Разведи огонь

— Не очень, — я вцепилась в висящую на моем плече сумку, раздраженная тем, что он преследует меня. Себастьян не обрадуется, если я от него не избавлюсь. — Тебе что-то нужно?

— Мне любопытно.

— Что?

— Почти каждый день я вижу, как ты заходишь в ванную, чтобы переодеться, а потом спускаешься вниз вместо того, чтобы выйти через парадную дверь. Сегодня я решил удовлетворить свое любопытство и узнать, что ты делаешь, — Нейт хлопнул меня по плечу, как будто мы были старыми приятелями.

— Ты мог бы спросить, а не торчать возле туалета для девочек.

Он засмеялся.

— Ты бы мне сказала?

Я бросила на него косой взгляд, желая, чтобы он уже шел дальше.

— Думаю, мы никогда не узнаем.

— Ну, я спрашиваю сейчас. Куда ты идешь?

Я тяжело вздохнула.

— Я работаю над своим художественным портфолио, которое мне нужно отправить с заявлением в колледж, и в мастерской свариваю металлические скульптуры.

— Ух ты. Ты занимаешься сваркой? Мне нужно это увидеть.

— Нет, — покачала головой я. — Я стараюсь не выставлять на показ творческий процесс.

— Ну же, девочка Грейси, — уговаривал он. — Мы с Еленой расстались на выходных. Я же не делаю ничего плохого, разговаривая с тобой.

Это было удивительно. Меня также потрясло, что она не обвинила меня в том, что я причина их разрыва. Может, это она бросила Нейта. Я и не думала, что он классный парень. Они были золотой парой, но Елена всегда была умна. Надеюсь, она увидела его таким, какой он есть, — поверхностным и неверным, с наклонностями насильника и женоненавистника. Был шанс, что он тоже увидел ее истинное лицо. Она уж точно не была лучиком солнца.

— Вам с Еленой, конечно, не повезло, но это не значит, что мне это интересно.

— Неужели для тебя ничего не значит то, что между нами было?

Я остановилась на верхней площадке лестницы, скрестив руки на груди.

— Да, это действительно кое-что для меня значит. Я никогда не забуду ту ночь.

Его красивые точеные черты лица скривились в хмурой гримасе.

— Даже не пытайся начать это дерьмо. Ты хотела трахаться так же, как и я. То, что ты пожалела, что бросилась на мой член, не означает, что ты с самого начала не прыгнула на него по доброй воле.

— Хорошо, Нейт. Я не хочу с тобой ссориться. Когда-то давно мы были вместе. Я не заинтересована в повторении. Можем мы оставить прошлое в прошлом и прекратить играть в эту игру?

Он ухмыльнулся, как будто знал что-то, чего не знала я.

— Конечно, девочка Грейси. Мы поговорим позже. Может, когда закончишь, ты покажешь мне свое произведение искусства, — Нейт поцеловал меня, отступая назад, и мой желудок сжался от отвращения. Я не могла поверить, что когда-то испытывала к нему хоть какие-то теплые чувства.

Я подождала, чтобы убедиться, что он действительно ушел, затем спустилась по лестнице и ворвалась в класс мастерской. Нейт так испортил мне настроение, что я швырнула сумку на стол, за которым Себастьян работал над эскизом.

Баш удивленно вскинул голову.

— Грейс.

— Эй. Я собираюсь приступить к работе.

Я сделала два шага, прежде чем он поймал меня и притянул к себе.

— Что случилось?

— Ничего, — вздохнув, я прижалась щекой к его щеке.

— Ты злишься на меня за то, что я не пригласил тебя на выпускной?

— Вовсе нет.

Это было правдой. Я почти не хотела идти, поэтому не ожидала, что Себастьян тоже пойдет. Хотя от мысли о том, что я увижу его нарядным и буду танцевать с ним медленный танец, у меня в животе запорхали бабочки.

— Честно? — его рука скользнула вверх по моему животу и между грудей к горлу, заставив меня вздрогнуть.

— Да. Это не твое. Я не ожидал, что ты захочешь пойти, — я наклонила голову назад, чтобы поцеловать его в подбородок. — Я просто столкнулась с Нейтом в коридоре, а это всегда делает меня ворчливой.

Рука на моем горле сжалась.

— Мне сломать ему несколько ребер? Он что, издевается над тобой?

— Нет, — я, как могла, покачала головой. — Он раздражает, в стиле Нейта. Отпусти меня, чтобы я могла приступить к работе.

— Отпустить тебя, да? Мне не нравятся эти слова, исходящие из твоих уст.

— Даже если я добавлю в конце «для тебя»? — поддразнила я.

Баш так быстро закружил меня в своих объятиях, что у меня перехватило дыхание. Схватив меня за подбородок, он посмотрел мне в лицо, а затем поглотил меня поцелуем, который был совершенно неуместен в школе, но так необходим, что я даже не задумалась, ответить ли взаимностью.

— Иди работай, — вдохнул он мне в мой рот. — Я позволю тебе выполнить это предложение, когда ты закончишь.

Я фыркнула.

— Я не знала, что это предложение, — отступила от него я. — Но раз уж ты поднял мне настроение, я подумаю над тем, чтобы его осуществить.

Он притворно сделал выпад, заставив меня завизжать и побежать через всю комнату к своей рабочей зоне. Вид Себастьяна Веги, ухмыляющегося мне так, словно я была лучшим, что он когда-либо видел, вызвал у меня желание забыть о своем проекте и снова оказаться в его объятиях.

К счастью, я была умнее. Мое портфолио представляло собой мое будущее. Мне нужно было сделать его правильно. Как бы я ни думала о Себастьяне, он был моим только сейчас. Он сотворил невообразимое, заставив меня с нетерпением ждать каждого дня вместо того, чтобы бояться восхода солнца каждой клеточкой моего существа, но это было не навсегда. Ничто хорошее не вечно.

Именно это я повторяла про себя каждый раз, когда смотрела на него и ловила на себе его взгляд. Себастьян Вега — это мое настоящее, а не будущее.

Глава тридцатая

Я долго не могла решить, что надеть на воскресный обед с семьей Себастьяна. Я чуть не попросила маму сводить меня по магазинам, но поскольку мне нужно было купить новое платье для выпускного вечера, я удержалась. Каждый лишний пенни, который я зарабатывала, шел в сбережения на колледж, а зарабатывала я не так уж и много. Итак, я рылась в своем шкафу в поисках идеального платья.

Разбросав на кровати весь свой гардероб, я остановилась на кружевном платье до колен цвета жженого апельсина с рукавами до локтя. Я надевала его две Пасхи назад, и на секунду увидев себя в этом платье, в которое я наряжалась по таким разным поводам, у меня перехватило дыхание. Но я не позволила себе поддаться грусти. Не сегодня, не в тот день.

Вместо этого я надела золотые туфли и нанесла на губы немного блеска. Мама отвезла меня к дому Себастьяна. Припарковавшись у входа, мы какое-то время сидели в тишине.

— Вау, — вздохнула она.

— Знаю. В точности моя реакция.

— Он живет рядом с Сандерсонами.

Я кивнула, рисуя на своем окне сердечко.

— Он знает. Какое — то безумное совпадение. Но он не жил здесь, когда мы с Еленой были подругами. По крайней мере, недолго.

Мама сжала мое колено.

— Ты нервничаешь, детка?

— Конечно, да. Себастьян не очень любит своего шурина, поэтому, очевидно, я нервничаю из-за этих трений. Я хочу все сделать правильно.

— Так и будет, — она кивнула в сторону дома. — Похоже, кто-то не мог дождаться, пока ты подойдешь к двери.

Я повернулась к дому, и точно, Себастьян пробирался по длинной подъездной дорожке, направляясь прямо к нам.

— Я пойду. Я позвоню, если меня нужно будет подвезти, но…

— Я уверена, что он тебя подвезет, — подмигнула она. — У тебя все получится. И повеселись!

Я выпрыгнула из машины и помахала ей рукой, когда она уезжала. Мама любила меня, но я не сомневалась, что ей не терпится побыть в тишине одной.

Себастьян обхватил меня за талию и, повернув, притянул к себе.

— Я бы приехал за тобой, — его голос звучал ровно и бесстрастно, но он поцеловал меня так, как будто под поверхностью скрывалось множество чувств. Я знала его достаточно хорошо, чтобы понять, что его поцелуй был правдой.

— Привет тебе, — сказала я, когда он отстранился. — Моей маме все равно нужно было куда-то идти, так что так было проще. Кроме того, на твоем мотоцикле мои волосы растрепались бы.

Баш обнял меня за талию, обшаривая глазами каждый сантиметр, который мог видеть.

— Ты прекрасна. И такая чертовски представительная. Разве это не самое сексуальное сочетание, которое я когда-либо видел?

— Я не скажу тебе, сколько нарядов перемерила. Это совсем не сексуально.

Он повел меня по подъездной дорожке, обняв рукой за талию, словно боялся, что я потеряюсь или брошусь бежать, прежде чем мы дойдем до дома. Он не отпускал меня и внутри, ведя в столовую, которая оказалась такой большой, что могла вместить по меньшей мере человек тридцать.

Сара ворвалась в комнату с бокалом белого вина, на ее накрашенных губах играла широкая ухмылка.

— О, Грейс. Я не могу передать, как рада, что ты пришла, — она обняла меня одной рукой, и когда я заглянула ей в глаза, они были стеклянными и какими-то далекими. Как будто она была где-то далеко.

Возможно, я ошиблась. Возможно, она просто была навеселе.

— Спасибо, что пригласили, — я обвела жестом огромное пространство. — Это просто… у меня нет слов.

— Перебор? Вычурно? — пробормотал Себастьян.

Сара хлопнула его по плечу.

— У Себа много мнений о дизайне интерьера для человека, который почти не вылезает из подвала. Мы разрешаем тебе украшать свое логово, как ты хочешь, хотя ты знаешь, как дергается Брэдли, узнав об одних только граффити на стенах.

— Он видел? — спросила я. — То, что это сделано с помощью баллончика с краской, не означает, что это не искусство. Работы Себастьяна безупречны.

— Ну… — полные губы Сары изогнулись от удовольствия, даже при том, что глаза едва сфокусировались на мне, — ты поставила меня на место, Грейс. Я рада, что на стороне моего брата есть кто-то вроде тебя. И ты права. Он безумно талантлив. Он всегда был таким. Я завидую. У меня от рождения нет и капли такого таланта.

Она кивнула сама себе, затем перелетела к окнам в другом конце комнаты и выглянула наружу.

— Похоже на дождь, — тихо сказала она.

Я посмотрела на Себастьяна, обнаружив, что его взгляд уже устремлен на меня.

— Все в порядке. Она такая, — он не потрудился понизить голос, и Сара, казалось, не заметила, что он говорит о ней.

В комнату вошел мужчина, которого, как я предположила, звали Брэдли, и его внимание на мгновение привлек телефон, после чего он сунул его в карман и поднял голову. Он мгновенно сфокусировался на мне и, выйдя вперед, протянул руку.

— Ты, должно быть, та самая прекрасная Грейс, о которой я слышал всю последнюю неделю, — он схватил мою ладонь и крепко ее пожал. Вблизи он представлял собой копию Нейта Бергена, каким он будет лет через двадцать. Безупречно красивый, но весь этот внешний блеск портили холодные ярко-голубые глаза. — Я Брэдли, думаю, ты уже знаешь. Добро пожаловать в мой дом.

Не «наш». А мой. Мы только познакомились, а у Брэдли уже было два очка не в его пользу.

— Спасибо, что пригласили, и да, я Грейс Патель. У вас потрясающий дом.

— Это полностью заслуга Сары. Она знает толк в декоре, — несмотря на то, что он отдал должное своей жене, ему понравился мой комплимент.

К счастью, светская беседа длилась недолго. Ужин был подан ровно в шесть. Нас усадили на конце обеденного стола, размером с футбольное поле, Брэдли во главе, Сара и я по обе стороны от него, и Себастьян рядом со мной.

Мы не касались друг друга, но я чувствовала, как напряжение волнами накатывает на Баша. Я понятия не имела, всегда ли он такой рядом с Брэдли, но если это поисходило из-за моего присутствия, то я пожалела, что согласилась прийти.

— Грейс Патель… — Брэдли вытер рот тканевой салфеткой. — Это индийское имя, верно?

— Да. Родители моего отца были из Индии.

Он кивнул.

— Интересно. Ты планируешь заняться инженерным делом или информатикой?

Сара зашипела, но промолчала. Она вообще почти ничего не говорила с тех пор, как Брэдли вошел в комнату. Себастьян так сильно дернул ногой под столом, что задребезжало столовое серебро. Я ухватилась за его колено и улыбнулась Брэдли, хотя на самом деле мне хотелось проткнуть его расистскую задницу вилкой для салата.

— Нет. Мой отец не передал мне ничего из этих генов. Я художник, но в колледже я планирую изучать и искусство, и графический дизайн. Я мечтаю зарабатывать на жизнь своими скульптурами, но так как я прагматик, то хочу, чтобы наряду с этим у меня были востребованные навыки.

Он скрестил руки под подбородком, кивая мне.

— Именно такой ответ я и хочу услышать. Слишком много детей думает, что они какие-то особенные, а потом — бум! Реальный мир их перевернул. Брат моей жены — один из таких. Надеюсь, ты окажешь на него хорошее влияние.

Брат моей жены. Этот парень оказался хуже, чем я ожидала.

Я не знала, что на это ответить, поэтому улыбнулась и пододвинула к себе тарелку с едой. Брэдли, казалось, не возражал быть единственным, кто говорил. Он продолжал задавать вопросы о моем будущем.

— Куда ты поступаешь? — спросил он, жуя свой стейк.

— Я точно останусь в штате. Я рассылаю свои заявления, так как рассчитываю на стипендию. Пока в моем списке USC, Pomona, Pepperdine, LMU и UC Davis.

— Хороший список. У меня есть еще пара предложений, которые, я думаю, тебе следует рассмотреть. Я попрошу Себастьяна передать их тебе, — он взглянул на Баша и прищурился. — А ты не думал о колледже, раз уж у твоей девушки, похоже, есть голова на плечах?

Себастьян снова остался безучастным, уставившись на Брэдли.

— Я пойду туда, куда пойдет Грейс.

Я прыснула со смеху, уверенная, что он шутит, но никто больше не засмеялся — особенно мой парень.

— У тебя плохая успеваемость, — ответил Брэдли.

