Reet-K

9

Внезапно в Новосибирск приехал Вовка – мой брат.

– Привет, Танюха! – услышала я в телефоне его голос. – К тебе как удобнее всего с вокзала добраться?

Я сразу даже не сообразила, что сказать. Правильнее всего было ответить – никак, а я назвала номер автобусного маршрута. Хотя, что бы я ни ответила, он всё равно бы припёрся. Не знаю, зачем мама дала ему мой адрес, а по-другому где он мог бы его узнать? Наверняка, как всегда на ходу сочинил какую-нибудь историю, рассказал о стечении непреодолимых обстоятельств, наворотил страшные подробности и мама, в очередной раз спасая любимого сына, сказала, Вовочка, сыночек, ты же к Тане можешь заехать, сейчас я тебе её адрес дам.

Когда раздался звонок в дверь, и я впустила брата в квартиру, то даже спрашивать не стала, зачем он приехал в Новосибирск – любой его ответ был бы маловразумителен и далёк от истины, т.к. истину, скорее всего, Вовка и сам не знал. То, что он сказал бы, могло быть правдой, её частью, или вообще ею не быть – не имеет значения.

– Не рада мне? – ухмыльнулся он, стаскивая обувь и снимая куртку.

– Не рада, – ответила я и пошла в кухню. Он вошёл следом и, выдвинув из-под стола табурет, сел, оглядываясь по сторонам. Небритый, глаза красные – он вызывал во мне неприязнь. Он ужас во мне вызывал.

– А я думаю, дай к сестрёнке заеду, посмотрю, как она тут устроилась. Я тоже тут учиться хотел. На художника. Помнишь, как я рисовал.

Рисовал он хорошо, но я сейчас меньше всего хотела думать про его рисунки. Из кастрюли на плите я положила в тарелку вермишель, две сосиски и поставила на стол. Достала из холодильника кетчуп, масло, сыр и хлеб. Из ящика вынула вилку, ложку и нож. Первое, что ты должна сделать с человеком – это его накормить. Так меня учили.

– Даже не присядешь? – спросил Вовка, поддев на вилку несколько вермишелин.

Я отрицательно покачала головой и осталась стоять, прислонившись к мойке и скрестив на груди руки.

– И рюмку брату не нальёшь?

– У меня нет.

– А у меня есть, – ухмыльнулся он, потом наклонился и поднял с пола принесённую с собой сумку.

– Я и не сомневалась.

Он открыл сумку и достал из неё на две трети наполненную бутылку водки.

– Стопку дашь?

– С горлá пей.

Вовка встал, обошёл обеденный стол, приблизился и протянул руку куда-то за меня. Я невольно отпрянула. Он взял стоящий на кухонном столе рядом с мойкой прозрачный стеклянный стакан с остатками води с лаймом, которую пила Вера, понюхал его, выплеснул воду в раковину и, прихватив стакан с собой, вернулся на место.

– А ты здорово подросла и повзрослела, – он налил в стакан водки. – Давно я тебя видел, больше года назад, ещё в школе.

Немного выдохнув, он вылил водку из стакана в рот, проглотил, втянул через ноздри воздух и, наколов на вилку сосиску, половину откусил и принялся жевать.

– А где твоя подружка? Мамка говорила, она на тебя похожа.

– Это я на неё.

– А, ну да. Она же старше, – он усмехнулся.

Веру после Вовкиного звонка я попросила на несколько часов куда-нибудь из дома уехать. Я объяснила ей, что в Новосибирск явился мой брат и, не смотря на то, что отношения у нас с ним плохие и видеться с ним я совсем не хочу, он всё равно сейчас заявится и я попытаюсь от него отделаться, а её прошу съездить куда-нибудь на пару-тройку часиков – в кино, к Торопову, не знаю. Вера ни о чём спрашивать не стала, оделась, взяла ключи и, сказав, "если что, звони", уехала.

– Познакомиться хотел – вдруг, она добрее тебя. Мамка говорит, вы на машине приезжали. Её машина?

– Не твоё дело.

– Насосала?

