Разрушение (ЛП)

Глава 12

Селена

Перед тем как уехать на следующий день, Люк подкараулил меня, когда я спускалась по лестнице.

— Могу я поговорить с тобой, Селена? — попросил он. Вся его вчерашняя игривость исчезла, сменившись серьезным выражением лица.

Я кивнула, и он повел меня к задней двери, которая вела в патио и в сад. Доминик сидел на одном из шезлонгов, откинув голову на поручень, словно наслаждался лучами солнца. Он открыл свои карие глаза, такие похожие на глаза Люка, и тепло улыбнулся мне, когда мы присоединились к нему.

Что происходит?

— Мы хотим поговорить с тобой, — Люк уселся справа от меня, наклонился вперед и уперся локтями в колени.

— Разговор пойдет на тему «Каковы твои намерения касательно нашего брата»? — улыбнулась я, стараясь скрыть свою нервозность из-за того, что нахожусь между людьми, со столь серьезными выражениями на лицах.

Они обменялись взглядами, а затем снова посмотрели на меня.

Не время для шуток, Селена.

— Именно, — ответил Дом, прерывая мои мучения, и я слегка расслабилась. Я справлюсь с этим. — Ремингтон, кажется, довольно сильно увлекся тобой. Мы раньше никогда не замечали, чтобы он так сильно заинтересовался какой-нибудь женщиной. По крайней мере, не так, как тобой. За исключением матери Адриана.

Я кивнула, мной овладело желание широко улыбнуться. Я начала понимать, каково это быть в центре внимания Ремингтона в качестве его любовницы.

— Мне он тоже очень нравится.

Они снова обменялись взглядами, и в этот раз, я почувствовала, как душа уходит в пятки.

— Что не так? Мне не следовало так говорить?

Люк прочистил горло.

— Ремингтон не знает, что такое «нравится». От мимолетного интереса он сразу же переходит к любви. Полюбив, он полностью отдает всего себя. А отдав себя, не отпускает с легкостью. Раньше он не проявлял к женщинам ничего, кроме интереса.

Я снова кивнула, позволяя себе принять эти слова.

— И вы думаете... вы считаете, что он любит меня?

— Да, — ответил Люк. Я бросила беглый взгляд на Дома. Он не болтлив. У меня сложилось ощущение, что он предпочитает сидеть в стороне и молча изучать людей. Я сосредоточила внимание на Люке.

— Ремингтон убьет нас, если узнает, что мы рассказали тебе это. Но мы обязаны были поговорить с тобой, перед тем как уехать. Колетт практически уничтожила его, и мы не хотим, чтобы это случилось еще раз. Он с ума сходит по тебе, — Люк замолчал, словно давая мне время, осознать его слова.

— Он беспокоится, когда тебя нет рядом. Я замечаю в его взгляде способность убить, когда он думает, что какой-то другой мужчина пытается завладеть твоим вниманием на слишком долгое время. Вскоре он не сможет сдерживать свои чувства. Но мы хотим, чтобы ты знала. Пожалуйста, просто… — Люк посмотрел мне прямо в глаза, и на его лице промелькнула целая гамма эмоций. Он сделал глубокий вдох и закончил свою мысль:

— Надеюсь, ты будешь с ним осторожна, когда будешь уезжать.

Я откинулась на спинку кресла и прижала руку к груди. Я слышала смех Ремингтона, пока он и Адриан трудились над домиком на дереве для Адриана. Вчера он пообещал ему, что они займутся этим сегодня.

Он любит меня?

Я старалась не позволить этим трем коротким словам свести меня с ума. Не слишком ли рано для нашего трехмесячного соглашения начать испытывать такие чувства?

— Но мы же знаем друг друга всего несколько недель.

Дом поерзал в своем кресле.

— Ремингтон просто… — он остановился на полуслове, словно подыскивая правильные слова, но в итоге закончил, — Ремингтон. Несколько недель это или несколько дней, не имеет значения.