— Я в курсе. Для этого и нужен общественный колледж. Я не дурак. Я могу подтянуть оценки, если для этого есть мотивация, — рука Себастьяна накрыла мою ладонь, лежащую у него на колене. — Так получилось, что Грейс — это правильная мотивация.

Лицо Брэдли исказилось, как будто он почувствовал запах какой-то гнили.

— Я очень сомневаюсь, что Грейс хочет, чтобы ее повсюду преследовал малолетний хулиган. Такие девушки, как она, да и твоя сестра тоже, любят пошалить в молодости, но мы все знаем, что это просто увлечение, не более того. Они не выходят замуж за парней-головорезов.

Сара уставилась в потолок, не произнеся ни слова в защиту своего брата или меня.

— Простите, но я вынуждена с вами не согласиться. Себастьян не хулиган. Будем ли мы вместе после школы или нет, не имеет никакого отношения к его воспитанию или к тому, в какой колледж он сможет поступить.

Я сладко улыбалась, чтобы Брэдли принял мое противоречие, не обидевшись. Я видела, как моя мать справляется с такими мужчинами, как он, на деловых ужинах моего отца. Она была мастером в этом деле. Я надеялась, что у меня есть хотя бы половина такого таланта.

Себастьян дрожал рядом со мной, казалось, готовый вырваться из своей кожи и, вполне возможно, забрать с собой Брэдли. Я никогда не видела, чтобы он держал язык за зубами, когда злился. Однако он сидел за этим столом в ледяном молчании, принимая словесную порку Брэдли, словно давно к ней привык. Меня убивало то, что это, вероятно, так все и было.

Брэдли наклонил подбородок, настороженно глядя на меня.

— Не извиняйся, Грейс. Ты молода, со временем ты поймешь, как устроен мир. Я просто объясняю своему шурину, что ему нужны собственные планы на послешкольный период. Следовать за тобой нецелесообразно.

Забавно было то, что я представила себе идущего за мной по кампусу Себастьяна, и от этой мысли у меня потеплело внутри. Я знала, что этого не произойдет, что у него нет намерения идти до конца, и он сказал это только для того, чтобы подзадорить Брэдли, но это не остановило мое воображение.

Сара хлопнула в ладоши, привлекая наше внимание.

— Я только что подумала кое о чем. У вас же скоро выпускной?

— Да, — подтвердила я. — Через две недели.

— У тебя есть платье? — спросила она.

— Еще нет. Мы с подругой собираемся за покупками на следующей неделе.

Сара мечтательно вздохнула.

— Вы должны будете прийти в дом сфотографироваться. Не могу дождаться, когда увижу вас двоих, наряженных. Может, я куплю Себу галстук в тон к твоему платью.

— Вообще-то, я иду на выпускной со своей подругой. Мы сделаем девчачью фишку и будем друг у друга на свидании.

Сара в ужасе посмотрела на нас с Башем.

— Себ, нет. Ты не возьмешь Грейс на встречу выпускников?

Его челюсть сжалась так сильно, что я испугалась за его зубы.

— Она идет со своей подругой, как она тебе и сказала.

Брэдли презрительно поморщился, но его больше интересовала еда на своей тарелке, чем участие в разговоре.

— Это не так уж и важно, — уверила всех я.

— Это очень важно, — настаивала она. — У Себа никогда не было девушки, поэтому я думаю, он не понимает, что это его обязанность — ходить на такие мероприятия с тобой. Ты можешь думать, что сейчас тебе все равно, но подожди, пока ты не придешь туда, а там будут одни парочки.

— Мы поговорим об этом, — сказал Себастьян.

В какой-то момент Сару осенило.

— Поступай правильно, Себастьян.

— Обязательно, — сказал он.

К тому времени, как мы съели десерт, я была измотана. Я боялась, что Брэдли захочет пообщаться после ужина, но он удалился в свой кабинет, а Сара куда-то улетела, помахав на прощание рукой.

Я последовала за Себастьяном в подвал. Как только мы оказались там, он остановился у подножия лестницы и повернулся ко мне.

— Я отвезу тебя домой, — сказал он.

— Что? Нет. Я не хочу домой, — я прижала руки к его груди, нуждаясь в его твердой силе, но он отстранился, запустив дрожащую руку в волосы.

— Я не могу быть рядом с тобой, Грейс. Не с тем, что я чувствую. Я не знаю…

— Я не боюсь тебя, — я поднесла руку к его шее, чувствуя под пальцами пульс. — Скажи мне, что тебе нужно. Я дам тебе это.

Его ноздри раздулись, а глаза стали невероятно черными.

— То, что мне нужно, — это не нежность. Наоборот. Мне нужно насилие. Я хочу причинить боль.

Я не отступила. Я бы не оставила его в таком состоянии. Он был рядом со мной в самые тяжелые моменты, когда я рыдала так сильно, что была готова потерять сознание, только чтобы избавиться от боли, и он не дрогнул.

Я бы тоже не дрогнула.

— Ты ударишь меня? — спросила я, проводя ногтями по его шее.

— Никогда, — его руки были опущены вдоль тела, будто он прилагал все усилия, чтобы не прикоснуться ко мне. — Я бы никогда с тобой такого не сделал, но тебе нужно идти домой.

Я покачала головой.

— Я не уйду, и я не сломаюсь, — я накрыла его рот своим ртом, покусывая губы, чтобы вывести Баша из ступора и вернуть его ко мне.

Зверь, рыскающий внутри Себастьяна, с рычанием проснулся. Он завладел нашим поцелуем, проник языком в мой рот, завладев мной, моим дыханием, бьющимся сердцем.

— Ты не можешь сказать «нет», Грейс. Если ты поставишь меня в такое положение, я могу снова стать злодеем. Я не могу обещать тебе, что не стану, — он сжал мои волосы в кулак так сильно, что с моих губ сорвался стон.

— Я не скажу «нет».

Я говорила серьезно. Он редко был снисходителен ко мне, и я знала, что могу вынести больше. Он разжег во мне огонь, который жаждал опасности вместе с удовольствием. Никто не был для меня опаснее Себастьяна Веги, и я никогда не хотела никого больше.

Глава тридцать первая

Себастьян не колебался. Он впечатал меня в ближайшую стену и, схватившись за заднюю часть бедер, поднял меня с земли. Он был твердым, массивным, вжимаясь в меня. Его рот впился в мою шею, плечи, в каждый участок кожу, который он только мог найти. Баш царапал и кусал, ища что угодно, за что мог бы зацепиться.

Я отталкивалась, боролась с ним и одновременно терлась о его обтянутый тканью член. Это только подстегивало его. Он вцепился в лиф моего платья, но оно не поддавалось. Он не мог добраться до меня, и по его дикому взгляду я поняла, что он был на волоске от того, чтобы разорвать его в клочья.

— Молния. Она сзади.

Себастьян не мог пользоваться словами для общения. Он отдался своей животной стороне, рыча на мои указания. Он без предупреждения опустил меня на землю и развернул. Я прижалась щекой к стене, его бедра совпали с впадиной моей задницы. Грубые пальцы ухватились за тонкую молнию на спине моего платья и дернули, разрывая ткань. Мне было все равно, что оно испорчено. Я хотела его снять.

Руки Баша скользнули мне в платье к моим грудям, сильно разминая их и пощипывая через лифчик мои соски. Его рот вернулся к моей шее и плечам, кусая и посасывая так сильно, что я подумала, не пойдет ли кровь. При одной мысли об этом меня изнутри охватил жар.

Мое платье упало на пол, я осталась в лифчике без бретелек и бежевых стрингах. Ничего сексуального или особенного, но Баш тут же снял их с моего тела, так что это все равно не имело значения.

Он снова повернул меня к себе, его взгляд был жестким, как камень.

— Раздень меня, — приказал он, просунув два пальца между моих ног, а затем вошел в меня с такой силой, словно намеревался разорвать пополам.

Мои дрожащие пальцы принялись за пуговицы его рубашки, от волнения я стала небрежной. Это занимало слишком много времени, мое сердцебиение учащалось каждый раз, когда я возилась с пуговицами. Он был неумолим, снова и снова проникая в меня пальцами, пока я обнажала его кожу. Я постанывала, прилагая все силы, чтобы не закрыть глаза, концентрируясь на своей задаче, пока не добралась до последней пуговицы. Я не могла снять с него рубашку, не тогда, когда у меня внутри были его пальцы, как сейчас, поэтому я расстегнула его брюки, осторожно спустив бегунок молнии по его выпуклости.

Не сводя с него глаз, я стянула боксеры и брюки с его бедер, освобождая его набухший член. Я взяла его в ладонь, скользя вверх и вниз в том же темпе, в каком он вводил в меня пальцы.

Баш внезапно остановился, убрал пальцы и схватил меня одной рукой за задницу, другой — за шею, толкнув назад, отчего я не врезалась в другую стену. Он снова поднял меня и насадил на свой член, погрузившись в меня до упора. Я была вся мокрая, но он сильно меня наполнил.

Мой живот сжался от внезапного вторжения. Я вцепилась ногтями в плечи Баша, инстинктивно сопротивляясь, хотя и не хотела, чтобы он останавливался. Никогда и ни за что. Он мог причинять мне эту боль до конца моей жизни, и мне никогда не будет достаточно.

Баш не проявлял ко мне никакой пощады, вбивая свою досаду и ярость в мое тело, и я принимала это. О, я приняла это, и я ответила, царапая ему спину и двигая бедрами, показывая Башу, что я не сломаюсь.

Я видела его темноту и прошла через нее вместе с ним, наслаждаясь тем, каким мрачным и изломанным он мог быть. Во мне были похожие частички. Может, именно так мы и оказались здесь, столкнувшись так, как столкнулись, после того, как начали. Как будто узнали друг друга.

— Посмотри на меня, Грейс, — прорычал он, схватив меня за горло. — Не отворачивайся.

Я покачала головой.

— Я не отвернусь.

Себастьян сжал мое горло, наблюдая за моей реакцией, вдалбливаясь бедрами и проникая так глубоко, что у меня перехватило бы дыхание, если бы оно у меня осталось. Но он перекрыл мне воздух, подтолкнув меня к грани паники. Только к грани. Он ослабил хватку, а затем полностью отпустил мое горло, обеими руками обхватил мою задницу и понес в свою спальню.

Опустившись со мной на кровать, он закинул мои ноги себе на плечи и проник еще глубже, чтобы заявить на меня свои права. Его глаза не отрывались от моих, какие бы дикие вещи он делал с моим телом. Вот почему я не боялась. Себастьян мог быть не в себе, он мог быть яростным и немного безумным, но он всегда знал, что это я.

Он может причинить мне боль, но не непоправимую.

Всплеск эмоций сковал мне горло, и моя киска сжалась вокруг него. Вскрикнув, я бурно кончила, по моим щекам текли слезы, я извивалась и была в отчаянии. Почему, я не могла выразить словами, только то, что я не могла насытиться. Его близостью. Его кожей на моей коже. Им.

Его ритм то сбивался, то ускорялся, и Баш выглядел таким же безумным, как и я. Вонзившись в меня до предела, он разрядился, пульсируя оргазмом в мои сжимающиеся стенки.

Когда Баш закончил, его взгляд поразил меня, как удар кулаком в солнечное сплетение. Как будто он впервые увидел солнце после того, как всю жизнь прожил в темноте. Я не могла этого вынести, учитывая то, насколько беззащитной и уязвимой себя чувствовала, поэтому выгнула шею, прижалась ртом к его рту и наконец закрыла глаза.

Себастьян рухнул рядом со мной, его руки обвились вокруг моей талии, прижимая меня как можно ближе к себе и целуя с такой нежностью, что из моих глаз хлынул новый поток слез.

— Ты ненавидишь меня? — пробормотал он.

Я покачала головой, не желая говорить. Я боялась, что если это сделаю, то скажу, что мое чувство к нему является противоположностью ненависти. Это было для меня слишком. Мы были еще слишком молоды, чтобы даже подумать о таком чувстве, не говоря уже о том, чтобы сказать о нем вслух. Нельзя было отрицать, что у меня никогда не было человека ближе, не считая моей семьи, и все потому, что между нами не было барьеров. Нам не нужно было притворяться друг с другом, потому что мы уже знали уродливую правду, но все равно устояли.

— Не думал, что смогу еще больше себя ненавидеть, и все же… — он провел кончиками пальцев по моему подбородку и горлу, которые жгло от проявленной им жестокости.

— Если ты ненавидишь себя, то тебе придется ненавидеть и меня. Я просила об этом, — я откинула подбородок, чтобы он взглянул на меня. — Ты ненавидишь меня?

— Никогда, — сразу же ответил он.

Я провела пальцами по кровавым линиям на его плечах.

— Я тоже причинила тебе боль.

Его мягкие губы сжались в ровную линию.

— Нет ничего, с чем бы я не справился.

— Ты тоже не сделал ничего такого, с чем бы я не смогла справиться.

— Гребаная Грейс, — опустив голову, он зарылся лицом в мою шею, горячо и сильно обжигая мою кожу.

Мы долго лежали так, молча прижавшись друг к другу, а потом он отнес меня в душ и тщательно вымыл, а затем опустился на колени и стал вылизывать саднящую плоть между моих бедер, пока я не разлетелась на части.

Я написала маме СМС, сообщив, что задержусь допоздна. Она сказала, что я могу переночевать там, а не ехать уставшей, при условии, что вернусь домой пораньше, чтобы позавтракать с ней перед школой.

Пока я разговаривала по телефону, Себастьян растянулся на своей кровати, прислонившись к изголовью. Я переложила телефон из руки в руку.

— Ты не возражаешь, если я посплю у тебя? — спросила я.

Его брови сошлись, посередине образовалась сердитая буква V.

— Что это за вопрос? Я бы владел каждой секундой твоей жизни, если бы мог. Я удивлен, что ты хочешь остаться.

Бросив телефон на прикроватную тумбочку, я забралась на кровать и села рядом с ним у изголовья. Я притянула его руку к своей, переплетя наши пальцы.

— Прекрати. Ты давал мне возможность убежать, а я не убежала.

Баш потянулся к моему лицу, приблизив к себе мои губы. Его язык преследовал мой, углубляя нашу связь, и я вздохнула в его поцелуе. Несмотря на то, что мои губы распухли, я не хотела, чтобы он меня отпускал.

В конце концов он это сделал, прислонившись своим лбом к моему и обхватив меня за шею.

