Глава 13

— Но я терпеть не могу ходить в такие места, — заартачился Джорджи, пытаясь вырваться из цепких рук Пирса.

— Прекрасно, — терпение Пирса иссякло. Он устал мириться с детскими капризами мальчишки. Прошлым вечером он скандалил из-за бани, а теперь из-за одежды. Пирс отпустил Джорджи и отряхнул руки.

Избавление явилось для Джорджи полной неожиданностью. Он не смог удержать равновесия и шлепнулся на грязную мостовую.

— Если ты хочешь доехать со мной до Гонконга, то пойдешь примерять новую одежду.

Джорджи поглубже натянул побитую молью шляпу и засунул руки в карманы.

— Мне плевать, что вы говорите. Вы могли бы купить мне костюм, когда делали покупки для себя. Носки и нижнее белье, что вы купили, прекрасно подошли.

Пирс не имел желания терпеть издевательские выходки маленького мерзавца. Не оглядываясь, он пошел в сторону магазина Ди Марио, ни минуты не сомневаясь, что маленький упрямец бежит следом за ним.

Этим утром они были в конторе начальника порта, где узнали, что из стоявших на якоре кораблей, на Восток отправлялся лишь один «Уэстерли». Корабль отходил сегодня, с вечерним приливом.

Когда Пирс подошел к магазину мужской одежды, он услышал быстрые шаги догонявшего его Джорджи.

Мальчик ухватил Пирса за рукав. Тот с раздражением посмотрел на маленькую ручонку, измявшую рукав его нового пиджака.

— Простите, — сказал Джорджи, отпуская рукав и старательно разглаживая ткань.

— Я пойду с вами, но не стану раздеваться перед этими длиннорукими старикашками-продавцами.

— Длиннорукими? — Рассмеявшись, Пирс слегка щелкнул паренька по шляпе. — Никогда не слышал, чтобы их так называли. Но ты можешь не беспокоиться. Владелец магазина женат, у него есть дети.

— А вы откуда знаете?

— Он живет вместе с семьей в квартире под магазином. Сегодня утром я думал, что обвалится крыша, такой стоял шум и грохот.

— И все равно, я ни перед кем не стану раздеваться и одеваться.

— Оденешься сам. Там есть для этого кладовая. Когда они вошли в магазин, над дверью зазвенел звонок. В магазине было все необходимое, чтобы одеть джентльмена с ног до головы. Пирс, как обычно, с удовольствием вдыхал аромат свежевыкрашенной шерсти и льна, смешивавшийся с запахом новой кожи.

Их встретил безукоризненно одетый итальянец, который обслуживал Пирса утром. Он широко улыбался посетителям, поправляя строгий сюртук.

— Мистер Кингстон, добро пожаловать. Я вижу вы привели с собой молодого человека. Очень хорошо. У меня есть прекрасные костюмы для юношей.

Итальянец сопровождал свою речь энергичными взмахами коротких рук. Глядя на него, Пирс с трудом удержался от смеха, вспомнив, как Джорджи описывал мужчин, отдававших предпочтение мальчикам.

— Ну, что же, давайте взглянем на них, — обратился Пирс к портному.

— Сюда, пожалуйста.

Пирс подталкивал перед собой упирающегося мальчишку. Они шли за портным мимо вешалок с мужскими костюмами. Портной подвел их к столу, на котором лежало несколько готовых пиджаков и брюк меньшего размера, а также нижнее белье. Покопавшись в костюмах, Пирс выбрал пару синего цвета с блестящими пуговицами. Покрой напоминал морскую форму. Пирс сунул одежду пареньку.

Итальянец ухватился за потрепанную коричневую куртку Джорджи.

Мальчик отскочил в сторону и метнул на Пирса возмущенный взгляд.

— Может ли мальчик переодеться сам? Он немного смущается.

— Конечно, конечно, — с усталой улыбкой портной открыл находившуюся сзади дверь и отступил в сторону.

Джорджи прижал к себе одежду, проскочил мимо Пирса и плотно захлопнул дверь.

Пирс только усмехнулся про себя, наблюдая, как храбрый маленький забияка мгновенно превратился в испуганного цыпленка. Он подошел к полкам с мужской обувью. У Джорджи были очень маленькие ноги. Пирс надеялся, что сможет подыскать для мальчика какую-нибудь подходящую обувь.

