Репин

Приложение I Портретное мастерство Репина^[220]

При развернутом раскрытии творческого облика такого многогранного мастера, как Репин, многие из его произведений остаются недостаточно освещенными с различных точек зрения. Особенно это относится к портретам: некоторых из них пришлось, по ходу изложения, коснуться лишь вскользь, другие не упомянуты вовсе, почему портретному искусству Репина необходимо уделить особый раздел, восполняющий этот невольный пробел. Перечень его портретов, с пояснительными к ним примечаниями, поможет выяснению и общей эволюции репинского искусства. Здесь даны и снимки с некоторых портретов, не упомянутых в основном тексте.

1. Ефим Васильевич Репин, отец художника, и Татьяна Степановна Репина, мать художника. Оба портрета писаны в Чугуеве, в 1859 г. Головы построены умело и не плохо вылеплены. Выдержаны в условной темной гамме. До 1917 г. первый находился у Репина в «Пенатах», второй — у С. В. Сазоновой. Писаны на картоне.

2. Аграфена Степановна Бочарова («тетя Груша»), сестра матери художника, Т. С. Репиной (I, стр. 29). Портрет писан одновременно с предыдущим, в 1859 г., принадлежал Н. Т. Чаплыгину, сыну двоюродного брата Репина, «Троньки» (Т. П. Чаплыгина), наследовавшему его от матери, О. В. Чаплыгиной, в 1911 г. Портрет был в то время покрыт толстым слоем пыли и копоти, был засижен мухами, и до того почернел, что почти ничего не было видно, почему новый его владелец решился промыть живопись. Эта операция была произведена при помощи столь сильно действующих средств, что вместе с поверхностным загрязнением и пожелтевшей олифой, быть может, сошли подпись и дата, ныне не существующие, между тем как портрет отца их имеет. Портрет обличает умелую руку, писан не робко, не в зализанной манере, а мазками, голова построена грамотно, надо думать, удачно характеризована, и автор не плохо справился со светотенью. С особенным увлечением юный Репин, видимо, писал шаль, покрытую крупными красными цветами, с зеленоватыми разводами. Писан на картоне. [Ныне хранится в ГТГ.]

3. Автопортрет. Писан на картоне, 2 декабря 1863 г., в комнате, снятой Репиным на Малом проспекте Васильевского острова, в квартире архитектора А. Д. Петрова. В то время [Репин] еще не поступал в Академию, а ходил в рисовальную «школу на бирже». Портрет писан гладко, по иконописному, в условной расцветке, но свидетельствует о том, что 19-летний Репин приехал в Петербург уже вполне грамотным рисовальщиком, освоившимся с законами светотени и лепки. Автопортрет хорошо построен и в композиционном отношении, будучи удачно вписан в раму.

4. Е. Д. Шевцова (I, стр. 55), жена академика архитектуры А. И. Шевцова^[221], теща Репина. Портрет писан в 1865 г. сепией и обнаруживает огромные успехи, сделанные художником всего за два года, протекшие со времени написания автопортрета. Здесь лепка несравненно увереннее, форма закономернее. Это работа уже слагающегося мастера.

5. К. Ф. Яницкий, военный врач, 1865. Изображен по грудь, в мундире военно-медицинского ведомства, с несколько наклоненной головой. Последняя суховата по живописи и значительно слабее по исполнению, чем густые генеральские серебряные эполеты и ордена, писанные с особенной любовью и очень удавшиеся.

6. Яницкая, жена военного врача, 1865 (подписной). Погрудный. Изображена в профиль, вправо, в шелковой кофте яркого василькового цвета, на фоне цвета жженой сиены (справа от головы) переходящего слева в серый цвет. Превосходно написанный, с большим техническим мастерством, этот портрет значительно выше по качеству предыдущего.

7. А. В. Прахов (I, стр. 61) и М. В. Прахов братья искусствоведы, студенты университета, в доме родителей которых Репин часто бывал. Техника исполнения обоих портретов — мокрый соус и белила, излюбленный в то время прием И. Н. Крамского, — говорит о наличии в 1866 г. огромного влияния этого художника на Репина. Ни раньше, ни позднее он не работал в таком плане, отказавшись через несколько лет от эффектных белильных ударов, повышающих живописность черного соуса, но условных и недостаточно строгих.

8. А. С. Фокина. Портрет, являющийся переходным по манере к портретам последующего времени. В нем удачно найдена поза девушки, со сложенными на коленях руками, но он суховат по живописи и жёсток по форме. Уже на этом раннем портрете хорошо нарисованы руки, которым Репин в своих дальнейших портретах обычно уделял особенное внимание.

9. С. А. Маринич, художник (II, стр. 260)^[222], 1867. Портрет носит этюдный характер и в противоположность предыдущему написан быстро, в живописной манере. Это профильное изображение не отличается ни особенной строгостью рисунка, ни энергией лепки, но оно корректно и деловито. Расцветка тела несколько пестра.

10. И. С. Панов, известный художник, иллюстратор и офортист (I, стр. 69)^[223], 1867. Овал. Портрет значительно сильнее и во всех отношениях интереснее предыдущего. Отлично построена голова, хорошо передан взгляд опущенных глаз и характерные, умело нарисованные губы, полузакрытые усами. Красиво и уверенно взято отношение красной расстегнутой рубахи к белой книге.

11. Вася Репин, младший брат художника, музыкант, окончивший Петербургскую консерваторию (I, стр. 73). Изображен по колена, в кресле, в красной рубахе и расстегнутом жилете. Написан мастерски, трактован в свободной живописной манере. Лучший из всех портретов, написанных Репиным до 1868 г.

12. Ф. Д. Хлобощин, архитектор (I, стр. 74)^[224], 1868. Дальнейший шаг на пути овладения формой. Рисунок уверенный, лепка твердая. Верно построенные, слегка по-монгольски поставленные глаза обнаруживают основательное знакомство с теорией и практикой «перспективного строения головы», культивировавшегося в Академии со времен Брюллова и развитого впоследствии П. П. Чистяковым в целую систему. Потому, вероятно, этот портрет академичнее предыдущих и последующих; взятый жизненно, против всех традиций портретного формата вытянутый в ширину, со всей свободой и непринужденностью позы, он сугубо традиционен по чисто живописным приемам: все теневые части головы жидко протерты жженой сиеной, света нанесены густыми кроющими красками.

13. Генерал-лейтенант в парадной форме. Овал. Подпись и дата 1868 г. Видимо, заказной портрет, писанный с натуры. Выдержан в условно академическом плане, с подмалевкой жженой сиеной и таким же фоном. Во всех отношениях слабее предыдущего.

14. В. А. Шевцова, с 1872 г. жена Репина (I, стр. 75), 1869. Первый, дошедший до нас портрет художника, являющийся крупным художественным произведением. То стремление уйти от банальной трактовки портретной композиции, которое видно уже в портрете Хлобощина, здесь более бросается в глаза: девушка взята жизненно, естественно посажена на кушетку, несколько неуклюже неуклюжестью подростка, но именно потому без всякого позерства. Подобной портретной концепции русская живопись до того не знала. Портреты Васи Репина, Хлобощина и Шевцовой уже в 1860-х годах, в ученический период Репина, обнаруживают черту, особенно типичную для всего его портретного искусства в дальнейшем, — постоянные поиски, «как взять» на холсте данного человека, «как дать» его в наиболее ему присущем и характерном движении. И по живописи этот портрет стоит значительно выше предыдущих: в нем впервые видно определенное тяготение к колористическому согласованию цветовой гаммы, — серой кофты, красной юбки и зеленой кушетки.

15. А. И. Шевцов, академик архитектуры, тесть Репина, 1869. Изображен в профиль, вправо, по колена, одно из которых он обхватил обеими руками.

16. Читающая девушка, 1870. [Портрет следует датировать 1876 г.] Поколенный портрет молодой девушки, с распущенными волосами, сидящей в кресле, в повороте вправо от зрителя, читающей журнал, который держит перед собою обеими руками. Освещена ярким светом сзади; лицо и воротник залиты рефлексами от освещенных листов журнала. Это смело задуманная и отлично выполненная задача освещения и рефлексов, показывающая, как сильно шагнул Репин-живописец. Едва ли в 1870 г. подобную задачу мог с такой свободой и уверенностью разрешить другой русский художник. Портрет принадлежал проф. В. С. Груздеву, принесшему его в 1919 г. в дар Казанскому музею.

По словам В. С. Груздева, портрет был им куплен в давние годы, тотчас после окончания им университета, вместе с целой обстановкой, и достался ему почти даром, в придачу к мебели. Позднее Репин очень хотел перекупить портрет у его владельца, на что последний не согласился. Подпись и дата на портрете сделаны художником в 90-х годах.

17. Академический сторож Ефимов (II, стр. 188), 1871. Портрет-этюд, написанный в свободной живописной манере, выработанной Репиным после писания этюдов на воздухе для «Бурлаков», когда он сразу значительно повысил свое живописное мастерство. Опять не банально высмотренная и хорошо переданная поза человека, нагнувшегося вперед и опирающегося руками о колени. В живописи этого этюда нет уже никаких пережитков академических традиций, явных в портрете Хлобощина и не вполне отброшенных даже в портрете В. А. Шевцовой. Но здесь прибавилась еще новая черта, которая вскоре вырастет в одно из характернейших слагаемых всего репинского искусства, — чисто репинское чувство материала. И. Е. Репин в зрелую эпоху так чувствовал, так смаковал, любил и так передавал материал — тело, волосы, одежду, деревья, камни и т. д., — как ни один из русских художников до и после него. Это специфическая особенность его живописи, культивируемая им, начиная с 1871 г., упорно, всюду и во всем, почти фанатически.

18. Продавец ученических работ в академической лавочке (II, стр. 189), 1871. Портрет-этюд, написанный вскоре после предыдущего. Оба эти этюда были первыми произведениями, купленными у Репина П. М. Третьяковым. И в этой голове, живой и выразительной, огромное внимание уделено передаче материала, решенного путем фактурно-разнотипной трактовки отдельных частей целого. И снова небанальность посадки, жизненность и намеренная случайность поворота.

19. Татьяна Степановна Репина, мать художника. Портрет-миниатюра, писанный на доске, во время приезда матери к Репину в начале февраля 1872 г. Портрет всегда висел в мастерской художника, видимо, его ценившего и любившего, притом не только, как память о дорогом человеке, но и как удовлетворявшее его художественное произведение: шесть лет спустя, уже вернувшись из Парижа, он, автор «Еврея на молитве», давно уже висевшего в Третьяковской галерее, прославленного «Протодиакона» и портретов Забелина, Куинджи, Шишкина, Поленова, ставит эту миниатюру на ответственную для себя VI Передвижную выставку 1878 г., вместе с «Протодиаконом», «Мужичком из робких» и портретом Е. Г. Мамонтовой. Портрет матери явно писан под впечатлением миниатюр Рембрандта в Эрмитаже, которыми Репин в то время особенно увлекался.

20. В. В. Стасов, художественный критик (I, стр. 235), апрель 1873. Взят смело для своего времени, с энергичным поворотом головы вправо от зрителя. Эта слегка вскинутая вверх голова прекрасно характеризована; она обращала на себя всеобщее внимание на III Передвижной выставке 1874 г., первой Передвижной, на которой принял участие Репин, находившийся в то время в Париже.

Портрет Стасова, прекрасный по форме, несколько черноват по живописи, что объясняется продолжавшимся в течение всего 1871 и в начале 1872 г. увлечением Рембрандтом. Увлечение эрмитажными картинами, несомненно, сказалось и на конкурсной программе — «Воскрешение дочери Иаира» — и даже на желтом колорите «Бурлаков».

21. И. С. Тургенев, писатель (I, стр. 129), 1874, в Париже. Портрет продолжает линию культа старых мастеров, обозначившуюся у Репина в конце его пребывания в Академии и выразившуюся в несколько условном колорите. Фигура Тургенева не окутана воздухом, жестка по форме, черновата и красновата по цвету. На желтый цвет лица обращал внимание Репина уже П. М. Третьяков, считавший портрет крайне неудачным, но все же повесивший его у себя в Галерее.

К концу 1870-х годов упавшая было слава Тургенева снова возросла, и Третьяков, собиравший не только картины знаменитых русских художников, но и портреты знаменитых русских деятелей на самых разнообразных поприщах, не мог отказаться от соблазна обогатить свое собрание новым портретом такой всесветной знаменитости, как Тургенев, хотя в Галерее давно уже висел тургеневский портрет работы Перова (1872).

В 1878 г. Тургенев приехал в Москву, и Репину, встретившемуся с ним в Абрамцеве, удалось уговорить писателя дать ему еще несколько портретных сеансов. Тургенев позировал ему в Теплом переулке, а затем еще несколько раз в квартире своего дяди Ив. Ильича Маслова, у которого он постоянно останавливался и где Тургенев, во время жестоких приступов подагры, «завернувши пледом ноги, вылеживал свой срок, принимая всю образованную и боготворящую его интеллигентную Москву»^[225]. Портрет Тургенева, по собственному признанию Репина, так ему и не удался^[226].

В 1879 г. Третьяков настойчиво убеждал Репина переписать голову. «Поимейте в виду, чтобы голова вышла не темна и не красна; на всех портретах, кроме характера, и колорит его не верен. По моему мнению, в выражении Ивана Сергеевича соединяются: ум, добродушие и юмор, а колорит, несмотря на смуглость, производит впечатление постоянно светлое. Вы видите, что я неисправим и, несмотря на свое фиаско, иду со своими взглядами и советами»^[227].

Тургенев так и не написан с пледом на ногах. Голова носит явные следы неоднократных переписываний, в то время как руки, написанные сравнительно быстро, значительно свежее по живописи. Руки очень нравились самому Тургеневу.

В 1879 г. Репин еще раз перед Передвижной выставкой работал над портретом, переписав его фон^[228]. В том виде, в каком тургеневский портрет дошел до нас и в каком мы его знаем по Третьяковской галерее, куда он перешел из Солдатенковского собрания, бывшего Румянцевского музея, он, хотя и не принадлежит к числу удачных портретов Репина, является наиболее удавшимся портретом Тургенева из всех до нас дошедших.

До этого портрета Репин начал другой, которым был доволен, но окружающие Тургенева — m-me Виардо, ее муж и др. — нашли его улыбку неприятной и заставили изменить позу, почему Репину пришлось взять новый холст. Старый у него сохранился, и он, подработав его позднее, уже в Петербурге, продал в Варшаву, некоему Н. Н. Максимовскому. Портрет этот сохранился в рисунке Репина на цинкографской бумаге, сделанном им в 1894 г. для каталога Н. П. Собко.

Еще позднее, в 1907 г., он еще раз пишет портрет Тургенева, с пенснэ в руках, на основе своих давних зарисовок и по памяти. Этот портрет был на XXXVI Передвижной выставке 1908 г. и воспроизведен в каталоге Фишера^[229].

22. «Еврей на молитве» (I, стр. 157) — столько же картина, сколько и первоклассный портрет, мастерский по выполнению и тонкий по характеристике. Это этюд с натуры, относящийся к 1875 г. Такого исключительного живописного мастерства нет ни в одном из репинских произведений, написанных до того. Ясно видно, как многому научился Репин за два года жизни и работы в Париже. И все же на живописи «Еврея на молитве» тяготеет еще гипноз «галерейного тона», сковывавший свободу индивидуального творчества и мешавший пониманию и принятию совершившегося тогда великого переворота во французской живописи. Но вскоре у Репина произойдет решительный перелом во взглядах на задачи и, главное, «возможности» живописи. Художник начнет без предубеждения всматриваться в «дикие» картины Эдуарда Манэ и признает его мастером, даже полушутя-полусерьезно станет ему подражать, чему примером может служить изумительный этюд, написанный им с трехлетней дочурки.

23. Веруня Репина, набросанная в один сеанс, в два часа, «à la Manet», как он сам говорит в письме к Стасову^[230]. Это подлинный шедевр, пока единственный в таком роде, мне известный^[231].

24. А. П. Боголюбов, 1876 (I, стр. 163). Изображен по колена, сидя на диване с палитрой в руке, на фоне тисненых обоев. Писан очень долго, засушен и замучен. Лицо монотонно по живописи и неважно вылеплено. Один из неудачнейших портретов Репина, заставляющий думать, что он и сам измучился, работая над ним, и измучил свою модель. Писан в Париже.

25. В. А. Репина, по грудь, в шляпке с перьями, 1876. Писана в Париже, в темной «галерейной» гамме. Лицо монотонно, рыжевато и плохо вылеплено.

26. С. Г. Овденко, доверенный П. М. Третьякова по его коммерческим делам в Париже (I, стр. 161), 1876, необыкновенно сильно и смело, широкими мазками проложенная голова, выпадающих из общей линии русской школы живописи и явно примыкающая к французской, ближе всего к кругу Леона Бонна 70-х годов. В живописи все еще преобладает теплый, красноватый «галерейный» тон.