— Если я останусь…

— Ты остаешься, — мягко бросил он.

Мои губы скривились от умиления.

— Если я останусь, не думаю, что сегодня вечером снова смогу заниматься сексом.

— Боже, Грейс. Я знаю. Я практически разорвал тебя на части. Я чудовище, но даже я могу себя контролировать, — Баш отпустил меня, но последовал за мной на мою сторону кровати, положив голову мне на плечо. — Какой твой любимый фильм?

Усмехнувшись, я погладила его шелковистые темные волосы.

— Есть кое-что, что ты должен знать обо мне: У меня с детства была порочная одержимость «Кошмаром перед Рождеством». Ты его видел?

— Не могу сказать, что видел, но знаю, что это такое. Это чувак из твоего блокнота?

— Джек Скеллингтон, да. У меня есть блокнот Салли. Джек и Салли навсегда.

Баш включил свой телевизор, который был подключен ко всем доступным приложениям, и быстро нашел мой фильм. После всего, что произошло за последние пару часов, после напряженности всего этого, мне потребовалось время, чтобы расслабиться, но я это сделала. Голова Себастьяна переместилась на мою грудь, рука обхватила мой живот. Я гладила его волосы, а когда остановилась, он схватил мою руку и вернул ее на место.

Баш стал таким тихим и неподвижным, что я подумала, что он заснул, но тут он не заговорил.

— Сара родилась зависимой от героина. Мама не хотела бросать свою привычку только потому, что она залетела. В детстве у Сары было много проблем, некоторые она преодолела, некоторые нет. Но она никогда не была в порядке. Ее психическое здоровье хрупко, и брак с Брэдли не помогает. Сегодня вечером она смешала свои лекарства с вином. Я так привык к тому, что она где-то в другой реальности, что уже почти не замечаю этого. А вот ты заметила.

Из-за Сары и Себастьяна в мои вены хлынула печаль. Ни один из них не заслуживал этого. Им даже не дали шанса на нормальную жизнь. Мое сердце разрывалось от жалости к ним.

— Да, это так. Я не думаю о ней хуже, если ты об этом беспокоишься.

Баш обнял меня крепче, зарывшись лицом между моих грудей.

— Она не всегда такая. Это из-за воскресных ужинов. Когда мы с Брэдли находимся в одной комнате, мы конфликтуем. Я думаю, он от этого заводится, а я не ухожу от конфликта. Так что да, это стресс. Она принимает сильные лекарства, чтобы с ним справиться.

— Что ты обычно делаешь после ужина?

Он целовал мою грудь через рубашку.

— Курю, рисую, тренируюсь, выбиваю дерьмо из стен.

— Трахаешься? — спросила я, сокрушаясь о своем глупом любопытстве.

Он дрогнул в моих объятиях.

— Иногда. Но это никогда не было так, как у нас.

— Хорошо, — прошептала я. — Тебе нечего стыдиться. Если ты хочешь, чтобы я приходила на ужины, я буду это делать. Если для тебя и Сары это будет слишком напряженно, я буду держаться в стороне, но потом ты должен будешь мне позвонить. Я буду трахать тебя, рисовать с тобой, курить с тобой, выколачивать с тобой дерьмо, ходить на пробежки — все, что тебе нужно, я сохраню воскресенья ясными.

Себастьян поднял голову, его глаза были немного дикими. Он так сильно обхватил мой подбородок, что мне показалось, что я сделана из стекла, и, если я разобьюсь, он разобьется вместе со мной.

— Ты ведь знаешь, что теперь я никогда не отпущу тебя, верно? — Баш, вздрогнув, провел носом по моему.

— Я думала, это всегда было твоим планом.

— Раньше была оговорка о побеге. Теперь она исчезла. Надеюсь, я тебе нравлюсь, потому что я буду твоей тенью, пока ты не сойдешь в могилу, а потом я последую за тобой в темноту, детка.

Я крепко поцеловала его в губы.

— Себастьян… это так мило и жутко.

Он усмехнулся, поцеловав меня в ответ.

— Да, я такой. А теперь закрой свой маленький ротик и дай мне посмотреть этот фильм. Мне нужно узнать, вынет ли Джек когда-нибудь голову из задницы и обратит ли, наконец, внимание на мою девочку Салли, которая все это время была в него влюблена.

* * *

Баш встал с восходом солнца, и, как он, похоже, любил делать, разбудил меня своим языком. После того как он заставил меня кончить столько раз, что горло охрипло от криков, мы занялись сексом, хотя я все еще была чувствительной. Он был нежным и неторопливым — для него — и это было как раз то, что нужно. Как я буду жить без этого парня, когда придет время? Он быстро стал частью всех аспектов моей жизни. Стал мне необходим. У меня была голова на плечах, но, когда дело касалось Себастьяна, я тут же ее теряла.

Подбросив меня к моему дому, он прижался ко мне, глядя мне в глаза.

— Мне нужно войти, — я не сделала ни одного движения, чтобы уйти.

— Сара была права. Я буду жалеть, что не пошел с тобой на выпускной. Можно я тебя приглашу?

Я испугалась. Это было последнее, что я ожидала от него услышать.

— Эм… правда?

Баш ухмыльнулся моему удивлению.

— Ты думаешь, что я выставлю тебя в плохом свете?

— Как будто это возможно, — я прикусила нижнюю губу, с прошлой ночи у меня в животе порхали бабочки. — Да. Ты можешь пригласить меня. Но я не брошу Бекс.

Я предупреждающе ткнула его в грудь.

— Не думал, что ты так поступишь. Мы сделаем групповое мероприятие. Гейб пойдет. Хеллс тоже.

Я моргнула, чтобы убедиться, что все еще не сплю.

— Ты собираешься надеть костюм?

Его рука скользнула под мои волосы, обхватив мою шею.

— Для тебя? Да. Помни, я твоя гребаная тень. Я не собираюсь сидеть дома, пока какой-то хрен танцует медляк с моей девушкой.

Я прищурилась.

— О, так вот в чем дело?

— Всегда дело в этом, детка. Я также просто хочу быть рядом с тобой.

Я обвила руками его шею, крепко его обняв. Мое колотящееся сердце билось рядом с его.

— Спасибо, Себастьян, — я три раза поцеловала его в уголок рта. — Сейчас я пойду в дом, иначе я никогда не уйду.

Баш шлепнул меня по заднице, прежде чем отпустить.

— Передай от меня привет маме, — затем этот ублюдок подмигнул, как будто он еще не очаровал меня и всех моих предков.

Я убежала от него, зная, что это единственный раз, когда он не будет преследовать. Принимая во внимание мое сегодняшнее настроение, если бы я не убежала, то могла бы упросить его сбежать со мной. Я больше не боялась Себастьяна Веги, но он никогда не был для меня опаснее, чем сейчас.

Глава тридцать вторая

Мое второе воскресенье с Башем прошло легче, чем первое. Он попросил меня пропустить ужин, но потом появился в моей квартире, суматошный, но не опасный. Мы пошли в скейтпарк, и я помогала ему разрисовать следующий участок, на который он получил заказ. Мы рисовали, пока не стало слишком темно, а потом он отвез меня к себе домой. Он трахал меня медленно и жестко, лицом к лицу, откровенно.

Мы с Бекс нашли в соседнем городе красивые платья в маленьком бутике. Платье стоило гораздо дороже, чем я рассчитывала, но, естественно, Баш поехал с нами, взял из моих рук наряды и заплатил за них кредитной картой, которую дала ему сестра.

К тому времени, когда наступила встреча выпускников, моя голова и сердце были полны одним Себастьяном Вега. Сара была права. Я бы пожалела, что пошла на эти танцы без него. Мне хотелось посмеяться с Бекс, но менее циничная часть меня не могла дождаться танца с моим парнем, когда я буду в этом платье.

Мама отвезла меня в дом Баша, чтобы сделать фотографии, прежде чем мы встретимся с нашими друзьями. Он ждал меня на подъездной дорожке, одетый в черный костюм, который сидел на нем как влитой. От такого зрелища у меня перехватило дыхание.

Может, Баш и заплатил за мое платье, но меня в нем еще не видел. Выходя из своей квартиры, я чувствовала себя красивой в платье розового цвета без бретелек, которое доходило мне до середины бедра. Звезды цвета бледной слоновой кости и серебряный бисер делали его уникальным и романтичным. Когда Баш оглядел меня, я почувствовала себя не просто красивой. Я почувствовала себя единственной звездой на небе.

Он наклонился и прикоснулся губами к моей щеке.

— Детка, ты самое прекрасное, что я когда-либо видел. Сегодня вечером на танцах мне придется убить всех парней, потому что все они будут смотреть на мою девочку.

— Или… — я прижалась щекой к его щеке. — Ты можешь гордиться тем, что я с тобой, и ни с кем другим.

Я провела руками по лацканам его костюма.

— Я не знала, что ты такой стильный.

— Грейс, — прошептал Баш, совершенно не обращая внимания на мой комплимент. — Ты прекрасна. Так чертовски красива.

Нас отвлекли восторженные крики моей матери и Сары, увидевших нас с Башем. Сара снова стала больше похожа на ту девушку, которую я встретила на кухне, — взбалмошную, но здравомыслящую. Они с мамой сделали тысячу фотографий, на которых мы с Башем позировали, как модели. Себастьян был на удивление терпелив. С другой стороны, он держал меня в своих объятиях, а его сестра была счастлива, поэтому я решила, что он не возражал против того, чтобы продлить этот момент.

Мы оставили мою маму и Сару болтать на лужайке перед домом, чтобы встретиться с нашими друзьями в доме Бекс для новых фотографий, а затем наша группа погрузилась в лимузин. Когда я сообщила Бекс, что пойду на выпускной с Себастьяном, она пригласила Элайджу, и он с радостью согласился. Гейб и Хелен были в паре, хотя я не думала, что между ними есть какие-то чувства.

Гейб достал из внутреннего кармана пиджака фляжку.

— Кто со мной?

Хелен пошевелила наманикюренными пальцами.

— Дай-ка сюда, милый.

Флягу передали каждому по кругу. Я сделала большой, обжигающий глоток, но остановилась на одном. У меня не было ни малейшего желания напиваться. Я была просто… счастлива. Мне нужно было многое обдумать и решить, но не сегодня.

Гейб наклонил подбородок к Бекс и Элайдже, которые уютно устроились рядом друг с другом.

— Знаешь, меня предали.

Бекс ухмыльнулась ему.

— О? Это потому, что на мне платье, которое ты выбрал для себя?

Гейб ударил себя в грудь тыльной стороной кулака.

— Ладно, во-первых, откуда ты об этом узнала? Хозяйка магазина сказала мне, что сохранит в тайне мою любовь к кружевным платьям.

Бекс фыркнула.

— Но во-вторых, ты обещала мне себя, когда мы были детьми. Как ты можешь быть с другим мужчиной? Мы же обручены!

Элайджа усмехнулся, сжимая руку Бекс.

— Извини, братан. Кто не успел, тот опоздал.

Бекс покачала головой.

— Так Хелен почувствует себя пустым местом.

Опрокинув флягу, Хелен вытерла кончиками пальцев накрашенные губы.

— О, я в порядке. Мне плевать на то, что делает Габриэль.

— Видишь? — Гейб поднял флягу, словно произнося тост. — Мы абсолютно свободны, не считая Элайджи. Мы были друзьями, но теперь мне придется убить этого парня.

Их подтрунивание продолжалось, и я усмехнулась Себастьяну.

— Почему все наши друзья — чокнутые? — прошептала я.

— Потому что в сравнении с ними, мы кажемся себе вполне здравомыслящими.

— О, — я подняла палец. — Это верно.

Наш лимузин подъехал ко входу в школьный спортзал, где проходили танцы. Школьники в официальной одежде выстроились вдоль стен у двери, и все больше народу стекалось внутрь. Мы присоединились к этому потоку, мальчики следовали за девочками, и мы все вместе вошли внутрь.

Как только мы переступили порог спортзала, меня окружили громкая музыка и сверкающие огни. Танцпол уже был полон нашими танцующими одноклассниками. Я не могла выделить кого-то конкретного. Это была сплоченная группа, двигавшаяся как одно целое в одном ритме.

Себастьяна обхватил меня за талию и приблизился губами к моему уху.

— Ты хочешь танцевать? Или сидеть и смеяться?

— Танцевать, конечно. Потом сидеть и смеяться.

Хеллс уже подняла руки над головой, покачивая бедрами под только что зазвучавшую песню в стиле рэп, а Бекс прыгала на месте. Элайджа и Гейб не могли бы выглядеть менее заинтересованными, даже если бы попытались.

— Я думаю, мы устроим девичий танец, — сказала я.

Баш поцеловал меня в подбородок.

— Я слежу за тобой. Если кто-то мужского пола попытается тебя облапать…

— Я знаю, знаю. Ты убьешь ублюдка, — усмехнулась я в ответ своему сумасшедшему парню, и блеск в его глазах сказал, что да, он сделает это и не почувствует угрызений совести.

Хеллс, Бекс и я начали танцевать друг с другом в тесном кругу. Музыка была слишком громкой, чтобы разговаривать, поэтому мы не разговаривали. Я так давно так не танцевала (наверное, с первого курса), что до этого момента не понимала, как мне этого не хватало.

Я закрыла глаза, чувствуя ритм песни, но тут кто-то столкнулся со мной, отбросив меня на шаг или два назад. Я распахнула глаза и, рассмеявшись над собственной неуклюжестью, схватила за руку Бекс, чтобы не упасть.

Сквозь толпу мой я заметила Нейта Бергена. Перед ним, наклонивши вперед, стояла девушка (не Елена), он в танце терся о ее задницу, но его глаза уже были устремлены на меня. И то, как он на меня смотрел, говорило о том, что он воображает, что эта задница — моя.

Испытав чувство растерянности и некоторого отвращения, я покинула танцпол в поисках Себастьяна. Мне не пришлось далеко идти. Он, Гейб и Элайджа вместе с несколькими другими парнями из школы сидели за столиком у стены. При виде меня Себастьян похлопал себя по ногам, а когда я оказалась достаточно близко, притянул меня к себе на колени.

— Уже натанцевалась, детка? — сказал он достаточно громко, чтобы я услышала.

— Пока не будет медляка. Тогда ты потанцуешь со мной.

