Развращённые

Глава четвертая: любовницы

Вернувшись в Штольню, Марлен первым делом проверила списки соревнующихся, нет ли среди них кого-то из подруг.

Не было! Марлен не представляла, что будет делать, если среди конкуренток окажется кто-то из её подруг. Да у неё просто не будет шансов!

Весь следующий день девушка провела в ожидании. Слух о том, что она участвует в Млечной гонке, разлетелся по всей Штольне. Некоторые её поздравляли, другие откровенно насмехались:

— Вот и увидим, чего ты стоишь без заступничества Джин.

Марлен было плевать, что о ней говорят, она всегда воспринимала насмешки с равнодушием — качество, приобретённое благодаря долгим разговорам с матерью.

Вечером девушка не утерпела и пошла к Джин. Той удалось её немного успокоить. Джин умела, Джин знала, как.

— Джин, но мне так страшно!

Джин схватила девушку за голову: резко, ловко, но не больно, как умела только она, и притянула лисицу к себе, лицом к лицу.

— Посмотри на меня, Марлен, и запомни то, что я тебе скажу, потому что повторять я не стану: завтра ты выйдешь на Арену, и весь Мыслите узнает о тебе. А потом ты впервые станцуешь вместе с нами На-Колоколах, женщины, глядя на тебя, будут тебе завидовать, а мужчины — восхищаться. Поверь, лисица, в том, чтобы быть Млечной гонщицей, есть свои плюсы.

Черноволосая красавица закрыла глаза. Она вспоминала, как это было у неё. Её первая победа, первый танец под куполом. А затем была её первая ночь, проведенная с Доганом Рагаррой.

— Ты почувствуешь эйфорию, когда весь Мыслите будет смотреть на твой танец. Марлен, разве тебя не прельщает эта идея?

Марлен почему-то вспомнила того терция, у которого отобрала ружье. А ведь он красивый был. Интересно, узнает ли он её среди танцующих. О чем будет думать, видя её, объятую языками пламени?

— Ты его любовница, Джин. Попроси…

— Я не могу, — выдохнула Джин, убивая надежду в глазах лисицы. — Иногда в нем просыпается непонятная мне жестокость. За годы нашего знакомства я научилась распознавать наплывы этой жестокости. Поверь мне, лисица, подобная просьба его только разозлит.

— Но почему!?

— Потому что это не было частью его плана — дружба между нами. Он нас волками воспитывает, и ему не нравится, когда случается что-либо вопреки его плану.

— И ты, осознавая это, продолжаешь с ним..?

— Марлен, спать с ящеррами — не худшее, что может с тобой случиться, поверь мне.

— Но ведь не только в этом дело. Я ведь знаю тебя, ты его действительно уважаешь. Ты к нему идешь добровольно, он влечение свое на тебе не использует…

— Ты права.

Марлен вздохнула. Впервые слова Джин прозвучали для неё как полнейшая бессмыслица.

•••

— Пятая нога, ты что творишь, глупая девчонка! — Рей замахнулся и залепил ей пощёчину.

Марлен замерла. Щека горела, на глаза наворачивались горькие слезы!

— Извини, Рей, — сказала девушка, её голос дрожал, — я постараюсь лучше.

— Не постарайся, а сделай! Марлен, да ведь ты умрешь, дурында! Против тебя выступают матерые гонщицы, и их тренера настоящие звери! Ты о чём думаешь, замедляясь до двухсот сорока? Не смей так делать на Млечной Арене!

— Но, — он шмыгнула носом, — там скользкая траса, очень легко соскользнуть. Мне казалось…

— Тебе не должно ничего казаться! — взревел тренер. — Делай так, как я тебя учил!

Рез злился и психовал. Он отвернулся от Марлен и начал наворачивать круги вокруг тачки, проверяя, нет ли неисправностей.

Марлен по-прежнему стояла рядом, чувствуя, как на смену резкой боли приходит боль ноющая, тупая.

Девушка понимающе хмыкнула. Рей опять напомнил, где её место. Она для него — земная женщина, и не важно, как ловко Марлен управляется с полем, как мастерски пересекает барьеры. Земная!

У них оставалось пятьдесят минут до конца тренировки, потом придут другие. Поскольку Марлен была новичком на Млечной Арене, ей для тренировки выделили самое раннее время.

Светало. Млечная Арена по-прежнему висела над городом, её опустят максимально близко к земле, когда начнут появляется зрители.