Рассматривая туфли и ботинки, Пирс снова вспомнил прошлый вечер. Несмотря на то, что его постигло огромное разочарование и он так и не нашел свою капризную красавицу-южанку, чей образ преследовал Пирса днем и ночью, он не мог забыть горького отчаяния мальчика, так доверчиво прильнувшего к нему.

Пирс все еще чувствовал рядом с собой хрупкие плечи мальчика, сотрясавшиеся в беззвучных рыданиях, ощущая на своей груди тепло маленькой головки. Теперь он будет обращаться с мальчишкой более ласково. Следует не забывать, что за дерзкими словами и упрямством скрывался всего лишь отчаявшийся и испуганный мальчик.

Когда мальчик вошел в комнату, Пирс подобрал ему пару черных туфель на шнурках, которые подходили ему по размеру. Элегантный пиджак и брюки полностью преобразили мальчика. Перемена была просто удивительной. Если бы не шляпа с обвислыми полями, Джорджи вполне можно было принять за юного джентльмена.

Пирс сорвал с головы мальчика этот шокирующий добропорядочную публику предмет.

— Эй! — Джорджи попытался вырвать шляпу, но Пирс поднял ее высоко вверх.

— Мистер Ди Марио, будьте добры, избавьте нас от этого хлама.

— Ни за что! — Джорджи подпрыгнул, пытаясь дотянуться до шляпы. — Она мне нужна!

С трудом сдерживая мальчишку, Пирс отдал предмет спора владельцу магазина, который тут же вышел из комнаты, брезгливо ухватив шляпу двумя пальцами.

Не давая мальчишке вырваться, Пирс подошел к верхней полке и снял с нее синюю матросскую шапочку с белой полоской, а затем подтащил Джорджи к зеркалу. Он натянул щеголеватую шапочку на копну медно-рыжих волос. — Ну, признайся честно. Ведь теперь ты выглядишь в сто раз лучше.

Джорджи скривил лицо в свою обычную гримасу.

— Я выгляжу, как один из этих мерзких богатеньких недоносков.

— Именно так. И это лучше, чем быть грязным замухрышкой. Посмотри-ка, я нашел для тебя пару маленьких туфель. Примеряй, подойдут ли они тебе. — Пирс подвел Джорджи к табурету и поставил рядом туфли.

Пирс притворился, что разглядывает витрину с запонками и булавками для галстука, а сам в это время украдкой следил за мальчиком.

Джорджи наклонился и стал одевать туфли. Его глаза были опущены, а длинные ресницы придавали лицу мальчика удивительно умиротворенное выражение. Теперь, когда не было видно дерзкого взгляда золотисто-карих глаз, лицо мальчика с нежной загорелой кожей выглядело очень нежным и ранимым. Это впечатление не могли уменьшить даже густые изогнутые брови. Пальцы, завязывающие шнурки, были тонкими, как у девушки. Просто невероятно, как он был в этот момент похож на Лак.

Пирс совсем забыл о мальчишке и погрузился в воспоминания о своей возлюбленной. Она стояла в роскошном платье красновато-коричневого цвета у входа в огромный зал.

Это был их дом, его и Лак. В одной руке Лак держала кокетливый кружевной веер, а в другой приветствовала толпу элегантно одетых гостей.

…Головокружительный водоворот ее пышных юбок, грудной смех, когда Пирс увлек ее в вихре вальса по натертому до зеркального блеска полу, в котором огни горящих люстр отражались почти так же, как и в зеркальных стенах. Пирс кружил свою любимую Лак в стремительном вальсе, и каждый уголок просторного зала отражал ее неповторимую красоту и грацию. Он не мог ошибиться, глаза Лак светились любовью.

Потом Пирс представил, как они вдвоем скачут на лошадях по покрытым густой травой холмам, на которых еще не высохла роса, волосы Лак развеваются на ветру, лицо горит от возбуждения. Она скачет рядом с Пирсом на элегантной серой кобыле, которая так же прекрасно подходит Пегасу, как и Лак ему самому.

