Развод. Шанс на счастье

Глава 29

Снежана

Бабушка двойняшек смотрит на меня, словно хочет, чтобы я испарилась здесь и сейчас.

- Я знаю, кто ты такая. Обычная дешевая клоунесса, которую заказывают на праздники для потехи.

Ее слова – как плевок в душу.

Без агентства, которое отобрал муж, так и есть. Но правда обжигает, заставляя нервничать еще больше.

- Если вы решили меня просто оскорблять, то должны знать, что я – няня ваших внучек. И нам придется как-то уживаться, общаться. Ради девочек, - стараюсь как можно мягче убедить Горгону отстать от меня.

- Девочкам нужна мать. А тебе нужны деньги. Я могу тебе дать столько, сколько нужно. Ты и исчезнешь из жизни моего сына, - поджав подбородок, смотрит на меня свысока.

Такая постановка вопроса выводит меня из себя.

- Я может быть и клоунесса, но не продажная шкурка, Эльвира Анатольевна!

Эльвира фыркает, кривится и презрительно таращится.

Она молчит, в этот момент двери открываются и из кабинета вылетают две крохи, они подбегают ко мне и хватают меня за руки.

- Снезынка, Лиля Викторовна говорит, что по телевизору сказали, что тебя нузно изулир-ровать от детей! – надув губки-бантики тараторит незнакомые слова Ксюша.

- Мы не хотим там р-рисовать, - кивает Лера.

Лерочка держит сестру за руку.

Звонкое «Р», непойми откуда взявшееся, режет слух.

Два маленьких ангелочка выглядят такими перепуганными, что становится их жалко.

Ясно, что бабушка и горе- мамаша решили обработать девочек через преподавателя по рисованию. Либо интервью Солоницкого посмотрело гораздо больше людей, чем я ожидала…

- Вы играете на чувствах детей! Вы прост о сварливая, капризная старуха! – в гневе выдают мои губы.

Боже мой, о последствиях я даже не думаю!

Так меня зацепить никому не удавалось.

Большие, округлившиеся от страха и непонимания глаза детей значат для меня больше, чем какие-то рамки приличия.

- Хамка! Ты не няня, ты преступница! Я все выскажу Андрею, тебе нельзя доверять детей, - пыхтит, как самовар, бабуля девочек.

- А может хватит его нянчить? Чего вы добиваетесь? Чтобы сын перестал с вами общаться?! – почти кричу на нее, срываясь и забывая о приличиях.

Я видела, как Андрею едва хватает сил из уважения не послать мать к черту!

Я бы так не смогла.

Со своей мамой, после того как она открыто поддержала мою сестру и подложила Дину под Архипа, я просто не общаюсь.

Так проще и легче.

Но активная Эльвира, как каток, прет напролом и не хочет понимать, что без Полины девочкам лучше.

- Ты алчная и меркантильная! Девочки, пойдемте! – протягивает тонкие пальцы, шаркая малышек за ручки.

- Нет, - мотают головой крохи, прижимаясь ко мне.

Я обнимаю девочек за хрупкие плечики, накрываю руками, как крыльями, стараясь защитить.

Я им никто, но двойняшки мне дороги, как родные стали.

- Я сейчас позвоню Андрею, если вы не прекратите! – угрожающе шиплю.

Телефон зависает на сенсоре и я непроизвольно набираю номер Реброва.

«Андрей» - в моей телефонной книжке номер один теперь.

Номер Архипа переименован в «*удак» и добавлен в черный список. Навсегда.

- Алло, Снежана, - слышу в трубке раскаты его голоса.

- Андрей Сергеевич, в студию рисования пришла Эльвира Анатольевна. Она хочет забрать девочек у меня.

- Нет! Черт, дай ей трубку, Снежа, - выдыхает адвокат.

- Это вас! – протягиваю телефон настырной пожилой стерве.

Эльвира раздувает ноздри, как кобра свой капюшон. Она готова броситься на меня за то, что посмела набрать номер Андрея и все ему рассказать.

- Если у тебя у самой нет семьи, то не нужно лезть в чужую! Родишь, потом поймешь каково это! – бросает на прощанье бабуля.

Эльвира полосует детей холодным взглядом, полным ненависти.

Бабушка испортила девочкам урок рисования и все ради того, чтобы скорее выгнать меня из дома.

Я с жалостью смотрю ей в след. Мда уж, хорошо, что у девочек адекватный папа, а то такая бабуля их бы держала в черном теле…

- Снежана? – слышится голос Реброва на том конце провода.

- Д-да… Она не взяла трубку и ушла, - говорю ему. – Андрей, она подговорила преподавателя девочек, настроила всех против меня. Прости, что пришлось побеспокоить тебя.

- Все в порядке. Я запретил ей приходить к нам домой. Это – ответная реакция, - говорит Ребров.

Его слова «к нам домой» цепляют, как крючки.

Мягко, приятно трогают мое сердце.

- Я не хотел тебя будить и все объяснять утром, - с металлом выдает адвокат.

Я закусываю губу, пока девочки кружат возле меня, надевая пальтишки. Решаюсь сказать еще раз. Хотя стыдно просить Андрея о помощи…

- Андрей, я… - начинаю, но он продолжает за мной.

- Я разбираюсь с твоим делом, Снежа. Его вел мой сотрудник, который уволился. Сейчас дождусь зама и поеду к нему. Готовься к обжалованию.

- Правда? Есть шанс?

Радостью накрывает, я улыбаюсь и, если бы Андрей был рядом, я бы бросилась к нему. Несмотря на то, что сама объявила дистанцию между нами.

- Шанс есть всегда, Снежинка, - бархатный тембр Реброва вызывает толпы мурашек по коже.

