Реальная любовь

Глава 1

— Для женщины, которая никогда не прикасалась к крепким напиткам, ты слишком пристально смотришь на эту бутылку виски.

— Да? — Клементина Кокс оторвала своё внимание от рядов бутылок за стойкой, когда поняла, что говорит Джейк Донован. С ней. Несмотря на то, что пивной паб «Святой Грааль», названный так за восхитительное пиво, которое заставило бы любого пасть на колени и поклонятся ему, был пуст в это время дня, она всё же оглянулась через плечо, прежде чем ответить.

— О, гм, может быть, я просто в настроении для чего-то другого.

Он покачал головой и одарил её сексуальной полуулыбкой, которая, казалось, заставляла каждую из его клиенток кокетливо хихикать и утраивать чаевые. Всех, кроме Клем. Не то чтобы она не оценила эти тёмно-карие глаза, широкие плечи и челюсть, такую острую, что ею можно было резать лёд. Этот человек источал обаяние. Просто она была не из тех, кто на это клюёт.

Мечтать о нём в тёмные, одинокие ночи в её спальне? Чёрт возьми, да. Но Клементина знала разницу между настоящим и фальшивым. Великолепные, уверенные в себе мужчины вроде Джейка не сидели и не думали о том, как заполучить в свою постель книжного червя с вьющимися волосами. Сама она себе нравилась, но нельзя было отрицать, что у неё с ним нет ничего общего.

— Ты приходишь в мой бар уже больше трёх лет, каждый раз сидишь на одном и том же стуле и ни разу не заказала ничего, кроме пива или кофе.

— Люди меняются, — сказала она, пожав плечами. Особенно после того, как Клем пряталась в ванной большую часть ночи, как трусиха, в то время как двое парней разбили окно в её столовой, проникли в дом и разорвали все её вещи.

Женщина всё утро провела, общаясь с полицией и своей страховой компанией, из-за чего она была измотана и значительно превысила квоту на общение с людьми на следующий месяц. Разбитое стекло, разбросанная одежда и покрытый грязью пол выглядели ужасно, но эти ублюдки уничтожили её книжную полку и всю коллекцию книг в мягких обложках. И прямо сейчас было слишком больно смотреть на изорванные обложки и рваные страницы, чтобы иметь с ними дело, поэтому она снова оказалась в «Святом Граале», пытаясь уйти от реальности ещё на несколько часов.

Здесь с ней никто никогда не разговаривал. До сегодняшнего дня.

Джейк схватил с полки бутылку десятилетнего «Laphroaig» и налил на два пальца в маленький стакан (Прим. «Laphroaig» — шотландский виски).

Она взяла стакан, который мужчина поставил перед ней, понюхала и поморщилась, когда алкогольные пары прожгли дорожку через ноздри прямо к сетчатке.

Он рассмеялся и забрал стакан обратно.

— Я так и думал. Почему бы тебе не сказать мне, чего ты на самом деле хочешь?

Клем вздохнула и поставила свою белую кофейную кружку точно посередине подставки, что было ещё труднее из-за оптической иллюзии, создаваемой слегка продолговатым логотипом «Святой Грааль».

— У тебя есть что-нибудь, что может привести меня в состояние эйфории, чтобы я могла забыть последние двадцать четыре часа и по-настоящему насладиться ужином со своей семьёй сегодня вечером и при этом вести машину, чтоб меня не арестовали?

— Да, — Илай, совладелец «Святого Грааля», поставил на стол стакан для пива, который мыл, перекинул полотенце через плечо и встал рядом с Джейком. — Это называется «Секс». Дикий, обезьяний секс, заставит тебя очень громко кричать так, что соседи будут жаловаться, но потом попросят разрешения присоединиться.

Жар прилил к щекам Клем, и она чуть не поперхнулась только что отпитым кофе.

Илай положил руку на плечо Джейка.

— К сожалению, мистер «надругательство над кодексом здравоохранения — это очень серьёзное дело» не позволяет мне включить этот напиток в список ежемесячных специальных предложений. Даже не пытайся получить его от этого парня. Он немного заржавел. Я, однако, опытный специалист. Просто скажи слово.

Жёсткий взгляд, который Джейк бросил в сторону Илая, был нехарактерен для него, но заставил его друга замолчать. Слава богу, потому что представлять себе дикий, обезьяний секс с Джейком Донованом прямо сейчас было не очень хорошей идеей, если она хотела продолжать приходить в это место. Такого рода фантазии были только для тех случаев, когда женщина была одна, под одеялом, и могла претендовать на правдоподобное отрицание.

Клем была человеком привычки, и три года назад её внутренняя муза решила пустить здесь корни. Что-то в богато пахнущей древесине, шумных машинах прилегающей пивоварни и навязчивой архитектуре, оставшейся от первого воплощения здания в виде церкви, поглотило её. Во всём штате не было другого такого места. Никто не приставал к ней, пока она обращалась с этой двухфутовой секцией бара из красного дерева, как со своим личным кабинетом. И тот факт, что бар находился вниз по улице от её маленького бунгало, был огромным дополнительным бонусом, который Клем не могла найти нигде.

— Э-э, спасибо. Сегодня я буду пить кофе, — сказала она прямо перед тем, как случайно опрокинуть свою чашку и расплескать содержимое по всей стойке. — Чёрт! Извини!

К счастью, у неё хватило ума переместить свой планшет и блокнот, прежде чем они были уничтожены потоком кофеина, несущимся к ним. Её сэндвич и картошка фри промокли, но сегодня у Клем всё равно не было особого аппетита. Она осторожно положила свои вещи на табурет и схватила горсть салфеток из стопки, которую Джейк использовал, чтобы вытирать коричневую жидкость.

Он положил свою руку поверх её, послав неожиданный всплеск тепла по её телу. «Большое спасибо, Илай».

— Это не твоя работа. Я уволил тебя три года назад, помнишь?

— И всё же ты по-прежнему предлагаешь мне скидку, как сотруднику на приём пищи, — она выскользнула из-под его руки и позволила ему вернуться к разбору беспорядка.

— Неужели? Я должен это исправить, — сказал мужчина с ухмылкой, вытирая последние остатки кофе. — В один прекрасный день.

— Спасибо, — её слова прозвучали невнятно, но не потому, что она не имела их в виду, а потому, что так оно и было. Это чересчур. Непрошеный прилив беспорядочных эмоций прокатился по её телу, как приливная волна, ударив в живот и сжав горло.

Клем попыталась скрыть своё беспокойство, но глубокие карие глаза Джейка остановились на ней. Он наклонился вперёд и положил руки на стойку бара, заставляя её встретиться с ним взглядом.

— Эй, что на самом деле происходит?

Чёрт. Вот почему он так хорошо справлялся со своей работой. Он мог измерять настроение, как будто в нём был встроен эмоциональный барометр, и точно знал, что сказать в нужный момент. Это был талант, которым она восхищалась, но которым не обладала. Её ужасные навыки общения с людьми и нелюбовь к светской беседе в сочетании с тяжёлым синдромом «стервозного лица», в значительной степени заставило его уволить её после двух дней в качестве официантки (Прим. синдром «стервозного лица» — склонность иметь сердитое или надменное выражение лица в состоянии покоя или задумчивости). Но Джейку каким-то образом удавалось заставить её чувствовать себя здесь желанной гостьей, когда она возвращалась, как одержимый сталкер. И в течение последних трёх лет он позволял ей спокойно сидеть на одном и том же стуле в его баре, уткнувшись головой в рукопись, делая стопки заметок и время от времени произнося слова и акценты, как ненормальной, не заботясь о том, что она отпугивает других клиентов. Точно зная, что Клем собирается заказать, ещё до того, как она открывала рот.

Точно так же, как в этот момент он знал, что с ней происходит нечто большее.

Женщина заставила себя улыбнуться и смирилась с тем, что придётся рассказать о случившемся. Она не сказала никому, кроме полиции. Может быть, было бы не плохо, снять с души камень, и если кто-то и мог выслушать её, не заставляя чувствовать себя идиоткой, то это был он.

— Я просто устала. В мой дом вломились прошлой ночью. Ничего страшного.

— Ничего страшного? — Джейк вышел из-за стойки и встал рядом с ней, а Илай последовал за ним. — Они обидели тебя?

Она покачала головой, хотя сердце бешено колотилось в груди. Злоумышленники не причинили ей никакого физического вреда, но после взлома Клем всю ночь пролежала в холодном поту.

— Полицейские приехали довольно быстро и задержали тех, кто это сделал.

— Господи, Клем, — Джейк притянул женщину в объятия, обхватив своими мускулистыми руками её спину. Она напряглась от неожиданного физического контакта. Мало того, что за один раз они обменялись большим количеством слов, чем за всё время, что они знали друг друга, в том числе, когда он уволил её, так они перешли к прикосновениям. Прикосновениям всего тела.

По мере того, как неловко тянулись секунды, тепло его тела и восхитительно пряный запах его кожи рассеивали её дискомфорт. Клем позволила усталости захлестнуть её, пока он прижимал её к себе, пока ритм её дыхания не стал синхронным с его, как будто Джейк заряжал её душу. Он растирал ей спину маленькими кругами, и женщина таяла в его объятиях. Она обнимала Джейка Донована, и это было приятно. Очень, очень хорошо. Господи, сколько же времени прошло с тех пор, как она в последний раз так прикасалась к мужчине?

Очень давно. Клементина была воплощением скуки. Никакого риска. Никакой романтики. Никаких приключений — за исключением многих часов, которые она провела, погрузившись в хорошую книгу. После всего, через что ей пришлось пройти, возможно, она заслужила немного безрассудства.

Она положила руки ему на поясницу и провела пальцами по мышцам вдоль позвоночника. Он резко вдохнул и погрузил пальцы в её волосы, крепко прижимая женщину к своей твёрдой груди. Странное покалывание вспыхнуло глубоко в животе, и, набрав силу, спустилось к вершине её бедер.

— О, мужик, позволь мне присоединиться к этому действу, — Илай обнял их обоих и сжал в самом неловком групповом объятии в мире. — Всё в порядке, выкладывай всё. Дядя Илай здесь, чтобы забрать твои слёзы.

— Не могу дышать, — выдавила она, зажатая между двумя мужчинами. Они расцепились, и Клем вернулась на своё место. Её глаза метнулись к Джейку, как металл к магниту. Его радужки выглядели так, будто они стали темнее на три оттенка, глядя на неё так пристально, что она задалась вопросом, была ли та искра, которую она почувствовала, когда они соприкоснулись, не только в её голове.

— У тебя есть кто-нибудь, с кем ты можешь остаться на ночь?

Может быть, это был угрюмый тон в его глубоком голосе, или её гиперактивное воображение, но этот вопрос был более напряжённым, чем простой вопрос обеспокоенного друга.

— Со мной всё будет в порядке.

— Ты хочешь, чтобы мы пришли и поиграли в телохранителей перед сном? — спросил Илай, подмигнув.

Джейк слегка толкнул его.

— А как же твоя семья?

Клем рассмеялась, ещё раз поблагодарив Илая за то, что он снял напряжение.

— Я бы предпочла провести ещё одну ночь с моими грабителями.

— Они не могут быть настолько плохими, — нахмурился Илай.

— Ты никогда с ними не встречался. Если они узнают об этом, то будут стоять лагерем у моего дома в течение следующих пяти лет, одетые в одинаковые береты и футболки с надписью: «Коксы-Мстители» или что-то столь же нелепое.

Илай усмехнулся. Она жалела, что не шутила или, по крайней мере, не преувеличивала. Клем любила их, но ей было трудно быть чёрной тучей в семье радуг.

— Это лучше, чем не иметь семьи вовсе, — загадочно ответил Джейк. Он вернулся на своё место за стойкой и снова наполнил её кружку кофе, на этот раз добавив немного «Bailey’s» (Прим. «Бейлис» — ирландский сливочный ликёр).

— Я знаю, — она неловко поёрзала, понимая, что только что достигла той точки в разговоре, когда всё стало неловким, потому что она сказала или сделала что-то не так. Как обычно. Клементина одним глотком выпила половину своего кофе, радуясь, что у неё есть чем занять руки, пока она заново настраивалась на меняющуюся атмосферу в баре.

Джулия, сестра Илая, вышла из двери, ведущей в подсобку, мгновением позже, не отрывая взгляда от блокнота в руках.

— Эй, Илай, нам надо поговорить.

— Не сейчас. Клем собирается рассказать нам все пикантные подробности о своей сумасшедшей семье.

— Да, сейчас, — она указала на служебный офис, прежде чем слегка улыбнуться Клем. — Сожалею. Срочное дело.

— Нет проблем, — за исключением того, что Клем будет одна в большом баре с Джейком без юмора Илая в качестве буфера.

Клементина быстро допила свой кофе, а Джейк вернулся к работе, готовясь к счастливым часам и толпе, которая должна была скоро собраться. Обычно она ничего не добавляла в свой кофе, но небольшая порция сливочного, сладкого алкоголя согрела её горло ровно настолько, чтобы она почувствовала себя немного более человечной.

Надеясь, что этого будет достаточно, чтобы она пережила ещё один феерический воскресный ужин семьи Кокс с достаточным запасом энергии, дабы убрать беспорядок, ожидающий её дома. Женщина посмотрела на часы и поняла, что времени на проволочки не осталось. Если бы она задержалась ещё немного, начался бы шквал телефонных звонков и сообщений, выспрашивающих, где она, в порядке ли, в какой больничной палате и чья почка ей нужна.

Клем открыла кошелёк, чтобы взять двадцатидолларовую купюру, но Джейк покачал головой.

— Сегодня за счет заведения.

— Ты не обязан этого делать.

Он перегнулся через стойку и взял её руки в свои.

— Я знаю. Но я в любом случае делаю это. Точно так же, как тебе не нужна помощь сейчас, но ты могла бы её получить.

Женщина прочистила горло.

— Ты же знаешь, что никогда не избавишься от меня, если будешь продолжать в том же духе. Я беспокоюсь о том, что ты не заботишься о себе и не просишь того, что тебе нужно.

Дрожь пробежала вниз по её позвоночнику.

— Я в порядке. Правда.

— По крайней мере, позволь мне проводить тебя домой, Клем.

Сердце бешено колотилось в груди. Она была застенчива, но она узнала этот горящий взгляд в глазах мужчины, когда увидела его. После тяжелого испытания, через которое она прошла за последние двадцать четыре часа, в её груди нарастало беспокойство. Нужно было сделать что-то безрассудное и напомнить себе, что это она контролирует свою жизнь, а не те придурки, которые разгромили её дом. Сделать что-то безрассудное с Джейком казалось тем, что ей нужно.

— Ладно. Конечно, это было бы…

— Отлично, Джейк, ты быстро продвинулся вперёд.

Клем выскочила из объятий Джейка и обернулась, чтобы увидеть высокую, великолепную брюнетку, идущую к ним. Женщина взяла Клем за руку и потрясла её с силой змеи, пожирающей маленького грызуна.

— Привет. Я Келли Вандербург. Невеста Джейка.

Невеста? Она вздрогнула, поняв, что совершенно ошибочно приняла его прежнюю доброту за нечто совершенно иное. Как дурочка. Вот почему она не открывалась людям.

— Приятно познакомиться. Я как раз собиралась уходить. Спасибо за обед, Джейк, — она вырвала свою руку из руки Келли и собрала свои вещи.

— Клементина… — то, что Джейк собирался сказать дальше, было прервано Джулией и Илаем, ворвавшимися в бар.

— Вот отстой, — сказала Джулия, ещё больше смутив Клем.

— Мы должны двигаться дальше, Джейки. До свадьбы осталась всего неделя.

Свадьба? Клем не очень хорошо ладила с людьми, но никогда в жизни она так плохо не понимала ситуацию. Она направилась к двери, даже не оглянувшись, надеясь, что успеет убежать от своего унижения.

Глава 2

— Она симпатичная. Не тот типаж, с которым я ожидала тебя увидеть, но симпатичная.

— Не говори о Клементине, — кровяное давление Джейка подскочило выше, чем у лягушки на стероидах, но он сумел сохранить свой голос тихим и спокойным, пока закрывал за собой дверь.

— Клементина? Смешное имя.

— Что ты здесь делаешь?

Келли откинулась на спинку стула перед столом Джулии и улыбнулась.

— Два года назад я сказала тебе, что выйду замуж к тридцати годам, так или иначе.

— Я помню, — ультиматум был одной из причин, по которой он сделал это предложение. Другой причиной, было то, что его отец скрепил сделку пятизначным деловым кредитом.

— Конечно, помнишь, учитывая, что ты отодвинул дату бракосочетания до дня моего рождения. К счастью, Грег увидел практичность использования одной и той же даты для нашей свадьбы, поэтому, естественно, я пришла сюда, чтобы завершить некоторые детали в последние минуты, — это был удар, призванный причинить как можно больше боли, но он не почувствовал себя униженным, когда наткнулся на Келли, изменяющую ему с вице-президентом компании её отца, — только облегчение. Узнав, что они с Грегом собираются пожениться, он так же не был уязвлён. Что действительно раздражало его, это то, что она, похоже, заблуждалась в том, что её свадьба всё ещё будет проходить в его баре.

Он взглянул на Джулию, гадая, как давно она об этом знает. Её широко раскрытые глаза, полные паники, ясно показывали, что всё это застало её врасплох. Джейк провёл рукой по своей заросшей щетиной челюсти, пытаясь понять, насколько он был мудаком для Келли, чтобы она мстила в таких масштабах. Кроме того, он уже знал ответ на этот вопрос. Он был дерьмовым бойфрендом и мог бы стать ещё более дерьмовым мужем, вот почему он покончил с этим. Это был единственный достойный поступок в его жизни.

Очевидно, Келли не согласна.

Перенос даты свадьбы на срок более двух лет с того дня, когда он сделал ей предложение, должен был стать первым сигналом для того, чтобы они не собрались пожениться вообще, но только когда он поймал её на измене, он взял себя в руки и разорвал помолвку. Несмотря на то, что она уже несколько месяцев спала с Грегом и не хотела расставаться с ним, она всё ещё хотела выйти замуж за Джейка, чтобы сделать их родителей счастливыми. Они были словарным определением нездоровых отношений.

— И вы решили сэкономить деньги, используя те же приглашения с небольшим количеством корректора?

Она втянула щеки.

— Приглашений не будет. Но я потратила шесть тысяч долларов и два года своей жизни на поиски идеального свадебного платья и цветовой гаммы для свадьбы во внутреннем дворе после того, как ты убедил меня устроить приём здесь. Я обожаю это платье, и будь я проклята, если твоя неспособность связать себя обязательствами помешает мне надеть его.

Так вот в чём дело? В платье?

— Джейк… — проворчала Джулия, предостерегая его.

Келли покачала головой, не обращая внимания на собеседника.

— Это больше, чем просто платье. Это символ любви и преданности. То, чего ты никогда не сможешь понять. Но дело в том, что ты также забыл отменить фотографа и флориста, и есть что-то довольно приятное в том, что ты будешь платить за свадьбу, на которую у тебя не хватило мужества.

Он сжал руки в кулаки.

— Твои родители должны гордиться тобой.

— Так и есть. И твои тоже. Кстати, они тоже будут на свадьбе.

Удар пришёлся точно туда, куда она и намеревалась попасть.

Джулия вскочила на ноги.

— Джейк, на пару слов. Наедине. Сейчас.

Она потащила его обратно в офис через зал.

— Почему ты мне об этом не сказала? — спросил он, как только за ним закрылась дверь. На самом деле ему было наплевать на ответ, но задать глупый вопрос было лучше, чем кричать на Джулию только потому, что она оказалась тем человеком, который стоял перед ним.

— Клянусь, я не знала. Я всё это время работала со свадебным организатором, и я поняла это только пару часов назад, когда Келли позвонила, чтобы спросить, почему она не получает первоначальную скидку на алкоголь, которую она получила бы, если бы вышла замуж… за тебя, — виноватое выражение на лице девушки только заставило его почувствовать себя ещё большим засранцем. — Мне очень жаль, Джейк. Я должна была догадаться об этом раньше.

Он тяжело опустился в кресло и выдохнул.

— Это не твоя вина, — чёрт, это даже не вина Келли. Он был слишком эгоистичен, чтобы закончить это дело, оставшись в тупиковых отношениях, чтобы успокоить своего отца.

— Что ты хочешь, чтобы я сделала? — спросила Джулия. — Я не могу заставлять её ждать вечно.

— Скажи ей, что она должна найти другое место и убедись, что я не услышу больше ни слова об этом до конца своих дней.

Джулия откинула назад пряди своих рыжих волос, выбившихся из небрежного пучка.

— Мы не можем этого сделать.

— Почему, чёрт возьми, нет?

— Потому что до свадьбы осталась всего неделя, а мы уже договорились с поставщиками. Мы не можем рисковать, разрушив наши отношения с ними, если отменим свадьбу так поздно. Мы бы потеряем все деньги и подставим себя под судебный иск.

Твою мать. Вот в чём дело. Келли хотела, чтобы он страдал. Заставить его подавать ей напитки и этот грёбаный лимонно-малиновый кремовый свадебный торт со всеми его бывшими друзьями и семьей, при свидетелях, или натравить на него юридическую фирму её матери, чтобы разрушить его бизнес.

— Мы не будем устраивать эту свадьбу.