Необходимо найти Лак. Она должна принадлежать ему. Когда она будет рядом, он сможет забыть всю прежнюю боль. Забыть обвинительный тон директора, когда этот сморщенный человечек объявил Пирсу о его немедленном исключении… а потом сообщил о скандальных причинах, вызвавших такое решение. Забыть о горечи поражения в глазах матери, когда она подтвердила, что не только не была замужем за его отцом, которого звали не Кингстон, а Лэйндж, но что она была рабыней отца Пирса, пока тот не освободил ее после рождения мальчика.

Работорговец с Ямайки преднамеренно свел ее родителей, чтобы у ребенка была светлая кожа, затем мать Пирса обучили искусству быть идеальной белокожей рабыней и любовницей.

На вид она была белой женщиной, однако в ее документах было указано, что восьмая часть ее крови негритянская, и поэтому по закону ее могли покупать и продавать, как обычную чернокожую рабыню, только стоила она в десять раз дороже. Только самые богатые рабовладельцы могли позволить себе такую роскошь, еще меньше было таких, которые считали себя достаточно богатыми, чтобы дать такой рабыне свободу.

Именно так и поступил отец Пирса в тот день, когда Шини Кингстон родила ему сына. Это было одно из его немногочисленных проявлений милосердия по отношению к матери Пирса.

После того, как в течение многих лет Пирс считал себя законным наследником известного во всей Луизиане бизнесмена, в тот роковой день он лишился всего и стал «желтокожим ублюдком», которого презирали аристократы-южане. Пирсу было тогда шестнадцать лет. Он вполне подходил для того, чтобы развлекать пресыщенную публику, но его самого развлекать никто не хотел. Хорош для флирта со скучающей матроной, но совершенно непригоден для ее незамужней сестры.

Ни хорошее образование, ни достоинства, ни деньги, которые Пирс мог получить по наследству, не могли изменить тот факт, что в глазах света был запятнан от рождения.

— Туфли мне подходят, — грубоватый, но все еще тонкий голос Джорджи вернул Пирса к действительности. Мальчик смотрел на него огромными глазами своей сестры.

Пирс отбросил терзавшие душу воспоминания и заставил себя улыбнуться.

— Ну, вот теперь ты выглядишь достойным братом Лак. И очень скоро, — добавил уверенно Пирс, — ты станешь моим маленьким зятем.

Английский клипер разрезал волны Тихого океана гораздо быстрее маленькой шхуны. При любых других обстоятельствах Джорджи с радостным волнением любовалась бы красавцем-кораблем, овеваемым теплыми солеными пассатами.

Оперевшись на леер, Джорджи смотрела вдаль, ее не радовали ни туго натянутые снасти, ни раздутые паруса. Даже цветные флажки, развевающиеся на верхушках мачт, не могли заглушить грызущее чувство тревоги.

Скоро они должны прибыть в Гонолулу. Вероятно, им там удастся перехватить «Ванду Колл», прежде чем она снова уйдет в море. Хуже всего, что с того момента, как Джорджи ступила на борт корабля в своем новом щегольском наряде, добрая половина команды стала бросать на нее плотоядные взгляды, как будто она была одной из тех дамочек, что они с Пирсом видели в салуне в Сан-Франциско или шлюхой, которая высунулась из окна и завлекла Пирса. А ведь эти похотливые мерзавцы принимали Джорджи за юношу!

В ушах у Джорджи все еще звучал призывный голос девицы из Сан-Франциско, а перед глазами стоял ее невероятно пышный бюст, выкатывающийся из изящного алого пеньюара. Однако, к большой радости Джорджи, Пирс едва глянул в сторону потаскушки, он вообще не обращал внимания на проходивших мимо женщин. Он хранил верность кокетливой красавице, которая всецело завладела его воображением.

Джорджи все сильнее хотелось и в самом деле стать той юной женщиной, что околдовала Пирса. Разумеется, когда Пирс узнает всю правду, то удивительный свет, лучившийся из его глаз при одном упоминании имени Лак, навсегда погаснет.

Если бы только она могла убежать и не видеть лица Пирса, когда это все случится.

Джорджи зажмурила глаза и вздохнула.