Я ни за что не стала бы рассказывать ему о жутком Нейте. Если бы я это сделала, Себастьян точно преподал бы ему урок с помощью своих кулаков. Хотя идея, что Нейт получит по заднице от моего мужчины, была привлекательной на самом низком уровне, я больше хотела насладиться этой ночью — вполне возможно, единственным шансом потанцевать медленный танец с Себастьяном.

Хеллс и Бекс в конце концов нашли нас за столом, и на этот раз Хелен достала из сумочки фляжку. Они с Гейбом были сделаны из одного и того же теста. Две стороны одной и той же чертовой монеты.

Музыка стала медленной, я повернулась к Башу и поцеловала его в уголок рта.

— Потанцуешь со мной?

— Пока ты не возражаешь, что я отдавлю тебе ноги.

Баш столкнул меня с коленей и повел к самому краю танцпола. Я обвила руками его шею, а руки Баша скользнули вокруг моей талии. Мы не делали никаких особенных движений и вообще не пытались идти в один ритм с песней.

— Не могу поверить, что я на школьных танцах с Грейс Патель, — покачал головой Баш, глядя на меня так, будто я материализовавшийся из ниоткуда единорог.

— Это не так уж и безумно. Посмотри на нас, мы само совершенство.

Из-за моих туфель на каблуках мы казались одного роста, так что смотрели друг другу в глаза.

— Считаю, что это ты совершенство. Я выезжаю за твой счет.

Баш прижал меня еще ближе, зарылся лицом в мою шею, бормоча слова, которые я не могла расслышать, но знала, что это было что-то о том, что он будет преследовать меня вечно и всегда. Он подавлял меня своей импульсивностью. Мне было легче поверить, что он несерьезен, чем размышлять о том, так ли это.

Мы прижались друг к другу для одного идеального танца. Когда хотел, Себастьян мог быть нежным, и сегодня он был таким. Я не знала, что делать. Ни с его нежностью, ни с глубокими, сложными чувствами, бурлящими в моей груди.

Когда музыка снова стала быстрой, мы вернулись к столу. Бекс и Элайджа ушли танцевать, а Хеллс сидела, препираясь с Гейбом.

— Эй, девочка. Пойдешь со мной в туалет? — спросила я.

Баш сжал мое бедро.

— Я пойду с тобой.

Я покачала головой.

— Это не такой поход в туалет.

Не такой, который закончится тем, что меня нагнут над раковиной. Нет, это была скорее экскурсия типа «я, возможно, люблю своего парня и мне нужно время, чтобы отдышаться».

Хелен встала, и мы оставили парней одних. Пока мы не скрылись из их поля зрения, я чувствовала, что глаза Себастьяна прикованы к моей спине, затем я вздохнула с облегчением. Не потому, что не ценила то, как он всегда смотрел на меня, но иногда это было тяжело, а сейчас мне нужна была передышка.

В ванной Хелен повернулась ко мне.

— Тебе действительно нужно было идти? — спросила она.

— Нет, не совсем. Просто нужно было на пару минут отвлечься от громкой музыки, — я провела пальцем под губой, но помада все еще была в лучшем виде. Баш был тактичен, почти всю ночь целуя меня везде, кроме губ.

— Понятно, — она подвела свои полные губы темным карандашом. Ее помада была почти черной, но я догадалась, что если ты почти каждый день красишь их красным, то в особых случаях нужно придать драматизма.

— Между вами с Гейбом что-то есть? — спросила я.

Она фыркнула, поймав в зеркале мой взгляд.

— Нет. Нам обоим не нравятся драмы между парнем и девушкой. Мы иногда кувыркаемся, и парень может постараться, но только и всего.

— Баш никогда не ревновал, что ты была и с Гейбом?

Повернувшись ко мне лицом, Хелен оперлась своей задницей о раковину.

— Баш тоже занимался сексом с другими. Я никогда не хотела владеть им безраздельно, а если бы и хотела, то была бы разочарована. Не знаю, как ты его ухватила, но я никогда не видела его таким одержимым.

— Одержимость — это хорошо?

— Я думаю, что у него два режима — апатия или одержимость. Никакой золотой середины, — она в последний раз осмотрела свое отражение в зеркале и вытерла губы. — Все в порядке. Готова?

Мы шли обратно к спортзалу, музыка разносилась по коридорам нашей школы. Когда мы подошли ближе, то увидели Гейба, стоящего перед аркой из воздушных шаров.

— Эй, маленькая принцесса. Хочешь потанцевать?

Что-то в нем было не так. Немного более маниакальный, чем обычно, но он не казался под кайфом.

— Конечно, — я попыталась пройти мимо него, но он двинулся со мной, загородив дверь. — Эм… позволь мне сначала проверить Баша, а потом мы сможем потанцевать.

И убедиться, что он не убьет Гейба, если я с ним потанцую.

Он схватил меня за руку и грубо закружил.

— Давай потанцуем здесь. Там слишком шумно.

Хелен толкнула его плечом.

— Что ты делаешь, Габриэль? Перестань вести себя как гад.

— Я просто хочу, чтобы маленькая принцесса была здесь, со мной, — он снова попытался закружить меня, но я вырвалась.

— Что ты делаешь? — мои глаза сузились на него, а волосы на руках встали дыбом. — Почему ты пытаешься удержать меня здесь?

Гейб потянулся ко мне, но на его пути возникла Хелен, дав мне долю секунды на то, чтобы его обойти. Я ворвалась в зал, направляясь прямо к тому месту, где оставила Себастьяна.

За столом его уже не было, а те, что были, настороженно смотрели на меня. Один из парней дернул головой в сторону угла, и я пошла туда. Я пожалела, что сделала это. Я пожалела, что не осталась в зале с Гейбом, танцуя, как маленькая принцесса, со своим сумасшедшим другом. Вместо этого я увидела своего парня в обнимку с Еленой Сандерсон.

Она гладила его по груди, а он держал ее плечи. Они не заметили моего приближения, а музыка была слишком громкой, чтобы я могла расслышать, о чем они говорят. Впрочем, это было неважно. К горлу подступала желчь, а сердце опускалось.

Ничто хорошее не длится долго. Я это знала. Я ждала этого момента, но теперь, когда он настал, не могла поверить, что это произошло.

Внимание Себастьяна наконец-то переключилось на меня, и вместо ужаса, который я ожидала увидеть у него на лице, на нем отразилась маска гнева.

— Баш… — я проартикулировала ртом его имя, но я не была уверена, что действительно его произнесла.

Елена резко обернулась, казалось, мое появление ее удивило.

— Что тебе нужно? — усмехнулась она.

— Заткнись, Елена, — прорычал Себастьян. — Убирайся отсюда. Я не могу сказать яснее.

— Подожди, — она сделала шаг ко мне, затем повернулась назад, чтобы посмотреть на Себастьяна. — Подожди, вы двое вместе? Грейс — твоя девушка? Я думала, ты шутишь. Это даже смешнее, чем я себе представляла.

— В этом нет ничего смешного, — Себастьян подошел ко мне, но я обхватила себя руками. — Грейс, детка…

Елена откинула голову назад и гоготнула.

— О, чтоб меня. Я умираю здесь. Это поэзия в движении.

— Ну, давай, — сказала я ей. — Ты так долго хотела раздавить меня, так сделай это. Покончи с этим.

Ее губы искривились в лукавом удовольствии, и она шагнула ко мне достаточно близко, чтобы я ясно услышала каждое ее слово.

— Ну, видишь ли, ты лишила девственности моего парня, а я твоего. Думаю, мы прошли полный круг, да?

Мой разум пытался наверстать упущенное, но это было похоже на продирание сквозь грязь предательства.

— Только один раз? — прошептала я, но она услышала.

— Нет, Грейси. Мы встречались весь последний год.

Себастьян встал между нами, защищая меня от Елены, но мне не нужна была его защита. Мне нужна была правда. Вся. Не его разбавленная версия. Мне нужна была каждая грязная деталь, и Елена была единственной, кто мог мне ее дать.

— Не слушай ее. Ей на тебя наплевать. Все, что она скажет, будет извращено, чтобы навредить тебе, — пробормотал Себастьян.

— А все, что ты скажешь, будет для того, чтобы себя обелить. Вы оба служите своим интересам, а не моим. Дай мне поговорить с ней.

Мои ноздри раздулись от ярости. Этот парень, парень, которого я простила и дала ему второй шанс, все это время лгал мне. Я должна была знать, как глубоко он меня ранил.

— Хочешь правду? Я расскажу ее тебе.

Баш обхватил меня за шею, удерживая на себе мой взгляд, хотя был последним человеком, на которого я хотела смотреть.

— Да, я трахал ее. Последний раз это было в первую неделю учебы. Как только я понял, что хочу тебя, я с ней порвал. Я сказал ей, что этого больше не повторится, и этого не произошло. С тех пор я с ней даже не разговаривал. Вот и все, Грейс. Это отвратительно, и я хотел бы вычеркнуть память о ней из своего мозга, но это гребаная правда.

У меня дрожал подбородок, но я отказывалась плакать. Только не перед этими двумя людьми, причинившими мне столько боли.

— Она прикасалась к тебе. Ты прикасался к ней.

Я вырвалась из его объятий и отступила назад. Елена снова появилась в поле моего зрения, все еще ухмыляясь, как будто выиграла битву. Проблема была в том, что я даже не знала, что боремся.

— Грейс, — буркнул Себастьян, обратив в нашу сторону взгляды всех, включая перепуганную насмерть Бекс, а также Гейба и Хелен, которые казались ни капли не удивленными. — Ты этого не сделаешь.

— Ты это сделал, — я повернулась и побежала, натыкаясь на чьи-то плечи и спины. Завтра я буду вся в синяках, но сейчас мне не до этого. Бегство было моим единственным инстинктом.

Конечно, Баш меня поймал. Я выбралась наружу, но лишь настолько, насколько он позволил мне уйти. Его руки обхватили меня за талию, и он прижал меня к своей груди так крепко, что мне стало не хватать воздуха.

— Мы не закончили, — прорычал он. — Ты не убежишь. Только не из-за этого.

— Отпусти меня! — я пиналась и царапалась, обезумев от желания оказаться подальше от этого парня. — Я не могу на тебя смотреть.

— Господи, Грейс. Успокойся. Ты себе навредишь.

— Это ты мне вредишь, — крикнула я. — Отпусти меня!

— Никогда, — прорычал он. — Мы из-за этого не порвем. Только не из-за нее.

Я пыталась сделать глубокий вдох, чтобы успокоиться, чтобы он мог ослабить свою хватку, но не могла набрать в легкие достаточно воздуха. Я задыхалась, из моей груди вырывались глубокие хрипы.

— Детка, — он развернул меня, приподняв мой подбородок костяшками пальцев. — Ты должна успокоиться. Ты потеряешь сознание, если не успокоишься. Мне нужно, чтобы ты дышала.

— Не прикасайся ко мне, — задыхаясь, произнесла я. — Прекрати.

— Если я прекращу, ты убежишь, и тогда мы начнем все сначала. Я этого не сделаю. Я держу тебя.

— Нет, — я затрясла головой. — Мы закончили.

Его взгляд стал жестче, но прикосновения оставались легкими и осторожными.

— Ты не можешь одна это решать. Мы, блядь, никогда не закончим.

Я зажмурила глаза и обнаружила, что мне легче делать более глубокие вдохи, когда не нужно смотреть на Себастьяна. Меня предали и причинили боль, но вдобавок ко всему я была унижена.

— Я никогда больше не смогу позволить тебе прикасаться ко мне. Ты можешь заставить меня, я знаю, что можешь, но тебе придется, — я сделала еще один прерывистый глоток воздуха. — Ты знал, что это меня убьет. Вот почему Гейб пытался помешать мне увидеть тебя с ней.

— Грейс… — Баш обхватил ладонями мои щеки, но я отпрянула назад, словно его прикосновение причинило мне физическую боль. — Она никогда ничего не значила для меня. Ты однажды сказала, что не хочешь, чтобы тебя использовали в качестве теплой дырки, но это все, чем она когда-либо была — всего лишь средством.

Мои губы скривились от отвращения, а глаза распахнулись.

— Почему я должна это слышать? Что с тобой не так?

— Грейс! — из зала вылетела Бекс, на ее лице были написаны тревога и гнев. Она ткнула пальцем в Себастьяна. — Отойди от нее, говнюк. Мы уходим.

Она взяла меня за руку, и, хотя Бекс была на полфута ниже меня, я почувствовала ее яростную защиту.

— Черта с два. Грейс моя! — прорычал Себастьян.

Бекс полностью игнорировала его, но ее рука дрогнула.

— Наше такси уже здесь. Мы можем ехать, если ты готова.

Я провела пальцами по лицу.

— Да, я готова.

Себастьян схватил меня за руку, притянув к себе. У меня и там были бы синяки, но зачем еще один? Сегодня вечером меня уже изувечили изнутри и снаружи. Сейчас я этого почти не чувствовала.

— Я не принимаю это. Мы поговорим.

Баш дрожал всем телом, что было знаком, сигнализирующим о том, что он во-вот сорвется.

— Нет, — я сильно ткнула его в грудь. — Нет, нет, нет. На этот раз я говорю «нет». Это что-нибудь значит? Это тебя остановит?

Себастьян пошатнулся, его хватка ослабла.

— Грейс, — хрипло сказал он, — не делай этого.

— Нет, — шипела я.

Затем пошла прочь вместе с Бекс. Он не преследовал меня, но я поняла, что не бегу. Я хромала, лезла, ползла на животе — что угодно, лишь бы оставит в прошлом это место, эту ночь, этого парня.

В машине Бекс держала меня за руку.

— Хочешь поехать ко мне домой? Ты можешь остаться ночевать.

Поскольку мама не ждала меня вечером дома, а я не хотела объяснять, что произошло между мной и Себастьяном, я согласилась.

Когда мы добрались до дома Бекс, она одолжила мне пижаму. Я чуть не разорвала свое платье пополам, но она спасла его от моих буйных рук. Я надела одолженные леггинсы и футболку, тщательно вымыла лицо и забралась в двуспальную кровать Бекс. Она присоединилась ко мне через пару минут после того, как переоделась.

— Я не думаю, что он обманул.

Это нужно было сказать вслух, но я не думала, что это имеет значение. Он обещал мне быть честным, но не выполнил обещания. Как я могу теперь верить другим его обещаниям?

— Он причинил тебе боль, — сказала Бекс.

Я кивнула.