27. «Семейная скамья» (или «На дерновой скамье») (I, стр. 171). В саду, на дерновой скамье дачи Шевцовых, в Красном селе, расположилась группа Шевцовых и Репиных: А. И. и Е. Д. Шевцовы (тесть и теща Репина), их сын и невестка А. А. и М. П. Шевцовы, В. А. Репина (крайняя слева) и старшие девочки Репиных, Вера и Надя, играющие на траве. Неяркий солнечный день; лучи солнца пробиваются из-за легких облаков, покрывающих небо. Общий тон серебристо-зеленоватый.

На тонкой живописи этой картинки впервые сказалось у Репина определенное влияние французских художников-пленеристов. Несмотря на преобладание здесь пейзажа, «семейная скамья» — подлинный миниатюрный групповой портрет, притом трактованный необыкновенно декоративно, живописно и даже монументально, благодаря чему фотографический снимок с картинки производит впечатление снятого с большого холста. Появление ее в Русском музее незадолго до революции произвело немалую сенсацию в тогдашних художественных кругах, единогласно признавших это произведение одним из величайших созданий мастера.

Непонятно, как «Семейная скамья» была не замечена на выставке Репина и Шишкина в 1891 г., где она носила название «Семейная группа на даче» (№ 37 каталога). Сам Репин ее также не слишком ценил, оставив навсегда в собственности В. А. Репиной, в ее квартире на Карповке. [Ныне хранится в ГРМ.]

28. А. А. Шевцов, в 1876 г., когда написан портрет, штабс-капитан, впоследствии генерал, сын академика А. И. Шевцова, шурин Репина. Портрет писан в Красном селе на той же шевцовской даче и носит этюдный характер. Написан быстро. Художника, видимо, более интересовала чисто живописная задача — отношение темного мундира с золотыми погонами и пуговицами, черным бархатным воротником и фуражки с таким же бархатным околышем, к светлому фону, — нежели лицо, написанное явно без увлечения. Такой же характер этюда носит и парный ему портрет, написанный в то же лето 1876 г. с жены Шевцова.

29. М. П. Шевцова (I, стр. 172). Голова трактована с меньшим интересом, чем платье с кружевной косынкой. Оба портрета принадлежали до войны 1914 г. А. А. Шевцову, у которого были во время войны приобретены одесским коллекционером М. В. Брайкевичем. [Ныне в Одесской гос. картинной галерее.]

30. В. А. Репина (I, стр. 173). Писан в начале зимы в Чугуеве с беременной жены, взятой на светлом фоне, как и А. А. Шевцов. Так же, как там, художника более занимала задача отношения черного платья с розовой косынкой на шее к белому фону, нежели самое лицо. Портрет приобретен И. И. Бродским в начале революции у В. А. Репиной, у которой он находился с 1876 г.

Все три последних портрета обнаруживают некоторую неуверенность и даже растерянность тогдашнего Репина. Вернувшись из Парижа в Россию, недовольный всей своей заграничной поездкой, которая ему казалась никчемной, только непроизводительной затратой денег и, главное, времени, он не знал, что предпринять, с чего начать. Все, что он привез из Парижа, вызвало недоумение в кругу его ближайших друзей-художников и неодобрение его главного покровителя, горячего защитника и друга Стасова. Было от чего прийти в отчаяние. Написав под свежим впечатлением от давно невиданной, родной природы прекрасный этюд, групповой портрет на воздухе, Репин захирел и ушел в себя, почти перестав работать. От нечего делать он зачастил в Эрмитаж, где усердно копировал Рембрандта. Он пришел в себя, только приехав осенью в Чугуев, в свой родной дом, с твердой решимостью надолго здесь обосноваться. Первое время уходит на то, чтобы освоиться с новой обстановкой и приглядеться к новым людям, новым нравам и новым темам. Репин находит себя только к началу 1877 г.

31. Протодиакон (I, стр. 177), 1877. Портрет чугуевского соборного диакона. Несмотря на то, что «Протодиакон» — прославленная картина, она все же портрет, но портрет, выросший до картины, как портрет так называемого «Яна Собесского» Рембрандта (на самом деле автопортрет его) вырос до одной из знаменитейших в мире картин. Репин особенно высоко ставил как раз этот рембрандтовский шедевр и едва ли можно сомневаться в том, что «Ян Собесский» подсказал художнику и общую концепцию «Протодиакона»: не только такой же посох в руке, но и вся жирная кладка живописи — трактовка фона, рук и самого лица — говорят о том, что летние посещения Репиным Эрмитажа не прошли даром для его Чугуевского периода.

Уже на живописи «Еврея на молитве» и портрета Овденко лежала печать луврских прогулок Репина; в «Протодиаконе», кроме влияния Рембрандта, сказавшегося некогда и на миниатюрном портрете матери 1872 г., мы видим нечто такое, чего ранее у Репина не было и что отныне явится характерной чертой его живописной манеры. Достаточно сказать, что «Протодиакон» — первый настоящий Репин, Репин будущих картин. «Ян Собесский» был только трамплином, с которого Репин совершил свой изумительный скачок в русской живописи, столь переполошивший всех художников, взволновавший русское культурное общество конца 70-х и начала 80-х годов и особенно глубоко задевший правдивого в делах искусства портретиста-профессионала Крамского.

Это новое заключается не только в невиданной до того чисто репинской тематике, открывающейся «Протодиаконом», но и в самой живописи, ее установках и характере. Это прежде всего бешеный темперамент его новой живописи, впервые сказавшийся именно здесь. Крамской говорил, что новый Репин пишет словно в какой-то ярости и что никому из русских художников не написать так, как написан «Протодиакон». Красочная кладка Репина отличается здесь невиданной прежде плотностью и уверенностью. Дни сомнений и шатаний, дни мучительных прогулок по Эрмитажу, с целью выйти из творческого тупика, в который Репин попал после «Бурлаков», бесследно миновали. Репин почувствовал твердую почву под ногами и вышел на большую дорогу мирового искусства, с которой уже более не сворачивал.

Одного, однако, Репин еще не преодолел в «Протодиаконе», что удается ему лишь в Москве: тот самый красно-желтый общий тон картины, который портит и «Бурлаков», который, нет-нет, прорывается даже в этюдах, писанных на воздухе, не говоря уже о вещах, работанных в мастерской, этот же, все еще несколько «галерейный тон», тон отстоявшийся музейной живописи мешает «Протодиакону» быть вечным, т. е. вечно современным по своей живописи.

32. «Мужичок из робких» (I, стр. 175), 1877. Писан в Чугуеве одновременно с «Протодиаконом» и нижеследующим портретом. Стасов писал по поводу него в своем отчете о VI Передвижной выставке 1878 г.: «Это заглавие дано самим автором, но, кажется, нельзя его принять иначе, как в ироническом смысле. Правда, словно какая-то запуганность, какая-то оторопелость присутствует на лице у этого человека: вначале, пожалуй, подумаешь, что он и в самом деле робкий. Но взгляните только на его стеклянный, неподвижно упершийся глаз, переданный с изумительным совершенством, и вас обдаст холодом…»

Стасов понимал данное автором название портрета в таком же примерно смысле, в каком позднее Чехов назвал героиню своего известного рассказа «беззащитным существом». Робость его на самом деле только кажущаяся.

В чисто живописном отношении портрет стоит в ближайшем соседстве с «Протодиаконом» и был написан непосредственно перед последним. В нем есть также, хотя и меньшая размашистость кисти в трактовке одежды, при относительной сдержанности живописной трактовки головы. «Мужичок из робких» представляет собою последнюю веху, как бы разбег к «Протодиакону».

Во время революции «Мужичок из робких», затерявшийся было в неизвестности, появился в I Пролетарском музее Москвы, откуда в 1924 г. поступил на репинскую юбилейную выставку в Третьяковской галерее. Позднее он был передан в музей г. Горького, где ныне и находится. Надо сказать, что на юбилейной выставке он также не был дооценен, как и одновременно с ним написанный в Чугуеве следующий портрет.

33. «Мужик с дурным глазом» (I, стр. 174). Как этот, так и предыдущий этюд знаменуют важную веху в репинском творчестве. Уже необычные для выставок названия этих вещей показывают, что автор желал их выделить из числа очередных этюдов, писавшихся сотнями. Названия эти должны были говорить посетителю выставки об углубленной работе художника над характеристикой обоих крестьянских типов того времени.

Обе головы свидетельствуют о том, что Репин начинает отныне придавать особенное значение психологическому раскрытию сущности человека, — черта, в дальнейшем приведшая его к тому, что получило впоследствии название «репинского психологизма», что развернулось в сложные психологические драмы «Не ждали» и «Иван Грозный».

В чисто живописном отношении оба этюда еще не вполне свободны от галерейного налета, но по сравнению с «Протодиаконом» их цветовое решение уже более близко к дальнейшим московским работам.

34. Любицкая, 1877. Писан в Чугуеве. Портрет изображает молодую женщину, с цветами в волосах, на красном фоне. Он несколько банален по замыслу и расцветке. Мастерство не высокое.

35. Н. И. Мурашко, 1877. Писан в Чугуеве, одной костью, с процарапыванием кистью по свежей масляной краске до холста. Вещь слабая по рисунку и форме.

36. И. Е. Забелин, археолог. Писан в октябре 1877 г. в «неряшливой», с точки зрения московских художников того времени, манере «Протодиакона», но его живопись говорит уже о том, что «музейная пелена» окончательно спала с глаз Репина. Он пишет только то, что видит, без «оглядки назад». Портрет был на Передвижной выставке только в Москве и с выставки перешел в Третьяковскую галерею. Автор его не очень ценил, но он тем не менее значительная веха в его творчестве. Это первый обстановочный портрет Репина, какие вслед за тем часто стали появляться на русских выставках. Он написан мастерски и хорошо организован в композиции, в которой блестяще написанная книжная полка в левой верхней части имеет справа внизу противовес в световой и цветовой игре отблесков полированного стула, а кисть правой вытянутой на столе руки уравновешена с кистью левой, опирающейся на спинку стула.

37. А. И. Куинджи, художник. Писан в Петербурге, в том же октябре 1877 г. Восторженное письмо Крамского, посланное им Репину в тот же день, когда, зайдя к Куинджи, он его увидел, говорит о том успехе, какой портрет встретил в среде петербургских художников. Репин писал его долго, вынужденный не выходить из квартиры Куинджи, где он остановился и где его одолевали жестокие приступы малярии. Темные осенние дни оставили печать мрачности на колорите портрета, лучшая часть которого — голова. Возможно, что портрет потемнел в течение 33 лет, когда он висел в темной комнате квартиры Куинджи. После смерти последнего, в 1910 г., он был перенесен в помещение общества Куинджи, откуда во время революции поступил в Русский музей.

38. И. И. Шишкин, художник (I, стр. 182). Написан в том же 1877 г. в Петербурге, как, кажется, в той же квартире Куинджи. Шишкин взят в своей обычной излюбленной позе, сохранившейся у него до конца жизни, с наклоном корпуса вперед, со взглядом исподлобья. Произведение это очень выразительно и может рассматриваться как одно из звеньев непрерывной цепи психологически задуманных и решенных портретов. Отныне «пустые» портреты у Репина редки; каждый раз приступая к портрету, он старается глубже заглянуть данному человеку в душу, разгадать его сущность и передать ее при помощи выявляющих ее внешних признаков.

Портрет был до революции в собрании С. Н. Худякова, купившего его после смерти Шишкина. [Ныне в ГРМ.]

39 . Мертвый Ф. В. Чижов (II, стр. 145), 1877. Зайдя рано утром в ноябре 1877 г. к известному финансисту славянофилу Чижову, Репин застал его мертвым в кресле у стола, на котором горели еще две свечи. Он сделал с него тут же тот прекрасный рисунок, который известен по остроуховскому собранию (с 1930 г. в Третьяковской галерее). С этого рисунка в ближайшие дни он у себя в мастерской написал небольшую картину по впечатлению, которую подарил С. И. Мамонтову. От последнего она перешла к И. С. Остроухову, у которого таким образом был и рисунок и картина. Картина слабее рисунка и даже беглого взгляда на нее достаточно, чтобы не оставалось сомнений в том, что она написана не с натуры. Лучше всего сделана голова. Освещение, по-видимому ламповое, не достаточно выражено. Недурно написаны зеленая и белая подушка. Картина в 1935 г. перешла в собрание Е. В. Гельцер, в Москве.

40. В. Д. Поленов, художник. Написан в том же 1877 г., в этюдном плане. Правдиво и сильно взяты отношения рыжей бороды и волос к розовому лицу, зеленоватому фону и белому воротнику. Принадлежал Поленову, принесшему его в 1906 г. в дар Третьяковской галерее.

41. Вера и Надя Репины, старшие дочери художника (I, стр. 185), 1877. Изображены стоящими рядом в рост, обнявшись, с цветами. Прелестный портрет-картина, находившийся до революции в собрании В. А. Репиной и совершенно неизвестный широким кругам любителей искусства, хотя он давно заслуживал водворения в один из больших музеев. Написанный в широкой этюдной манере, он хорошо слажен в колористическом отношении.

42. Т. П. Чаплыгин, двоюродный брат Репина, в детстве «Тронька» (I, стр. 23), 1877. С этого портрета сохранился карандашный рисунок 1879 г. В. А. Серова, учившегося тогда у Репина в Москве.

43. Автопортрет, 1878 (I, стр. 189). Неплохо построенная, но слабо и робко написанная голова, дающая все же представление об облике Репина в один из решающих периодов его жизни, когда он одновременно вынашивал в себе идеи таких произведений, как «Крестный ход» и «Запорожцы», и работал над картинами «Софья» и «Проводы новобранца». Портрет висел у Репина в мастерской, незадолго до войны был приобретен Н. Д. Ермаковым, вместе со всем собранием которого поступил в Русский музей.

44. П. П. Чистяков (I, стр. 202), 1878. Прекрасно взятый и сильно характеризованный портрет. Чистяков сидит, развалясь на диване, в очень типичной для него позе, с характерной кистью руки, собранной в кулак. Его лукавые насмешливые глаза всматриваются в зрителя. Один из лучших портретов Репина, высоко ценившийся и автором, и Чистяковым, и особенно Третьяковым, упорно добивавшимся его приобретения для галереи.

45. И. С. Аксаков, писатель 1878. Изображен в своем кабинете, за письменным столом. Писан по заказу Третьякова для Галереи. Аксаков позировал неважно, да и сам был внешне мало интересен для художника — обстоятельство, наложившее на портрет отпечаток некоторого равнодушия и скуки.

46. С. А. Репина, жена брата художника В. Е. Репина, в костюме монахини, 1878. Портрет-этюд, написанный в свободной широкой манере. В нем хорошо угадано отношение белого лица к черной одежде и платку, благодаря чему лицо горит и светится из глубины фона. По сравнению с ним другой портрет С. А. Репиной, относящийся к тому же 1878 г. (I, стр. 203), представляется скучным, неудачным, сухим по живописи и недостаточно корректным по форме. Но этот слабый во всех отношениях портрет — случайное и одинокое явление в живописи Репина конца 70-х годов. В эти годы живописный талант его рос не по дням, а по часам, подготовляясь к тем богатырским подвигам живописи, которыми будут ознаменованы 1880-е годы.

47. А. Д. Третьякова, мать П. М. Третьякова (II, стр. 190). Написан по заказу Третьякова в 1878 г. Неинтересная и скучная старуха никак не вдохновляла художника на создание большого произведения, и он отделался так, как отделываются от нудных заказов: написал казенно по взятости и скучно по живописи — сухо, но деловито и корректно. Старуха, по рассказам старожилов, была разительно похожа. Портрет писан долго, и голова изрядно заделана, но строго прорисована и выискана в мельчайших формах. Очень занятна постановка глаз, построенных по-монгольски.

48. С. И. Мамонтов, 16 авг. 1878 г. Взят прямолично, поясной. Голова написана цветисто, на полном свету, по-видимому быстро.

49. Е. Г. Мамонтова, 1878. Погрудный, в светлой гамме. Лицо на полном свету, хорошо вылеплено. Репин считал портрет удачным, выставив его дважды — на VI Передвижной 1878 г. и на своей персональной выставке 1891 г. Ошибочно датирован автором позднее 1879 годом.

50. «Девочка с букетом цветов» (Веруня Репина), 1878. Взята стоя на лужайке, на фоне леса, в светло-сиреневом платье, на солнце. Голова трактована обще, в этюдном плане, но превосходно характеризована. Выставлена никогда не была и находилась в собрании В. А. Репиной, в квартире на Карповке.

51. Р. С. Левицкий, художник, товарищ Репина и Поленова по мастерской, руководимой П. П. Чистяковым, 1878. Поясной, прямоличный, на свету, с несколько запрокинутой назад головой. Правая рука засунута за борт серо-оливкового пиджака, подмышкой правой руки альбом в красно-коричневом переплете.

52. Голова крестьянина. Этюд для фигуры старшины, идущего рядом с помещицей в картине «Крестный ход в Курской губернии». Превосходная по форме и силе выражения голова, написанная в жидкой манере à la prima. На этюде есть подпись и дата «1870», процарапанные по сухому явно в позднейшее время и не рукою автора. На самом деле он относится к 1878 г.

