Республика девяти звёзд

4. Посёлок «Маяк»

Старенький автобус, кряхтя и поскрипывая, неторопливо тащился по ухабистой каменистой дороге. Эта дорога то зигзагом вилась по склону горы, то сползала в долину. Облако белой пыли, казалось, прицепилось к автобусу и никак не хотело отцепляться.

А за окнами проплывали нескончаемые ровные рядки виноградников, огромные сады, в которых даже издали можно было разглядеть алые и жёлтые точки плодов, густо усыпавшие зелень деревьев.

Андрей и Славка забились на заднее сиденье автобуса и при каждом толчке высоко подпрыгивали среди грохочущих чемоданов и каких-то ящиков.

Толстяк и его седоволосый спутник, оказывается, ехали не одни. Ещё при посадке в автобус к ним присоединились очень полная, сильно накрашенная женщина с тёмными большими глазами и противная толстая девчонка, очень похожая на неё. Девчонку звали Венерой. Толстяк был её отцом, а накрашенная женщина — матерью — это ребята узнали из разговоров. Седоволосого девчонка звала дядей Федей.

Женщина не выпускала из рук небольшую плетёную корзиночку с крышкой. Иногда крышка приподнималась, и из корзинки высовывалась маленькая головка злой курносой собачонки.

Когда весёлый шофёр объявил посадку, девчонка ринулась вперёд, оттолкнула старушку с корзиной, больно ткнула Славку кулаком в бок и капризным голосом пробормотала что «дам» полагается пропускать вперёд. Она уселась на самое лучшее место — впереди, возле открытого окна и сразу же принялась жевать. Автобус шёл уже больше часа, а девчонка всё жевала — сначала пирожки, потом — печенье и, наконец, перешла на яблоки.

— Ох, как жрать хочется! — проговорил Славка, глотая голодную слюну и бросая злые взгляды на жующую девчонку.

— А думаешь, мне не хочется? — ответил Андрей. — Надо терпеть… Такова наша судьба…

Они старались услышать, о чём разговаривали толстяк и его спутник. Но за грохотом чемоданов и скрипами автобуса ничего не было слышно. Дядя Федя снял свою спортивную куртку и оказался в рубашке с короткими рукавами. Мальчишки заметили, что его сильные загорелые руки были почти сплошь покрыты татуировкой. На правой руке его скалились какие-то синеватые рожи, на левой плыли рыбы с человеческими головами и были видны какие-то надписи.

— Ишь, бандюга, как раскрашен! — прямо в ухо Славке проговорил Андрей. — Видать, не один год просидел в тюрьме…

Автобус съехал в глубокую долинку, сплошь заросшую кустарником, высокой ядовито-зелёной крапивой и огромными лопухами. Здесь из-под жёлтой отвесной скалы выбивался прозрачный, сверкающий родничок. Он извивался среди мелких камней и убегал в заросли кустов.

— Перекур! — объявил шофёр. — Желающие могут попить, вода здесь — лучше не бывает… Потом давайте уточнять взаимные расчёты.

Шофёр сверкнул белыми зубами и вытащил откуда-то кондукторскую кожаную сумку.

— До Марьяновки, — сказала старушка с кошёлкой, протягивая деньги.

— Четыре до «Маяка», — проговорил дядя Федя.

Остальные пассажиры взяли билеты до Марьяновки и какой-то Богатырки.

Шофёр подошёл к Андрею и Славке. Он вопросительно посмотрел на них и тряхнул сумкой.

— Сколько стоит… до этой… до Марьяновки? — спросил Андрей.

— Полтинник с головы! — рассмеялся шофёр.

Андрей отдал ему рубль и получил бумажную ленту билетов.

— Всё! — Шофёр ещё раз тряхнул сумкой, она зазвенела медными и серебряными монетами. — Теперь можно перекурить…

— Пойдём напьёмся! — предложил Славка. — Может, тогда не так есть будет хотеться…

Они выпрыгнули из автобуса. Девчонка, скинув босоножки, болталась ногами в ручейке и, подставляя ладони под выбивающуюся из-под скалы струйку, плескала водой себе в лицо.

— Дай-ка мы напьёмся! — сказал Андрей.

— Подождёте!

Девчонка продолжала плескаться водой.

— Эх, дать бы тебе раза два по шее… чтоб не вредничала, — проворчал Славка.

— А ну, попробуй! А ну, дай! — Девчонка замотала головой и рассмеялась. Сверкающие капельки воды полетели во все стороны. — А ну, дай!

Славка насупился и сжал кулаки.

