ПО СЛЕДАМ КРАЖИ

— Кража?.. — переспросил дежурный по милиции старшина Кучумов, услышав в телефонной трубке взволнованный женский голос. — Ничего не трогайте, сейчас приедут!.. — Старшина тут же связался со следователем прокуратуры и кратко информировал его о ночном происшествии.

— Давненько такого не бывало, — вздохнул следователь Яков Семенович Маврин. Действительно, последнюю кражу он распутывал почти два года тому назад, И тогда было немало хлопот… — Пусть товарищи заедут за мной. Я готов! — сказал следователь.

Из шкафа был извлечен заметно потрепанный следственный чемодан, неизменно сопровождавший его повсюду. Свой светло-коричневый портфель он наполнил нужными бланками. Вскоре с улицы донесся шум мотора. Услышав сигнал автомашины, Маврин стал торопливо одеваться.

— Опять нам работа! — встретил его старший оперативный уполномоченный А. А. Фадеев.

Подпрыгивая на ухабах, милицейский вездеход с красным пояском уже покинул районный центр Верхний Услон. Небольшая деревушка Набережные Моркваши, откуда поступило тревожное сообщение, лежала отсюда в каких-нибудь восьми-десяти километрах, прижавшись почти к самому берегу Волги. Да, на Волге сегодня не спокойно… Оттуда дует пронизывающий холодный ветер. Волны с белыми гребешками накатываются на берег, но, обессиленные, отступают. Людей на реке нет, почти все лодки убраны с летних причалов и подготовлены к зимовке. Скоро закроется навигация.

— Александр Алексеич, побеспокойтесь насчет понятых, а я пока поговорю с продавцом, — распорядился Яков Семенович.

— Собиралась в сельпо с отчетом, — заметно волнуясь, начала свой рассказ продавец Маня Полякова. — Тут наш Даутов, Сергеем его зовут, попросил папирос. Думаю, рановато еще. Открыла магазин, а там… Вы сами увидите. Что взяли? Еще не проверила. Только боюсь за выручку. Как никак 3 500 рублей. Еще в кассе остались деньги…

Потом она дрожащими руками распахнула вначале дощатую, а затем стеклянную двери магазина, пропуская следователя и прибывших с ним лиц.

— Вот как! — коротко сказал Яков Семенович, бросив взгляд на зияющее в полу четырехугольное отверстие. Выпиленная часть пола валялась тут же. У самого края пролома кучкой лежало несколько небрежно брошенных плащей. «Не успели взять? Или это сделано для вида?» — подумал следователь.

Ощупывая взглядом полки, Полякова пыталась установить, что же все-таки украдено.

— Товарищ следователь, тут чужая телогрейка! — нерешительно проговорила она, указывая на угол около прилавка.

Следователь не успел ответить, как ему доложили:

— Ищейка прибыла!

— Ну что ж, — сказал Яков Семенович. — Попробуйте. Вот как раз от телогрейки и начните, — предложил он, а сам приступил к тщательному осмотру места происшествия.

Собаковод старший лейтенант милиции Мустафин подвел большую овчарку Милку к оставленному в магазине ватнику. Милка забеспокоилась. Обнюхав телогрейку, она вдруг залаяла и, туго натянув ошейник, бросилась к двери, таща за собой проводника. Собака активно взяла след. Вначале она привела к берегу Волги. Все подумали, что преступник с крадеными вещами уплыл на лодке. Но, как оказалось, дальше овчарка повернула налево и потянула за собой Мустафина вдоль берега. У дощатых помостов пристани Н. Моркваши Милка остановилась, оскалив зубы, и виновато глянула на хозяина. Для проверки еще раз пустили ищейку из магазина. И снова она пошла по этим же следам…

— На пристань, опять… — сообщил собаковод Мустафин, передавая следователю составленный им акт о применении служебно-розыскной собаки. «Неужели след преступления ведет к пристани? — подумал тот. — Там всегда многолюдно; очень вероятно, что с первым утренним пароходом уплыло и краденое».

В изорванном кармане темно-синей телогрейки, оставленной в магазине, кроме начатой пачки сигарет «Памир», следователь ничего не обнаружил.

Потом, присев на корточки, он внимательно исследовал отверстие в полу. На листе блокнота нестройными рядами ложились строчки его записей.

— Видно, буравом и ножовкой орудовали, — заметил старший оперуполномоченный.

