Разрисую красками любовь

3 глава

— Чему радуемся?

Девушка едва не прошла мимо Клары. Подруга восседала на скамье у дома под кустом шиповника и слушала музыку через наушники. Солнцезащитные очки надежно скрывали раскосые глаза и то, что у их владелицы на уме.

Арина поняла, что действительно улыбается, однако не решилась анализировать причины подобного состояния.

— Давно ждешь?

Отворив калитку, направилась к дому. Клара, как и ожидалось, следовала за ней по пятам.

— Где была? Встречалась с Макаром?

Любопытство в елейном голосе смешалось с ехидством. Объяснять что-либо тотчас перехотелось. Оправдываться — тем более. А ведь еще час назад Арина раздумывала над этим перечнем.

Она подняла кверху альбом, но не обернулась — боялась, что подруга все поймет по ее лицу.

— Зарисовки ходила делать. К реке.

О том, что одновременно с ней там же находился Макар, упоминать девушка не стала. Сама не знала, почему. Сомнения не давали расслабиться. Клара, как ни крути, ее подруга, но Арина опасалась рассказывать о необычной встрече. Состоявшийся между ней и Макаром разговор получился слишком личным. Даже не сам по себе, как таковой, а по ощущениям, которые Арина испытывала в присутствии этого парня. Девушка сделала неожиданное открытие, что Макар Барабаш не совсем таков, каким представляется. Хотя, с тем же успехом, она могла и ошибаться. Сколько они знакомы? Суток не прошло.

— Рисовала?

— Ага. Уточек. Хочешь посмотреть?

— Ковалеву покажи. Он у нас ветеринар.

— Олег настоящих лечит, не рисованных.

— Эта тема мне не интересна.

В этом Арина не сомневалась. Макар — вот, кто интриговал ее подругу. Клара даже предпочла удобному дивану в гостиной табурет, лишь бы не тратить время даром.

— Лимонад хочешь? Вареники есть, но сырые. Могу приготовить.

— Как он тебе?

— Кто?

Арина открыла холодильник и принялась переставлять банки, чтобы скрыть румянец и потянуть время. А еще решить насущный вопрос: рассказывать или нет?

— Макар, естественно.

— Вот он! — Арина торжественно водрузила на кухонный стол графин с лимонадом. Достала из буфета стакан и начала медленно наливать. — В горле пересохло. Будешь?

— Издеваешься? Лучше прямо скажи: целовались или нет?

Арина поперхнулась. Кларе даже пришлось постучать ее по спине. Откашлявшись, девушка оставила в покое лимонад.

— Ну, ты и спросила!

— А что такого? Я, к примеру, целовалась. Разве тебе не интересно, с кем?

Интересно ли? Возможно. Но она ни за какие коврижки не спросила бы первой.

— Хочешь рассказать, говори. А если нет…

— Зануда, вот ты кто!

Клара расправила пышную юбку, внимательно оглядела яркие ноготки и сверкнула глазами в сторону подруги.

— Целуется Антон просто божественно. Настоящий мужчина. Вот почему я избегаю малолеток. Их неловкие, слюнявые потуги — унижение для настоящей женщины.

Арина хмыкнула.

— Тебе лучше знать.

Девушка попыталась представить, как бы это было с Макаром, но ничего не получилось. Картинка не складывалась. Вряд ли она когда-нибудь узнает, каково оно — целоваться с таким парнем. Или вообще целоваться. В ближайшее время — так точно.

Устроившись напротив подруги, она разгладила скатерть, вышитую «анютиными глазками». Арина помнила, как бабушка подбирала нитки для узора. Очки сползали ей на кончик носа, и женщина смешливо подтрунивала над собой — мол, нос коротковат.

Всего пять лет прошло с тех пор, как "КамАЗ" протаранил автомобиль "Жигули", в котором ехали родители и бабушка. Дедушка едва пережил потерю. Он любил жену и сына так самозабвенно, что соседи удивлялись. Арина не сомневалась, что на этом свете его удержала только единственная внучка. Он не мог оставить ее одну. Вот только мужское сердце с тех пор пошаливало.