— Не связывайся, — предупредил Андрей. — Помни, зачем мы едем… А ты! — Он повернулся к девчонке. — Кончай топтаться в ручье, как лошадь…

— Мама! Мам! — закричала девчонка. — Они ругаются, мама…

Собачонка залилась визгливым лаем.

Толстая женщина, дремавшая у окна автобуса, сразу раскрыла глаза, и всё её тело затряслось, как студень.

— Отстаньте от девочки, гадкие мальчишки! Сейчас же отойдите от неё! Виталий!

Толстяк в тюбетейке стоял возле кустов вместе со своим приятелем и курил. Он повернул голову, и Андрей ощутил на себе его взгляд — весёлый и зоркий.

— Венерка, не вредничай! — сказал он. — Уйди от воды!

— Я ещё не напилась, папа! — капризно пропела она.

— Пошла вон из воды! Простудишься!

Девчонка, оттопырив толстые красные губы, неохотно отошла от родника.

Славка припал к тоненькой струйке и почувствовал, как зубы заломило от холода.

— Ну и водичка! — отдуваясь, проговорил он.

— Поехали дальше! — объявил шофёр, влезая в автобус.

И снова мимо окон замелькали ряды виноградников. Потом автобус выскочил на перевал и вдали засинело море просторное, яркое и, как казалось сверху, совершенно неподвижное. В одном месте в эту синеву врезался острый серый треугольник скалистого мыса. На обрыве, над морем виднелись белая башенка маяка и несколько маленьких домиков. Сверху и башенка, и домики, и деревья возле них казались крошечными, красивыми игрушками.

— Вон и наш посёлок! — повернувшись к Венере, крикнул дядя Федя. — Через час дома будем….

Андрей и Славка переглянулись.

— Видишь, какое удобное местечко подобрали бандиты! — нагнувшись к Славке, проговорил Андрей. — Заманят, кого задумали, убьют и сбросят в море… И всё будет шито-крыто…

— А может, они хотят маяк захватить? — загорячился Славка. — Очень даже может быть! Идёт ночью теплоход. А маяк не горит, потому что бандиты убили маячного сторожа. И теплоход налетает на камни…

— Всё может быть! — согласился Андрей.

— Это, видать, бандиты отпетые… Вон даже и эта самая девчонка — и та с самым бандитским характером…

Автобус бежал вниз по пологим извивам выбитой в горе дороги, весело покрикивая на встречные телеги и велосипедистов.

— Слезем на «Маяке», — сказал Андрей. — Какой нам смысл тащиться дальше?

— Так ведь они нас заметят!

— Надо сделать незаметно… Сойдём с автобуса и сразу где-нибудь спрячемся.

Море приближалось с каждым поворотом дороги. Теперь уже было видно, что оно не гладкое, а его синяя поверхность испещрена белыми мазками.

— Ой, как есть хочется! — пожаловался Славка. — А тут эта жаба всё время жуёт, словно нарочно дразнится.

Он кивнул головой на Венеру, расправляющуюся с яблоками.

— Терпи! Мушкетёры голодали по нескольку дней… А мы, как только доберёмся до какой-нибудь таверны, так и пообедаем.

— И позавтракаем, и пообедаем сразу, — мрачно определил Славка.

— Держись, Атос!

— Держусь, д’Артаньян! — унылым голосом ответил Славка.

Наконец автобус спустился с горы и покатил по узкой прибрежной дороге. Иногда эта дорога пролегала по самой кромке прибрежных скал, и в этих местах у мальчишек невольно захватывало дух — внизу, в глубине, бились о тёмные клыки скал белопенные волны.

Потом машина остановилась около каменного навеса.

— Слезай — приехали! — весело выкрикнул «дядя Федя».

Он и толстяк взялись за чемоданы. Девчонка уронила яблоко и полезла за ним под кресло. Воспользовавшись этой суматохой мальчишки выскочили из автобуса, нырнули за каменный навес. Там начинался унылый кустарник с мелкими пыльными листьями и огромными острыми колючками. Не обращая внимания на эти колючки, друзья на четвереньках вползли под ветки кустарника и спрятались в самой чаще. Они слышали, как выгружали чемоданы, как Венерина мать пересчитывала вещи и искала какой-то мешочек. А потом выяснилось, что в этом мешочке были пирожки и яблоки и их за время пути съела Венера. Затем подъехал какой-то экипаж и кто-то басом кричал на лошадь:

— Тпру-ру! Не балуй!

Переговаривались люди, лаяла собачонка.

Экипаж уехал. Автобус дал несколько протяжных гудков, и послышался всё удаляющийся рокот мотора. Стало совсем тихо, только в кустах, среди жёсткой выгоревшей травы, потрескивали кузнечики.

