Репетитор

9 Праздник

Празднование дня студента для преподавателей вузов и лучших студентов устраивали в «Ролл-Холл». Туда Алексей поехал отдельно от Карины. До развода он еще мог себе позволить выполнять ее поручения, как золотая рыбка на посылках, но после как она его послала — увольте. Они даже не друзья.

В гардеробе он столкнулся со Слепченко, не удержался и спросил, многим ли он поставил неуд и все ли пересдали, и есть ли среди них Эльвира Савенкова.

— Есть, — с ходу ответил Слепченко. — Уж эту студентку я долго не забуду. Спасибо мамаше.

— А что такое?

— Еще бы пару раз приехала, и я бы получил миллион.

Алексей вздернул брови:

— Взятку предлагала?

— Да я же ей лучше сделал. Сколько их с дипломами потом в «Макдональдсе» работает?

— Ну эта студентка конечно там не окажется.

— Тем более. Было бы о чем так переживать.

Алексей полчаса пробирался через фойе в зал для празднования — пока со всеми поздоровался, пока перекинулся парой фраз. Прежде чем войти он поискал глазами Карину. Внутри он нашел столы для своего университета, но Карины и тут не было. Он подумал, что может она обманула, что ее позвали. Но когда программа началась, одно место за столом все еще пустовало. Зная, в каком настроении она пребывала последнее время, теперь он решил, что она просто не приедет.

Когда объявили перерыв на музыку, Алексей ушел в туалет. Он помыл руки и все же решил написать спросить, почему она осталась дома. Он зашел в кабинку и достал телефон. А пока думал, как написать, в туалет кто-то зашел.

«Ты видел Савенкову?» — сказал парень. — «Я все время думал, что она серая мышь».

«Ничего себе мышь. Ты знаешь, что ее отец — депутат?»

«Может, потанцевать с ней?» — неуверенно произнес первый.

Второй рассмеялся.

«Потом заставят жениться. Не. Нафиг надо. И вообще. Как по мне это Снежная королева».

Раздался шум воды в раковине, хлопнула дверь. Алексей сунул телефон во внутренний карман пиджака и вышел.

Он уже слышал это выражение про королеву. Так обзывали Эвелину. Только он о ней никогда так не думал, он ее не боялся. Вспомнилось как они с ней во дворе в сушилке для белья обнимались и целовались на скамейке. Она всегда сидела с красным лицом, глаза боялась на него поднять, и все лепетала, что только после свадьбы. Но почему дочку Эва не научила давать отпор?

Ему стало интересно, как Эля восприняла его отповедь о девственности. Он прошел на половину для студентов и медленно пошел к сцене, всматриваясь в блондинок. Наконец он увидел ее и встал ошеломленный.

Эля стояла у колонны, глядя на танцующих. На ней были черные остроносые туфли на шпильке, полупрозрачные черные капронки и черное облегающее платье выше колена и с длинными рукавами. Плечи были голые. Длинные прямые волосы как обычно были просто на роспуск.

«Это провал, — подумал Алексей. — Слишком красиво. Слишком хорошо».

Когда мимо проходил какой-нибудь студент Эля вскидывала голову, и было видно, что пыталась улыбнуться. Потом опускала голову и делала вид, что поправляет сумочку на плече. Сдавшись, она спряталась за колонну, приткнулась к ней спиной, уставилась в пол.

Алексей сунул руки в карманы брюк и тоже встал к стене. «Дурдом, — думал он. — С такой внешностью и семьей… Какой парень рискнет подкатить к такой?» Он уже видел нечто подобное. Есть у них с Кариной одноклассница, как будто из прошлого века из семьи аристократов. Благо в тридцать шесть вышла замуж и родила, а до этого все мыкалась в одиночестве. Но хотя бы не сильно страдала. Всю жизнь по зарубежью ездила, йогу преподавала и рисовала.

Он поднял глаза и встретился с Элей взглядом, и его словно током ударило. Показалось, что ему снова семнадцать, и он на выпускном.

Эля смотрела как будто непонимающе — чего он пялится? Не узнает? Тогда он махнул ей и тронулся в ее сторону.

— Привет, — сказал Алексей ей почти на ухо из-за музыки.

— Здравствуйте.

Он плечом оперся о стену.

— А я встретил Слепченко. Он сказал, что все. Конец. Не ждал тебя здесь увидеть.

— У меня ведь есть время до следующего семестра.

— И что? Останешься?

Она только плечом пожала.

— Господи, и почему ты такая нерешительная? — вырвалось у Алексея. — Пойдем хоть потанцуем.

Он взял ее ладонь в свою и не удивился, что она была ледяная. Из-за каблуков Эля теперь была выше и, похоже, поэтому смущалась еще больше. Алексей чувствовал запах ее духов. Тот же самый, что он уловил тогда, в поселке.

— Эля, почему ты так нервничаешь? Я тебя пугаю?

— Нет, — удивленно ответила она.

— Тебя обидел кто?

— В каком смысле?

— Ты боишься парней.

Она покраснела.

— Никто меня не обижал.

«С такой болезненной застенчивостью можно отморозить даже самого смелого пацана», — подумал Алексей.

— Мужчины тоже люди, — посмеялся он. — Мы тоже стесняемся и даже боимся девушек. Особенно красивых. — Он заглянул ей в глаза, но она очевидно не поняла, что это про нее. — Ты как будто себе цены не знаешь.

— Это как?

— Да просто. У тебя богатая семья, статусная. Ты… привлекательная. Но ведешь себя так, как будто ждешь милостыню. Это ты должна выбирать, а не наоборот.

Эля ничего не ответила. Чуть погодя Алексей поймал себя на том, что не может не пялиться на нее, и что его рука вот-вот сползет ниже талии.

— Спасибо за абонемент. Я с таким удовольствие вернулся к занятиям, ты не представляешь. — Когда она кивнула, он продолжал: — Ты все же ответишь нет? Про учебу.

— Я заберу документы. Я, наверное, на учителя рисования пойду.

«О, Господи, — чуть не вырвалось у него. — Ну точно. Хорошо не на библиотекаршу».

— Ой, Эля, Эля… А мама не убьет? — посмеялся он.

— Папа снял мне квартиру.

— Вот как! Удивила. Ну может и созреешь до чего-то большего, чем до учительства. — Он чуть поразмыслил. — Вот что, Эля. Ищи парня попроще. Не мажора, поняла? Работящего, чтобы у него планы были на жизнь адекватные.

— Вы же сказали искать похожего, — с удивлением напомнила она.

— В твоем случае не получится. Мать тебя… — Он попробовал подобрать слово и вышло: — затыркала. Смотри, чтобы он реальным делом занимался, а не философией или покатушками на БМВ. И если понравится, если серьезно настроен, не жадничай тепла. Ты пиши мне, если что. Не стесняйся.

Танец кончился. Отпустив Элю, Алексей вдруг пожалел, что ему почти сорок. И тут же подумал, что если, Карина как раз по этому и тосковала? Оплакивала молодость? Детей уже не будет. Другого смысла найти не может. Жалость сжала его сердце.

Он протолкался через гостей к столу, поднял глаза и замер на миг, когда увидел Карину и явственно прочел в ее глазах неподдельную жгучую ревность.