— Скрывал это от меня…

— Когда все остальные знали. Ну, я не знала. Я бы точно сказала тебе, — она говорила так категорично, что я не сомневалась, что это правда.

— Мне так стыдно. Я знала, что лучше не быть с таким парнем, как он, — я зарылась лицом в ее мягкую подушку, желая забыть этот день.

— Это ему должно быть стыдно. Ты знаешь, что не сделала ничего плохого.

— Я знаю, но это так, — простонала я, ударив ладонью по матрасу. — Мне жаль, что твой выпускной оказался испорчен.

— Он не испорчен. Я сделала красивые фотографии и танцевала с симпатичным парнем. Эта часть отстойная, но я получила полезный опыт.

Я прыснула от смеха. Небольшой, но это был смех.

— В таком случае, думаю, я тоже получил полезный опыт.

— Мммммммм. Что такое школьные танцы без драмы?

Я замерла, внезапно почувствовав такую усталость, что едва могла держать глаза открытыми. Возможно, это было последствием всплеска адреналина.

— Спасибо, что спасла меня, Бекс.

Когда я зевнула, она похлопала меня по плечу под одеялом.

— Засыпай. Утром я спасу тебя большой порцией блинчиков.

Опустошенная прошедшим днем, от чувств, которые я не могла до конца осознать, я опустилась на мягкую постель и отбросила все это прочь. До завтра это никуда не денется. Когда взойдет солнце, мое сердце будет по-прежнему разбито. Но сейчас я спала.

Глава тридцать третья

Когда я пришла домой, мама не спросила, почему у меня такой вид, будто меня перепахал трактор, но подозревала, что она все списывает на похмелье. Пока что я позволила ей так считать. Это был новый день, но я все еще не была готова все объяснить.

Воскресенье я провела в своей комнате. Вместо того чтобы делать наброски или тратить время на TikTok, я отправила мистеру Класки электронное письмо с просьбой заранее прислать мне несколько моих следующих заданий. Он удивил меня, ответив в течение часа и прикрепив мне несколько инструкций по выполнению работы. Думаю, что он был новым учителем, и ему не показалось немного сумасшедшим, что одна из его учениц просит выслать ей задания на неделю вперед, чтобы проводить время в библиотеке вместо занятий. Или, может, он был более осведомлен о напряжении между мной и Себастьяном, чем мне казалось.

Около шести мама заглянула в мою комнату и попросила съесть с ней пиццу. Затем потребовала рассказать, что, черт возьми, произошло на выпускном вечере, от чего я теперь как ходячий зомби. Я изложила ей свою версию событий, но только потому, что мама была как та собака, которой если не бросить кость, не отвяжется.

— Нет. Себастьян и Елена? — навалилась на стол она. У нее отвисла челюсть.

— Это было до меня… но я просто не могу это принять. Баш не сказал мне, он намеренно скрыл это от меня, и он знал, что она мне сделала.

— Я знаю, знаю. Я понимаю, к чему ты клонишь. Просто мне нужно время, чтобы это осмыслить. Когда я увидела вас вчера нарядными, вы были так счастливы…

В этот момент я сломалась. Я наконец-то дала волю слезам и зарыдала, когда мама обняла меня. Мы были счастливы. Я влюблялась в него, лечила свое разбитое сердце и просто чувствовала себя нормальным подростком. Я позволила себе увлечься, забыв о том, каким человеком на самом деле был Себастьян, поверив, что он — парень, который ради меня будет сражаться с драконами. Глупая я, добровольно отправилась в самое настоящее драконье гнездо.

— Мы были очень счастливы, — я прижалась к ее миниатюрной фигурке. — Но я не могу, мама. Я не могу даже смотреть на него. Не знаю, как выдержу завтра занятие со злорадствующей Еленой. Это все так глупо. Лучше бы я никогда его не встречала.

— Шшшш, — мама погладила меня по волосам, как делала это всю мою жизнь. — Одна вещь, которую я усвоил за свои годы: человеческое сердце живучее. Оно болит и ломается, но пока оно бьется, у тебя есть шанс исцелиться. Твое сердце молодо и чертовски сильно. Даже если тебе кажется, что ты разрушена, это не так. Средняя школа — это промежуточная станция перед началом настоящей жизни. Те неловкие моменты, когда ты учишься в одном классе с Еленой, — это всего лишь капля в твоей жизни. Не придавай им больше значения, чем они заслуживают.

— Мама, прости меня, — слезы лились из моих глаз, а грудь болела так сильно, что казалось, будто меня режут ножом. — Не могу поверить, что я жалуюсь тебе на это после того, как папа…

Я не могла этого сказать, но она знала.

— Детка, моя душевная боль не означает, что у тебя не может быть своей. Я твоя мама. Это часть моей работы — заботиться о тебе, несмотря ни на что. Мне жаль, что ты и так страдала от потери папы, а тут добавился еще один слой. Бедная, милая девочка. Я так, так сильно тебя люблю. Я бы забрала это у тебя, если бы могла.

Она обнимала меня все время, пока я рыдала. К девяти часам, когда я заползла в постель, я была как выжатый лимон. Было еще слишком рано, но я не хотела бодрствовать ни секунды.

* * *

Я постепенно осознала его присутствие. Сначала из сна меня выдернул прогиб матраса, но я так устала, что отказывалась открывать глаза. Мое сознание всколыхнуло прижавшееся ко мне тело, но именно почувствовав чью-то руку у себя на голой спине, я, наконец, открыла веки.

Я не закричала. И не слишком удивилась, оказавшись в темноте лицом к лицу с Себастьяном Вега. Прохладный ветерок из окна напомнил мне, что, пока я делала задания, оно было приоткрыто, и я была слишком увлечена, чтобы закрыть его перед сном. Я дала монстру ключ.

— Ты солгала, — его голос прозвучал низко и хрипло в тишине моей комнаты.

— Правда?

— Ты обещала мне воскресенья. Я выдержал сегодняшний день без тебя.

— У тебя по соседству Елена. Она, кажется, готова терпеть с тобой воскресенья.

Его рука гладила мою спину вверх и вниз в гипнотизирующем ритме.

— Она мне не нужна. Мне всегда была нужна только ты. Ты знаешь это.

— Тебе нужно идти.

— Нет, — Баш притянул меня ближе. — Нет, я не уйду. Это чушь собачья. Я бы никогда не прикоснулся к другой девушке. Для меня больше никого не существует. То дерьмо с Еленой осталось в прошлом.

— А мне больно сейчас. В настоящем. Мне становится плохо, когда я думаю о том, что ты прикасался к ней. Она была твоей воскресной девушкой до меня? Ты был в нее влюблен? Я не могу перестать думать об этом. Это в моей голове, в моем мозгу, и я хочу, чтобы это ушло.

— Грейс, детка, ты не можешь выдвигать против меня то, что я делал до того, как мы стали встречаться. Я этого не принимаю.

— Мне все равно, с кем ты спал до меня. Это не имеет никакого отношения к проблеме. Ты солгал, потому что знал, что это будет решающим фактором. Ты утаил от меня эту важную информацию, чтобы снова надавить на меня и отнять у меня мой выбор.

Баш поморщился, но не отступил.

— Ты сказала мне, что не хочешь говорить о нашем прошлом. Это были твои слова.

— Тогда мы уже были вместе, Баш. Ты должен был сказать мне об этом задолго до того. Как мы стали парой. Мы не должны были до этого дойти.

— Именно поэтому я тебе и не сказал. Это не стоит того, чтобы мы расстались. Ты никогда не заставишь меня согласиться на это, — Баш толкнул меня на кровать, нависнув надо мной. — Я не уйду. Я совершал плохие поступки в своей жизни, плохие поступки по отношению к тебе. Если за это ты смогла меня простить, то почему не можешь простить и это?

Я покачала головой, сердце бешено колотилось в груди.

— А ты хоть извинился?

— Прости, — он наклонил голову и поцеловал меня в уголок рта. — Прости, что я когда-либо к ней прикасался.

Баш поцеловал мен в висок.

— Прости, что не сказал тебе, — его губы скользнули по моей щеке. — Мне нужно, чтобы ты простила меня, потому что я не могу забыть тебя, Грейс. То, что я чувствую к тебе, навсегда.

— Тогда ты, возможно, поймешь, почему я не могу забыть об этом.

— Я никогда этого не пойму. Я отказываюсь верить, что это правда.

Я прикоснулась кончиками пальцев к его сладким губам, и в моей груди закрутился клубок сожаления.

— Ты знаешь это, но я напомню тебе. Елена Сандерсон была моей лучшей подругой с самого детства. У нее была подлая жилка величиной в милю, но я любила ее, а она любила меня. На первом курсе мы обе были влюблены в одного и того же парня, но она называла его своим. Однажды ночью на вечеринке я совершила глупую ошибку и переспала с ним. Я бы не удивилась, если бы она разозлилась и какое-то время со мной не разговаривала. Но она пошла дальше. К понедельнику все наши друзья называли меня шлюхой. Меня все сторонились. Я не могла войти в столовую. Меня физически не пускали. Каждый, кого я считала своим другом, от меня отвернулся. Все это произошло через несколько месяцев после того, как я узнал, что мой отец умирает. Елена знала об этом. Она знала, что я была вне себя от горя из-за человека, которого теряла. Она держала меня за руку, когда я плакала. Это не помешало ей полностью уничтожить меня, и все ради мальчика, который даже не был ее парнем. Из-за мальчика, который причинил мне боль. Но она сделала мне хуже, чем Нейт Берген. Что уморительно, поскольку ты выбил из него все дерьмо, но Елена Сандерсон всегда была настоящей злодейкой. И что же ты сделал? Ты трахнул ее.

Глубокий потрясенный вздох эхом отозвался в моей маленькой комнате. Себастьян скатился с меня на край моей кровати и, тяжело дыша, обхватил голову руками.

— Я никогда не думал, что ты станешь моей, — прохрипел он. — За свою жизнь я принял много поганых решений, которые никогда бы не принял, если бы знал, что однажды ты будешь моей. Грейс. Господи, я не могу…

— Отлично. Я верю в это.

Я села, придвинувшись к нему. Я хотела забрать его боль, но я была слишком переполнена своей собственной.

— Дело в том, что, не рассказав мне о Елене, ты оставил меня беззащитной. То, что случилось прошлой ночью, было неизбежно, потому что ты солгал. Ты не защитил меня, вооружив знаниями. Она смогла ударить меня в уязвимое место, и это потому, что ты поставил себя выше меня. Ты позволил мне стоять там и выглядеть глупо. Ты позволил этой девушке прикасаться к тебе на глазах у твоих друзей, а потом унизить меня. И все это потому, что ты хотел того, чего хотел, чего бы это ни стоило.

Баш повернулся ко мне, устремив на меня свои темные глаза.

— Так это все?

Я втянула в себя воздух. Я не хотела, чтобы все закончилось. Я любила его. Я была в него влюблена. Но я не могла понять, что делать дальше. Как я могу жить дальше и продолжать его любить?

— Влюбиться в тебя — это как тонуть. Вначале я боролась с этим, но ты продолжал тянуть меня вниз, пока я не достигла стадии эйфории и приняла это. Мне было так хорошо, что я позволила себе углубиться в тебя. Но как бы хорошо мне ни было с тобой, я все равно тону.

Себастьян долго и пристально смотрел на меня. Его ноздри раздувались от глубоких вдохов. Затем он встал, судорожно сжимая руку, и направился к двери. Там он остановился, напряг мышцы спины и взялся за дверную ручку.

— Закрой дверь после моего ухода. И окно тоже закрой, — Баш сжал челюсть, и я подумала, что он скажет что-то еще, но он покачал головой, издал длинный, болезненный вздох и ушел.

Я сделала все, как он сказал, затем проверила все окна, чтобы убедиться, что они тоже надежно закрыты. Вернувшись в свою комнату, я выглянула из-за штор. Себастьян был там, на своем байке, и ждал. Как только он увидел меня, вскинул подбородок и укатил в ночь.

Глава тридцать четвертая

В понедельник Бекс ждала меня возле школы, чтобы зайти туда вместе со мной. Она разговаривала со мной как обычно, рассказывая о последних неприятностях, в которые попал ее брат Паркер, но звон у меня в ушах заглушал каждое слово.

Когда мы поднялись на верхнюю ступеньку, там тусовалась привычная компания, за исключением одного человека. Себастьяна там не было. И да, я его искала. Я не хотела, но мой взгляд был прикован к его месту.

— Привет, маленькая принцесса, — подмигнул мне Гейб. Если подмигивание можно назвать грустным, то оно было именно таким.

— Привет, — не останавливаясь, сказала я, помахав ему через плечо.

— Ты сделала это, — Бекс обвила меня рукой.

— Его там не было, — пробормотала я.

— Неважно. Ты ожидала, что он будет там, и все равно поднялась по этим ступенькам.

Я улыбнулась от ее поддержки.

— Ты должна сделать из этого плакат. Это было очень мотивирующе.

— Оооо, — похлопала она. — С закатом? Или с очаровательным щенком, взбирающимся по длинной лестнице?

Я фыркнула.

— Сойдёт и то, и другое.

Бекс разрешила мне воспользоваться ее шкафчиком, так что сегодня мне не пришлось спускаться вниз. Мы оставили книги и ланчи, а затем отправились в класс, как будто это был обычный день. Но я не чувствовала себя как обычно. Мои внутренности были покрыты тысячами порезов, и каждая секунда, которую я проводила в здании, зная, что Елена и Себастьян дышат одним воздухом со мной, просыпалась солью на мои раны. Это было неприятно и больно и не давало мне концентрировать свое внимание на учителе или на чем — либо еще.

Ближе к математике я была уже готова сбросить свою кожу. Не имело значения, что я нашла способ избегать Себастьяна. Он заполнял все мои мысли. Я переходила от радости, что это случилось сейчас, а не через несколько месяцев, когда бы я окончательно в него втрескалась, к кипящей ярости от того, что мне придется провести остаток выпускного года в одной школе с ним, к спокойному принятию того, что это все равно должно было случиться. Мы и так бы расстались, каждый пошел бы своей дорогой, возможно, какое-то время скучали бы друг по другу, но в конце концов стали жить дальше. Как сказала мне Хелен несколько недель назад, Баш никогда не станет моим «долго и счастливо». Если бы я только смогла найти способ поддерживать себя на стадии спокойного принятия, я была бы счастлива.