– Давай, доедай и уваливай отсюда.

– Я думал перекантоваться у тебя пару дней, – сказал Вовка, снова наливая водки в стакан.

– В другом месте перекантуешься.

– В каком другом? Я тут никого не знаю, – он выпил. – Через пару дней... – сунул в рот остатки сосиски. – Через пару дней парни подъедут и мы с ними в Томск на сейшн рванём. Подвезут инструменты. У тебя их дождусь.

– Не дождёшься.

Он икнул от выпитого. Видать, плохо пошло.

– Есть что-нибудь сладенькое? – поморщился он и потёр кулаком грудь.

– Чай с сахаром, варенье, конфеты.

– Давай, – он кивнул, отодвинул тарелку с вермишелью и сосисками и снова налил в стакан водки. На палец.

Я ткнула на кнопку включения чайника – подогреть – должен быть горячим. Достала из холодильника варенье, из стола под кулером конфеты, из навесного шкафчика сахар и чай в пакетиках. Чайник зашумел и отключился. Налила в кружку, опустила в кипяток пакетик, утопила ложечкой, подала на стол. Вовка взял из вазочки конфету, развернул, и, держа в левой руке, правой опрокинул водку из стакана в рот. Потом откусил половину конфеты и забренчал ложечкой в бокале с чаем.

Он быстро пьянел, я знала. Сосиска и полконфеты – не очень-то впечатляющая закуска для трёхсот граммов водки, да ещё, по всему видно, выпитых на старые дрожжи.

– Два дня, – сказал он. – И с подружкой твоей познакомлюсь. Где она, кстати?

Он встал с табурета.

– Ты куда?

– В туалет хочу.

– Иди, – мотнула я головой на дверь. – И проваливай.

Он ухмыльнулся и, покачиваясь, вышел из кухни. Я не сдвинулась с места.

Что делать-то? Позвонить Вере? Она приедет и что? Если он начнёт к ней приставать? А он начнёт. Он же не знает, кто она. Только этого и не хватало. Если его не выставить, она всё равно приедет, а выставить его я не знаю как. Не полицию же вызывать. Давай, соображай скорей. Не трясись.

Я услышала, как в туалете зашумел в унитазе смыв и пошла из кухни в коридор. Вовка вышел из туалета, с пьяным тщанием закрыл дверь и выключил свет.

Идя по коридору в мою сторону, Вовка вдруг осклабился, растопырил руки, словно решил меня схватить, и закричал:

– Танюха, не ссы! Сделай лицо попроще, я же всё-таки твой родной брат!

Я отпрянула от него обратно в кухню, но он прошёл мимо и подался в гостиную. Я услышала, как он там плюхнулся на диван и пошла следом.

– А вы неплохо вы тут со своей подружкой устроились! – развалившись и оглядываясь по сторонам, Вовка хлопнул руками по дивану с обеих от себя сторон. – Я бы тут с вами тоже пожил. На диване.

– Лучше, ты езжай в город сейчас, – сказала я, так и стоя в дверях гостиной. – Сними там квартиру посуточно или номер в гостинице и дожидайся своих друзей из Томска. А ещё лучше, езжай домой в Рубцовск.

– У меня денег нет, Танюха, квартиры и гостиницы снимать.

– Я тебе дам.

Я метнулась в свою спальню, выдвинула ящичек в трюмо, взяла лежащие там деньги и вернулась в гостиную. Вовка включил телевизор и, нажимая на пульте кнопки, переключал с канала на канал.

– Сколько здесь каналов? – спросил он.

– Двести с чем-то. Не знаю. Вот, – я положила деньги на столик. – Здесь сорок пять тысяч. Тебе хватит. Бери и уходи.

Вовка бросил под ноги на ковёр пульт, взял деньги, пересчитал и сунул в карман.

– Договорились, сестрёнка, – кивнул он. – Сегодня ночую и завтра с утра сваливаю. Больше ты меня не увидишь. Ну, куда я сейчас поеду, скоро уже темнеть начнёт. Хочешь, мамке позвони, скажи, что я у тебя. Она будет рада.

