Решала

Глава 38

Мой бой с Петросяном, так звали этого перворазрядника из Ленинграда, был по расписанию четвертым. Нет, это не родственник ни футболистам Арарата, ни известному комику. Простой армянский парень, по-моему, и не бывавший никогда в Армении, а живущий с рождения здесь. Детское наивное лицо, и видно, что ему всё в новинку в большом боксе. Но чемпион города, и своё место в турнире добыл честно. По отношению ко мне настроен доброжелательно, перед боем пожелал удачи, и не его вина, что на пути попался я.

— Ну, ничего, за одного битого двух небитых дают, — утешаю я парня уже через минуту.

Нокаут! Молодого боксёра подвело желание показать свою удаль, а вот не надо так, с шашками наголо. По итогу словил встречный в подбородок.

Я в полуфинале, и мой следующий соперник — именитый немец. Костя тоже выиграл, и в полуфинале его ждёт кубинец Гонсалес. Витька Артемьев победил своего соперника за место в сборной Юнусова. Чем не повод отпраздновать? Почему бы трём благородным донам, пардон, трём полуфиналистам международного турнира, не откушать мороженого?

— Ну, за медали! У нас они уже есть, как минимум бронзовые. Давайте, чтобы было что-то более ценное — золото, или серебро хоть, — говорю я тост, подняв стакан с лимонадом.

— Мне ж суждено проиграть, — напомнил Цзю.

— Это может не тут, а на олимпиаде, — совсем неутешительно высказался Артемьев, тоже посвещённый в эту загадочную историю.

Кореец возмутился и полез в шуточную драку.

— Э! Усатый! А ну, прекрати! — крикнула девушка с соседнего столика.

Явно она крикнула Цзю, усатый он один, и то там такие усики… позор один, короче, но Костя гордится ими.

— Да мы шутя, — крикнул Цзю. — Парни, слышали про взрыв на станции в Арзамасе? Говорят, человек сто погибло!

— Я слышал, — отреагировал Витька.

А я нет… Вернее, читал в будущем, но вот не запомнил, когда именно это произошло. Ну, не могу я всех спасти! Может, попробовать под гипнозом больше фактов из будущего вспомнить? Но в гипноз я не верю. Кстати, и не на всех он действует. Настроение упало.

— Я видел настенный календарь на 1988 год с изображением Олега Янковского. В этом календаре дата 4 июня была выделена, а часы на руке актёра показывали 9:35 — почти точное время взрыва, — вполголоса сказал Артемьев. — Может, это террористы какие?

— А плакат при чём тут? — не понял Костя.

— Ну, может предупреждение, или информация, когда именно взорвать, — подумав, предположил Артемьев.

— Безалаберность это, ребята. Какие террористы? Кому это надо? — высказался я.

А вот катастрофу, которую можно предотвратить, я знаю. Два поезда ровно через год въедут в газовое облако, причем, то, что такая трагедия произойдёт, в моей тетрадке записано, но без даты. А сейчас припомнил, что между этими катастрофами ровно год пройдет. Значит, четвертого июня в следующем году в Башкирии при встрече двух поездов произойдет взрыв газа. Оба поезда будут из Новосиба, вернее, один туда ехал, другой обратно. Это всё что я помнил. А, ну и причину знал — утечка газа в низине.

— Что-то у тебя с настроением, Толян, — озабоченно заметил Артемьев. — То смурная рожа была, то расплылся в улыбке, будто в лотерею выиграл!

— А я и выиграл как раз!

Рассказываю друзьям о солидных призовых в «Спортпрогнозе».

— Поехали на Дворцовую, поедим гамбургеров, — предложил я.

В мае в Ленинград приезжал американский президент Рейган с женой, и после его приезда открылся ларёк с этой диковинной едой.

— Блин! Мне же на рынок надо. Маме подарок купить! — вспомнил Костя.

— Тут недалеко Некрасовский колхозный, жаль «Берёзку» закрыть решили, — сообщил Витька.

— Валютные работают, чековую только закрывают, да и то с 1-го июля. И не закроют, а на безнал переведут, — пояснил знающий я.

— Откуда у нас безнал? — хмыкнул Цзю.

Против желания рассказываю им о своих планах разжиться валютой в скором будущем.

— Слушай, а как-то с тобой можно скооперироваться? — загорелся Артемьев. — Хоть что мне поручи! Интересно же!

— Решаемо, — серьёзно ответил я. — А ты, Костя, не хочешь?

— Я же в КГБ иду, мне нельзя… наверное, — напомнил тот.

Едем на рынок, там сейчас, кроме овощей, на втором этаже торгуют и разными кооперативными товарами. Ходим мимо мраморных колонн и рассматриваем товары от частных производителей. Я себе прикупил удобную кожаную сумку через плечо. Костя маме взял косметику, хоть я и не советовал.

— Давай сыграем? — дергает меня за рукав Витька.

Ба! Как в детстве побывал! Наперсточники! Сидит мужик на картонной подложке, перед ним стаканчик и толпа любопытных. Кто-то играет и, как я вижу, выигрывает. Сто процентов поставной.

— Кручу, верчу, запутать хочу! — щерится фиксами жулик.

— Не вздумайте, шарика там нет нигде, — останавливаю я, и видно сказал это громче, чем хотел.

— Ты, парень, не играешь — проходи, — рядом с наперсточником нарисовался шкаф шесть на восемь, с меня ростом, но вдвое шире в плечах.

Приближался он ко мне неторопливо, будто лайнер заходил в лагуну.

