Разрисую красками любовь

23 глава

Опасность. Именно это почувствовал Антон, когда в дверь его квартиры постучали.

Удивительным было уже то, что он оказался дома в такой час. Последние недели две, как минимум, Антон вел себя исключительно примерно. Даже если задерживался на работе, предоставлял жене доказательства того, что действительно занимался делом. А в остальное время уделял ей максимум внимания: водил в рестораны, концертные и театральные залы, выдерживал поучительные беседы тестя.

Он каждый день трахал собственную жену! И даже невзрачная Нинка стала напоминать мартовскую кошку. Облезлую и жадную до этого дела. Кто бы мог подумать!

Как же ему все надоело. Только напрочь лишенные чувства собственного достоинства могут вытворять подобное всю жизнь.

Однако подсознание подсказывало Антону, что другого выхода нет, а что-то страшное уже стоит за дверью. Вот как в эту минуту.

Он не пошел открывать. Остался на диване в том же халате, в котором «беседовал» с братом. Давно пора избавиться от него, а еще лучше — сжечь. Если бы только тряпка не была подарком жены…

Именно Нина отправилась встречать пришельцев. Сейчас инопланетяне казались Антону наименьшим из зол. Незнакомый мужской голос звучал в прихожей резко, даже нахраписто. Жена возражала, но Антон понимал, что она неспособна оказать достойное сопротивление никому. В результате в гостиную ввалились двое. Лысый грузный мужчина средних лет пыхтел и метал поросячьими глазками искры. За ним пряталась темненькая девочка с распущенными волосами, скрывавшими лицо. Она едва доставала мужчине до плеча. Джинсы, пиджачок, кеды, рюкзак на плече…

Кто эти люди, и почему малолетка кажется ему смутно знакомой?

Сердце Антона билось через раз, но он с нагловатой усмешкой поинтересовался:

— Чем обязан?

Мужчина сощурился, дернул девчонку за руку, понукая взглянуть перед собой, и прогремел на весь дом:

— Он?

Из-под черных косм появился ярко накрашенный глаз. Антон перестал дышать. Ему хотелось телепортироваться куда угодно, лишь бы подальше отсюда.

— Ага, — пробубнила девочка.

Его последняя любовница оказалась школьницей. С языка рвалось: «Скажи, что тебе восемнадцать!», но Антон понимал, что надеяться на это бессмысленно. Оставалось лгать и изворачиваться. Что же, этим он занимается всю сознательную жизнь.

Антон поднялся с места, покрепче затянул пояс и, бросив косой взгляд на онемевшую жену, со всем, возможным в такую критическую минуту, достоинством поинтересовался:

— Что здесь происходит, позвольте узнать?

Мужчина начал потирать кулаки, а Антон засунул в карманы вдруг начавшие дрожать пальцы.

— Маська, глянь, какой воспитанный. «Чем обязан». «Позвольте узнать». Эх, какой жених сорвался!

Зачем он поднялся с этого чертового дивана за три штуки баксов? Маська. За что ему все это! Жених?

Взгляд метнулся к Нине. Она больше походила на изваяние, нежели на реальную женщину. Может поэтому казалось, что ее голос доносится из потустороннего мира?

— Почему же сорвался?

Антон взвился:

— Нина, ты жена мне! Как можно такое говорить?

Огромный мужчина, занимавший немало места в их громадной гостиной, вдруг затрясся в беззвучном смехе. Даже живот над пряжкой заколыхался.

— Вспомнил он, что жена имеется! Видишь, Маська? А когда из тебя бабу делал, забыл, видно.

— Ничего такого я из нее… Из этой особы не делал. Впервые ее вижу. Да она — девочка! А я в школы не заглядываю.

— Это да. Тут я проглядел. Трудно без мамки девку растить. Не оценки, а ночные клубы у нее в голове. Но ты ведь тоже не слепой, верно? Можешь цыпу от курицы отличить? Зачем девку попортил?