Что такое Млечная Арена? Это сфера, зависшая над городом. Она герметична, пуленепробиваема и звукоизолируема, и если внутри неё что-то взрывалось, жители Мыслите этого не слышали. Ничто не должно мешать ящеррам, не желающим участвовать в развлечении.

Арена — круг диаметром восемьдесят шесть километров; маленькая круглая коробочка, наполненная жуткими секретами. В нерабочее время она была полупрозрачной, и жители Мыслите, задрав голову, могли видеть, как внутри бегают животные, растут деревья, роботы-андромахиочищают пруды. Зато, когда приходило время гонок, Арена превращалась в опаснейшее место на планете. И тогда менялись рельефы, прокладывались новые трасы, выпускались опасные хищники, устанавливались трамплины и ловушки.

Система посадки зрителей тоже стоила внимания — люди садились в кресла, которые поднимали их на нужную высоту, впритык к сфере. Затем зрители одевали специальные очки, с помощью которых могли следить за гонщицами в режиме реального времени, при желании — приближая или отдаляя то или иное изображение. Либо настраивались на общий канал, который, переключаясь с одной гонщицы на другую, транслировал самые фееричные сцены из всей гонки — резкие повороты, дерзкие ловушки, смертельные исходы.

Педантичные камеры, не скупясь на пиксели, фиксировали смерть девушек. Вот ей не удаётся преодолеть трамплин. Машина падает вниз, и жук выводит во весь экран лицо девушки, осознающей, что это последние мгновения её жизни — полет над пропастью. А зрители ликуют, некоторые даже снимают очки в надежде что-то разглядеть на Арене собственными глазами. Они аплодируют умирающей девушке.

Правила таковы, что медицинскую помощь оказывали лишь в случае, если гонщица смогла самостоятельно добраться до финиша. Если нет — она будет умирать, зрители — ликовать, и никто и не подумает прийти на помощь. Таковы правила, правила, правила…

К счастью, изнутри сферы зрителей не видно, и гонщицы имели возможность любоваться либо безоблачным небом, либо плаксивыми тучами — в зависимости от того, какая погода соответствовала атмосфере гонки.

— Тренировка закончена, — пробормотал Рей зло. — Готовься иди… И Марлен, дурная девка, постарайся взять себя в руки.

Он приблизился к ней. Черты его лица немного смягчились.

— Марлен, поверь мне, ты можешь. Это в тебе есть. Но если… это сложно объяснить, но, если ты будешь бояться умереть — ты умрешь. Никогда не бойся, только не на Млечной Арене, иначе она тебя сожрет. Иди!

Девушка залезла в воздушное авто, которое довезло её до выхода, и села в прозрачную кабинку-ракатицу, которая сразу же «отлепилась» от стены и двинулась вниз.

Девушка испытала лёгкий шок, когда кабинка оказалась в свободном полёте. Ракатица ей напоминала паука, который отлепился от одной паутины и пребывал в поисках следующей.

Она вспомнила разговор с Джин и Аророй, который состоялся у нее накануне.

— Вы что же, хотите, чтобы я убивала других девушек? — спросила Марлен с неверием.

— Я хочу, чтобы ты выжила, дурочка! Марлен, я знаю, в тебе есть всё качества, чтобы стать победительницей, но твоя голова, твои мысли и страхи мешают тебе использовать собственное тело по максимуму. Мы жестоки! Мы должны быть такими, ты понимаешь меня?! Иначе ты умрёшь!

— Но как я могу? — спрашивала Марлен, глотая слезы и ощущая, как тёплая рука Джин гладит её волосы. — Джин, я не смогу, я не настолько сильная. Если из-за меня кто-то умрёт…

— Иначе умрешь ты! — психанула Арора, но Джин осадила подругу взглядом.

— Арора права, — сказала Джин мягко, почти нежно. — Таков наш мир, смирись. Либо убиваешь ты, либо убивают тебя. Поверь, лисица, что бы кто ни говорил, малой кровью на Млечной Арене не обойтись. Марлен, слушай меня внимательно: завтра ты станешь убийцей.

— А послезавтра весь город будет на тебя молиться, — уверено добавила Арора.

Блеск её глаз в тот момент напугал Марлен.

— А через неделю меня подложат под ящерра.

Подруги некоторое время молчали.

— Поверь, это далеко не худшее, что может с тобой произойти.

Марлен была юной лисицей, она не поверила, что бывает хуже. Зря.