— Вон же выиграл мужик! — не верит мне Артемьев.

— Подставной это, он с этим жуликом заодно, и этот бычок недорезанный тоже с ними, — злюсь я, ибо вижу, разборок не избежать — на помощь к бычку спешит ещё парочка мужиков с разных концов зала.

— Ответишь за свои слова? — вопросительно наклонил голову первый.

Я ответил коротким прямым в печень. Чего разговаривать, если драка неминуема? Парочка помощников из силового прикрытия жуликов резко тормознула, ещё и Цзю с Артемьевым, среагировав, стали с боков прикрывать меня.

— Милиция! — заорала толстая баба, возможно, сама по себе, а не из этой преступной шайки.

— Валим отсюда, — командую я.

Моё желание совпало с желанием наперсточника, и на свою беду он выбрал путь тот же, что и я. Хотя куда ему ещё деваться? Это ближайшая лестница вниз на первый этаж. И как следствие ещё одна разбитая бандитская рожа. Я церемониться не стал, зарядил, как и утром, Петросяну в челюсть.

— Толь, а чего мы от милиции бегаем? — спросил Артемьев у меня, — У тебя же целый генерал в знакомых!

— А смысл? Всех жуликов я не перебью тут, а милиция может и прикормленной быть. Я, конечно, выкручусь и вас в обиду не дам, но время потеряем, — пояснил я.

— Как это «прикормленной»? — Витька аж остановился. — Да мы сами из «Динамо»!

— Вот и доказывай им потом, что ты свой. Толик прав, слышал я про такую забаву — напёрстки, — неожиданно поддержал меня Цзю.

— На концерт ещё можно сходить. Рок-группа «Телевизор» сегодня выступает на зимнем стадионе, — предложил Артемьев, но все уже устали, и мы поехали в гостиницу.

— Как ты все успеваешь? И кооператив, и МЖК, и работа, и учёба, и спорт, — подивился Костя за ужином. — У меня только бокс, я и институт бросил, так как времени на все не хватало.

— Учись правильно им распоряжаться, — хвастаюсь я.

Следующий день у нас выходной — медицинский контроль. Сдавали кровь, флюорографию, узи и прочее. Вечером ещё тесты на выносливость. Как по мне, зря — всё парни роют землю за место в сборной, и дураков сачковать нет.

Бой с немцем Зигфридом начался для меня удачно, смог пару раз попасть слева. До этого я два боя провёл как правша, а сейчас сознательно стал работать в левосторонней стойке. До нашего боя поляк выиграл у КМСа, тоже питерского, хотя он пока ленинградский, и теперь наблюдает за нашим боем, прицениваясь к сопернику в финале. Я решил своих козырей не скрывать. Достаточно того, что Цзю проиграл Гонсалесу, и проиграл по делу, как по мне, недооценив малознакомого кубинца. И сейчас он крутился в моём красном углу вместе с Леонидычем. Тот смотрит на Цзю без одобрения, но не гонит, знает, что мы приятели.

— Раунд твой. Немец сейчас попрёт, встречай на контратаках и жди шанс. Он раскрывается, — советует мой тренер.

— А я думаю, надо самому активно работать, причём в ближнем бою. Этот немец у Шишова в прошлом году в финале чемпионата Европы выиграл, с защитой у него всё в порядке, а вот руки он часто опускает. Не пижонит, нет, просто работает уклонениями корпуса! — высказывает своё мнение Цзю под неодобрительный взгляд Игоря Леонидовича.

И кого слушать? Немец и правда частенько руки опускает, но по нему с дальней и средней дистанций не попасть — парень гибкий, как кошка, голова и корпус у него отклоняются быстрей, чем моя рука летит. Это я сообразил к середине второго раунда и понял, что слушать надо Цзю. Резко иду на сближение. Зигфрид не боится отступать к канатам, надеясь увернуться или уйти, ноги у немца тоже рабочие. Я достаю Менерта снизу, от апперкота сложнее увернуться корпусом. Потом ещё раз. И хорошо так достал! Соперник сразу повис на мне в клинче. Учат в ГДР сейчас на совесть, а парень и правда талантлив.

— Отлично поработал! Слушай тренера и победишь, — сказал на голубом глазу Леонидыч. — Работай в ближнем бою в атакующем стиле.

А ничего, что я Костину установку выполнял?

В третьем раунде немец, которому терять было нечего, попёр на меня буром, и я волей-неволей стал работать на контратаках, то, что и советовал мне тренер в предыдущем раунде. В итоге все пять судей отдали победу мне. Пять по шестьдесят — максимальные триста баллов. Да это и понятно, я доказал своё преимущество и в ближнем, и дальнем боях, да и на средних дистанциях. Толком Зигфрид меня ни разу и не ударил.

— Штыба опять слил третий раунд, — звякнул кто-то из тренерского штаба на разборе полётов.

— Ты говори да не заговаривайся, чисто выиграл мой боксёр этот раунд, — Леонидович осмелел после того, как я его прикрыл после конфликта в сборной на краевом уровне.

— Он имел в виду, что преимущество было не такое очевидное, как в предыдущих двух, — поправил старший тренер сборной Копцев. — Что обсуждать, финал с поляком, этот как его… дылда.

Народ засмеялся.

— Финал уже ничего не решает, Штыба едет в Сеул, Ерещенко запасной, если что. Толя, главное, не травмируйся. Будет ещё сбор в августе, в связи с твоей большой нагрузкой кубок можешь пропустить, — закончил прения по мне Копцев.