— Да не портил я никого! Не докажете!

Неужели этот писклявый возглас издал он? Что же делать? Нина. Почему она молчит?

Антон покрылся испариной, а затем задрожал от холода. Заметил, как мужчина брезгливо скривил губы и покачал лысой головой.

— Послушай, мужик… Хотя, какой из тебя мужик? Так вот, видело тебя людей предостаточно. Каждый готов подтвердить, что ты с Маськой из клуба ушел. Я уже с народом это дело перетер.

Мозги вдруг зашевелились. Или это волосы на голове?

— Это ничего не означает. Ушли, и ладно. Остальное — ее слово против моего.

— Думаешь, умный? А ведь я тебя чуть не застал тогда. Значит так, нет времени у меня больше разговоры разговаривать. Синяки мы в больничке зафиксировали, семя твое на анализ сдали, стаканы дакти… Как там, Маська?

— Дактилоскопировали, — стрельнула в его сторону глазами девочка. Затем так же быстренько цепким взглядом оглядела комнату. Потянула мужчину за рукав: — Бать, ты забыл про… — что-то сунула тому в широкую ладонь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Вот! — мужчина покачал в воздухе серебристой вещицей. Антон узнал свои ключи от квартиры. Вот где он их, оказывается, забыл! — И чего делать будем?

Антону казалось, что все это происходит не с ним. Вдруг вспомнились давние события, когда в его родном доме появилась парочка с подобными обвинениями, но тогда виновником назначили не его.

Что теперь? Неужели, это наказание за старый грех?

Вдруг накатила усталость. Антон едва сумел выдавить:

— Я был не первым у вашей… дочери.

Зачем сказал? Самолично подписался под приговором. У этого верзилы в кармане вполне может оказаться диктофон. Или у девчонки. Хотя, какая она девчонка? Опытная девица.

— А это не важно. Рожать все равно от тебя будет. Тест положительный. Так что выбирай: либо платишь бабки, либо садишься на нары. Был еще третий вариант, — мужчина оглянулся на Нину, — но ты уже женатый. Что неплохо. Нам такой зять не нужен. Отребье. Вы уж, женщина, извините, но мне вас жалко. Так чего, спрашиваю, делать будем?

Антон заставил себя собраться. Он обязательно что-то придумает, но после того, как выставит из дома эту парочку. А сейчас…

— Сколько?

— Другой разговор.

Мужчина назвал сумму. У Антона потемнело в глазах.

— Мне придется квартиру продать!

— Ничего. Там маленько останется. На однокомнатную. На окраине. Может, соседями будем.

Антон не мог позволить, чтобы этот мужчина увидел, как он падает в обморок. Так невыносимо плохо ему еще не было никогда.

— Вы получите свои деньги.

— Конечно. А чтоб ты не запамятовал, оставлю-ка я тебе напоминалку.

Удар здоровенным кулаком пришелся по больному месту — носу. Антон потерял сознание.

Он открыл глаза, когда перестал чувствовать половину лица, замерзшую от пузыря со льдом. Рядом кто-то тихо разговаривал.

Неужели его мучитель до сих пор здесь? Признаваться, что он пришел в себя, не хотелось. Однако онемевший нос и верхняя губа раздражали нестерпимо.

Антон смахнул ладонью резиновую штуковину. На него пристально смотрел мужчина в медицинской форме.

— Голова кружится? Тошнит?

— Какого черта?! — взвился Барабаш. Посмотрел на жену. Нина лишь пожала плечами. Безразлично так, словно речь шла не о муже, а дворовом псе. — Меня от жизни такой тошнит.

— Ну, это «скорая» не лечит. Дышать можете?

— А вы не видите?

— Прекращайте хамить и вдохните носом.

Антон нехотя повиновался.

— Одна половина, вроде, не забита.

— Вам повезло. Нос не сломан. Следите за моим пальцем.

— Палец ваш, вы и следите.

Доктор проигнорировал его слова и показал вместе указательный и средний пальцы.