Они оба правы насчет этого. Ремингтон именно такой. Он живет по своим собственным правилам, а не по чьим-то еще, что довольно пугающе, если позволить себе задуматься над этим слишком долго. Пугающе из-за того, что я наслаждаюсь, находясь в центре его внимания, и хочу играть по его правилам, позволяя вопросам типа «что если?» слишком часто возникать в моих мыслях. Готова ли я сделать шаг в этом направлении?

Я покачала головой, отбрасывая эти мысли прочь.

— Спасибо, что поделились, — сказала я, заставляя себя сосредоточиться на двух мужчинах. Я видела их преданность и любовь к брату так же ясно, как если бы они прокричали эти слова вслух.

Попрощавшись со всеми, Люк и Дом уехали. Я пошла наверх и сделала вид, что работаю над дизайном моделей нижнего белья. Я понимала, что Ремингтон заметит изменения в моем поведении, потому что не слишком хорошо умею скрывать чувства. Мне нужно какое-то время побыть одной, чтобы оценить полученную информацию и свои собственные ощущения.

Следующие несколько дней я оттачивала искусство оставаться спокойной. Все свое время Ремингтон уделял работе в кабинете и строительству домика на дереве вместе с Адрианом. Конечно же, мы ездили гулять по Провансу. Вчера в половине седьмого утра мы отправились кататься на воздушном шаре. Рассвет оказался изумительным, а пейзаж в золотистых и оранжевых красках осени просто захватывал дух.

По вечерам мы ласкали друг друга в патио, после того как все уходили спать, а позже тоже отправлялись в постель. Иногда он не торопился, долго ласкал меня и занимался со мной любовью так, словно впереди у него уйма времени. А иногда был очень нетерпеливым и даже отчаянным, и тогда он грубо вдалбливался в меня, трахая так, будто не может насытиться. Ремингтон может быть одинаково требовательным и щедрым, и мне это в нем очень нравится.

Сегодня мы ленились и провели весь день возле бассейна. Я нарисовала несколько эскизов нижнего белья и набросала несколько стратегий маркетинга. Я была довольна тем, как все обернулось.

Сразу же после обеда мы устроились в патио и потягивали вино. Адриан, как обычно, словно сгусток энергии носился по освещенным дорожкам, а затем падал на колени либо к отцу, либо ко мне.

Днем я позвонила родителям и сообщила, что у меня все хорошо. Только Марли я рассказала о Ремингтоне. Я не стала рассказывать родителям, потому что тут не о чем рассказывать. Это ведь временно, а я уверена, они бы начали волноваться за меня. Они и так уже достаточно наволновались, чтобы это продолжалось еще. Я заставила себя выбросить все мысли об отъезде из Франции и решила просто наслаждаться моментом.

Адриан запрыгнул мне на колени, уселся, подтянув коленки, и затем полностью сосредоточил свое внимание на мне. Боже, глаза мальчика, так похожие на глаза его отца, обезоружили меня.

Я убрала локоны с его лба одной рукой и улыбнулась ему.

— Что такое, милый?

Он поджал губы, поерзал у меня на коленях и спросил:

— Можно я буду называть тебя мамой?

Я чуть не поперхнулась вином. В горле образовался ком, и я крепко сжала бокал в руке. Краем глаза заметила, что Ремингтон замер. Я не могла посмотреть на него, потому что не хотела, чтобы он заметил, как отчаяние разрывает мое сердце.

Адриан моргнул, глядя на меня, его огромные глаза были полны беззащитной надежды.

— Ты не принесешь мне штопор из кухни, Адриан? — голос Ремингтона прервал панику, которая начала овладевать мной.

Адриан спрыгнул с моих колен и побежал на кухню.

— Селена. Мне очень жаль, что так получилось. Было глупо с моей стороны отрицать, что такое может когда-нибудь случиться, — сказал Ремингтон и его уши покраснели. — Адриан любит тебя, но я и предположить не мог, что он скажет тебе что-то подобное. Я поговорю с ним, когда он вернется.