— Пожалуй, — подтвердил Маврин, определяя, с какой же стороны так квалифицированно сделан подлом. По направлению волокон на срезе Яков Семенович установил, что сверление и распиловка произведены все же из-под пола. С ним согласился и прибывший на место кражи эксперт научно-технического отдела.

Пристально осматривая все детали, следователь и эксперт каких-либо следов, которые могли бы помочь им в работе, так и не обнаружили. А это что? Около набитых до отказа мешков с сахаром луч фонарика осветил зеленоватый предмет. Это был обычный, заметно потрепанный вещевой мешок.

— Солдатский, — заявил понятой Иван Осипов.

Яков Семенович поднял мешок осторожно, будто там лежала редкая драгоценность, и, держа за матерчатые лямки, перед всеми развернул. Мешок был пуст.

— Ваш? — спросил следователь продавца, протягивая ей находку. — Или кто позабыл?

— Нет, нет! Никто с ним не заходил, — последовал ответ.

«Случайно мешок здесь или нет? Если с ним пришли за товарами, то почему он оставлен? Не брошен ли он, чтобы запутать следы преступления?» Вот какие вопросы назойливо лезли в голову следователя.

В кассе лежали беспорядочно набросанные деньги. Тут же их подсчитали, оказалось 1 444 рубля. «Деньги на виду, почему они не взяты? А вот спрятанной под ящик выручки нет», — говорит Полякова. Так ли на самом деле?

— Тут вроде никаких следов нет, — послышался голос Фадеева из подполья. — Какая-то портянка и бумаги. И только…

— Пока так их и оставьте, посмотрю сам, — сказал Маврин и вскоре вместе с понятыми спустился в подпол.

Прав был старший оперуполномоченный: на первый взгляд видимых следов действительно не было. Но Яков Семенович еще раз осветил фонариком весь подвал.

— Замечаете? — сказал следователь, — это ведь свежая земля! Дайте сюда пассатижи. В моем чемодане ищите, — крикнул он наверх.

По рыхлой почве ручками этого нехитрого инструмента он прошел всего два раза, но они со звоном стукнулись о какой-то железный предмет.

— Ломик! — произнес следователь вслух, продолжая копаться. — Тут что-то еще есть. — Затем, после паузы: — бурав и ножовка!

При наружном осмотре магазина следователь зафиксировал подкоп под его стены. Итак, стало известно, каков был путь преступника; им проделана тщательная подготовка, завуалированы следы преступления.

Обнаруженные вещественные доказательства были бережно изъяты. Пока что они немые. Но в умелых руках следователя не раз уже они заговаривали громче любых свидетелей. Яков Степанович, связав свою жизнь с этой трудной и сложной профессией, твердо усвоил, что ключ к раскрытию преступления можно найти только на месте происшествия. Не нашел его там, значит упустил важные следы, создал трудности при расследовании дела. А ведь раскрыть преступление — священный долг следователя.

И вот осмотр места происшествия окончен. При дневном свете Маврин еще раз внимательно осмотрел обнаруженное. И тут его внимание привлекли еле заметные, написанные карандашом буквы на вещевом мешке. Напрягая зрение, мысленно восстанавливая стертые части букв, следователю и эксперту удалось прочесть: «ПАНФИЛОВ Н. В.» Всем было абсолютно ясно, что к мешку Панфилов имеет какое-то отношение. Но где его искать?

Яков Семенович решил не откладывая допросить продавца магазина. Если действительно совершена кража, то по всей вероятности злоумышленник заранее готовился к ней, наверняка побывал в магазине. Не видела ли продавщица накануне каких-либо подозрительных лиц?

На допросе Полякова. Эта молодая женщина, до сих пор бойко торговавшая здесь, теперь чувствует себя неловко, сидит у следователя как в воду опущенная.

— Посторонние граждане бывают часто, — несмело говорит она. — Ведь рядом дом отдыха. Всех не упомнишь. Кто был вчера? Помню, шкипер Петя пальто себе подбирал, но ничего не купил. Уж больно он подозрительный. Часто пьет. Им вы поинтересуйтесь! Еще Ваня Поляков, Вася Фадеев… Они вчера вчетвером купили литр водки, когда я уже собиралась закрывать магазин. Есть ли у них телогрейки и такие инструменты — не скажу. Что украдено? По-моему, пальто, шесть наручных часов, 3 500 рублей спрятанной выручки. И несколько полулитровок вина…

— А как с охраной магазина?

