Развод. Во власти предателя (СИ)

Глава 39

Лиля

Весь день не нахожу себе места. Утром снова пришло сообщение от любовницы Игоря, и он попросил меня выключить телефон, чтобы не нервничала. Я-то, конечно, это сделала при нем, но потом все равно включила, потому что ждала хоть какой-то весточки, хоть это и глупо.

Я и сейчас жду, не могу никак успокоиться. И Надя никак не может отвлечь меня.

Мне страшно. Мне страшно, что что-то могло пойти не так. Да, уверена, у Игоря все продумано. Уверена, что не будет осечки, но все равно страшно. В том числе и за его жизнь, и за мою. Мы ведь не знаем, на что способна эта Дарина, не знаем, а раз она рискнула угрожать мне, значит она может рискнуть и на многое другое.

Сегодня снова очень долгий день, очень долгий. Дочка даже не дожидается отца, часы показывают почти одиннадцать, а его еще нет. Я хожу по комнате, как неприкаянная. Бью телефоном, о ладонь. Время тянется мучительно медленно.

— Ну где же ты? Ну, когда же ты вернешься домой, Игорь? Игорь, возвращайся.

— Уже вернулся, — за спиной раздается голос мужа, я подпрыгиваю на месте и даже роняю телефон, но последнее совершенно не важно.

Оборачиваюсь и вижу мужа. Он выжат, выжат на максимум. Он проходит, садится в кресло, и я подхожу к нему, только сажусь на диван рядом, между нами расстояние. Я понимаю, что, несмотря на его усталость, мне нужно поговорить с ним именно сегодня, именно сейчас, а не когда-то там.

— Все хорошо, Лиль, — первым начинает муж, не дожидаясь моей просьбы. — Ее посадили за попытку организовать твое убийство. Она наняла людей, даже оплатила их работу. Все сообщения тоже были частью плана. Сначала она хотела, чтобы наемники убили тебя, а потом в ее планы входил и я.

С невеселой усмешкой говорит все это муж и потирает подбородок, словно о чем-то задумался, но быстро прекращает.

— Она сейчас в полиции, на нее завели дело и посадят ее по максимуму. Так что увидим мы ее не скоро, а когда она выйдет, искренне надеюсь, что оставит все это. Но в любом случае мои люди за ней будут все это время приглядывать во избежание последствий.

На этих словах не выдерживаю уже я и усмехаюсь. Будут все время присматривать, значит, все время будет напряжение, потому что ожидание — это самое ужасное наказание.

— Я понимаю, Лиль, мне надо было в принципе изменять тебе. Знаешь, я за эти дни очень многое понял. Не только ты изменилась, но и я. Вот только свои изменения я не хотел видеть и признавать, а от тебя чего-то требовал, это все неправильно было, все неправильно.

— Это точно, — печально соглашаюсь с ним, потирая руки. — Не стоило изменять. Жаль, что понял это поздно.

Между нами виснет пауза. Каждый уходит в свои мысли, но ненадолго.

— Ты вчера хотела о чем-то поговорить со мной, но мы так и не договорили. Что случилось? — точно, я ведь вчера так и забыла спросить у него, почему он мне соврал.

Может быть, хоть на этот вопрос ответит? Про любовницу я уже ничего не хочу узнавать, только закрыть эту страницу жизни и все, вот чего я хочу, а вот эта ложь требует ответа.

— Да мне Надя рассказала, что пока я была в больнице, ты сидел с ней все это время, а еще рассказала, что в тот день ее домой привез Олег, а потом с ней сидел опять же ты. Зачем ты мне тогда солгал? Ты хоть представляешь, как мне больно было? — даже сейчас, когда говорю это слезы наворачиваются на глаза, но я быстро их смахиваю

— Дурак, большой дурак был. Я думал, это тебя растормошит, сделает другой, но, повторюсь, я сделал слишком много ошибок, за которые мне не расплатиться. Я ошибся, выбрал неправильную стратегию, забыл, что мы меняемся оба. И если я хочу чего-то от тебя, я должен что-то делать сам.

Смотрю в его глаза и понимаю, что он говорит искренне, его действительно это волнует, и он признает свою ошибку.

— Но я этого не делал, и мне очень жаль. Я не знаю, сможешь ли ты когда-нибудь простить меня за это.

Я даже не знаю, стоит его мучить или нет, ведь признание ошибки, оно дорогого стоит, да и человек, который умеет признавать собственные ошибки, не безнадежен.

— Понимаю, сейчас ты мне на это не ответишь, да я и не прошу. За эти две недели очень много изменилось, Лиль, правда? И вот, — достав, как фокусник из-за спины папку, он протягивает ее мне, но я не открываю, просто кладу на колени.

— Что это? — спрашиваю у него, потому что не хочу ничего читать. Сейчас у меня все буквы перед глазами поплывут, и я боюсь снова что-то не так понять. Уж лучше один раз услышать, чем сто раз увидеть.

— Здесь возврат акций салона тебе. Там только твоя подпись нужна. И документы на собственный дом. Это твоя безопасность, твоя возможность уйти. Я не буду тебя больше держать, понимаю, что сделал много ошибок предал, и это заслуживает наказания. Я хочу, чтобы у нас все было по-другому.

На этих словах глаза Игоря, кажется, блестят от слез, но только он их ловко маскирует. Он не показывает мне свою слабость, не хочет показать, как ему больно в эту минуту, что он страдает ничуть не меньше меня.

— Не говорю, что мне легко отпускать тебя. Отнюдь, очень тяжело, потому что я люблю тебя. Но если ты будешь несчастна, никто из нас счастлив не будет: ни ты, ни я, ни дети.

О да, вот здесь он прав, никто из нас не будет счастлив, если я буду несчастна. Жертва — это не выход, абсолютно не выход.

— Если любишь, надо уметь отпускать, а там время само расставит все по местам, я в этом уверен.

— Спасибо, искренне благодарю его и не знаю, как здесь правильно реагировать, потому что это очень благородный поступок. Очень.

Не знаю, есть в нем какой-то подвох, скрытый смысл или еще что-то, да и думать не хочу, просто не хочу. Я просто приму это и подумаю обо всем завтра.

— Тебе не за что меня благодарить, а вот мне есть за что извиняться, и боюсь, я еще не скоро искуплю перед тобой все свои грехи. Если хочешь, можешь собрать свои вещи и уходить вместе с Надей. Мы будем жить иначе, попробуем жить иначе. И я верю, что в какой-то момент у нас получится начать сначала, но, — хлопнув себя ладонями по коленям, он не дает мне и слово сказать, — сейчас я прошу тебя, иди спать, не говори ничего. День был слишком тяжелым.

Может быть, он и прав. День и правда выдался тяжелым. Он решал проблемы, а я ждала. Что то, что то — нелегко. Мне, правда, лучше уйти сейчас. И решение я боюсь принять спонтанное, неправильное. Мне стоит переспать со всем этим и, может быть, даже не одну ночь, может быть, даже все же уехать, чтобы побыть наедине, чтобы все до конца осознать.

— Спасибо тебе за все, Игорь.

— Я люблю тебя, Лиль. Помни об этом.