Решала

Глава 31

Отец Михаил так и не появился как обещал, что странно, но это его дела. На этой неделе у меня днюха, более того, юбилей — мне исполняется 20 лет, но отмечать его совсем не хочу, ведь настоящий мой день рождения — это совсем другая дата. Но как это объяснить друзьям и коллегам? По молодости лет я банкет для начальства имею право не закатывать, а своим подчинённым куплю угощения к чаю, хотя, забегая вперёд, скажу, что по тортику к этому событию испекла каждая женщина у нас в отделе, даже Анька Малова, дав понять, что кулинария — это не её. А вот друзей так просто не продинамишь.

— Чё нам в ресторане делать? В субботу посидим у тебя на даче, как на прошлые выходные. Шашлык, пиво, баня… повеселимся! — убеждал меня накануне днюхи Илья. — И Бейбута отпустят в субботу в увольнение. Что у него там с Иркой, кстати?

— Не знаю я, но она в его вкусе. Хорошо, давай в субботу, — соглашаюсь с другом. — Ты скажи, что в горкоме вашем говорят про День города?

— Про что? Какой ещё день? Первый раз слышу, — не понял меня Илья.

До конца недели осветили ещё три улицы в моём микрорайоне, а так как мне нетрудно было контролировать этот трудовой процесс, то меня уже узнают соседи.

С утра пораньше в субботу меня разбудил, как обычно, стук в калитку. Ток к ней провести, что ли, чтобы не долбились? За воротами стоит тетка средних лет, видел на соседней улице как-то её. Под глазом фингал свежий, который ещё не налился синевой, а уж тем более желтизной. На ногах тапочки, но куртку на халат успела накинуть.

— Извините, не знаю вашего отчества (можно подумать, я ей имя говорил или фамилию), — начала она.

— Да ничего, можно по имени, у вас что-то случилось? Вижу, вас кто-то ударил? Меня Толей зовут, — спохватившись, неловко представился я.

— Знаю, слышала на улице, рабочие про вас говорили. Не ругали, нет, наоборот, побаивались, говорят вы начальник какой-то. А меня ведь муж побил, — безо всякого перехода от знакомства к своим бедам выдала женщина.

— Чем могу помочь? — женщину мне неожиданно жалко и ерничать или умничать не собираюсь. — Вас как зовут?

— Тетей Олей можно звать, я рядом живу, — тетка показала за спину, поведя рукой и тем самым очертив район в десяток домов. — Можете с мужем моим поговорить?

— Попробую. Ждите!

Натягиваю на ноги кроссовки, дверь в дом и калитку закрываю на замки. А то тут хитрованов много. Вот, например, тётку эту могли подослать, да те же цыгане, и пока я буду разбираться, дом обнесут. Живёт женщина и правда рядом. Посреди двора ухоженного, надо сказать, дома стоит здоровенный мужик с топором в руках, а рядом на цепи «злая собака», такого чахоточного вида, что непонятно, зачем ей вообще цепь нужна? Пудель и пудель лохматый, ещё и лизать пытается нас с тетей Олей. А вот дядя нам не рад. Стоит он около деревянной кадушки, по виду самодельной и стола, поставленного на бок, тоже самодельного и довольно приличного на вид. Скорее всего, руки у дяди золотые, но бухает.

— Олька! Порублю нахрен и этот стол, который вчера сделал, и эту кадушку под капусту! Отдай шкалик! Трубы горят! — с ходу проясняет мужик суть конфликта.

— Тебе дай, так ты до вечера пить станешь. А огород копать? Картошку сажать пора! — тетка под моим присмотром осмелела, а я вот похмельного дядю с топором в руках, не буду врать, очкую.

— Топор брось, — сухо командую я, примериваясь к стоящим рядом граблям.

Они, конечно, против топора не прокатят, но притормозят нападающего.

— Тебе чего надо, щенок? — мужик явно не знает о том, что «меня побаиваются работяги», или ему всё равно.

Вид у него и вправду похмельный, а значит, страдает бедолага, и тут уже не до вежливости.

— Кто щенок? — возмутился я.

«А-а-ав! — звонко гавкнуло недоразумение на цепи, как бы говоря мне: — Ну, я же щенок! Ты совсем тупой?»

— Щас узнаешь! В один момент топор мощной рукой оказывается вбитым в деревянный столб веранды, а дядя с угрожающим видом направляется в мою сторону.

А вот без топора он мне совсем не страшен.

— Кха! — отвечает сидящий на земле дядя на мой вопрос, ясно ли ему, что женщин бить нельзя.

От удара в челюсть он отлетел метра на три, сломав всё-таки, как и обещал, столик.

Почему в челюсть? Да побоялся не свалить такого кабана ударом по корпусу.

— Толечка! — закричала тётка и бросилась почему-то к мужику. — Ты как? Больно? Сам встать сможешь?

Оказывается, её муж — мой тёзка, и сейчас я получаю заслуженные упрёки в жестокости от этой милой женщины. Эх, забыл, что лезть в чужую семью опасно! Надо было приютить тетку и вызвать ментов, благо в Октябрьском райотделе меня каждая собака знает.

— И что, вы его простите-таки? Я могу наряд вызвать и оформить ему пятнадцать суток, — предлагаю я.

— Какие пятнадцать суток?! Огород кто копать будет? Картошку мне одной сажать? Я поговорить просила! — возмущается тётка, хлопоча над пришедшим в себя мужем.

— Слышь, алкаш…. чтобы сегодня весь огород перекопал. Вечером проверю! — разозлившись на всех, напоследок угрожаю я. — И ещё раз руки распустишь…

Ну их в жопу. Настроения отмечать днюху нет, но гости зазваны, и делать нечего — привожу двор в порядок, махая метлой и убирая зимний хлам. День выдался погожий. Снег уже полностью сошёл, и припекает солнышко — точно больше пятнадцати градусов.