В обед мы с Бекс встретились в кафетерии. Мы сели с Кэсси, которая встретила нас с распростертыми объятиями и представила всем остальным, хотя мы уже встречались с ними раньше. Я точно знала, что Бекс терпела это из последних сил, но она была такой чертовой рок-звездой, что ради меня все выдержала.

Я повернула голову, чтобы говорить тихо и непринужденно.

— Завтра мы поедим в другом месте.

Она легонько стукнула головой по моему лбу.

— Не беспокойся, Грейс. Это форма пытки, но ничего такого, с чем бы я не справилась.

— Нам просто нужно придумать, как попасть на трибуны, не проходя через парадную дверь.

Я понятия не имела, отпустит ли меня Себастьян, если увидит, но не была готова узнать это. На данный момент единственным моим планом было его избегать. Я буду избегать его до тех пор, пока вид Себастьяна не будет причинять мне физическую боль.

— Легко. Мы можем выйти через спортзал.

— Почему я об этом не подумала?

Бекс усмехнулась.

— Вот почему у тебя есть злой гений в качестве подруги.

Я усмехнулась.

— О, точно, вот почему.

Обед с Бекс закалил меня на весь оставшийся день. К тому времени, когда я пришла на урок английского языка, я уже могла спокойно находиться в одном пространстве с Еленой. И опять же, я не удивилась, когда она вылила кислоту на мое сердце. Что касается нее, мое удивление прошло много лет назад.

Как только прозвенел звонок, я бросилась бежать. Может быть, это было проявлением трусости, но пришло время для чувства самосохранения.

* * *

Следующий день начался так же, Бекс встретила меня у входа, но, когда мы поднялись по ступенькам, Себастьян уже ждал наверху.

— Грейс, — он задержал меня, встав у меня на пути. — Ты не была на математике.

— Сегодня меня там не будет.

Баш потянулся было к моему лицу, но вовремя остановился, сжав руку в кулак.

— Ты не можешь портить свои оценки только потому, что… не делай этого.

— Я позаботилась об этом. Я не твоя проблема.

На него было больно смотреть. Под глазами у него залегли темные круги, а на костяшках пальцев красовались свежие раны. Не думаю, что мне хотелось знать, что он бил. Или кого.

— Да, мне это не подходит. Ты решила покончить со мной. Я против. Мои чувства так не отключаются, — тембр его голоса был низким и немного дрожащим. Он говорил только для меня, и каждое слово ударяло меня в грудь.

— Я больше не твоя девушка. Нам обоим будет легче, если ты отпустишь меня без боя. Пожалуйста.

Баш провел большим пальцем по моей нижней губе.

— Ты бежишь, я догоняю. Вот как это работает.

Я покачала головой.

— Не в этот раз.

Когда я проходила мимо, Баш отошел в сторону, пробормотав:

— Это еще не конец.

Бекс взяла меня за руку, потянув прочь от Баша вглубь школы. У своего шкафчика она крепко обняла меня, но я была в порядке. Я все еще была разбита, мое сердце все еще болело от разочарования и потери, но не разваливалось на куски. Возможно, помогло то, что у меня уже выбивали землю из-под ног. Это было больно, и это могло на какое-то время выбить из меня дух, но я знала, что встану на ноги.

Я прожила день так же, как и первый, но на этот раз после школы мне пришлось идти на работу. Обычно я с нетерпением ждала этих дней, но сегодня я была настороже.

И, как оказалось, у меня были все основания для этого. Через несколько минут после меня приехала Хелен, а сразу за ней — Себастьян. Поскольку Карли еще не ушла, я поспешила в подсобку, бормоча что-то о проверке запасов.

Он последовал за мной, как и обещал. Я попятилась к полке, заполненной коробками с футболками, и Себастьян зажал меня, обхватив руками полку по обе стороны от моей головы.

— Я отвезу тебя домой.

— Нет, — мой голос прозвучал как шепот, поэтому я повторила более категорично. — Нет.

Баш стиснул зубы и пристально посмотрел на меня.

— Ты не пойдешь домой ночью.

— Меня заберет мама.

Его рука опустилась на полку, металл звякнул в тесном пространстве.

— Лгунья. По вторникам она работает допоздна.

Вздрогнув, я отпрянула от него, хотя на самом деле не могла пошевелиться.

— Тогда я возьму такси. Я не поеду на твоем мотоцикле. Ты не мой парень. Это должно прекратиться.

Отпустив полку, Баш сильно потер лицо. Когда он снова посмотрел на меня, его глаза показались мне мерцающими черными озерами, наполненными бесконечной болью. Он открыл рот, чтобы заговорить, но передумал, покачал головой и скрежетнул зубами.

Я тоже хотела что-нибудь сказать, что угодно, чтобы нам стало легче, но сказать было нечего — не было ничего, что могло бы это исправить.

Себастьян еще раз поднял взгляд, и у меня чуть не подкосились колени от написанного на его лице страдания. В каждой сжатой и напряженной мышце. В его голосе. Даже в воздухе вокруг него. Я никак не ожидала этого от такого парня. С гневом я могла справиться, но с этим? Я не знала, как я могу и дальше причинять ему боль.

Баш тихо вышел, ударившись на выходе о дверной косяк.

Мне понадобилось тридцать секунд, чтобы собраться, но это все, что я себе позволила. Я была на работе. Карли рассчитывала, что я возьму все в свои руки, чтобы она могла вернуться домой к мужу. Жизнь продолжалась, как бы ни было разбито мое сердце.

В магазине было не очень много народу, но достаточно оживленно, чтобы у нас с Хелен до самого закрытия не было времени посидеть и поболтать. Я была рада этому, поскольку не знала, как к ней относиться.

— Ты злишься на меня, Грейси?

Я вздохнула, подперев подбородок кулаком, облокотившись на стойку. Возможно, я действительно знала, что к ней чувствую, потому что теперь, когда она это сказала, черт возьми, да, я была на нее зла.

— Ты ведь знала, да?

Хеллс постучала по стойке своими длинными черными ногтями.

— Да. Я знала. Я сказала Башу, что он должен признаться тебе, но это Баш. Он делает то, что хочет, — пожала плечами Хеллс. — Я сделала все, что могла, Грейси. Я буду честна с тобой. Ты мне нравишься, ты мой друг, но я верна ему. Он был моим парнем слишком долго, чтобы я могла ему перечить. Мне чертовски жаль, что все вышло так, как вышло. Клянусь богом, если эта маленькая дрянь еще раз к тебе подойдет, я надеру ей задницу.

— Я никогда и не ждала, что ты выберешь меня вместо него, Хеллс. Но я действительно не думаю, что если бы ты сказала мне, то выбрала бы меня. Женская солидарность и все такое, — я пожала плечами, подражая ее беспечному отношению. — Баш сказал мне, что ты прежде всего его друг, и это было просто напоминанием.

Хеллс разжала руки, наклонившись ко мне.

— И это все? Ты и меня списываешь со счетов?

Я развела руками.

— Что ты от меня хочешь? Все, что я скажу тебе, уйдет к нему. Ты только что прямо сказала мне, что не будешь мне предана. Это делает тебя дерьмовым другом, и была бы дурой, если бы пошла дальше.

Хеллс скривила свое милое личико, как будто мои слова были кислыми на вкус.

— Какого хрена, девчонка? Дерьмовый друг? — она подалась ко мне. — Боже, неужели я?

Я фыркнула от смеха.

— Мой опыт общения с тобой ограничен, но да, вроде того.

— Хм. Мне нужно подумать об этом. Может, поэтому у меня нет друзей-девушек. Только парни, с которыми я трахалась.

Это насмешило меня еще сильнее.

— Возможно.

Хеллс похлопала меня по плечу.

— Я не даю никаких обещаний, потому что, думаю, мы знаем, что я, скорее всего, совру, но сегодня вечером я подвезу тебя домой после закрытия. А перед этим в качестве покаяния почищу туалет.

Я наклонила голову, рассматривая ее.

— Может быть, ты все-таки хороший друг, Хеллс.

Глава тридцать пятая

Я больше не могла откладывать работу над своими скульптурами. Переодевшись в джинсы и футболку, я спустилась в мастерскую, всю дорогу задерживая дыхание. Когда я обнаружила, что она пуста, я почти вздохнула с облегчением. Это было до того, как я увидела фреску Себастьяна.

То, что раньше было его фреской.

Она была уничтожена. Черная краска размазалась по ранее прекрасным и мрачным любовникам. Слова, которые он старательно вывел на ткани савана, были перечеркнуты.

В груди у меня защемило. Не только от оскверненных произведений искусства, но и от тяжелого груза осознания того, что именно я привела Баша в это место — место, где он не мог больше ни секунды смотреть на прекрасное созданное им произведение искусства.

Теперь я не могла этого выносить. Это ранило мою душу.

Повернувшись спиной, я решительно направилась к своему рабочему месту. Я отказывалась смотреть на фреску. Вместо этого я надела маску и взяла в руки паяльную лампу. Чтобы отвлечься от своих жутких внутренних переживаний, нет ничего лучше, чем сосредоточиться на чем-то вне себя. Держа в руках огонь, я не могла думать ни о чем другом, разве что о том, как приготовить себе еду.

Я работала над своей подвесной инсталляцией, приваривая звезды к цепям, которые должны были свисать с уже созданной мной подставки из медных труб. Часы на стене показывали, что я проработала там уже два часа, а судорога в плечах говорила подсказывала, что на сегодня уже достаточно. Тем более что скоро стемнеет, и мне придется идти домой пешком.

Когда я сняла маску, мое внимание привлекло движение. Повернувшись, я обнаружила в другом конце комнаты рисующего Себастьяна. Он покрыл всю свою фреску еще одним густым слоем черной краски, так что теперь ничего не было видно. Мышцы на его плечах под тонкой футболкой напряглись, и он нанес еще немного краски.

Я быстро схватила свою сумку, надеясь проскочить мимо него, но удача была не на моей стороне. Как только я направилась к двери, его голова повернулась в мою сторону, и он выронил валик.

— Тебя подвезти? — спросил он.

— Нет, я прогуляюсь, — не останавливаясь, проговорила я, но он поймал мою руку. — Подожди.

Я не хотела смотреть ему в лицо. Краски для меня уже было достаточно.

— Я отвезу тебя. Дай мне минуту, чтобы привести себя в порядок.

— Баш, — вздохнула я. — Нет. Просто…

Он развернул меня к себе, но я не отрывала глаз от пола.

— Сегодня я приехал на одной из машин Брэдли. Мне нужно было привезти краску, а на мотоцикле я этого сделать не мог. Тебе не придется, блядь, ко мне прикасаться, Грейс. Просто позволь мне отвезти тебя домой, чтобы я знал, что ты в безопасности.

Я медленно выдохнула, зная, что он не отстанет. Дорога до дома была недолгой, и, если мне не придется держаться за него, как на байке, то я смогу это вытерпеть.

— Хорошо.

Через несколько минут мы были в его одолженной машине, но он не сразу тронулся с места. Он сидел, вцепившись в руль, как будто это был его единственный источник контроля, но он молчал, и я тоже.

Через некоторое время Баш завел машину и в полной тишине повез меня домой. Это было странно, не бороться с ним и вообще не разговаривать. Это были не мы.

Но «нас» больше и не было.

Баш остановил машину, и я вылезла, не произнеся ни слова.

Остаток недели прошел так же. Я ходила по классам как во сне, выполняя работу, которую нужно было делать, но не усваивая никакой новой информации. После обеда я работала над своими скульптурами, пока Себастьян рисовал, а потом отвозил меня домой. Всегда в тишине, всегда с сильным напряжения.

Я понятия не имела, как долго это будет продолжаться. Он должен был видеть, что я не сдаюсь. В конце концов, ему надоели бы молчаливые поездки в машине с девушкой, которая даже на него не смотрит.

Я этого хотела. Мне надоело быть его девушкой. Так почему же мысль о том, что Себастьян может жить дальше, вызывала у меня волну ужаса?

— Грейс.

Мы стояли перед моим домом, моя рука лежала на дверце машины.

— Да?

— Если ты думаешь, что мое молчание — это согласие, то ошибаешься. Я даю тебе время прийти в себя, но, если ты думаешь, что можешь начать что-то с кем-то другим, может, перепихнуться с каким-нибудь идиотом на одной из вечеринок Элайджи, подумай о его здоровье. Я, блядь, убью любого, кто к тебе прикоснется.

Я устало покачала головой.

— Я не… не перепихиваюсь. Это не я. Но если бы это было так, это было бы не твое дело.

— То есть то, с кем я сейчас сплю, не твое дело?

Кинжал. Сердце. Агония. Он специально использовал настоящее время, чтобы получше донести свою мысль.

— Точно, — я открыла дверь. — Именно так. Веселых выходных. Я не сомневаюсь, что именно такими они и будут.

Я не доставила ему удовольствия, хлопнув дверью. Я закрыла ее, как будто контролировала себя и не была на грани того, чтобы впасть в ярость или сжаться в клубок.

Я побежала, но он не преследовал.

Не в этот раз.

* * *

Субботу мы провели, зависая в доме у Бекс. Ее мама пыталась быть более заботливой, поэтому приготовила нам обильный обед, который перерос в ужин. Затем она отправила меня домой с контейнерами того, что от него осталось, и мы с мамой поглощали это все воскресенье.

Большую часть дня я провела за домашними заданиями и рано легла спать, потому что просто не могла больше бодрствовать. Это становилось для меня закономерностью, но я еще не была готова над этим работать.

Меня разбудил яркий, пробивающийся сквозь шторы свет. Было только одиннадцать, но, лежа в постели, я не слышала никаких признаков жизни. Наверное, мама тоже рано легла.

Свет не гас, поэтому я вылезла из кровати и заглянула в щель между штор. Меня почти ослепила фара, направленная прямо на мое окно. У меня свело живот, и сбилось дыхание.

Я знал, кто это. Он хотел, чтобы я знала.

Я приподняла окно. Он, должно быть, увидел меня, потому что фары потухли, а затем его темная фигура направилась ко мне.

— Грейс, — пробормотал он. — Еще одно воскресенье, еще одна ложь.

Мое сердце барахталось в груди, как дохлая рыба.

— Ты пьян? Ты ехал сюда пьяным, Себастьян?

— Я в порядке, детка. Мне просто нужно было тебя увидеть.