— Сколько?

— Победа.

— Попробуйте сесть.

— Мне и так неплохо.

— Теперь я понимаю, почему пострадал ваш нос.

— А вот это не ваше дело.

— Верно. Но если кто-то…

— Я упал и ударился. Понятно?

— Ваша жена так и сказала, — врач вздохнул и поднялся. — Пойдете сами или понесем на носилках?

— Куда?

— В больницу поедем. Нужно выяснить, не пострадал ли мозг.

Антон не хотел в больницу. Он вообще ничего не хотел, кроме единственного — чтобы его оставили в покое.

— Не поеду.

— Безответственное решение.

— Зато мое. Сколько?

— Вы о чем? — устало поинтересовался врач, закрывая чемоданчик.

— О бабках, конечно. Сколько заплатить, чтобы вы наконец-то убрались?

Мужчина покачал головой и повернулся к Нине, стоявшей у двери со скрещенными на груди руками:

— Если станет хуже, вызывайте. Больше ничем помочь не могу. Кровотечение прекратилось. Рекомендую обратиться к оториноларингологу. Прощайте.

Нина кивнула, никак не прокомментировав наставления доктора, проводила его и закрыла дверь. Спустя какое-то время вернулась в гостиную с двумя чемоданами.

— Одевайся. Твои вещи я собрала. Остальное отправлю позже.

От неожиданности Антон резко поднялся. Голова закружилась. Он ухватился за спинку дивана, пытаясь обрести устойчивость, но Нина лишь бесстрастно наблюдала за ним, не делая попытки помочь хоть как-то.

Бессердечная дрянь. Неужели она попытается его выгнать? Из-за какой-то дешевки?!

— Не понял! Что за новости? Шагу из собственного дома не ступлю.

— Это — мой дом, не твой, — спокойно заявила жена. — В документах четко указано, кто собственник.

— Нажит в браке, дорогуша. В нашем с тобой бездетном браке.

— Вот и избавишься от него. Я уже позвонила адвокату. И папе. Скоро у тебя появится ребенок. Негоже ему ходить безотцовщиной.

Папе?!

По коже словно мороз пробежал. Антон вздрогнул.

— И что… отец? — насмешливый, хоть и грустный взгляд объяснил все без слов. — Ты не можешь так поступить. Нам придется продать эту квартиру, чтобы я смог расплатиться с… вымогателями.

— Не собираюсь ничего продавать. Я лично выбирала себе дом. Меня здесь все устраивает. Кроме тебя.

— Послушай, Нина. Я понимаю, ты ревнуешь. Будь благоразумной. Ты же видела эту семейку. Девчонка ничего для меня не значит, но если я не откуплюсь… Ты же не хочешь судимого мужа?

— Пока закончится процесс, ты уже не будешь моим. Хотя, ты давно уже не мой. Я достаточно обманывалась. Не собираюсь мараться во всей этой грязи. Лирическое отступление закончено. Собирайся и уходи.

— Но у меня нет денег!

Антон ненавидел Нину за свой истерический возглас.

— Значит, плохо работал. Теперь у тебя появится стимул. Радуйся, что я уговорила отца не увольнять тебя. Но если сейчас же не покинешь дом…

Впервые взирая на жену серьезно, он понял, что та не шутит. Строгая, неулыбчивая отличница, которую он в свое время сумел соблазнить и влюбить в себя до такой степени, что она отказала завидному жениху, вышла замуж за Антона и заперла себя в четырех стенах, пренебрегая профессией в угоду его уютному существованию, впомнила о собственном достоинстве и взбунтовалась. Глядя на нее, Антон видел, что никакие просьбы не заставят ее сейчас передумать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Возможно, позже, когда Нина поживет без него и слегка успокоится?

— Мне некуда идти, — Антон сделал драматическую паузу. — Дорогая, помоги. Больше обратиться не к кому.

