Reet-K (часть II)

2

На душе у меня было неспокойно-неспокойно. Это когда ты даже вроде стараешься не думаешь о том, что тебя беспокоит, отвлекаясь чем-нибудь, а всё равно подташнивает и сдавливает всё внутри. Это страх. Он и таким бывает. Не сразу в одно мгновение накатил, нахлынул и заставил тебя штаны обмочить, а душит, душит, душит, но так, что дышать вроде и можешь, а вроде и нечем.

Если бы я могла вместе с Верой куда-нибудь сбежать, скрыться куда-нибудь, где нас никогда не нашли бы, я бы сбежала. Всё бросила, и учёбу, и папу с мамой, и даже Ваню и сбежала от этого страха, такой он невыносимый. Я ходила с утра на занятия, после обеда ехала в офис, дома повторяла со стикеров китайские слова, а он сосал, сосал, сосал сердце.

Мы с Верой даже не разговаривали на тему, что будет. Пока Хомянин не позвонит, все разговоры бесполезны и, как назло, Ваня не звонил – у них какой-то десятидневный рейд на выживание, и Торопов не показывался – уехал в Екатеринбург за новым суперским станком для обработки литых дисков.

Вера с утра ездила на завод, а после обеда, когда привозила меня в офис из университета, со своим гладкокнопочным ноутбуком уходила в переговорную комнату или в нашу библиотеку и там работала – у неё единственной в офисе не было своего рабочего места. У неё и должности никакой не было и никто толком не знал, кто она. Может родственница моя, может нет, но живём вместе, ездит за мной и возит меня на машине, словно водитель, учредителем фирмы не является, сама вроде не юрист, а юристам указания даёт, не заместитель, не помощник руководителя и даже стола своего у неё нет, но её все слушают. Может они любовницы?.. Я подумывала, что надо определить Вере какой-то официальный статус, но не могла ничего придумать, чтобы совместить её полномочия и когда она ведёт телефонные переговоры, и когда готовит отчёты, и когда возит меня на машине, и когда доставляет из магазина всем еду.

Мы не успели закончить договор по юридическо-финансовому аудиту с танкоремонтным заводом, как у нас появился ещё клиент, правда поменьше, потом стал присматриваться ещё один, а тут и первые китайцы нарисовались.

Только мы запустили свой мультиязычный сайт, на который было потрачено немало нервов и денег, как Оле в первый раз пришлось блеснуть своим английским. К нам обратились из китайской фирмы, производившей шахтное оборудование, за содействием правильного оформления монтажа и сдачи в эксплуатацию этого оборудования на двух шахтах в городе Мирном в Якутии. Срочно потребовался грамотный переводчик с китайского. Я съездила в институт Конфуция, где училась на курсах китайского языка, и нашла там Вэнь, которая преподавала нам в прошлом году. Она сама согласилась поработать у нас в качестве переводчика, так как курсы уже не вела, увольнялась и вот-вот собиралась выйти замуж за русского, с которым на курсах и познакомилась.

С первых же дней я установила в нашей конторе очень строгий режим. Любые задержки на работе, выходы для того, чтобы "что-то срочно добить" в выходные или праздничные дни, пресекались безоговорочно. Никаких регламентов на чаепития и никаких дресс-кодов – просто каждый хорошо и вовремя делает свою работу. Держите меня всё время в курсе, чуть что не так – сразу сообщайте. Если работа надлежаще или вовремя не сделана, а я узнаю об этом в последний момент и о причинах данной ситуации ни разу никому не было сказано ещё в момент их возникновения – вы уволены. Если вы заболели, если у вас плохое настроение, если у вашего ребёнка утренник в садике и вы не можете туда не пойти, если подвернулась горящая путёвка, если в деревне заболела мама, если вам срочно нужны деньги (в разумных пределах и действительно нужны) – просто позвоните Оле или мне. Мы знаем, что делать. Не надо ни отпрашиваться, ни бежать в поликлинику, ни делать микрофинансовый займ. Не подводите фирму – фирма не подведёт вас.