– Вот ты сука какой! – сорвалась я. – Маму не трожь! Давай, я сказала, вали отсюда на х..! Что непонятного? Ты ей и так крови попил! Я тебе не мама и не соплячка-школьница! Если сейчас не поднимешь свою жопу с дивана и не свалишь...

И тут меня кто-то тронул сзади за плечо! Я аж подскочила от неожиданности, прыгнула и обернулось. У меня за спиной стоял Торопов.

– Женя, б….!!! – у меня всё вылетело из головы. – Я чуть не умерла! Ты меня чуть заикой не сделал! Как ты вошёл? А Вера?..

– Привет! – у меня аж руки онемели, а Торопов приобнял меня за талию и коротко поцеловал куда-то в край губ. – Веры нет, – спокойно и тихо сказал он. – Я один. А это кто у нас? – уже чуть громче сказал он, глядя поверх меня на сидящего на диване Вовку. Я, приходя в себя, тоже обернулась.

– Это мой брат Владимир, – неживым голосом сказала я. – Я тебе о нём рассказывала. Алкаш и наркоман. Он на минуту заглянул и сейчас уходит.

Торопов подошёл к Вовке и протянул руку:

– Ну, здорово, Владимир! Ты тут Таню не обижаешь? – Торопов не отпускал Вовкину руку, нависая над ним. – А то мне показалось, вы тут ссоритесь.

– Не обижаю, – Вовка наконец освободил руку и встал. – Нормально всё у нас, уже разобрались.

Торопов был на полголовы выше и чуть ли не в два раза шире в плечах. Только бы ничего не началось…

– А тебе куда надо-то? – довольно дружелюбно спросил Торопов. – Я могу подбросить.

– Нет, не надо, я сам, – сказал Вовка. – А ты кто?

Если бы он не был пьян, он бы не спросил.

– Живу я здесь, – как бы мимоходом сказал Торопов, отворачиваясь от Вовки и поворачиваясь ко мне. – Тань, всё нормально?

– Жень, а правда, отвези Вовку в город, а? – сообразила я. – В гостиницу в какую-нибудь недорогую в районе вокзала устрой. Пожалуйста.

– Без проблем, – сказал Торопов, подняв с ковра пульт и положив его на столик. – Сделаем в лучшем виде. Ты иди, собирайся, – кивнул Торопов Вовке. – Мне надо Тане пару слов сказать.

– Твоя сумка на кухне, – напомнила я брату.

– Это правда ваш с Верой брат? – приглушённо спросил Торопов, указывая пальцем вслед вышедшему из гостиной Вовки.

– Нет, – устало сказала я. – Это мой брат. Мой родной брат. А Вере он никто. Мы с Верой не сёстры. Мы с ней просто похожи.

– Не сёстры?

– Не сёстры, – мотнула я головой. – Отвезёшь его? Не хочу его с Верой знакомить, а её с ним, но он точно знает, что она мне не сестра.

– А она всегда говорит, что вы сёстры.

– Мы всем так говорим. Так проще. Живём вместе, похожи, сёстры да и всё. Отвезёшь? – Торопов кивнул. – В гостиницу, хорошо? Сам устрой, а то он набухается или ещё чего.

– Может, какие воспитательные меры надо принять?

– Нет, Жень, не надо никаких воспитательных мер. Просто, скажи, пусть здесь не появляется и всё.

Торопов снова кивнул.

– Ну что, Вольдемар, собрался? – громко спросил он, выходя из гостиной. – Поехали, труба зовёт.

Выйдя в коридоре, я видела, как Вовка в прихожей обулся и надел куртку. Когда они перед тем, как выйти из квартиры, оба посмотрели на меня, я просто махнула рукой. Дверь закрылась. Я зашла в гостиную и обессилено села на диван. В телевизоре шло какое-то ток-шоу. Я его машинально выключила. Через пару минут услышала, как на кухне зазвонил мой смартфон. Это была Вера.

– Привет, Танюш! Куда они собрались? – услышала я.

– Они в город, – сказала я. – Я попросила Торопова отвезти Вовку в город и устроить в гостиницу. Это ты дала Торопову ключ?