53. В. П. Щеголенок, он же Щеголенков, сказитель былин (I, стр. 209), 1879. Подлинный шедевр характеристики и живописного мастерства. Безукоризненно нарисованная и вылепленная голова, легко и с огромными знаниями написанные кисти рук, блестяще трактованная одежда и резная скамья. Портрет писан в Абрамцеве и был до революции в собрании М. П. Рябушинского. [Ныне в музее «Абрамцево».]

54. Ефим Васильевич Репин, отец художника, 1879. Портрет главным образом писанный из-за живописности общего впечатления и колоритности цветовых отношений. Хотя при взгляде на данный портрет снова вспоминается Рембрандт, но здесь нет уже и следа былого «галерейного тона». Это одно из самых красивых по колориту произведений Репина. Портрет покоряет красивой кладкой, разнообразием фактуры и правдивостью решения световой задачи: свет играет богатой гаммой красок на волосах и лбу, на носу и щеке, на ухе, бороде, правом плече, левой руке и книге, заползая, как в натуре, во все доступные ему изгибы форм. Портрет был в собрании М. И. Терещенко, из которого в начале революции поступил в Русский музей.

55. П. С. Стасова, жена Д. В. Стасова (I, стр. 208), 1879. Изображена сидящей в кресле с плетеной спинкой. Зрелое произведение высокого портретного мастерства. Портрет писан долго и с любовью, почему не засушен. Хорошо организован в композиции. Каждая деталь тщательно взвешена и выполнена до конца.

56. А. Ф. Писемский, писатель (II, стр. 11), 1880. Первый репинский портрет, ставший знаменитым со дня появления в стенах Третьяковской галереи. Репин, никогда не повторявшийся в своих портретных концепциях, нашел и для Писемского позу, характерную для последнего, предсмертного периода писателя. Опираясь обеими руками на палку, больной, желчный, он смотрит неприветливо на зрителя, словно выражая ему свое недоумение и недовольство. Он взят силуэтом на фоне белой стены, что еще усиливает жизненность всей фигуры и особенно воспаленных глаз, с желтыми белками.

В портрете Писемского Репин отказался от чисто живописной линии, характерной для его портретов конца 70-х годов, и впервые дал максимально объективный образ. В этом его сильная и слабая стороны и в этом отношении он является уникальным. Аналогичные появятся лишь позднее, лет через 10.

57. Н. Н. Ге, художник (II, стр. 13). Написан на хуторе Ге, в сентябре 1880 г., когда Репин заехал к нему с Днепровских порогов, где писал этюды для «Запорожцев». Портрет взят правдиво и жизненно, в непринужденной позе: Ге сидит, отвалившись в кресле назад и запрокинув голову, которая дана в ракурсе. Трактован в живописной манере и является одним из лучших репинских портретов на рубеже 70-х и 80-х годов.

58. С. М. Соловьев, историк. Писан с фотографии, по заказу Третьякова, сделанному Репину после смерти Соловьева в конце 1879 г. По силе света и реализму производит впечатление писанного с натуры, а не с фотографии.

59. Е. В. Сапожникова, жена фабриканта шелковых и парчевых изделий, 1880. В красно-коричневом платье, сидя в голубом шелковом кресле, на таком же голубом фоне. Хорошо написана голова. Заказ портрета был устроен Репину Поленовым, женатым на сестре Сапожниковой, Н. В. Якунчиковой.

60. М. П. Мусоргский, композитор (II, стр. 7). Писан в Петербурге, в психиатрическом отделении Николаевского морского госпиталя, 2, 3, 4 и 5 марта 1881 г. Последний сеанс был за 10 дней до смерти Мусоргского. Величайший, непревзойденный портретный шедевр Репина, тогда же оцененный виднейшими художниками, критиками, музыкантами и любителями искусства (отзывы о нем см. на стр. 9–16). Написан поистине вдохновенно, без каких бы то ни было оглядок на искусство прежних эпох или современное Репину, на чужое или его собственное, с единственной мыслью передать на холсте черты любимого друга и гениального композитора. «Мусоргским» открывается длинная серия первоклассных репинских портретов 80-х годов, которых одних было бы достаточно, чтобы обессмертить его имя.

61. Н. И. Пирогов, хирург и педагог (II, стр. 15), 1881. Блестящий по виртуозной технике портрет-этюд, написанный в несколько сеансов. Особенно удачно передан свет, которым залита половина головы и который, ослабевая книзу, дает сильные удары на воротнике и едва заметные на одежде. Повторение портрета, писанное для жены Пирогова, уступает по силе оригиналу.

62. А. Г. Рубинштейн, пианист и композитор (II, стр. 17), 1881. В противоположность предыдущему этот портрет писан долго. Рубинштейн, избалованный всесветной славой и капризный, позировал из рук вон плохо: засыпал, беспрерывно двигался, ни минуты не сидел спокойно. Репин начал его сперва в повороте вправо, близком к профилю, и бросил, не доведя до конца. Потом он взял новый холст и начал тот портрет, который находился в Третьяковской галерее. Портрет Рубинштейна был заказан Третьяковым устроившим первое свидание композитора с художником. Второй портрет также долго не давался Репину, что видно и на его живописи, носящей следы неоднократных переписываний и исправлений, но в конце концов он вышел на славу. Он очень красив по цветовой гамме, решенной лучше, чем в «Пирогове». «Рубинштейн», наряду с «Пироговым» — одна из вершин репинского искусства. То, что художнику удалось одолеть путем настойчивой и упорной работы долго не дававшийся портрет, с одной стороны, говорит о том, что и великим мастерам не все дается с легкостью, а с другой — это именно обстоятельство может служить утешением и бодрящим стимулом для любого художника, теряющего веру в успешность своих усилий над данной работой.

63. А. Г. Рубинштейн, дирижирующий. Первый вариант предыдущего портрета, также погрудный, не вполне доведенный до конца и законченный в 1893 г., когда Репин переписал пиджак на фрак, поднял ему правую руку и приписал пульт с нотами. Тогда же он освежил и голову. Перед тем как переписать этот портрет, Репин написал небольшой эскиз для большого портрета в рост, задуманного им после смерти Рубинштейна.

64. Еще позднее, в 1900 г., по этому эскизу написан им большой портрет в рост тоже дирижирующего Рубинштейна, находящийся в музее г. Куйбышева.

65. П. А. Стрепетова, актриса в роли Лизаветы, в пьесе Писемского «Горькая судьбина» (II, стр. 19), 1881. Портрет писан в Москве и на X Передвижной выставке 1882 г. производил большое впечатление, отразившееся во всей прессе. Прекрасно выполнена голова знаменитой трагической актрисы и разрешена задача освещения. Глубокие тени глазных впадин, на лбу под платком, под носом, жизненно прозрачны, не тяжелы и не черны; темный массив платья, кресла и фона удачно прорезан светлой массой платка и рубахи. Портрет был в собрании М. П. Рябушинского. [Ныне в ГТГ.]

66. Портрет мальчика Матвеева (II, стр. 163). Исполнен сепией, в Москве, 21 ноября 1881 г., и с давних пор находится в Третьяковской галерее. Одновременно с Репиным портрет этого же мальчика и тоже сепией писал В. И. Суриков. Он также находится в Третьяковской галерее. Сравнение обоих говорит не в пользу суриковского, слабого по рисунку и сбитого по форме. Сепия Репина может служить классическим образцом головы, строго построенной, хорошо вылепленной, умело организованной со стороны световой и мастерской по технике.

67. Надя Репина (II, стр. 23), 1881. Девочка в розовом платье, в капризной полулежачей позе, откинувшаяся на подушку, слегка назад от зрителя. Превосходно выражен удаляющийся профиль лица, взятого слегка снизу вверх. По композиционному решению, по тонкости письма и колоритной живописи — одна из вершин репинского портретного искусства. Принадлежал некогда Боголюбову, который вместе со всем своим собранием пожертвовал его Радищевскому музею в Саратове.

68. Юра Репин, 1882. Изображен сидящим на текинском ковре, в темно-синем костюме, в сапожках. Выпадает из портретов начала 80-х годов натуралистической трактовкой аксессуаров, по живописи суховат.

69. А. П. Боголюбов, 1882. Погрудный, в профиль, вправо. Превосходный по живописи. Получив этот портрет, Боголюбов мог считать себя вполне вознагражденным за неудачный парижский портрет. Выдержан в серебристо-серой гамме, писан легко и свободно.

70. А. И. Дельвиг (II, стр. 25), 1882. Изображен в генеральской форме военного инженера. Слегка откинутая назад голова великолепно вылеплена. Превосходно написаны серебряные эполеты, ордена, мундир и руки. Правая рука лежит на рукоятке кресла, в левой — сигара. Один из лучших портретов Репина. П. М. Третьяков писал ему, что, при всем своем отвращении к генеральской форме, он охотно приобрел бы для галереи этот портрет, до того он ему нравился.

71. «Отдых». В. А. Репина, заснувшая в кресле (II, стр. 21), 1882. Знаменитое произведение неувядаемой пластической силы и высокого мастерства. К нему есть несколько подготовительных рисунков, свидетельствующих о том, что это не случайное создание, а плод глубоко прочувствованного и созревшего замысла. Здесь все зрело, все, сверху донизу, взвешено и приведено в стройную систему. Композиция заполняет весь холст. Вся фигура и отдельные детали проработаны любовно, с огромным, но скромным и сдержанным мастерством. Сложный и трудный ракурс, выдвигающий ноги вперед и отодвигающий туловище назад, разрешен с изумительным чувством художественного такта, далеким от фотографического протоколирования. Руки, всегда особенно много говорящие у Репина, здесь исключительно выразительны. Даже среди репинских рук они отличаются необыкновенным совершенством передачи формы, особенно правая. Цветочки коричневого платья, набросанные на первый взгляд случайно и своевольно, на самом деле расположены в перспективном порядке, создавая впечатление изгибающегося и уходящего от зрителя тела.

72. А. А. Шеншин (Фет), поэт (II, стр. 30), 1882. Писан по заказу П. М. Третьякова. Работан долго и, видимо, без особого увлечения и даже едва ли охотно. Фет не нравился Репину своими барско-помещичьими замашками и высокомерием, что и сказалось на портрете, суховатом, но деловитом, хорошо передающем оригинал.

73. Е. Д. Боткина, жена коллекционера Д. П. Боткина, брата жены Фета, Марии Петровны. Портрет писан в 1882 г. тотчас же вслед за портретом Фета, который, не пропуская ни одного сеанса, приходил в богатый боткинский дом, на Покровке, против церкви Воскресения в Барашах, где была знаменитая картинная галерея. «Афанасий Афанасьевич говорил громким басом и как серьезный помещик привык повелевать и приказывать…», — писал Репин К. И. Чуковскому. «Афанасий Афанасьевич садился близко, у меня за плечами, и громко, наставительно и авторитетно говорил мне: я Вам советую правую руку отвести правее, иначе, смотрите, — ведь у вас получается ракурс; что вы с ним делать будете?»^[232]. Портрет этот находится в собрании И. И. Бродского, в Ленинграде. Он корректен и только: барыня была неинтересна, обычной купеческой складки, и отыграться было не на чем. Хорошо написана голова и рука.

74. И. Н. Крамской, художник (I, стр. 233), 1882. Крамской давно уже был в обиде на Репина, что тот не пишет его портрета. Репин собирался писать Крамского еще в Париже, в 1876 г., когда тот приезжал во Францию и написал портрет Репина, находящийся в Третьяковской галерее, но тогда сеансы как-то не состоялись, ввиду отъезда Репина в Россию.

Позднее он еще несколько раз собирался писать Крамского, но жизнь в разных городах упорно мешала сеансам, которые все откладывались. Они состоялись только после переезда Репина в Петербург глубокой осенью и в начале зимы 1882 г. Давно задуманный, тщательно подготовлявшийся портрет, ожидавшийся с законным нетерпением Крамским и с естественным волнением Репиным, наконец, после многочисленных сеансов закончен. Он глубоко разочаровал первого и огорчил второго: портрет вышел очень схожим, верно передающим рано состарившегося, на самом же деле всего лишь 45-летнего духовного вождя передвижников, но он скучен по живописи, лишенной всякого артистизма.

Крамскому также не удался портрет Репина, которого он мечтал сделать давно: он вышел незначительным обывателем, совсем не художником и всего менее большим мастером, каким тогда был. Прислав Репину в Москву этот портрет, он выговорил себе наперед свой будущий портрет, долженствовавший быть написанным Репиным. И вот теперь, глядя на этого человека, сидящего на диване и имеющего вид ординарного петербургского чиновника, Крамской, вероятно, сам ужаснулся, во что превратился к началу 80-х годов он, когда-то неукротимый бунтарь и неугомонный обличитель богачей и эксплуататоров.

75. В. К. Сютаев, крестьянин Весьегонского уезда Тверской губернии, основатель евангельской секты, 1882. Хорошо написанная и метко характеризованная голова-этюд, бывшая на X Передвижной выставке 1882 г. в Петербурге. В каталоге выставки, по цензурным условиям, фамилии Сютаева нельзя было поместить, и портрет был назван просто «этюдом». Около 1 декабря 1884 г. в Третьяковской галерее был Лев Толстой. Когда Третьяков показал ему ряд своих приобретений последних двух лет, в большей части уже хорошо известных Толстому по передвижным выставкам, он спросил, почему среди них нет Сютаева. Этого вопроса было достаточно, чтобы Третьяков тотчас же обратился к Репину с письмом, прося его продать этот портрет для Галереи. 7 декабря 1884 г. «Сютаев» уже был куплен^[233].

76. И. П. Похитонов, художник (II, стр. 191), 1882. Портрет-этюд, купленный Третьяковым для пополнения галерейной коллекции портретов русских художников. Неплохой, жизненно схваченный портрет, отличавшийся большим сходством.

77. П. А. Стрепетова, драматическая актриса (II, стр. 9), 1882. Одна из наиболее блестящих по живописи вещей Третьяковской галерей, купленная на XII Передвижной выставке 1884 г., где портрет значился в каталоге как «этюд». Третьяков писал по поводу него Репину: «Стрепетова очень хороша; это тип, но не портрет»^[234]. Этюд этот произвел настоящий фурор в среде художников широкой, необыкновенно живописной манерой письма. Но Третьяков, не допускавший, чтобы портрет можно было так мало отделывать и заканчивать, как этот, был, конечно, неправ, настаивая на том, что это «не портрет». В этом быстро сделанном односеансном наброске схвачено нечто большее, чем удается передать в обычном этюде: Репину удалось уловить здесь то большое, трагическое выражение, которое было неотделимо от личности знаменитой актрисы, которое составляло основную черту ее существа, не покидавшую ее и вне театра. Стрепетова была сама трагедия; это чувствуешь, глядя на репинский этюд. В нем, во всяком случае, больше надрыва, чем в портрете той же актрисы в роли «Лизаветы».

78. Т. А. Мамонтова, впоследствии Рачянская (II, стр. 29), 1882. По неожиданности композиции, удачному размещению темных и светлых масс на холсте, чудесной живописи и деликатной фактуре, портрет этот — одно из самых пленительных произведений Репина. Его место в Третьяковской галерее или Русском музее, но, к сожалению, местонахождение его неизвестно. [Находится в частном собрании в Ленинграде.]

79. П. М. Третьяков, основатель Третьяковской галереи (I, стр. 243). Портрет начат в 1882 г. и окончен в 1883 г. Художник работал над ним особенно мучительно, ибо он ему долго не давался. Выходило ординарно и скучно, а Репину хотелось дать нечто необычное, достойное этого замечательного, высоко чтившегося им человека. Задача усложнялась тем, что Репин был исключительно близок к Павлу Михайловичу, бывавшему у него запросто каждое воскресенье в Теплом переулке. Третьяков также считал Репина одним из своих ближайших друзей. Все это не позволяло Репину только отделаться, «отписаться» портретом, хотя и неплохим, достаточно схожим, но стоящим не вполне на высоте поставленной задачи. Третьякова Репин хотел сделать не просто похожим — это было бы не так трудно, — а тем большим русским человеком, тем необычайным самородком, каким он рисовался не одному Репину, а и Крамскому и Стасову, всему синклиту российского художества и всей русской интеллигенции. А такой именно «Третьяков» не выходил, «не задавался», по любимому выражению Репина. Кроме того, Третьяков не мог позировать часто и никогда не позировал несколько дней кряду, что Репин считал особенно важным для успешности работы, а приезжал через длительные промежутки времени, иногда через неделю, а иногда и через месяц и более, особенно после переезда Репина в Петербург. Портрет, начатый в Москве, был окончен уже в Петербурге. Так как он писался в различной обстановке, на различных фонах и при не вполне тождественном освещении, то это бесконечно усложняло и без того трудную задачу. Прекрасно зная Третьякова, изучив каждое его движение, его повадки, жесты, Репин не мог удовлетвориться обычным, фотографическим сходством, предъявляя к себе повышенные требования. Но вот портрет окончен. Значительно позднее вместо обычного ровного фона он написал стены одного из зал Галереи с висящими на них картинами, для чего сделал предварительно специальный этюд в Галерее. Третьяков недоволен портретом и просит Репина не ставить его на выставку; тот не слушается и выставляет на XII Передвижной 1884 г. Увидев на выставке свой портрет, Третьяков в письме от 28 февраля этого года снова советует снять его и, уж, кстати, снять и портрет Тургенева, возвращенный автору Третьяковым в результате совершившегося уже ранее по обоюдному соглашению обмена портретами. Репин не согласен: он считает портрет удачным. «Портрет Тургенева действительно слаб, — отвечает он ему 5 марта 1884 г., — но ваш портрет меня удовлетворяет и многие художники его хвалят».