Лишь с Сомовым я так и не смогла совладать – он сидел в своей серверной и по вечерам, и в выходные и вообще, мне кажется, готов был перебраться в серверную жить, разреши я поставить там раскладушку. Ему не мешал шум от работающих серверов. Хотя внутри серверной для них была сделана отдельная выгородка с отдельным кондиционированием и температурным режимом, их всё равно было слышно и я бы там, без окон и дверей, лишь при искусственном освещении, и пяти минут не высидела.

– Сомов, ты бы хоть стены себе какими-нибудь постерами с девушками украсил, – как-то говорю ему, сидя на "стуле для посетителей". – Всё такое монотонно-серое у тебя, как на подводной лодке.

– Ты чё, была на подводной лодке? – поднял удивлённый взгляд Сомов.

– Нет, не была.

– Ну и не говори тогда, – мрачно буркнул Сомов. – Может у ник как раз всё девками и обклеено.

– Видишь, какое у тебя настроение, – заметила я. – Это всяко-разно из-за стен.

– Не. Это я вчера всё своё состояние в казино проиграл.

– Ты что, в рулетку играешь? – озаботилась я. – Где? Много проиграл?

– Говорю же, всё что было до последней копейки. Всё из-за Веры твоей…

– Ну-ка, рассказывай! Что там у вас такое?

– Да это она говорит, ты, говорит, в казино легко можешь себе бабла срубить, ну, и рассказала, как. А я как раз заработал кое-что в и-нете на счётик себе. Ну и пошёл в казино и по её наводке сделал подряд семь ставок и всё просрал до копейки.

– Сколько?

– Да всё! Все четырнадцать центов!

– Сомов, бл…ь!.. – я встала со стула. – Клей девок, Сомов, пока не поздно!

– Вот я и хотел Веру склеить… – Сомов грустно махнул рукой.

Так я и крутилась, словно белка в колесе, стараясь всё успевать и во всё сунуть нос, и без Веры, которая, можно сказать, в фоновом режиме тащила бóльшую часть текущей работы, конечно, ничего бы не получилось. Серый кардинал – вот кто была Вера и этот её статус никому объяснять не приходилось – все сами всё понимали.

Хомянин позвонил через полторы недели после встречи. Я чуть не подскочила на стуле, когда на экране смартфона увидела надпись "Хома".

– Да, Борис Анатольевич! Здравствуйте!

– Здравствуйте, Татьяна. Потеряли меня, наверное?

– Потеряла! Жду, не дождусь…

– В Москву я ездил с вашими вопросами.

– И как? Если одним словом…

– Если одним, то, думаю, хорошо.

Я даже не нашлась, что сказать – только выдохнула с облегчением.

– Давайте, завтра встретимся, – сказал Хомянин.

– Куда и когда нам приехать? – с готовностью спросила я.

– Я к вам сам приеду. Вечером, после рабочего дня, когда у вас в офисе никого не будет.

– Хорошо. Никого не будет. Мы с Верой будем вас ждать.

– Тогда, до завтра, Татьяна.

– До завтра…

Как же мне полегчало! Наконец-то! Я долго сидела, глядя, как на лежащем на столе смарте погас экран, потом сграбастала смарт, встала и пошла к Вере в библиотеку.

– Хомянин позвонил! – сообщила я, войдя в библиотеку и закрыв за собой дверь.

– Очень хорошо, – сказала Вера.

Перед ней на столе стоял ноутбук и рядом стопочкой лежали папки с документами. Одну папку она просматривала.

– Сказал, что был по нашим вопросам в Москве. Назначил на завтра нам встречу здесь после работы.

– Ещё лучше.

– Вера! – я наконец-то отлепилась от двери, подошла к Вериному столу и села на стул, стоящий напротив. – Он сказал, что в целом всё хорошо! Не знаю, что это конкретно означает, но вот так!

Я опять с облегчение выдохнула.

– Замечательно!

– Вера! Да положи ты эту папку! Я тебе говорю, а ты…

Вера положила папку и, наконец, посмотрела на меня:

– Что, Танюш?

Я махнула рукой, встала, вышла из библиотеки и пошла к себе. Идя по коридору, я сквозь приоткрытую дверь бухгалтерии увидела сидящую за своим столом Ларису и завернула к ней.

– Привет!

– Привет, Таня! Ты чего? Что-то срочное?

– Да нет, просто, – я села. – Давай чаю попьём? А то юристы тебя поди вниманием не балуют.