Я сглотнула и покачала головой.

— Не нужно извиняться. У него хороший вкус, — сказала я, стараясь ослабить бурлящее вокруг нас напряжение, но прежде чем успела сказать что-то еще, вернулся Адриан со штопором, отдал его отцу, повернулся и посмотрел на меня. Боже, взгляд его глаз полностью уничтожил всю защитную стену, которой я окружила свое сердце.

Адриан и Ремингтон одновременно и моя сила, и моя слабость. Адриан заполняет дыру в моем сердце, потому что он любит от всего сердца. Ремингтон дает то, чего я была лишена все эти годы. Он помогает мне осознать мою сексуальность и каждый его взгляд дает понять, что я что-то значу. Когда, наконец-то, прекратились резкие перепады его настроения от пламенного обожания до полной холодности, я поняла, что он любит открыто и сильно. Тем не менее, во Франции я ненадолго. И если мы привяжемся друг к другу, в итоге это уничтожит нас. Меня. После Джеймса я обещала себе, что никогда больше не позволю себе быть ранимой снова. Но, тем не менее, я ранима.

Но в этот раз кто-то еще нуждается во мне. Ремингтон зависит от меня не только из-за секса. У нас обоих столько всего случилось в жизни. Мы понимаем друг друга.

И тут меня озарило. Флирт — то, чем можно заниматься, не вовлекая чувства. Но я-то неосознанно глубоко увязла в этих отношениях, и если когда-нибудь что-то случится с Адрианом или Ремингтоном... Я крепко зажмурилась, не желая думать об этом, а когда снова открыла глаза, большие зеленые глаза Адриана смотрели на меня в ожидании ответа. Почему Ремингтон молчит?

Я бросила на него взгляд, и увидела настороженное выражение на его лице.

— Иди сюда, Адриан, — Ремингтон протянул сыну руку, выражение его лица было душераздирающе нежным. Адриан взглянул на отца, затем повернулся ко мне. Я сдержала улыбку, пока смотрела, как взаимодействуют сын и отец. Лицо Ремингтона приняло такое выражение, словно он очень занят сейчас. Оно стало более ожесточенным, он раздраженно поджал губы и дернулся встать.

— Ты больше не хочешь называть меня Селеной? — быстро спросила я, пока Ремингтон не забрал мальчика. Краем глаза я заметила, как он поерзал на сиденье.

Мальчик покачал головой.

— У меня нет мамы, а у всех ребят в нашем классе есть, — он прищурился и склонил голову набок, словно что-то обдумывал. — Ну, а ты что скажешь, папа?

Наконец, Ремингтон встал, притянул сына к себе и усадил себе на колени.

— Селена с нами ненадолго. Она скоро должна будет вернуться домой, понимаешь? — но его лицо выражало совсем иные чувства. Почему он в таком замешательстве?

— Я знаю, папа. Почему она не может остаться с нами навсегда? Ты любишь ее, а она тебя, разве нет? Я видел, как ты целовал ее. Целуются только те, кто любят друг друга.

Ремингтон посмотрел на меня взглядом, к которому я уже начала привыкать. Взглядом, от которого пересыхали губы и горло, и который выражал очень многое, хотя он не произносил при этом ни слова. Он отвел взгляд в сторону и тяжело вздохнул. Казалось, он в противоречии с самим собой, что очень не похоже на мужчину, с которым я познакомилась.

— Прошу простить меня, я скоро вернусь, — я встала и отправилась в ванную, покачав головой, когда заметила, как Ремингтон дернулся в кресле, словно порывался последовать за мной.

В ванной я заперла дверь, прижалась к ней спиной и начала делать глубокие вдохи и выдохи, стараясь успокоить бешено бьющееся сердце.

Черт. Что мне следует ответить Адриану? Мальчик держит мое сердце в своих крошечных ручках. Существует ли способ, что это пройдет, когда я вернусь в Штаты?

