Развод. Игра на выживание

Глава 4. Яна

Следующие два дня меня качает из стороны в сторону.

От бесконечной жалости к себе до гнева на Богдана. За то, что вот так ушел и оставил разгребать все проблемы в одиночестве.

А ещё, нужно было придумать какую-то правдоподобную версию для детей.

Для них просто шок, что папы нет дома уже два дня. А что будет дальше?! Пытаюсь настроить себя и не думать о будущем.

Он вернется. Должен вернуться.

У нас хорошая семья.

Богдан всегда заявлял о том, что он однолюб. Действительно, за все десять лет даже намёка на его симпатию к другой женщине не было.

Если не вернется… я просто не знаю, что буду делать и как буду жить. Наверное, и не буду вовсе.

— Мама, а папа сегодня приедет? — спрашивает Маша за ужином.

— Не знаю, — отвечаю, стараясь оставаться спокойной. Это ужасно плохо получается, потому что моя вилка с оглушающим звуком падает на стол. — Папа тебе не звонил?!

— Звонил, — Маша кивает, а я округляю глаза. — Правда, ещё вчера.

— Да? — удивленно спрашиваю. — А я где была?

— Ваню укладывала, мамочка, — пожимает плечиками дочь. — Папа позвонил и узнавал, как у нас тут дела?

— Ясно, — киваю, поднимаясь из-за стола.

Дико хочется узнать, что ответила ему Маша, но я держусь. Благо моя девочка проницательна, и сама рассказывает подробности: — Я успокоила папочку, что у нас все хорошо и мы ждем, когда он приедет из командировки.

Отвернувшись к мойке, прикрываю глаза. Ну а что еще я должна была придумать?! Извините дети, папа собрал вещи и съехал?!

— Машенька, — оборачиваюсь. — А… он не сказал, когда вернется… из командировки?

— Нет.

— Если сегодня… — пытаюсь подобрать слова. — Если сегодня папа позвонит тебе, спроси, когда закончится его командировка. Хорошо?!

— Ладно, мамочка. А вы с папой поругались? — настороженно интересуется.

— С чего ты взяла? Все хорошо, — говорю, выходя из кухни, потому что сдерживать слезы просто невозможно.

Один из основных страхов — если об уходе Богдана узнает кто-нибудь из близких.

«Муж бросил» — это позорище. Среди моих родственников вообще нет разведенок. Ни одной. Как отреагируют отец с матерью — даже думать не хочу.

Когда дети засыпают, начинается самое душераздирающее время. Время одиночества.

Лежу в супружеской постели. Одна. Плачу навзрыд.

Муж бросил.

Когда подобное приключалось у моих подруг, я всегда была непреклонна. Давала советы, вроде таких, «шли его лесом» или «ты еще встретишь своего человека», а когда бывало, что они всё-таки сходились обратно — относилась с порицанием.

Потому что сама в этой шкуре никогда не была. И не планировала быть.

По телевизору когда-то слышала, крепкий брак держится на трех вещах — секс, дружба и деньги. По всем фронтам у нас с Богданом все отлично. Тогда, это меня успокоило, и я даже посмеялась над глупостью, а сейчас вторую ночь размышляю, в какой сфере образовался провал?

Самое страшное — ответа не обнаруживаю.

Утром третьего «дня без Богдана» просыпаюсь оттого, что грохает входная дверь. Взлетаю с постели и пригладив волосы, бегу на первый этаж.

Вернулся!

Он вернулся!

— Привет, — говорю радостно, спускаясь по лестнице. Поправляю белую шелковую сорочку.

Богдан стоит у шкафа-купе в черных брюках и белой рубашке. Медленно поворачивает голову, лениво осматривает меня с ног до головы. Я могла бы сказать, что он выглядит несчастным, но это совершенно не так.

— Привет, Ян, — уводит глаза.

Тихонько подхожу к нему и крепко обнимаю со спины. Лбом упираюсь между лопаток. Его тело такое теплое и родное, что мгновенно впервые за три расслабляюсь. Ну и, конечно, не могу с собой ничего поделать — плачу. Плачу, как дура.

— Я за костюмом, — предупреждает муж спокойно. — Завтра встреча важная.

Морщусь, словно от пощечины и неохотно отлепляюсь от его тела. Руки дрожат от страха.

— Я ничего не понимаю, Богдан, — сокрушенно мотаю головой. — Зачем ты издеваешься надо мной? Хочешь меня проучить? Как собаку выдрессировать?

— Не говори ерунды.

— Ерунды? А ты подумал, что я скажу детям? А родителям?

— Блд, — усмехается. — Ты в своем репертуаре. Главное — что сказать родителям.

— Потому что для меня это важно, Даня, — повышаю голос. — Скажи, скажи мне, какие сроки у твоей дрессировки?

— Я не знаю.

— Так может это просто предлог, и ты вообще не вернешься?! — дерзко задирая брови.

— Может быть, — произносит сухо.

Шокировано уставляюсь на то, как напрягаются мышцы на его спине.

— Может быть? — шепчу дрожащими губами.

Богдан размещает чехол с костюмом на открытой вешалке возле входной двери и усаживается на высокий пуфик, упирает локти в колени. Ладони сцепляет в замок.

Смотрит. Пристально смотрит и молчит.

Обнимаю себя руками и растираю плечи, чтобы хоть немного почувствовать свое тело.

— Давай без истерик, Ян.

— Я просто не понимаю за что ты так со мной, — мотаю головой.

— Как так? — усмехается, потирая подбородок. — Живешь в доме за десять миллионов, у тебя есть хорошая машина. Давай наймем няню, если одна не справляешься с Машкой и Ванькой. Деньги не проблема.

— Да какие деньги? — уставляюсь на него. — Я тебя люблю.

— Я тебя тоже, — произносит Богдан, уводя взгляд.

Чувствуя, что его броня треснула, опускаюсь рядом, расцепляю его руки и крепко обнимаю. Муж не сопротивляется, хоть и не обнимает в ответ. В нос тут же проникает родной запах, действует на меня как успокоительное. Это смешанные ароматы туалетной воды, сигарет и самого Богдана.

— Даня, ну давай поговорим. Данечка, — прошу, пытаясь отыскать его глаза, но он не смотрит.

— Обязательно, когда ты успокоишься, — кивает.

Его лицо гладко выбрито, на нем нет следов усталости или того, что он переживал эти два дня. Он, как и всегда, ведет себя сдержанно и сухо.

Любить эмоционального банкрота не просто.

— Я просто не понимаю, как должна себя вести. Ты не говоришь чего-то конкретного. Меня все спрашивают, где ты. Дети, родители, даже соседи, — жалуюсь, приложившись щекой к его груди.

— Может, хватит думать, что скажут соседи? — грубовато отодвигает меня от себя. — Ты слишком за это переживаешь. Я скажу одну вещь. Запомни её, как аксиому. «Мир не крутится вокруг Яны Шацкой». Прими как данность, что глобально, всем на тебя пох*й.

Сглатываю обиду, отшатываюсь и поднимаюсь на ноги. Досадные слезы катятся по щекам.

С лестницы слышны стремительные легкие шаги.

— Папа, — кричит Ванечка. Летит на отца.

— Привет, чемпион, — говорит Богдан, подхватывая нашего сына на руки.

— Наконец-то ты вернулся, — звонко звучит детский голос. — Я так тебя ждал.

Перехватываю впервые за это утро взгляд мужа и киваю на сына в его руках. Теперь объясни ребенку сам, что происходит.