– Мы с Олей чай пьём. Позвать?

– Зови. Только я, видишь, с пустыми руками. Ничего к чаю не принесла.

– А у нас есть и конфеты и печенье. Сейчас достану.

– Как там Анютка поживает?

– Да нормально, растём. В группе по утрам никак без капризов не хочет оставаться, а вечером, наоборот, не утянешь.

Зашумел чайник, вскоре в кабинет вошла Оля с кружкой в руках и с маленькой коробочкой рафаэлок.

– Всем привет! Я двери оставлю открытыми, чтобы если звонки будут, слышно было, – сказала она, садясь. – По поводу чего собрание?

– Да так, посплетничать, – улыбнулась я. – Правда, у нас, кроме Сомова, и мужиков-то в офисе целый один Уваров, даже косточки перемыть некому.

– Он многодетный отец, у него трое и жена и всех кормить-одевать надо, – сказала Оля. – А вот Денис холостой.

– Денис, господи. Это же Сомов, я еле сообразила, – засмеялась Лариса. – Он молоденький.

– У него мама прокурор, между прочим, – сказала я. – Хоть и бывший, но имейте в виду.

– Ты после университета тоже в прокуроры намерена? – спросила Лариса.

– А вот даже и не знаю, – пожала я плечами. – Так и буду заниматься своим бизнесом.

– А Вероника Владимировна тоже юрист по образованию? – спросила Оля. – Она на английском, кстати, отлично говорит.

– Она бухгалтер, – сказала Лариса.

– Она программист, – сказала я.

– Программист? – удивилась Лариса.

– А что это ты её по имени-отчеству называешь, а меня нет? – рассмеялась я.

– Ну, у нас же по именам только между собой, а официально я всегда по имени-отчеству ко всем обращаюсь. Вы меня тоже все Ольгой Сергеевной зовёте, хотя меня просто Оля вполне устраивает. А вы же родственницы с Верой, да?

Лариса тоже насторожила ушки. Ох, любопытные Варвары…

– Родственницы, – кивнула я. – Она немного постарше.

– Совсем не похожи, – сказала Оля и тут же добавила. – Я имею в виду, по характеру. Внешне-то, как раз, похожи.

– А ты почему преподавателем-то не стала, – спросила я, чтобы сменить тему.

– Ой, я уже сейчас толком и не помню, – махнула рукой Оля. – Пед заканчивала, диплом получала уже беременная. Муж у меня рокер. Как Игнат маленько подрос, я его с мамой оставляла, а мы на мотоцикле почти всю Россию объехали и в Казахстане были тоже. Нас, баб, которые сзади на мотоциклах сидят, рокеры нажопницами называют. Потом Софийка родилась. Так я до преподавания и не добралась, на жопе сидючи.

– А сама-то на мотоцикле ездила? Пробовала? – спросила Лариса.

– Пробовала, конечно. У нас и для меня был, поменьше. Иногда сама ездила.

– А что разошлись-то?

– Да всё как у всех, – сказала Ольга и рассмеялась. – Но, как говорят китайцы, со своей спецификой. Другая нажопница встретилась, помоложе.

– Алименты хоть платит? А то возьмём его в оборот, – глянув на меня, нахмурилась Лариса.

– Какие там алименты? Слёзы, а ни алименты.

– Вот, Таня, – Лариса стукнула кружкой по столу. – Всю молодость им и детям отдашь, а они. Я своего вот где держу! – она сжала кулачок. – У них сил ни на каких нажопниц оставаться не должно.

– Кто ж их укараулит, – сказала я. – Если разлюбит, разве удержишь.

– Ну, ты ещё молоденькая, – понимающе кивнула Лариса. – Ещё любовь. Хотя, вон какую фирму организовала. У тебя тоже, поди, особо в руках не трепыхнёшься, если когти выпустишь.

– Не, я мур-мур. Терпением и лаской.

– Знаем мы эти ласки, – рассмеялась Лариса. – Душить в объятиях тоже уметь надо.

Никак особо готовиться к встрече с Хомяниным нам с Верой было не надо. Нечего было готовить. Единственной трудностью могла быть нужда выставить из офиса Сомова, но и тут нам повезло – Сомов по окончании рабочего дня уехал сам.