Да, она могла бы убежать, наняться матросом на один из кораблей, идущих на Юг. Тогда ей не пришлось бы стать свидетелем неизбежного крушения всех надежд. Но, к несчастью, Джорджи слишком поздно узнала, что Блэкуэлла не было вместе с ними на борту.

Корабль к этому времени уже вышел в открытое море. Либо этот негодяй не узнал, где находится Пэкинг, либо решил, что дальнейшее преследование обойдется ему слишком дорого. И вот теперь Джорджи ехала на другой конец света с мужчиной, о котором она, не переставая, думала днем и ночью, стоило Пирсу посмотреть ей в глаза, как все внутри начинало трепетать, как будто бы она проглотила десяток живых бабочек.

Можно не сомневаться на счет того, как поступит Пирс, когда отец выболтает ее секрет. Однако, ей в этот момент просто необходимо там присутствовать, чтобы удержать Пирса, который сгоряча мог как следует отколотить отца или сдать властям. Остается рассчитывать только на помощь Всевышнего.

Пирс прогуливался рядом с Джорджи. Он был, как всегда, ослепительно красив в белой накрахмаленной сорочке с черным галстуком и сером в полосочку костюме, который он купил в Сан-Франциско. Если бы Джорджи не была уверена, что Пирс ничего не подозревает, то решила бы, что он нарочно старается свести ее с ума, когда небрежно проводит рукой по взъерошенным ветром густым кудрям.

Какое-то время Джорджи наблюдала за ним, как зачарованная. Если бы он только знал, как от этого небрежного жеста у нее все замирает внутри.

На корме три омерзительных типа, стоя на коленях, чинили порванный парус. Они разглядывали Джорджи и непристойно ухмылялись. Один из них, с выбитыми передними зубами, стал ей подмигивать, держась при этом за низ живота.

При виде этого непристойного зрелища Джорджи чуть не вырвало. Она с отвращением отвернулась от хихикающих кретинов. За все годы, проведенные на реке, Джорджи никогда не встречала такого грубого и непристойного поведения, такой откровенной развращенности. Она не могла понять, где эти люди приобрели свои ужасные противоестественные привычки, уж не в пользующихся ли во всем мире дурной славой портах Востока?

У Джорджи мороз пошел по коже при мысли о том, с каким еще варварством ей придется столкнуться в Гонконге, если вдруг корабль отца покинул Гавайи до их прибытия.

— Добрый день, мистер Кингстон, — поприветствовал Пирса один из ухмыляющихся денегератов. — Вышли на воскресную прогулку со своим, похожим на девочку, малышом?

Пирс, казалось, не слышал двусмысленных слов, сказанных на ужасном диалекте лондонской черни. Он спокойно смотрел в бесконечную, серебристо-синюю искрящуюся даль океана, и только было видно, как побелели суставы пальцев, крепко вцепившихся в леер.

Джорджи усмехнулась и про себя поинтересовалась, что же сильнее разозлило Пирса, оскорбительная похоть извращенцев-матросов по отношению к его юному протеже или их предположение насчет того, что и сам Пирс отдает предпочтение мальчикам. Да, Джорджи очень хорошо знала, почему он сжал кулаки и каким образом хотел бы их использовать. Но, конечно же, сейчас это было невозможно. Пирс был один против десятерых, а жалоба капитану только еще больше ухудшила бы обстановку.

— Земля! — раздался крик сверху.

Джорджи охватило волнение. После того, как им пришлось целый месяц смотреть в бескрайний пустынный океан, в котором лишь изредка виднелись точки случайно проходивших мимо кораблей или резвящихся дельфинов, показался первый островок суши, находившейся западнее Калифорнии. Это были Гавайские острова или острова Сэндвич, как их называли члены команды.

Заслонив глаза рукой, Джорджи прищурилась и посмотрела на самый верх мачты, где сидел матрос и вытягивал вперед руку с зажатой в ней подзорной трубой. Придерживая рукой матросскую шапочку, Джорджи схватила Пирса за руку и потащила за собой на нос корабля. Забыв о своих обязанностях, матросы провожали их свистом и улюлюканьем.

Хотя Пирс не замедлил шагов, Джорджи почувствовала, что его пальцы стали деревянными, и он быстро выпустил ее руку, как будто это была раскаленная сковорода.

