Развод. Без права на ошибку

Глава 32

Глава 32

Он

— Освободился пораньше.

Перевожу взгляд с Полины на ее давнюю подругу и обратно.

Ермолаева побледнела, став, как мел, глаза испуганные, Полина пытается найти точку опоры и придумать годную версию. По нервным движениям пальцев, которыми она поправляет волосы, становится ясно, что ничего путного на ум не приходит.

— Я все слышал, — иду на опережение. — Хватит с меня ваших спектаклей, а вас… — адресую гневный взгляд в сторону врача. — Реально. Под суд отдать.

Она бледнеет и падает на узкую софу, заламывает руки в отчаянии.

— И мужа про работу проституткой тоже рассказать не помешало бы… — добавляю.

У подруги Полины такой вид, будто она вот-вот грохнется в обморок. Жадно хватает глоток воздуха, ее лицо покрывается пятнами, потом она выдыхает:

— Полина, я пас. Я… Я все расскажу! — бросает мне со слезами отчаяния.

— Помолчи. Боже. Просто помолчи. Артем… Мы тут кое-что обсуждали… эээ… Личное!

— У меня хороший юрист. Давно сидит без дела. Подкину ему задачку, как засадить за решетку двух бывших проституток, возомнивших себя самыми умными… — кивнув двум кумушкам, я достаю телефон их кармана и набираю номер юриста.

Эти спектакли мне надоели. Осточертели просто!

— Полин, б… Полина меня шантажировала! — выкрикивает Ермолаева и бросается, повиснув у меня на локте. — Хватит.

— Держи язык за зубами.

— Пройдемте в мой кабинет, — дрожит всем телом Ермолаева.

— Тварь. С муженьком попрощайся! — шипит Полина. — Узнает, как и сколько ты насосала в свое время…

Ермолаева пулей вылетает из курилки, глаза отчаянные.

— А ты чего сидишь? Поднялась свой зад, пошла следом за подругой. Живо!

— Артем…

— Пошла. Стерва!

— Я не пойду. Придется тебя меня нести.

— Больно много чести для такой шаболды!

Схватив ее за чувствительное место чуть выше локтя, я сжимаю пальцы и тяну на себя. От такого щипка даже бугаи кривятся и готовы хныкать от боли. Тем более, на хрупкую девушку это действует безотказно!

— Аааааа! Отпусти! У меня будут синяки. Я сниму побои!

— Рот закрой. Или коротать свои лучшие годы придется в тюрьме за мошенничество!

— Полина.

— Заткнись! — шипит на свою подругу.

***

— Пообещайте, что это дело не получит широкой огласки.

— Вы не в том положении, чтобы требовать, Ермолаева, — напоминаю я.

— Моя карьера значит для меня очень многое, — сбавляет тон и смотрит просящим взглядом.

Я ставлю телефон так, чтобы на видеозаписи было видно лицо специалистки, согласившейся на авантюру Полины.

— Теперь я хочу знать, что с Димой.

— Дима болен. Но не так серьезно….

— Ты себя сейчас закапываешь, Ермолаева! — взвизгивает Полина.

— Лучше я расскажу все бывшему, которого ты хотела обуть, чем лишусь всего. Не надо было заводить это! — так же ругливо отвечает ей.

— К делу! Потом будете ссориться, — пресекаю сих споры.

— Сын Полины заболел. Глава семейства отправил мальчика на обследования. Так и выяснилось, что Дима не может быть сыном мужа Полины. В семье сразу разразился скандал, он ушел из семьи…

— Я была уверена, что это его сын! Для меня стало ударом его предательство.

— Вот как? И ты решила обмануть меня? Да как у тебя язык повернулся сказать, что твой сын болен смертельно.

— Диме, действительно требуется непростое лечение. Но это не то заболевание, о котором мы говорили. Оно не требует серьезного вмешательства и… рождения другого ребенка.

— И как ты собиралась мне это объяснять? Позднее. Как, Полина?

Она нервно дергает плечами.

— Иногда лечение приносит результаты раньше, чем ожидалось. Иногда помогает чудо.

— Я не хотела участвовать в подлоге, но Полина меня шантажировала. Я вынуждена была выдать результаты другого ребенка за результаты Димы и надеялась, что скоро этот кошмар закончится. Но Полина… Она просто не знает границ! Я уже совсем запуталась. Я не хочу больше в этом участвовать. Не хочу! — со слезами оправдывается Ермолаева.

— Результаты теста на отцовство, — напоминаю врачу.

— Это твой сын! — вставляет свои слова Полина. — Диме все равно требуется медицинская помощь и дорогостоящее лечение.

— То есть тебе нужен мой кошелек! — подвожу итог и снова требовательно смотрю на врача. — Результаты! — напоминаю.

— Минуту. Мне нужно войти в систему…

Ермолаева спешно бросается исполнять просьбу, распечатывает лист и дает его мне. Пальцы дрожат, лист бумаги трясется.

— Что здесь написано? Степень родства… Что это значит? Я тест на отцовство делал.

Во мне все-таки было место мыслям о том, что хоть что-то в Полине осталось настощего от той прежней девушки, в которую я когда-то был влюблен.

Но…

— У вас и Димы высокая степень родства. Эти маркеры показывают, что вы родственники.

— Но не отец, — откидываюсь на кресло и смотрю на Полину. — Ты только что клялась, что Дима — мой сын. Как ты объяснишь это?

— Я до последнего момента была уверена, что Дима — твой сын.

— Не слишком ли много уверенностей? То уверена, что отец — твой бывший муж, потом мне об уверенности говоришь. Скажи честно, сколько мужчин в то время побывало в твоей постели?

— Твой сарказм неуместен, Артем. Дима тебе не чужой ребенок…

— Не чужой, но и не сын, — думаю, другие лаборатории выдадут тот же самый вариант.

Дима не мой сын. Но родственник.

Сильно на меня похож.

Черт побери!

Как мне не пришло это в голову раньше.

— Ты… с Денисом переспала?!