Наименее удачен в портрете фон, не связанный органически и колористически с фигурой; удачнее всего — и по рисунку и по живописи — кисть правой руки, обхватившая левую руку у плеча. Лучшей позы для Третьякова нельзя было придумать — Павел Михайлович тут весь, без остатка. Голова носит следы длительной работы, мучительных исканий и неоднократных переписываний, но она хороша.

Портрет был приобретен московским Обществом любителей художеств, в помещении которого и висел до революции, когда был передан Третьяковской галерее. На основе этого портрета Репин после смерти П. М. Третьякова написал в 1901 г. по заказу Галереи второй портрет, значительно худший.

80. М. Н. Климентова[-Муромцева], певица (II, стр. 35), 1883. Поколенный портрет, несколько черноватый по живописи во всем, кроме лица. Писан недолго. Принадлежит к числу удачных. Был до революции в Цветковской галерее [Музей изобразительного искусства Армянской ССР].

81. А. Н. Молас, певица, сестра жены Н. А. Римского-Корсакова, первая и лучшая исполнительница его вокальных произведений (II, стр. 31), 1883. Изображена стоя, по колена, с нотами в правой руке, левой держится за спинку стула; рот полуоткрыт, как во время пения. Отлично скомпонован и написан. Пользовался большим успехом на Передвижной 1884.

82. В. В. Стасов, художественный критик (II, стр. 27). Писан в Дрездене, в два сеанса в мае 1883 г. Сеансы были очень продолжительными: первый — 9 часов, второй — 5, но портрет не производит впечатления столь продолжительно работанного; он очень свеж и непосредственен по восприятию. По колориту, красивому и правдивому серебристому общему тону, он принадлежит к лучшим живописным достижениям Репина.

83. В. М. Гаршин, писатель (I, стр. 273). Голова в профиль, в левую сторону. Писана в 1883 г. как этюд для головы царевича Ивана, для начатой в этом году картины «Иван Грозный и сын его Иван». Односеансный этюд, очень живо передающий трепетный и «обреченный» облик Гаршина.

84. П. И. Бларамберг, композитор (II, стр. 34), 1884. Репин писал П. М. Третьякову 9 февраля 1884 г.: «У меня вышел довольно интересно портрет с П. И. Бларамберга, я писал при лампе»^[235]. Портрет был выставлен на XIII Передвижной 1885 г. вместе с «Иваном Грозным». Ламповым освещением объясняется красноватый тон живописи портрета. Принесен в дар Третьяковской галерее А. К. Врангелем в 1906 г.

85. Н. В. Стасова, сестра В. В. Стасова, известная поборница женского образования и основательница Высших женских курсов в Петербурге (II, стр. 36), 1884. Поколенный портрет, писанный на светлом фоне. Был на той же XIII Передвижной выставке и очень нравился Третьякову, находившему его необыкновенно живым. К сожалению, он несколько беден по живописи и белесоват по цвету.

86. И. М. Сеченов, физиолог. Первый портрет знаменитого ученого, написанный в 1884 г. и купленный у Репина И. Е. Цветковым, в галерее которого находился до революции. Он слабее по живописи и характеристике второго портрета, относящегося к 1889 г. (см. ниже).

87. В. М. Гаршин, писатель, 1884. Одна из вершин всего репинского творчества. Дался художнику легко, насколько можно судить по его живописи, для Репина необычно тонкой, во многих местах не закрывающей холста. Гаршин не позирует: он только что сидел за своим столом, перебирая книги и рукописи, когда кто-то вошел, ему пришлось повернуть голову и вскинуть на него вопросительный взгляд. Совершенно естественная композиция, отлично уложившаяся в почти квадратный формат холста, — ничего надуманного и выисканного, исключительно счастливое решение как в смысле формы и цветовой гаммы, так и по изумительно схваченному выражению.

88. «Стрекоза». Портрет В. И. Репиной (II, стр. 37), 1884. Сидит на жердочке, залитая ярким солнечным светом и щурит от солнца глаза. Писано прямо с натуры, на даче в Мартышкине, под Петербургом. Писал Репин с особенным увлечением и задором, уверенным в себе после зимних триумфов на Передвижной, с нашумевшей на всю Россию картиной «Не ждали» и серией портретов, которые сразу стали знаменитыми. После «Стрекозы» Репин в течение целого года почти не пишет портретов; сперва «Грозный», а затем «Волостные старшины» поглощали все его силы и время, не остававшееся для портретов, если не считать портретных этюдов к «Старшинам».

89. А. И. Антипов, 1884. Поясной, слабый для Репина портрет, лишенный обычных достоинств художника. Почти не верится, что эта робкая, дряблая живопись, скучная казенная посадка, отсутствие всяких признаков, если не увлечения, то хотя бы минимального интереса художника к портретируемому лицу, — что все это относится к эпохе расцвета репинского портретного искусства.

90. Д. А. Толстой, министр внутренних дел, 1885. Блестящий по живописи этюд с натуры. Толстой позировал на воздухе в полной парадной форме, без шляпы. Несмотря на миниатюрный кусок холста, это настоящий портрет, бесподобно передающий, по словам современников, всю фигуру и голову знаменитого мракобеса и душителя малейших проявлений свободомыслия.

91. Г. Г. Мясоедов, художник, инициатор организации Товарищества передвижных выставок (II, стр. 40). Портрет был написан зимою 1883–1884 г., при лампе, почему вышел слишком желтым и красным, что автору, да и другим художникам особенно бросалось в глаза на XII Передвижной выставке 1884 г. Репин снял портрет с выставки, и он не попал в каталог, но видевший его Третьяков жестоко раскритиковал его в письме к Репину. Последний тотчас же ответил, что и сам согласен с этой оценкой: «Мясоедова я намерен переписать днем, он рыжеват весь»^[236]. В 1886 г. Репину удалось засадить на несколько сеансов Мясоедова, позировавшего очень неохотно, и он переписал его при дневном свете заново. Все же нечто от прежней рыжеватости еще сохранилось в живописи портрета, который не мог быть по правилам передвижников на этот раз выставлен, так как уже был на одной из предыдущих выставок, хотя и недолгое время. Прекрасно написана рука на портрете и отлично выражена властная самоуверенная натура Мясоедова.

92. В. И. Репина, 1886. Изображена в рост (срезаны только ступни) на светлом фоне, в черном коротком платье девочки. Портрет написан свежо и легко, голова — очень цветисто. Был в собрании В. А. Репиной, позднее Грендстранд, ныне в Русском музее.

93. М. П. Беляев, музыкальный деятель, издатель и покровитель «кучкистов», 1886. Этот портрет бесспорно принадлежит к 10 наиболее совершенным когда-либо написанным Репиным. Безошибочно найдена поза колеблющегося — каким был Беляев — человека и до последней степени жизненно написана голова.

94. А. К. Глазунов, композитор (II, стр. 51), 1887. Над этим портретом Репин долго работал. Он хорошо задуман и неплохо выполнен, но несколько засушен.

95. София Ментер, пианистка (II, стр. 43), 1887. Написан в светлых тонах и ярких красках. Несколько раз перестраивался, пока не была найдена окончательная поза пианистки. Несмотря на прекрасно написанную голову, в портрете есть нечто неприятное и дешевое как в его общем замысле, так и в особенности в пестрой, не слишком согласованной и объединенной в аккорд расцветке. Был у М. П. Рябушинского, вместе с большей частью собрания которого поступил в Третьяковскую галерею, откуда был выделен в фонд. В 1933 г. он ушел за границу. [Приобретен в сентябре 1951 г. для ГТГ.]

96. В. И. Суриков, художник (II, стр. 44), 1877^[237]. Превосходный портрет, верно передающий жизнерадостный облик Сурикова. Последнему он не нравился; он находил его недостаточно веселым, каким себя считал, на самом же деле он схвачен метко и остро.

97. Автопортрет (II, стр. 45), 1887. Писан во Флоренции. Не очень ценный в художественном отношении и мало выразительный, он важен как документ. Находился в собр. В. А. Репиной, продавшей его Н. Д. Ермакову. Со времени революции — в Русском музее, ныне в Третьяковской галерее.

98. Франц Лист, композитор и пианист, 1887. Большой холст, на котором Лист изображен в сутане аббата во весь рост, прислонившимся к роялю и вдохновенно вперившим взор в пространство. Внизу, в неясных контурах и формах — «пляска смерти». Портрет написан от себя, по фотографическим материалам. Был на XV Передвижной 1887 г. Портрет был задуман уже в 1882 г., когда Репин сделал почти тождественный эскиз акварелью, бывший в собр. Куссевицкого, ныне в Третьяковской галерее. Хотя портрет был очень заметен и имел успех в самых разнообразных кругах, он никоим образом не может быть отнесен к числу удачных репинских созданий. Лучшее в нем — голова, удачно освещенная и вылепленная, но одной головы мало для удачи такого огромного холста, в котором доминируют темные краски сутаны и фона. Кроме того, есть нечто фальшивое и дешевое даже в голове и ее экспрессии, сильно снижающее ценность и этого лучшего куска портрета-картины.

Портрет принадлежал до революции В. П. Рябушинскому, ныне он в Московской консерватории.

99. М. И. Глинка в период создания «Руслана» (II, стр. 41), 1887. Идея заказать Репину портрет Глинки принадлежит Стасову, уже в 1880 г. неоднократно уговаривавшему П. М. Третьякова ускорить этот заказ. Одновременно Стасов воздействовал в том же направлении на сестру Глинки, Л. И. Шестакову. Дело это, однако, все время оттягивалось и смогло осуществиться только в течение осени 1886 г. и зимы 1886/1887 г. Портрет принадлежит к сильным произведениям Репина, несмотря на основной его недостаток — отсутствие аромата эпохи, воспринимаемого художником не при помощи протокольной обстановки давних лет, а путем особого интуитивного проникновения в дух эпохи.

100. Л. Н. Толстой, писатель (II, стр. 47). Знаменитый портрет Третьяковской галереи, написанный в три сеанса 13–15 августа 1887 г. в «Ясной Поляне», как о том свидетельствует подпись Репина. Превосходно решенный в композиции, чему в значительной степени способствует красивое красного дерева кресло, с большим художественным тактом увязанное с силуэтом фигуры Толстого; портрет этот исключительно удался в пластическом отношении. Он написан широко, смело, без досадных корректур, всегда производимых за счет свежести восприятия. Здесь все в меру, все исполнено мудрости: как он потерял бы, например, если бы в левой руке его, покоящейся на колене, не было этой бесподобно, в один взмах написанной книги, своим светлым пятном уравновешивающей пятно кисти правой руки. Сам Толстой был доволен портретом, о чем писал Н. Н. Ге; Софья Андреевна, напротив, считала его не вполне удавшимся.

«Не хороши репинские портреты Льва Николаевича: ни тот, который в Третьяковской галерее, ни тот, где он босой»^[238].

Портрет очень значителен, в нем нет ничего мелкого и обыденного, перед нами не Толстой-обыватель, а Толстой-писатель, пожалуй, Толстой-проповедник. В этом портрете Репину удалось передать спокойствие и твердость духа, вытекающие из веры в правоту своего дела; отсюда эта величавость, отвечающая замыслу. Несмотря на всю опасность соскользнуть при этом на путь дешевого возвеличения гения, художественный такт подсказал ему нужные пределы и необходимую форму.

Чем была неудовлетворена Софья Андреевна? Тем, чем обычно не удовлетворяются жены знаменитых мужей в их портретах: несовпадением созданного ими себе представления о внешнем и внутреннем образе любимого, а иногда и боготворимого человека с тем, который прочувствован и передан художником. Нет чего-то, что С. А. считала самым важным и самым нужным в облике Толстого. Отсутствовали приветливость и обаятельность, столь часто отмечавшиеся посетителями Ясной Поляны, и та детская простота, о которой говорил в своем отчете о XVI Передвижной 1888 г. А. С. Суворин.

Отмечая, что портрет этот превосходен, он писал:

«Толстой сидит совершенно живой, серьезный и задумчивый. Для живописной характеристики Толстого недостает еще, припоминая и прежние его портреты, написанные и Крамским и Ге, того радостного оживления лица, которое бывает у него очень нередко и которое сообщает этому человеку выразительность совершенно особенную, притягивающую к нему все симпатии тех, которые его видели. Этот серьезный человек, мыслитель и гениальный талант, является часто полным добродушия, простоты и очаровательной веселости, которая совершенно преображает его лицо. Это изумительно полный представитель русского, даровитого, проницательного и простого человека. Можете ли вообразить его в весеннюю пору, вечером, в слякоть, в его блузе, без шапки, бегущим по аллее сада, шлепая туфлями, отыскивая экипаж, в котором вы к нему приехали? А это бывает. Как он добродушно, чисто по-детски, хохотал, слушая рассказы Бурлака после серьезных разговоров на высокие темы. Он сохранил всю цельность своей натуры, все очарование увлекательного и разнообразного собеседника и спорщика. Эта сторона характера не затронута портретом, написанным Репиным, и мы предпочитаем то выражение лица, которое схватил Крамской на портрете этого писателя»^[239].

Данный портрет является основным репинским портретом великого писателя, наиболее удавшимся.

Первый вариант яснополянского портрета, не удовлетворивший автора, действительно неудачен и был брошен им на полпути. На нем Толстой сидит за письменным столом, на фоне библиотечного шкафа. В его живописи есть неприятная условность общего коричневатого колорита. Он мало выразителен и по характеристике. Портрет всегда находился в Ясной Поляне, почему совершенно не известен широкой публике.

101. «Пахарь» (II, стр. 46) — написан осенью того же года известная картинка Третьяковской галереи, изображающая Толстого за сохой. Исполнена не с натуры, в Ясной Поляне, а в мастерской в Петербурге, по рисункам и наброскам, сделанным на месте. Толстой ему не позировал, а пахал, не останавливаясь ни на минуту, почему Репин мог ограничиться только альбомными зарисовками. Вместо Толстого Репину пришлось рисовать с одного из яснополянских мужиков. Написанная по памяти, картина несколько фальшива в тоне, как и другая портретная картинка, написанная через 4 года, в 1891 г., во вторую поездку в Ясную Поляну.

102. Лев Толстой на отдыхе, под деревом. Она также написана по карандашному рисунку, но по живописи она несравненно лучше и правдивее «Пахаря».

В том же 1891 г. написана еще одна миниатюра, на этот раз прямо с натуры:

103. Лев Толстой на молитве (II, стр. 49). С этого этюда Репиным зимою 1891/1892 г. написан большой портрет Русского музея, переписанный им заново в 1900 г. Он неудачен, что и неудивительно: в маленьком наброске красками, бывшем в собрании И. С. Остроухова и находящемся ныне в Третьяковской галерее, слишком мало данных для портрета на большом холсте, и последний написан, в сущности, от себя.

104. Л. Н. Толстой в яснополянском кабинете (II, стр. 85). Это не столько портрет, сколько небольшая картина, писанная в 1891 г. с натуры с Толстого, погруженного в работу, за письменным столом. Толстой очень похож. Превосходно написан и весь интерьер. О позднейших портретах Толстого см. ниже, под соответствующими годами. Здесь должен быть отмечен еще только:

105. Бюст Л. Н. Толстого, существующий в бронзовом и нескольких гипсовых экземплярах. Он документален, но, как произведение скульптуры, слаб. С. А. Толстая считала его очень похожим.

106. М. А. Бенуа-Эфрон, 1887. Неоконченный портрет, с хорошо написанной головой и прописанным платьем. Судя по началу, портрет и в законченном виде не принадлежал бы к числу удачных репинских.

107. Н. Н. Страхов, писатель (II, стр. 54), 1888. Принадлежит к числу не вполне удавшихся репинских портретов, особенно по живописи, в которой есть нечто неживое, нежизненное, какая-то редко встречающаяся у Репина, в его работах с натуры, условность общей цветовой гаммы, какая-то мягкость формы и равнодушие. Портрет был первоначально задуман как большой декоративно взятый рисунок углем, и только по окончании его Репин решил его «раскрасить», чем, по его собственному признанию, только погубил удачную вещь. Вот что он писал по поводу этого портрета и некоторых других, затеянных углем, К. И. Чуковскому в 1922 г.