Баш расхаживал туда-сюда несколько минут, то дергая себя за волосы, то бросая на меня взгляды, в которых было столько боли, что все, что я могла сделать, это стоять там и смотреть на него. Он вернулся к окну и прижал руку к стеклу, и я не смогла удержаться от того, чтобы не сделать то же самое.

— Смотри-ка, почти касание.

Мы застыли так на некоторое время, по секундам разбивая друг друга на мелкие кусочки.

— Ты не можешь продолжать сюда приезжать, — я медленно опустила руку на подоконник. — Это не нормально.

— Сара спрашивала о тебе. Я не могу ей сказать. Я такой долбоёб, Грейс. Ты была единственным хорошим, что у меня было. Ты это знаешь? У Сары будет разбито сердце, когда она узнает, что я снова все проебал. Мы будем подходить друг другу, моя сестра и я.

— Я сожалею об этом.

— Я тоже, — он прислонился лбом к стеклу. — К черту это дерьмо. Я ненавижу это. Я не знаю, что сделать, чтобы ты меня простила, но мне нужно, чтобы ты простила. Мне ничего не помогает.

— Баш… пожалуйста.

Позади него блеснули две фары, и на месте рядом с его байком остановилась машина. Через секунду оттуда выпрыгнул Гейб и направился к моему окну. Я написала ему сообщение, как только поняла, что Себастьян сел за руль пьяным, и попросила его приехать за своим другом.

— Дружище! — Гейб говорил весело, как будто подобрать своего пьяного друга возле дома его бывшей было делом одного дня.

Себастьян резко обернулся.

— Какого хрена? Как ты сюда попал?

Гейб встретился с моими глазами.

— Я с ним, маленькая принцесса. Не беспокойся о старине Баши. Я уложу его прямо в постель.

Себастьян обернулся ко мне, предательски поморщив лицо.

— Ты позвонила ему?

Я кивнула.

— Да. В таком состоянии нельзя садиться за руль. Будь осторожен, Баш.

Я опустила окно и закрыла шторы, отстраняясь от ситуации. Я слышала возню и спор Себастьяна с Гейбом, но в конце концов все стихло. Когда я раздвинула шторы, мотоцикл Себастьяна все еще был на месте, а его и Гейба — нет.

В ту ночь я толком не спала, но, по крайней мере, меня не мучила тревога, что он разбился и лежит где-то мертвый. По крайней мере, я могла дышать.

* * *

Мы с Бекс окончательно завязали с кафетерием. Недели сидения с WAGs было более чем достаточно. Я расположилась на вершине трибуны, солнце грело мне макушку, и я была уверена, что больше никогда не буду есть в помещении.

— Итак… Элайджа устраивает в эти выходные вечеринку с костром, — Бекс посмотрела на меня поверх своего сэндвича.

— Не думаю, что хочу идти.

Я знала, что не хочу. В последний раз я была у Элайджи на вечеринке с костром… ну, у этому я точно не была готова вернуться, особенно сейчас.

— Понятно. Ну, я не собираюсь ехать без тебя, так что давай устроим пляжный день или что-то в этом роде.

— Я работаю в субботу. Поужинаем?

Она фыркнула от смеха.

— Конечно. Звучит неплохо.

— Тебе стоит на некоторое время зайти в магазин. Туда приходит много горячих скейтеров.

Она пожала плечами.

— Я сейчас вроде как их не ищу.

— Из-за Элайджи? Ты думаешь, что что-то будет?

— Может быть? Он живет в получасе езды от нас, что, по его мнению, очень далеко. Он большой знак вопроса.

Мое внимание привлек громкий крик снизу. Я встала, перегнувшись через перила, чтобы посмотреть, в чем дело.

Внизу парень перекинул девушку через плечо. Она снова вскрикнула, но было ясно, что она смеется и, похоже, не возражает против того, чтобы ее тащили.

— Вот дерьмо, — пробормотала Бекс. — О нет.

Она вцепилась в мою руку, но я едва почувствовала это.

Мой мозг не позволял мне осмыслить то, что я видела. По крайней мере, не сразу. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что Себастьян тащит Хелен на плече и они направляются под трибуны.

— О Боже!

К горлу подступила желчь, и я прикрыла рот, согнувшись пополам, мои внутренности скрутило в узлы. В первый день в школе Бекс рассказала мне, что происходит под трибунами. Ученики приходили туда не для того, чтобы тусоваться с приятелями.

Вот тебе и хороший друг Хелен.

— Мудак! — прогорланила Бекс, выпрямившись во весь рост и уперев руки в бедра. — Уебище. Сними гребаный номер, кусок дерьма!

О, мне хотелось умереть. Одно дело — оказаться свидетелем того, как парень, которого я все еще очень любила, и другая девушка отправились развлекаться, но совсем другое — чтобы они знали, что я это видела.

— Бекс, пригнись. Пожалуйста.

Я бросила свой недоеденный обед в рюкзак и понеслась вниз по ступенькам. Бекс звала меня, но я не остановилась.

Гейб с друзьями сидел на своем обычном месте. Он выкрикнул мое прозвище, но я от него отмахнулась и, пробравшись через вход, бросилась в первый попавшийся женский туалет, затем, задыхаясь, прислонилась спиной к двери.

Кто-то так сильно толкнул дверь позади меня, что отпихнул меня с дороги. Пошатываясь, я направилась к раковинам и оперлась на фарфор. Обернувшись, я ожидала увидеть там Себастьяна, но его там не было. Вместо него я обнаружила Гейба.

— Что ты делаешь, маленькая принцесса? Прячешься в этой дыре? — он занял мою прежнюю позицию напротив двери, загораживая мне выход, а всем остальным вход. Но я не чувствовала угрозы. У меня было ощущение, что Гейб позволит мне уйти, если я действительно этого захочу.

— Да. Именно так, — я подперла задницей раковину. — Что ты делаешь? Наслаждаешься моим унижением?

Его голова дернулась назад.

— Почему ты так думаешь? Ты мне нравишься, Грейс. Я чертовски расстроен тем, что происходит. Этот парень — мой самый лучший друг, и он прошел через дерьмо. Я никогда не видел его таким, каким он был с тобой. Почти счастливым.

Скрестив руки, я изогнула бровь.

— Поэтому ты пытался помешать мне увидеть его с Еленой на выпускном вечере? Чтобы он был счастлив, а я в неведении? Я тебе не нравлюсь. Если бы нравилась, ты бы этого не сделал, — пожала плечами я, несмотря на боль. — Это все равно не имеет значения. Я очень сомневаюсь, что мы с тобой еще будем тусоваться.

Он покачал головой, глядя на меня, словно я дурачина.

— Неа, вы еще не закончили друг с другом.

— Если на это и была хоть капля надежды, Себастьян просто ее уничтожил. Я видела, как он и Хелен направились под трибуны. Я не дура. Знаю, что они собирались там сделать.

Брови Гейба опустились.

— Ты порвала с ним, верно? Он имеет право делать все, что хочет.

— Точно, — я потерла лоб, отвернувшись от Гейба, чтобы перевести дух. — Теперь ты можешь уйдти?

Я услышала, как он встал позади меня. Коснулся моего плеча.

— Если у тебя с ним все кончено, почему ты выглядишь так, будто готова лечь под скоростной поезд?

Раздраженная парнями, которые, казалось, не понимали человеческих эмоций, я вскинула руки.

— Потому что мне грустно, Габриэль! Мне грустно, мне больно, и я чертовски устала от этих чувств. Я хочу выбить дерьмо из Хелен и Баша за то, что они выставляют напоказ свою связь, — я поймала в зеркале его взгляд, и сочувствие в его обычно сумасшедших глазах сломило меня. Меня начали душить слезы, но я не позволила им упасть.

— Это слишком. Это просто слишком.

К моему удивлению, он развернул меня к себе и обнял. Он не пытался прижаться ко мне или сделать что-то неуместное. Это были искренние, дружеские объятия.

— Грейси… они не переспали, клянусь. У Хеллс всегда есть хорошая трава. Они собирались покурить. Клянусь душой моей мамы, это все, что происходило сегодня.

Я ненавидела облегчение, которое разлилось по моим венам, даже когда я услышала это самое «сегодня».

— Хорошо, — мой подбородок дрожал. — Спасибо, что рассказал мне.

Он погладил меня по затылку, нежно обнимая.

— Это было сейчас. Ты должна знать, что в конце концов он подцепит другую цыпочку. Если ты хочешь с ним порвать, так и будет, Грейс. Я говорю тебе это не для того, чтобы сделать тебе больно. Это просто факты.

— Знаю, — я оттолкнулась от него и, глубоко вдохнув, подавила слезы. — Я знаю. Спасибо.

Гейб погладил меня по голове.

— Пойдем. Ты не можешь прятаться здесь весь день. В конце концов, от тебя будет пахнуть какашками, а это никому не нравится, какой бы горячей ты ни была.

Гейб толкнул дверь, пропуская меня вперед. У двери я замешкалась, и Гейб врезался мне в спину. Перед туалетом уже расхаживал Себастьян со сжатыми кулаками.

Он подошел ко мне, но я подняла руку.

— Нет.

— Мой лучший друг, — прорычал он, раскинув руки, как неуправляемая ветряная мельница.

Я могла бы сказать ему, как он ошибается, но я была достаточно обижена, чтобы быть мелочной.

— Теперь, я думаю, ты понимаешь, что чувствую я.

Я развернулась и зашагала прочь, оставив Себастьяна кричать на меня, а Гейба гоготать, как истинного безумца, которым он и был. Ему повезет, если его не вырубят, но я испытала вихрь удовольствия, зная, что он примет это ради моей мести.

К тому времени, как я пришла на последний урок, все остатки этого дешевого возбуждения улетучились, оставив меня в пустоте и грусти. Когда я доставала из рюкзака тетрадь и пьесу Шекспира, которую мы читали на уроке, перед моей партой остановился Нейт.

— Привет, Грейс.

— Привет, Нейт.

Он присел на корточки, чтобы мы были на уровне глаз.

— Как дела?

Я встретила его пустые голубые глаза своим жестким взглядом.

— Все в порядке. А у тебя?

— Становится лучше. Я слышал, что ты рассталась со своим парнем.

Я подняла плечо, не утруждая себя ни подтверждением, ни отрицанием. Было очевидно, что он все равно уже знает.

Он постучал по моему столу кончиками своих толстых мозолистых пальцев.

— Я тут подумал, поскольку я недавно тоже пережил расставание, может, нам стоит пообщаться. Посочувствовать. Утешить друг друга.

— Зачем мне это нужно?

Нейт потерся о мою руку, пока я ее не отдернула.

— О, ты действительно грустишь об этом кисейном неудачнике? Ты не могла серьезно к нему относиться.

Кровь в моих венах превратилась в лаву, нагревая все мое тело.

— Это личное, Нейт, — мне потребовалось все, чтобы не наброситься на него, а я была на грани.

— Серьезно? У этого парня, должно быть, золотой член. Он трахнул мою девушку, он трахнул тебя, и вы обе все еще гоняетесь за ним, когда он уже явно с вами покончил. Я не понимаю.

— Там нечего понимать.

Он сделал глубокий вдох перед тем, как меня добить.

— Хорошо. Это справедливо. Мы не должны о нем говорить. Давай просто потусуемся. Можем посмотреть фильм у меня в подвале. Это будет как в старые добрые времена, и мы посмотрим, что из этого выйдет, как в прошлый раз.

Это был мой переломный момент, и он совершил гигантский прыжок через него.

— Господи Иисусе, Нейт, пойми намек. Ты мне не интересен и никогда не будешь интересен. Я не хочу ни встречаться с тобой, ни прикасаться к тебе каким-либо образом. Пожалуйста, оставь меня в покое!

Все в классе замерло. Все ученики и даже наш учитель замерли. Все слышали, а мне было наплевать. Может, Нейт в следующий раз подумает, прежде чем ко мне приставать. С другого конца класса Елена пристально посмотрела на меня, но я не пропустила легкий изгиб ее губ. Она этим наслаждалась.

Нейт Берген — нет. Он так крепко вцепился в мой стол, что под его давлением дерево заскрипело. Его лицо покраснело, как свекла, а мышцы на плечах задрожали.

— Ты ебаная пизда, Грейс Патель. Всегда была такой. Не зарывайся, малышка, — он сказал это достаточно тихо, чтобы только я услышала его слова, но весь наш класс мог видеть его полный ярости взгляд. Я не сомневалась, что к окончанию школы это попадет в социальные сети.

Наконец-то все увидели, что наш звездный квотербек не такой уж золотой, как кажется.

Глава тридцать шестая

Я два дня не ходила в мастерскую, чтобы поработать над своими скульптурами. Первый день я пропустила, потому что просто не хотела снова вступать в конфронтацию с Себастьяном. На второй день мне пришлось работать — к счастью, с Престоном. Мне казалось, что я еще не готова к еще одному откровенному разговору с Хелен.

Я так и не решилась пойти туда в среду. И когда, завернув за угол, обнаружила загораживающего дверной проем Себастьяна, мои опасения подтвердились.

— Ты не можешь туда войти, — сказал он.

Мои шаги запинались.

— О чем ты говоришь? Не тебе мне указывать.

— Послушай меня, — Баш уперся руками по обе стороны двери, реально препятствуя моему входу. — Я должен сказать тебе кое-что, прежде чем ты это увидишь. Ты должна быть готова.

Ужас заполнил мою грудь. Что он натворил? Неужели он нарисовал меня с ножом в сердце и решил, что ему теперь стыдно за это? Если он не хотел, чтобы я видела, это должно было быть чудовищно.

— Дай мне пройти. Я не хочу слушать твои объяснения, — я толкнула его в грудь, но это лишь приблизило меня настолько, что он схватил меня и притянул спиной к себе. Я сопротивлялась, топая ногами, но он крепко держал меня в своих объятиях. — Не трогай меня, Себастьян. Ты не имеешь права прикасаться ко мне вот так.

— Я знаю, детка. Но ты должна успокоиться, чтобы я мог поговорить с тобой, — успокаивал он.

— Я не хочу слышать твой голос. Я просто хочу увидеть своими глазами, — я извивалась и дергалась, но он держал мои руки скрещенными на груди, а ладони — в своих. Я могла вырваться, только если бы он позволил, а он, похоже, не хотел этого делать.

— Что здесь происходит? — буркнул мистер Фредерик, подходя к нам из коридора. — Убери от нее руки, Вега.