Мне следует поговорить с Ремингтоном, прежде чем давать Адриану какие-либо обещания.

Я поплескала холодной водой себе в лицо, промокнула полотенцем и вернулась в патио. Ремингтон и Адриан затеяли борьбу на пальцах, и создавалось впечатление, что мальчик выигрывает — отец поддавался ему. В груди стало тепло. Чертово глупое сердце.

Адриан выкрикнул мое имя, сидя на коленях отца, и сказал, что он выиграл. Я улыбнулась, увидев, как забавно выглядит лицо его отца, делающего вид, что он проиграл.

Если Ремингтон предполагал, что игра отвлечет Адриана, это не сработало, потому что уже через минуту он посмотрел на меня глазами, полными обожания и спросил:

— Можно, Селена? Можно мне называть тебя мамой? — защитная стена полностью разрушилась.

— Да, милый. Можешь называть меня мамой, — эти слова сорвались с моих губ прежде, чем я успела остановить себя, полностью отрицая решение, которое приняла в ванной.

Дерьмо, дерьмо, дерьмо!! Я открыла рот, чтобы исправить ситуацию, но Адриан уже соскочил с колен отца и мчался ко мне. Я поймала его и обняла.

Ремингтон уставился на меня, казалось, его обуревал гнев, шок, неверие, и что-то, что мне показалось слабой искрой надежды.

— Пора спать, Адриан, — в его голосе прозвучали твердые нотки, и он встал со стула.

Что я наделала?

Адриан поцеловал меня в щеку.

— Я люблю тебя, Селена, — прошептал он, отстраняясь и обхватывая мое лицо своими маленькими ладошками.

Глаза начало жечь и, клянусь, мое сердце сделало в груди кульбит. Я никогда не ожидала, что когда-нибудь услышу от него эти слова. Где-то в подсознании я понимала, что это точка, после которой возврата для меня уже не будет.

Для него тоже.

— Я тоже люблю тебя, Адриан, — он снова поцеловал меня в щеку и побежал наверх. Я быстро потерла глаза пальцами, как раз тогда, когда Ремингтон повернулся посмотреть на меня, зарывшись рукой в волосы и оттягивая их назад.

— Ты не имела права говорить ему этого, Селена. Почему ты не подождала и не поговорила сначала об этом со мной? — он начал ходить туда-сюда, уперев руки в бока. — Я стараюсь оберегать его от ситуаций, подобных этой, но я встретил тебя и не мог удержаться и не видеться с тобой, — казалось, он зол больше на себя, чем на меня.

— Мне жаль, — прошептала я, чувствуя как слезы жгут глаза. Я заморгала, пытаясь остановить их. Не собираюсь плакать сейчас. — Знаю, что не должна была разрешать ему называть меня так. Но почему ты ничего не сказал, Ремингтон? Ты просто сидел там, бросив меня выкручиваться саму. Это очень эгоистично с твоей стороны. Ты не помог мне уладить эту ситуацию.

Снова запустив пальцы в волосы, он смотрел на меня несколько секунд и выглядел при этом так, словно хотел сказать что-то. Его глаза наполнились сожалением и смущением, а затем он развернулся и вышел из комнаты. Ситуация слишком быстро усложнилась.

Черт! Неужели я все испортила? Мысль, что Адриан может однажды попросить что-то подобное, никогда не приходила мне в голову. Должна была, но я была слишком занята, наслаждаясь каждой секундой с ними. Его вопрос заставил меня потерять контроль. Все о чем я могла думать — это выражение его лица, в котором было столько надежды и желания получить положительный ответ, и постоянная тоска о том, как все могло бы быть, которая поселилась в моих воспоминаниях. Глаза застилали слезы, и я провела рукой по щекам, чтобы стереть их.

Боже, дай мне сил справиться с этим.

Я зашла в дом, собираясь дождаться Ремингтона в гостиной.