«Затеял я однажды серию портретов писателей — черным (дело было зимой). Николай Николаевич Страхов мне удался, потом рисовал я с Арсения Ивановича Введенского и еще несколько портретов. Так как Николай Николаевич Страхов позировал аккуратно, охотно, и сам был так интересен, то я захотел портрет раскрасить (уже совсем законченный удачный портрет). И вот тут вспоминаю афоризм Тургенева: „Хорошее — враг лучшего“. Это было сказано по поводу моих же грехов. С портретом Страхова, т. е. красками же, меня постигла вопиющая неудача, но добрейший Николай Николаевич не замечал, что я уже гибну в моей неудаче, и как ни в чем не бывало только весело похваливал. В таких случаях я — несчастный, неутешный страдалец. И только уже года через два Лев Николаевич Толстой вывел меня на чистый воздух».

«В одну из наших прогулок в Ясной Поляне Лев Николаевич спросил меня: „скажите, отчего это вы из милого человека, Николая Николаевича Страхова произвели просто какую-то возмутительно неприятную личность? Ведь какой взгляд! Положим, у него бывал иногда дурной момент, что он как-то остановит свой взгляд по поводу какой-нибудь случайной неприятности — остановится и сделает большие глаза…“ „Да, да, я сам видел, в музее Александра III висит на большом свету эта личность, с неприятно остановившимся взглядом расширенных зрачков… и я убийственно страдал. Ходила публика — праздник — и кто-то хвалил. Мне везло в славе“»^[240].

Как видно из этого письма, Репин точно знал, что ему удавалось и что — нет.

108. А. И. Введенский, критик 1888. Известный большой портрет углем, находящийся в Третьяковской галерее и писанный в темные петербургские ноябрьские — декабрьские дни. Этими двумя портретами открылась значительная серия крупных портретов, исполненных углем на холсте и имеющих не подготовительное, а самодовлеющее значение. Эти портреты — одни из высших достижений репинского искусства вообще. Портрет Введенского очень жизненен, как жизненны и убедительны и все другие, последовавшие за двумя первыми. Когда смотришь на них, забываешь, что они построены только на черном и белом: в воспоминании остается впечатление виденного живого человека со всеми его положительными признаками — внешними и внутренними.

109. М. И. Писарев, актер Александринского театра (II, стр. 52), 1888. Такой же рисунок углем на холсте, как портрет Введенского, но пройденный поверх жидкой масляной краской — костью с белилами. Изображен ниже колен, сидя в кресле. Выразительный и сильный.

110. Е. В. Павлов, хирург, в операционном зале, 1888. Хотя это по виду скорее картина, чем портрет, но на самом деле это подлинный групповой портрет, изображающий знаменитого в свое время лейб-хирурга с его ассистентами и сотрудниками. Задача света, льющегося из окна и играющего всеми цветами на белых халатах, усложнялась миниатюрностью портретов, которые тем не менее удались на славу. Е. В. Павлов на этой небольшой картинке, пожалуй, более похож, чем на большом портрете, написанном Репиным несколько лет спустя. Сам Репин назвал картину «В операционном зале». Под этим названием она была и на юбилейной выставке Репина и Шишкина в 1891 г., где ее приобрел П. М. Третьяков.

111. М. В. Веревкина, художница, дочь коменданта Петропавловской крепости, 1888. Погрудный портрет, изображающий девушку в больничном халате, с перевязанной правой рукой. Веревкина случайно прострелила кисть руки из ружья и была в клинике Павлова как раз в то время, когда Репин писал «В операционном зале». Он тогда же написал и ее портрет, сделанный очень свободно и легко, в тонкой кладке. Был на юбилейной выставке 1891 г. Находился у Веревкиной в Швейцарии [в Лозанне.]

112. М. С. Щепкин, знаменитый актер, 1888. Такой же портрет-реконструкция, как портреты Франца Листа или Глинки. Пожалуй, он наиболее удачный из всех трех. Быть может, это объясняется тем, что Репин застал Щепкина еще в живых, возможно даже видел его, и во всяком случае был современником последних лет его жизни. Эту забавно взятую фигуру, этот стариковский плащ и цилиндр Репин писал с натуры с подходящего натурщика. Портрет находится в музее Малого театра в Москве.

113. А. П. Бородин, химик и композитор (II, стр. 53), 1888. Писан после смерти Бородина, почему является также портретом-реконструкцией, подобно портретам Листа, Глинки, Щепкина, с той лишь разницей, что Бородина Репин хорошо знал и с ним часто встречался. Члены «могучей кучки» любили стоять во время концертов в Дворянском собрании, сзади среднего прохода, недалеко от входной двери, у колонн. Эта традиция удержалась у оставшихся в живых «кучкистов» до 1900-х годов. Тут же можно было в концертах с интересной программой всегда видеть высокие фигуры длиннобородых В. В. и Д. В. Стасовых, Кюи, иногда Римского-Корсакова, реже Балакирева. Бородин обычно стоял, опершись о колонну. Так его и изобразил Репин, писавший свой портрет, хотя и по фотографиям, но в зале Дворянского собрания, с подысканного им человека, несколько напоминавшего фигурой знаменитого композитора. Портрет не удался ни в композиции, скучной, случайной, никак не организованной и Репина недостойной, ни по живописи, монотонной, хотя и сильной чувством рельефа и иллюзорностью впечатления, повышающегося контрастом черного и белого. Слабее всего написана фигура, лучше всего — голова, кусок виднеющегося справа белого кресла с красной обивкой и фрагмент сидящей в нем женской фигуры, срезанной рамой. Портрет был выставлен на XVII Передвижной 1889 г., вместе с портретами Глазунова и Щепкина.

114. К. М. Фофанов, поэт (II, стр. 57), 1888. Один из самых замечательных репинских портретов: взятый необыкновенно эффектно и неожиданно, он хорошо передает несколько странный, птичий облик поэта — предшественника будущих декадентов и символистов. Он написан с пластической силой, редкой даже у Репина. Особенно хорошо написаны голова и руки: хорошо так же угаданы взаимоотношения белых и черных масс с нейтральными. До революции был в собрании М. П. Рябушинского; настоящее его местонахождение неизвестно. Портрет Фофанова занимает среднее место между чисто живописными работами Репина, в которых художник всецело отдавался своему артистическому увлечению, и объективно-иллюзорными, знаменующими отказ от артистизма.

115. М. О. Микешин, художник и скульптор, (II, стр. 55), 1888. Тип портрета, писанного исключительно из-за ошеломившего автора прекрасного живописного впечатления. Репин писал его издали, не на сильном свету, а в глубине мастерской, где игра света и теней наряднее и тоньше. Уже после первого сеанса портрет был в общем готов. Стасов пришел от него в неистовый восторг, рекомендуя Третьякову немедленно приобрести его для галереи. Начатый в конце 1887 г., портрет был дописан только в 1888 г., когда его и купил Третьяков. Он так же хорош по форме, как и по живописи. От других репинских портретов он значительно отличается своей фактурой: деликатной, тонкослойной живописью. Портрет был на выставке Репина и Шишкина в 1891 г.

116. Монахиня, 1887. Портрет женщины средних лет в костюме монахини. Этот мотив был, видимо, подсказан выражением глаз данной модели, показавшихся Репину достаточно «грешными» и идущими к черному одеянию лжесмущенной монахини. Как и первая «Монахиня», 1878 г., вторая ничего не прибавила к лаврам художника.

117. М. И. Драгомиров, генерал, 1889. Написан в фас, сильно вылеплен, но в композиционном отношении не представляет ничего особенного. Был на юбилейной выставке 1891 г. Был в николаевской академии генерального штаба. [С 1925 г. хранится в Гос. Историческом музее в Москве].

118. С. М. Драгомирова, дочь генерала, 1889. Изображена в украинском костюме. Превосходный этюд, писанный одновременно и В. А. Серовым.

119. М. М. Антокольский, скульптор (II, стр. 56). Писан Репиным в 1889 г. в Париже, куда он ездил на всемирную выставку. Быстро набросанный этюд, выдержанный в красивой серебристо-серой гамме.

120. В. В. Стасов, критик, 1889. Небольшой этюд, написанный в саду стасовской дачи, в Парголове. Стасов стоит возле деревянного крыльца, в красной рубахе, черных шароварах и сапогах. Превосходный по живописи. Особенно хорошо написана миниатюрная голова. Был на юбилейной репинской выставке в 1891 г.

121. И. М. Сеченов, физиолог, 1889. Вариант портрета 1884 г. (см. № 86). Изображен сидя за столом. Репин был портретом удовлетворен и очень просил П. М. Третьякова дать ему его из Галереи для юбилейной совместно с Шишкиным выставки 1891 г. Писан просто, но правдиво.

122. Баронесса В. И. Икскуль фон Гильдебрандт [Гилленбанд] (II, стр. 58). 1889. Один из самых совершенных портретов Репина. Превосходно написана голова, с лицом, наполовину закрытым вуалью, красная шелковая кофточка и особенно рука, с браслетом и кольцами. Портрет этот производил сильное впечатление на XVIII Передвижной выставке 1890 г., где он был единственным произведением, выставленным Репиным. Писан долго, но с увлечением, почему сохранил всю свежесть быстрого письма.

123–125. Е. Н. Званцева, художница. Познакомившись со Званцевой в ноябре 1888 г., Репин вскоре по уши в нее влюбился и в марте 1889 г. пишет с нее сразу два портрета — большой, парадный, и небольшой, интимного характера, погрудный. Сеансы постоянно прерывались, и портреты были готовы только в мае этого года (II, стр. 187).

30 марта Репин писал Званцевой: «Прошу вас уведомить меня до субботы, будете ли вы для сеанса и в котором часу. Однако времени во всяком случае мало остается, и я едва ли успею что-нибудь сделать — разве голову — уж не портрет только». Сеансы происходили в течение всего апреля, и 30 апреля Репин писал ей:

«Сегодня я посмотрел свежим взглядом на ваш портрет, и он мне показался довольно интересным и положительно стоющим некоторого окончания. Умоляю вас, пожертвуйте мне еще два сеанса — для каждого портрета по сеансу: они будут приведены в приличный вид и не будут брошены, как это произошло бы с ними теперь».

«Правда, сходство неполное, и они почему-то мне кажутся более похожими на мой идеал, чем на вас, но все же стоит их кончить; они содержат в себе какое-то скрытое очарование, как в вас самих, и странно привлекательны»^[241].

Репин торопился с сеансами ввиду предстоявшего ему вскоре отъезда совместно с В. В. Стасовым на всемирную выставку в Париже. Однако Стасов упал с лошади и вынужден был долгое время лежать. Отъезд пришлось отложить. 1 июня 1889 г. Репин пишет Званцевой: «Стасов пришел в восторг от вашего портрета, большого; говорит, что это лучшее, что я до сих пор сделал»^[242].

Эффектный большой портрет был выставлен на юбилейной репинской выставке 1891 г.; небольшой — на XXIII Передвижной 1895 г. В каталоге выставки он значился как портрет г-жи N.

Последний по живописи лучше первого. Особенно удалось Репину передать матовость кожи лица и «глаза с поволокой», которыми он так восхищался в натуре и о которых писал ей в письмах. О дальнейшей судьбе первого портрета мне ничего неизвестно, второй, незадолго до смерти Е. Н. Званцевой, во второй половине 1920-х годов, был приобретен музейным отделом [для Волгоградского музея].

Кроме этих двух портретов, Репин написал со Званцевой еще отличную акварель. Она сидит в большой соломенной шляпе, с надменно поднятой головой, с распущенными волосами. Акварель принадлежит Ереванскому музею.

126. Гр. Мерси д'Аржанто (II, стр. 59), 1890. Лучший репинский женский портрет. Приехавшая в Россию страстная почитательница музыки «могучей кучки», Аржанто променяла вскоре Францию на Россию, став жизненной подругой Цезаря Кюи, другом и покровительницей кучкистов. В 1890 г. она умирала от туберкулеза легких. В это именно время, когда она уже не вставала с дивана, ее увидел Репин. Вид уходящей жизни, чахоточные щеки, ласковый взгляд мутнеющих глаз приковал внимание художника, написавшего подлинный шедевр. Через 11 дней после последнего сеанса она умерла. Репин не мог без слез вспоминать об этих сеансах с ней, такой хрупкой и бесконечно обаятельной в своей обреченности.

Чувство, испытанное им, отразилось и на портрете: в нем передалось его чуткое и бережное отношение, и сама живопись его на этот раз необычна для Репина, — деликатная и тонкая, с просвечивающим по всей поверхности холстом. Портрет был на репинской юбилейной выставке 1891 г. и принадлежал Ц. А. Кюи, после смерти которого, в начале революции перешел в собрание Г. П. Маликова в Москве. [Ныне в ГТГ].

127. Ц. А. Кюи, композитор (II, стр. 61). Писался в том же 1890 г., что и предыдущий. В противоположность тому, этот писан в совсем ином плане, энергично, плотно, материально. Над головой Репин очень долго работал, и она далась ему нелегко, почему несколько тяжела в живописи, по сравнению с блестяще написанной обстановкой и одеждой — кителем, военной на красной подкладке шинелью и брюками, с широкими генеральскими лампасами: Кюи был генералом от фортификации. Портрет этот может служить прекрасным образцом реалистического стиля Репина в его зрелую эпоху, на нем можно демонстрировать не только учащимся, но и давно признанным мастерам живописи, как можно до полной иллюзии передавать материал — сукно, серебро погон и пуговиц, полированное дерево, соломенное плетенье качалки, блеск обуви, ушедшие в пространство предметы — без того чтобы впасть в соблазнительный на этом пути натурализм. Художественный такт, здоровое чувство меры удержало художника у самой грани натурализма, не дав ему через нее переступить.

Несмотря на некоторую засушенность головы, она сама по себе прекрасна как по характеристике, так и по пластике. Портрет вместе с предыдущим был на юбилейной выставке Репина и Шишкина в 1891 г. До смерти Кюи находился у него, ныне он в Третьяковской галерее.

128. О. С. Гейнс, жена военного инженера, 1890. Поколенный. Сидит на диване в черном платье, облокотившись правой рукой о стол, покрытой красной с золотом скатертью, в левой руке сложенный веер, которым упирается в диван. На столе книги и серая шляпка. Справа на фоне цветы. Обстановка богатого дома с мещанским вкусом; портрет писан на месте. Он чрезвычайно выписан, все детали переданы натуралистически иллюзорно. Это первый портрет Репина, в котором его стремление к объективности нашло свое столь яркое выражение. Портрет писан долго и старательно. Отдельные части написаны превосходно, как голова, руки, шляпа, книги, но в целом портрет скучен и фотографичен.

129. О. С. Гейнс. Вариант того же портрета, несколько меньшего размера, исполненный ранее, но в том же году, и, по мнению Репина, не «задавшийся». Он тоже поколенный, черное платье отделано кружевами, и модель сидит на шелковой оттоманке оливкового цвета, с ковровыми вставками, на черном фоне.

130–131. Е. В. Лаврова, 1890. Акварель Третьяковской галереи и акварель Русского музея — два варианта портрета одинакового значения, не волнующих зрителя. Портрет Русского музея — погрудный, в профиль, портрет Галереи — поколенный, в фас.

132. В. Д. Спасович, юрист (II, стр. 87), 1891. Написанный в конце мая 1891 г., через год после «Кюи», этот портрет, при всем композиционном великолепии концепции и изумительной даже для Репина характеристике, являет пример несомненного перехода порога реализма в сторону холодного объективизма: одной ногой автор уже перешагнул этот порог и ступил на почву натурализма, другими словами, на платформу иллюзорности для иллюзорности. Но, перейдя опасную грань, Репин не сжег своих живописных кораблей, и, скорее, портреты нарочито объективные были исключением из общего правила, нежели обратно; он продолжал одновременно увлекаться и задачами чисто живописного порядка. Спасович написан по заказу Совета присяжных поверенных в СПБ [Ныне в ГРМ].

133. Элеонора Дузе, драматическая актриса (II, стр. 209), 1891. Портрет исполнен Репиным на холсте в такой же угольной технике, как Арсений Введенский. Знаменитая итальянская исполнительница роли «Дамы с камелиями» изображена полулежа на кушетке. Это, быть может, самый вдохновенный из черных портретов Репина. В нем, пожалуй, более, чем в масляных портретах, бьет ключом его редкостное мастерство.

134. Константин Константинович, 1891. Поясной портрет. Изображен в гвардейской генеральской форме. Суховат по живописи; особенно хорошо написаны голова, руки, на которую опирается голова, и золотое шитье мундира. Был на XXI Передвижной 1893 г. Сейчас в Третьяковской галерее.

135. В. П. Горшков, художник, 1892. Погрудный, взят в фас, с несколько запрокинутой назад головой. Живопись портрета более деликатна по фактуре, чем на обычных репинских работах.

136. Е. В. Павлов, хирург, 1892. Изображен в профиль. Корпус взят в сильном движении. Несмотря на явное намерение Репина снова перешагнуть за порог, ведущий к натурализму, он на полпути отказался от этого и, увлеченный живописностью целого, дал энергично выкованный кистью образ — одно из своих наиболее смелых портретных решений. Так прирожденный живописец взял верх над мудрствующим объективистом. Портрет приобретен в 1937 г. Русским музеем.