Первой приехала Ленка, вернее, её привёз отец.

— Толя, привет, это тебе.

Мне в руки был сунут свёрток, а сама гостья рванула к своему кролику.

— Там коньяк хороший и вина две бутылки, всё равно ведь пить будете, — пояснил её папа-полковник — зам начальника местного УКГБ.

— Спасибо. Валерий Ильич, оставайтесь с нами, я приглашаю, — гостеприимно предлагаю я.

— Да какое там? У нас ЧП! Вернее, не у нас, но «усиление» везде объявили, — отказывается Ленкин батя и, видя мой немой вопрос, продолжает: — На Сахалине снимали сегодня передачу «Прожектор перестройки», ну, и телевизионщики эти недоделанные завели народ до такой степени, что митинг получился! Влетит теперь Третьякову. Это тамошний первый.

— Да, мало нам Карабаха, — вздохнул я.

Совсем недавно, 18-го мая в Баку был тоже митинг против изгнания азербайджанцев из Армении.

— А в Ейске что творилось, знаешь? Не для распространения, но тебе скажу. Забастовка на Ейском пассажирском автотранспортном предприятии — автобусы не вышли на рейсы. Народ жаловался на невнимание руководства к просьбам работников и на низкую зарплату. А в Гудермесе? Около 5 тысяч человек перекрыли автотрассу на Ростов и провели сход под лозунгом «Биохиму — нет!», протестуя против строительства биохимического комплекса. Идиоты! — приоткрыл не секретную (какие уж там секреты, если пять тыщ вышло на дорогу?!), но широко не освещаемую информацию КГБшник.

— Я за национальный вопрос больше переживаю, тут может серьёзная кровь пролиться, — авторитетно пытаюсь поддерживать разговор я.

— Всё ты правильно понимаешь, Толя. Ладно, поеду на работу. За Ленкой присмотри и не балуй её сильно, — попросил Лукарь-старший.

Ну я и пошёл баловать, но не сильно.

— Руки из салата убери! Чего кусочничаешь? Все сухарики повытаскала! И картошку сними с плиты, сварилась уже. Молока туда и масла всю пачку добавь, и потолочь надо! Справишься? — даю я наставления девчонке.

— Всю пачку? Буржуй! Справлюсь! Чего ты спрашиваешь?! — энтузиазма и дури у Лукарь на троих.

— Как же мне не спрашивать, Лена, когда ты десяток яиц уже раскокала, а до этого бухнула в салат всю солонку, а до этого…

— Сам виноват! Солонка у тебя с плохой крышкой, да и соль я убрала уже, а яйца в пакете были, ты же сказал, что потом омлет из них сделаешь. И гранат в шашлыке не нужен!

— Ты что, гранат из шашлыка вытащила?

Мясо я мариновал по своему особому и проверенному временем рецепту — лимон, аджика, гранат, лук.

От неминуемой расправы Ленку спас Бейбут, мой второй гость. Ну да, у него увольнение с десяти утра, куда ему ещё идти? Поехал сразу ко мне. Потом гости повалили один за другим. Заявились Илья и Аркаша с двумя рослыми девицами.

— Одна тебе, — шепнул мой друг.

Мне обе не понравились. У одной мощные лошадиные зубы (вдруг укусит в порыве страсти?), а вторая плоская как доска, и на лицо не красавица.

Потом приехали мои компаньонки — Зоя и Александра. Зоя привезла с собой дочку, которую не с кем было оставить. Приехал и ещё один владелец будущего моего видеосалона — Сашка. Его жена осталась дома с приболевшей Алиской. Открывать салон можно хоть сегодня, но я жду нового закона о предпринимательстве, который должны вот-вот принять. Последней явилась Аня Малова. Она хоть и коллега моя, но ввожу её в свой ближний круг — нравится мне эта работоспособная и искренняя девушка. Все, конечно, пришли не с пустыми руками. Бейбут, например, подарил маленький карманный приёмник, Аркаша приволок красивый столовый сервиз на шесть персон, что очень кстати — посуда у меня разнокалиберная. Даже его подруги сделали мне подарки — одна подарила волейбольный мяч, а вторая — теннисную ракетку. Обе спортсменки, оказываются. Я позвал ещё и Ритку, но та отказалась, так что куковать буду сегодня один, без подруги. И это повод выпить! Надо признать, что при всех своих недостатках алкоголь прекрасно поднимает настроение. И вот я уже рассказываю гостям утрешний смешной, как мне кажется сейчас, случай с соседями. И зря, ведь выпил не только я. Всё пили, кроме Бейбута и Зои. Бейбуту в часть скоро, а Зоя с дочкой.

— А идём, ещё раз ему в рыло дадим? А заодно проверим, перекопал ли он огород? — предложила зубастая подруга Аркаши.

Рослая деваха, волейболистка из местного ДЮСШ. Затормозить разгневанных девчонок, подогретых вином, было нереально, пришлось возглавить процесс.

— Да вы что, издеваетесь? — мой тёзка охренел от визита делегации, которую возглавляли высоченный Илья и рослый Аркаша.

Сзади подпирали остальные.

— Да посадил я картошку! Оля, скажи!

— Ой, господи, — перекрестилась его жена с уже оформленным фингалом. — Всё сделал, я сама ему налью сейчас! Да и простила я его.

— А я нет! — растолкав нашу троицу, на первый план вышла волейболистка. — Любишь женщин слабых бить? А если сам получишь? — заорала она.

Пить спортсменки, как выяснилось, не умеют.

С трудом утащил их назад к себе во двор, под предлогом, что надо проводить Бейбута в часть. Его увольнение заканчивалось.