Развод. Шанс на счастье

Глава 37

Андрей

- Ой, какие у нас крошки получились! Боже мой, Саша ты посмотри! Это же мои детки. Наши дочки с Андреем Сергеевичем, если можно так сказать! – ухватив мужа за рукав ойкает и айкает мать моих дочек.

Саша, недобитый волной тюфяк и вылитый мамсик, вдруг становится тигром.

Нет, даже львом!

Я появился у них на пороге сегодня утром без предупреждения. Застал обоих супругов дома и немало их удивил, предъявив фото наших с Таей дочек.

- Какие у вас цели для визита? – ломая слова, как попало, говорит муж Таисии.

Мой визит спустя шесть лет после продажи яйцеклетки их не просто смутил, а озадачил.

Да и неприятно простому, как пятак, Саше смотреть на мужика, от спермы которого оплодотворилась клетка его жены.

Смотрит так, будто мы с Таисией любовники и не просто "подружились" биоматериалом, а конкретно переспали в самых изощренных позах.

Тая, которая глубоко беременна ребенком какой-то молодой успешной пары и уже давно рожает «на заказ», переводит встревоженный взгляд на своего любимого и единственного.

- Ничего, чтобы могло разбить ваш брак или семью. У меня есть прекрасные дети, есть любимая женщина. Но у моих детей есть так сказать мать, моя пока еще жена.

- И что вы хотите? – быкует тихонько Саша.

- Мне нужны свидетельские показания Таисии, что она передала яйцеклетку моей жене, Полине.

Далее кратко объясняю, что медицинские центры такую информацию стараются не раскрывать.

Я узнал все кулуарно, практически незаконно получил сведения, кто настоящая мать моих солнышек.

А вот в суде мне нужны реальные показания.

Не знаю, на что и как отчается моя недо-жена, но подозрения есть, что Полина будет биться за девочек до конца. Лишь бы мне досадить…

- Ахаха, а мы уже подумали! Простите, Андрей Сергеевич, муж у меня ревнивый. Да, конечно, я смогу подтвердить. У меня и документы остались. Я ведь работаю, - гладит живот. – Детки – это моя работа. Вот, тогда я сдавала яйцеклетки для… кхм… богатых. Мне ведь не жалко! А теперь рожаю напрямую, как суррогатная мама. И какие славные дети получаются, надо же! Да, Саша? Смотри!

«Жинкин лев» недовольно оглядывает фотку моих принцесс, морщится, как старая калоша.

Но потом деловито кивает, говорит, что если жена до суда не родит, то они прибудут на процесс и скажут все, что надо.

Ему бы на работу устроиться, чтобы бедной Тае не пахать, как живой инкубатор.

Но нет. Саша домашний тиран. И Тая его обожает, почему-то...

Они смотрят на меня.

Я достаю портмоне, протягиваю Тае несколько купюр «на витамины» для чужого ребенка. Она бледная, худая, только живот торчит, как маяк.

- Спасибо, Андрей Сергеевич! Спасибо, я обязательно приду, - кивает Тая.

- Можно ваши документы из центра? Я сделаю фото. Вдруг, и правда, вы, Тая, родите и в суд не сможете прийти, - перестраховываюсь на всякий.

- Ой, и правда. Я такая! Я могу родить и раньше, - смеется.

Саша, как шакал, забирает у Таи деньги и прячет в карман треников. Я неспешно делаю фото, чтобы быть во всеоружии против Полины Кирилловны и ее адвоката Глеба.

- Спасибо, Тая. На этом я откланиваюсь. Меня ждут девочки, - улыбаюсь ей.

- Вы берегите их! Какие красавицы получились. Они, кстати, на вас похожи. А на меня нет, - простодушно улыбается.

На самом деле, девочки вообще не похожи на Таю.

Скорее, они похожи на мою Снежинку. Беленькие, красивые, и такие нежные.

Вот такие чудеса бывают. Она им не мать, а любит так, будто сама их родила.