Они дошли до носа, и Джорджи уставилась на точку вперед корабля. Она с напряжением всматривалась в даль, пытаясь различить линию горизонта.

— Вы что-нибудь видите? — Джорджи старалась перекричать рев разрезаемой кораблем воды.

— Вот там! — показал Пирс на юго-запад. Глядя в указанном Пирсом направлении, Джорджи различила горную вершину.

— И там, — добавил он, показывая на запад, — И вон там тоже. Похоже, что там три острова. Через несколько часов мы зайдем в порт.

Пирс слегка наклонился к Джорджи, так как ему приходилось кричать, чтобы та могла его услышать.

— Прошлым вечером капитан сказал, что мы идем на всех парусах. Он считает, что мы доберемся до Гонолулу, прежде чем «Ванда Колл» снова отправится в плавание. На сей раз мы не опоздаем.

Забывшись, Пирс снова схватил Джорджи за руку и крепко ее сжал.

Когда Джорджи увидела радость в глазах Пирса, ее охватило глубокое горе, ведь очень скоро эта радость сменится ненавистью. Она снова взглянула на гористые острова и увидела, что они стали вырисовываться гораздо более отчетливо, чем несколько секунд назад.

Однако, это впечатление было обманчивым, лишь только с наступлением сумерек корабль вошел в маленькую гавань, расположенную в дальнем уголке на-одном из островов.

Этот день был самым длинным в жизни Пирса. Корабль сначала бросало прибоем, а затем он плавно заскользил по воде, войдя под прикрытие огромного песчаного мола, находившегося в открытом море на подходе к порту.

Повиснув на леере, Пирс наслаждался буйной зеленью, покрывавшей весь остров. После того, как он в течение долгих недель смотрел только на лучи солнца, отражавшиеся в морской воде, вид зелени действовал на него успокаивающе. Для конца августа воздух был гораздо суше и не такой жаркий, как ожидал Пирс. Климат в этой широте был не таким, как он себе представлял. Может быть, тут и в самом деле был рай, о котором разглагольствовал капитан.

Джорджи с угрюмым видом стоял рядом. Пирс никак не мог объяснить настроение мальчика. Он всегда был для него загадкой. Но сегодня ни одна выходка мальчишки не испортит Пирсу настроения. Прежде чем солнце зайдет за море, Лак снова будет в его объятиях.

Среди множества местных судов, имевших весьма необычный вид, было всего лишь пять кораблей с парусами. И, о чудо! На корпусе первого парусника были написаны самые замечательные слова из всех, что Пирсу довелось прочитать в жизни: «Ванда Колл».

Сердце Пирса бешено забилось, он с трудом удержался, чтобы не издать громкий торжествующий вопль. Его внезапно осенила прекрасная мысль, он решил назвать свою первую дочку Вандой в честь этого знаменательного дня.

— Да, вот этот корабль, — сказал Джорджи без всякого энтузиазма.

Может быть мальчика что-то угнетало?

— Джорджи, с тобой все в порядке?

Джорджи поднял на Пирса свои бездонные золотисто-карие глаза, наполненные безысходной тоской, и вы-мученно улыбнулся.

— Да, все хорошо. Но вы должны мне пообещать. Что бы там ни случилось, не бейте папу. Он не так уж и виноват. Если бы мама не умерла, он… он бы…. — голос Джорджи оборвался, он пожал худенькими плечами и отвернулся.

— Не беспокойся. Я не причиню ему зла. Уж слишком я счастлив сегодня, чтобы кого-то обидеть. Ну, пошли. Давай заберем с палубы мой чемодан.

— Не отставай, — бросил Пирс через плечо, когда они с Джорджи подошли к трапу «Ванды Колл».

Как ни хотелось Джорджи снова увидеться с отцом и убедиться, что с ним все в порядке, нависший над ней рок отравлял всю радость от предстоящего свидания. Ноги не хотели слушаться, и ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы ускорить шаг.

— Разрешите нам подняться на борт, — обратился Пирс к офицеру, руководившему погрузкой огромной упаковочной клети.