Хомянин приехал около семи. Сигнал на входной двери дзынькнул и я пошла за Олину стойку нажать кнопку открытия. Он вошёл, весь такой бодрый живчик, я его встретила в вестибюле, мы пожали друг другу руки и я повела его в свой кабинет, где на диванчике перед низеньким столиком сидела Вера. Они кивнули друг другу, Хомянин снял и пристроил плащ на поданные мной плечики, повесил его в шкаф, туда же на полку положил шляпу.

– Садитесь за мой стол, – сказала я. – Чай, кофе, коньяк, водка, виски?

– Курить можно?

– У нас не курят, – сказала я. – Как я завтра объясню секретарше, почему у меня в кабинете пахнет табаком, а в корзине для бумаг валяются окурки беломора?

– Я кент курю, – рассмеялся Хомянин. – Но тоже верно. Тогда кофе.

Вера встала, зашла за ширму, где стояла кофеварка и хранилась посуда, и принесла оттуда Хомянину на небольшом подносе чашку кофе, сахарницу и сливочник.

– Спасибо, – он отхлебнул из чашки. – Сначала главное.

Он из бокового кармана пиджака достал коричневый конверт и протянул Вере:

– Держи.

Вера взяла конверт, раскрыла, сунула туда пальцы и вынула паспорт РФ. Полистав его, она подошла и подала паспорт мне. Я его открыла, перелистнула страничку и стала читать.

Паспорт выдан: ОТДЕЛОМ УФМС РОССИИ ПО НОВОСИБИРСКОЙ ОБЛАСТИ В СОВЕТСКОМ РАЙОНЕ Г.НОВОСИБИРСКА

Фамилия: ГОЛОВАНЁВА

Имя: ВЕРОНИКА

Отчество: ВЛАДИМИРОВНА

Пол: ЖЕН.

Дата рождения 12.12.2000

Место рождения: С.НИКОЛАЕВКА ПОСПЕЛИХИНСКОГО Р-НА АЛТАЙСКОГО КРАЯ

Фотография в паспорт была вклеена моя, где мне было 19 лет – я по кофточке узнала.

Пока я рассматривала паспорт, Вера из конверта вынула и положила на столик другие документы: свидетельство о рождении, аттестат, диплом, права, СНИЛС, что-то ещё.

– Фамилию, имя, отчество мы решили оставить, какие, так сказать, закрепились, а дату и место рождения другие. Полных тёзок много. В конверте биография и фото, изучи, запомни и уничтожь. Родственников сейчас, знающих тебя лично, нет. Бабушка, которая тебя растила и воспитывала, умерла. По образованию ты, уж извини, кулинар. Регистрацию по месту жительства оформим чуть позже. Документы все совершенно легальные, ими везде можно пользоваться без каких-либо препятствий и ограничений, лишь в деревню, где родилась, не езди, там тебя некоторые помнят ещё. Поздравляю, Вероника Владимировна, с повторным обретением Российского гражданства.

– Спасибо, служу России, – спокойно сказала Вера, читая свою новую биографию.

– Потом мне дай, я тоже почитаю, – сказала я, изучая диплом, аттестат и свидетельство о рождении.

– Там хотят, чтобы мы с тобой приехали на смотрины в Москву, – сказал Хомянин.

– Я с вами! – тут же заявила я. – Когда?

– С нами, с нами, – успокоил меня Хомянин. – Вдвоём и поедите. Я отдельно. После Нового года, когда у тебя каникулы будут.

Я удовлетворённо кивнула.

– Завтра договорюсь с Зинаидой Васильевной, когда тебе приехать оформляться. Там и остальные бумаги подпишем.

Не давая мне раскрыть рта, Хомянин повысил голос:

– Знаю, знаю, ты с Верой. Приезжайте вместе, с тобой тоже подпишем. Надо же как-то тебя приручать, чтобы ты её за юбку не держала. А то работать же невозможно.

Ничего лучше в свой адрес я в жизни не слышала!

– Есть ещё одна новость, – нахмурился Хомянин.

Моя улыбка тут же улетучилась и под ложечкой опять засосало.

– Твой прогнозы, Татьяна, не сбылись, – жёстко сказал Хомянин.