Переворачиваю часы и смеряю напряженные взглядом временные стрелки.

До суда у меня остается всего-ничего.

Но перед процессом запланирована еще одна встреча.

****

Мой брат не хотел со мной встречаться, но потом позвонил мне и неожиданно согласился.

Прямиком с самолета я полетел сначала к Таисии (учитывая то, что срок беременности большой и она может родить в любой момент), а потом припас минутку для того, чтобы поговорить с братом.

Я смотрю на Глебаса, который чешет модно бритую и почти лысую голову и думаю о том, когда же я его так упустил? Когда мой брат стал отчаянным мудаком и решил не просто трахнуть мою жену, а еще и подпортить мою репутацию?

- Что скалишься, Ребров? – кивает мне Глеб, вместо «здравствуй».

- Да так, думаю, братишка, - говорю ему.

Показываю на стул возле меня. Глеб садится, но озирается по сторонам.

- Ты кого-то ждешь? – спрашиваю.

- Да нет, просто людно, - говорит мне.

- Москва, почти полдень. Что ты хотел. Людно, - говорю ему, отпивая глоток эспрессо из чашки.

- Если ты будешь меня грузить своими разборками с Полей, то знай, что ты и твоя нянька ответите за все. Полина потеряла ребенка из-за вас.

- Если беременность вообще была! В чем я лично сомневаюсь. Уж точною она залетела не от меня, Глебушка, - уточняюще произношу.

Его мои слова бесят моментально и сразу.

Он вскакивает, хорохорясь.

- Язвишь? Разговор не получится! Думай, что хочешь, но двойняшек мы у тебя заберем, так и знай! – стартует с места, как ракета.

Но я его дергаю за руку. Сжимаю хватом так, что Глеб кряхтит от боли и оседает прямо у моего кресла.

- С-сука, я закричу, - пыхтит.

- Да, кричи. Полиция нам не помешает, - смеюсь над потугами брата. – Ты почему не сказал, что у тебя трудности? А, сукин сын?

- Какие трудности?! Угомонись, - вырывает татуированное запястье из моей руки.

- А какого же хрена ты тогда взял бабки у Солоницкого? Зачем подставил моего бывшего юриста? Это же ты его дело вел, сука! Я запросил материалы и там твоя доверка на представление интересов! Это из-за тебя Снежана осталась без квартиры и без доли в фирме! – рычу ему.

Глеб ошарашенно смотрит на меня.

Он думал, видимо, что я идиот и, коль облажался договорившись с судьей, то не смогу достать копии дела о бракоразводном процессе Архипа и Снежаны и никогда не узнаю, что это мой брат постарался...

Но я тоже постарался.

- Я нашел адвоката, который изначально вел дело. Он говорит, что ты забрал клиента, мудак! Готов дать показания. А ты не имел права работать в моей фирме. Тебя из коллегии выперли, напомню, мля! - почти ору.

- И что?! Я был просто представителем! Архип сам меня выбрал! Мы… учились вместе когда-то! Знакомы, просто, - как болванчик, кивает мне, убирая руку.

Но я держу.

- Зачем Снежану ко мне прислал? Признавайся!

- Она… Она сама поперлась в дом! Архип попросил меня приютить его и любовницу на праздники, даже подкинул бабок. Отпусти, мля! Больно, - шепчет, давясь слюнями.

Официантки переглядываются. Приходится подмигнуть им, успокоить девчонок, что у нас все в порядке.

- Гребаный урод! Я не думал, что ты променяешь какую-то клоунессу на брата! – говорит Глеб, отряхивая пыль с брюк.

- А я не думал, что мой брат будет драть мою жену прямо на детском празднике, - говорю ему.

- Но ты же ее не драл! Полина, как кошка, голодная! – восклицает чуть ли не на все кафе.

На зимней веранде многолюдно.

- Тише, Ромео. Я все учту. В суде мамаше Полине и тебе, ее горе-трахарю, не повезет. Не надейтесь, - бросаю.

