Разведчик

Глава 6

Гроза не миновала и фермы Энджи Лоуи. Мгновенно что-то лопнуло в небе, на потрескавшуюся землю обрушились потоки воды, и в воздухе запахло взбитой мокрой пылью. Дождь хлестал по крыше; пересохшая земля жадно впитывала воду. Но в доме было тепло, уютно и пахло свежесваренным кофе.

Джонни был необычайно серьезен в этот день.

— Мама, а дядя вернется?

— Не знаю, Джонни.

Тот же вопрос задавала она себе весь день. Вернется он? А собственно, зачем? А если, да? Что она будет делать?

Эта мысль смутила ее. Что значит «будет делать»?

Вконец расстроившись, Энджи занялась уборкой: вытерла пыль и помыла полы. Потом взялась стирать белье: ей нужно было чем-то постоянно отвлекать себя от навязчивых мыслей о Хондо, но все напрасно.

Вспоминая подробности их встречи, она пыталась убедить себя, что Хондо жестокий и грубый… Его отношение к Джонни… Но в глубине души Энджи чувствовала — Хондо в действительности другой, и под его напускной жесткостью скрывается чистая натура.

Он, должно быть, воспитывался в суровых условиях. Энджи вспомнила, как Хондо вскочил с постели, с револьвером в руке, словно и не спал вовсе. Видимо, непростая жизнь научила его быть всегда настороже.

К вечеру дождь перестал, и Энджи вышла из дому. Воздух после грозы стал чист и свеж; Энджи вдыхала его, словно пила холодную воду жадными глотками. Небо еще было скрыто за разломами черных туч, и где-то далеко грохотал гром. Куски облаков, цепляясь за вершины гор, тяжело плыли на запад. Время от времени полыхал набухший тучами небосвод.

Ручей вышел из берегов, вода стала мутной и затопила ложбину.

Энджи покормила лошадей и теперь в молчании остановилась, грустно глядя на далекие горы. Уехал, и даже следы смыты дождем. Исчез, как будто его и не бывало. Энджи вспыхнула, вспомнив его поцелуй. Это была не шутка и не порыв сладострастия.

В кадку, поставленную под водосток, звонко падали капли. В сгущавшихся сумерках луговая трава отливала темно-зеленым с синевой цветом, и хрустальные дождинки висели на дрожащих стебельках. Утром нужно будет вывести лошадей на пастбище. Энджи подошла к загону и положила ладонь на скользкую жердь ограды. На сером фоне вечереющего неба отчетливо вырисовывались силуэты далеких гор. Тоска медленно закралась в душу Энджи.

Не в силах бороться с собой, она прижала руки к груди и до боли сжала зубы: по щекам медленно покатились слезы. Энджи смахнула их ладонью и побрела в дом. У двери она остановилась и в последний раз, еще на что-то надеясь, пристально посмотрела в сгущающуюся тьму. Все было тихо.

Энджи закрыла дверь и заложила ее на засов. Довольно! Что, собственно, произошло… Один человек попросился переночевать, купил лошадь и уехал. Вот и все. Но почему же он, именно он, не выходит из головы?!

Ведь стала же она забывать Эда. Энджи ни минуты не сомневалась в том, что он жив, но была уверена, что Эд никогда больше не вернется к ней. Семейная жизнь теперь ей показалась призрачной, словно и не существовавшей. Эд совсем не занимался воспитанием сына, и Джонни даже не вспоминал об отце. Вся жизнь отныне для нее сосредоточилась в сыне; отдать ему свою материнскую любовь и вырастить настоящего человека — вот истинное ее назначение.

Энджи легла в постель и натянула до подбородка теплое одеяло. Вдруг, как будто повторенные вновь Джонни вслух, прозвучали слова: «Мама, а дядя вернется?»

Поздно утром, когда солнце уже стояло высоко в небе, Энджи повела лошадей на пастбище. До этого она убрала в доме, накормила животных и расчистила сточные канавки, орошавшие огород. Энджи решила, что поступит благоразумно, если отведет лошадей подальше от дома.

Она остановилась у колодца и уже наполнила водой одно ведро, как вдруг за спиной что-то звякнуло. Энджи резко обернулась: из-за кустов, ведя под уздцы лошадь, вышел индеец.

За ним показался еще один, потом еще. Словно по мановению волшебной палочки пред ней предстала дюжина апачей.

Энджи не испугалась, ведь и раньше к ее отцу приезжали индейцы, поили лошадей, ее отец угощал их, а потом они мирно покидали дом Лоуи.

Перед Энджи стояли широкоплечие, мускулистые, крепко сбитые мужчины, с запыленными смуглыми лицами; на нее со злобой смотрело двенадцать пар глаз.