— Поставь ее вон туда, — приказал офицер докеру, который занимался установкой болтавшейся в воздухе клети. Когда контейнер был наконец установлен на палубе, офицер повернулся к Пирсу, который уже поднялся по трапу. У офицера был весьма самодовольный вид. Он прохаживался по палубе, гордо выпятив грудь. Тщеславие исходило даже от его безупречно подстриженных, тронутых сединой бакенбардов. Маленькие голубые глазки смотрели на Пирса оценивающе…. во взгляде засквозила явная симпатия и одобрение. — Пожалуйста, заходите. Чем могу быть полезен?

Они взошли на борт корабля, и Пирс пожал офицеру руку. Джорджи быстро осмотрелась, пытаясь определить, где же мог находиться ее отец. Она нисколько не удивилась, когда обнаружила, что его здесь нет. Из горького опыта Джорджи знала, что скорее всего найдет отца в каком-нибудь салуне, приютившемся под кронами пальм, вроде той забегаловки, что они с Пирсом встретили по пути сюда.

— Я ищу Луи Пэкинга, — сказал Пирс мягким, но уверенным голосом. — Я знаю, что он едет с вами в Гонконг.

— Ах, да. Пэкинг. Мистер Митчелл действительно нанял его. Однако, боюсь, вы его здесь не найдете. Он сбежал от мистера Митчелла. Просто бросил его и все. Да, именно так он и сделал. А теперь мистер Митчелл мечется по всему острову, чтобы найти Пэкингу замену. Может быть, вы можете порекомендовать кого-нибудь, кто разбирается в паровых двигателях?

Джорджи почувствовала глубокое облегчение. Ей снова была дана отсрочка, правда очень кратковременная.

— А разве мистер Пэкинг не прибыл сюда вместе с вами? — в голосе Пирса слышалось беспокойство.

— Прибыть-то он прибыл, но потом удрал от мистера Митчелла и нанялся на «Летящее Облако». Какой-то местный мальчишка принес прошлым вечером от него записку. Но к этому времени «Летящее Облако» уже покинуло порт.

Записка? Как, еще одна проклятая записка?! Да, по крайней мере в последовательности отцу нельзя было отказать.

Когда Джорджи узнала об очередной постыдной выходке отца, ее охватили горькие мысли. Она украдкой посмотрела на Пирса. Он стоял со сжатыми челюстями, на шее ходили желваки. Джорджи слышала его шумное дыхание.

— И куда, — с трудом выдавил из себя Пирс, — куда направился этот корабль?

— Назад, в Сан-Франциско. В своем письме мистер Пэкинг что-то упоминал о том, что не хочет так далеко уезжать от своих детей. У меня складывается впечатление, что он уехал из Луизианы, когда был малость не в себе, а потом одумался и решил вернуться и решить все свои проблемы. Это, конечно, похвально. Но каково сейчас мистеру Митчеллу? Ведь пароход нагружен деталями для паровых двигателей, которые некому будет собирать, когда мы придем в Гонконг.

— Вы ни слова не сказали о лошади, о великолепном сером жеребце, а также о дочери Пэкинга, Лак. — Пирс не терял самообладания, но его тон не предвещал ничего хорошего. — Ведь их с ним не было, так?

Казалось, сердце Джорджи сейчас вырвется из туго перевязанной груди. Она непроизвольно отступила в сторону.

— Сожалею, сэр, но мне ничего неизвестно ни о лошади, ни о девушке. Мистер Пэкинг все время держался особняком. Весьма угрюмый тип и со скверным характером, если вас интересует мое мнение.

Пирс стремительно повернулся, оттолкнул Джорджи в сторону и бросился бегом вниз по трапу.

Джорджи проводила взглядом быстро удалявшуюся спину Пирса, а затем посмотрела на офицера и напряженно улыбнулась.

— Мистер Кингстон сейчас немного расстроен, поэтому позвольте мне поблагодарить вас от его имени. — Джорджи приподняла матросскую шапочку. — Мне, пожалуй, лучше пойти за ним.

Она повернулась и направилась к трапу. Когда Джорджи добежала до входа на причал и повернула на набережную, Пирс уже молнией проскочил мимо толпы матросов и почти полностью обнаженных местных докеров. Он летел прямым ходом в таверну, мимо которой они прошли вместе всего несколько минут назад. На таверне красовалась вывеска «Чудной парень».