Его хватка ослабла, но он не отпустил меня. Это не имело значения. Когда Себастьян начал невнятно оправдаться, я вырвалась из его объятий и побежала в комнату. Сначала я подошла к его картине, но это был всего лишь обычный школьный талисман. Ничего ужасающего.

Затем меня накрыла волна осознания.

Мистер Фредерик и Себастьян проследовали за мной в мою рабочую зону. Все было на своих местах. Инструменты лежали там, где я их оставила. Но мои скульптуры…

— О нет, — я пошатнулась и упала на стойку.

Вся моя работа, долгие часы резки и сварки были загублены. Каждая цепь была разрезана на части, звезды скручены и согнуты. Медная подставка теперь лежала на земле аккуратной стопкой. Металлические листы, которые я старательно вырезала, были смяты в бесполезный шар на полу.

Тот, кто это сделал, был больным, но умным. Они уничтожили мое произведение искусства, но сделали это так, чтобы никто этого не заметил, пока я снова не приступлю к работе. Школьные инструменты не были сломаны, только мои работы. Работы, которые мне нужны были для поступления в колледж. Произведение искусства, изображавшее истории моего отца.

Себастьян стоял рядом со мной, понимая это.

— Грейс…

Я повернулась к нему.

— Это ты сделал?

Его темные глаза немедленно закрылись, губы сжались.

— Нет.

Я не могла в это поверить. Я толкнула его в плечо.

— Ты сделал это, Себастьян? Сделал? — как полоумная вскрикнула я, у меня в глазах заплясали темные точки. Мое сердце стучало и разрывалось в тысячный раз.

— Нет, — он стоял нерушимой стеной, пока я толкала его и кричала.

Я была так зла, не только из-за этого момента, но и из-за сотни других подобных моментов.

Я знала, что жизнь несправедлива ко всем. Знала, что я не единственная, кто пострадал, потерял родителей и парня. Но иногда мне казалось, что это так. Как будто я была одна на острове, и на меня был направлен лазерный луч. Каждый удар ставил меня на колени, и каждый раз, когда я вставала на ноги, меня снова били, еще сильнее. И я задавалась вопросом, сколько еще смогу выдержать.

Мне хотелось броситься в объятия Себастьяна, но я ненавидела и его.

Мистер Фредерик вмешался, остановив меня, чтобы я снова не ударила Себастьяна.

— Грейс, ты должна прекратить, или я вызову охрану. Я знаю, что ты расстроена, но ты на территории школы, и я не могу стоять в стороне и позволять такое.

Мои слова прозвучали трепетно и густо.

— Простите меня. Я прекращу. Я просто… это недели работы, и я не знаю, что мне теперь делать. Не думаю, что смогу начать все сначала. Я не могу.

— Послушай, хорошо то, что класс заполнен инструментами на тысячи долларов — у нас есть камеры наблюдения, — мистер Фредерик указал на заглушки классной комнаты, где были установлены незаметные камеры. — Мы выясним, кто это сделал. Что касается твоего произведения искусства… мне очень жаль. У меня нет ответа на этот вопрос. Хотел бы я знать, юная леди.

— Хорошо.

Что еще я могла сказать?

Я была в растерянности, но Себастьян взял себя в руки. Он обхватил меня за плечи и повел на улицу к своей машине. Он помог мне сесть на переднее сиденье и закинул на заднее мой рюкзак.

Баш молча отвез меня домой, как и на прошлой неделе. Единственное отличие заключалось в том, что он припарковался и вышел из машины вместе со мной. Я позволила ему нести мой рюкзак и последовать за мной внутрь. Мне просто… было все равно.

Он нашел мои ключи, отпер дверь и прошел за мной в мою комнату. Я скинула туфли и рухнула на кровать.

— Я помогу тебе все починить, — Баш застыл у двери, все так же настороже.

Я покачала головой и перекатилась на бок, скорчившись от боли в животе.

Баш ударил по стене.

— Черт побери, Грейс. Злись. Ори на меня. Обвиняй меня в дерьме. Я все выдержу. Но если ты сломаешься, я тоже сломаюсь. Я не могу видеть тебя такой, не тогда, когда ты не позволяешь мне обнять тебя, помочь тебе или сделать что-нибудь для тебя.

— Сейчас я не могу думать ни о чем из этого, — прохрипела я. — Я не знаю, как начать все сначала. Я даже не знаю, хочу ли я начинать все сначала. Но прямо сейчас мне просто нужно погрустить.

Он стоял высокий и решительный, засунув руки в карманы.

— Я не оставлю тебя в таком состоянии.

Я втянула дрожащий воздух.

— Хорошо.

Себастьян сел на мой стул, но мы не разговаривали. Он хотел, но каждый раз, открывая рот, он снова его закрывал.

Он оставался до тех пор, пока моя мама не вернулась домой. К моему облегчению, он рассказал ей о случившемся, так что этого не пришлось делать мне. Я не была уверена, что смогу заставить себя произнести эти слова.

Баш оставил меня, прикоснувшись губами к моей макушке и пообещав все исправить. Я не знала, как все можно исправить, но то, что он сказал эти слова, немного меня утешило.

* * *

Я не ходила в школу до конца недели, и моя мама даже не пыталась меня переубедить. Когда она позвонила в школу и сама узнала, что произошло, то была в ярости. Я сказала ей, что думаю, что это сделала Елена, но поскольку у меня еще не было доказательств, я не могла разглашать ее имя или что-то делать.

Наступила суббота, но я не смогла выйти на работу. К счастью, у меня были понимающие начальники, которые не обижались на меня за то, что я взяла выходной.

Однако моей маме надоело, что я лежу в постели.

— Вставай, Грейс. Я отведу тебя на завтрак.

Мама сорвала с меня одеяло. Я попыталась натянуть его обратно, и она полностью сняла его с кровати.

— Тебе можно расстраиваться. Что ты не можешь делать, так это отказываться от жизни. Ты можешь горевать, когда примешь душ, оденешься и встретишь день. Спроси меня, откуда я знаю.

Я подмигнула ей.

— Вау, это было удивительное чувство вины мамы.

Она сделала реверанс.

— Спасибо. Это приходит вместе с работой. А теперь вставай!

Я скатилась с кровати и вымыла свое вонючее, вялое тело. Должна признать, что душ взбодрил меня и заставил почувствовать себя лучше. Одежда еще больше улучшила мое настроение. Когда мы сели в машину, я уже предвкушала, как набью рот блинами или омлетом. А может, и тем, и другим.

Однако мама не поехала в сторону города. Маршрут, по которому она ехала, с каждой пройденной милей казался все более знакомым.

— Куда мы идем? — меня захлестнула панка.

— Мы завтракаем в доме Сандерсонов. Мы с Дидре вчера вечером поговорили и решили, что вам с Еленой нужно покончить с этой враждой. Время пришло. Вы не обязаны быть подругами, не думаю, что вы когда-нибудь ими станете, но то, что между вами происходит, не может больше продолжаться.

У ворот она повернулась в район, назвав охраннику свое имя. Он сверился со списком и пропустил ее.

— Ты сказала миссис Сандерсон, что ее дочь могла уничтожить мои скульптуры? — потребовала я.

— Мы об этом говорили. Елена не делала этого, Грейс. В то время, когда это могло произойти, она была в группе поддержки, а потом дома. К тому же, сегодня утром мне звонил мистер Фредерик. Это была не она.

— Кто? — мы проехали мимо дома Себастьяна, и мое сердце подпрыгнуло к горлу.

— Нейт Берген и пара его футбольных приятелей. Он нанес большую часть повреждений, но они выполняли роль наблюдателей. Мистер Фредерик сказал, что, хотя он уничтожил твои работы, материалы были школьной собственностью, поэтому у него будут серьезные проблемы. Вполне возможно, его исключат.

Она заехала на длинную подъездную дорожку, и я откинулась на сиденье. Я не знала, почему была так удивлена, но я была удивлена. Хотя, наверное, в этом был смысл. Нейт знал, что я работаю в мастерской, и я унизила его в школе. Это была его месть, и он ударил меня прямо в самое больное место.

Я сжала руки на коленях.

— Вау. Он действительно ненавидит меня.

— Я сомневаюсь, что он ненавидит тебя. Он зол, и он выместил это на тебе. Ты не несешь никакой ответственности за его поведение, детка.

Я кивнула, загибая пальцы внутрь.

— Я знаю.

Мы подошли к парадной двери, и, как только мы позвонили, нам открыла Дидре Сандерсон. Она была взрослой версией Елены, эффектной, безупречно ухоженной блондинкой. Но если Елена была холодна, то Дидре излучала солнечное тепло.

Она крепко обняла меня, говоря, какой красивой я стала, и восхищаясь моим ростом. Моя мама обняла ее, а затем Дидре повела нас в столовую, расположенную рядом с кухней. Когда мы пришли, вошла Едена с кувшином сока. Она улыбнулась моей маме и кивнула мне.

Я не хотела быть здесь. Я бы предпочла быть в «Т», есть яичницу с маслом и жирным беконом. Вместо этого я съела половинку грейпфрута, домашние черничные кексы — которые, кстати, были вполне классными — и стаканчики для пирога с заварным кремом из яичного белка. Я вылезла из постели не для того, чтобы поесть здоровой пищи.

Большую часть завтрака мы провели, наверстывая упущенное. Точнее, миссис Сандерсон и моя мама. Мы с Еленой ели молча. Время шло, а я не понимала смысла в этом. Мы с Еленой не помирились — я даже сомневалась, что это возможно. Все, что я получала от этого завтрака, — это боль в животе.

— Итак, — миссис Сандерсон промокнула рот тканевой салфеткой. — Давайте обратимся к тому, ради чего собрались. Вы двое хотите поговорить наедине, или вместе с нами?

Мы с Еленой в панике посмотрели друг другу в глаза.

— Наедине, пожалуйста, — сказала я.

Она встала из-за стола так быстро, что ее стул заскрежетал по полу.

— Мы можем пойти в мою комнату.

Ее мама бросила на нее многозначительный взгляд.

— Будь милой, Эл. Несмотря на все, что происходит сейчас, вы двое когда-то были лучшими подругами. Помни об этом.

Мы поднялись наверх, в комнату Елены, которая находилась примерно в миле от столовой. С тех пор как я была здесь в последний раз, ее спальня преобразилась. Вместо девчачьего розового цвета она была оформлена в приглушенных серых и голубых тонах. Слишком изысканных для Елены, но приятных для глаз.

Елена примостилась на краю своей кровати, а я бездельничала у книжного шкафа, заполненного не книгами, а фотографиями в рамках и безделушками.

— Я слышала, Нейт испортил твою работу.

Я кивнула.

— Очевидно. Мама только сегодня утром мне сказала.

Елена откинула свои длинные волосы за плечо.

— Он всегда был психованным.

Я невесело рассмеялась.

— Думаю, да. Красивое лицо хорошо это скрывает.

Я пересекла комнату и, отодвинув стул у ее стола, села напротив нее.

— Я действительно облажалась, когда бегала за ним. Я нарушила девичий кодекс, и из-за этого была плохой подругой. Ты должна знать, что я сожалею обо всем, что случилось той ночью. Я была в плохом состоянии, и Нейт зашел дальше, чем я хотела, но это не оправдание. Я сожалею о своей роли во всем.

— Ну… — Елена скрестила руки на груди. — Ты права. С твоей стороны действительно было дерьмово преследовать его. Я никогда не скажу, что это было не так. Однако знаю, что зашла слишком далеко. Я позволила своему эго взять верх над собой и причинила тебе боль, когда тебе и так было больно. Если бы я могла все вернуть назад, я бы все равно ударила тебя по лицу, но я также ударила бы по яйцам Нейта и назвала бы это хорошо выполненной работой.

Я глубоко вздохнула. Это было, вероятно, самое лучшее, что я когда-либо смогу получить от Елены. В данный момент я не хотела извинений за все это, но, полагаю, было приятно услышать, что она признала, что зашла слишком далеко.

— Может, теперь мы просто закончим воевать? Ты иди своей дорогой, а я своей.

Она резко кивнула.

— Думаю, это к лучшему. Но позволь мне сказать еще одну вещь, прежде чем ты уйдешь.

— Хорошо, — я наклонилась вперед на своем стуле, приготовившись ко всему, что может вылететь из ее красивого, ядовитого рта.

— Меня не интересует Себастьян Вега. То, что ты видела на выпускном, было попыткой заставить Нейта ревновать. Конечно, я бы переспала с ним, если бы он был заинтересован, но я не люблю его или что-то в этом роде, — Елена вздрогнула, как будто эта мысль была отвратительной. — Бедный парень сходил по тебе с ума годами, Грейс.

— Что? — выдохнула я в шоке. — Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду, что единственная причина, по которой мы разговаривали, это когда он спросил меня о тебе. Он вернулся из военного училища и хотел узнать, не слышала ли я о тебе, — Елена пожала плечами. — Он был милым и смотрел на тебя во все глаза. Я увидела возможность что-то у тебя отнять, даже если ты об этом не знала.

— Ну, думаю, тебе это удалось.

Она оглядела меня своими ледяными голубыми глазами.

— Да ладно. Я думала, ты сделана из более крепкого материала. Ты действительно собираешься из-за этого бросить Себастьяна навсегда? Я понимаю, что ты разозлилась, я бы тоже разозлилась. Очевидно, — ухмыльнулась Елена, смеясь про себя. — Но я отвечаю, он предан тебе и был предан всегда. Баш выбил все дерьмо из Нейта, чтобы защитить твою честь, Грейс. Он просил меня рассказывать ему о тебе. Боже, я думаю, что это его заводило больше, чем я когда-либо.

— О боже, — меня замутило, и я прикрыла рот рукой. — Пожалуйста, не говори мне таких вещей.

Елена подняла руку вверх.

— Извини. Язык мой — враг мой. Я хочу сказать, что Себастьян не мой. Он никогда не был моим. Он всегда был твоим. Может, он тебе не нужен, и если это правда, то это совершенно другая история. Но если ты сделаешь меня причиной вашего расставания, тогда ты действительно меня разочаруешь.

Пока она говорила, я кое-что вспомнила. То, что не давало мне покоя с тех пор, как я впервые увидела Себастьяна. Мой первый день в школе определенно не был первым, когда я его увидела. Я могла представить его сейчас, более юного, худого, склонившегося над блокнотом. Образ был настолько четким, что я не представляла, как могла забыть.

Травма должна была быть единственным объяснением. За последние пару лет мой мозг несколько раз перестраивался, и некоторые вещи исчезли.