— Тетя Маруся сторожит. Олейникова. Уже давно работает… Почему нет ее отметки в журнале? Не было заведено… А магазин всегда открывали без охранника.

Когда Полякова покинула контору, Яков Семенович задумался: «Преступник всегда старается не оставлять никаких следов. А тут, как никак, и телогрейка, и вещевой мешок, и инструменты для подлома, и бумага, и портянка. Не с целью ли симуляции кражи все они подброшены? Остается загадочным и то, что выручка, хотя она и не очень велика, из открытой кассы не похищена. Почему не передавался магазин для охраны под расписку?» Десятки «почему» роились в голове у следователя.

— Что же это творится? — начала с ходу Олейникова, едва перешагнув порог конторы, где расположился следователь. — Сроду такого не бывало, милый.

— Магазин охраняли?

— Охраняла, как же.

— А подлом не заметили?

— Разве заметишь, что делается под полом? Всю ночь фонарь горел. Неужто так крадут? Вот что, милый! Ночью у пристани моторки тарахтели. — Слегка наклонившись в сторону следователя, словоохотливая женщин на что-то шепнула. — Вот на кого думаю. Сомнительный он человек. И у Мани мужик выпить любит. Не вдвоем ли они… того? Почему после подлома он тут как тут? — многозначительно говорила она.

— Отлучались с поста?

— Нет, милый. Только греться… Неужели тогда? Не чужие, а свои это сделали, товарищ следователь. С журналом не вожусь, неграмотная я. Не знаю, правильно ли поступает продавщица, когда без меня открывает магазин…

Яков Семенович остался один и опять углубился в свои мысли. «Олейникова имеет сына. Какова его роль? Все это надо расследовать!» На графленой бумаге он торопливо что-то записывал. Пункт за пунктом рождался первоначальный набросок плана расследования. Дом отдыха, деревня, станция Юдино, Казань — вот далеко не полный, но достаточно обширный круг, в котором может быть обнаружен преступник.

Запыхавшись, в контору вбежал Фадеев:

— Яков Семенович! Узнал, Семенова ночью не было дома… На моторке куда-то ездил!

— Шкипера Петра Семенова я уже имею в виду, — кивнул следователь. — Прошу срочно позвонить в Казань. Надо искать дамское пальто и часы марок «Кама», «Звезда», «Урал» и «Победа». Целая коллекция, черт возьми! А номеров у нас нет… Шкипером займусь сам, — заключил он.

Семеновы уже были вызваны на допрос.

Войдя к следователю, жена шкипера Василиса тотчас вспомнила историю с собакой и сама была немало удивлена, почему овчарка привела работников милиции на пристань, где они живут. Она осторожно села на указанное следователем место.

— Где ночью был муж? В Казань ездил. На моторке. Зачем? Не знаю. Приехал поздно, я уже спала… Да, выпивши. В половине шестого сама отправила первый пароход. Подозрительных людей не замечала. Все были с мешками, ведь картошку везут в Казань, — говорила она хмуро.

«А как, интересно, поведет себя муж?» — подумал следователь.

Опустив голову, ноющую с похмелья, Семенов сидит у следователя, нехотя и однообразно отвечает на поставленные вопросы:

— Где были ночью?

— В Казани.

— У кого и что там делали?

— У своих, ничего не делал.

— Где выпили?

— У них же.

— Почему поздно вернулись?

— Задержался малость. Телогрейка? Вот, на мне, — распахнув плащ, он показал черную телогрейку.

В этот момент к следователю поступила записка:

«Я. С! Мне передали, что с пожарной доски дебаркадера исчез ломик. Что делать?»

Тут же на левом углу бумажки он написал, что предпринять для проверки этого сигнала.

— А куда девался пожарный ломик? — задал Маврин вопрос шкиперу.

— В лодке должен быть, — хмуро ответил тот.

Да, ломик оказался там, куда его положил хозяин. И пребывание Семенова в Казани тоже полностью подтвердилось. Следователю ничего не оставалось делать, как исключить шкипера Петю из числа лиц, причастных к этому преступлению.

