Ребенок от лучшего друга. Мы не твои.

Глава 9. Как это ощущается?

Глава 9. Как это ощущается?

Руслан

— Что, прямо сейчас?!

Смотрю на шокированное лицо Таси и пытаюсь осознать собственные внутренние механизмы действия.

Честно говоря, я не собирался делать ребёнка сейчас, и вообще не совсем понимаю, почему вдруг в какой-то момент мне захотелось к ней прикоснуться, поцеловать. Наверное, сказалось то, что я весь день об этом думал. О том, как это будет, если у нас с Маршанской действительно родится ребёнок.

Черт, я никогда не касался её как женщины. Я ведь даже не представляю, как это будет ощущаться.

— Нет, конечно. Не сейчас. Просто нужно начинать привыкать друг к другу.

— Не понимаю, почему мы не можем сделать это, ну, ребёнка, в клинике?

Я тоже не понимаю. Но объясняю это тем, что слишком рискованно. Если отец поймёт, что брак фиктивен, он может заупрямиться даже, если ребёнок будет мой родной. Лучше не светиться ни в каких клиниках. Так я Тасе и отвечаю.

— Но там ведь всё конфиденциально. Они не имеют права разглашать личную информацию и личные данные.

— Мне уже начинать оскорбляться? — ставлю руки по обе стороны от Маршанской, почему-то испытывая раздражение, что она так реагирует на естественный способ зачатия ребёнка. — Тебе настолько отвратительна мысль, заняться со мной сексом? Как же ты будешь изображать мою жену?

— Мне не отвратительна мысль заняться с тобой сексом, — лепечет, тут же покраснев до состояния вареного рака. — Просто... просто...

— Что? — выгибаю бровь. — Тась, только не говори, что ты девственница?

— Нет! Что ты такое говоришь? Я ведь взрослая уже! — взвизгивает Маршанская, а выглядит при этом так, будто я попал в точку.

— Это хорошо, так как всё равно бы пришлось как-то решать этот вопрос, если ты собираешься рожать ребёнка.

И снова этот взгляд в пол и цвет лица, будто у неё температура.

— Что-то пить захотелось... Можно я пойду, попью?

— Только после одного поцелуя. Серьёзно, Тась. Один раз. Мы должны понять, что у нас вообще хоть что-то получится? Если нам не понравится даже целоваться, то как мы будем заниматься сексом? Ведь с первого раза ребёнок может не получиться. Возможно, нам нужно будет заниматься сексом несколько месяцев.

Тася вскидывает на меня взгляд и передергивает плечами, из-за чего халат немного спадает, оголив верх груди.

Сразу вспоминаю сцену, как она барахталась здесь в ванной. Грудь действительно было видно. И да, она в моём вкусе. Маленькие аккуратные домики. Острые и достаточно сочные.

— Несколько месяцев? — шепчет Маршанская.

Мой взгляд возвращается от груди девушки обратно к глазам. Казалось бы, знаю её столько лет, но почему-то сейчас она как будто незнакомка.

— Кажется там... что-то горит. Да... Я забыла выключить плиту и...

Тася пытается подлезть мне под руку и сбежать, но я успеваю схватить её за пояс халата, потянуть на себя и сжать рукой талию.

— Перестань. Ничего там не горит. Расслабься.

Ладонью сдавливаю шею девушки, чтобы зафиксировать, наклоняюсь и накрываю губами её губы.

На вкус как вино.

Провожу языком по сомкнутой линии, чувствую, как Тася дрожит и напрягается. Снова давлю языком, но она не открывает рот и не пытается ответить на поцелуй, поэтому я нажимаю большим пальцем на подбородок и плотнее прижимаю девушку к своей груди.

Она делает резкий вдох, дав мне шанс скользнуть языком глубже.

Это ощущается не так, как я ожидал. Острее. Особенно когда Тася машинально поднимается на цыпочки, кладёт руки мне на плечи и вжимает пальцы в кожу, а затем, неуверенно, будто сомневаясь, толкает язык мне навстречу.

Сладкий вкус становится более отчётливым и глубоким. Никогда бы не подумал, что Маршанская так целуется. Ей бы премию дать.

И мне нравится, как её грудь трётся о мою. В какой-то момент ловлю себя на мысли, что хочу опустить руку и чуть потянуть ткань вниз, затем накрыть ладонью острую вершину и сжать.

Собственные мысли настолько меня шокируют, что я резко разрываю поцелуй и отхожу на шаг назад, приложив кулак к губам и намеренно отведя взгляд, потому что вид раскрасневшейся Таси с припухшими губами и спущенным с плечей халатом вызывает слишком неожиданно сильные желания.

— Ну, я думаю, в общем, — громко откашливаюсь, — что ребёнок у нас получится.

На самом деле мне пока лучше не думать, и тем более ничего не говорить, а лучше принять душ. Желательно, контрастный.

И снова мысли смешиваются, когда я смотрю на Тасю, которая сейчас нервно прикусывает нижнюю губу, переступает с ноги на ногу и босой ступней поглаживает другую ногу. Выглядит в эту минуту не старше школьницы, особенно когда в привычном жесте начинает накручивать прядку волос на палец.

И грудь, которая сейчас довольно сильно проступает сквозь ткань халата, явно налилась и сделалась острой, а так как в ванной тепло, это может означать только одно. Реакция у Таси на меня такая же как и у меня на неё.

Какого вообще чёрта?

Хотя, почему я удивляюсь? Она довольно красивая...

Смотрю на неё будто впервые и поражаюсь, почему никогда этого не отмечал как мужчина.

Твою мать, Костров. Это же Тася. Просто Тася.

— Колючая.

— Что?

— У тебя борода колючая, — она проводит пальцами по губам и подбородку. — Царапается.

А у меня в мыслях на автомате перечисляется список мест, где бы я ещё мог её поцарапать. И поцарапаю, по всей видимости.

"Мля, Костров. Надо срочно выпроваживать её из ванной, иначе ребёнок у вас действительно прям сегодня получится".