Ревизор: возвращение в СССР 18

Глава 7

Москва. Торгпредство компании семьи Эль Хажж.

Фирдаус решил позвонить в Париж, узнать, как там дела. Застав Амаля, он с искренним интересом спросил, как у брата дела, как развивается общий семейный бизнес. Посочувствовал, что жена брата уехала на две недели в Калифорнию и не может составить гостям компанию. А потом попросил пригласить к телефону Диану.

— Девчонки уехали к ювелиру, — ответил Амаль.

— Зачем? — удивился Фирдаус. — Купить что-то собрались?

— Тут кое-что случилось, — замялся Амаль, — твой подарок немного пострадал… Я про колье.

— Что с ним? — напрягся Фирдаус.

— Колье порвалось… В общем, на Диану напали и сорвали его с шеи, — выпалил он, наконец, собравшись с духом. — Но она его отобрала у грабителя, — поспешно добавил он. — Девчонки повезли его сейчас ремонтировать.

— Что значит отобрала у грабителя? — переспросил Фирдаус, растягивая на шее галстук и не веря собственным ушам.

— Ну, так! Сбила его с ног, села на него верхом и отобрала. Мне Аиша рассказала, она всё видела. Брат! Диана необыкновенная женщина!

— Она отобрала? Брат, а где ты был в этот момент?

— Извини, это днем было… Виноват, не подумал, что такое может случиться. Но теперь все в порядке, одни они больше нигде ходить не будут!

Воскресенск, как и другие малые города, поразил своей мощной промышленностью. Мы были на фетровой фабрике, электромеханическом заводе, химкомбинате, кирпичном заводе, деревообрабатывающем производстве и хлебокомбинате.

Всю обратную дорогу мучился неприятными ощущениями в горле. Как будто чешется всё изнутри. Задымлённость возросла, похоже, надо начинать выступать в маске, желательно, влажной.

Так было неприятно, что пришлось несколько раз останавливаться, полоскал горло чистой водой, но это мало помогло.

— Что будем делать? — обеспокоенно поглядывал на меня Сковородка. — Лекции оставшиеся отменять?

— Уум, — отрицательно замотал я головой, стараясь не разговаривать. Оставалась у меня ещё надежда на спасительный глинтвейн с пряностями.

Вторник, парни были уже дома, и Марат, и Миша. Водрузил на стол свёртки и коробки из Воскресенска, показав Мише жестом разобрать их, а сам ринулся проверять свой бар, на предмет подходящего для лечения вина. А то, если ничего не найду, надо успеть в магазин сбегать до закрытия. Но нашлась подходящая бутылка, Киндзмараули.

Сразу вскрыл её и поставил на плиту греться под удивлёнными взглядами парней.

Жестами объяснил им, как мог, что горлу капут.

Москва. Квартира Гончаровых.

Григорий вернулся из Академии и залез под холодный душ. Офицерская форма не предусматривала особых поправок на жару, а в учебных аудиториях было настоящее пекло.

Не успел он как следует остыть, как в дверь позвонили.

— Ну, кого там черти принесли⁈ — с досадой выругался Григорий. Звонок повторился.

Пока он вылез из ванны и накрутил вокруг бёдер полотенце, в дверь позвонили ещё раз. Так почтальон звонит, когда срочную телеграмму приносит, — думал Гриша, с опаской открывая дверь. Не любил он таких телеграмм… Как правило, кто-то тяжело заболел или умер…

Но на пороге стоял не почтальон, а Лина. Увидев Григория в одном полотенце, она сперва растерялась, но быстро опомнилась и улыбнулась. Фингал под глазом уже посинел и вид у неё был очень забавный.

Вот, выбрала же момент! — удивился про себя Григорий, не в силах сдержать улыбку, глядя на её расписную физиономию.

— Спасибо, — игриво протянула она ему бутылку водки. — За то, что заступился за меня. Так было страшно… А они точно не вернутся?