Из местных жителей и Николай Потапов, и Афанасий Рубанов, и Николай Васькин, и еще ряд лиц имеют своя моторки, а иногда даже занимаются «халтурой», подрабатывают на перевозке людей.

Из их показаний Маврина заинтересовал рассказ свидетеля Потапова.

— Ночью стучат в окно, — охотно говорил Потапов. — Вижу — мужчина и женщина. Перевези, мол, нас на станцию. Я обратил внимание на их мешки. Рано еще на работу, думаю. Сказал, что лодка неисправна, перевозить их не стал. Кто они, куда в такую погоду спешили — мне не известно.

— Как они были одеты?

— Уж этого не скажу. Темно еще было.

Розыск владельца оставленных в магазине вещей в селе и его окрестностях положительных результатов не дал. Но не все было выяснено с вещевым мешком, да вот еще эта загадочная надпись «Панфилов»… Кто он такой?

Яков Семенович поспешно вскрыл полученный конверт, из которого извлек небольшого размера бумажку. Быстро пробежал записку. Директор дома отдыха сообщал, что Панфилов А. И. выбыл из дома отдыха 20 октября. «Значит, — подумал следователь, — он уехал две недели тому назад. Какая досада! А с ним бы поговорить надо…»

Маврин с нетерпением ждал встречи с Панфиловым, но случилось неожиданное: последний только на днях выехал в командировку в Свердловск. Это еще больше усилило сомнения следователя. «Действительно ли была нужда ехать на Урал? Не ширма ли это? Получается через день после преступления он оставил Казань. Важно только одно — по чьей воле?»

Маврин выехал в Казань, чтобы тщательно разобраться с отъездом Панфилова. Но вскоре его окончательно покинуло подозрение в отношении А. И. Панфилова, лучшего прораба строительства.

Затем он зашел в адресное бюро. Там Панфиловых должно быть много. Действительно, здесь ему дали сразу адреса четырех «Панфиловых Н. В.»

Маврин тут же решил вызов Панфиловых не откладывать, обязать их явкой на завтра в прокуратуру республики.

Первым по повестке явился к следователю хилый старичок, привычно теребя костлявыми пальцами серебристую бородку, и сразу заговорил:

— Значит, вы это вызывали? Старуха прожужжала мне все уши, дескать, какое дело имеешь с прокуратурой? Зачем я понадобился? — хриплым голосом спросил он.

— Извините нас, Николай Васильевич, дело к вам есть. Не пропал ли у вас вещевой мешочек? — проговорил следователь.

Но старичок даже не пожелал взглянуть на мешок.

— Нет, дорогой, у нас в жизни не было такого. Сумкой хозяйственной обходимся. Детей? У нас нет, — говорил он не спеша, но с трудом выговаривая каждое слово. — Одышка у меня, голубчик…

Сомнений не оставалось. Это не тот Панфилов, которого искал следователь.

Еще два Панфиловых Н. В. прошли перед следователем, но все безрезультатно.

Наконец явился и последний Панфилов, молодой человек лет двадцати пяти.

— Не узнаете? — положив на стол вещевой мешок, спросил Маврин.

Тот подошел к столу, развернул мешок и удивленно присвистнул:

— Мой! Матросский! — Лицо у него расплылось в широкой улыбке. — Знаете? Тихоокеанский. Вот, — показал Панфилов пальцем, — карандашом написано. Это я свою фамилию…

Яков Семенович недоумевал: «Неужели это дело его рук? Нет, тут что-то не то…» — думал он, продолжая допрос.

— Припомните, Панфилов, где вы были вечером и ночью второго ноября?

— Как где? Конечно, дома, — отчеканил тот.

— А почему же ваш «матросский» оказался в магазине деревни Набережные Моркваши? Это ведь уже вне Казани? — спросил Маврин.

— Нет! — покачал головой Панфилов. — Не может быть. Тут ошибка! Как это?.. — Он умолк и ненадолго задумался. — Постойте, постойте, — прищурив серые глаза, вдруг заговорил он. — Да, вспомнил: на рыбалке Григорию отдал…

— Фамилия, где живет?

— Вислобоков, на улице Олькеницкого.

— Когда отдали мешок?

— Давно.

— А почему же вам его не вернули?

— Сам он не догадался, а я забыл.

…И вот перед следователем сидит другой молодой человек. Глаза его бегают, выдавая внутреннее волнение. Но внешне он держится храбро и несколько вызывающе. «Зачем напрасно таскают на допрос?» — говорит он всем своим видом.