Он спустился вниз полчаса спустя и отправился на кухню, его походка была полна ярости и элегантности, но я все равно возбудилась. Что со мной не так?

Я выпрямилась, наблюдая, как он налил вино в два бокала, хотя мы не допили вино в патио, затем направился в гостиную и протянул один мне. Свой бокал он поставил на стол, сел напротив меня и продолжил молча размышлять, глядя на меня все это время.

Своим выражением лица она напоминал мне кошку, которая наблюдает за мышкой, бегающей по кругу, пока не набросится на нее в конце концов. Мое терпение лопнуло и вся безнадежность, которую я ощущала пару секунд назад, исчезла.

Я сильнее, чем та женщина, что вышла замуж за Джеймса. Ремингтону и мне нужно быть честными и поговорить обо всем.

— Хочешь поговорить об этом или как?

Он сложил руки в форме буквы «А» и прижал их ко рту.

В груди вспыхнул гнев и кровь закипела. Я не позволяла себе чувствовать гнев уже довольно долго, поэтому ощутила некую бодрость, когда плотину прорвало.

— Ты преследовал меня, Ремингтон. Я ушла, но ты последовал за мной в отель и вернул меня. И что, ты думал, должно было случиться? Пожалуйста, пойми, я не сваливаю всю вину на тебя, но, черт возьми, Ремингтон. Ты преследовал меня, — и вернул меня к жизни.

Он продолжал молча смотреть на меня — глаза прищурены, волосы взлохмачены от того, что он часто зарывался в них пальцами. Я и забыла, каким сексуальным может быть задумчивый Ремингтон.

Я вскочила со своего места и заметалась по комнате, никуда конкретно не направляясь. Я была недовольна собой, Ремингтоном и глупой угрозой, которая нависла над нашими головами. Затем заслоны, сдерживавшие порывы моей души прорвало. Старые обиды, страхи и ярость, которые я заперла почти два года назад, вырвались на волю, и я резко остановилась и развернулась к нему.

— Собираешься сказать что-нибудь?

Он сидел, вытянув ноги, и наблюдал за мной с непроницаемым выражением лица, пока я произносила свою маленькую тираду. Желание добиться какой-то реакции от него было непреодолимым. Я посмотрела на бокал с вином, затем себе под ноги. Наверное, гораздо безопаснее будет бросить в него туфлю, а не бокал с вином.

— Боже мой, Ремингтон. Ты так раздражаешь! — никакой реакции. — О, да иди ты нахер! — крикнула я ему, развернулась и устремилась к лестнице. Я не произносила вслух эти слова уже долгое время, и теперь ощущала себя довольно свободной. — Иди-ка ты очень-очень далеко нахер, — бормотала я себе под нос, но достаточно громко, чтобы мои слова пролетели по тихой комнате и достигли его ушей. Но весь эффект был испорчен, когда я провела рукой по лицу и почувствовала слезы, стекающие обжигающими дорожками по моим щекам.

Я добежала до лестничной площадки, срезала путь до его комнаты и замерла, глядя на остальные комнаты по коридору. Если он не собирается говорить со мной, я не буду спать в его кровати. Надеюсь, к утру он остынет. Я поспешила в его комнату, схватила зубную щетку, ночную рубашку, шорты и вышла.

— И куда ты, по-твоему, собралась?

Я остановилась и обернулась.

— Так теперь ты хочешь поговорить? Оставь меня. Я устала.

Его взгляд опустился на вещи в моих руках, в два широких шага он сократил дистанцию между нами и забрал их у меня из рук. Одновременно с этим, второй свободной рукой он обхватил меня за талию, притянул ближе к себе и его губы оказались на моих, меньше чем за секунду.

— Оставить тебя в покое это не то, что мне подвластно, Селена. Ты еще не поняла этого? — пробормотал он мне в губы.