— Нам нужны деньги, Джейк. В прошлом году налог на недвижимость подскочил на пятнадцать процентов. В этом городе слишком большая конкуренция за крафтовые пивоварни. Нам нужно разнообразить свою деятельность, если мы хотим выделиться. А теперь, с выплатой кредита…

— Я не нуждаюсь в напоминании.

Он сжал челюсти так сильно, что по шее пробежала резкая боль. Они устроили несколько свадеб в большом дворе, прилегающем к территории, после того, как Джулия настояла на том, что это принесёт большой доход, и, хотя сначала он подумал, что она сошла с ума, она оказалась права.

— Извини. Я не должна вымещать это на тебе. Просто скажи мне, что, чёрт возьми, мне нужно сделать, чтобы исправить это.

Джулия скрестила ноги и наклонилась вперёд.

— Я хочу устроить самую лучшую свадьбу, которую когда-либо видел этот город. Я хочу, чтобы каждый мог говорить о нашем невероятном персонале и прекрасном месте проведения мероприятия. Я хочу, чтобы они жаждали нашего эксклюзивного «Свадебного Эля» так сильно, что все они заказывали здесь свадьбы только для того, чтобы ещё раз попробовать его. Я хочу, чтобы «Святой Грааль» выделялся среди всех других пабов в этом городе. Я хочу, чтобы это был огромный успех. Так же, как и ты.

Он побарабанил пальцами по подлокотнику кресла. Всё это было глупой шуткой, но разве у него был выбор? Его отец был вне себя от ярости, когда Джейк сказал ему, что отменяет свадьбу, и пригрозил отозвать ссуду, которую он дал ему, чтобы заменить паровой котёл «Святого Грааля» на более эффективную модель. В тот момент Джейк полагал, что его отец просто взбешен тем, что брак, скрепляющий отношения между Донованами и Вандербургами, не состоится. В действительности он не верил, что отец выполнит свою угрозу. Пока он этого не сделал.

К тому времени они уже купили новый котёл. Помимо того, что Джейк взял в банке срочный кредит под высокий процент, ему пришлось продать дом и переехать к Илаю, чтобы сохранить бизнес на плаву. Они только сейчас начали выходить из тени. С маркетинговой проницательностью Джулии они поняли, что расширение бизнеса, с целью использовать преимущества уникальной территории и большого внутреннего двора, было жизненно важной частью их экономического плана, чтобы сделать «Святой Грааль» успешным. Он потерял слишком много, чтобы позволить Келли забрать у него ещё что-то.

— Ладно. Но она не получит моё пиво бесплатно.

— Я совру и скажу ей, что она получает специальную свадебную скидку. Я просто не буду упоминать, что она ничем не отличается от обычной цены.

Он не знал, чего ожидать, когда год назад Джулия Хардин вошла в их с Илаем офис и потребовала, чтобы они наняли её в качестве менеджера по маркетингу и организатором мероприятий, но это было лучшее решение, которое они когда-либо принимали. Оказалось, что когда-то надоедливая младшая сестра его друга была очень умна и знала, как правильно использовать свой диплом по планированию мероприятий.

— Идёт.

Она остановилась в дверях, прежде чем прыгнуть обратно в преисподнюю.

— Ещё одна вещь. Если это сработает, то тебя не должно здесь быть.

— Прошу прощения?

— У нас нет права на ошибку. И если ты будешь здесь на свадьбе, то ничего не получится. Келли будет приходить и уходить из этого места почти каждый день в течение следующей недели, а это значит, что тебе нужно быть где-то ещё. Возьми отпуск или ещё что-нибудь. Просто не приходи сюда. Ладно?

— Я не позволю своей бывшей выгнать меня из моего собственного бизнеса.

Это был его бар. Его пивоварня. Он был здесь каждый божий день, наблюдал за работой, убирал помещение, присматривал за баром, чтобы собрать каждый лишний цент какой только мог, из своей изнурительной работы.

Джулия нахмурилась.

— Конечно, нет. Ты сделаешь это сам, если не найдёшь способа взять себя в руки.

***

— Мартин Эллис сегодня снова заходил в магазин. Я показывала ему твои фотографии, когда ты была маленькой. Помнишь тот снимок, который мы сделали после того, как нашли тебя раздетой в шкафу бабушки Джин с одной из её книг на вечеринке по случаю пятидесятой годовщины свадьбы бабушки и дедушки? Думаю, это была «Машина времени»?

— «Левая рука Тьмы», — пробормотала Клем, прекрасно понимая, о какой фотографии говорит её мама. Она сорвала своё дурацкое вечернее платье, потому что всегда ненавидела носить одинаковые наряды со своими сёстрами, и украла книгу с бабушкиной тумбочки, потому что ей понравилась обложка. Не имело значения, что она не умела читать. Она только что сочинила историю, соответствующую пленительному образу странной статуи с двумя лицами, поднимающейся из ледяной планеты. Двадцать два года спустя её семья экстравертов всё ещё не понимала глубоко укоренившейся потребности Клем в одиночестве.

— Боже, тебе, должно быть, было около четырех. Ещё недостаточно взрослая, чтобы читать. Мартин сказал, что ты выглядишь очаровательным ребёнком, который вырос и, должно быть, стал такой умной женщиной.

Клем бросила большой нож, который мыла, обратно в старую раковину, прежде чем выколоть себе глаз, и глубоко вдохнула. Обычно она избегала заходить в тесную, хаотичную кухню-камбуз своих родителей, но огромная груда грязной посуды громоздилась опасно высоко, и она надеялась, что тёплая вода и ритмичные движения отвлекут её от пульсирующей боли в голове. Ей следовало бы знать, что от этого будет только хуже.

— Мама, зачем ты показываешь незнакомцу фотографию голой меня?

— Ну, он же не чужой, если видел тебя голой, не так ли?

— Мама!

— Я шучу! Он один из моих клиентов. Во всяком случае, он сказал, что свободен всю эту неделю, — её мама вытащила из духовки противень с тортом, наполнив комнату ароматом тёплого красного бархата, который едва компенсировал тот факт, что она только что проигнорировала вопрос Клем. Она поставила противень на столешницу рядом с раковиной. — Ты должна пойти с ним на свидание.

Красный бархатный торт с глазурью из сливочного сыра был единственным блюдом, которое подавала семья Кокс, не содержащий желатина или консервированного мяса. Это была награда Клем в две тысячи калорий за то, что она пережила целый день постоянных придирок своей семьи по поводу её одиночества. И после того, как она всё утро разбиралась с полицейскими отчетами и страховой компанией, ей больше, чем когда-либо, хотелось наесться чертовым тортом.

— Мама права, — сказала Честити, её старшая сестра, взбивая глазурь винтажным зелёным миксером «KitchenAid», который всегда стоял на кухне её родителей, сколько Клем себя помнила. — Ты уже почти полгода не замужем.

Кловер, её средняя сестра, с такой силой захлопнула ящик, что Клем вздрогнул.

— Я согласна. Кто-нибудь видел консервный нож?

— Вот он, — крикнула её мама за долю секунды до того, как, задевая бедрами Клем, добраться до переполненного ящика с посудой, заставив её уронить мыльную кастрюлю, которую она мыла, и пролить горячую воду на джинсы.

Просто здорово. Кармическая месть за отказ надеть ярко-оранжевый фартук «Супер Кокс», который её мама сшила вручную и на нём была отпечатана семейная фотография с прошлогоднего Хэллоуина, когда все были вынуждены одеваться как гигантские желтые миньоны.

— Спасибо, мам! — крикнула Кловер в ответ, несмотря на то, что их мама была всего в нескольких футах от них.

— Мартин — хороший парень, — сказала Честити, слизывая со скребка глазурь из сливочного сыра, прежде чем опустить его обратно в миску. Когда дело доходило до микробов, семья Коксов считала, что делиться — это забота. — У него хорошая работа, он играет на гитаре и входит в студенческую бейсбольную лигу.

Клем ущипнула себя за переносицу. Стук в её голове только что достиг почти невыносимой громкости, заставляя её чувствовать, что стены смыкаются вокруг неё. С тех пор как она рассталась со своим последним бойфрендом, эти еженедельные семейные ужины стали казаться ей упражнением в унижении. Сегодня это была сущая пытка. Единственное, что помогло ей пережить следующие три часа, — это поглощение позорно большого куска её любимого торта.

— Ты хочешь, чтобы я встречалась с кем-то, кто бросает мячи в женские головы ради забавы?

— Такие мягкие. Боже. Почему ты всё время такая придирчивая? Ты должна дать ему шанс, — сказала Кловер, почти доведя Клем до сердечного приступа своими размашистыми жестами, которые чуть не заставили её пролить банку помидоров прямо на остывающий торт.

— Будь осторожна с этой банкой, ладно? — у неё и так был адский день, но то, что она увидела бы, как сестра вывалила на десерт помидоры с перцем чили и майораном, заставило бы её рассудок помутиться.

— Расслабься. Всё будет хорошо, — сказала Честити.

Клем выхватила указательным пальцем кусок глазури со скребка сестры и сунула его в рот. Прилив сахара сразу же немного ослабил напряжение в её голове.

В этот момент в кухню вошел её отец, чтобы взять содовую из холодильника, заполняя пространство своим стремительно растущими размерами.

— Эти трое не дают тебе остаться в одиночестве?

— А разве они не всегда такие?

Он открыл банку и сделал глоток, прежде чем вытереть густые усы тыльной стороной ладони.

— Тебе нужно разобраться со своими проблемами в голове. Пресечь это в зародыше. Я могу представить тебе симпатичного молодого человека с базы.

— Нет, спасибо.

Она любила своего отца, но меньше всего ей хотелось встречаться с его точной копией. Он пожал плечами и вернулся смотреть футбол с её свояками, заставив всех остальных расступиться, как Красное море.

Мама нахмурилась и похлопала её по плечу.

— О, дорогая, мы просто хотим сказать, что ты не можешь вечно быть одинокой. В какой-то момент тебе придётся преодолеть свои проблемы с уверенностью в себе и научиться разговаривать с мальчиком. О чём-то другом, кроме книг или тех странных телешоу о торнадо, которые ты так любишь.

Клем подумала, не окунуть ли ей голову в воду для мытья посуды, чтобы заглушить собственный крик. У неё была потрясающая работа, собственный дом, хорошие друзья, даже если она виделась с ними не чаще пары раз в месяц. Конечно, она встречалась с парнями больше раз, чем ей хотелось бы, но это не означало, что она была одинока или не удовлетворена. Ей нравилась её тихая маленькая жизнь. Она просто не знала, как убедить в этом свою семью.

— Может, хватит говорить о моей личной жизни? Пожалуйста, — они ещё даже не поужинали, а она уже чувствовала, как её энергетические запасы истощаются.

— Конечно. После того, как ты согласишься на свидание с Мартином, — сказала Честити.

— О, а ещё лучше, мы перестанем говорить о твоей личной жизни, если ты скажешь нам, действительно ли Маркус «Рыжый» Медведь мёртв.

В кухне воцарилась мёртвая тишина, нарушаемая лишь шипением нарезанного лука в горячей кастрюле на плите.

Клем воспользовался моментом, чтобы насладиться редкой тишиной, делая вид, что обдумывает её. Как рассказчик аудиокниг для мега популярной серии «Алый Зефир», она была одной из немногих людей в мире, которые знали исход битвы Тёмного Ветра. Как только её сёстры подсели на телевизионную экранизацию, инсайдерские знания Клем стали их второй любимой темой разговора — после её одинокого статуса. Но даже если соглашение о конфиденциальности, битком набитое пугающими юридическими терминами, не было достаточным сдерживающим фактором, она ни за что не предложила бы этот спойлер до выхода книги через три месяца — ровно за день до выхода в эфир следующего сезона. Она слишком любила сериал, чтобы разрушить его, и вся её карьера зависела от умения держать рот на замке.

— Если вы пообещаете перестать говорить о Мартине Эллисе, я дам вам один спойлер.

Честити и Кловер кивнули, как пара белокурых болванов.

— Небольшой спойлер, — пояснила она.

— Мне всё равно, что будет с этим Марко, как его там. Я буду пытаться найти тебе хорошего мальчика, пока не умру, — сказала мама, перекрывая стоны сестёр. — Что произойдёт скорее раньше, чем позже, если ты не дашь шанс всем этим славным мальчикам. А теперь будь добра, открой мне этот пакет с мясом, пока я помешиваю лук. Кстати, ты знаешь, что Мартин большой поклонник лука?

Она сунула Клем в руки два фунта нежирного говяжьего фарша. Клем вздохнула, когда у неё отняли момент покоя. Честити и Кловер начали снова приставать, прежде чем она успела обернуться.

С четырьмя женщинами, набившимися в тесную кухню-камбуз, почти не осталось места за столом, чтобы положить мясо.

— Давай я помогу, — Кловер поставила открытую банку помидоров на край противня с тортом и подняла оба, дабы дать Клем место, чтобы положить фарш.

Клем поморщилась, когда Кловер поправила свою хватку.

— Только будь осторожна с этим тортом, ладно?

— Всё в порядке, я всегда так делала, когда была официанткой.

— Послушай свою сестру, Кловер. Я не могу приготовить чили без этих помидоров, — упрекнула её мама, уткнувшись головой в холодильник. — О, чёрт! У нас кончился яблочный уксус. Интересно, подойдёт ли вместо этого капля яблочного сока?

Сердце Клем подпрыгнуло к горлу. Мама тут же зажала рот рукой с явным сожалением.

— Соооок!

О боже, они это сделали. Они произнесли тайное слово, которое заставляло шестилетних детей повсюду терять свой разум. Названный крик был единственным предупреждением, прежде чем её племянницы-близнецы ворвались на кухню, как пара быков, выпущенных на волю на улицах Памплоны, натыкаясь на всех подряд и вызывая хаос, подобный эффекту домино. Пакет с говяжьим фаршем первым полетел прямо в лицо Клем. Следующей была банка с помидорами, разбрызгиваясь красной дугой на волосы Клем, за которой последовал звон посуды о кафельный пол и безошибочно узнаваемый душераздирающий звук разбитого стекла.

Все начали кричать и кричать так громко, что Клем перестала дышать.

— Замолчите! На этот раз, может быть, вы все просто перестанете говорить и замолчите? — она вытерла кусочки помидора с глаз и увидела стеклянную форму для торта, разбитую на миллион осколков у её ног, куски раскрошенного, испорченного торта на каждой поверхности.

Крошечные ручки обхватили её бедра. Она посмотрела вниз и увидела своих племянниц-близнецов Элли и Милли, уставившихся на неё своими огромными голубыми глазами.

— Прости, тётя Клем. Можно нам теперь сока?

Глава 3

Каким-то чудом миска с глазурью вышла невредимой из хаоса, поэтому Клем, естественно, взяла её в заложники, когда заперлась в родительской ванной, чтобы привести себя в порядок. Казалось бы, вполне уместно добавить сладкого запоя к и без того жалкому образу себя, сидящей на краю ванны в одном нижнем белье и пахнущей, как фабрика по переработке пищевых продуктов.

Она не спала уже больше суток и не могла вспомнить, когда в последний раз чувствовала себя такой усталой. Как будто все до последней капли её жизненных сил высохли, оставив её душу потрескавшейся и сухой. Её легкие болели с каждым вдохом. Обычно она могла взять себя в руки достаточно, чтобы изобразить энтузиазм по поводу странных причуд своей семьи, но женщина была опустошена, и у неё не осталось никаких резервов. Пройдёт ещё по меньшей мере неделя, прежде чем она сможет привести в порядок свой дом, но она понятия не имела, сколько времени пройдёт, прежде чем она сможет избавиться от подавляющего чувства неправильности, душащее её изнутри.

Отказ от еженедельного семейного ужина может показаться более логичным, но в последний раз, когда Клем это сделала, её родители вели себя так, будто она объявила, что купила билет на Марс в один конец. Рассказать им о взломе было бы ещё хуже. Чем больше она пыталась выкроить немного пространства, тем сильнее они давили.

Она вздохнула и отправила в рот последнюю ложку глазури, прежде чем включить душ. Если Клементина не будет двигаться, её семья начнет стучать в дверь, спрашивая, всё ли с ней в порядке. Не то чтобы она винила их. Она никогда раньше так не выходила из себя. Никогда не кричала. Что-то внутри неё сегодня сломалось. Вероятно, все они были внизу, обезумев от беспокойства, придумывая способы подбодрить женщину и стереть её кислое настроение самым агрессивно-весёлым способом. Они не могли понять, что всё, чего она хотела, это чтобы её хоть иногда оставляли в покое.

Родные были неплохими людьми. На самом деле, они были удивительными людьми. Добрыми, сердечными и щедрыми. Просто иногда их было… много. Клем была единственной, кто не вписывалась. Увядший цветок в букете полевых цветов.

Горячая вода успокаивала её напряжённые мышцы, пока она тёрла волосы и кожу, защищая её от сенсорной перегрузки, смешивающей её мысли и эмоции. Шампунь заменил острый запах помидоров кокосовым орехом, что помогло ей снова почувствовать себя настоящим человеком. Она закрыла кран, обернула вокруг себя огромное пушистое полотенце и отправилась на поиски чистой одежды к маминому шкафу, чтобы переодеться, пока её одежда будет в стирке.

Неудивительно, что её мама уже пробралась в спальню и положила пару шорт и футболку поверх цветочного покрывала. К сожалению, поскольку лифчик Клем тоже был залит помидорами, ей нужно было найти дополнительный слой, чтобы прикрыться. Она заметила на скамейке перед туалетным столиком отцовскую фиолетовую толстовку «Хаски», но не это заставило сердце Клем подпрыгнуть прямо к горлу.

Список имён, начиная с парня, с которым три недели назад мама устроила ей свидание вслепую, того самого, который так и не появился и оставил её чувствовать себя дурой посреди самого шикарного ресторана в городе. Его имя было вычеркнуто, а рядом с ним нарисована сердитая рожица. Следующим в списке значилось имя Мартина Эллиса, а за ним ещё дюжина. Это было похоже на просмотр фильма ужасов в замедленной съёмке, когда она читала имя каждого. Она узнала некоторых из них, таких как новый мамин гинеколог, о котором она всегда бредила, и местный мясник, который ясно дал понять, что его это не интересует, когда она была там в последний раз и её мама громко предложила пойти на свидание.

Этого никогда не будет. Это должно закончиться.

Это было официальное объявление войны её холостяцкому статусу, и как бы Клем ни протестовала, не было никакого способа заключить мирный договор, как только её семья объединилась вокруг общего дела.

Холодный пот выступил у неё на лбу. Возможно, это делало женщину жалкой, но после того, что случилось прошлой ночью, у неё не осталось сил, чтобы справиться с ещё одним вторжением в её личную жизнь сегодня. Она уронила голову на руки и прислушалась к слабым отзвукам разговора, происходящего внизу, эхом, отдававшимся через вентиляционные отверстия в полу. Клем смогла разобрать только несколько слов, но они включали её имя, имя Мартина, вечер среды и сюрприз.

Это не могло произойти.

Хуже всего было то, что она действительно хотела встретить хорошего парня, но хотела сделать это на своих собственных условиях. Не из-за достойных презрения махинаций её семьи, из-за которых всё казалось запятнанным и надуманным. Она просто не знала, как познакомиться с кем-то новым без всех этих утомительных светских разговоров, которые заставляли её хотеть свернуться калачиком внутри себя.

Стук в дверь заставил Клем подпрыгнуть от неожиданности.

— Ты там в порядке, милая?

— Да, мам. Сейчас выйду, — выдавила она, несмотря на то, что голос застрял в горле, как патока.

— О, хорошо. Пицца скоро будет здесь. Мы заказали Гавайскую. Дай мне знать, если тебе ещё что-нибудь понадобится.

«Не просишь то, что тебе нужно». Слова Джейка всплыли у неё в голове. Конечно, она была дурой, думая, что там была искра, но это не означало, что она не должна была прислушаться к его совету. И что ей сейчас было нужно, так это сбежать от своей дерьмовой реальности и всё же найти способ уложиться в срок для книги, которую она записывала. Книга, из-за которой она застряла, оставшись без вдохновения, чего с ней никогда раньше не случалось.

Она даже не хотела думать о том, что это говорит о ней. Она может придумать сотни голосов для разных инопланетных видов и подробно описать сложные космические сражения с идеальным ритмом, но она даже не могла понять, как убедительно рассказать простой эротический роман только с двумя главными героями. Каждая попытка запечатлеть утончённый, но восхитительно сексуальный голос героя звучала как преувеличенная карикатура. Она совершенно сбилась с ритма, и чувственность, которая делала слова на странице такими красивыми, казалось, исчезла в тот момент, когда она их произносила.

Это было похоже на то, что её всё более жалкая сексуальная жизнь подавляла всю страсть в книге. Поскольку импульсивная интрижка на одну ночь, чтобы привести её в нужное состояние ума, не могла ей помочь, ей нужно было сделать что-то ещё столь же безрассудное.

Она схватила телефон и быстро открыла сайт аренды жилья для отдыха и забронировала первый же дом с одной спальней в Северном Каскаде, который был доступен на всю неделю. Вчерашнее ограбление вызвало у неё непреодолимое желание сделать что-нибудь радикальное, и немного заботы о себе было именно тем, в чём она нуждалась.