Он вложил в эту фразу все актерские способности, которыми обладал. Еще ни разу его голос не звучал настолько трагично и проникновенно.

— У тебя есть самое важное — родня. Езжай домой, Антон.

Если бы она знала! Хотя, это только ухудшило бы дело.

Нина развернулась и ушла. Антон слышал, как захлопнулась дверь в спальню. Понял, что другого выхода нет. Если он не уйдет, Нина позвонит отцу, и он лишится последнего шанса как-то выбраться из всего этого.

У открывшего дверь отца был такой вид, что Антон, на всякий случай, поставил ногу на порог и торопливо проговорил:

— Папа, мне некуда больше идти.

Поколебавшись еще мгновение, заметно постаревший мужчина повернулся спиной и направился внутрь, бросив на ходу:

— Следуй в кухню.

Сняв обувь, Антон направился в указанное место. Услышал доносящиеся из гостиной детские голоса и женский смех, но не сделал попытки заглянуть. Они не любили его — брат и сестра. Да и Наташка — тоже. Теперь Антону казалось, что в его жизни оказалось слишком мало этого, как ему всегда казалось, никчемного чувства. Мама да Нина — только они любили Атона, и обе покинули. И что у него осталось?

Отец сидел за столом, грея руки о высокую красную кружку. Кивнул на стул напротив. Антон сел, спрятал ладони между коленями, чтобы отец не видел, как дрожат непослушные пальцы.

— Выслушай меня, пожалуйста.

— Говори. Сразу хочу предупредить, что все знаю об Арине и ребенке.

Антон кивнул, понимая, что спорить не в его интересах.

— Дело в том, что… — Как же сложно объясняться! Он никогда не думал, что придется идти на поклон к отцу. — Я попал в непростую ситуацию.

— Почему я не удивлен?

Антон приказал себе не реагировать, продолжать спокойно.

— В результате Нина выгнала меня из дома. Она вообще хочет разводиться. Я не мог бы…

— Не можешь. Адвокат уже позвонил мне. Я в курсе событий.

Антон очень надеялся, что Нина оказалась достаточно гордой, чтобы не упоминать о настоящей причине такого решения.

— Мне реально негде жить. Я остался без средств. Мои чемоданы внизу в такси.

Барабаш-старший покачал головой. Посмотрел в окно.

— Из меня получился хреновый батя.

— Папа!

Отец поднялся и ушел. Антон нетерпеливо поглядывал на часы, понимая, что должен либо забрать вещи из автомобиля, либо отправляться в гостиницу. Он ненавидел гостиницы. Да и деньги приходилось экономить.

Вернулся Валерий и положил на стол два ключа. Один их них — от автомобиля.

— Ты позволишь мне продать твою машину?

— Нет. На ней ты станешь добираться в город.

— Откуда?

— С дачи.

— Но это далеко! — вскинулся Антон, но накрыл ключи ладонью.

— Пора учиться жить самостоятельно. Советую не испытывать мое терпение и не пытаться продать автомобиль самостоятельно.

А ведь мысль такая мелькнула! Что же, значит, дача.

Антон ненавидел ее, но понимал, что другого выхода, не осталось. Сообразил, что заодно спрячется от сумасшедшей парочки.

— Ладно.

Отец положил поверх его руки свою.

— И еще. Запомни раз и навсегда: ребенок у Арины от Макара. Но о своем сволочном поступке не забывай. Не дай Бог, проболтаешься.

Ребенок? Зачем ему такая обуза? Своих забот невпроворот.

— Уже забыл. Спасибо отец, но меня ждет такси. Надеюсь, что ждет.

Пока он натягивал туфли, к нему подскочила Наташа и сунула в руки пакет. Шепнула:

— Пельмени и замороженные котлеты.

— Жена!

— Тут всего разок клюнуть, — пролепетала мачеха.

Антон не стал отказываться. Схватил пакет и распахнул дверь. На пороге обернулся:

— Спасибо вам.

«Кажется, Нина права. Родня — это главное».