– На счёт чего прогнозы? – недоумённо вскинула я брови. – Вроде я никаких прогнозов не делала?

– Ну как же! А что мне следующего звания не дадут? – заявил Хомянин и после небольшой паузы добавил. – Дали! Подполковника!

Вот клоун!

– Поздравля-а-аю! – вскочила я и, подбежав и потянувшись через стол, поцеловала Хомянина в щеку.

– А теперь можно и коньячку! – разулыбался довольный Хомянин.

– Вера, неси коньяк!

– Поздравляю, товарищ подполковник, – улыбнулась Вера, и положив прочитанную биографию на столик, опять пошла за ширму.

– Спасибо, девушки, – поблагодарил Хомянин и как-то немного растеряно прошептал мне. – Первый раз в жизни буду с киборгом коньяк пить.

– Можно даже на брудершафт, – рассмеялась я. – И можете не шептать, у Веры хороший слух и она не обижается, если её назвать киборгом. Вы же не обижаетесь, если вас называют мужчиной.

Веру приняли на работу в Институт ядерной физики лаборантом с окладом 17520 рублей. "Это не считая коэффициентов и надбавок, – объяснили ей в отделе кадров. – А получать будете от 35 до 55 тысяч".

– С голоду тебе умереть не дадут, – похихикивая, заверила я Веру. – Зива не позволит. Ты ей нравишься. Она под тебя увеличение финансирования Тампа выбьет, а то и вовсе начнут в Кольцово объект Щ строить, чтобы тебе потом было, что охранять.

– Мне кажется, что-то такое в Кольцово уже начали, – вполне серьёзно заметила Вера. – Зива сказала, что работать мы с ней будем там, чтобы в институте никому глаза не мозолить.

– Ну вот, ты и дождалась. Чует моё сердце, туда они тебя и захотят переселить.

– Посмотрим, – сказала Вера. – В общем-то, по плану, я и должна была уехать куда-нибудь в Южную Корею.

– А я?

– А ты здесь останешься. Я эту квартиру выкуплю у её хозяина. Мы с ним так договаривались. А ты в ней будешь жить.

– Ну-ка, подробней расскажи, о чём таком ты договаривалась и с кем?

– Ещё четыре с лишним года назад, когда я жильё искала, по работе пересеклась с человеком и он предложил мне эту квартиру арендовать с выкупом.

– Где пересеклась?

– В интернете. Он в Таиланде живёт, а эта квартира его. И мы договорились, что я её арендую с последующим выкупом и плачу ему ежемесячно аренду и долю выкупа и когда сумму выкупа выплачу, квартира будет моя.

– И договор подписали? – спросила я.

– Нет, – сказала Вера. – Как бы я подписала? На словах договорились.

– Так ты, лохушка-нищебродка, у нас ипотеку за кого-то платишь? – всплеснула я руками.

– В смысле, лохушка-нищебродка? Думаешь, меня как-то хотят обмануть?

– Да не думаю я, что хотят! – соскочила я с дивана. – Я знаю, что уже обманули! Вера, господи! Ты как маленькая! Договорилась она…

– Ну я же, если что-то будет не так, найду его и всё выясню.

– Где найдёшь, в Таиланде? Ну, ты вообще… – у меня аж дым из ушей пошёл от возмущения. – Дяде она троюродному за квартирой приглядывает. Все данные, что у тебя есть – завтра же мне на стол. Про квартиру я всё выясню по своим каналам – у нас Уваров недвижимостью занимался. Я этого твоего арендодателя под землёй найду и по миру пущу, козла. И квартиру выкупим. Все распечатки по платежам ему тоже мне на стол! За все четыре с лишним года! Если что, мы и налоговую и контору Бориса Анатольевича привлечём…

Я ещё долго бушевала и метала громы и молнии, отбросив Фемидины повязку и весы в сторону и оставив в руке только меч.

– Нам ещё вторую машину надо, – сказала Вера. – У меня теперь не будет возможности за тобой в университет ездить и на работу отвозить, а на маршрутках или автобусах мы уже отвыкли, да и времени жалко. А если я в Кольцово перееду, то и вовсе.