Тяжелая нагрузка в её легких ослабла в тот момент, когда она нажала кнопку подтверждения, позволяя ей дышать полной грудью, впервые за этот день. Она накинула толстовку, заставила себя улыбнуться и направилась вниз по лестнице.

Клем сделала всего пять шагов, прежде чем самодельная блестящая хлопушка взорвалась у неё перед носом.

— Сюрприз!

Когда она спускалась по лестнице, до неё донеслось нескладное исполнение песни «С днем рожденья тебя». Она послала безмолвную молитву тому Богу, который слушал её сейчас, чтобы просто убить её на месте, но мысль о том, чтобы отправиться в могилу, покрытую пурпурным блеском, была ещё более невыносимой.

Майк, муж Честити, обнял Клем за плечи, держа её в плену, в то время как его брат-близнец Эндрю — муж Кловер — дал ей щелбан.

— По одному на каждый день твоего дня рождения.

Она поморщилась и сдержала свой протест, что было гораздо легче сделать, зная, что завтра она сбежит в лес, не имея ничего, кроме стопки книг, которые нужно будет прочитать.

Мама проводила Клем в гостиную, усадив между Элли и её сестрой-близнецом Милли на продавленный зелёный диванчик. Остальные члены её семьи уютно устроились на разных стульях в комнате.

— Я знаю, что твой день рождения только через две недели, милая, но ты была в плохом настроении, поэтому мы решили отпраздновать его сейчас, чтобы подбодрить тебя!

— Это… сюрприз, — выдавила Клем из себя.

— И у нас есть для тебя ещё один. Что-то, что тебе понравится.

Милли уткнулась головой в колени Клем, как кошка, ищущая ласки. Она погладила ее прекрасные светлые волосы, успокоенная сознанием того, что у неё есть план, как предотвратить надвигающуюся катастрофу.

— Что за сюрприз?

— Мы берём тебя на Диснеевский круизный ужин! — её отец не выдержал прежде, чем мама Клем получила шанс что-то сказать, седые усы растянулись, как гусеница над его весёлой улыбкой. — Тот, что выходит из гавани в центре города.

— Я знаю, что ты всегда любила Дисней, поэтому мы решили, что это будет идеально для тебя, — её мама хлопнула в ладоши. — И самое приятное, что едет вся семья. Даже дети!

Это правда, в семь лет у неё развилась легкая одержимость русалочкой, но только потому, что это был её первый опыт магии и фантазии. Она продвинулась дальше, как только открыла для себя увлекательный книжный эскапизм, но почему-то не могла убедить в этом свою семью (Прим. эскапизм — избегание неприятного, скучного в жизни, особенно путём чтения, размышлений и т. п. о чём-то более интересном; уход от обыденной реальности в инобытие, инореальность).

— Мы можем не ложиться спать, — сказала Элли с усмешкой.

— О, ничего себе. Это замечательно, — слова показались Клем солёными на вкус, но она сумела выдавить их, не теряя улыбки. Актёрская игра никогда не была её коньком, но благодаря своим навыкам повествования она знала, как наполнить свои слова убедительной искренностью. — Когда?

— В среду вечером! И так как у нас есть лишний билет, мы можем пригласить Мартина поехать с нами, — сказала её мама. — Разве это не здорово?

Пять часов, в ловушке на свидании вслепую, в окружении её семьи и официантов, одетых в костюмы Микки-Мауса, и никакого выхода, кроме как за борт? Здорово — не то слово, которым она могла бы описать это адское развитие событий.

— О нет. Жаль, что ты не сказала мне раньше. Я уже забронировала себе отпуск на эту неделю. И он не подлежит возврату.

Было почти забавно наблюдать, как у всех членов её семьи одна за другой отвисали челюсти.

— Но, тётя Клем, ты никогда не ездишь в отпуск, — сказала Элли. — Мама говорит, это потому, что тебе одиноко. Вот почему ты должна поехать с нами. Это же твой сюрприз на день рождения!

Кловер выглядела слишком озадаченной откровением Клем, чтобы отрицать притязания своего ребёнка.

— Но ты ничего нам об этом не сказала, — заныла Кловер, как будто сама мысль о том, что Клем будет принимать решения независимо от своей семьи, была непостижима.

— Я решила сделать что-нибудь необычное на свой день рождения. Чтобы побаловать себя. Но я знаю, что этот круиз очень много для всех вас значит, так что вам всё равно стоит поехать.

— Куда именно ты направляешься? — спросила Честити.

— Просто на озеро Бичем. Это отдалённое маленькое озеро на восточной стороне Каскадов.

— О, круто. Мне там нравится, — сказал Эндрю. — Отличная рыбалка. Ты собираешься рыбачить?

Клем пожала плечами.

— Возможно. У меня пока не слишком много планов.

Мама нахмурилась.

— Ты остановилась в отеле?

— Э-э, нет. Я сняла домик, — её кожу покалывало. Это начинало походить на допрос. — Маленький домик с одной спальней на берегу.

— Ничего себе, у нашего дяди там куча недвижимости. Мы всё время туда ездили, когда были детьми. Держу пари, ты остановилась в одном из его домов, — Майк достал телефон и показал ей фотографию с того же сайта, где она сняла жилье для отпуска.

Клем была всего лишь крошечным человечком в этом огромном мире. Не могло быть хуже способа, чем тот, который выбрала судьба, чтобы так жестоко посмеяться над ней. То, что она видела перед собой, должно было объясняться какой-то математической невозможностью. И всё же Майк держал в руках изображение того маленького домика, за который она только что опустошила свой счёт, всё до последнего цента на «PayPal», чтобы заплатить за него (Прим PayPal — это поставщик финансовых услуг, который делает возможными бесплатные денежные переводы и оплаты онлайн-покупок).

— Знаешь, это напомнило мне, что мы уже довольно давно не отдыхали всей семьёй. Элли и Милли по шесть лет, и они до сих пор не знают, как разжечь костер или построить шалаш из веток. На самом деле, Клем, когда тебе было шесть лет, я уже научил тебя очищать воду, используя только соломинку и фонарик.

Она провела внезапно вспотевшими ладонями по шортам.

— Конечно, это было бы здорово, папа. Может быть, следующим летом.

Её отец покачал головой.

— Зачем ждать? Это прекрасное время для семейного отдыха.

— Потому что…

— Нам повезло! Я только что написал дяде Джо, и он сказал, что мы можем остановиться в его доме по соседству с Клем, бесплатно, — сказал Майк, давая Эндрю пять, как пара парней из братства. — Там три спальни.

По комнате разнесся гул голосов, от которого у неё закружилась голова.

— Нет! — Клем впилась пальцами в подушку сиденья. — А как же круиз? Вы, наверное, все с нетерпением ждали этого. Мы можем поехать всей семьёй в другой раз.

— Ерунда. Билеты не были дорогими, и ещё есть время, чтобы поместить их в объявление о продаже.

«Нет, нет, нет!»

— Но… ты же работаешь. Ты не можешь просто взять и уехать в последнюю минуту.

— Пфф. Твой папа ушёл на пенсию, и мы с девочками закроем магазин на неделю, — сказала мама, пренебрежительно махнув рукой.

— На этой неделе у меня всего несколько клиентов, и у меня есть коллега, который мне задолжал, — сказал Эндрю, который зарабатывал на жизнь личным тренером, в то время как Майк, учитель физкультуры не имевший никаких обязанностей в течение лета, показал ей большой палец.

— Идеально. Мы все можем поехать, чтобы тебе не было одиноко в отпуске, — сказала мама. — Но нам всё равно не хватает пары спален.

— Но я не буду одинока, — запротестовала она, словно призрак в комнате, которого никто не видел и не слышал.

— Я могла бы спать с бабушкой Джин в её постели. Ничего страшного, — предложила Олив, четырнадцатилетняя дочь Честити.

— Это может сработать. Элли и Милли придётся спать с тобой в твоей хижине, Клем.

— Нет! Никто не останется со мной в моей хижине, — она не собиралась кричать снова, но это был единственный способ прорваться сквозь какофонию в комнате. Она любила близнецов. Очень, очень любила их, но провести неделю с их крошечными ножками, впивающимися ей в спину каждую ночь, и просыпаться ровно в 6 утра, это не отпуск.

— Разве ты не хочешь провести с нами время? — Милли посмотрела на неё с надутым ангельским личиком.

«Дерьмо».

— Конечно, дорогая. Просто я… эм… я привезу с собой своего парня, — она не знала, откуда взялась ложь, но это сработало, поэтому она продолжила. — Предполагалось, что это будет романтическое путешествие. Только он и я.

Какая-то часть её чувствовала себя виноватой за ложь, но единственной альтернативой было сказать своей семье, что она не хочет, чтобы они приезжали. Но даже это не остановило бы их, а только ранило бы их чувства.

Улыбка медленно расползлась по лицу её матери.

— Что? Почему ты сразу не сказала, Клемми? Всё это время я пыталась свести тебя с Мартином, а ты только теперь говоришь мне, что у тебя есть мальчик? Кто он такой? Где вы с ним познакомились? Что же он делает?

От шквала вопросов у неё закружилась голова. Врать на ходу не входило в число её сильных сторон. Была причина, по которой Клем предпочитала повторять чужие слова, а не сочинять свои собственные истории.

Вообще-то, это была блестящей идеей. Почему бы не позволить истории, над которой она работала, лгать за неё?

— Он… эм… арт-дилер. И я не говорила о нём, потому что он скрытный человек. Всё это очень ново.

— О, очень загадочно, — проворковала мама. — Конечно, тебе нужно личное пространство.

Слава Богу. Клементина откинулась на спинку дивана, чувствуя всепоглощающее облегчение. Позже она придумает, как распутать эту ложь. Сегодня вечером женщина собиралась насладиться тем фактом, что одна вещь всё-таки действительно прошла правильно в эти выходные.

Телефон Майка зазвонил с безошибочным звуком сообщения, поступившим на него.

— Потрясающе. Дядя Джо поможет нам. Он собирается оставить свой фургон на стоянке у главного дома. Похоже, мы всё-таки поместимся. Не могу дождаться встречи с твоим новым парнем, Клем.

«Вот дерьмо».

Глава 4

Следующие несколько часов Джейк потратил на то, чтобы закончить расчёты с кредитной задолженностью, пытаясь не обращать внимания на то, что его бывшая, вероятно, всё ещё просматривала список вещей, которые ей не нравились в «Святом Граале». Старые витражи были слишком жуткими. Классические пивные стаканы тоже так себе. И его любимое — деревянные столы пахли «слишком по деревянному».

Келли всегда ненавидела это место. Когда они были вместе, она ревновала к тому времени, которое он тратил на бар, жаловалась, что он посвящал этому месту много времени и был зациклен на нём. Не то чтобы он винил её. Чёрт, Джейк даже не потрудился сказать ей, что собирается купить бар, прежде чем, сделать это. Это был ещё один знак того, что они не подходят друг другу. Было бы намного проще, если бы женщина могла просто принять это. Было время, когда они прятались под столом на званых обедах своих родителей, тайком собирая лишний десерт и хихикая о том, как скучны старики. Это было незадолго до того, как их родители начали активно подталкивать их к свиданиям.

Как только блеск щенячьей любви исчез, их отношения потеряли основу. Он обычно считал дни до школьных каникул, когда он возвращался домой из колледжа в Сиэтл, чтобы увидеть ее, но шли годы, и он с нетерпением начинал ждать начала занятий. Это было бегство от препирательств и давления, чтобы не быть с кем-то, кого он больше не узнавал. Кто-то, кто ему не нравился, от будущего, которого он не хотел. Чёрт, даже Келли, казалось, возмущалась его визитами. Похоже, они ладили только тогда, когда снимали одежду. Но тогда он был слишком молод и глуп, чтобы понять, что это неправильно.

Инерция, а не любовь, привела к их помолвке. Оглядываясь назад на все эти потраченные впустую годы, он словно смотрел, как едет прямо к обрыву, и только в последний момент понял, что может повернуть руль в другую сторону.

Он закрыл ноутбук и оглядел аккуратно прибранный офис. Нигде ни пылинки, ни перекосившейся стопки бумаг. Скотт, вечерний бармен, должен был появиться с минуты на минуту, и он был более чем способен справиться с воскресной вечерней толпой в одиночку. Ему ничего не оставалось делать, кроме как сидеть и вариться в своём разочаровании, как трус, в то время как Келли сидела в пятнадцати футах от него, вероятно, настаивая на том, чтобы они покрасили всё здание в ярко-розовый цвет, чтобы соответствовать её свадебным цветам. Такого ни черта не произойдёт.

Он направился в помещение пивоварни, остановившись по пути, чтобы взять несколько чистящих средств из шкафа. Илай был пивоваром, что означало, что эта область была строго под его контролем, в то время как Джейк управлял всеми деловыми сделками, но всегда было что-то, что нужно было доделать. Илай был воинственно настроен по отношению к регулярному техническому обслуживанию и очистке резервуаров, как по соображениям безопасности, так и по соображениям качества, но у него никогда не было достаточно времени, чтобы наверстать упущенное в таких мелочах, как подметание полов и очистка бочонков от остатков.

Джейк закатал рукава своей фланелевой рубашки и принялся за работу над последним, изгоняя своё разочарование с помощью чисто физической стороны этой чёрной работы.

— Ой-ей. Кто-то в бешенстве опять занимается чисткой.

Из-за жужжания машин Джейк не слышал, как Илай вошёл в помещение, пока не оказался в нескольких футах от него. Он бросил в друга лишней тряпкой, но Илай просто позволил ей отскочить от его груди и упасть на пол.

— Ты можешь скрести всё, что хочешь, но ты никогда не избавишься от этой чёрной метки на своей душе.

— Может, и нет, но я почищу эти бочонки быстрее, если ты мне поможешь.

— А ещё лучше, давай попробуем это и оставим бочонки бедным, впечатлительным подчинённым, которым мы платим за то, чтобы они их чистили. Я работаю над новым рецептом королевского портера, который, думаю, мы сможем представить осенью, — Илай протянул ему полпинты пенистой чёрной жидкости (Прим. Королевский портер — сорт тёмного пива).

Джейк позволил густому пиву окутать его рот, смакуя сложные ароматы.

Илай внимательно изучал его, ожидая малейшей негативной реакции. Этот человек был придурком во многих отношениях, но он относился к своему пиву — и его критике — невероятно серьёзно. К счастью, Джейку не пришлось ничего скрывать.

— Чёрт, это хорошая вещь. Действительно хорошо.

Илай облегчённо улыбнулся.

— Потрясающе. Я использовал новый солод, чтобы сделать вкус более карамельным, чем шоколадным. Я думаю, что мы могли бы предложить его как тёмное пиво начального уровня для людей, которые хотят вкуса посложнее и без горечи или долгого послевкусия. Мы могли бы назвать его «Королевское душевное», поскольку этим мы поможем всем маленьким девственницам с тёмным пивом найти Бога. Если только ты не думаешь, что ему нужно меньше хмеля.

— Нет, это прекрасно, приятель. Ничего не меняй, — Джейк звякнул своим бокалом о бокал Илая и попробовал ещё раз.

— К твоему сведению, Келли ушла пятнадцать минут назад. Перед уходом, сказала, что мне нужно подстричься.

Плечи Джейка напряглись.

— Она не ошиблась. Ты выглядишь как кукла.

— Тем лучше для дам, проводить по ним пальцами и сказать мне, как они любят мою чувственную сторону.

Джейк невольно рассмеялся. Было время, когда в дверь Илая стучался нескончаемый поток женщин, но это прекратилось, как только они открыли «Святой Грааль». За те десять месяцев, что они прожили вместе, Илай был всего на нескольких свиданиях, и ни одно из них не привело ни к чему серьёзному.

— Единственное, что в тебе чувствительно, это когда ты жалуешься на то, что у тебя чешется шея от бирок на рубашке.

— Эти штуки чертовски раздражают, — Илай вздрогнул. — Когти дьявола.

Джейк допил остатки своего напитка и вернулся к работе с бочонками. Илай помог, к счастью, держа рот на замке, пока они скребли и чистили, и вскоре оба вспотели.

Прошёл почти час, прежде чем они закончили, вознаградив себя ещё одной полпинтой королевского тёмного. Они сидели на двух перевёрнутых ящиках в углу большой комнаты, в то время как приглушённые звуки толпы в передней зале смешивались с жужжанием резервуаров. Это были моменты, которые Джейк любил больше всего в этом месте. «Святой Грааль» был детищем двух тупых студентов колледжа, жаловавшихся на дерьмовое пиво в университетском пабе. Если бы они имели хоть малейшее представление о том, сколько времени, денег и энергии на самом деле уйдёт на управление собственного пивоваренного бара, они никогда не сказали бы этого, но он чертовски гордился тем, что они создали.

И если Джейк не сможет обуздать своё эго, он всё испортит.

— Так мы собираемся поговорить об этом или просто ещё немного посидим? Потому что, если мы собираемся размышлять, то должны переключиться на «Истинный Крепкий». Более горькое послевкусие, понимаешь?

— Крепкий, — проворчал Джейк.

— Хотя я никогда не буду возражать против выбора вкусного пива, я просто хочу знать одну вещь. Ты больше расстроился из-за того, что Келли появилась здесь, или из-за того, что она прервала какую-то странную химическую реакцию, происходившую между тобой и милой маленькой Клементиной Кокс?

Джейк выпрямился так быстро, что чуть не расплескал свой стакан.

— С Клем ничего не происходило. Она была расстроена, и я успокоил её. Вот и всё.

Илай поднял брови.

Чёрт. Он не хотел признавать этого, но что-то необъяснимое произошло между ним и Клем, когда он прикоснулся к ней. Как будто электрический разряд напомнил ему самым резким образом, что она была красивой женщиной со всеми важными изгибами. Он рискнул, когда она вошла в бар три года назад, примерно сразу, как он повесил на витрине табличку с просьбой о помощи, что оказалось одной из его немногих, явных ошибок. Она была настоящей катастрофой. Нет более приятного способа выразить это. Она неправильно давала сдачу на каждом заказе, пролила больше выпивки, чем принесла, и выглядела так, будто готова была задушить себя всякий раз, когда кто-то пытался заговорить с ней. У него не было другого выбора, кроме как уволить её на второй день, полагая, что это будет последний раз, когда он её видит.

Она чертовски удивила его, когда появилась на следующий день, села за стойку бара и попросила пинту светлого пива «Lord’s Work». С тех пор она приходила сюда почти каждый день, работая в своём блокноте. Она была из тех тайн, которые он жаждал разгадать, но зная, что она охраняет свою личную жизнь, как банковское хранилище, он поклялся не спрашивать её, над чем она работает, пока она не заговорит об этом. Кроме того, как бы ему ни нравилось, что она сидит напротив него в баре, но в то время он был помолвлен с Келли. Клем была вне пределов досягаемости, а это означало, что с тех пор у него не было другого выбора, кроме как игнорировать интригующую брюнетку.

После того, как он почувствовал эти пышные изгибы под её тёмно-синим свитером, он больше никогда не сможет игнорировать её.

— До сегодняшнего дня я даже не знал, что она умеет разговаривать, — сказал Илай. — Она похожа на маленького, потерянного щенка, который приходит ниоткуда.

— Ты только что сравнил женщину с собакой. Я чувствую, что должен дать тебе пощёчину от имени женщин.

— Это будет не в первый раз. Но ты прав. Она слишком горячая штучка, чтобы её можно было сравнить с каким-нибудь животным — собакой или кем-то ещё. А этот голос? Такой сексуальный и хриплый. Это заставляет меня задуматься, не пригласить ли её на свидание. Ты думаешь, она замужем?

— Не надо, — сказал Джейк достаточно резко, чтобы Илай рассмеялся.

Илай прислонился спиной к стене и вытянул перед собой длинные ноги.

— Вполне справедливо, приятель. Ты положил на неё глаз, так что я отступлю.

— Я не претендую на неё. Она только что пережила травмирующую ситуацию, и сейчас не время приставать к ней. Ей нужно сочувствие. Поддержка. Чёрт, она, наверное, просто хочет, чтобы кто-нибудь пришёл и убрался в её доме.

— Ладно, — Илай встал и схватил метлу из угла комнаты. — Пошли.

— Что?

— Ты всё ещё кипятишься, и здесь больше нечего убирать, так что давай уберем её дом. Все выиграют.

Он встал, провёл рукой по подбородку и задумался над предложением Илая. Это была глупая идея, но он не мог придумать веской причины, чтобы сказать «нет».

— Конечно. Почему бы и нет, чёрт возьми?

***

Клем отпёрла входную дверь своего крошечного рабочего домика, села на единственную оставшуюся нетронутой диванную подушку и задумалась о том, как сильно она облажалась. Это было ужасно. За гранью ужаса. Она солгала своей семье, и они поймали её на обмане. Что, чёрт возьми, ей теперь делать?

Она откинулась назад и вскрикнула, когда что-то ткнулось ей в ягодицу. Она вытащила из-под подушки свою левую туфлю на высоком каблуке от Коула Хаана. Большой кусок блесток был сбит с носка. Честити заставила её купить их во время прошлогодней поездки по магазинам. Клем никогда их не носила. Никогда не было причины для этого. Чёрт возьми, она даже не хотела иметь повода для этого. На самом деле она их ненавидела, и они натирали пальцы. Но тот факт, что кто-то уничтожил их без разрешения, наполнял её жгучей яростью.