137. «Осенний букет». Портрет Веры Ильиничны Репиной, дочери художника (II, стр. 83). Писан в имении Репина на берегу Западной Двины в Здравнёве, в сентябре 1892 г. Произведение высокого мастерства, свежее по восприятию, блестящее по форме и тонкое по живописи. Фигура окутана воздухом и купается в рассеянном свете. Красивы отношения оливковой кофты и желтого берета к осенней зелени. Портрет был на XXI Передвижной выставке 1893 г.

138. «Охотник». Портрет Надежды Ильиничны Репиной, дочери художника, 1892. Изображена с ружьем за плечами. Этюд с натуры, написанный сильно, хотя и менее удачный, чем «Осенний букет». Был на той же XXI Передвижной. До революции находился в собр. Синицына. [Ныне в собр. И. С. Зильберштейна.]

139. Кн. И. Р. Тарханов, физиолог, 1892. Изображен по колена, облокотясь левой рукой на кафедру, в зеленом мундире Военно-медицинской академии. Превосходный по живописи портрет, живой по выражению и оригинальный по композиции, верно передающий облик популярного в свое время лектора.

140. В. Н. Герард, юрист (II, стр. 90), 1893. Поколенный, стоя у круглого столика-кронштейна, опираясь на последний левой рукой, на фоне желто-красной драпировки. В этом портрете Репин делает еще один шаг в направлении к натурализму и объективной иллюзорности. Совершенно живой человек, но взятый фотографически узко и вообще близко напоминающий всей своей установкой фотографию с натуры. В довершение иллюзии даже кронштейн, на который опирается Герард, взят целиком из павильонной практики фотографов-профессионалов. Тем не менее отлично проработана голова, освещенная верхним светом, с глубокими тенями глазных впадин и под носом. Задача верхнего света, сложная и трудная, разрешена здесь прекрасно; именно верхний свет помог несколько смягчить излишнюю материальность костюма, получившего благодаря ему некоторую обобщенность складок, уничтожающую фотографичность. Такой обобщенности и связанной с нею упрощенности форм не приобрела, однако, голова, наименее свободно трактованная часть портрета. При всем том портрет Герарда не только в русском, но и в мировом искусстве — явление значительное: Репин так именно хотел написать, такую именно задачу себе поставил, сознательно надев на себя вериги объективной иллюзорности, и этой задачи он достиг. Этот портрет был также, как и портрет Спасовича, написан по заказу петербургского Совета присяжных поверенных, для зала Совета, откуда в начале революции поступил в Русский музей. Был в 1894 г. на выставке в Академии художеств.

141. Н. А. Римский-Корсаков, композитор (II, стр. 93), 1895. Данный портрет есть тот крайний, конечный пункт на пути к иллюзорности, до которого дошел Репин. Дальше идти было некуда; тут достигнуто все, к чему он стремился: на настоящем диване, обитом настоящим персидским ковром, опираясь на такую же подушку, отороченную малиновым атласом, сидит до иллюзии живой человек. До обмана живая голова обращена в три четверти вправо, в повороте, близком к профилю. Близорукие глаза пристально всматриваются сквозь очки во что-то, зрителю невидное. Совершенно живая кисть правой руки играет золотой цепочкой карманных часов, тогда как кисть левой, стиснув между пальцами папиросу, придерживает ниже колена правую ногу, закинутую на левую.

Более похожего на Римского-Корсакова не существует во всей его обильной иконографии, художественной и фотографической. Он до жуткости похож и до жуткости живой. И несмотря на великолепно вылепленную, безукоризненную по форме голову, в портрете есть какая-то скука обыденности, столь же острая, как остры поэзия и очарование обыденности у Вер-Меера Дельфтского и других голландских интерьеристов. Но Репин именно этого хотел и в этом смысле портрет его — гигантское достижение, рядом с которым «Кардинал Лавижери» Бонна — лишь робкая и неудавшаяся попытка достичь того же.

Портрет был на XXIII Передвижной выставке 1895 г., на которой был приобретен для Русского музея.

142. Л. Н. Толстой в хамовническом кабинете, 1893. Акварель не только по обстановке, но и по общему замыслу несколько напоминающая известный портрет Толстого, за тем же письменным столом, исполненный за 9 лет до того Н. Н. Ге. Репин, не высоко ценивший искусство этого художника за то, что он слишком пренебрегал формой, считал его портрет Толстого очень удавшимся по сходству. Акварель сделана мастерски, в свободной широкой манере и должна быть признана лучшим из всех акварельных портретов Толстого, исполненных Репиным.

143. Т. Л. Толстая-Сухотина, 1893. Взята стоя, по колена. Хороший, схожий портрет, мало известный широким кругам, так как он оставался в тесной семье Толстых.

144. Е. М. Бём, художница, 1893. Акварель. Написана тонко и изящно, взята по колена, в кресле. В 1896 г. Репин поднес акварель с надписью: «Е. М. Бём».

145. Е. П. Антокольская-Тарханова, племянница скульптора, жена физиолога Тарханова, 1893. Погрудный портрет, исполненный в сложной технике угля, цветных карандашей и пастели, несколько расплывчатый и излишне сглаженный.

146. Ю. И. Репин, сын художника. Написан в Венеции на балконе гостиницы в рост, с бедекером в руках, в 1893 г., во время поездки в Италию. Сильный по живописи этюд в величину натуры. Был на XXIX Передвижной 1901 г. До революции принадлежал Г. И. Зимину. [Позднее был в частном собрании в Нью-Йорке.]

147. Автопортрет в куртке (II, стр. 95). Писан в 1894 г. в Неаполе. Поколенный. Изображен сидя на стуле, опираясь правой рукой на его спинку и держась большим и указательным пальцами этой руки за подбородок. На художнике куртка, без воротника. Освещен слева; сзади и с правой стороны рефлексы от других окон. Репин остриг свои длинные волосы, что значительно изменило его обычный вид. Это — единственный портрет «стриженого Репина». Был приобретен в 1913 г. О. Д. Левенфельдом, в Москве, в собрании которого и находился до революции. Сейчас в Толстовском музее в Москве.

148. Неаполитанка, 1894. Живя в Неаполе, Репин брал уроки итальянского языка у молодой неаполитанки, портрет которой и написал вскоре. Он выдержан в светлых тонах, в той же гладкой по кладке технике, что и автопортрет, писанный одновременно.

149. И. И. Толстой, вице-президент Академии художеств (II, стр. 91), 1893. Уголь, цветные карандаши и сангина. По технике напоминает портрет Антокольской-Тархановой, но он сильнее и мастеровитее. Погрудный, голова слегка наклонена вниз.

150. Баронесса Л. И. Штейнгель (II, стр. 196), 1895. Портретом Икскуль открывается ряд «великосветских» портретов Репина, которые он пишет в течение целого десятилетия 1890-х годов. «Бар. Штейнгель» — один из них, правда, не слишком удачный. В нем есть что-то вульгарное, кукольное и пошловатое, в чем, быть может, автор и не повинен. Портрет находится ныне в собр. Л. А. Руслановой в Москве. Он был, кажется, на XXIII Передвижной 1895 г.

151–157. Кн. М. К. Тенишева. Репин неоднократно писал ее портреты, так как был ею сильно увлечен в 1895 г., когда ему пришлось окончательно отказаться от надежды завладеть сердцем неприступной Е. Н. Званцевой. 27 мая 1891 г. он писал последней:

«В последнее время меня развлекали Веревкины. На комендантском паровом катере мы ездили по Неве на взморье. В одно из этих катаний к ним приехала великолепная дама — Мария Клавдиевна Николаева. Она оказалась дивной певицей и страстной любительницей живописи. Живет в Париже и погружена в интересы тамошнего артистического мира.

Ко мне она обратилась с заказом своего портрета. Я пообещал ей исполнить этот заказ будущей осенью в Париже (два вечера у нее в Европейской гостинице). Сегодня она уезжает в Смоленское имение, а оттуда за границу. Дуэт ее с виолончелью Тенишева забыть невозможно»^[243].

Уже из этого письма видно, что «великолепная дама», будущая кн. Тенишева, ибо она вскоре вышла замуж за своего постоянного в то время партнера-виолончелиста, произвела на увлекающегося Репина заметное впечатление, не ускользнувшее от Званцевой.

Репину не пришлось побывать в Париже, как он рассчитывал, и свое обещание написать портрет Николаевой он выполнил только в 1896 г., когда она уже вернулась в Петербург Тенишевой.

Он пишет с нее сначала тот акварельный портрет, который находится в Русском музее и помечен 1896 г. Тенишева сидит за мольбертом с палитрой в руке — чудесная, мастерски сделанная вещь. Несмотря на миниатюрность лица, сходство очень большое и тонкое.

В том же году он пишет неудачный портрет с нее, долгое время бывший у него в мастерской и попавший затем в Ростов-на-Дону, откуда он в 1933 г. был привезен в Москву. Он поколенный. Тенишева сидит в кресле, лицом к зрителю, повернув корпус несколько влево. На ней черное платье, рукава с буфами; в правой руке, лежащей на столе, покрытом драпировкой, держит ноты. На шее ожерелье. Портрет наполовину смыт, особенно пострадали фон и отчасти лицо.

В 1896 г. Репин написал еще один портрет с нее, в рост, в белом платье, бывший на XXV Передвижной выставке 1897 г. и находящийся теперь в собрании И. И. Бродского. Тенишева стоит, повернув голову вправо. Она эффектно освещена сверху и сзади, причем свет скользит по профилю лица, плечам и контуру правой руки (II, стр. 99).

В том же году он пишет ее стоящей перед мольбертом с палитрой в руках, за работой, — эффектный живописный этюд, особенно интересный по решению световой задачи. Он находится в Ереванском музее. [Гос. картинной галерее Армянской ССР.]

В следующем, 1898 г. Репин написал пятый портрет Тенишевой в своей черной, угольной манере, который был выставлен на XXVIII Передвижной 1900 г. и ныне находится в Третьяковской галерее (II, стр. 109). Она изображена сидящей в качалке, с палитрой в руке.

В том же году написан и шестой поколенный портрет маслом, был в собрании Л. А. Руслановой (II, стр. 195). Она сидит в кресле, с высокой спинкой, обитой медными гвоздями в повороте корпуса слегка вправо, при прямоличной посадке головы. Благодаря этой фронтальности головы характерный орлиный нос Тенишевой приобрел не свойственную ему форму, что значительно уменьшает сходство, почему Репин оставил его незаконченным. Доработана только голова — она даже несколько переработана, — кружевной воротник только намечен, с использованием кусков непокрытого краской холста; руки лишь набросаны, и пальцы их пройдены, быть может, даже не рукой Репина. Очень хороши сразу верно взятый оливково-зеленый тон драпировки на фоне и темно-красный тон платья.

Летом 1897 г. написан еще один, седьмой портрет, вернее эскиз для портрета, изображающий Тенишеву идущей вечером по полю.

158. Н. И. Репина, дочь художника (II, стр. 197), 1895. Поколенный, в повороте влево, голова в профиль; изображена сидящей за столом. Кофточка розовая с белым. Написана в этюдной манере, голова работана дольше. Для Репина — вещь среднего качества, писанная без заметного увлечения. Была в собр. Н. Д. Ермакова, ныне в Русском музее.

159. Л. И. Шестакова, сестра М. И. Глинки, 1895. Отличный живописно взятый и решенный этюд, не выставлявшийся Репиным на Передвижной.

160. А. В. Вержбилович, виолончелист (II, стр. 98), 1895. Стоит, ниже пояса, скрестивши руки на груди, в белом жилете, на светлом фоне. Голова освещена с правой стороны сильно, с левой слабее. Эффектен по композиции, световой задаче и лепке. Был до революции в собрании М. П. Рябушинского. [Ныне в ГРМ.]

161. Гр. Н. П. Головина, 1896. Самый красивый по живописи женский портрет Репина. Цветовая гамма необыкновенно согласована и созвучна во всех взаимоотношениях. Особенно хорошо написано лицо — подлинный шедевр в творчестве Репина.

162. Николай II. Большой заказной портрет, писанный с натуры в 1896 г. Сильный по живописи, он неудачен по композиции: фигура царя никак не увязана композиционно с тронным залом Зимнего дворца, на паркете которого он стоит. Фон производит и по живописи впечатление приписанного от себя, по этюду. Портрет находился в музее Академии художеств, откуда в начале революции перешел в Русский музей. Был на XXX Передвижной выставке в 1902 г.

163. М. В. Крестовская, писательница, 1896. Сидит на диване, в красном платье с книжкой в правой руке. В каталоге XXVIII Передвижной выставки портрет значился «неоконченным». Его купил И. Е. Цветков, давший ему в каталоге своей Галереи претенциозное название «Мечты». Вещь для Репина слабая. Лучшее в ней — голова. Поза не найдена и неубедительна, живопись монотонна, композиция неудачна: четвертую, нижнюю и пустую часть портрета можно было бы свободно отрезать к выгоде для общего впечатления.

164. Генерал Гейнс, военный инженер, 1896. Поколенный. Изображен сидящим в серой шинели с генеральскими выпушками, с серебряными погонами и пуговицами, в фуражке с бархатным околышем. Один из лучших типичных примеров репинского объективно-иллюзорного портрета 90-х годов.

165. Кн. Е. И. Четвертинская, 1896. Взята по колена сидя на стуле, в саду, под зонтиком. Был на XXV Передвижной 1897 г. Интересный по замыслу и свежий по живописи.

166. А. Ф. Кони, юрист и писатель (II, стр. 112), 1898. Прекрасный портрет, написанный на грубом холсте, в широкой, живописной манере и очень тонко характеризованный. Единственно слабое место портрета — рука, слишком маленькая и недостаточно прорисованная, что почти непонятно для такого исключительного мастера именно руки, каким был Репин.

Портрет Кони — одно из последних приобретений П. М. Третьякова, вскоре же умершего.

167. В. А. Беклемишев, скульптор, ректор Академии художеств (II, стр. 104), 1898. Писан как этюд для головы Христа, почему слегка удлинены волосы. Быстрый, односеансный набросок.

168. М. И. Драгомиров, 1898. Акварель. Изображен в папахе и халате, с георгиевским крестом на шее. Голова в фас, исполнена отлично.

160. Блондинка, 1898. Погрудный, прямоличный, рыхлый по форме портрет написан в той трепаной, шершавой манере, которая станет характерной для репинских портретов 1910-х годов, когда он писал на грубых холстах.

170. Т. И. Филиппов, государственный контролер, в молодости друг Аполлона Григорьева, 1899. Несмотря на то, что это заказной портрет, и Репин брался за него неохотно, ему удалось взять небанально и решить в плане, далеком от обычного казенного типа подобных работ. Портрет несколько темноват в красках, что объясняется темнотой кабинета Филиппова, где он писался. Был на XXVIII Передвижной 1900 г.

171. Максим Горький (А. М. Пешков) (II, стр. 111), 1899. Этюд для портрета, написанный в два сеанса. В каталоге XXVIII Передвижной есть пометка: «неокончен». Портрет носит случайный характер и не принадлежит к числу удачных. Ныне находится в Литературном музее в Москве. [Был в ГРМ, позднее — в ИРЛИ АН СССР (Пушкинский дом).]

172. Гр. И. И. Толстой, конференц-секретарь Академии художеств, позднее, в министерстве Витте, — министр народного просвещения (II, стр. 106), 1889. Взят на диване, в непринужденной полулежачей позе, с развернутой книгой в правой руке. По тонкой живописи и характеристике — один из выдающихся портретов Репина.

173. Кн. С. М. Волконский, 1899. Поколенный, на светлом фоне. Корпус взят в профиль, влево, голова в ¾, влево; поднятое колено обхвачено руками, из которых левая видна полностью. Портрет не из удачных. Висел до начала революции у Репина в «Пенатах». [Позднее — в собр. А. Горачека.]

174. Л. Н. Сазонова-Шувалова, 1899. Поколенный, в профиль, влево. Писан темперой. Также ничем не замечателен.

175. Автопортрет (I, стр. 5), 1899. Исполнен в черной угольной технике на холсте. Наиболее схожий портрет Репина, если не считать серовского, профильного, писанного двумя годами позднее. Был в собрании Е. П. Антокольской-Тархановой.

176. Н. Б. Нордман-Северова, писательница, 1900. Изображена в рост, в кресле, лицом к зрителю. Поверх пестрого ситцевого голубого платья накинута зеленая бархатная тальма с серым меховым воротником. На голове красный берет. Был у Н. Д. Ермакова, ныне в Русском музее. Этим портретом открывается длинная серия портретов последнего увлечения Репина, его второй жены. Среди них есть средне-удачные, есть совсем неудачные, но нет ни одного действительно сильного и достойного Репина лучшей поры.

177. В том же году написан портрет Н. Б. Нордман-Северовой в светло-лиловой кофточке, находившийся в «Пенатах». К следующему году относятся главным образом рисунки.