Джорджи побежала за Пирсом, но она не имела ни малейшего понятия, что ему сказать и как заставить предпринять еще одно бесполезное путешествие. А лошадь… Ей даже думать не хотелось о том, что могло случиться с великолепным жеребцом. Она поймала Пирса за рукав, когда тот уже стоял у плетеной тростниковой двери в бамбуковой раме, служившей входом в питейное заведение.

У Пирса на висках вздулись вены. Он резко повернулся и измерил Джорджи мрачным взглядом. Его тело было напряжено, как готовая лопнуть струна.

— Уйди с глаз долой, пока я… — он погрозил сжатым кулаком.

Джорджи благоразумно отошла на безопасное расстояние. Пирс с размаха толкнул дверь и стремительно влетел таверну. Джорджи молча наблюдала за качавшейся дверью, пока она не остановилась. Она решила, что надо дать Пирсу возможность выпустить пар. Ей совсем не хотелось оказаться перед лицом его праведного гнева, также как и отвечать на поток неизбежных вопросов.

«Пойду-ка я пока в порт и посмотрю, нет ли там кого-нибудь корабля, отправляющегося в Америку, — сказала сама себе Джорджи. — Да, так я и сделаю». Она направилась в сторону набережной.

Джорджи решила заказать билеты и принести на корабль вещи, дабы облегчить задачу Пирсу и заодно занять себя.

Она засунула руку в карман, где звенело несколько монет. Этого наверняка достаточно, чтобы нанять пару человек, которые принесут чемодан Пирса.

От бесцельно шатающегося по набережной матроса Джорджи узнала, что у следующего причала на якоре стоит американское судно «Золотая Герцогиня», которое завтра отправится в Калифорнию. Капитан «Золотой герцогини» встретил Джорджи по-отечески ласково.

У нero был суровый голос командира, но очень добрые глаза. Капитан предоставил ей по приемлемой цене единственную свободную каюту и даже разрешил принести на корабль вещи. Но он настоятельно попросил заплатить за каюту вечером, прежде чем он уляжется спать, так как корабль отходил с утренним приливом.

Джорджи возвращалась к «Чудному парню» вдоль расположенных рядами складов. Каждый шаг причинял невероятные мучения. Она пыталась представить, что будет, если она скажет Пирсу правду, чтобы облегчить его горе. Возможно, он так обрадуется возвращению своей Лак, что простит ее маленькую ложь, крепко обнимет и посмотрит в глаза любящим взглядом.

«Не будь дурой», — сказала она сама себе. Ведь она была изысканной красавицей, которую искал Пирс. Такому утонченному человеку, как он, совсем не нужна теперешняя Джорджи.

Подойдя к двери, она стиснула зубы и решительно па в просторную многолюдную комнату, наполненную дымом, звуками музыки и громкими веселыми голосами.

Глаза Джорджи едва не вылезли из орбит, когда она увидела трех смуглых девиц с обнаженной грудью, танцующих на маленькой сцене в дальнем углу комнаты. Они виляли бедрами в такт экзотической мелодии, исполняемой на тростниковых дудочках и барабанах. Несколько других женщин, тоже одетых лишь в длинные юбки из тростника и накидки, прикрывавшие их блестящие волосы, сидели с матросами за бамбуковыми столиками.

Среди шумных голосов подвыпивших людей внимание Джорджи привлек визгливый смех нескольких матросов с «Уэстерли». Один из них держал на коленях хохочущую местную девицу. Рука матроса лежала на ее обнаженной груди, а другую он запустил к ней под юбку.

Джорджи съежилась и попятилась к выходу. Ей и раньше приходилось видеть девиц из салунов в Орегоне, а потом в Сан-Франциско. У них были глубокие декольте, но то, что она увидела сейчас… Она ударилась о дверной косяк.

Джорджи уже хотела убежать, но тут она заметила Пирса, который стоял, облокотившийся о стойку бара, расположенную вдоль стены. Одна из этих бессовестных голых язычниц развязывала ему галстук!

— Пирс! — громко крикнула Джорджи и бросилась к нему между столиков, спотыкаясь о вытянутые ноги посетителей.