Логичной реакцией была бы благодарность, что она не пострадала, а преступники, которые были слишком глупы, чтобы понять, что всё ценное находится в её подвальной студии, были пойманы, но прямо сейчас последствия были сокрушительно тяжёлыми.

Но жалость к себе ни к чему её не приведет. Клем заставила себя встать и начать уборку. Если повезёт, физическая нагрузка заставит её мозг придумать решение надвигающейся катастрофы, когда она завтра появится в домике без красивого бойфренда — арт-дилера. Конечно, какую бы историю она ни сочинила, её семья утроит своё нападение на её личное пространство, когда узнает, что её «романтическое бегство» развалилось. Вот вам и расслабляющий отдых.

Она собрала лишь горстку разбросанных, скомканных документов из картотеки, разбросанной по полу гостиной, когда кто-то постучал в её входную дверь. Она выглянула в окно, ахнула и отодвинула засов.

— Что ты здесь делаешь?

Джейк стоял в дверном проёме, одаривая её такой улыбкой, что ей показалось, будто её завернули в тёплое одеяло.

— Мы пришли узнать, не нужна ли тебе помощь с уборкой. Никто не должен делать это в одиночку.

Её мозг изо всех сил пытался смириться с мыслью, что Джейк Донован стоит на её крыльце, как белый рыцарь со шваброй и парой жёлтых резиновых перчаток. На фоне безоблачного тёмно-синего неба его светло-каштановые волосы и загорелая кожа выделялись особенно ярко. Она всегда знала на интеллектуальном уровне, что он хорош собой, но только сегодня её тело обратило внимание на то, насколько он был потрясающе сексуален.

Она также не знала, до сегодняшнего дня, что он был помолвлен, что делало её недавно усилившееся вожделение совершенно неуместным.

— Ты меня впустишь? — его голос был хриплым и глубоким, достигая её женского начала, задолго до того, как он достиг её ушей.

— Э-э, да. Конечно, — Клем распахнула дверь, чувствуя себя так, словно только что впустила большого злого волка через свои двери. Только когда он переступил порог, она поняла, что Илай и Джулия тоже пришли. Она была закрытым человеком и редко принимала гостей, но сейчас ей нужна была компания.

— Привет, парни рассказали мне, что случилось. Это действительно отстой, поэтому я принесла порцию нашего тройного шоколадного брауни с солёным карамельным соусом, — сказала Джулия, передавая чёрную пластиковую коробку. — Там ещё есть мороженое, так что тебе лучше съесть его сейчас, пока мы работаем, или засунуть в морозилку.

Комок застрял у неё в горле. Джулия принесла ей шоколад. В этот момент она чуть не расплакалась. Вместо этого она спрятала его в морозилку до тех пор, пока позже не сможет утолить свои эмоции в одиночестве, без стыда.

— Как ты вообще узнал, где я живу? — спросила женщина, вернувшись из кухни.

— У меня всё ещё есть твоё личное дело, — сказал Джейк, поправляя один из опрокинутых обеденных стульев.

— И он каждый вечер смотрит, как ты идёшь домой, чтобы убедиться, что ты в безопасности, — добавил Илай, подмигнув.

«Он просто шутит», — сказала она себе, когда Джейк посмотрел на своего друга так, словно собирался положить его безжизненное тело в мусорный мешок в углу. Какие бы странные чувства ни вызывал у неё Джейк, всё это было связано с тем, что её нервы и эмоции были не в порядке с момента взлома, и никак не связано с реальностью. Джейк Донован был помолвлен с такой великолепной женщиной, и Клем была бы дурочкой, если бы сделала вид, что это не так.

— Ого, ты не шутил насчёт беспорядка. Похоже, здесь прошёл торнадо, — сказал Илай, меняя тему. — Давайте приступим к работе.

Было немного сюрреалистично наблюдать, как они втроём убирают её дом, но это значительно облегчало процесс. Она занялась своей спальней, пока Джулия занималась кухней, а Илай и Джейк — гостиной.

Ущерб в её спальне был довольно минимальным по сравнению с остальной частью дома. Её лампа не сохранилась, и Клем не будет счастлива, пока все до последней вещи не будут тщательно выстираны и отбелены, но она довольно быстро справилась с беспорядком. Женщина вышла в гостиную, где Джейк собирал остатки её книжной коллекции в картонную коробку.

Она подняла разорванную обложку своего любимого романа Норы Робертс, чувствуя, как слёзы щиплют глаза. Большинство её книг хранилось на планшете, но она собирала копии своих самых любимых книг в мягкой обложке на протяжении многих лет. Те, чьи корешки были потрескавшимися и изношенными, после того, как она перечитывала сотню раз каждую из них. Что за больные ублюдки уничтожали книги ради забавы?

Джейк положил руку ей на плечо, увидев её отчаяние.

— Хочешь, я отнесу это на помойку вместо тебя?

Она проглотила комок в горле.

— Не думаю, что я готова с ними расстаться.

— Не проблема. Я поставлю их на заднее крыльцо, пока ты не решишь, что с ними делать.

Она кивнула, благодарная Джейку за понимание. Даже если он и думал, что с её стороны было глупо оставлять их у себя, когда они уже не подлежали починке, он этого не показал. Она взяла метлу и отвлеклась, подметая деревянный пол, пока он выносил коробку на задний двор.

В течение часа они прошли через самое худшее — то, что заняло бы у неё несколько часов в одиночку. Кофейный столик, диван, телевизор и два обеденных стула были безнадежно испорчены. Вещи, которые она купила в Икее, легко заменить, но некоторые из них были взяты из антикварной поездки по магазинам, которую она совершила со своей мамой несколько лет назад. Они не представляли особой ценности, но были уникальны и совершенно незаменимы.

Илай открыл упаковку из шести бутылок её любимого пива, которую принёс с собой, и протянул ей одну, когда они уселись на оставшиеся стулья за обеденным столом.

— Спасибо, но я почти уверена, что именно я должна поставлять вам напитки после всей той работы, которую вы только что сделали, — сказала она, прежде чем сделать глоток.

Илай покачал головой.

— Нет, я был бы оскорблён, если бы ты это сделала.

— Ты сама это придумала? — Джейк указал на заколоченное окно вдоль боковой стены, куда вломились грабители.

«Думаю, можно добавить «неудачница с молотком» к списку постыдных вещей, которые Джейк узнает обо мне сегодня».

— Да. Стекольщики сказали, что они не смогут заменить его ещё пару недель.

— Наверное, они делают специальный заказ, потому что это старые окна, — сказал Джейк, вставая, чтобы осмотреть работу. — Если у тебя есть какие-нибудь инструменты, я могу закрепить эту фанеру получше.

— Это было бы здорово. С утра приедут монтажники, чтобы установить новую сигнализацию, но я буду чувствовать себя лучше, если вставить туда несколько дополнительных гвоздей, — она встала, чтобы принести небольшой запас инструментов из гаража, но раздался ещё один стук в дверь, прежде чем она успела их взять.

Было странно получить неожиданный визит, причем дважды за одну ночь, но по тому, как её желудок скрутило от страха, она была почти уверена, что знает, кто это был на этот раз.

— Мы знаем, что ты там, Клемми, — Честити прижалась лицом к матовому стеклу рядом с дверью и постучала по узкому стеклу.

— Открывай! — крикнула Кловер.

«Чёрт, чёрт, чёрт». Если она впустит своих сестёр, они увидят заколоченное окно, испугаются за её безопасность и будут приставать к ней, чтобы она вернулась к родителям, пока они не выдадут её замуж, как породистую лошадь. Сколько бы раз она ни объясняла, что ей нравится жить одной, они никак не могли смириться с этой мыслью. Она приоткрыла дверь наполовину, загораживая своим телом вид изнутри.

— Привет, что вы здесь делаете?

Кловер скрестила руки на груди.

— Серьёзно? Ты объявляешь семье, что у тебя есть парень, о котором твои сёстры ничего не знают, а потом спрашиваешь, почему мы здесь?

— Ты нам всё расскажешь, — предупредила Честити. — Почему мы только сегодня узнали об этом парне? Нам нужны детали, так что разреши нам войти.

— Это действительно не самое подходящее время, — слабо произнесла она.

— Почему? — лицо Кловер просияло, как у ребёнка, обнаружившего мамин тайник с шоколадом. — О боже мой! Он здесь? Мы можем с ним встретиться?

— Там всё в порядке?

Когда Джейк шагнул ей за спину, её охватила паника. Он положил руку ей на плечо, выставив себя на всеобщее обозрение. Она сжала пальцами старую медную ручку, желая провалиться в подпол и исчезнуть навсегда.

— Всё в порядке. Джейк, это мои сёстры Честити и Кловер.

— Привет, Джейк. Так ты тот парень, который тайно встречается с нашей сестрой, да?

Возможно, Клем не стоило беспокоиться о том, что она солгала своей семье, потому что она была уверена, что умрёт от смущения только от насмешливого взгляда Джейка.

— Ты рассказывала обо мне всякие истории?

— Недостаточно, чтоб удовлетворить моих любопытных сестёр, — сказала она так весело, как только могла, обнимая его за талию и молча умоляя подыграть. Каким-то чудом он действительно это сделал. Она притянула своё тело к нему, прижав к своему плечу.

— Ты должен знать, что мы очень заботимся о нашей младшей сестрёнке, так что тебе лучше обращаться с ней правильно, — сказала Честити. — Если нет, то не удивляйся, если на этой неделе обнаружишь, что твоя одежда выброшена в озеро.

— Даже не мечтайте об этом, — мягко ответил Джейк, прежде чем поцеловать Клем в лоб, ошеломив её до потери дыхания. — А теперь, если вы нас извините, нам нужно уладить кое-какие важные дела. Было приятно познакомиться с вами обоими.

— Хорошо, хорошо. Сегодня мы оставим вас в покое, но завтра тебя ждёт допрос, — сказала Кловер, быстро махнув рукой. — И не забудь взять с собой солнцезащитный крем.

Честити и Кловер улыбнулись, как две чеширские кошки, когда Джейк осторожно закрыл за ними дверь. Клем крепко зажмурилась, ожидая услышать скрип шагов по старым деревянным ступенькам крыльца, подтверждающий, что они действительно ушли.

Глубоко вздохнув, она открыла глаза и увидела Джейка, стоящего перед ней со скрещенными руками. Она сглотнула подступившую к горлу желчь, напомнив себе, что если бы умерщвление плоти действительно могло убить, то сейчас от неё осталась бы лишь кучка пепла.

— Завтра?

— Спасибо, что подыграл. Кстати, сегодня ночью ты умрёшь от оспы. Или дизентерии. В зависимости от того, что работает быстрее.

— Клем, — Джейк наклонил к ней голову, и его голос понизился до низкого рычания. — Почему твои сёстры думают, что мы встречаемся?

— Я вроде как сказала им, что собираюсь в романтическое путешествие на этой неделе, чтобы они не тащились за мной в отпуск. Но вместо того, чтобы дать мне пространства, они забронировали дом прямо по соседству, и теперь мне нужно достать тебе этот молоток, чтобы ты мог использовать его, для постройки крошечного гроба, чтобы я смогла свернуться в нём калачиком и умереть.

— Подожди секунду, — сказала Джулия, стоя в дверях столовой, рядом с ней стоял Илай, ухмыляясь. — Ты солгала своей семье, что у тебя есть парень, и теперь они думают, что Джейк завтра поедет с тобой в отпуск?

— Конечно, вы с Илаем слышали, — пробормотала она. — Я знаю, что это была ужасная идея, но…

— Это отличная идея!

Клем вытерла влажные ладони о джинсы и попыталась понять причину широкой улыбки Джулии.

— Конечно, если ты думаешь, что смотреть, как я зарываюсь в глубокую яму без возможности выбраться, это весело.

— Тебе не нужно выбираться. Тебе нужен Джейк.

— Что? — их с Джейком взгляды встретились, как при лобовом столкновении.

Илай потёр ладони.

— Не знаю, сестрёнка, что за коварная идея крутится у тебя в голове, но у меня такое чувство, что всё будет хорошо.

— Всё очень просто. Мне нужно, чтобы Джейк убрался с моих глаз на следующей неделе, чтобы не управлять свадьбой, которую я запланировала, гробя себя, а тебе нужен фальшивый парень. Это прекрасно.

«Это было бы прекрасно», — прошептал дьявол на плече Клем. Её семья так отчаянно хотела видеть её в отношениях, что они, вероятно, дадут ей немного пространства на этой неделе. Может быть, даже достаточно, чтобы она могла сосредоточиться на записи, которую ей нужно было передать издателю через две недели.

Но это была нелепая идея. Джейк ни за что не пойдёт на это. У него был свой бизнес. Жизнь. Невеста. Дерьмо.

— Ты же не говоришь об этом серьёзно?

— Извини, приятель, — сказал Илай, поднимая ладони. — Я голосую за Джулию. Мы превосходим вас числом.

Джейк стиснул зубы так сильно, что Клем увидела, как на его шее учащается пульс. Её сердце бешено колотилось в груди, пока она ждала, что он рассмеётся над ней. Или с отвращением покачает головой. Потому что не было никакой возможности, по которой он бы согласился пойти на это.

Она приготовилась к отказу, когда он повернулся к ней с мрачным выражением лица.

— Я играю, если ты играешь.

«Чёрт возьми». Это был самый чудесный ответ на её молитвы и всё же…

— Нет.

— Нет? — Джейк ожидал, что его предложение будет встречено с благодарностью. Облегчением. Но никак не прямым отказом.

Клем покачала головой и сжала кулаки, словно внутри неё шла битва.

— Я не могу просить тебя сделать это для меня.

— Ты не просишь его сделать это для тебя, — сказала Джулия. — Я прошу тебя сделать это для него. Джейк уже много лет не был в отпуске.

— Но…

— Но есть ли поблизости озеро, где он мог бы порыбачить?

— Да, но…

— Но ничего. Дай ему пива и удочку, и я уверена, что он отлично проведёт время.

Зелёные глаза Клем метнулись к Джейку.

— Ты же на самом деле не хочешь этого делать, — сказала она с такой неуверенностью, что это прозвучало как вопрос.

Всё, что ему нужно было сделать, это быть честным, и всё будет кончено. Но, по правде говоря, он не думал, что сможет сказать «нет». На самом деле он не хотел отлучаться из бара, но его защитные инстинкты обострились в тот момент, когда он ступил в бардак её дома. Никто не должен был пережить ту ночь, которую она пережила. Ей нужен был перерыв. Шанс излечиться от той травмы, которую нанесли ей эти ублюдки. И всё, о чём он мог думать, было то, что он хотел быть там, чтобы защитить Клем и стереть паническое выражение с её красивого лица.

— Почему бы и нет?

— Потому что моя семья чокнутая. Они не имеют понятия о частной жизни или личном пространстве.

— Именно поэтому он там и будет, — перебил его Илай. — Джейк будет твоим живым щитом. Всякий раз, когда тебе нужно отдохнуть от своей семьи, скажите им, что пришло время объятий, и они оставят вас в покое.

Щеки Клем вспыхнули.

— В это никто не поверит.

— Почему нет? — Джейк не хотел, чтобы это прозвучало как вызов, но ему не понравилось, как она смотрела на него с такой неуверенностью в себе. Она была умна. Красива. Слишком хороша для такого неудачника, как он.

Женщина прикусила губу.

— Начнем с того, что ты помолвлен. А твоя невеста, похоже, не из тех, кто будет рад, если ты сбежишь на неделю.

— Келли не моя невеста, — прорычал он. — Она моя бывшая.

— Оу. Но она сказала…

— Знаю, что она сказала.

Он не знал, какие флюиды от него исходят, но Джулия и Илай с широко раскрытыми глазами отступили к двери, как пара енотов, пойманных в лучах заходящего солнца.

— Что ж, мы просто закончим подметать пол на кухне, — сказала Джулия, дергая брата за воротник.

Оставшись одни в столовой, Джейку всё ещё не нравилось, как Клем смотрит на него. Как будто он был причиной гаммы неприятных эмоций на её лице. Он снова сел на деревянный стул и подождал, пока она сделает то же самое, прежде чем заговорить.

— Келли просто зашла сегодня в бар, чтобы напомнить мне, каким дерьмовым партнером я был, когда мы были вместе, прежде чем выйти замуж за парня, с которым она мне изменяла. И дело в том, что она была права. Я был эгоистичным и невнимательным и прекратил отношения задолго до неё. Но я ненавижу саму мысль о том, что ты будешь несчастна в течение следующей недели после того, что ты пережила, и я почти уверен, что из меня получится лучший фальшивый парень, чем настоящий. И как бы мне ни было неприятно это признавать, мне нужно отдохнуть от «Святого Грааля». По-настоящему. Так почему бы мне не помочь?

Её зубы играли с её полной, розовой нижней губой.

— Ты серьёзно?

Он молча кивнул.

— Моя семья пропустит тебя через мясорубку. Если я приведу тебя к ним, они набросятся на тебя, как стая голодных стервятников. Ты действительно готов к этому?

— Если мы сделаем это, я смогу быть тем, кем тебе нужно. Обожающий друг, надменный придурок, миллиардер с проблемой фетишизма, — Джейк лукаво улыбнулся, заставив женщину невольно рассмеяться. — Как тебе будет угодно.

Её естественно розовые губы сжались вместе.

— Нет, просто будь собой.

— Это просто.

— Они будут настаивать на том, чтобы накормить тебя. И много.

— Ты всё ещё пытаешься отговорить меня? Потому что если это так, то ты делаешь ужасную ошибку.

Клем покачала головой.

— Они считают картошку фри высшей формой кухни. Там также будет желе. Много, много желе.

— И печенье с зефиром?

Она рассмеялась. Звук был хриплым и глубоким, и он понял, что уже много лет не знает, как звучит её смех.

— Определённо.

— Тогда я принесу пиво, и мы все хорошо проведём время.

— Домик с одной спальней. Мы будем проводить много времени вместе.

— Я знаю, что тебе нужно личное пространство, Клем.

— Я планирую провести столько часов, сколько смогу, за чтением, я злюсь, если мне не дают поспать после восьми утра, и мы расстаёмся через неделю по возвращению домой, потому что у нас не было химии, и мы решили, что нам лучше быть друзьями.

— Никакой химии?

Она прикусила губу.

— Ни крупинки.

Он молча кивнул. Было бы лучше, если бы они оба поверили в эту маленькую ложь.

— Так мы сделаем это?

Клем скрестила руки на груди и выдохнула, прежде чем посмотреть на Джейка с такой солнечной улыбкой, что он чуть не упал со стула.

— Да, думаю, да.

Глава 5

— Мне нужно поговорить с тобой по-особому, прежде чем ты уйдёшь?

Джейк ещё не выпил достаточно кофе этим утром, чтобы справиться с чувством юмора Илая, поэтому он решил проигнорировать своего лучшего друга, запихивая серый свитер в свою спортивную сумку.

Илай поморщился.

— Фу. Я не пытаюсь указывать тебе, что делать, но, если ты хочешь, чтобы тебе повезло, лучше надень синий свитер. Это подчеркнёт твои глаза.

Господи, если Илай будет продолжать в том же духе, то даже кофе не поможет ему продержаться следующие десять минут.

— Я не пытаюсь сделать так, чтоб мне повезло. Я собираюсь хорошо провести время с семьёй Клем, наслаждаться солнцем и, надеюсь, получу шанс немного порыбачить.

Илай бросил ему зубную щётку.

— Прошло уже десять месяцев, приятель.

Джейк глубоко вздохнул и застегнул молнию на сумке. Чем меньше он будет думать о своих неудачных отношениях с Келли, тем лучше. Но думать о своём партнере с шоколадными волосами, с которым он собирался провести неделю, было ещё хуже. Что-то в Клем всегда интриговало его, но до вчерашнего вечера единственное, что он действительно знал о ней, было то, что она была интровертом, который предпочитал сэндвич с садовым салатом Цезарю. Также, обнаружив, что у неё были такие изгибы, которые заставляли колени мужчины слабеть, скрывающиеся под её слишком большой одеждой, он захотел разгадать больше её тайн.

Ему нужно было помнить, что он отправился в эту поездку, как ненастоящий парень, потому что, какой бы привлекательной он ни находил её, в нём не осталось ничего настоящего, что можно было бы подарить женщине. Возможно, он мало что знал о Клем, но был уверен, что она заслуживала большего, чем парень, который навсегда закрылся для любых отношений.

Хруст шин по гравию подъездной дорожки возвестил о прибытии Клем. Он схватил свою сумку и направился к входной двери. Она открыла водительскую дверцу своего тёмно-синего Форрестера и высунула наружу длинные стройные ноги. Он остановился как вкопанный, загипнотизированный мягкой, обнажённой кожей, дюйм за дюймом, появляющейся в поле зрения, когда женщина вышла из машины, одетая в едва заметные шорты и чёрную майку.

— Чёрт возьми, удачи тебе в игнорировании этих ножек в течение следующих трёх часов, — сказал Илай позади него, озвучивая непрошеные мысли Джейка. — Почему мы никогда раньше не видели её в шортах? Напомни мне, когда вернёшься, что нам нужно поддать жару в «Святом Граале».