Мальчишки вылезли из кустов и осторожно выглянули из-за стены каменного навеса. Вдали над пустынной дорогой поднималось облако пыли от автобуса. Маяк находился примерно в километре от них. К нему вела узкая дорога, извивающаяся между кустами.

— Пошли? — спросил Славка.

— Идём… Только осторожно…

Мягкая желтоватая пыль устилала дорогу. От каждого шага она взлетала лёгкими пушистыми облачками. Придорожные кусты были сплошь припудрены этой пылью. Она скрипела на зубах, лезла в пересохшее горло…

— Напиться бы сейчас той водички, из родника, — мечтательно проговорил Славка. И, сглотнув густую слюну, добавил: — Но сначала пообедать… Большой бы кусок мяса с картошкой… Или даже манную кашу, которую я дома никогда не ел…

— Терпи, Атос! Помни о своём мушкетёрском плаще! — без особого воодушевления посоветовал Андрей.

— Я бы все плащи сейчас променял на тарелку гречневой каши с маслом…

Заросли кустарника кончились. Дальше шло голое поле, щетинящееся пересохшей стерней, а за ним начинался тенистый сад. Даже издалека были видны раскидистые старые деревья и высокая сочная трава.

— Напрямик нельзя! — решил Андрей. — Подойдём вон с той стороны.

Он ткнул пальцем туда, где колючие кусты вплотную подступали к окраине сада, и решительно полез в кусты.

В зарослях было очень душно. Острые колючки цеплялись за одежду, царапали руки и ноги. Прошло не меньше часа, пока мальчишки добрались до сада.

— Ух! — вздохнул Славка, падая на мягкую траву.

С десяток минут ребята неподвижно лежали на спине, закрыв глаза и раскинув руки, вслушиваясь, как всё медленнее и тише ударяют маленькие молоточки, бьющиеся у них в висках.

Потом Славка раскрыл глаза и повторил:

— Ух!

Но сейчас это «ух» выражало бурный восторг и изумление. Прямо над головой, среди листьев дерева желтели крупные яблоки.

— Яблочки! — восхищённо воскликнул Славка.

И вскочил на ноги, примеряясь, с какой стороны лучше взобраться на дерево.

— Стой, Атос! — Андрей нахмурил брови и размазал по потному лицу раскисшую пыль. — На дерево лезть нельзя — ведь там нас сразу заметят туземцы.

— А если есть хочется?

— Скачала исследуем местность, а потом займёмся яблоками. Терпи!

— Терпи, терпи! — сердитым голосом пробубнил Славка. — Будто ты другого слова не знаешь: всё время только «терпи»!

Пригибаясь и насторожённо поглядывая по сторонам, мальчишки углубились в сад. Они перебегали от дерева к дереву, пока не добрались до высокого холмика, на вершине которого голубела маленькая деревянная беседка. В ней никого не было, и Андрей пополз вверх по крутому склону холма.

Беседка оказалась отличным наблюдательным пунктом. Внизу, у подножия холма, прикрытый деревьями и окружённый кустами разноцветных цветущих роз, стоял хорошенький домик с открытой верандой, увитой виноградом. Окна домика были распахнуты, на веранде сидели люди, но разглядеть их мешали виноградные листья.

Чуть подальше, возле сарая, стояла серая лошадь и, помахивая хвостом, похрустывала сеном.

За сараем стоял другой домик — побольше. А ещё дальше, за бесплодным, рыжим пустырём, виднелась белая башенка маяка. Сейчас она не выглядела игрушечной. Это была высоченная, настоящая башня с толстыми каменными стенами и железным круговым балкончиком. И ещё оказалось, что маяк стоит не на кончике мыса, а на скалистом крошечном островке, отделённым от мыса довольно широким проливом. Через этот пролив был переброшен лёгкий ажурный железный мостик.

— Ну, как тебе здесь нравится, Виталий? — донёсся с веранды уже знакомый гулкий голос «дяди Феди».

— Условия уникальные! — ответил тусклый, хрипловатый голос толстяка. — Лучше условий не придумаешь. Как только отправим мою компанию в Солнечный, так сразу же возьмусь за дело…

Андрей подтолкнул локтем Славку.

— Всё ясно! — прошептал он. — Бандиты здесь свили своё гнездо! А «компания» — это, наверное, та толстуха и девчонка. Жирный боится, что женщины помешают ему в задуманном преступлении. — Он удовлетворённо вздохнул. — Теперь пойдём подкрепимся яблоками и можно будет двигать в лагерь.

— А где он, этот лагерь? Хоть бы знать, в какой стороне.