— Вот что, Вислобоков, — обращается к нему следователь, — Николай Панфилов вам знаком?

— Да, он мой товарищ…

— Рыбачили?

— Бывало.

— Чей? — протянул следователь мешочек Вислобокову. Наступило тяжелое молчание. Яков Семенович не сводил глаз с Григория, ожидая ответа.

— Не знаю, — выдавил, наконец, Вислобоков.

— А где же мешок Николая? — спросил следователь.

— Не брал я, — по-прежнему отвечал тот.

Яков Семенович напомнил ему случай на рыбалке, когда мешок от хозяина перешел к Григорию. Это, наконец, признал и сам Вислобоков.

— Ну, где же мешок Панфилова? — еще раз спросил Маврин.

— Вспомнил… Ведь я его потерял еще в прошлом году. Знаете устье Свияги? Как раз там…

Слегка отодвинув дела в сторону, Яков Семенович вынул из кармана портсигар.

— Курите?

— Можно, — ответил Вислобоков, взяв папиросу.

— Это «Беломорканал». Понимаете, привык. — Продолжая разговор о куреве, Яков Семенович как бы нечаянно спросил:

— А вы какой сорт папирос предпочитаете?

— Я курю сигареты, — облегченно вздохнул Вислобоков, видя, что разговор перешел, как ему показалось, на тему, не связанную с мешочком. — Все больше «Памир».

«Памир»! — повторил Маврин про себя. — Ведь в кармане телогрейки оказались такие же сигареты! Случайное совпадение? Впрочем, эта улика слишком ничтожна. «Памир» курят везде и всюду…»

Может, кто-нибудь действительно нашел потерянный мешок и им воспользовался? А вот теперь следователю приходится проверять различные версии. «Надо поговорить с его матерью», — решил Маврин.

Но и допрос матери Григория М. А. Мазиной не внес ясности в дело. Если верить ей, а не верить искренним ее показаниям было просто невозможно, то зеленый солдатский вещевой мешок и сегодня еще должен висеть за печкой в их квартире. «Как же тогда Григорий мог потерять его год назад? Кто-то из них путает. Но кто?» — все это подлежало выяснению. На вопрос Якова Семеновича, где был Григорий в ночь на второе ноября, мамаша ответила неопределенно:

— Это какой же день был?

— Пятница.

— В пятницу я работаю утром, а вот вечером… — на минутку задумалась она. — Где же я была вечером? Да, кажется, у знакомых. У них же и ночевала. К моему приходу Григорий спал. И ночью он должен был быть дома… Да и телогрейка его дома.

Инструментов же, о которых шла речь, она у себя ни разу не видела. Как мать, она поведала следователю о своем сыне. Парень, мол, неплохой, такой же, как все его знакомые сверстники…

— Не могли бы вы нам показать вещевой мешочек? — попросил следователь.

— Пожалуйста, — поспешно ответила она. Потом уже нерешительно спросила: — С Григорием что-нибудь случилось?

— Особенного ничего нет, — успокоительно сказал Маврин. — Знаете, он ведь чужой вещевой мешок потерял! Вот мы эту пропажу и ищем.

— Да нет же, мешочек должен быть дома. Если хотите, я его сейчас же доставлю. Долго ли мне? — поднялась она с места.

Расстроенная неожиданным вызовом в прокуратуру, Мазина поспешила домой. Но там ожидало ее разочарование: на одиноко торчащем за печкой гвоздике мешка не было. Женщина не знала, что и думать, терялась в догадках. Из допросов она так и не поняла, почему какой-то копеечный мешочек вызвал особый разговор у следователя. Если дело только в мешке, то она готова была возместить потерю сейчас же. «Неужели что-нибудь стряслось с Григорием?» — тревожно спрашивала себя мать.

Между тем следователь решил произвести у Вислобокова обыск. И немедленно.

Во время обыска была изъята кремовая и розовая оберточная бумага, которую Мазина приносила с работы домой для хозяйства, портянка, кухонный нож. В руки следователя попал самодельный кинжал, на который нужно иметь разрешение. Хранить его без разрешения преступно.

Все это Маврин направил на криминалистическую экспертизу для исследования. В этот же день Григорий Вислобоков был задержан.