Ревность вспыхнула в нём, как заправленный бензином огонь, но он спрятал её так глубоко, как только мог. У него не было никаких притязаний к этой женщине, а Илай был холостяком. Хороший парень без всякого багажа неудачной помолвки.

Клем подняла очень большой коричневый пакет с кофе.

— Доброе утро. Надеюсь, тебе нравится кофе и пончики.

Илай тихо присвистнул.

— Ноги длиной в милю приносят тебе сахар по утрам. Думаю, мне не нужно говорить тебе, чтобы ты хорошо провёл время. Это уже гарантия.

— Я оставил на кухонном столе список дел, которые нужно сделать, пока меня не будет, — сказал Джейк, не обращая внимания на поддразнивания Илая. — Присылай мне ежедневные сообщения на электронную почту о том, как идут дела, а я буду проверять свой почтовый ящик хотя бы раз в день. Наверное, дважды.

Илай покачал головой, растеряв весь свой юмор.

— Ты мне доверяешь, правда?

Джейк нахмурился.

— Да, доверяю, — в мире не было человека, которому он доверял бы больше.

— Тогда доверься мне, я позабочусь обо всём, пока тебя не будет. Мы с Джулией прекрасно справимся с этим делом. И хотя тебе это может не понравиться, тебе нужно немного отдохнуть. В режиме реального времени, что означает отсутствие электронной почты или обновлений. С тех пор как мы открыли «Святой Грааль» три года назад, ты не отходил от него больше чем на один день. Это не хорошо, приятель.

Как бы ему ни было неприятно это признавать, Илай был прав.

— Возьмёшь эти ящики с пивом?

Он забросил сумку и пиво на заднее сиденье внедорожника и с благодарностью принял кофе. Её тёмные, волнистые волосы были собраны в свободный хвост, поэтому яркая улыбка Клем была прекрасно видна. Она выглядела более оптимистично, чем вчера, но тени под её глазами говорили о том, что она плохо спала прошлой ночью, несмотря на более жизнерадостное расположение духа.

Она помедлила, прежде чем снова сесть в машину, вертя в руках ключи.

— Эм, я знаю, что это немного странно, но ты не мог бы сесть за руль? Клянусь, я хороший водитель, но прошлой ночью я почти не спала, и я очень нервничаю и отвлекаюсь, когда другие люди находятся в машине.

— Не проблема.

Что такого было в этой женщине, что пробудило в нём инстинкт защитника? Он вынул ключи из её дрожащей руки. Она втянула воздух, когда их пальцы соприкоснулись, но быстро оправилась, прикрываясь ещё одной милой улыбкой. По правде говоря, он предпочитал сидеть за рулём. Быть тем, кто контролирует ситуацию.

Пятнадцать минут спустя они помахали Илаю на прощание и выехали на шоссе, ведущее на восток. Дорога была тихой, уводя их от города, что неудивительно, учитывая, что большинство людей не начинали свой отпуск в течение рабочей недели. Эта мысль заставила его понять, что он понятия не имеет, чем она зарабатывает на жизнь с тех пор, как он уволил её много лет назад.

— Клубничное желе, жаренный пирожок или рогалик? — она подняла коричневый пакет, отвлекая его от мыслей.

— Все, что ты не захочешь.

— Нет. Ты должен выбрать. Мы должны узнать друг друга лучше, чтобы все это сработало, и я верю, что твой выбор «Dunkin Donuts» — это как окно в твою душу (Прим. американская (ныне международная) сеть кофеен с пончиками, одна из сетей компании Dunkin' Brands).

— Жаренный пирожок.

— Ну и зря.

— Так что же говорит обо мне мой выбор?

— Что ты не любишь счастье, — он поднял бровь, и она хрипло рассмеялась. — Я шучу. По большей части. Но я предполагаю, что это означает, что ты предпочитаешь вещи аккуратные и упорядоченные. Простые. Нет никакого чистого способа съесть пончик с джемом.

Ха. Он знал её уже три года и никогда раньше не слышал, чтобы она шутила.

— Не могу оспорить ничего из этого, — оценка его личности или явная неразборчивость в пончиках с джемом.

— Нет ничего плохого в пирожке. Кстати, если бы ты выбрал рогалик, я бы заставила тебя повернуть машину и больше никогда со мной не разговаривать. Людям, которые не любят пончики, нельзя доверять, — она протянула ему пирожок, прикрыв нижнюю половину маленькой квадратной салфеткой, затем откусила кусочек другого кондитерского изделия, покрытого пудрой. Звук, сорвавшийся с её губ, когда она проглотила сладкую смесь, можно было описать только как нечто среднее между мурлыканьем и хриплым вздохом. Она вытянула ноги, потерев бёдра друг о друга, что Джейк чуть не съехал с дороги.

— В дорожных поездках есть что-то такое, что делает нездоровую пищу ещё вкуснее, тебе не кажется?

Он крепче сжал руль левой рукой.

— Да.

Было также что-то в глубоком, хриплом тоне её голоса, что заставляло всё, что она говорила, звучать как эвфемизм для секса. Он старался не отрывать глаз от дороги, но был бессилен остановить их, когда она снова издала этот мурлыкающий звук.

На носу у неё была сахарная пудра.

Господи, Джейк должен просто съехать в канаву сейчас, чтобы покончить с этим, потому что он ни за что не переживёт ещё три часа в дороге, если она будет продолжать в том же духе. За все годы, что он её знал, она в основном держалась особняком, работая в своём планшете или блокноте с опущенной головой, что сигнализировало всем вокруг, что она просто хочет, чтобы её оставили в покое. Увидев Клем сейчас в другой обстановке, где она не отвлекалась на работу, он понял, насколько женщина привлекательна. И что он понятия не имеет, на что только что подписался.

— Расскажи мне о своей семье. Насколько они могут быть плохи, что тебе нужен живой щит?

— Представь себе гигантский группу радужных кроликов, окруживших тебя для объятий, которые никогда, никогда не закончатся. Навечно. Там так тепло и уютно, что ты даже не осознаёшь, что задыхаешься.

— Это… не то, что я ожидал услышать.

Она печально рассмеялась.

— Я знаю, это звучит чересчур, но и моя семья тоже. Они очень любят единение, но не очень хорошо разбираются в границах. Обычно я справляюсь, но после всего, что случилось в эти выходные… — её слова затихли.

— Почему бы просто не быть честной и не сказать им, что тебе нужно немного пространства? Разве это не проще, чем лгать им?

Клем поёрзала на сиденье, плечи её опустились, словно она свернулась бы в клубок, если бы не ремень безопасности.

— Я пыталась, но они не понимают. Мы говорим о людях, которые нарочно назвали меня Клементиной, чтобы все, кого я встречаю, чувствовали себя обязанными петь эту дурацкую песню. Мысль о том, что иногда я действительно хочу побыть одна, настолько чужда им, что они не могут понять её. В течение первых трёх месяцев учебы в колледже мои родители каждое утро приходили в общежитие, чтобы проводить меня на занятия, потому что они боялись, что я буду одинока, пока однажды я полностью не потеряла контроль и не сказала им, что они смущают меня. Это был первый раз, когда я заставила маму плакать, и я никогда не забуду боль в глазах моего отца. Дело в том, что они действительно хорошие люди с огромными сердцами. Удивительные люди. Я та чудачка, которая не вписывается. Быть рядом с ними утомительно, но пытаться держаться на расстоянии ещё труднее.

— Ты не чудачка, Клем. Ты просто интроверт.

Она пожала плечами.

— А как же твоя семья? Вы близки?

— Уже нет.

— Как так?

— Это не та история, которая хорошо сочетается с кофе и пончиками.

Он старался, чтобы его голос звучал непринуждённо, но она, должно быть, почувствовала, как внутри него нарастает напряжение. Сочувственный взгляд, который Клем бросила на Джейка, был не тем, в чем он нуждался или чего хотел. В отличие от неё, мужчина смирился с тем фактом, что был паршивой овцой в семье, и хотя он не возражал говорить об этом, он не думал, что это улучшит её настроение. Весь смысл этой поездки состоял в том, чтобы помочь этой женщине отдохнуть, одновременно отвлекая его мысли от дерьмовой свадьбы, которая состоится на этой неделе в «Святом Граале».

Тяжёлая, неловкая тишина заполнила машину, раздавив тот лёгкий комфорт, который они, казалось, обрели несколько минут назад. Он включил радио, чтобы немного снять напряжение, но это была не песня.

Она упала на колени, глядя на него со смесью страха и благоговения.

— Боже.

Тело Клем рванулось вперёд, как мышеловка. Она потянулась к кнопке радио, но он поймал её за руку, не давая выключить.

— Это ты? — яркий, хрипловатый голос был безошибочно узнаваем.

Она кивнула, щёки женщины вспыхнули ярким румянцем.

«Её рот приоткрылся, словно инстинктивно, ожидая его с таким желанием, которое она не могла объяснить.

— Открой пошире, — приказал он. — Как она могла так реагировать на человека, которого ненавидела? Человека, обладающего властью разрушить её жизнь? И всё же она не могла удержаться, чтобы не приоткрыть губы ещё больше. — Хорошая девочка. А теперь прикоснись к себе. Скажи мне насколько влажно…»

Плечо Джейка врезалось в дверь, когда он чуть не съехал с дороги, поправившись в последнюю секунду. Она наклонилась вперёд и заглушила звук, бормоча «о боже» снова и снова между быстрыми вдохами.

Клем была не единственной, кто дышал немного тяжелее.

— Итак, — сказала она, прочистив горло. — Теперь ты знаешь, что я читаю книги. Вслух. Зарабатывая на жизнь.

— Они, эм, помещают такие вещи в книги? — спросил он, до сих пор пребывая в шоке от того, что он только что услышал.

— Так бывает в любовных романах. Но это не безвозмездно, клянусь. Это в действительности, феминистский жанр, и он больше связан с экстазом и чувственностью, а не с механикой секса, хотя существует довольно широкий диапазон уровней чувственности, и, О Боже, почему я всё ещё говорю?

— Нет, всё нормально. Действительно, — Джейк лгал. Всё, о чём он мог думать, так это о грязных словах, исходящих из этого знойного ротика. Его член напрягся под джинсами, но не было никакого способа устроиться поудобнее, не привлекая к этому внимания.

Всё было достаточно неловко.

— Я знаю, что это странно слушать свою собственную работу, но мне это помогает. У меня был большой успех с научной фантастикой и фантастическими романами, и я хотела бросить себе ещё один вызов, перейдя в жанр романтики, о котором ты только что слышал. Я работаю над книгой о миллиардере, он влюбляется в женщину, которую ошибочно обвинили в ограблении его художественной галереи, и я не могу точно определить мужской голос персонажа в этой книге. Я надеялась, что эта поездка прояснит мне голову и поможет разобраться. Ох, так что, не удивляйся, если услышишь, как я разговариваю сама с собой в течение следующих нескольких дней.

— Это то, чем ты занимаешься, когда приходишь в «Святой Грааль»? Читаешь такие вещи?

Она снова кивнула.

Твою мать. Как Джейк должен был справиться с осознанием того, что каждый раз, когда эти полные губы открывались, он должен был молча сформулировать эротическую фантазию, которая заставила бы покраснеть каждого взрослого мужчину в комнате?

Он заставил себя сосредоточиться на дороге, чтобы проехать мимо медленно движущегося полуприцепа, но не мог отделаться от миллионов вопросов в своей голове. Он выбрал самый невинный.

— Как ты начала этим заниматься? Ты актриса?

Она рассмеялась.

— Боже, нет. Мне всегда хотелось попробовать себя в актерской профессии, но я ужасно боюсь сцены. У меня есть диплом инженера-строителя, но оказалось, что для этого требуется гораздо больше социального взаимодействия и гораздо меньше математики, чем я была готова, поэтому я начала искать другие способы заработать деньги. Чтение всегда было моим спасением, и мне говорили, что мой голос отличителен, поэтому я подумала, почему бы и нет? Я построила небольшую студию в своём подвале и отправила несколько проб. Одна из самоизданных серий, над которой я работала, взорвалась популярностью после выхода второй книги, но автор был действительно крут и хотел остаться со мной для следующих книг, так что я смогла позволить себе бросить свою дневную работу и зарабатывать этим на жизнь.

— Какая серия?

— «Алый Зефир».

— Господи, ты не шутила, — он не знал ни одного человека, который не был бы одержим «Алым Зефиром». Джулия уже начала организовывать вечеринку для просмотра, для выхода осеннего телевизионного спин-оффа.

— Я также озвучиваю «Эльфийский Квест», «Галактическую Одиссею» и «Демонические космические коты с Планеты Девять».

— И всё это ты делаешь из своего подвала?

Она кивнула, прикусив губу, словно ей было неловко.

— Значит, Маркус «Рыжий Медведь»…

— Даже не думай спрашивать меня об этом.

Он усмехнулся, с облегчением думая о кишках и крови вместо секса.

— Хорошо, но ответь хотя бы на этот вопрос. Почему ты вообще подала заявление на работу в «Святой Грааль»?

Она поиграла с ремнём безопасности на груди, как будто от этого вопроса ей стало трудно дышать.

— Клянись Богом, что не будешь смеяться надо мной, если я скажу правду?

Да, теперь его любопытство определённо разыгралось.

— Обещаю.

— Я этого не делала.

— Что?

— Я не подавала заявление на работу. Я всегда была очарована этой огромной заброшенной церковью, и после того, как вы, ребята, отремонтировали это место, я хотела проверить его, когда вы, наконец, откроетесь. Но когда я вошла, ты подошёл прямо ко мне и сказал, что я могу начать работу прямо сейчас.

Дерьмо. Он отчётливо помнил этот момент. Клем пришла одна и выглядела как испуганный олень, когда он заговорил с ней, просто кивая головой и ничего не говоря. Джейк так отчаянно нуждался в персонале, что в ту же минуту вручил ей документы и фартук, даже не потрудившись проверить рекомендации.

— Почему ты ничего не сказала?

— Ты заставил меня нервничать, — прошептала она.

— И всё ещё заставляю?

Она мило улыбнулась ему.

— После трёх лет знакомства, я начинаю привыкать к тебе.

— Почему же ты вернулась после того, как я уволил тебя?

— Это помогает моей работе, если я время от времени выхожу из дома, и там меня никто не беспокоит. Кроме того, пиво отличное, и это хорошее место, чтобы слушать, как другие люди говорят, не имея необходимости вести настоящий разговор.

— Значит, ты приходишь в мой бар, чтобы шпионить за людьми? Это немного жутковато.

Он просто дразнил её, но она всё равно поморщилась.

— Хм, может, перестанем говорить обо мне?

— Да, конечно.

Клем глубоко вздохнула.

— Зачем ты открыл пивоварню?

Вопрос удивил его. Джейк ожидал, что она полностью замолчит, а не продолжит разговор, сменив тему.

— Я всегда хотел иметь свой собственный бизнес, но мне была ненавистна сама мысль о том, чтобы сидеть за столом весь день. Мне нужно было что-то, где я мог бы испачкать руки. Илай получил степень магистра химии и только что прошёл курс пивоварения и ферментации, когда мы решили, что это то, что нам нужно. Мы купили старую церковь по дешёвке и сделали большую часть ремонта сами, — он чертовски гордился тем, чего они достигли вместе. Кроме Джулии, никто в их семьях не думал, что бизнес будет успешным, но с тех пор они каждый день доказывали, что те ошибались.

Мужчина бросил быстрый взгляд в её сторону, прежде чем свернуть на малую трассу без разделительной полосы. Теперь, когда внимание перешло на другого, она выглядела более расслабленной, но зевок, сорвавшийся с её губ, скрыть было невозможно.

— Ничего страшного, если ты хочешь поспать до конца поездки.

— Ты не возражаешь?

— Нисколько.

— Спасибо. За всё. Ты хороший парень, Джейк.

Он не стал поправлять её, когда она закрыла глаза и задремала.

Глава 6

— Эй, просыпайся. Мы приехали.

Веки Клем запротестовали, когда она заставила их открыться, как будто они хотели удержать её внутри сексуального сна, который ещё не был закончен. Большая рука на её бедре не поднялась достаточно высоко, чтобы…

— Клем, проснись.

На этот раз голос Джейка разбудил её по-настоящему. Его глаза были скрыты тёмными стеклами его очков, но она видела, как уголки его рта приподнялись в лукавой улыбке. О Боже, неужели она бормотала во сне?

Она не могла вспомнить, когда в последний раз так легко засыпала рядом с кем-то. Обычно осознание чужого тела рядом с ней приводило её разум в штопор случайных, вызывающих бессонницу мыслей. Несмотря на то, что в крошечном домике, который она сняла, была отдельная спальня и диван в главной гостиной, она нервничала из-за того, что рядом с ней был кто-то ещё. В Джейке было что-то такое, что заставляло её чувствовать себя расслабленно. Безопасно. Что-то, о чём она, вероятно, не должна думать слишком глубоко, учитывая, что это были фальшивые отношения.

Она потёрла глаза и посмотрела на GPS-трекер на своём телефоне. Они должны были прибыть с минуты на минуту.

— Думаю, это здесь, слева, — сказала она, когда они приблизились к поляне среди сотен вечнозелёных деревьев, усеивающих дорогу.

Джейк вывел «Форрестер» на стоянку, где на берегу большого, потрясающе красивого, уединённого озера стоял маленький бревенчатый домик. Клем вышла из машины, чтобы размять ноги после долгой поездки, и вдохнула тёплый свежий воздух.

Это было идеально.

Джейк подошёл к ней сзади.

— Что это за чертовщина?

Она посмотрела в ту сторону, куда он показывал, и вздохнула. Может быть, всё было не так уж идеально.

— Таково представление моих родителей о тёплом приёме, — в особенности, гигантский ярко-розовый баннер, натянутый поперёк заднего навеса соседнего домика со словами «Семейный отдых Коксов» и большими жирными буквами «Добро пожаловать, Джейк» прямо под ним. Между двумя участками было приличное расстояние, но лишь редкие заросли вечнозелёных растений служили естественным барьером между ними.

— Думаю, нам следует поздороваться, — сказал он с неожиданным энтузиазмом. С другой стороны, любой энтузиазм был бы удивительным. Все остальные парни, которых она представляла своей семье, обычно бежали в противоположном направлении.

Кроме баннера, на травяном пятачке между хижиной и каменистым пляжем было установлено с полдюжины факелов, а по перилам хижины тянулись разноцветные огоньки в форме острых перцев. Все члены её семьи были одеты в одинаковые розовые футболки с надписью: «СуперКокс» на груди.

Добавьте пару шляп из фольги, и они будут выглядеть так, как будто ждут, чтобы поприветствовать инопланетный космический корабль.

— Они кажутся забавными, — сказал Джейк, когда они нырнули под вечнозелёные ветви между двумя участками.

— Так говорят о клоунах прямо перед тем, как они убьют тебя, — пробормотала она себе под нос.

Нервы пошаливали, оставляя в животе пустое чувство страха. Что, если он бросит один взгляд на её семью и решит развернуться и бежать в другую сторону? Или что, если никто не поверит, что они встречаются? Мужчина был совершенно великолепен. Золотисто-каштановые волосы, загорелая кожа и тёмные очки, подчеркивающие квадратную челюсть, делали его похожим на кинозвезду. Чёрт, даже его мускулистые икры были сексуальными. Его бёдра, вероятно, тоже, хотя это было трудно сказать из-за длинных шорт, которые он надел. Когда она в последний раз обращала внимание на мужские ноги?

Эта уловка казалась такой хорошей идеей в её измученном состоянии прошлой ночью, но теперь, глядя на смехотворно-возбуждённые улыбки на лицах всех членов её семьи, последствия импульсивного решения Клем казались гораздо более реальными. Они простят ей ложь, если когда-нибудь узнают правду, но им всё равно будет больно. И ещё больше забеспокоятся о том, что она останется одинокой старой девой. Весь смысл этой лжи состоял в том, чтобы получить хоть немного больше пространства от их вмешательства, но, если это не удастся, они никогда больше не оставят её в покое. Никогда.

— Расслабься, — прошептал Джейк, как будто он чувствовал миллионы мыслей, кружащихся в её голове. — Всё будет хорошо.

Её мама первой вскочила с шезлонга, чтобы поприветствовать их.

— Добро пожаловать! Я так рада с вами познакомится.

Прежде чем они успели ответить, её мама выхватила из заднего кармана нейлоновых штанов баллончик со спреем от насекомых и открыла огонь, попав им в лицо туманом, сжигающим сетчатку. Клем закашлялась достаточно сильно, чтобы выкашлять лёгкие, когда ядовитая жидкость покрыла её язык, как химическая смирительная рубашка.

— Небольшое предупреждение в следующий раз, — выдавила она.

— Извини, но с вирусом Западного Нила никогда нельзя быть слишком осторожным!

Клем удалось открыть свои жгущие глаза достаточно широко, чтобы увидеть, что Джейк избежал худшего из нападений. Он сдерживал кашель, но его глаза не покраснели и не слезились от прямого попадания.

Её мама заключила Клем в медвежьи объятия, несмотря на то, что видела её только вчера вечером, затем повернулась к Джейку и сделала то же самое.

— Я тоже рад познакомиться с вами, миссис Кокс, — каким-то образом ему удалось вежливо произнести это, несмотря на то, что женщина только что пыталась отравить его и оставила на его щеке коралловый отпечаток губ, который она теперь пыталась стереть большим пальцем. — Клем мне столько рассказывала о вас.