Я толкнула его в грудь руками, но он не пошевелился. Напротив, он снова прижался к моему рту, покусывая нижнюю губу и заставляя меня открыть рот, пока он медленно дразня сжимал мое бедро, от чего по моей спине прошла волна дрожи. Его язык, неторопливо лаская, ворвался в мой рот.

Я почувствовала сладковатый вкус вина. Моя ночная рубашка и шорты упали на пол, пальцами он обхватил меня за шею сзади, удерживая на месте. Поцелуй изменился, теперь он целовал меня яростно, словно наказывая за то, что я сделала. Всего несколько минут назад наполнявшая меня злость превратилась в желание, и я зарылась пальцами в его волосы, потянув за них и удерживая его возле себя.

— Я идиот, — хрипло сказал он, прижимаясь своим лбом к моему.

— Д-да, ты идиот, — выдохнула я. — Ты обидел меня.

— Мне жаль.

— Тебе должно быть жаль. Почему ты не отпустил меня, когда я ушла тогда из твоего дома? Если ты не хотел, чтобы Адриан привязывался ко мне, тебе не следовало позволять мне оставаться в вашей жизни.

— Мне очень жаль, — сказал он полным сожаления голосом. — Я никогда раньше не оказывался в ситуации, подобной этой. Я не справился с этим, Селена. Я обещал себе, что никогда не обижу тебя, но сегодня вечером обидел. Скажи мне, как я могу искупить вину, — несколько секунд он молчал. — Ты сказала мне идти нахер, — в его голосе звучало удивление.

— И имела это в виду.

— Это слово в твоих устах звучит очень сексуально.

Я закатила глаза и вывернулась из его объятий.

— Ты разозлился на меня за то, что я сказала Адриану, — это было утверждение, не вопрос.

— Сначала да. Потом я понял, что злюсь больше на себя, чем на тебя.

Я вспомнила, что он говорил раньше, и гнев снова вспыхнул во мне.

— Так ты жалеешь, что впустил меня в вашу жизнь?

— Нет. Нисколько, — он закусил нижнюю губу, и посмотрел на меня сквозь ресницы. — Собираешься сказать мне валить нахер? — уголок его рта изогнулся, он протянул руку, хватая меня за предплечье и притягивая обратно в свои объятия.

— Я собираюсь спать, — я, наконец, высвободилась и, схватив свои вещи с пола, направилась к одной из гостевых спален.

— Не уходи от меня, Селена, — очень близко раздался его голос. Когда я оглянулась через плечо, все что я могла видеть, это его лицо, пока он медленно приближался ко мне. Он схватил меня за руку, развернул, и я ахнуть не успела, как снова оказалась в его объятиях, и он вел нас в его спальню.

— Можешь себе представить, что я ощущаю, видя, как ты уходишь от меня, Селена? — его дыхание согрело мою щеку. — Боль. Кажется, будто мою грудную клетку вскрыли и вырвали из нее сердце. Мне не нравится это ощущение.

Мое сердце дрогнуло от этих слов. Этот уверенный, гордый мужчина был ранен так глубоко, но все равно остался достаточно сильным, чтобы откровенно описать свои чувства. Джеймс почти уничтожил мою самооценку. А Ремингтон, кажется, полон решимости восстановить ее, и подобные откровения так много значат для меня. Тем не менее, в некотором роде, я все еще была зла на себя и также на то, как мы разобрались с ситуацией. Да, это было эгоистично с нашей стороны, и, наверное, раз мы продолжаем этот танец, мы проигнорировали тот факт, что это может оказать влияние на юное сердечко Адриана.

Ремингтон считает, что я способна вырвать его сердце из груди, но это он и его сын держат мое сердце в своих руках. Я полностью в их власти. Вспомнив разговор с Люком и Домом несколько дней назад, я открыла рот и ответила ему честно:

— Я никогда не уйду от тебя.

Он кивнул, и демоны в его глазах исчезли.

— И нет, я не жалею, что встретила тебя. Нисколько.