— Найдём! Здесь, конечно, любой знает дорогу в этот самый город Солнечный… Пошли!

Из предосторожности мальчики решили рвать яблоки подальше от домов, на краю сада. Никем не замеченные, они добрались до огромной старой яблони, сплошь усыпанной румяными плодами. Влезть по корявому изогнутому стволу дерева сумел бы и младенец. Не прошло и минуты, как друзья, сидя на соседних ветках, уже жевали ароматные, кисло-сладковатые плоды.

— Вот это да! — не переставая жевать, сказал Славка. — Никогда не думал, что яблоки такие вкусные.

— Жуй потише! — посоветовал Андрей. — А то хрупаешь погромче той серой лошади… На веранде могут услыхать.

Мальчишки приканчивали по второму яблоку и только-только входили во вкус, когда внизу раздался ехидный девчоночий голос:

— Вы что здесь делаете? А ну слезайте с дерева!

Под яблоней стояла Венера. Она уже переоделась в лёгкий цветастый сарафанчик, волосы её были мокрыми, а через плечо висело мохнатое полотенце.

— Воришки! Жулики!

— Пошла отсюда, лупоглазая! — зловещим шёпотом проговорил Андрей.

— Вот нахалы! Воруют яблоки и ещё покрикивают.

— А что яблоки — твои?

— А твои?

Славка запустил в девчонку яблоком и попал ей в плечо.

Венера не заплакала, хотя ей, наверное, было очень больно. Круглое лицо её вдруг перекосилось и вытянулось от злости, и она заорала на весь сад:

— Кар-раул! Сюда! Здесь жулики! Грабители!

— Чего вопишь? А ну замолчи! — прикрикнул Андрей.

— Здесь бандиты! Сюда! — не унималась девчонка.

Между деревьями мелькнуло что-то полосатое, и к яблоне подбежал здоровенный мускулистый парень в трусах и выцветшей майке-тельняшке.

— Кто кричит «полундра»? — глухим баском спросил он.

— Дядя! У вас воры… Вон на яблоне сидят. Жулики! — припрыгивая от удовольствия, зачастила девчонка.

— Воры?! — Тугие мускулы вздулись на плечах парня, под старой тельняшкой. Он нахмурился: — А ну, корсары, спускайся! Причаливай к земле!

Славка ощутил в руках и ногах отвратительную дрожь. Ему уже представилось, что этот бандит в тельняшке, напоминающий пирата из книжки Стивенсона, выхватит огромный кривой нож и… Даже Андрей, бесстрашный Андрей-д’Артаньян, тоже заметно побледнел.

— Ага! Попались! Жулики! Мошенники! — торжествовала девчонка.

Андрей и Славка неуклюже соскочили с дерева и стояли перед парнем в тельняшке, опустив головы и глядя в землю.

— Они с самого Подгорного высматривали наши чемоданы. А теперь сюда залезли, — тараторила девчонка. — Их в милицию надо отправить, пускай их посадят в тюрьму…

Парень недружелюбно покосился на девчонку и сплюнул.

— Знаешь что! — сказал он девчонке. — Шла бы ты своей дорогой! Тебя чай пить ждут. Я тут без тебя разберусь.

Венера на минуту умолкла, растерянно глядя на парня чёрными круглыми глазами.

— Ну и ладно! Я вот сейчас дяде Феде скажу!

Она перекинула полотенце на другое плечо и зашагала в глубь сада.

— Давай отчаливай! — пробасил вслед ей парень. Потом он повернул к пленникам нахмуренное, мрачноватое лицо. — Ну, что же с вами делать, зеленухи несчастные? По чужим садам лазают… А ещё, наверное, пионеры. Вы что, с сейнера?

— Ага! С этого самого… С сейнера! — не понимая, о чём идёт разговор, подтвердил Андрей.

— Ну, тогда берите курс к себе на сейнер.

Парень железными пальцами ухватил мальчишек за плечи и потащил их куда-то к морю.

— И чтоб я вас в саду больше не видел. Чтоб тени вашей больше в нашем саду не было!

Парень тащил своих пленников к прибрежному откосу, и Славка даже сжался, представив себе, как летит он вниз на острые зубья скал. Но оказалось, что к откосу вниз сбегала пологая тропка. Внизу, под прикрытием островка, протянулся в мере деревянный причал, у которого стоял какой-то небольшой кораблик.

— А ну, бегом, малявки несчастные! — рявкнул парень, подтолкнув мальчишек к тропке. И захохотал весёлым, добродушным, раскатистым смехом.