— О, пожалуйста, зовите меня Дарлин, — она провела ладонями по груди Джейка, потом по его плечам и нахмурилась. — О Боже.

— Мама! — Клем нахмурилась, но её, как обычно, проигнорировали.

— У меня была футболка с принтом для твоего нового мальчика, но ты никогда не говорила мне, что он такой… большой. Все остальные мальчики, которых ты приводила домой, были такими тощими.

Она огляделась, гадая, что будет быстрее — утопиться в озере или просто подождать, пока её убьёт явное смущение.

— Что ж. Твоя у меня здесь, — сказала мама, похлопав Клем по щеке.

— Я ценю, что вы приняли меня в свою семью, Дарлин, но я с нетерпением ждал возможности втереть лосьон для загара в плечи вашей дочери с того момента, как она пригласила меня в эту поездку. Было бы стыдно лишить меня этого шанса.

Клем не была уверена, что заставило её покраснеть ещё больше — то ли понимающая улыбка матери, то ли мысль о руках Джейка, обнимающих её, но она была уверена, что ей нужно взять на себя все эти представления, прежде чем она съёжится от унижения.

— Думаю, мне следует представить тебя моему отцу, Фрэнку.

Её отец поднялся со своего садового стула, как злой император в плохом голливудском фильме, и пожал Джейку руку, вложив в неё всю свою военную мощь.

— Значит, ты тот мужчина, который думает, что он достаточно хорош для моей дочери?

Она должна была отдать должное Джейку за то, что он не съёжился, как большинство парней, с которыми она встречалась в прошлом.

— Не знаю, достаточно ли я хорош, но постараюсь.

Отец положил другую руку на плечо Джейка и крепко сжал.

— Тогда тебе не трудно будет это доказать. Мы начнем завтра ровно в пять ноль-ноль, чтобы немного потренироваться в базовых навыках выживания. Ты знаешь, как пользоваться компасом?

— Папа, нет, — предостерегающе сказала Клем. — Он здесь в отпуске, чтобы отдохнуть и повеселиться. Он не нуждается в обучении навыкам выживания.

— Каждый мужчина нуждается в обучении навыкам выживания, особенно тот, кто серьёзно настроен встречаться с моей младшей дочерью. Ты согласен, Джейк?

По пульсирующим венам на шее Джейка она могла сказать, что её отец усилил хватку до невероятного уровня.

— Конечно, сэр.

Прошло пять минут, и всё уже превратилось в катастрофу. Почему она думала, что этот отпуск может пойти по-другому?

— Он не нуждается в ней, потому что она у него уже есть. Он профессионал, — ложь вырвалась из неё так же грациозно, как голубь из клетки.

— Военный?

— В запасе. Он не любит об этом говорить, — она проглотила чувство вины за то, что солгала о чём-то святом для её отца, но по опыту знала, что он не станет слушать слово «нет», и она не собиралась подвергать Джейка этой особой пытке в семье Коксов.

Отец кивнул и отпустил Джейка.

— Я уважаю это. Но не думай, что это даёт тебе свободный доступ ко всему остальному. Я буду следить за тобой на этой неделе.

— Конечно.

Как только отец отвернулся, Джейк бросил на неё взгляд, который можно было перевести только как «какого чёрта?»

Не было никакого способа справиться с этой маленькой ложью прямо сейчас. Она откашлялась и указала на сестёр.

— Ты уже познакомился с моими сестрами Честити и Кловер, — Кловер, которая мгновенно влюблялась во всех, взволнованно помахала ему рукой. Честити сделала знак, указывая на свои глаза, а затем на Джейка — предупреждение, что она наблюдает за ним.

— Это Майк, муж Честити, и Эндрю, который женат на Кловер.

Большинство людей сразу же шутили, когда узнавали, что её сестры вышли замуж за однояйцевых братьев-близнецов, которые выглядели так, будто у них был фетиш на косплей Тора, но, если Джейк и был удивлён, он хорошо это скрыл.

— Старик, может, и будет с тобой помягче, но я не буду, так что будь готов к тому, что тебе надерут задницу в эти выходные, — сказал Эндрю, выглядя как спортсмен-переросток в бейсболке задом наперёд, розовая футболка, заправленная в шорты, как футбольный флаг, и обнажённой, только что намазанной кремом грудью. Он и Майк были самыми порядочными парнями, которых она когда-либо знала, но они, казалось, сделали своей личной миссией, чтобы любой парень, с которым Клем встречалась, прошёл через препятствия.

— Я упоминала, что моя семья немного соперничает? — прошептала она.

— Нет, — прошептал он в ответ. Но, в отличие от любого из её настоящих бойфрендов, Джейк не отступил от напыщенной демонстрации мужественности. — Буду с нетерпением ждать.

— Вон там моя старшая племянница Олив, — сказала она, указывая на четырнадцатилетнюю дочь Честити и Майка, уткнувшуюся носом в огромную книгу в твёрдом переплёте, которую Клем подарила ей на день рождения в прошлом месяце, держа на коленях младшую сестрёнку. — А малышку зовут Поппи.

— Не забудь нас, тётя Клем! — Элли и Милли вскочили с того места на земле, где они играли с крошечными фигурками животных, и набросились на неё, как ядовитые древесные лягушки, обхватив своими тощими руками её ноги, едва не сбив с ног.

— Конечно, нет, милая. Джейк, познакомься с самыми милыми шестилетними ужасами в мире, Элли и Милли.

— Теперь ты наш дядя? — спросила Элли.

Джейк присел на корточки, чтобы оказаться на уровне глаз с мини-близнецами.

— Не совсем, но вы можете называть меня, как хотите.

Милли скрестила руки на груди и внимательно посмотрела ему в лицо.

— Мама говорит, что именно из-за тебя нам не разрешают ночевать у тети Клем на этой неделе. Никто не читает сказки на ночь так хорошо, как тетя Клем.

— Это правда. На этой неделе мы с твоей тётей узнаем друг друга немного лучше, но я обещаю, что ты всё равно будешь проводить с ней много времени, и она придёт почитать тебе сказки на ночь, хорошо?

Милли подозрительно прищурилась, прежде чем расплыться в широкой беззубой улыбке.

— Договорились!

Мозг. Взорван. До сих пор ни один мужчина не проходил через всё семейство Кокс, не вспотев. Ему оставалось встретиться только с одним человеком. Клем обратила внимание Джейка на бабушку, сидевшую под большим зонтом с тёмно-синим козырьком, заправленным в вьющиеся седые волосы, в гигантских солнцезащитных очках, надетых поверх бифокальных очков, и со стаканом лимонада в руке.

— Это моя бабушка Джин.

— Очень приятно познакомиться, — сказал он, набирая своё обаяние до одиннадцати.

— Ну разве ты не похож на самый сочный персик в саду? Я бы с удовольствием сжала твои спелые круглые щёчки.

— Бабушка Джин!

Джейк запнулся. Это было почти доблестно, как далеко он зашёл, но она была почти уверена, что он собирался убежать, потерпев поражение. Мужчина откашлялся и наклонил голову.

— Спасибо за комплимент.

— Ладно, теперь, когда мы все здесь, пора вставать на место для фотографии, — прервала её мама, прижимая руки к их с Джейком спинам.

— Мам, мы ещё даже не разгрузили машину, — рассудительно сказала Клем.

— Ерунда, если мы не сделаем этого сейчас, то никогда не вспомним. Разве ты не хочешь сделать фотографию в честь первого семейного отдыха Джейка с нами?

Папа установил треногу, а мама собрала всю семью вокруг садового стула бабушки Джин, убедившись, что за ними виднеется озеро.

— О, не стесняйся, Джейк. Обними Клем, — сказала её мама, махнув ему рукой.

Клем напряглась, как только он притянул её ближе, всё ещё не привыкшая к ощущению его тела рядом с её. Он опустил голову вниз:

— В запасе?

Она сделала глубокий вдох.

— Извини, но мне нужно было избавиться от него. Что бы ты ни подумал о том, что тебя ждёт, это даже близко не соответствует истине, насколько это будет плохо. Папа действительно был серьезно увлечён шоу «Голые и испуганные».

— Всем по местам! — её родители бросились в группу как раз в тот момент, когда камера просигналила обратный отсчёт для фотографии.

Они сделали ещё пять снимков, переставляя всех между друг дружкой и заканчивая инструкцией сделать глупые лица на последней фотографии — приказ, который она отказывалась выполнять с двенадцати лет, но почему-то всегда выглядело так, будто она всё равно подыгрывала.

— О Боже, уже 11:30. Время для первого раунда Олимпиады по водному оружию, — сказала Дарлин. Она достала из сумочки длинный листок бумаги и протянула его Клем. — Вот твоё расписание на неделю. Мы ставим тебя и Джейка в одну команду на большую часть соревнований, но если вы предпочитаете соревноваться…

— Мама, я же говорила тебе, что мы просто хотим отдохнуть на этой неделе.

— Но что может быть более расслабляющим, чем поиск предметов?

— Клем хочет сказать, что нам нужна возможность распаковать вещи и устроиться. Мы с радостью присоединимся к вам за ужином в… — он взял листок из её рук и посмотрел вниз, — ровно в 5.30 вечера.

— Но ты же пропустишь турнир по крокету!

— Оставь детей в покое, Дарлин, — крикнула бабушка. — Они хотят побродить по пляжу и набить песком свои неприметные места. Перестань быть таким Блокиратором Кокса! Кокс — обломщик!

— Это намёк, — прошептал Джейк, в то время как все остальные смеялись над грубым замечанием её бабушки.

Они убежали обратно в свою хижину, остановившись сначала, чтобы забрать свои вещи из машины Клем. Каждая частичка энергии, которую она получила от сна по дороге сюда, была истощена к тому времени, когда она вспомнила, где записала код замка и впустила их внутрь. Клем подошла прямо к белому плетёному дивану и уронила голову на руки.

— Прости, — пробормотала женщина. — Я не буду винить тебя, если ты захочешь уйти. Можешь взять мою машину. Я вернусь автостопом. Или буду съеденной медведем. Любой из вариантов лучше, чем этот.

Джейк сел рядом с ней, диван прогнулся под его тяжестью. Её тело мгновенно отреагировало на его близость, как громоотвод во время грозы.

— Нет, твоя семья не так уж плоха. Поверь мне, я имел дело и с худшей.

— Твоей невесты? — она пожалела, что задала этот вопрос, прежде чем слова слетели с её губ. Его запутанное прошлое её не касалось.

— Моей собственной.

— Насколько они могут быть плохими? Ты нормальный и хорошо приспособленный.

— Вовсе нет, — мужчина толкнул её плечом, но мышцы его лица напряглись там, где должна была быть улыбка. — Кроме того, гораздо легче справиться со всей этой встречей с родителями, когда она фальшивая.

— Ты говоришь так, будто уже проходил это.

— Двенадцать лет, — он вскочил на ноги прежде, чем она успела осознать это признание, и протянул ей руку. — Вставай.

Клем позволила ему поднять себя на ноги и потащить обратно к двери.

— Куда мы идём?

Джейк схватил её планшет, который торчал из сумочки рядом с дверью, и вложил ей в руки.

— Отсюда есть доступ к той маленькой лодке в доке, верно?

— Да.

— Ты собираешься немного почитать, а я пойду рыбачить, — он положил руку ей на плечо и вывел за дверь.

— Подожди секунду, — сказала она, когда они были на полпути к причалу, — рыба не клюет днём. Ты ничего не поймаешь.

— Скорее всего, нет, — Джейк махнул рукой в сторону её семьи, которая была занята беспорядочной игрой в крокет. — Но я обещал тебе спокойную неделю, так что давай найдём пару спасательных жилетов и насладимся тишиной, где нас никто не найдёт.

***

Клем потребовалось всего пять минут, чтобы понять, что Джейк понятия не имеет, как ловить рыбу. Ни единого знания.

Его приманка была совершенно неправильной, а терпение — почти нулевым. Казалось, он получал больше удовольствия от забрасывания удочки и выбора снасти, чем от перспективы поймать рыбу — чего не произойдёт, если он будет продолжать наматывать каждые десять секунд. Но она не могла отрицать, что он хорошо выглядел, делая это. У него было такое лицо, которое было создано для солнцезащитных очков. Резкая угловатость и сексуальная улыбка, которая намекала на поток порочных мыслей, скрытых за ней.

Или, может быть, она просто проецировала на него свои собственные мысли.

Тем не менее, ей удалось устроиться на кровати из спасательных жилетов, которые она сложила на носу лодки, и погрузиться в «Запретные Грехи». Она не часто работала на улице, и это был определённо первый раз, когда она взялась за проект в маленькой алюминиевой лодке, но мягкое покачивание, пока они плыли по тихому озеру, успокаивало так, как она не ожидала. На много миль вокруг не было ни души, и она заметит ещё одну лодку задолго до того, как она приблизится. После того, что она пережила пару ночей назад, эта тихая безопасность была именно тем, что ей нужно, чтобы наконец-то отключить жужжащие мысли в её мозгу и закончить ещё одно чтение рукописи.

Большая её часть ожидала, что присутствие Джейка истощит её тщательно охраняемый запас энергии. Клем ждала, пока он постепенно уйдёт, как песок в песочных часах, набирая обороты, пока её мозг прыгал в хомячье колесо тревоги и рассеянности. Но этого не случилось. Даже вне их обычной обстановки, присутствие Джейка не изменило комфорта, который она развила в своём безопасном маленьком пространстве за годы в «Святом Граале». Вместо этого Джейк каким-то образом принёс с собой это чувство комфорта и близости, позволив её разуму отбросить защиту и погрузиться в стоящую перед ней задачу.

Должно быть, прошло не меньше часа, прежде чем она закончила последнюю страницу со счастливым вздохом, но она почти потеряла счёт времени, как только попала в историю. Боже, ей повезло, что она оказалась в редком положении, выбирая книги, которые она рассказывала на этом этапе своей карьеры, а не принимая любой контракт, который она могла получить. Но это также означало дополнительное давление, чтобы получить правильное повествование. Чем больше она любила книгу, тем больше беспокоилась о том, чтобы отдать ей должное. Она почувствовала голос главной героини, но манера речи главного героя всё ещё ускользала от неё.

Джейк смотрел на неё с полуулыбкой, и она почувствовала, что её щеки пылают.

— Хорошая книга?

Даже смущение не помешало ей сказать правду.

— Лучшая.

Он хотел было снова бросить удочку, но остановился на полпути. Улыбка исчезла с его лица, и даже с этими тёмными очками, она чувствовала его пристальный взгляд, направленный на неё.

— Что?

Нервы покалывали её позвоночник, когда он опустил удочку и медленно пополз к ней, держась за края лодки, чтобы она не раскачивалась. Джейк смотрел на женщину с такой решимостью, что у неё вспотели ладони.

— Всё в порядке. Просто не двигайся, ладно? Мне нужно кое-что сделать, — он втиснулся между её бёдер и поднял руку к её груди.

Смятение пронзило её тело. Она напряглась под ним, выдохи участились. А потом она почувствовала легкий щипок на шее, и её предвкушение, как лопнувший воздушный шар, улетучилось.

— На мне сидит паук, не так ли?

Он замер, сжав челюсти.

— Ты запаникуешь, если я скажу «да»?

Клем тихонько рассмеялась и провела рукой по коже, стягивая с себя живность. Это был один из тех ужасных доковых пауков, с длинными чёрными ногами и массивным пушистым телом. Она вздрогнула и выбросила его за борт.

— В детстве мы часто останавливались в лагере. Это не первый раз, когда по мне ползает насекомое. Это была ерунда по сравнению с тем разом, когда в моих волосах застрял майский жук, тогда мне было тринадцать. Потребовался почти час, нож для стейка и пожизненная травма, прежде чем мой отец, наконец, вытащил его.

Он отодвинулся назад, давая ей возможность снова вздохнуть, и скрестил руки на груди.

— Ты же понимаешь, что только что лишила меня шанса стать твоим героем.

— Если тебе от этого станет легче, я куплю тебе медаль и лично выгравирую на ней оду твоей храбрости, — быстрый, дерзкий ответ удивил женщину, даже когда он сорвался с её губ. Это был явный признак того, насколько отдохнувшей она чувствовала себя после возможности отключиться в течение последнего часа.

Он изобразил, что его ударили ножом в сердце.

— Так жестоко. Я был готов сразиться с этим восьминогим зверем голыми руками. Откуда мне было знать, что ты единственный человек на Земле, который не боится пауков?

Она пожала плечами.

— Ничего не имею против насекомых. У меня проблемы с людьми. Но, к сведению, ты герой, что приехал сюда на этой неделе.

— У тебя извращённое чувство логики, Клем. Провести неделю на солнышке — это роскошь, а не благородная жертва.

Она выпрямилась и открыла коробку с его снастями.

— Может, моя логика и извращена, но я знаю, как ловить форель. Попробуй вот это, — она заменила жёлто-красную приманку на конце его лески серебристо-синей, затем с улыбкой вернула ему удочку.

— Если ты будешь продолжать в том же духе, мне придётся разбивать пивные бутылки о лоб и бороться с горным львом, чтобы восстановить свою мужественность.

Её взгляд метнулся к промежности Джейка, как будто мозг Клем не мог контролировать то, что делали её глаза. Она ничего не могла с собой поделать. Не после чтения «Запретных Грехов» за последний час, где слово «мужественность» было любимым и часто употребляемым эвфемизмом автора.

Конечно, Джейк заметил. Уголок его губ дёрнулся вверх в полуулыбке, и он поднял бровь.

Она была уверена, что прыжок за борт только усугубит её смущение, поэтому решила сказать правду.

— Когда ты читаешь множество любовных романов, многие слова начинают приобретать новые значения.

Из его груди вырвался тихий смешок.

— Господи, Клем. Я знал тебя три года и не имел ни малейшего представления о том, что творится в твоей хорошенькой головке всё это время?

Она сделала глубокий вдох. Она не была хорошенькой. Не так, как её сестры, которые выглядели так, будто только что сошли со сцены конкурса красоты, даже когда болтались посреди леса. Клем была нечто средним. Не отвратительной. Не уродливой. Просто не из тех, кого замечают в переполненном зале. Не для таких парней, как Джейк. Впрочем, он сделал комплимент. Таков был его способ.

Он снова забросил леску в озеро и устроился на маленьком сиденье рядом с мотором лодки.

— После того, как ты поступила во время ограбления, я должен был понять, что тебе не нужен кто-то, кто спас бы тебя. Мне просто придётся довольствоваться своей чрезмерной фаллической метафорой, чтобы поддержать моё чувство мужского достоинства, — он указал на длину удила, но её глаза смотрели не туда.

«Не смотри, не смотри, не смотри». Чёрт возьми!

Он поймал её быстрый взгляд и рассмеялся.

— Всё в порядке, Клем. Нет ничего плохого в грязном уме. Просто это значит, что ты человек. Нечего стыдиться.

— Я не смотрела. И не имела грязных мыслей.

— Верно, и та книга, которую ты читала, не была полна горячих и потных сексуальных сцен.

У неё перехватило дыхание.

— Ты знаешь, что произносишь слова, когда читаешь?

Если бы она съёжилась ещё сильнее, её позвонки сломались бы, как ветки.

— Я читаю вслух больше, чем молча, и от этой привычки трудно избавиться.

— Ты интересная женщина, Клем.

Её щёки вспыхнули. Ей нужно было найти способ перезагрузить свой мозг. Она застряла в каком-то неисправном режиме, воспринимая всё, что он говорил, как флирт. Он был здесь, чтобы уйти от своей бывшей, а не из-за искры между ними.

— Нет, я просто маленькая старушка.

— Зачем ты это делаешь?

— Что?

— Принижаешь себя? Ты умная, весёлая и талантливая. Почему ты пытаешься убедить людей, что это не так?

Она сняла с лица тёмные очки и вытерла их краем майки.

— Я плохо себя чувствую под давлением. Когда на меня обращают слишком много внимания, я начинаю нервничать. Я задыхаюсь. Иногда просто легче отойти на задний план.

— Некоторые люди сияют слишком ярко, чтобы когда-либо исчезнуть на заднем плане, как бы они ни старались.

Она не знала, что на это ответить. К счастью, удило качнулось в этот момент, и ей не пришлось этого делать. Джейк смотал леску и вытащил самую маленькую форель, которую она когда-либо видела. Едва ли четыре дюйма, маленькая рыбка извивалась на конце лески.

Её щёки болезненно напряглись, когда она сделала всё возможное, чтобы подавить смех.

— Ну, насчёт размера всегда можно соврать. Мужчины ведь так поступают, верно?

Он отцепил крошечную рыбку и выпустил её в воду с такой нежностью, от которой любой, у кого есть сердце, упал бы в обморок. Он снова сел и наклонился вперёд, положив руки на бёдра.

— Неужели, Клем? Ты шутишь о размерах после того, как я только что воздержался, чтобы не назвать тебя мастером приманки?

Она ахнула, прежде чем разразиться приступом смеха. Кто знал, что грязные шутки будут именно тем, что ей нужно, чтобы немного расслабиться и получить удовольствие?

Он снял тёмные очки, и ей пришлось заглянуть в его глубокие карие глаза.