– Машину теперь можешь купить сама! Квартиру же уже купила! – я всё ещё не остыла и скворчала, как утюг, на который плюнули. – Или ты хочешь самурайку себе оставить?

– А ты как хочешь?

Мне пришлось остановиться и задуматься.

– Не знаю. Самурайка мне нравится, она симпатичненькая, я к ней привыкла.

– Ну и пусть она будет твоей, а мне возьмём что-нибудь помощней и побольше, как у Жени. Мне нравится его крузер. Я бы, конечно, Тигр предпочла, но это будет перебор, как считаешь?

– Тигр? Танк, что ли? – попробовала пошутить я.

– Да нет, внедорожник военный.

– Нет, Вера, если военный, то точно перебор. А этот крузер твой сколько стоит?

– Не знаю, надо посмотреть. Миллионов десять-двенадцать, наверное.

– А у нас что, есть такие деньги?

– Сейчас нет, – сказала Вера. – Но подполковник Хомянин сказал, что они предоставят мне автомобиль по моему выбору.

Ещё один обещальщик выискался. Где она их только находит…

– Вера, не называй его подполковником Хомяниным. При личном общении называй Борис Анатольевич, а при общении со мной называй Хома. А на счёт машины – не думаю, что они имели в виду крузер за десять миллионов рублей, но я у него спрошу, – хихикнула я. – Хочу посмотреть на его реакцию. Но если он обещал – ты в своём праве.

Но Вера, видимо, решила сегодня додавить меня до конца.

– Дима звонил, предлагает встретиться, – сказала она, беря пульт от телевизора в руки. – Включить что-нибудь?

– Включи. Про животных что-нибудь.

– Мы же с тобой уже давно никуда не ходим, – Вера помнила номера каналов и сразу включила Animal Planet. – Я имею ввиду кафе или рестораны. Сходим опять в "Мятный карась", креветок твоих любимых поедим.

– А ты Дмитрию ничего про Хому и с ним связанного не говорила? – с тревогой спросила я.

– Нет, конечно! Пусть Хома сам решает, что ему говорить. А я подписку давала.

Ну, да, про подписку-то я забыла, голова садовая.

– Вот и о чём я буду с ним говорить после того, как он на тебя настучал?

– Тань, он своё право не знать будущего защищал, – снова заступилась за Судницкого Вера.

– Поздно хватился, – заявила я. – Это ему надо было тем летом тебя на крыльце керосином облить и сжечь. А теперь Зива с твоей помощью всем нам будущее поминутно распишет. А Судницкому его будущее я и без Зивы могу расписать.

– Что ты имеешь в виду?

– Да сбухается или сторчится твой Дима от осознания никчемушности и угрызений совести. Хома потом его пристроит в какую-нибудь богадельню, чтоб не отсвечивал.

– Так нельзя, Тань. Давай, такого не допустим? Дима меня спас. Если бы не он, меня бы давно разобрали на запчасти. Пообещай мне, что мы такого не допустим.

– О, господи! Да какая из меня Ванга или Зива! – опомнилась я. – Просто, я сейчас сердитая и сказала так. Ничего такого с твоим Димой не произойдёт.

– А что произойдёт?

– Да откуда ж я знаю?!

– Вот и пообещай, что мы не допустим, чтобы с ним произошло что-то подобное.

– Ну, знаешь ли, из меня ангел-хранитель ещё тот. Со мной самой в любой момент может что угодно произойти. И с тобой тоже. Хоть с кем.

– Пообещай! Ты мне так говорила. Пообещай и всё. Я тебе верю.

– Обещаю, – сказала я. – Просто, человеку ничем не поможешь, если он сам себе не захочет помогать.

– Не важно, – сказала Вера. – В ресторан пойдём?

– Пойдём.

– Тогда я Диме сейчас позвоню?

– Звони.

Когда Дмитрий приехал в "Мятный карась", мы уже сидели за столиком. Я изучала толстый прейскурант, а Вера посетителей.

– Ты заказывай всё, что хочешь попробовать, будто бы на нас обеих, а потом я буду тебе подсовывать.

– Хочешь, чтобы я опять растолстела?

– Не растолстеешь. Ты сейчас носишься, как гончая, а прошлые десять дней толком вообще не ела. Я же видела, что ты переживаешь в ожидании вестей от Хомы, но успокоить тебя мне было нечем.

