профессором Боевым, овцы получают прямо с солью-лизунцом. В хозяйствах Талды-Курганской области оздоровлены таким образом десятки отар. Но не хуже, чем в Казахстане, метод Боева помогает овцеводам Китая. Производство другого советского препарата, успешно поражающего несколько видов гельминтов, — дитразина — подхватили на своих заводах химики Венгрии и Румынии. Таких примеров сколько угодно.

Самым высоким уважением в странах Европы и Америки пользуется наша научная литература по гельминтологии. Американское гельминтологическое общество создало даже специальный «Русский комитет», который должен отбирать для перевода на английский лучшие работы русских гельминтологов. Комитет уже издал в США несколько томов «Основ нематодологии», составленных К. И. Скрябиным, Н. П. Шихобаловой и Р. С. Шульцем, и большой том «Основ цестодологии» профессора А. А. Спасского. По переведенному на английский язык учебнику «Паразитология и инвазионные болезни сельскохозяйственных животных» под редакцией профессора В. С. Ершова учатся студенты американских ветеринарных институтов.

Наука шагает через границы… В мире становятся все больше коллективов, готовых продолжить дело, начатое советскими исследователями. Как бы выступая от лица этой непрерывно растущей международной скрябинской школы, ректор Лейпцигского университета сказал, приветствуя Константина Ивановича в ГДР:

«Вы, профессор Скрябин, поставили задачей своей жизни изучение паразитов в животном и растительном мире с целью их полного искоренения. Мы хотим объединиться с вами в этой борьбе и не сложим оружия науки до тех пор, пока все гнилостные источники разложения не будут уничтожены».