— Кстати, мне никогда, никому не приходилось лгать о своём размере.

Каким-то чудом ей удалось удержать свои глаза на одном уровне с его. Это не помешало ей воображать. К сожалению, это был один из тех случаев, когда она не была благодарна за глубину и живость своего воображения.

— Это не меняет того факта, что ты плохой рыбак. Действительно очень плохой. Почему тебе это так нравится, если у тебя это просто ужасно получается?

— Честно? Это был мой первый раз.

— Что?

— Да, ты сорвала мою рыбацкую вишенку. Этот набор у меня с тех пор, как дедушка подарил его мне, когда мне было тринадцать лет, и пообещал взять меня к себе на озеро. Он умер до того, как представился шанс, и с тех пор я как бы мифологизировал идею рыбалки как великого, чудесного дела, которым мужчины занимаются ради развлечения. Только, оказывается, я это как бы ненавижу. Почему кому-то нравится это дерьмо? Это так скучно. И мерзко. Серьёзно, кто хочет потрогать этих маленьких пескарей? Это отвратительно.

Ей потребовалось несколько мгновений, чтобы оправиться от приступа смеха. Клем подняла тёмные очки, чтобы вытереть слёзы, струившиеся из глаз.

— Тогда почему мы всё ещё здесь?

— Потому что тебе нужен был предлог, чтобы сбежать, и это был лучший способ дать его тебе.

— О.

Джейк взглянул на часы, снова надел тёмные очки и кивнул в сторону дома, где в отдалении стояли её родители.

— Пять двадцать три. Пора возвращаться.

Глава 7

Уже поднимался дым от барбекю, когда они ступили на общий причал между двумя домиками. Её мама заметила их вдалеке и помахала им. После короткого обхода, чтобы захватить свитера и ящик пива из багажника машины Клем, они направились к ней.

— Должен признаться, я немного скептически отнесся к идее не брать с собой еду в эту поездку, но я начинаю понимать, почему ты настояла, — сказал Джейк, когда они подошли достаточно близко, чтобы увидеть всё, что было разложено на столе во внутреннем дворике рядом с домом, где остановились её родители.

— Не так уж много вещей, которые могут навлечь на тебя дурную славу моей семьи, но отказ позволить им накормить тебя их недосоленной и переваренной пищей — один из немногих грехов семьи Кокс. Может, они и не шеф-повара со звёздами Мишлен, но они щедры.

— Ну, пахнет вкусно.

Нервная энергия просочилась обратно в её желудок, как будто её тело всё ещё было взволновано мыслью о такой откровенной лжи. Но она также отчаянно надеялась, что Джейку понравится рецепт картофельного салата с кетчупом и майонезом, который её мама выкладывала каждый раз, когда у них был пикник, или домашние гамбургеры, которые её отец обугливал до корочки. Надеясь, что он понравятся ему и всем остальным в её сумасшедшей семье. Несмотря на то, что эти обеды, наполненные причудливыми традициями, заставляли Клем проспать три дня, она любила свою семью. Она хотела, чтобы он тоже их полюбил.

Что было глупо. Через неделю она объявит об их «разрыве», и они с Джейком вернутся к своей раздельной жизни, где единственное, о чём они говорили, было то, какое пиво она хотела бы заказать. А пока ей нужно убедить свою семью, что именно он заставляет её сердце биться чаще. Именно он заставлял её хотеть обниматься воскресным утром перед камином и мечтать о будущем.

— Давай я помогу тебе, — сказал Эндрю, поднимаясь на ноги и забирая у Джейка ящик пива, — отнесем это к грилю.

— Ты уверена, что не хочешь два? — спросил её отец в фартуке с надписью: «Лицензия на Гриль», положив почерневший кусок говядины на белую булочку.

В соответствии с многолетней распорядком, она покачала головой.

— Всегда один, папа.

— Ой, да ладно. Тебе нужно ещё немного мяса на этих костях.

Её кости были более чем должным образом защищены, насколько она могла судить, но это никогда не останавливало её отца от одного и того же комментария каждый раз, когда они делили еду.

Джейк протянул ему тарелку.

— Я не согласен, мистер Кокс. Она абсолютно идеальна. Но я с удовольствием возьму два, если вы предлагаете.

Он просто разыгрывал роль влюблённого любовника, но ее сердце все равно сделало сальто.

Отец Клем настороженно смотрел на Джейка, держа лопатку вне досягаемости.

— Я думал, ты собираешься наловить на ужин немного форели. Ты хочешь сказать, что планируешь поужинать сынок?

— Ах, нет, сэр, я…

Клем вздохнула.

— Папа, скажи ему, что ты шутишь.

Громкий смех старика мог бы распугать всю живность на многие мили вокруг.

— Конечно, шучу. Вот, возьми три.

К его чести, Джейк не вздрогнул, когда третий почерневший кусок мяса положили на его тарелку, и сохранил хладнокровие, когда они посетили стол с различными гарнирами. Вообще-то он выглядел взволнованным, когда зачерпнул здоровую порцию салата с зефиром (из пастилы), что было странно, учитывая, что он был так же вездесущ на семейных пикниках по всему континенту, как комары и стена дыма в лицо. К счастью, она смогла отвлечь его от салата из арбузов и зелёных бобов быстрым движением головы.

Они уселись в два складных шезлонга, расставленных для них возле холодильника, и принялись за еду, слушая, как Милли и Элли рассказывают о своём предыдущем турнире по крокету, в котором, по словам близнецов, участвовали разумная сосновая шишка, самый большой молоток в мире и воображаемый единорог.

— Знаешь, большинство из нас просто притворяются, что им нравится салат с зефиром, — прошептала она Джейку, когда он покончил с последним кусочком. — На самом деле тебе вовсе не обязательно его есть.

— Ты смеёшься? Это мой шанс воплотить в жизнь классическую американскую мечту. Я не собираюсь отказываться от этого.

Клем удивлённо подняла брови.

— Салат из зефира — это твое представление об американской мечте?

Джейк пожал плечами.

— Когда я был ребёнком, у нас никогда не было таких семейных походов. Мой отец всегда был слишком занят работой.

Клем открыла рот, чтобы пошутить, что ему повезло, но слова, казалось, не могли сложиться. Ей потребовалось мгновение, чтобы осознать тяжесть в груди как жалость. В детстве она боялась летних каникул, когда родители запихивали её и сестёр в слишком маленький фургон на восемь недель. Всё было слишком длинным, слишком тесным, слишком чрезмерным. Но мысль о том, чтобы вообще не устраивать пикников у озера или никогда не засиживаться допоздна, чтобы жарить зефир на огне в поисках падающих звёзд, была душераздирающей.

— Что ж, пока ты здесь, у тебя будет возможность пережить столько классических детских впечатлений, сколько захочешь.

— Я здесь по одной причине. Чтобы дать тебе отпуск, которого ты заслуживаешь, — мужчина наклонился к ней и стащил маринованный огурец с её тарелки.

У неё перехватило дыхание.

— Я берегла его.

— Я компенсирую это тем, что дам тебе пива, — Джейк наклонился и взял две бутылки из холодильника рядом с собой.

— Эй, женщина, — окликнул Эндрю Кловер. — И мне дашь одну?

— Возьми сам!

— Это никогда не срабатывает, — сказал Эндрю с преувеличенным вздохом. Он вскочил на ноги, перекинул Кловер через плечо и вытащил из холодильника два пива, пока она хохотала.

— Держи, дорогая, — он усадил Кловер к себе на колени, откупорил для неё бутылку пива и поцеловал её так, что Клем почувствовала себя неловко.

— Могу я предложить ещё кому-нибудь выпить? — предложил Джейк.

Мама и папа Клем приняли пиво, в то время как Честити, которая всё ещё кормила Поппи, выбрала бутылку апельсинового сока, как и Майк из солидарности со своей женой.

— Не для меня, дорогой, — с улыбкой ответила бабушка. — Я предпочитаю лимонад.

— Я возьму одну, — прощебетала Олив, выжидающе протягивая руку.

— Олив, пожалуйста, не надо, — предупредила Клем, точно зная, что последует дальше.

— Фу! — подросток в гневе вскочила на ноги. — Почему все здесь пытаются разрушить мою жизнь? Мне нельзя пить. Я не могу встречаться со своим двадцативосьмилетним парнем только потому, что он в тюрьме! В следующий раз ты скажешь мне, что я не имею права носить одинаковые кольца в сосках или татуировку его лица на своей заднице. Прекрасно, я не собиралась. Это моё тело, и я буду пить всё, что захочу, прокалывать всё, что захочу, и спать с кем захочу!

Джейк посмотрел на Клем, молча умоляя о помощи. В ответ она захлопала в ладоши. Остальные члены её семьи присоединились к аплодисментам.

— Браво, дорогая, — сказала Дарлин. — Это было очень убедительно, но в следующий раз не топай ногой. Это было чересчур драматично.

— Олив — начинающая актриса, — объяснила Клем. — В прошлом году она играла главную роль в школьной пьесе, а в следующем году будет прослушиваться на роль в «Монологах Вагины».

Олив сделала небольшой реверанс.

— Я возьму Кока-Колу. Пиво отвратительное. Как и мальчишки. Не обижайся.

— Ничего, — сказал Джейк, бросая ей банку содовой.

— Хорошо, теперь вы все повеселились. Пожалуйста, оставьте Джейка в покое, — взмолилась Клем. Её семья не смогла бы прожить и одной ночи, не подвергнув её притворного бойфренда своему непостижимому юмору.

— Но у нас даже не было возможности допросить его, — сказал отец. — Откуда нам знать, достаточно ли он хорош для тебя?

Она закусила щёку, чтобы не закричать. Или не заплакать. Мысль о том, что такой великолепный и успешный парень, как Джейк, не будет достаточно хорош для неё, была абсурдной.

Джейк положил руку ей на колено.

— Всё в порядке. Спрашивайте.

Она проглотила неловкость, застрявшую в горле, стараясь не дать жару, разлившейся по телу от его прикосновения, отразиться на её лице.

— Как ты стал арт-дилером? — спросила её мама.

— Торговцем произведениями искусства? — спросил Джейк.

Мама нахмурилась.

— Разве ты не этим занимаешься?

Вот дерьмо. Она чувствовала, как краска отливает от её щек. Как она могла забыть, что сказала своей семье, что он торговец произведениями искусства? Она так устала в тот день, что её память обо всём была немного расплывчатой.

— Это больше похоже на аукционный дом, чем дилерский центр, — мягко сказал Джейк, оправившись от шока гораздо быстрее, чем она.

Клем выдохнула.

— Мы можем сменить тему? Никто не хочет говорить о работе, пока в отпуске, — Клем понятия не имела, знает ли Джейк что-нибудь об искусстве, но, чёрт возьми, ей не хотелось выяснять это на собственном горьком опыте.

— Конечно. Где ты вырос? — спросил её отец.

— Шэдоу-Крик.

Её отец сделал глоток пива и наклонился вперёд, положив руку на колено, в своей лучшей имитации седого старого полицейского из телешоу.

— Сколько тебе лет?

— Тридцать два.

— Эй, мне тоже, — перебила его Кловер. — Где ты учился в школе?

Шэдоу-Крик был одним из тех мест, где не могли решить, большой это город или маленький — слишком большой, чтобы знать всех, но почти невозможно не найти какой-то взаимной связи. Большая часть населения была связана с близлежащей военно-морской базой, где раньше работал её отец, что облегчало разговор.

— В Нортридже.

— Необычно, — сказала Честити. — Мы все ходили в среднюю школу Карвера.

— Подожди, — нахмурившись, сказал отец. — Твоя фамилия Донован, верно? Ты случайно не родственник Алистера Донована?

Пальцы Джейка слегка напряглись на её коже, так мягко, что она, возможно, и не заметила бы, если бы не была сверхчувствительна к его прикосновениям.

— Вообще-то, он мой отец.

— Не может быть! — выпалила Клем, прежде чем хлопнуть себя ладонью по губам.

— Секунду, сестрёнка, — сказала Кловер. — Ты не знала, что встречаешься с миллиардером?

Дерьмо. Она так устала этим утром после ещё одной ужасной ночи, что ухватилась за возможность вырубиться в машине, когда должна была допрашивать Джейка о каждой мелочи его жизни. Все в Шэдоу-Крик знали, кто такой Алистер Донован. Бывший мэр, ставший застройщиком, почти каждое коммерческое здание в округе носило его имя, включая отвратительный торговый центр в центре города, несмотря на массовые протесты за спасение исторического здания школы, которое раньше занимало эту землю.

— Я не миллиардер или что-то вроде того.

— Но твой отец такой, — бесстыдно подтолкнула Честити. — Каким образом миллиардер может встречаться с отшельницей вроде нашей сестры?

— Хватит, — Клем покачала головой, всё ещё пытаясь осознать тот факт, что человек, который подавал ей пиво в течение последних трёх лет, имел одну фамилию с самым богатым человеком в городе.

— Да ладно тебе, — сказала Честити. — Мы просто весело проводим время, знакомясь с твоим новым парнем. Это справедливо, потому что мы планируем рассказать ему все неприятные подробности твоей жизни.

С Клем было достаточно. Её бензобак был не просто пуст, он был подожжён. Она не могла выдержать ещё пять минут этого, не говоря уже о целой неделе. Она схватила с травы бумажную тарелку, встала и жестом попросила Джейка сделать то же самое.

— Спасибо за ужин. Мы возвращаемся в наш дом.

— Но, тётя Клем, ты же обещала нам сказку на ночь.

Она смотрела в лицо своей милой маленькой племянницы и пыталась оставаться сильной, но чувство вины разрывало её изнутри.

— Всё в порядке, детка. Я достаточно силён, чтобы справиться с несколькими вопросами твоей семьи. Ты иди, а я останусь и допью своё пиво.

«Детка». Она вздрогнула, когда это слово коснулось её позвоночника. Он был так чертовски убедителен, что это было почти страшно. Она была единственной, кто должен был придумать, как сделать их игру более правдоподобной, прежде чем её любопытные сёстры пронюхают правду. Судя по подозрительным взглядам, которые они бросали на неё, они уже были на грани того, чтобы понять.

— Хорошо, ммм… — «Скажи что-то. Что-нибудь», — волосатик.

Она съёжилась, когда Джейк поперхнулся пивом. К сожалению, он был не единственным, кто нашёл это прозвище менее чем убедительным. Честити, всегда скептически настроенная, с любопытством наблюдала за ней, сузив глаза в маленькие голубые щёлочки.

Клем повернулась и схватила племянниц за маленькие ручки, прежде чем успела сделать что-нибудь ещё, что могло бы её выдать. Было достаточно трудно убедить её семью, что такой парень, как Джейк, действительно будет встречаться с ней, но сначала ей нужно было понять, как убедить себя.

Глава 8

Джейк закрыл дверь хижины и скрестил руки на груди, даже не пытаясь скрыть веселья.

— Волосатик?

У Клем было два варианта. Либо она будет гневаться до конца этого разговора, либо позволит своему унижению растопить её изнутри, как восковую свечу.

— Конечно. Это вполне приемлемое имя для того, чьи ягодицы… хм… волосатые.

— Ты думала о моих ягодицах, Клементина?

Она так сильно поморщилась, что кожа на лбу заболела.

— Ладно. Возможно, я немного запаниковала. Мне кажется, Честити что-то заподозрила, — она подошла к камину и повернула выключатель. Газовый агрегат, конечно, был не из лучших, но она никогда не жаловалась на удобство, особенно после того, как вечерний холод просочился во влажный воздух.

— Это потому, что ты смотришь на меня так, будто боишься, что я тебя укушу.

— А как я должна на тебя смотреть?

Он встал перед ней и пальцами поднял её подбородок, заставляя встретиться с его глубокими карими глазами.

— Как будто тебе не терпится добраться до меня. Как и каждый раз, когда наши взгляды встречаются, ты не можешь не думать о том, как в последний раз я заставил тебя кричать так сильно, что ты забыла своё собственное имя, — у Клем перехватило дыхание. Он наклонился ближе, коснувшись губами её уха. — Как будто ты одержима мыслями о моей волосатой заднице.

Джейк отстранился и подмигнул ей.

Она потёрла ладони о бёдра, пытаясь скрыть то чувство, будто он только что проник в её самые сокровенные мысли и повторил их вслух.

— Ну, я думаю, что могу называть тебя просто Сладкая булочка или Обнимашка.

Он рассмеялся.

— Не уверен, что это сработает лучше.

Клем последовала за ним на кухню и взяла пиво, которое он достал из холодильника.

— Так что же ты предлагаешь?

Он сделал большой глоток и прищурился.

— Как героиня книги, которую ты читаешь, называет своего любовника?

Женщина замерла с бутылкой у нижней губы и почувствовала, как пересохло во рту.

— Мастер.

Он снова поперхнулся пивом и закашлялся в запястье.

— Ну, будет лучше если ты будешь называть меня просто Джейк.

— Хорошо, — прохрипела она, безмолвно обдумывая, как бы заползти обратно в рыбацкую лодку и пуститься по течению.

— Эй, — сказал он через несколько секунд, заполнив неловкую паузу. — У меня есть идея.

Положив руку ей на поясницу, мужчина повел Клем в гостиную и вытащил из-под кофейного столика коробку для игры в «Скрэббл».

— Настольные игры? — лёгкое волнение сменило её прежнее смущение. — Я предупреждаю тебя, что во мне есть дух соперничества.

— Приятно знать, но это будет не обычная игра в «Скрэббл».

«Стриптиз-Скрэббл?» Она внутренне съёжилась. Почему её разум автоматически подумал об этом?

«Потому что он великолепен. И за эти годы ты не раз представляла его обнажённым».

Дрожь пробежала по её спине, когда она попыталась выбросить из головы нежелательную мысль.

— Что именно ты имеешь в виду?

— Мы собираемся использовать это как возможность лучше узнать друг друга.

Её любопытство определённо разгорелось.

— Всё, что ты узнаешь, это то, что я надеру тебе задницу в «Скрэббл».

Джейк поставил коробку на кофейный столик и развернул старую, изрядно потрёпанную доску.

— Это уже кое-что, что я должен знать о тебе, если мы встречаемся.

— Потому что мы будем много играть в «Скрэббл»? — Клем села в кресло рядом с ним и начала переворачивать плитки в крышке коробки.

— Разве это не то, чтобы ты делала со своим идеальным парнем?

Её рот приоткрылся, рука замерла как раз в тот момент, когда она собиралась перевернуть «Q». Откуда он знает её лучше, чем она сама?

— Да, это так. Как насчет тебя?

— Я никогда об этом не задумывался, но, думаю, мы это выясним.

Потому что его идеальные отношения — это вообще не отношения, напомнила она себе мысленным пинком в голень.

Они выбрали свои семь квадратиков с безжалостным спокойствием двух людей, твёрдо решивших не проиграть. Клем удерживала бесстрастное лицо, изучая комбинацию, примостившуюся на маленькой деревянной подставке: «R», «A», «S», «T», «J», «Y». Не очень хорошо, но и не ужасно. Посмотрим, что есть у Джейка.

Зелёный. Неплохо. Четырнадцать очков.

— Я бы пошла в другом стиле.

— Знаю. Держу пари, что ты бы разместилась вертикально, а не горизонтально.

Сдержать улыбку было нелегко.

— У людей голова идёт кругом, когда начинаешь двигаться вертикально.

— Интересная часть психологии.

Она пожала плечом и украдкой заглянула в свои буквы, обдумывая следующий шаг. Ягуар (прим. Jag)? Слеза (прим. Tear)?

— Итак, ты уже раскрыл все мои секреты?

— Даже близко нет. А теперь расскажи мне о себе что-нибудь, связанное со словом «зелёный».

— Прошу прощения?

— Я же говорил тебе, что это не обычная игра, — Джейк поднял свои сменные квадратики, ничем не выдавая своего выражения. — Начинай.

Она скрестила руки на груди.

— Хорошо. У меня зелёные глаза.

— Я знаю. Я изучал их почти три года, пока ты делала вид, что рассматриваешь ежемесячные специальные предложения, прежде чем заказать пиво. И так. Каждый. Раз. А теперь скажи мне что-нибудь, чего я не знаю.

Клем играла со своими буквами, отделяя гласные от согласных.

— Хммм. Моя первая работа была на поле для гольфа.

— Этого не было в твоём резюме.

Она подняла глаза, не ожидая, что он вспомнит такую незначительную деталь. С другой стороны, это обеспечило её временем для того, чтобы придумать её следующее слово.

— Потому что я продержалась всего одно лето, прежде чем поняла, что это не для меня. Мне было семнадцать. Когда я подавала заявление, мне казалось, что это отличная работа. Катаешься в гольф-мобиле весь день и проверяешь, что стартовое время течёт правильно. Я всегда думала, что это должна быть такая блаженно-тихая игра, но оказалось, что любители гольфа любят поговорить. И напиться по-настоящему.

— Я знаю таких людей.

— Неужели? Ты играешь в гольф?

— Обязательная часть жизни сына бизнесмена-миллионера, — его тон был лёгким, но в его словах чувствовалась напряженность, как будто река истории и эмоций напирала на них, ища трещины, чтобы просочиться сквозь них. — Хотя мы в основном играли в гольф в клубе «Северные Ветра», а не на открытых площадках.