178–182. «За чтением», «У лампы», «Во время сна», «В шляпе», «Без шляпы» — рисунки сангиной с той же Н. Б. Нордман. Эти пять рисунков были в собр. Н. Д. Ермакова и ныне находятся в Русском музее. Все они датированы 1901 г.

183–184. В. А. Серов (II, стр. 217), 1901. Поколенный портрет, исполненный в типичной репинской технике — углем по масляному холсту. Существует в двух вариантах: первый, по времени, менее удачный как по композиции, так и по выражению, был выставлен на XXX Передвижной 1902 г. и в 1913 г. был куплен у автора М. П. Рябушинским; второй был выставлен на XL Передвижной 1912 г. и тогда же был приобретен московским Литературно-художественным кружком. Первый сейчас в Третьяковской галерее, второй — во Владивостокском музее. (Приморский краеведческий музей.] Этот последний портрет исключительно удачен, представляя собою образец не только разительного сходства с оригиналом, но и подлинного раскрытия его характера и всего внешнего и внутреннего его существа.

185. Начиная с 1900 г. Репин пишет в течение 12 лет значительное число портретов своей второй жены Н. Б. Нордман-Северовой. Не проходило года, чтобы не появлялось ее нового портрета, а иногда и двух, не говоря уже о многочисленных портретных рисунках. Лучший из портретов относится к 1900 г. Нордман-Северова изображена по колена, в берете, синем платье с крупными цветами, поверх которого накинута оливкового цвета тальма с серым мехом. Особенно удачна голова, долго писанная и тонкая по живописи. Портрет этот — вариант портрета под № 176.

186. Н. Б. Нордман-Северова за письменным столом (II, стр. 200), 1903. Изображена спиной, сидя на стуле, у письменного стола, на фоне репинской мастерской. Справа внизу, на стуле сидит зевающий фокс. Портрет из типа объективно иллюзорных. Был в собр. С. О. Быховского, во время революции перешел в собр. Гармана. Выставлялся на XXXIII Передвижной 1905 г., в каталоге которой значился этюдом. [Ныне находится в Гос. художественном музее им. М. В. Нестерова в Уфе.]

187. К 1903 г. относится автопортрет вместе с Н. Б. Нордман, находившийся в «Пенатах». Он написан сильнее других.

188. Н. Б. Нордман-Северова, 1905. Изображена на воздухе, под зонтиком, на фоне горного пейзажа. Небольшой этюд, написанный в Айтоколе, в Галиции, свежий по краскам.

В моих записях нет ни одного ее портрета между 1905 и 1911 г., но это конечно, не значит, что их не было: ни с кого Репин не писал так много и часто, как с нее.

189. Н. Б. Нордман-Северова (II, стр. 275), 1911. В высокой шляпе и меховой накидке. Широко написанный этюд, значительно уступающий по живописным качествам этюдам 80-х и даже 90-х годов.

190–191. Е. Б. Нордман, сестра Н. Б. с мечом и Н. Б. Нордман-Северова в берете — два портретных этюда 1912 г., не захватывающих зрителя своей живописью.

192. В. В. Стасов, в шубе (I, стр. 237), май 1900 г. Писан широко, не лишен живописности, хорошо выдержан в свете, но однообразен в цвете. Был на XXIX Передвижной 1901 г., на которой был куплен для Русского музея.

193. Голова девушки, 1900. Писан темперой, в светлых воздушных тонах, очень сочно и свежо.

194. Н. И. Репина, вторая дочь художника (II, стр. 107), 1900. Изображена сидящей в саду на солнце, под зонтиком, по колена. Одно из сильных и ярких произведений художника, могущее спорить с его лучшими вещами цветущего периода. Лицо, кофточка, шляпа залиты солнечными рефлексами. Портрет был на XXIX Передвижной 1901 г. под названием «Этюд на солнце». Его приобрел И. С. Остроухов, после смерти которого он попал в Третьяковскую галерею.

195. «С черным вороном», 1901. Портрет молодой женщины, в фантастическом костюме, убранном крупными цветами, с распущенными волосами, украшенными такими же цветами. В правой руке держит ворона, привязанного шнуром к ее поясу. Написан не без задней мысли быть на высоте «модернизма», завезенного в Россию на рубеже двух столетий и особенно культивировавшегося в стенах Академии в начале 1900-х годов. Тогда-то вошли в моду лилия и всякие фантастические одеяния. Эта репинская дань «модерну» наложила на ряд его вещей того времени печать пустоты и дешевки, а временами даже и прямой пошлости.

196. В. Л. Величко, поэт, 1901. Погрудный. Писан на грубом холсте. Среднего качества по форме, но жизненный по колориту.

197. А. П. Боткина, дочь П. М. Третьякова (II, стр. 117), 1901. Поясной портрет, писанный в сложной технике цветных карандашей и пастели. Блестящий по мастерству и чудесный по живописи. Одна из жемчужин портретного искусства Репина.

198. Л. Н. Толстой (II, стр. 201), 1901. Акварель. Погрудный, голова в фас. Один из наиболее проработанных акварельных портретов Толстого, когда-либо сделанных Репиным. Был в собрании Остроухова, сейчас в Третьяковской галерее.

199. «Заседание Государственного совета по случаю 100-летнего юбилея», апрель 1901 — декабрь 1903. Единственный в своем роде групповой портрет-картина, не имеющий равного в мировом искусстве XIX в. по замыслу и выполнению. Портрет каждого из участников заседания писался Репиным с натуры, в том самом зале, где происходило торжественное заседание, и на тех местах, где каждый участник сидел. Для картины им написано свыше 40 этюдов, большая часть которых находится в Русском музее, часть в Третьяковской галерее. Среди них особенного внимания заслуживают следующие:

200. С. Ю. Витте, министр финансов, позднее — председатель совета министров, 1903. Изображен по пояс, в светлом летнем пиджаке — один из лучших репинских портретов как по живописи, так и по характеристике.

201. С. Ю. Витте, в мундире. Превосходный этюд Третьяковской галереи, с которого написана фигура Витте на картине.

202. А. П. Иващенков, 1902. Исключительно блестящий портретный этюд. Взят в фас, с сильно наклоненной головой. Свет падает сверху и сзади, сильно освещая лысину и слегка задев красную ленту. Золото шитого мундира и орденов как на этом портрете, так и на других передает до иллюзии натуру, но чисто-живописная трактовка портрета и широкое письмо заставляют отнести все эти перечисленные произведения к лучшим созданиям Репина всех периодов его творчества.

203. О. Б. Рихтер, 1902. Почти одна голова, повернутая влево, в профиль. Такой же блестящий по живописи этюд, как и предыдущие.

204. М. И. Хилков, министр путей сообщения. Сидит в кресле за столом, поясной; голова повернута вправо, в профиль. Сильно взят в цвете, голова чрезвычайно энергично вылеплена большими хорошо взвешенными планами, повышающими ее пластическую выразительность.

205. П. П. Семенов (II, стр. 223), 1903. Выразительная, необыкновенно сильно вылепленная и отличная по цветам фигура.

206. И. Л. Горемыкин и Н. Н. Герард, члены Государственного совета. Особенно блестящий по технике этюд Третьяковской галереи.

207. А. П. Игнатьев, член Государственного совета (II, стр. 131), 1902. На эскизе к картине изображен спиной, в самой картине Репин повернул его лицом к зрителю, как бы не считая возможным не показать ему облика знаменитого черносотенца. На данном этюде голова Игнатьева повернута на зрителя.

208. К. П. Победоносцев, обер-прокурор святейшего синода (II, стр. 133), 1903. Изображен со сложенными руками, как бы в молитвенной позе. Умный Победоносцев почувствовал какую-то скрытую каверзу, подложенную ему в портрете художником, и выказал ему неодобрение. Портрет написан с репинским блеском лучших лет его творчества.

209. «Заседание Государственного совета». Эскиз к картине (II, стр. 130), 1901. В чисто живописном отношении эскиз значительно выше картины.

Писан с натуры во время заседания и корректировался во время последующих заседаний. В самый торжественный момент Репину удалось сделать фотографический снимок. Вот что он рассказывает об этом в письме к К. И. Чуковскому, вспоминая о заседании:

«Со мною был кодак, положим плохой, и только перед Советом Наталья Борисовна Нордман дала мне необходимые указания, как обходиться при снятии. Фото вышло очень плохое, но суть, суть — все же вышла настолько, что можно было воспользоваться. Это уже счастье — когда в Совете был он, государь, — и я щелкнул, и получился центр картины с натуры. Это особое счастье»^[244].

210. А. К. Лядов, композитор (II, стр. 199), 1902. Взят сидящим на стуле, облокотясь левой рукой о его спинку. Поколенный. Почти в профиль, влево. Хорошо найден силуэт фигуры, протянувшийся от правого верхнего угла к левому нижнему. Белый фон несколько пустынен, живопись чуть вялая: колористически портрет слабее большинства этюдов сановников к «Государственному совету».

211. Л. Н. Андреев, писатель (II, стр. 129), 1904. В белой рубашке, сидит в кресле, держась правой рукой за его боковую сторону и левой за колено. Голова проработана неважно, ибо прописана после последнего сеанса еще от себя, в мастерской, что несколько сбило форму. Портрет не из удачных во всех отношениях; руки особенно недостойны Репина. Был в собр. И. У. Матвеева, ныне в Третьяковской галерее.

212. А. Д. Зиновьев, предводитель петербургского дворянства (II, стр. 198), 1904. Изображен в рост, сидя в кресле, в мундире, белых брюках и при орденах, с кипой бумаг на коленях. Удачно взят и хорошо написан. Был на XXXIII Передвижной 1905 г. Писан по заказу петербургского дворянского депутатского собрания, в помещении которого и находился до революции. Ныне в Русском музее.

213. Л. Н. Андреев в красной рубахе, 1905. Сидит на скамье в саду, взят почти по колена, в профиль вправо. Портрет слабый, начатый с натуры и доведенный до завершения в мастерской. Был на XXXIV Передвижной в 1906 г., на которой его купил И. Е. Цветков, давший ему в каталоге своей Галереи претенциозное название «Летний отдых».

214. Е. П. Антокольская (II, стр. 204), 1905. Репин назвал портрет довольно вычурно — «В трехцветном». Он очень слаб во всех отношениях. Был в собр. В. Н. Денте, в Москве, ныне в собрании Монсона, в Стокгольме.

215. Л. И. Толстая, пастель, 1905. Крайне слабый погрудный портрет. Был в собр. И. И. Толстого.

216. Л. Л. Толстой (II, стр. 184), сын писателя. Превосходный портрет, исполненный сангиной, 19 апреля 1905 г., в Куоккала. Обратил на себя всеобщее внимание на XXXIV Передвижной 1906 г. совершенством техники, и тогда же приобретен для музея Академии художеств. Ныне находится в Русском музее.

217. М. Ф. Андреева, актриса Московского Художественного театра, 1905. Поколенный. Сидит в кресле, в саду, в шляпе, в фас. Написан свободно и легко, для Репина в необычно гладкой манере, пленер, однако, не выдержан, и портрет производит впечатление написанного в мастерской, а пейзажный тон — приписанного от себя. Принадлежал до революции М. Ф. Андреевой, сейчас — в собр. И. М. Москвина, в Москве. Был на XXXIV Передвижной.

218. Николай II. Неудачный вариант-повторение портрета 1895 г., во много раз худшее, чем последний.

219. Ю. И. Репин, художник, сын И. Е. Репина, 1905. Изображен зимою, на воздухе, на фоне снежного пейзажа и леса. Писан гуашью. Небольшая очаровательная вещь, значительно искупающая ряд неудачных холстов этого продуктивного для Репина года. Был на той же XXXIV выставке. Находился в собрании Н. Д. Ермакова, ныне в Русском музее.

220. В. В. Стасов, в белой рубахе. Взят ниже пояса, в профиль, вправо. Написан быстро, в свободной манере. Среднего качества.

221. Е. Г. Швартц, коллекционер. Портрет исполнен в черной, угольной манере, очень выразительный и похожий. Был на XXXIV Передвижной 1906 г. («Портрет Е. Г. Ш.»).

222. «Семейный портрет» (II, стр. 124), 1905. В большой комнате-столовой, в центре, на первом плане сидит на локотнике дивана во весь рост Т. И. Репина, младшая дочь художника. Рядом с нею, опершись ручками о тот же локотник, стоит на коленях на диване ее старшая дочь, девочка лет 4. По середине комнаты стол, с самоваром, за которым сидит муж Репиной Н. Г. Язев, в офицерской форме. На правом конце стола видна фигура женщины; слева, в глубине комнаты стоит с грудным ребенком на руках няня.

Портрет написан широко, прямо с натуры как этюд, почему Репин назвал его в каталоге XXXIV Передвижной 1906 г. «эскизом семейного портрета», что не совсем вяжется с большими размерами этого холста — 90×183. Репин не собирался писать вслед за эскизом большой портрет с фигурами на первом плане в натуральную величину: он назвал портрет эскизом только как бы в оправдание его малой законченности. Он интересен в колористическом отношении. Портрет находился до революции в собрании В. А. Репиной [позднее — в частном собрании в Америке].

223. И. Р. Тарханов, физиолог, 1905. Поясной. Несравненно менее удачен, чем портрет 1892 г. В сущности — только получасовой набросок, не доведенный до конца. Голова обращена вправо, почти в профиль. Очень слаб в колористическом отношении, особенно не согласованы с целым красные генеральские отвороты серой тужурки. Был в собр. Е. П. Антокольской-Тархановой, ныне в Русском музее.

224. Ольга Александровна, акварель, 1906. Связанный официальностью обстановки, Репин написал слабую вещь, бывшую в собрании Н. Д. Ермакова, ныне в Русском музее.

225. Л. Н. и С. А. Толстые (II, стр. 206), 1907. Изображены за письменным столом, в Ясной Поляне. Софья Андреевна справа, повернувшись почти в профиль к Льву Николаевичу, сидящему слева и обратившего голову к ней. Получив [в 1910 г.] известие о «бегстве» Толстого из Ясной Поляны, о последовавшей вслед за тем его смерти на станции Остапово и прочитав газетные статьи и заметки, в которых между строк проскальзывало желание всю вину за смерть Толстого свалить на Софью Андреевну, Репин возненавидел «злого гения» Толстого и тут же решил на картине поссорить его с женой: он отвернул голову Льва Николаевича влево, заставив его смотреть хмуро и озабоченно в сторону (II, стр. 207).

В первоначальном виде был выставлен на XXXVI Передвижной 1908 г., в переписанном виде был приобретен в Толстовский музей в Петербурге.

226. И. Е. Цветков, коллекционер, основатель Цветковской галереи (II, стр. 208), 1907. Погрудный. Написан в Москве в два сеанса. Очень похож, но недостаточно строг для Репина по рисунку и не крепок по форме. Особенно неудачен нос, слишком мало «плафонирующий» при положении головы, запрокинутой назад.

227. И. Я. Гинцбург, скульптор (II, стр. 205), 1907. Хорошо набросанный этюд головы, для Репина, однако, недостаточно сильный по форме. Руки не доработаны.

228–229. «Трудовик» и «Трудовичиха» [жена трудовика] (II, стр. 215), 1907. «Трудовиками» называли себя члены думской партии 1907 г., примыкавшие к эсерам. Желая изобразить «Трудовика» и «Трудовичиху», Репин написал портрет с одного плотника, работавшего в Куоккала, а в качестве его жены взял кухарку генерала Стаценко, жившего в Куоккала. В свое время, на XXXVI Передвижной 1908 г., они обратили на себя всеобщее внимание, но более своим сюжетом, или, вернее, интригующим названием «портреты мужа и жены трудовиков», нежели своими художественными достоинствами. По живописи они довольно слабы и черноваты. Были в собрании Н. Д. Ермакова, ныне в Русском музее.

230. П. В. Деларов, коллекционер, с женой и дочерью, 1907. Не принадлежит к числу удачных портретов Репина.

231. П. В. Деларов, акварель, 1907. Почти одна только голова. Для Репина несколько вял по технике и мало разнообразен в красках. Был у П. В. Деларова, как и предыдущий, ныне в собрании И. И. Бродского.

232. П. В. Деларов, акварель, 1907. Взят в ¾ поворота влево, опирается обеими руками на стол. Значительно удачнее предыдущего. Находится в собрании С. А. Белица [в Париже.]

233. С. П. Крачковский, капитан, коллекционер. Акварель, 1907. Вещь среднего качества. Находится в Рыбинском краеведческом музее.

234. Д. И. Менделеев, знаменитый химик, 1907. Писан по фотографическим материалам, после смерти Менделеева. Письменный стол и библиотека написаны с натуры, в квартире умершего; для фигуры позировал кто-то из знакомых. Портрет во всех отношениях немощен, являя признаки бесспорного упадка. Очень слабо нарисованы руки. Если это случилось с Репиным, столь исключительным мастером как раз руки, то это одно уже может служить свидетельством художественного оскудения, обозначившегося в творчестве Репина около середины 1900-х годов. Портрет был в Цветковской галерее. [Позднее — в Президиуме Академии Наук СССР в Москве].