– Ну, конечно я. Не надо было?

– Нет, всё нормально.

– Просто, я дождалась на улице твоего брата, когда он пришёл и он мне не понравился. Во-первых, он был нетрезв – это заметно по походке, во-вторых, ты говорила, что у вас плохие отношения, в-третьих, его с нами не было в Рубцовске, и в-четвертых, ты не хотела, чтобы мы с ним друг друга увидели, раз попросила меня уйти.

– Всё правильно, – сказала я.

– Но я очень беспокоилась за тебя, – продолжила Вера. – И поскольку ты меня отстранила, то я позвонила Жене и попросила его навестить тебя и убедиться, что всё нормально. Я правильно сделала?

– Да, Вера, всё правильно, – и я заревела.

– Ты плачешь, что ли?

– Нет, – сказала я сквозь слезы. – Просто шмыгаю носом. Приходи скорей.

К приходу Веры я успокоилась. Т.к. ключа у неё не было, она позвонила в дверь. Я впустила её и обняла.

– Как хорошо, что ты у меня есть.

Я помогла ей снять куртку, потом стояла в дверях ванной и смотрела, как она умывается и когда она повесила своё полотенце на место и, улыбаясь, подошла к порогу, а значит, ко мне, снова обняла её.

– Рассказывай, что случилось, – сказала Вера, когда я отпустила её.

– Пойдём в мою комнату, – сказала я. – Не хочу в гостиную. И на кухню не хочу.

Когда я усадила Веру на свою кровать, а сама села на пуфик, первыми моими словами было:

– Я тебя предала.

– Пожалуйста, расскажи подробней, – попросила Вера. – А то я не могу понять, о чём речь.

– Я сказала Торопову, что мы не сёстры, – сказала я. – Я ему сказала, что мы просто похожи. Что ты мне никто, и я тебе никто, а ты мне сестра.

Я почувствовала, что у меня дрожит голос и дрожат губы.

– Таня, Таня, – Вера наклонилась и взяла мои руки в свои. – Ну-ка успокойся, ты очень сильно перенервничала. Успокойся и ещё подробнее скажи, что случилось?

Меня начало колотить.

– Он... Торопов... Он спросил... Что Вовка наш брат... Что твой.... Тоже... И я сказала... Только мой... Что мы не сёстры... Что никто... Просто похожи... Вовка знает... Сказал бы... Никакой сестры не-е-ет...

Вера опустилась с кровати на колени, обхватала меня руками и притянула к себе.

– Ну, ты чего... О, боже! Ну-ка не плачь.

– Я сестру хочу... Не хочу брата... Я тебя хочу...

– Мы с тобой сёстры, мы же это знаем. Ничего не бывает просто так. И правильно, что сказала. Ну и что с того, что для Жени мы не сестры. Мы для мамы не сестры, для тёти Вали, для брата, для Вани – какая разница. Так им удобней. Пусть они думают, что мы просто похожи. А мы-то знаем, что мы сёстры. Мы больше, чем сёстры, мы с тобой одно целое и ты всегда будешь со мной, а я всегда буду с тобой. Пойдём, я тебя уложу.

Вера подняла меня с пуфика, подвела к кровати, откинула одеяло и усадила.

– Давай, я тебе помогу раздеться.

– Это всё из-за брата, – говорила я, пока Вера стаскивала с меня джинсы и носки. – Однажды пьяный он меня чуть не изнасиловал. Он такая мразь, когда напьётся... А мама его любит... Больше меня любит...

– Не надо, – сказала Вера. – Ложись, клади голову на подушку.

– А папа меня тогда отбил. Папа меня любит. Папа его прогнал...

– Вот так. На бок ложись. Попить тебе что-нибудь принести?

– Полежи со мной...

– Хорошо, сейчас. Две минутки. Я только Жене позвоню, чтобы он сегодня сюда не заезжал. Скажу ему, что мы будем спать, и чаю с лимоном принесу, если вдруг пить захочешь. Сейчас приду, и обниму тебя, и всё у нас будет хорошо...