— Был толк? — она взяла букву «Y» и обдумала свой следующий шаг.

— Учился в колледже на стипендию по гольфу, но бросил после второго курса, чтобы больше сосредоточиться на учёбе.

— Подожди, — женщина положила квадратик обратно. — Ты был ботаником?

— Нет, но я знал, что для успеха в жизни мне нужны знания, полученные в университете, и не собирался упускать такую возможность. И кстати, моя первая работа была в компании моего отца, я занимался делопроизводством, в котором был превосходен, между прочим.

— Но…

— Никаких «но». Если хочешь задать мне ещё вопросы, играй на слово.

— Ладно, — она выложила четыре квадратика под буквой «N».

— Противный (прим. Nasty)? Это всё, что у тебя есть?

Она кивнула и стала ждать его ответа.

Джейк поёрзал на стуле и провёл рукой по подбородку.

— У меня есть то, что ты могла бы назвать отвратительной зависимостью… — Клем затаила дыхание, ожидая его ответа. — Уборка.

— Что?

— Не делай такое кислое лицо. Я серьёзно. Это ужасно. Приставь меня к самой грязной поверхности с ведром с мыльной водой, губкой и резиновыми перчатками, и я стану самым счастливым парнем в округе.

— Это… как-то странно.

Джейк кивнул, но улыбка не сходила с его лица.

— Так говорит Илай, когда я пытаюсь помочь ему вычистить бочонки. Он жалуется, что я забираю работу у его помощников.

— Значит, ты не любишь рыбалку или гольф, но уборка твоё любимое хобби?

— Да.

— Наверное, это значит, что я готовлю, а ты моешь посуду в наших вымышленных отношениях.

— Без вариантов. Я готовлю. И мою посуду.

Клем скрестила руки на груди и насмешливо нахмурилась.

— А что делаю я, пока ты работаешь?

— Расслабляешься. Читаешь. Я балую тебя, как королеву.

Она удивлённо подняла брови.

— Почему-то я думаю, что эта фантазия больше моя, чем твоя.

— Нет, это моя, потому что единственная вещь, которую ты носишь, бездельничая — это сексуальное нижнее белье.

Он подмигнул ей, внезапно прорвавшись сквозь миллионы беспорядочных мыслей, закружившихся в её голове.

Женщина прочистила горло.

— Если отбросить элементы порнозвезды, это звучит слишком идеально, чтобы быть реальным.

— Это потому, что так оно и есть.

«Хорошо. Не забывай об этом». Она взяла четыре сменные плитки с буквами и расставила их в алфавитном порядке.

— Но, если это заставит чувствовать себя лучше, ты можешь заниматься стиркой. Развешиванием, глажкой…

— Выниманием ворсинок из ящика?

Он рассмеялся.

— Всё твоё.

Она усмехнулась.

— Хорошо, потому что я буду драться с тобой, как ревнивая полосатая кошка, если ты встанешь между мной и моими ворсинками.

— Похоже, теперь я тоже знаю о тебе кое-что неприятное, — Джейк разложил фишки и потер ладони. — Винил.

Последовавшее за этим обсуждение коллекций пластинок и музыки было настолько увлекательным, что они почти совсем забыли об игре, что было необычно, учитывая, что она не лгала о своём соперничестве, когда дело касалось «Скрэббла». По ходу игры ей удалось выяснить, что он любит собак, но не успел поухаживать хоть за одной, побывал на трёх континентах, прежде чем открыть «Святой Грааль», и в шесть лет хотел вырасти и стать парикмахером, потому что был очарован синим дезинфицирующим раствором.

Ещё более удивительным было то, что она раскрыла несколько своих тщательно охраняемых секретов, например тот факт, что она спала с чучелом утконоса до девяти лет и была сильно влюблена в Дэна Резера, когда была подростком. Она просто не сказала ему, что эта влюбленность всё ещё жива. Открывшись таким образом, она должна была огорчиться и чувствовать себя измученной, но почему-то разговаривать с Джейком было совсем не похоже на вождение с пробитым бензобаком. Она чувствовала себя комфортно. Весело. Совсем не похоже на допрос. У него был инстинкт, как вытащить её из скорлупы.

У него также было 257 очков. На двадцать два очка больше, чем у неё.

Но теперь всё должно было измениться. Оставалось всего несколько ходов, и она нашла настоящую золотую жилу. «R», «A», «G» и «S». Добавить к этому её «М», «I» и «О», и она собиралась выложить свои семь букв за бонусные пятьдесят очков, если он не возьмёт так много нужных «N» на своём следующем ходе. Клем не знала, какое понимание даст ей слово «Organism» но она была готова узнать это за семьдесят два балла, считая двойной счёт слов. Если в коробке останется всего пара фишек, она станет гарантированным победителем.

Её пульс подскочил, как будто она пробежала последние сто метров марафона. Его рука зависла возле свободной буквы «N», и ей захотелось закричать. Джейк отстранился и прищурился, что привлекло внимание к тонким морщинкам вокруг его глаз.

«Давай. На другой стороне доски тебя ждёт симпатичная свободная буква «R»… Чёрт».

Он положил две маленькие плитки и разбил ей сердце. Она даже не потрудилась скрыть своё недовольство.

— Может (прим. Can)? Это даже не интересное слово. У тебя была возможность узнать о поездке моей мечты, если бы у меня была, но теперь всё, что ты узнаешь, что мой любимый суп — сливочно-томатный.

— Похоже, ты чувствуешь давление, — сказал он, самодовольно добавляя шесть очков к своему счёту. — Кстати, мой — куриная лапша.

— Вовсе нет, — враньё. Она понятия не имела, что теперь делать. Клем оглядела доску и тщетно искала ещё одну «N». Большую часть игры они шли ноздря в ноздрю, и она не хотела проигрывать сейчас. Она поменяла буквы «М» и «G» на своей подставке, надеясь на проблеск вдохновения.

Женщина получила гораздо больше, чем рассчитывала.

Он оставил «С» открытой. Там было достаточно места, чтобы положить туда все её квадратики. Вопрос был в том, хватит ли у неё смелости? Она взяла букву «О», перевела дыхание и положила её на доску. Она не смотрела Джейку в лицо, но почувствовала, как он понял, что она пишет.

Она откашлялась, перевернула подставку, чтобы показать, что та пуста, и взяла ручку.

— Семьдесят два очка. Попробуй побить это.

— Оргазм?

Она знала, что в тот момент, когда её глаза встретятся с его глазами, в них вспыхнет искра, но сейчас она чувствовала себя так, словно её подожгли изнутри. Каждый дюйм её кожи покалывало.

— Этой осенью мы запускаем Крепкое Овсяное «О Боже, да». Думаю, тебе понравится.

Разочарование подступило к горлу, но она проглотила его. А чего она ожидала? Что он собирается сказать ей, что предпочитает кончать с женскими лодыжками, закинутыми ему на плечи, или что, связав кого-то и выпоров плетью, он заставляет свой член работать? Эта мысль послала лёгкий ветерок по углям, всё ещё тлеющим внутри неё.

— Я человек привычки. Тебе будет трудно убедить меня выпить что-нибудь, кроме моего любимого пива.

— Уверен, что смогу уговорить тебя попробовать что-нибудь новое.

— Может быть, но проигрыш не из их числа. Готов признать поражение?

— Да, я ничего не могу поделать с «J» и «P». Хорошая работа.

Он протянул руку для рукопожатия. Электрический разряд прошёлся между ними, когда его тёплая ладонь коснулась её, прокатившись по всему позвоночнику. Она проглотила смесь тревоги и предвкушения, клокотавшую в горле, и заставила себя посмотреть ему в глаза. То, как пристально он смотрел на неё, заставило Клем задуматься, не чувствовал ли он того же. Или, может быть, он просто был очарован тем, как её левый глаз неудержимо дёргался.

Она напомнила себе, что они ещё и двадцати четырех часов не пробыли в этом путешествии. Оставалось ещё шесть дней. Сейчас не время для странностей.

— Спасибо. Хм, уже немного поздно. Думаю, что скоро лягу спать. Кто будет первым принимать душ?

— Давай ты. Считай это своим призом за победу. Я всё уберу.

Она поспешила в ванную в задней части хижины. Как и всё остальное место, ванна была небольшой, но ухоженной с роскошными штрихами. Побеленные стены и тёмно-синие акценты, распространявшиеся по всем комнатам, придавали ему успокаивающую прибрежную атмосферу. Открытые деревянные полки были уставлены плюшевыми голубыми полотенцами и густо пахнущим мылом для рук, что только добавляло ощущения, что прокат предназначался в основном для пар, отправляющихся в романтический отпуск.

Зная, что Джейк тоже может захотеть ополоснуться, она старалась принимать душ как можно быстрее, на случай, если горячая вода будет ограничена. Она насухо вытерлась полотенцем, накинула фланелевую пижаму и направилась в спальню, чтобы стащить из шкафа лишнее постельное бельё и устроиться на ночь на диване в гостиной.

Как только она открыла дверь, то увидела, что на кровати её ждет сюрприз, и тихо выругалась.

Клем должна была знать, что её семья не позволит ей пережить один день без вмешательства. Она взяла большую коробку с презервативами размера ХХL и прочитала приложенную записку: «Не используйте их все за одну ночь. Любим C & C». Если бы она не любила своих сестёр так сильно, то выбирала бы надгробные плиты и писала бы им панегирики (прим. Панегирик — похвальное слово, сказанное в торжественном всенародном собрании). Вместо того чтобы замышлять убийство, она засунула коробку под простыни, которые достала из шкафа, и решила утром поговорить с сёстрами о границах. Не то чтобы это принесло бы какую-то пользу. Но коробка оказалась слишком огромной и выпирала.

Торопясь спрятать улики, Клем вышла в коридор и столкнулась с Джейком. Она вскрикнула, и коробка с презервативами выпала у неё из рук. Ужас пронзил её живот, когда маленькие синие пакетики презервативов рассыпались повсюду, как взрывающаяся банка со змеями.

— О Боже! — она опустилась на колени и попыталась собрать как можно больше презервативов, пока Джейк не увидел, но это было бесполезно. Он наклонился, взял ленту и нахмурил брови.

— Объяснишь мне, что происходит?

Глава 9

Уже не в первый раз Джейк был благодарен за свою способность найти выход из любой ситуации, какой бы неловкой она ни была. И видеть Клем такой милой и невинной, с зачёсанными назад волосами и коробкой презервативов в руках было так же неловко, как сейчас. По крайней мере, он не показал этого, потому что независимо от того, насколько странными или сюрреалистичными были все эти фальшивые отношения, он был полон решимости не позволить чему-либо испортить её неделю.

Она прикусила губу, что сводило его с ума с той минуты, как он сел в её внедорожник этим утром.

— Мои сёстры, должно быть, пробрались сюда, пока мы были на лодке. Я уже говорила, что у них нет понятия границ?

— Хм. Магнум XL? Думаю, я должен быть благодарен твоим сёстрам за высокое мнение обо мне.

Клем выхватила полоску презервативов из его рук и сунула обратно в картонную коробку.

— Мы можем притвориться, что этого никогда не было?

— Конечно. Это и для меня тоже? — он потянул за простыню в её руке.

— Нет. Ты займёшь спальню. Я буду спать на диване.

Он скрестил руки на груди и нахмурился.

— Ты не будешь спать на диване.

Она покачала головой.

— На дворе двадцать первый век. Женщины могут быть такими же рыцарями, как и мужчины. Ты делаешь мне одолжение, так что самое меньшее, что я могу сделать, это предоставить тебе более удобную кровать.

Она могла быть застенчивой и носить фланелевую пижаму, покрытую маленькими изображениями Р2-Д2 (Прим. R2-D2 — робот из фильма «Звёздные войны»), но не было никаких сомнений, что она была способна следовать своим убеждениям.

— Дело не в моём мужском эго. Диван не раскладывается.

Она выпрямила спину.

— Всё в порядке. Я могу это пережить.

Джейк потёр рукой подбородок.

— Нет.

— Нет?

— Нет. Помимо того, что никто старше пяти лет не сможет спокойно спать на этом диване, что произойдёт, если твоя семья решит разбудить тебя рано утром? Во всех стенах гостиной огромные окна, и ни малейшего намёка на уединение. Ты уже сказала, что они подозрительны. Если мы собираемся подать себя как пара на романтическом отдыхе, раздельные кровати не помогут.

Он увидел, как глаза Клем расширились, когда реальность их ситуации обрушилась на неё, как снежная буря летом.

— Вот чёрт.

— Всё в порядке. Я буду спать на полу.

Вместо того чтобы успокоить её, его предложение, казалось, зажгло огонь в этих больших зелёных глазах.

— Нет, не будешь. Я уже сказала тебе, что ты ляжешь в постель. Я держу слово.

— Не пойдёт. Это должен быть твой отпуск.

— Ты же понимаешь, что споришь с кем-то упрямым настолько, что я не принимала душ целую неделю, когда мне было девять, потому что не хотела дать сёстрам шанс украсть новую куклу, которую бабушка Джин подарила мне на день рождения.

— Мои родители заставили меня сидеть за обеденным столом десять часов подряд после того, как я отказался есть зелёные бобы, когда мне было одиннадцать. Они сдались только потому, что утром мне нужно было идти в школу.

— Прекрасно, — она откинула покрывало с матраса и бросила запасное постельное белье прямо посередине.

— Что ты делаешь?

— Импровизирую, — Клементина схватила ещё пару подушек из бельевого шкафа и взбила их в гигантскую стену разделяющую кровать посередине. — Пока ты не захрапишь, всё будет хорошо. Так нам обоим будет комфортно.

«Прекрасно» не то слово, которым он мог бы описать эту ситуацию. За последние двадцать четыре часа связь между ними только крепчала. Скрытое влечение, которое, он был уверен, было взаимным. Джейк не был каким-то мерзавцем, который не мог контролировать себя рядом с красивой женщиной, но это было бы чертовски легче сделать, если бы между ними было больше, чем несколько дюймов расстояния.

— Да, конечно. Я собираюсь принять душ перед сном.

Он не спеша принял душ, надеясь, что она заснёт до его возвращения. Он был удивлён, узнав, что Клем не преувеличивала уровень энергии своей семьи. Он предполагал, что будет здесь, чтобы появиться у костра или двух, и ответить на несколько вопросов о её статусе одиночки. Вместо этого его допрашивали о каждой детали его жизни после того, как Клем ушла укладывать племянниц спать. Не только о работе, но и об образовании, богатстве, увлечениях и отношениях с Клем. Вопросы были навязчивыми, но не подлыми. Как будто они не могли себе представить, что не поделятся друг с другом всей информацией. Взамен ему рассказали историю о том, как родители Клем познакомились в старом кинотеатре, о том, как её бабушка рисовала логотипы на поездах в пятидесятые годы, о крайней фобии Кловер к крысам и о том, каков калл Поппи на сегодняшний день.

Он не знал, что у ребёнка могут быть зелёные какашки. Он был бы счастливее в своём неведении.

Воспитанный в семье Донованов, семья ужинала скупо и официально, и всегда обслуживалась местными поварами. Он не знал, что семья может смеяться больше, чем говорить. Собираться вместе в одно мгновение, как будто каждый день был Днём Благодарения. Чтобы наслаждаться друг другом. Это было довольно мило. Но он также понимал, почему такому человеку, как Клем, это не нравится. Он чувствовал тяжесть внутри, когда они начинали копаться в истории его семьи. Если бы это не были фальшивые отношения, в его голове, вероятно, звенели бы тревожные колокольчики громче, чем предупреждение торнадо. Такие парни, как Майк и Эндрю, могли бы процветать в подобном хаосе, но он был чертовски уверен, что это не те мужчины, которых искала Клем.

Он смыл шампунь с волос и постарался не думать о том, как давно Клем не была с мужчиной. Или представить, как она опустится на колени и своим знойным голосом назовёт его Мастером. Это будет достаточно трудно, чтобы кровь не прилила к его члену, как только он ляжет рядом с ней в постель, и не было никакого смысла подливать масла в огонь. Если бы стены в этом месте не были такими тонкими, он бы использовал свою руку, чтобы снять напряжение. Вместо этого он закрыл кран, вытерся и натянул футболку и спортивные штаны.

Почему-то его не удивило, что она тайком читает очередную главу, когда он прокрался обратно в спальню. Мягкий свет от планшета освещал её красивое лицо в темноте. Джейк был так загипнотизирован тем, как полные губы Клем произносили каждое слово, пока она читала, что было почти стыдно, что она выключила устройство, как только он откинул свою сторону одеяла.

— Ты не должна останавливаться из-за меня.

— Всё нормально. Я очень устала.

Он забрался на свою половину кровати, положил голову на подушку и закрыл глаза, но через секунду снова открыл их.

Женщина опустила подушку, служившую барьером между их головами.

— Спасибо, что не видишь в этом странность.

— Любой мужчина с половиной мозга отдал бы свою правую руку, чтобы разделить с тобой постель. В том числе и я.

— Эм, ты ведь шутишь, да?

— Нет.

Она резко выдохнула, и ему потребовалось всё его самообладание, чтобы не сократить расстояние в несколько дюймов между ними и не захватить её губы своими.

— Спокойной ночи, Клем.

— Спокойной ночи.

***

Джейк не знал точно в котором часу проснулся, но колено, зажатое между его ног, безошибочно принадлежало Клементине. То же самое с чистым цветочным ароматом её волос. Вот тебе и барьер из подушек. Она только что перекатилась через него.

Женщина вздохнула, потянулась всем телом, затем снова приняла позу эмбриона. Он зажал её ногу между своих бёдер, прежде чем её колено соединилось с его яйцами, заставив Клем проснуться. Она дважды моргнула.

— Ты что-нибудь слышал?

Её голос дрожал. Неудивительно, учитывая то, что она пережила несколько коротких ночей назад.

— Наверное просто ветер.

Последовала долгая пауза.

— Так что, ничего не случилось? — дыхание Клем касалось его подбородка с каждым словом, напоминая о том, как давно он не спал рядом с женщиной.

— Кроме того, что у тебя ноги ледяные? Нет, — он надеялся разрядить напряжение, но пульс в груди забился сильнее.

— Ох. Тогда почему мы так… близки?

Хриплый тон её голоса заставил его член набухнуть от желания.

— Оказывается, ты любишь обниматься по ночам.

Джейк почувствовал, как осознание проникает в каждый дюйм её тела. Клем придвинулась ближе к нему, прижимаясь к его растущей эрекции.

— Разве это проблема?

Никакой застенчивости. Просто приглашение. И это была самая сексуальная вещь, которую он когда-либо слышал.

— Нет.

Она наклонилась к нему, касаясь губами его губ, и он не сделал ни одной грёбаной вещи, чтобы остановить её.

— Ты целуешь Джейка, тётя Клем?

— Значит, теперь ты наш дядя?

Клем отскочила назад, прежде чем он успел ответить на поцелуй, и вскочила на ноги.

— Срань Господня! Что вы здесь делаете?

Две белокурые близняшки стояли на краю кровати, улыбаясь, как жуткие маленькие куклы из фильма ужасов, которые оживают в темноте, чтобы задушить тебя.

— Это слово для уборной, тетя Клем.

— Иногда слова из уборной уместны, Милли, — сказала Клем, натягивая на себя простыни, несмотря на то, что она была одета во фланель с головы до ног. Джейка поразило, что в этот момент она могла различить двух девочек. — Как сейчас. Кто-нибудь знает, что вы здесь?

Одинаковые улыбки расплылись на их лицах.

— Мы улизнули, — сказала другая — Элли.

— О, милая. Ты не можешь этого делать. Это опасно. Вы могли заблудиться.

— Но мы хотели устроить ночёвку, — подлинная или фальшивая, дрожь в голосе маленькой девочки была скрытым оружием, предназначенным для того, чтобы пронзить человеческое сердце.

— Как вы вообще сюда попали?

— Мы смотрели, как мама набирала цифры на дверном замке, когда прятала твою большую коробку конфет.

— Можно нам конфет, тётя Клем?

— Пойдёмте, я провожу вас, — сказал Джейк, молясь, чтобы ему не пришлось объяснять разницу между презервативами и конфетами.

То, что его прервали близнецы за секунду до того, как они с Клем пересекли необратимую черту, было пощёчиной, в которой он нуждался. Поцелуи с ней приведут лишь к пересечению новых границ. Клем была слишком мила, чтобы связываться с кем-то вроде него. С кем-то, кому нечего было дать женщине. С кем-то, кто знал только, как брать, независимо от того, насколько это больно другому человеку.

Это должен был быть его шанс доказать самому себе, что он не эгоистичный мудак, и он даже не продержался двадцать четыре часа.

Хлюпанье и слёзы, вырвавшиеся из глаз близнецов, были ещё одним ударом в живот.

— Но… Но… но мы хотели переночевать.

Клем посмотрела на него с сожалением, но он уже собрал подушку, зная, что такой исход неизбежен.

— Всё в порядке. Я всё понял.

Она вздохнула.

— Хорошо, я напишу вашей маме, и, если она согласится, вы можете остаться. Но вы должны пообещать, что больше никогда не будете убегать.

Джейк не винил её за то, что она уступила требованию племянниц. По выражению её лица он понял, что Клем не в состоянии сказать им «нет». Проблема была в том, что он был уверен, что выражение его лица прямо сейчас говорило то же самое о ней.