Один из индейцев сидел на красивой лошади и выделялся среди других особой манерой держаться. Энджи решила, что это их вождь. Она взглядом скользнула дальше и увидела еще одного, — он, дьявольски усмехаясь, о чем-то говорил своему товарищу. Черные гладкие волосы ниспадали до плеч и закрывали половину лица, так что Энджи не смогла его как следует рассмотреть. К гриве его лошади были привязаны страшные комки волос и мяса — скальпы. Добыча совсем свежая.

Энджи почувствовала, как у нее затряслись поджилки, но справилась с собой, стараясь не подавать вида, что боится пришельцев. Побледнев, она срывающимся голосом сказала, обращаясь к всаднику:

— Вы Витторо.

— Да, я Витторо.

— Вы раньше всегда поили у нас лошадей.

Он бесстрастно уставился на женщину. Энджи показалось, что перед ней не человек, а истукан.

— Вас предупреждали.

— Куда мне идти. Муж уехал. Это мой дом.

Витторо молчал, прочие замерли в ожидании. Налетел порыв ветра, и закружил столб пыли с земли, уже успевшей высохнуть после дождя. Прошелестело в кронах деревьев, потом опять наступила тягостная тишина.

— Земля здесь принадлежит апачам.

— Апачи живут в горах, — ответила Энджи, — зачем им ранчо? У меня сын, нам нужно где-то жить.

— Но когда апачи покидают горы, им необходима вода. А вы не даете им напиться.

— Вон там достаточно воды. — Она показала рукой в сторону ручья. — И если люди Витторо придут с миром, они смогут взять столько воды, сколько захотят. Разве я когда-нибудь запрещала вам пользоваться источником?

Витторо злобно перебил ее, и Энджи поняла, что это конец.

— На земле апачей не будут жить белые люди. — Он обратился к индейцу высокого роста. — Сильва! — И заговорил с ним дальше на незнакомом для Энджи языке, но она заметила злобную ухмылку, исказившую лицо Сильвы. Он спрыгнул на землю, подошел к Витторо, сказал ему что-то и, выхватив нож, двинулся к Энджи.

Она не закричала. Не смогла: к горлу подкатил комок, ноги стали ватными. И вдруг дверь распахнулась, и на пороге показался Джонни. В руках он держал старый кольт своего деда и целился в Сильву.

Индеец остановился, кто-то в толпе зрителей расхохотался. Сильва хмыкнул, увидев эту забавную картину: семилетний мальчишка и револьвер, почти таких же размеров, как и он сам.

Энджи рванулась к дому, но один из индейцев опередил ее, сбил с ног и заломил руки: и в этот момент кольт в руках Джонни выстрелил. Сильва взвыл и, схватившись за голову, повалился на землю. Джонни отбросило отдачей, он выронил оружие и упал на ступеньки.

Вырвавшись из цепких рук индейца, Энджи бросилась к сыну. Сильва неподвижно лежал на земле.

Витторо бесстрастно взирал на происходящее. Он долгим взглядом изучал мальчика.

— Какой у вас смелый сын.

Энджи смело посмотрела Витторо в глаза.

— Я не знала, что великий Витторо воюет с женщинами и детьми.

Витторо спрыгнул с коня и вытащил нож. Энджи прижала к себе Джонни. Почему она сразу не подняла револьвер? Сейчас уже поздно. Он медленно приближался. Теперь Энджи смогла его хорошо рассмотреть: высокого роста, ладно скроенный, с надменным лицом. Индейцы стояли молча.

Витторо взял Джонни за руку и проколол ему большой палец. То же он сделал со своим пальцем. Потом взял ладонь мальчика в свою и прижал друг к другу порезанные пальцы.

— Он мой кровный брат. Я даю ему имя Маленького Воина. — Он искоса посмотрел на Энджи, добрая искорка на мгновение мелькнула в его глазах и тут же потухла.

— Вы можете оставаться здесь.

Кряхтя, с земли поднялся Сильва, недоуменно озираясь вокруг, он потрогал рукой голову. На ладони осталась кровь. С ножом в руке Сильва двинулся на женщину с ребенком, но краткий окрик вождя остановил его. Он злобно прорычал что-то и нехотя вернулся к товарищам.

Энджи по-прежнему стояла, не шелохнувшись и прижимая к себе Джонни. Витторо вскочил в седло. Она сказала:

— Я хотела бы, чтобы мой сын когда-нибудь стал другом для ваших сыновей. Витторо ухмыльнулся.

— Мои дети давно умерли — в тюрьме у белых людей.

Отряд так же быстро исчез, как и появился. Только Сильва несколько раз оглянулся. Энджи поняла, что только покровительство Витторо спасает их от гнева Сильвы, по при первом же удобном случае Сильва постарается отомстить дому Лоуи.

Она подняла оброненный револьвер. Он был заряжен. Хондо Лэйн, даже находясь вдали, спас их от смерти. Ведь это он зарядил тогда старый кольт.