– А ты разве не переживала?

– Переживала, только мы переживаем по-разному. У меня от переживаний аппетит не пропадает.

– Некоторые, когда переживают, наоборот, жрут, как не в себя, – хихикнула я. – При таком раскладе даже не понятно, что хуже.

– А вот и Дима, – Вера помахала озирающемуся Судницкому рукой.

Он нас увидел, подошёл и приложился к ручкам – сначала к Вериной, потом к моей.

– Уже заказали что-нибудь? – поинтересовался он, открывая прейскурант.

– Нет, тебя ждём, – сказала Вера.

– А я сегодня на такси приехал, коньяку хочу. А вы что будете пить?

– Мы, как всегда, вино, – сказала я. – Выбери нам хорошего белого сухого, а то я так в нём и не разбираюсь.

– Выберем. Как работа продвигается? – спросил Дмитрий. – Это я спрашиваю, пока мы ещё трапезничать не начали. Есть прорывы?

– Вера тебе рассказывала про китайцев? Первый наш иностранный клиент.

– Да, рассказывала, – сказала Вера. – Держу обоих учредителей в курсе.

– А они чем рассчитываться будут? Юанями или рублями? Это же надо счёт в юанях открывать? Я в этом ни бум-бум.

– Вот и не заморачивайся, – сказала я. – В какой бы валюте они с нами ни рассчитывались, ты свои дивиденды будешь получать в рублях.

– Понятия не имею, что вы там с ними делаете, но, как говорится, дай бог. Придёт же такое в голову, с китайцами работать. Это кто из вас придумал?

– Вера.

– Нет, это ты сказала, что хочешь за китайца замуж.

Я развела руками.

– Вот, на следующей неделе с нашей китайской переводчицей слетаю в Мирный, обеспечю юридическое оформление передачи оборудования, и оттуда сразу в Китай, в замуж, в маленькую китайскую деревеньку мужа на пять миллионов жителей.

– А вдруг правда влюбишься и уедешь? – как-то грустно спросил Дмитрий.

– Я здесь Веру одну не брошу. Пусть женится сразу на нас двоих. Всё равно мы для них все на одно лицо, так что он разницы и не заметит.

Мы позвали официантку и сделали заказ. Когда принесли вино и коньяк, Дмитрий всем налил и мы выпили за успех предприятия.

– А у тебя что нового? – спросила Вера.

– А что у меня может быть нового, – риторически воскликнул Дмитрий. – Всё по-прежнему. Работа, холостяцкая жизнь. Знаешь, я теперь и с женщинами не могу, как с тобой тогда. Не физически, а психологически.

– Давайте, при мне не будем на эту тему, – сказала я. – Я с вами третьей не спала и свечку над кроватью тоже не держала.

– А идея хорошая, между прочим, – усмехнулся Дмитрий.

– Ничего хорошего, – сказала я. – Складывается такое впечатление, Дима, что ты только себя за человека считаешь, а Веру и меня неизвестно за кого. А мы женщины, между прочим. Мы любим, когда нас любят.

– Я свою жену люблю, – сказал Дмитрий, доливая себе в бокал коньяку.

– И что теперь нам сделать? Съездить к ней и попросить её к тебе вернуться?

– Ладно, Тань, замяли… – он выпил. – Вера, извини.

Мы некоторое время ели молча. Вера в тарелке, стоящей перед ней, время от времени чистила палочками очередную креветку и перекладывала мне.

– Я знаю, что вы знаете, что это я о схроне сообщил, – вдруг сказал Дмитрий, словно молчать уже больше не мог. – Вернее, не о схроне, конечно, а о том, что со мной произошло. О тебе, Вера.

– Ну, наконец-то выговорил, – заметила я.

– Ну и хорошо, что знаешь, – сказала Вера, тронув его за руку.

– Просто, это очень большая ответственность и я больше не мог. Ты это понимаешь, Таня?

На этот раз я промолчала.

– Она понимает, – сказала Вера. – Мы это обсудили и понимаем твои мотивы. Налей нам вина и давайте выпьем. Всё обошлось хорошо. Так даже лучше – будет польза и контроль.

Она его, как могла, пыталась успокоить.