- Спасибо тебе.

- Не за что. Я буду вечером, поговорим, - кратко выдает и отключается.

В машине крохи рассуждают, что нужно искать новый кружок рисования.

- А кто вам нашел эту школу?

- Папа! – в два голоса говорят любимицы Реброва.

- Значит, придется сказать папе, что теперь нам тут не рады, - с грустью вздыхаю.

Понимаю, в чем причина такого негатива в мой адрес.

Но и уйти, бросив крошек, я не могу.

Может, меня так сильно тянет к их отцу, что я отчаянно борюсь с обстоятельствами и остаюсь… Не знаю. Но знаю, что прикипела к детям, как к родным.

- Не слушай бабушку. Ты – наша мама! – протягивает ко мне ручки Лера.

Мы даже похожи с солнышками. Но родить их я просто физически не смогла бы.

- Снезынка, а бабушку укусила злая собака, поэтому она стала злой! – говорит Ксюша, пытаясь меня подбодрить.

- Нет, солнышки. Бабушка желает вам добра, но не понимает, что я тоже вас люблю.

- И мы тебя, - как два маленьких котенка, окружают меня и трутся личиками.

****

Дома крохи тянут меня в детскую, чтобы наиграться вдоволь.

Энергия бьет ключом, а я как выжатый лимон после их грозной бабушки.

Не люблю скандалы и чувствую себя еще долго разбитой после такой волны негатива. Но слова Андрея приятно греют душу.

Мне так легко становиться, словно он волшебник, который все исправит, поможет.

- Давайте спать, солнышки. Вечером у нас будет праздничный ужин и игры, обещаю вам, - приговариваю девочкам, стараясь быстрее их уложить.

Крохи, наигравшись, быстро засыпают.

Я спускаюсь вниз, после обеда хочу помочь экономке убрать со стола, заодно попросить у нее сделать вкусный чай, который пила утром.

- Я все сделаю сама, что вы Снежана… Как вас по отчеству? – женщина вдвое старше меня норовит называть меня Снежана Владимировна!

- Никак. Просто Снежана, - улыбаюсь.

- Ой, там что-то случилось! Так громко кричат! – говорит она, выглядывая из-за моего плеча в большое кухонное окно.

Действительно, на улице возле дома какое-то движения.

Охранник стоит у ворот и кого-то не пропускает в дом. Я реагирую моментально: окна детской выходят на эту сторону дома.

Если девочки проснуться, а уложит их мне стоило усилий, то весь вечер будут хмурые и уставшие.

Я хочу, чтобы малышки отдохнули, и мы провели вечер вместе с Андреем, как семья…

- Я сейчас пойдут и посмотрю, что там происходит, - говорю экономке, не забыв напомнить о чае.

Накидываю шубку и выходу на колючий, морозный воздух. Снежная пелена сразу же окутывает меня с ног до головы. На улице метель разыгралась и ничего не видно.

Но по голосу я узнаю ту, кого хотела бы меньше всего видеть. Даже меньше бабушки Эльвиры…

- Что здесь происходит?! Почему вы кричите? – спрашиваю у охранника.

- Полина Кирилловна хочет пройти к девочкам, но пускать ее не велено, - тактично отправляет горе-мать охранник.

- Кто такое сказал?! Я мать! Что за бред?

- Это приказ Андрея Сергеевича, - непоколебимо стоит стеной мужчина.

Полина чуть не прыгает на него, угрожая полицией, прокуратурой и прочими властными структурами.

- Это частное домовладение. Приказ господина Реброва – для меня закон. Не вынуждайте применять силу, - чеканит мужчина.

- Полина, прекратите кричать! Девочки только уснули, окна выходят сюда и дома тоже все хорошо слышно! Тут такое эхо, - говорю ей убеждающе.

Мамаша отвлекается от охранника и переключает весь гнев на меня.

- Ты кто такая, чтобы я тебя слушала? Что ты вообще здесь делаешь, пигалица? Не знаешь, как залезть в штаны к Андрею?! - спрашивает у меня жена Андрея.

- Нет, я воспитываю ваших детей, пока мать где-то шляется, - подавляя рокот в сердце, отвечаю ей.

Полина нервно облизывает губы, скалится белозубой улыбкой акулы.

- Ты уже дала ему? Или только собираешься? Дешевая шлюха, вот ты кто! – выдает.

Мне неприятно слышать скабрёзные уколы. Тем более, что она права. Секс с ее мужем у меня был.

Нервничает и она, я это вижу.

- Уходите. Вы не мать, а просто чудовище! – говорю ей, зная, как она называла девочек выродками и отказалась от них, бросив в роддоме.

- Если ты залезла в постель к моему мужу, то найди в себе смелость и не прикрывайся детьми! Скажи, что ты нацелилась на деньги Реброва! - фыркает тоном хозяйки.

Смелость.

Да, Андрей мне нравится все больше. И нашу единственную ночь я раз за разом повторяла бы, но...

- Женщина, которая проткнула презервативы у бывшего мужа в тумбочке, не будет учить меня морали. Я няня ваших малышек. Хотите вы или нет, но ваш муж меня нанял.

- Но ты им не мать! Пошла отсюда, я опеку сейчас вызову, - резко шаркает меня за рукав шубы, дотянувшись через огромную тучную фигуру охранника.

- Тише! Уберите руки! - говорю Полине, у которой очень сильная хватка!

Она вдруг бледнеет, закатывает глаза и громко надрывно вскрикивает. Полина опускается на тротуарную плитку, прямо перед воротами дома Реброва.

- Что случилось? Что с вами? – реагирует охранник.

- А! Мой ребёнок! Срочно, скорую… - едва ворочая губами, хватается за живот.