- Тебе тоже ничего не светит! За*бешься делать экспертизы почерка твоей Солоницкой! Ты никогда не докажешь, что это не она подписала почтовые уведомления. А раз была уведомлена, то все! До свидания!

- Сколько ж он тебе заплатил? И куда ты все потратил? – сканирую его бледное лицо.

Наркоман? Игроман?

Кто мой брат на самом деле – я не знаю. Но из-за него пострадала Снежана.

Глеб выдыхает, как после боя. Дергает узел галстука, который кривым булыжником висит сбоку.

- Короче, Андрей. Квартиру он забрал без меня. Она все подписала. Лично. А фирму он на днях продает. Так что… суд ничего не даст. Если, конечно, хочешь показаться крутым перед своей любовницей, то пожалуйста!

Я растягиваюсь в улыбке, удивляя и даже пугая Глеба.

- От любви к клоунихе голову снесло? – шипит брат.

- Я счастливый, а вы уроды злые. Продажные твари, что ты, что Полина. Она хотела получить доступ к моим деньгам, как и ты. Но не вышло. И насчет детей: они мои. Я дочек никому не отдам. А от суда будет толк, и ты тоже получишь. И твой Архип, заодно, - цежу.

Брат матерится, не сдерживаясь, и уходит в закат.

Фигура Глеба скрывает за колонной, обвитой новогодними украшениями, зависшими здесь после череды праздников.

- Иди. Это у вас ничего не выйдет, а я готов к любому раскладу, - проносится в голове.

Мысли лопаются, как воздушные шарики, когда оказываюсь в суде.

- Привет, Андрей, - сдержано говорит мне при встрече Снежана.

С ней мой работник Зотов-Котов, он приветливо выбрасывает руку мне навстречу. Я жму его ладонь, не отрывая взгляда от Снежинки.

- Андрей Сергеевич, все в порядке, - заговорщически подмигивает.

Снежана не реагирует на наши секреты.

Няня моих дочерей красивая, как никогда. Строгий образ, в котором я ее вижу впервые, идет ей не меньше, чем костюмы с блестками и пышные юбки из воздушного фатина.

Но сегодня Снежа как Снежная королева.

На ней белый пиджак, брюки и светлый топ. На руках по забывчивости оставила перчатки, ледяные от мороза.

И на лице такая же ледяная непроницаемая маска.

- Как девочки? – морозным тоном спрашиваю, хотя внутри все кипит.

Я хочу ее жарко расцеловать. Но мы в суде.

И для любви это не место.

- Все хорошо. Они с Мартой, твоей экономкой, - говорит Снежа.

- Ты как? – сглотнув, спрашиваю.

- Все в порядке. Как мать девочек? – ревниво спрашивает, не глядя на меня.

- Отлично, потом расскажу, - бросаю, не вдаваясь в подробности.

По коридору тянутся друг за другом Солоницкий, какая-то беременная девушка судорожно сжимает его крепкое плечо. А следом марширует мой брат с кейсом и еще каким-то хмырем, которого я не знаю.

- Черт, все в сборе, - произношу, подавив острое желание ругаться отборным матом.

Снежана окидывает быстро и безразлично бывшего мужа и его спутницу.

Темноволосая девушка с Солоницким в яркой шубке - это, видимо, и есть та самая Дина, с которой он изменил Снежане.

Стоит сказать ей спасибо.

Иначе, Снежа так и осталась бы с мудаком, и мы не узнали бы друг друга в ту Новогоднюю ночь.

В голове проносится мысль, что без моей белокурой фурии я бы жил спокойнее, но не так, как сейчас.

Снежана стала живительным глотком не только для меня, но и для моих солнышек.

При людях держимся на расстоянии, но скоро мы окажемся вдвоем и все будет иначе...

- Стороны приглашаются в зал судебного заседания, - чинно говорит секретарь.

- Ну, пошли, - подхватываю Снежинку за руку.