– Мне предложили место главного архитектора в одном городе. В небольшом. Давно хотел самостоятельно поработать.

– Что за город? – спросила я.

– Белореченск в Краснодарском крае, – Дмитрий поднял свой бокал.

– Поедешь? – спросила Вера.

– Наверное, поеду. Пожелайте мне…

Я даже чокаться не стала – выпила, как на поминках, залпом. Мы снова замолчали. Сидеть так было невыносимо.

– Дима, послушай! – вдруг решилась я. – Ты же подписку о неразглашении давал, да? Значит, жене ничего сказать не можешь. Да и не поверит она тебе сроду, даже если скажешь, не дура же она в киборгов верить. А если и поверит, то ещё хуже – ты ей с киборгом изменял. Лучше бы просто обыкновенная баба была. У тебя их, небось, целый табун по университету копытами стучит и гривами машет.

– Ты что, специально хочешь меня вывести? – зло спросил Судницкий.

– Нет, не хочу, – я подалась вперёд. – Я сегодня Вере обещание дала! Пообещала ей, что мы никому не позволим причинить тебе вред! Даже если это будешь ты сам! Нахрена тебе этот Белореченск? Ты там что потерял? У тебя здесь жена, дочь, работа, кафедра, твои студенты, связи, знакомые, друзья, коллеги, мы с Верой, дом, который ты сам построил, а там ты что будешь делать? Вывески с рекламными щитами согласовывать за долю малую и бухать? Ты жене покайся! Наваждение, скажи, было, бес попутал! Только тебя люблю! Дочку люблю! А про эту шаболду не знаю ничего! Не было её! Морок! Прости! Буду ждать сколько смогу, пока не сдохну, позвони лишь! И дочку не бросай, общайся с ней, и так, и по телефону и по и-нету. И жена позвонит. Обязательно. Беда, скажет, какая-то или совет нужен. Если любит, то позвонит. Деньги отправляй каждый месяц и два слова каждый раз – люблю, жду, люблю, жду, люблю, жду. Даже камень ответит. – я отклонилась назад. – Я не знаю, кто там твой куратор и с кем ты общаешься – мне знать не положено. Только ты там Д'Артаньяна из себя не корчи. Наоборот, убеди его, что быть здесь тебе лучше. Всем лучше. Ты наш спонсор, учредитель нашей фирмы, мы тебе даже благодарны, что всё так вышло. Вера знает, что ты ей фактически жизнь спас, а это так и есть, и ты прекрасно понимаешь, как важно, чтобы ничего не случилось непредвиденного, и готов всячески этому содействовать, и держать их в курсе всего, чему свидетелем и участником ты можешь оказаться. И так на самом и деле и делай. Это понятно?

Он смотрел на меня, как на… Не знаю, как на кого… А Вера смотрела на него. И он перевёл взгляд на неё, словно увидел первый раз, а потом опять на меня и сказал:

– Спасибо, Тань, не ожидал. Я же вроде как предал вас.

– Никого ты не предал, – сказала я. – Мы не марсианские шпионы. Мы сами собирались куда надо пойти, только ты нас опередил, – улыбнулась я. – Все будет нормально, так что давай устраиваться как следует и всё налаживать, а не фигнёй заниматься. Наливай! А то у меня креветки остыли.

– А давай попросим их подогреть, – предложила Вера. – Я тоже горяченьких хочу.

После ресторана Дмитрия мы не отпустили среди ночи ехать в такую даль на такси в свой Строитель.

– Мы же у тебя ночевали, а теперь ты переночуешь у нас, – сказала я, когда мы вышли и взяли его с Верой под руки с обеих сторон. – Мы тебе на диване в гостиной постелем, а утром примешь душ, мы тебя напоим кофе с драниками и сушками, и поедешь на работу как огурчик, – смеялась я.

Так всё и было.

Когда утром мы с Верой стояли у кухонного окошка и смотрели, как Дмитрий садится в вызванное такси, Вера обняла меня сзади за плечи и прошептала в ухо:

– Ты такая молодец.

– Што? – по-старушечьи прошамкала я и приставила к уху ладонь. – Ты мене, дочка, в другое ухо говори. Тутока у мене разъём для зарядки. Я ничего им не слышу.