Девушка ласково погладила вышитый цветок. Ей так сильно не хватало родных. Даже обычные женские вопросы оставались незаданными.

— Эй! — Клара помахала рукой перед ее лицом. Девушка подняла глаза, отвлекаясь от грустных воспоминаний. — У тебя такой вид, будто собираешься рыдать. Не моя вина, что я нравлюсь мужчинам. Скажу тебе, как подруге. Чур, не обижаться.

Видимо, Клара решила, что собеседница расстроилась из-за несостоявшегося поцелуя. Очень на нее похоже. Арина не привыкла плакаться, поэтому умолчала об истинной причине своего состояния. Ее личное дело, когда грустить, а когда радоваться.

— Даже не думала.

— Вот и правильно. Пойми, такие парни, как Барабаши — не для тебя. Ты — хорошенькая, но и только. А подобным Макару подавай самое лучшее. На меньшее они не согласны. Поверь, я знаю о них все. А ты еще встретишь нормального парня. Взять Ковалева, к примеру. Чем не кандидат?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— На что кандидат?

— На мужа.

Вдруг стало ужасно обидно. До слез. И не потому, что Олег — плохой парень. Он ей даже нравился — как друг.

Но никто, и уж тем более Клара, не имеет права решать, что для Арины лучше, вмешиваться в ее жизнь, корректировать ее мечты.

Девушка вспылила:

— А ты, значит, собралась замуж за Барабаша? Которого из них? Того, что божественно целуется, или того, который вчера…

Арина сама себя остановила. Не станет она опускаться до мести. Клара, в конце концов, не виновата, что Макар ее отшил. К тому же, случившееся могло оказаться лишь особенной тактикой. Вчера повернулся спиной, а сегодня или завтра…

Девушка вспомнила удивительно правильные черты лица, серые умные глаза и решила, что такой парень не стал бы тратить время на интриги. Однако, сомнения вдруг вернулись. Ведь его брат обладает таким же красивым лицом и глазами.

— Пока не решила. — Кажется, Клара даже не обиделась, хотя, на месте Арины, скорее всего, не стала бы церемониться и закончила мысль. А подруга, тем временем, продолжила: — Для этого мне нужно поближе познакомиться. С обоими. Я так поняла, что ты не против.

Разве у нее спрашивали?

— Мне все равно.

— Разумное решение. А пока слушай, как вчера все происходило, да на ус мотай.

Арина закатила глаза и направилась к плите ставить чайник. Пусть лучше Клара рассказывает, чем расспрашивает.

Всю ночь шел дождь. К утру закончился, но стоять в мокрой траве у мольберта не хотелось. Да и освещение для работы не подходило.

Арина наводила порядок в кухне под голос, вещающий из радиоприемника. О чем шла речь, она не запомнила, поскольку мыслями то и дело возвращалась к событиям вчерашнего дня.

К неожиданной встрече с Макаром добавился красочный рассказ Клары. Порой Арине казалось, что это не подруга, а она целовалась с Антоном, настолько детальным оказалось описание. Одно отличие — каждый раз вместо ухажера Клары Арина представляла себе его брата.

Разозлившись на собственное воображение, девушка подкрутила звук и принялась чистить газовую плиту. Затем драить духовку. Перемещаясь таким образом, она наконец-то оказалась перед дверью кладовой, раздумывая, стоит ли начинать уборку до обеда. В этот момент в кухне появилась соседка — учительница рисования.

Ираида Силантьевна принесла на тарелке румяные пирожки, прикрытые льняным полотенцем. Она оставила их на столе, улыбнулась Арине и чмокнула ее в щеку.

— Обедали?

— Нет еще. Дедушка ремонтирует утюг. Пока не закончит, на еду не посмотрит.