…Вислобоков снова у следователя на допросе. Его недовольство возросло, он уже откровенно заявил:

— Я протестую против незаконного задержания. Прошу освободить! У вас против меня никаких доказательств! Мешочек? Мало ли что! Он утерян. Вы узнайте лучше, кто его нашел, — наступал он на следователя.

— Вам предъявляются выводы эксперта-криминалиста, — спокойно говорил следователь Маврин. — Байковая белая портянка, изъятая на месте происшествия, — это пара к портянке из вашей квартиры…

— Портянки ведь, гражданин следователь, фабричные, — горячо сказал Вислобоков. — Такие портянки носят все, кому они нужны. Вторую я тогда же с мешком оставил. У кого мешочек, у того и портянка…

— Видите, кусочки оберточной бумаги розового цвета. Как они точно совпали по линии разрыва, — показывая фототаблицу, продолжал Яков Семенович. — Этот кусочек мы нашли под полом магазина в Набережных Морквашах, а вот этот изъят у вас. Что вы на это скажете? Тоже случайность.

— Бумага? Таких бумаг много. Совпадение разрыва? Чепуха! Может кто-нибудь разорвал точно так, как я… — все еще не сдавался Вислобоков.

Атмосфера в кабинете следователя все больше накалялась. Видя спокойствие следователя и представляемые доказательства, Вислобоков заметно покраснел. Нервно теребил он свою серую кепку с узким козырьком.

— Деревянная ручка бурава вами отрезана от щепки, изъятой у вас, — продолжал наступать следователь. — Хотите знать, чем вы ее отрезали? Вот он — укороченный столовый нож, который мы у вас нашли. А вот вам фототаблица эксперта и микроскопическое исследование волокон щепки и деревянной ручки. Они точно так же совпали между собой. Выводы эксперта категорические. Сомнений нет…

На лбу у Вислобокова выступил пот. Нервное напряжение возросло до предела. Все эти доказательства никак не входили в его расчеты. Наконец, нарушив тягостное молчание и отведя глаза в сторону, он пробормотал:

— Кражу совершил я…

Далее Вислобоков рассказал обо всем. Как предполагал следователь, он накануне посетил магазин. Совершив кражу, первым пароходом уехал в Казань, а на рынке сбыл краденые товары.

— Как же вы нашли спрятанную выручку? — заинтересовался Маврин, внимательно выслушав рассказ Вислобокова.

— За прилавком мне преградил путь пустой ящик. Швырнул я его тут в сторонку. Смотрю, на полу деньги!.. А кассу проверить забыл.

— Почему же мешочек и телогрейку оставили на месте кражи?

— Зачем, думаю, мне это старье. Напялил на себя новенькое пальтишко. Правда, оно оказалось дамское. Прихватил еще и часики. Две бутылки водки сунул в карманы, а остальное в мешок. Вещевой-то и оказался лишним… Так он остался в магазине. Только вот удивляюсь — почему на нем никаких надписей не заметил? — закончил свои показания Вислобоков.

Как установило следствие, Вислобоков, разорвав дома оберточную бумагу, завернул в нее инструменты, которые готовил тайно от матери, а потом все это связал одной портянкой. Брошенная телогрейка тоже принадлежала ему.

Теперь следователь мог бы вздохнуть с облегчением. Но ему неожиданно сделалось грустно.

Почему Вислобоков сошел с правильного пути, преступил советский закон? Совсем еще молодой человек, а может загубить всю свою жизнь.

Маврин заинтересовался прошлым Вислобокова.

Оказалось, что тот уже однажды побывал в тюрьме за хищение, но, вернувшись из заключения, никаких выводов для себя не сделал. «Почему пошел на преступление?» — спрашивали его как на следствии, так и в суде. Ответ был один: «Подвыпил и решил достать денег». Такова была «мораль» этого человека; зарабатывать деньги честным путем он не хотел. Четырежды устраивался на работу и четырежды бросал ее. Во время подготовки к краже он тоже слонялся без дела. Мать его, заботясь о материальных нуждах сына, упустила духовную сторону его жизни. И коллектив, куда он попадал, хотя бы и на короткое время, не делал всего необходимого для его перевоспитания. Что, например, знают о нем на валяно-войлочном комбинате, откуда он уволен в последнее время? «Выговор, строгий выговор, уволен» — вот все, что коротко написано в его служебной характеристике.

Загрузка...