235. Г. С. Петров, писатель-священник, 1908. Изображен по пояс, в рясе, с коротко остриженной головой, которая несколько наклонена вниз. По сравнению с другими одновременными портретами Репина — сравнительно удачен, неплохо взят и вылеплен. На XXXVIII Передвижной 1910 г. носил название «Проповедник» с аннотацией: «этюд», сделанный, очевидно, в оправдание широкого и быстрого письма.

236. П. П. Трубецкой, скульптор (II, стр. 213), 1908. Поколенный, хорошо взятый в характерной для Трубецкого позе и очень похожий. Один из удачных того времени.

237. Л. Н. Толстой в белой рубахе, 1908. Слабый во всех отношениях портрет. Взята почти одна только голова и незначительная часть груди. Находится в Толстовском музее в Ленинграде.

238–239. Л. Н. Толстой и А. Л. Толстая, 1908 (II, стр. 141). Акварель. Изображены за роялем, играющими в четыре руки. Очень заделанная, робкая по технике акварель, едва ли сделанная целиком по натуре, а скорее скомбинированная от себя по карандашным наброскам с натуры. Этот же портрет повторен Репиным дважды сепией. Оба они еще слабее акварели.

240. Г-жа Арбузова, акварель, 1908. Поясной. Изображена в повороте вправо, с скрещенными на груди руками, на фоне перил террасы и зелени. Платье энергично пройдено белилами. Портрет не кончен и невысокого качества. Находится в собрании М. Монсона в Стокгольме.

241. Гр. С. В. Панина, 1908. Поколенный, в фас, монотонный по живописи. Из числа наиболее слабых вещей данного периода.

242. Гр. С. В. Панина, 1909. Приблизительно такой же, как и предыдущий, но более заделанный и зализанный по фактуре. Был на XLI Передвижной 1913 г.

243. А. Г. Рубинштейн, 1909. Взят во весь рост, стоящим на возвышении и дирижирующим оркестром, на фоне публики в Дворянском собрании. Был на XXXVIII Передвижной 1910 г. под названием «Рубинштейн-дирижер». Портрет долго стоял в мастерской Репина, которого не удовлетворял, почему в 1915 г. он переписал его заново, пометив этой датой. Находится в Куйбышевском музее.

244. Л. Н. Толстой (II, стр. 140), 1909. Изображен в фас, сидящим в красном кресле, положив левую ногу на правую и облокотясь обеими руками о ручки кресла. Есть что-то неприятное и неубедительное в этом портрете, что заставляет данному «Толстому» не доверять в смысле правдивости передачи оригинала. В марте 1912 г. был продан Л. С. Лившицу [ныне в ГТГ.]

245. М. Б. Чуковская, жена К. И. Чуковского, 1909. Не вполне оконченная, но хорошо написанная акварель.

246. Н. А. Морозов, шлиссельбуржец (II, стр. 139), 1910. Поясной, в повороте влево, в профиль. Лучше всего сделана голова, остальное скорее намечено, чем написано, но намечено наспех и невпопад: контур плеч, спины и положение левой руки не найдены, складки одежды приблизительны. Особенно неудачна кисть руки, не выясненная в рисунке и слишком миниатюрная по сравнению с головой. Портрет был в собрании М. Т. Соловьева в Москве. [Ныне хранится в Музее Революции СССР].

247. К. И. Чуковский, писатель, близкий к Репину в период 1907–1917 гг. (II, стр. 279), 1910. Изображен по пояс, в повороте вправо. Один из относительно лучших портретов Репина последнего десятилетия перед революцией. Несмотря на кажущуюся быстроту письма, писан очень долго. Был подарен Репиным Чуковскому, был на всемирной выставке в Риме в 1911 г., где ошибочно был продан М. С. Цейтлин, привезшей его в Москву. [Позднее — в частном собрании в США.]

248. И. И. Ясинский, писатель, 1910. Поясной, в повороте влево. Написан очень размашисто, в один сеанс. Удачный, живописно взятый этюд. Был на XLI Передвижной. Принадлежал Ясинскому (Максиму Белинскому). [Ныне в ГРМ].

249. Л. Б. Яворская (в замужестве кн. Барятинская), актриса, 1910. Поясной, в костюме Кармен, подбоченившись, откинув голову и корпус назад, в профиль, вправо. Написан в обычной для репинских портретов этого периода широкой этюдной манере, не без оглядки на импрессионистов, что сказалось, впрочем, только в кладке мазков. Был в собрании М. Т. Соловьева в Москве.

250. «В красном плаще», 1910. Этюд с артиста Ратова. На плечи накинут ярко-красный плащ; верхняя часть корпуса наклонена вниз, кисти рук скрещены на груди. Этюд, написанный, как кажется, единственно из-за трудной задачи передать лицо на фоне ослепительно яркого красного шелка. Был в собрании С. О. Быховского в Ленинграде, позднее в собрании Н. П. Смирнова-Сокольского в Москве.

251. П. А. Столыпин, премьер, 1901. Изображен по колена, сидящим в кресле, заложив левую ногу на правую, с газетой в руке. Голова в ¾ влево, сильно освещена справа, с глубокими тенями на противоположной стороне. Из мало удачных портретов. По живописи груб, и красный фон плохо согласован с общей гаммой портрета.

252. Бела Горская, артистка, 1910. Взята по колена, в залихватской позе, дающей портрету пошловатый привкус. Очень поверхностное и слабое по живописи произведение упадочного стиля.

253. Кучер, 1911. Поколенный, в сидячей позе, в жилете и красной рубахе. Писан быстро, неряшливо. Очень слаб по живописи.

254. Б. А. Каменка, банкир, издатель, 1911. В рост, сидит на диване. Сзади письменный стол. Портрет, слабый по композиции, черный по живописи — одно из самых скучных произведений всего предреволюционного периода Репина.

255. В. В. фон Битнер, издатель, 1912. Эскиз погрудного портрета, изображающего Битнера за письменным столом, который закрывает фигуру ниже груди. Написан в два сеанса на небольшой дощечке. Несмотря на миниатюрность, трактован очень смело, энергично и широко. Во всей манере есть нечто от импрессионистов, вернее от пост-импрессионистов и даже от Монтичелли. Этюд красив по живописи и изящен по фактуре. Это одна из лучших вещей Репина 1910-х годов. Писан перед тем, как приступить к большому заказному портрету того же лица. Был в собрании О. Д. Левенфельда в Москве.

256. В. В. фон Битнер. Портрет исполнен по заказу подписчиков журнала «Вестник знания», издававшегося Битнером, которому и был поднесен в дар. Он значительно менее интересен, чем эскиз.

257. В. Г. Короленко, писатель (II, стр. 285), 1912. Изображен, сидя в кресле, по пояс, держась обеими руками за его спинку. Одно из самых импрессионистических с внешней стороны произведений мастера. Выдержан в неплохом серебристом тоне. В 1910 г. Репин писал К. И. Чуковскому по поводу его портрета, над которым очень долго работал, как было указано выше:

«Отныне, т. е. после вашего затянувшегося портрета, я намереваюсь взять другую методу: писать только один сеанс как выйдет, так и баста, а то все в разном настроении: затягивается и теряет свежесть и живопись и первое впечатление от лица».

«Так, если посчастливится писать с Короленко — один сеанс и Ре-Ми так же. Это, пожалуй, интереснее и плодотворнее»^[245].

Репину через два года «посчастливилось» писать портрет с Короленко, но увы — не удалось осуществить своего затаенного желания: в один сеанс он его не одолел. С ним ему также пришлось помучиться. Портрет находился до революции в московском Литературно-художественном кружке, позднее в Гос. музее Л. Н. Толстого в Москве [ныне в ГТГ].

258. «Толстой по ту сторону жизни», 1912. Поколенный. Изображен на фоне неба и цветущих деревьев, в белой рубашке, в повороте слегка вправо. Голова и верхняя часть фигуры освещены лучами восходящего солнца, символизирующими мысль художника. Одно из самых немощных произведений Репина, впервые сигнализировавших раннее старчество мастера. Находился в московском Литературно-художественном кружке, ныне в Гос. музее Л. Н. Толстого в Москве.

259. Ре-Ми (Ремизов), карикатурист журнала «Сатирикон», 1913. Тот самый Ре-Ми, портрет которого Репин также мечтал написать в один сеанс. Однако и на этот раз дело не ограничилось одним сеансом. Все же портрет трактован с предельной свободой и мастерством. Он писан на линолеуме небольшого квадратного размера, на котором уместилась одна только голова, взятая в фас.

260. И. И. Бродский, художник, 1913. (II, стр. 289). Изображен в широкополой шляпе, по пояс. Писан все в той же полуимпрессионистической манере, мазками-штрихами, подчеркивающими форму. Находился в собрании В. Н. Денте в Москве, ныне в собр. Монсона в Стокгольме.

261. М. Т. Соловьев, один из ближайших сотрудников И. Д. Сытина, по его издательской деятельности (II, стр. 145), 1913. Портрет, в котором Репин осуществил заветную мысль, лелеявшуюся им с 1910 г., — писать портреты только в один сеанс. Портрет Соловьева написан в один присест, в Москве, куда Репин приезжал в связи с ранением его картины «Иван Грозный и сын его Иван». Он только намечен, но намечен могучей рукой мастера-гиганта. Схвачено только основное, только суть данного человека, превосходно характеризованного самыми скупыми, но много говорящими средствами. Портрет этот показывает, что Репин, даже в эпоху явно обозначившегося ущерба его творческих сил, мог еще создавать временами вещи исключительного художественного очарования. И как раз в 1913 г. таких блестящих портретов он дал еще несколько.

262. И. С. Остроухов, художник, коллекционер, музейный деятель (II, стр. 180), 1913. Большой эффектный портрет на холсте, углем. Изображен по пояс в фас, несколько откинувшимся назад. Метко и зло характеризован. Репин сидел, глядя снизу вверх на огромного стоявшего перед ним Остроухова, отчего получился плафонный тип рисунка и чувствуется большой рост изображенного человека. Несмотря на то, что портрет исполнен художником на семидесятом году жизни, да еще в период упадка, он спорит по выразительности и мастерству с портретами и рисунками эпохи расцвета.

263. М. О. Левенфельд, дочь коллекционера О. Д. Левенфельда, в Москве, 1913. Портрет исполнен в один сеанс, в один из тех нескольких дней, которые Репин провел в Москве и когда были написаны портреты Соловьева и Остроухова. Техника его — сангина и итальянский карандаш. Это блестящее произведение, сильное по характеристике и изумляющее высоким мастерством.

264. В. М. Бехтерев, психиатр, 1913. Портрет писался также с мыслью окончить его в один сеанс, чего, однако, не удалось. С головой пришлось изрядно повозиться, прежде чем она приняла свой окончательный вид. Живопись его носит черты, навеянные импрессионистами. Был до революции в Цветковской галерее [позднее — в Институте физиологии им. И. П. Павлова, с 1956 г. в ГРМ].

265. Ф. И. Шаляпин, певец, 1914. Репину давно уже хотелось писать портрет Шаляпина. С некоторых пор это стало его навязчивой идеей. Шаляпин всячески уклонялся, потому ли, что был действительно несказанно перегружен, или потому, что Репин к тому времени был в его представлении уже в числе «меньших богов», по сравнению с Серовым и Коровиным, которых он ставил выше всех.

И вот в начале февраля 1914 г. Репин узнает, что Шаляпин приехал на отдых в санаторий Рауха на Иматре. Он немедленно посылает ему телеграмму: «Пасхально ликуем, готовы дом, мастерская, холст, краски, художник, понедельник, вторник, среду. Не сон ли? Репин»^[246].

Он радостно извещает об этом К. И. Чуковского: «Шаляпин завтра приедет ко мне в 12 часов дня и будет позировать»^[247].

Шаляпин приехал, прожил у Репина две недели и ежедневно позировал художнику. Репин приготовил огромный холст, на котором в один сеанс набросал крупную фигуру Шаляпина, взятого в натуральную величину, лежащего на диване, вместе со своим любимцем — псом «Булькой».

Портрет, однако, не задался: сколько ни бился Репин, у него не получалось того, что он задумал. Чем дольше он его писал, тем он становился хуже. В конце концов портрет был жестоко замучен, замучился и сам автор. Я видел этот портрет у него в мастерской в Куоккала весной 1914 г., вскоре после его окончания. Он мне показался крайне неудачным — вычурным по композиции, мало похожим и неубедительным по живописи.

Сам недовольный своим произведением, он тем не менее выставил его в 1915 г., на XLIII Передвижной. Портрет не имел никакого успеха, вызвав скорее недоумение. Я заметил в нем ряд изменений по сравнению с тем, что видел весною. Изменения, однако, скорее ухудшили портрет, чем исправили.

Сам Репин писал Чуковскому много лет спустя, в ответ на запрос последнего о судьбе шаляпинского портрета:

«Мой портрет Шаляпина уже давно погублен. Я не мог удовлетвориться моим неудавшимся портретом. Писал, писал так долго и без натуры, по памяти, что, наконец, совсем записал, уничтожил; остался только его „Булька“, так и пропал большой труд»^[248].

Он даже не жалеет о гибели произведения, а досадует лишь на пропажу личного труда.

Портрет этот я видел в свое время в процессе работы над ним художника и был не раз свидетелем его творческих мук.

266. С. М. Городецкий с женой, 1914. Групповой портрет, написанный на небольшой дощечке, в манере, сходной с той, в которой написан портрет-миниатюра «В. В. Битнер», но менее свободно, не столь виртуозно и выписаннее в деталях; местами он даже засушен, и не столь удачен в колористическом отношении. Писан почти в импрессионистическом плане, довольно долго. Куплен прямо из мастерской Репина И. Е. Цветковым, в галерее которого и находился до революции. Ныне в Киевском гос. музее русского искусства.

267. Автопортрет, 1914. Взят стоя, в рост, с палитрой в руке, перед холстом. Был заказан Репину мною для Третьяковской галереи, в бытность мою попечителем и председателем совета Галереи. Крайне неудачен по композиции и дрябл по живописи, хотя похож. Был на XLIII Передвижной 1915 г.

268. 2-й автопортрет, 1914. Взят в сидячей позе, также с палитрой. Писан Репиным после выяснившейся для него самого неудачи первого, но второй оказался также неудачным.

269. Н. Д. Ермаков, врач и коллекционер (II, стр. 293), 1914. Поясной, в летнем белом костюме, в своем кабинете. Очень похож и выразителен, но слаб по живописи и приблизителен в цвете. Принадлежал Ермакову, сейчас в Русском музее.

270. Л. Б. Бродская, первая жена художника И. И. Бродского, 1914. Взята по грудь, облокотившись на спинку кресла правой рукой, в которой держит платок. Поворот в ¾ влево. Портрет среднего качества. Находится в собр. М. Монсона в Стокгольме.

271. Т. Л. Щепкина-Куперник, поэтесса, 1914. Погрудный, написан в том же плане, что и предыдущий. По живописи слаб. Находится в Харьковском Гос. музее изобразительного искусства.

272. Рубинштейн, дирижер, 1915. Переписанный заново портрет 1909 г. (см. № 243).

273. П. В. Самойлов, актер, 1915. Поколенный, в кресле, опершись на его спинку. Писан на грубом холсте, в широкой фактуре. Находится в Театральном музее им. А. А. Бахрушина.

274. В. В. Веревкина, 1916. Портрет среднего качества.

275. А. Ф. Керенский, глава временного правительства в 1917 г., 1917. Поколенный. Писан с натуры, но в 1918 г. доработан в мастерской. Не убедителен по форме и цвету. Солнечные пятна на фигуре крайне неудачны и производят впечатление надуманных и сделанных от себя. Находится в Музее революции в Москве.

276. Автопортрет, 1923. Исполнен чернилами. Очень похож. Находится в Русском музее.

277. И. В. Воинов, писатель, 1925. Погрудный. Судя по этому портрету, Репин в эмиграции культивировал примерно ту же живописную линию, которая характерна для портретов Ре-Ми (1913), Бродской и Щепкиной-Куперник (1914) и отмечена расплывчатостью форм и приблизительностью цветовых отношений.

278. Академик И. П. Павлов (II, стр. 144), 1924. Погрудный. Изображен в белом больничном халате. По словам Ивана Петровича, Репин заставил его надеть этот халат, находя его более идущим к знаменитому физиологу, чем обыкновенный пиджак. Общий облик Павлова схвачен, но живопись бедна и говорит о великом падении художника. Подарена Репиным основанному в Москве, во время революции, обществу учеников И. Е. Репина. [Ныне в ГТГ.]

279. Голова молодой женщины, 1927. Акварель. Взята в профиль, влево. Свежа по краскам и корректна по форме, свидетельствуя, что в столь преклонном возрасте Репину иногда все еще удавалось создавать вещи не совсем упадочного характера.

Приложение II Вехи жизни и творчества^[249]

Приложение III Главнейшая библиография о Репине

Приложение IV Главные литературные работы Репина