Ребята сбежали на причал и с опаской посмотрели наверх. Парень в тельняшке стоял на откосе, хохотал и грозил им пудовым кулаком. Но красное от загара лицо его было весёлым и добродушным.

С одной стороны причала стоял корабль, который парень назвал сейнером. С другой лениво плескалось, словно вздыхало, море, казавшееся сделанным из жидкого стекла.

— Выкупаемся? — спросил Андрей, стягивая пропотевшую рубаху.

— Поесть бы! — простонал Славка.

— Таверна ещё закрыта…

Андрей осторожно спустился к трубам, вбитым в дно моря. На этих трубах держался дощатый настил причала. Берег круто уходил под воду. Через три шага Андрей уже не нащупал дна и поплыл. В море плыть было гораздо легче, чем в реке — вода словно ласковыми, прохладными ладонями поддерживала тело. Рядом в воду плюхнулся Славка и засопел от удовольствия.

Фыркая, то и дело окунаясь с головой в прохладную воду, мальчишки обогнули причал. Судно называлось «Дельфином».

— Эх ты, смотри! — выдохнул Славка, и в его голосе послышалась явная зависть.

На борту судна сидел типичный пират — худущий, дочерна просмолённый солнцем. Свесив за борт масластые худые ноги, «пират» деловито черпал какое-то варево из металлической миски, стоящей у него на коленях, и откусывал от увесистого ломтя белого хлеба.

«Мушкетёры» сглотнули голодную слюну.

Карие, немигающие глаза «пирата» устремились на плавающих мальчишек. Моряк расстегнул выгоревший синий китель с солнечными пуговицами и вдруг подмигнул мальчишкам:

— Свежей ушицы хотите? — спросил он. — Голодные?

— Не очень! — соврал Андрей.

— Ладно, ладно! По глазам вижу, что брешете! — рассмеялся моряк. — Топайте сюда, не пожалеете.

Второй раз приглашать мальчишек не потребовалось. Они наперегонки поплыли к берегу. И немного погодя запыхавшиеся, держа одежду в руках, уже стояли на палубе сейнера.

— Ну и белые вы, словно никогда солнца не пробовали! — сказал моряк, оглядывая их с ног до головы. — Приезжие, что ли?

— Приезжие, — ответил Андрей.

— Так! — Моряк кивнул головой и крикнул: — Акимыч! Ну-ка давай сюда пару посудин своей щербы! Да хлеба побольше.

Бородатый человек, похожий на добродушного Бармалея, принёс две миски ухи. Под мышкой у него были деревянные ложки и полбуханки хлеба.

— Это чьи ж такие? — спросил он, ставя на чистую палубу миски.

— Потом разберёмся! — отмахнулся «пират».

— Кушайте, хлопцы.

Уха была ароматная, пахнущая лавровым листом и красная от помидоров. Ребятам показалось, что никогда раньше они не ели ничего вкуснее. Моряки переглянулись и с усмешкой стали смотреть, как стремительно мелькают деревянные ложки. Потом «добрый Бармалей» уже без приказания принёс ребятам две миски гречневой каши — рассыпчатой, обильно политой маслом.

— У-уф! — удовлетворённо выдохнул Славка, проглотив последнюю ложку каши. — Вот это — да!

— Откуда бредёте, хлопцы? — спросил худощавый.

— Из Марьяновки, — сразу же ответил Андрей.

— А куда?

— В Солнечный, в пионерский лагерь…

— Попутчики, значит! — кивнул головой моряк. — Можем подвезти, чего вам пешком топать, ноги-то не казённые. А мы минут через десять, как только двигатель починят, отвалим в Солнечный. Вместе, значит?

— Вместе! Конечно, вместе! — обрадованно, в один голос воскликнули «мушкетёры».

Действительно, кто же откажется от морского путешествия на настоящем корабле, особенно, если у него такое таинственное наименование — «сейнер» и называется корабль «Дельфином».

— Да у вас глаза слипаются, хлопчики! — засмеялся «Бармалей». — Тикайте в кубрик. Отдохните трошки.

Осовелые, вялые «мушкетёры» охотно отправились в маленькую каютку и улеглись на верхние койки. Откуда-то доносились мерные удары по металлу. За бортом шептались волны.

— Отдыхайте, — ласково сказал «Бармалей». — Как мотор наш затарахтит, так сами проснётесь, голосистый он у нас… А пока — спите!

Он вышел, прикрыв за собою дверь.

— Слушай! А может быть, «сейнер»… — спросил Славка.

Но ему никто не ответил д’Артаньян уже сладко сопел носом. Через минуту к нему присоединился и Атос.

Мальчишки не слыхали, как сейнер отвалил от причала и, рокоча моторами, вышел в море…