— Я уже скоро. Без меня не начинайте! — раздался из комнаты строгий голос.

— Командует? — подмигнула Арине соседка.

— Вы же его знаете. — Арина сняла фартук и указала на стул. — Садитесь. Вместе пообедаем.

Ираида Силантьевна устроилась за столом.

— Я — только чай.

— А как же пирожки?

— Тут — для вас. Что касается меня: я сама, как пирожок.

Арина оглядела полненькую, но ладную фигурку соседки и улыбнулась.

— Вам идет.

Ираида Силантьевна расхохоталась и махнула рукой.

— Поздно на диетах сидеть. Да и не люблю я это дело. — Женщина убрала со стола невидимую крошку и поинтересовалась: — Не рисовала сегодня?

— Нет. Темно и сыро.

— Ну да. Все верно. А Олег мой не приходил?

— Нет.

Арина знала, что Олег Ковалев, старший внук Ираиды Силантьевны — главная ее забота. Родители парня укатили на заработки за границу, и женщине пришлось единолично воспитывать мальчика. Относилась она к этому вопросу весьма серьезно. Парень с детства возился с ранеными птичками и зверушками, поэтому и решил учиться на ветеринара. К сожалению, чтобы получить высшее образование, ему пришлось бы уехать довольно далеко, а Олег не хотел оставлять бабушку одну. Он поступил в техникум в соседнем городке и теперь частенько бывал дома.

— А Клара?

Вот оно — яблоко раздора между бабушкой и внуком. Ираида Силантьевна недолюбливала Клару, и откровенные чувства внука к этой девушке не приветствовала, хотя открыто это не выказывала. Добродушное лицо говорило за нее.

— Со вчерашнего дня ее не видела.

Соседка кивнула и посмотрела в сторону двери.

Арина тоже обернулась. На пороге стоял дед с утюгом в руках.

— Здравствуй, Ида, — кивнул он соседке. — Внучка, принимай работу.

— Какой ты у меня молодец!

Девушка забрала утюг, поцеловала Николая Васильевича в щеку, оглядела: военная выправка, неизменно выбритое лицо с квадратным подбородком, густые седые волосы, расчесанные на косой пробор, военная рубашка и штаны, которые он так и не променял на гражданскую одежду. Арина считала его самым красивым мужчиной в городе, несмотря на возраст.

— Так то. Труженику положен обед.

— Борщ готов.

Дедушка сел напротив соседки и заглянул под полотенце.

— С чем пироги?

— С айвовым вареньем.

— Надеюсь, это все мне?

— Дед! — возмутилась, хохоча, Арина. — Жадина.

— Ладно, оставлю тебе один. Или два. Неси борщ, а то я слюной истеку.

Девушка покосилась на соседку. Та слегка зарделась, явно довольная реакцией соседа на ее выпечку. Арина давно подозревала, что учительница рисования неравнодушна к Николаю Васильевичу, и относилась к этому обстоятельству положительно. Ей нравилась Ираида Силантьевна. Иногда девушке казалось, что и дедушка смотрит на соседку с симпатией, но она также знала, что Николай Васильевич слишком сильно любил свою Анютку, чтобы ухаживать за другими женщинами — даже спустя пять лет после внезапной разлуки.

Бабушка Аня частенько вспоминала молодые годы, когда занималась рукоделием. Арина тихонько сидела рядом, рисовала цветными карандашами все, что попадалось на глаза, и слушала. Оказывается, они когда-то дружили — Ида, Юля и Аня. Правда, сейчас в гости к семейству Горенко заходила только Ираида Силантьевна, а Юля, она же Джулия Рудольфовна Лужицкая, директриса местной школы, воротила от Арины нос.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍А еще она была бабушкой Макара.

Арина пролила несколько капель борща на стол и начала промокать поверхность полотенцем. Никто не сказал ей ни слова.

Мысленно девушка уже бежала к реке.