Пирс с пьяной ухмылкой наблюдал за направлявшейся к нему Джорджи. Однако, его настроение быстро изменилось.

— Я же сказал тебе убираться ко всем чертям, — невнятно пробормотал он.

Джорджи не обратила внимания на его грубость.

— Мне удалось найти корабль, который отходит на рассвете.

— Послушай, парень, знакомство с тобой доставило мне кучу неприятностей. Лучше не жди, чтобы я тебя отсюда выпроводил.

Джорджи втиснулась между Пирсом и черноглазой потаскушкой:

— Вы должны пойти и расплатиться с капитаном за нашу каюту. Это надо сделать до того, как он ляжет спать.

— Убирайся отсюда, парень. Видишь, я знакомлюсь

Губы Пирса растянулись в ленивой усмешке:

— Не правда ли, леди?

Такое предательство привело Джорджи в бешенство, изо всей силы ударила Пирса кулаком в грудь. Он РИНУЛСЯ за стойку, пытаясь удержать равновесие, Прежде чем он успел выпрямиться, Джорджи ухватила а рубашку. Как же вы могли?!

— Эй, приятель! — заулюлюкали у них за спиной — Твой хорошенький малыш ревнует, а? Пиpc весь напрягся и оглядел комнату. Затем он деррнул руки Джорджи.

— Не обращайте на них внимания. — Джорджи трясла Пиpca за плечо. — А как же Лак? Я думал вы ее?

Пирс опять посмотрел на Джорджи. В его взгляде ша неприкрытая злоба. Нет никакой Лак. И никогда не было. Конечно же, она есть.

— Нет. Я ее просто однажды выдумал для себя, ну никто о ней ничего не знает. Черт возьми! И ты можешь о ней говорить, только тогда, когда тебе что-то надо. Тогда ты выуживаешь на свет Божий свою Лак и дразнишь меня рассказами о ней. Хватит, у тебя ничего не получится. Убери свои проклятые глазищи и уматывай ко всем чертям! — Пирс сгреб со стойки стакан и залпом осушил его содержимое, а затем с грохотом поставил.

— Бармен! Еще один ром.

Небритый хозяин салуна вытер руки о грязный фартук и взял с висевшей за ним полки кувшин. Затем направился к Пирсу и Джорджи. Джрджи потянула Пирса за рукав. — Нам нельзя больше пить. Пойдемте, капитан не будет нас ждать.

Хозяин налил Пирсу рома и неодобрительно посмотрел на Джорджи.

— Здесь — не место для юнцов.

— Ну, — вмешался Пирс, — так вышвырните его вон. Он поднял стакан и вновь осушил его до дна.

— Сэр, — Джорджи наклонилась через прилавок к бармену, — вы не знаете, кто бы смог мне помочь увести отсюда мистера Кингстона? Наш корабль уходит еще до рассвета, а он даже не оплатил проезд.

Пирс протянул руку, схватил Джорджи и притянул его к себе.

— А, так вот что тебе нужно. Ну, а потом-то ты уберешься? — он отпустил Джорджи и стал ощупывать себя, пытаясь отыскать внутренний карман пиджака. Наконец он нашел конверт с деньгами и вытащил его из кармана.

Джорджи быстро протянула руку, вырвала у него конверт и спрятала в карман своего пиджака.

— Вы еще пьянее, чем я думал. Удивительно, что никто до сих пор его у вас не украл.

Она повернулась к бармену:

— Вы мне поможете? Пирс прищурился.

— Меня никогда в жизни не вышвыривали из салуна. — Затем он стал оглядываться, как будто пытался кого-то отыскать. — А куда девалась моя красотка?

— Ты теперь иди, паренек, — устало сказал хозяин салуна. — Я прослежу, чтобы он не прозевал свой корабль. Как он называется?

— «Золотая Герцогиня». Нам дали вторую каюту на палубе.

Джорджи посмотрела вслед Пирсу, толкавшемуся среди толпы посетителей. Ее сердце сжалось от боли. Как он мог хотя бы посмотреть на другую женщину после того, как провел ночь с ней? После той любви, которую она с ним разделила.

Джорджи больше не могла смотреть на предательство Пирса.

Она повернулась и вышла из салуна.

Загрузка...