Развод

2

Лил дождь. Казалось, кто-то перенес на небо море и оно хлынуло вниз. Потолок в доме Лао Ли протекал, как дырявый ковш. Дети накрылись мешковиной: так интересно играть с дождем в прятки! Только найдут сухое местечко, а дождь снова льет на голову. В конце концов они укрылись под столом и с удовольствием слушали, как барабанят капли о медный поднос.

- Па, иди к нам!

Но папа был слишком велик, чтобы уместиться под столом.

Двор мгновенно наполнился водой. С юга на север прокатились раскаты грома, за ними помчались тучи. На южной стороне показалось голубое небо. Вдали сверкнула молния. Догонявшая ее туча разочарованно остановилась, вытянула шею, потом ноги и начала постепенно бледнеть, пока не стала совсем белой.

Повеяло свежестью. Переливаясь всеми цветами радуги, в лучах солнца сверкала на крыше мокрая черепица, как чешуя рыбы. Неизвестно откуда прилетели маленькие желтые стрекозы и уселись на верхушках деревьев, а большие - синие и зеленые - порхали во дворе. Листья после дождя стали похожи на отшлифованный малахит. Укрывшийся от дождя на окне мотылек расправил белые крылышки и плавно поднялся в воздух. Примостившаяся у стены улитка выпустила рожки и не спеша поползла вверх, будто хотела взглянуть на небо. Налетел ветер, с деревьев закапало, по лужам пошли пузыри. Когда же ветер совсем высушил листья, подняли головки цветы и, улыбаясь солнцу, легонько заколыхались. Ин и Лин вылезли из-под стола, выбежали во двор и заморгали… Ой!

Они взялись за руки и не сговариваясь, словно два муравья, встретившиеся на дороге, прыгнули в «море». Ин запел:

- Улитка, улитка, высунь свои рожки, высунь свои рожки, а потом головку!

Ли поглядела на облака, похожие на барашков, и тоже запела:

- Барашек, барашек, прыгни через стену… Девочка шлепала по воде всей ступней, а Ин легонько,

только носком, пока не пошли пузыри. Лин хотела последовать его примеру, подняла ножку, но потеряла равновесие и плюхнулась в лужу. Из воды торчала только ее головка.

- Ма! - что есть мочи заорал Ин.

Лин хотела открыть рот, но ее губ коснулась вода, из глаз брызнули слезы, и она заревела:

- Ма! Ма!

Был дан сигнал тревоги. Первым выбежал отец, следом за ним - мать. Госпожа Ma-младшая приняла командование на восточном направлении, на западном - появилась госпожа Ma-старшая. Папа вытащил из воды толстушку, похожую на морского кота в платье. С красного передника стекала вода, спина была в грязи. Девочка побелела от страха, открыла рот, но не заплакала - боялась матери.

- Ничего, Лин, вытирайся скорее, - сказала госпожа Ма-старшая, желая ободрить девочку.

- Ничего страшного, Лин, - утешала ее тетя Ма.

Поняв наконец, что ее не собираются бить, девчушка указала на передник и, плача, затараторила: «Он у меня новый, совсем новый», как будто это было важнее всего. А может, она сказала так, чтобы смягчить гнев матери. Мать не сердилась, однако ни разу не улыбнулась.

- Ты не ушиблась?

Лин почувствовала себя увереннее и затараторила:

- Я не ушиблась, я хорошо стояла, это вода, вода толкнула Лин, бух! - Она рассмеялась, а за нею все остальные. Мать взяла ее на руки.

Ин спрятался, подождал, пока мать войдет в комнату, и, потянув за рукав тетю Ма, захихикал. Штанишки его были наполовину мокрые.

Госпожа Ма-старшая похвалила дождь, а Лао Ли вспомнил деревню:

- Да, дождь хороший, только бахчевым он вредит, особенно корда прольется на разогретое поле.

Госпожа Ма-старшая была уверена, что бахчевые сажают не в поле, а на огороде, но, чтобы не проявить своего невежества, смолчала. Лао Ли вспомнились сельские картины: все развезло, грязь, но красиво. После дождя, когда садится солнце, легко поймать стрекозу - стоит только протянуть руку. Ему захотелось подышать свежим воздухом. Сходить бы с сыном к Западным воротам, но Ин с тетей Ма охотился за улитками. Госпожа Ма-младшая была без чулок, в резиновых сапожках, не доходивших до колен. Солнце играло с капельками воды на окнах и в ее волосах, и она напоминала мадонну с европейских картин. Ни Ма-младшая, ни Ин не боялись солнца и, пригнувшись, медленно шли вдоль стены в поисках улиток. Госпожа Ма-старшая ушла к себе. Осмелев, Лао Ли стал рассматривать госпожу Ma-младшую, ее белые коленки, волосы и сверкающие в них капельки дождя. В его сердце картины сельской жизни и молодая женщина слились воедино: ясность, красота, свежесть, покой и естественность. Вот она, поэзия!

Выбежала Лин, уже переодетая, и, потянув отца за руку, крикнула брату:

- Ин, дай мне улитку.

Мальчик не ответил. Лин посмотрела на ноги отца:

- Па! У тебя туфли мокрые!

А Лао Ли и не заметил; он улыбнулся и пошел в комнату сменить туфли.