— Не должны, — сказал он, одной рукой придерживая сзади полотенце, а второй беря у неё бутылку. — Смотри, больше не вляпывайся в такие истории. Следующий раз нас может никого не оказаться рядом… Извини, я немного занят, — улыбнулся он ей и закрыл дверь ногой перед самым её носом.

Париж.

Когда девушки вернулись из похода по магазинам, был уже поздний вечер. Пока не потратили все деньги, выданные Амалем, они не вернулись. Водитель без лимузина покорно сопровождал их везде. Они два раза устраивали себе отдых в кафе. Диана настояла на том, чтобы водитель кушал с ними за одним столом. Что он, не человек, что ли? Тот оба раза изумлялся и лопотал по-французски, рассыпаясь в благодарностях.

Когда они, наконец, вернулись, Амаль сообщил, многозначительно глядя на Диану, что Фирдаус звонил уже два раза.

— А он будет ещё звонить? — расстроилась она.

— Не знаю, — ответил Амаль, сильно переволновавшийся, что девчонки пропали на целый день. На самом деле, Фирдаус обещал перезвонить чуть позднее. Минут через пятнадцать он сжалился и сказал об этом Диане.

Она не отходила от телефона и, когда Фирдаус в очередной раз заказал звонок, первая схватила трубку. Радостно нащебетавшись и узнав, как дела у мужа, Диана, к его огромному удивлению, начала проситься домой.

— Мы уже всё здесь посмотрели, — делилась она с мужем. — Всё купили.

— Тебе что, не понравился Париж? — ошарашено спросил её муж.

— Город как город.

— Это из-за ограбления? — догадался Фирдаус.

— Да причём тут ограбление, — легкомысленно ответила Диана. — Ну, просто, я соскучилась по тебе и домой хочу…

— Диан, тут пожары вокруг Москвы, всё в дыму. Жара несусветная. Днём темно, как будто вечер наступил и дышать очень тяжело. Не надо тебе сюда. Я попрошу Амаля свозить вас с Аишей в Ниццу, чтоб вы не скучали.

— А домой когда? — с надеждой в голосе спросила Диана.

— Чем позже, тем лучше, — ответил ей муж. — Отец твой занимается твоим возвращением на очное обучение. Аишу я уже устраиваю в МГУ. Так что, вы можете приехать к самому началу учебного года.

— Угу, — расстроенно протянула Диана. — Ну… А как там Паша?

— Всё хорошо, я вижусь с ним регулярно. Разрывается между Москвой и Палангой, отправил туда Галию на всё лето. Прямо, как знал… от пожаров подальше.

— Ну, хорошо, увидишь его, передавай ему привет, — успокоилась Диана.

Москва. Квартира Эль Хажжей.

Фирдаус поговорил с женой и тоже почувствовал, что уже соскучился. Скорее бы, правда, жена вернулись, а то пусто как-то в квартире, одиноко.

Пытаясь отвлечься, Фирдаус начал вспоминать разговор с отцом. Тот, хоть и иносказательно, однозначно велел больше общаться с Павлом и выявлять совместно с ним новые направления деятельности для семейного бизнеса.

Может, напроситься с Пашей в Палангу до сентября? — подумал Фирдаус. — Ну, невозможно уже тут находиться.

Открыв бар, Фирдаус выбрал бутылку крепкого алкоголя и вызвал такси.

Мишка с любопытством и сочувствием наблюдал за моими манипуляциями. И как я нагрел вино, и как добавил, словно алхимик или ведьмак понемногу всякой всячины и оставил на плите постоять.

— Ты будешь пить эту бурду? — сморщившись, после того как понюхал готовый продукт, спросил он.

Пришлось покивать головой в ответ.

— И как?

Поднял большой палец вверх.

— Ты, смотри, — задумчиво глядя на меня, проговорил Марат. — У лекторов тоже, оказывается, производственные травмы бывают.

Округлил глаза и вскинул их кверху, мол, ещё какие и начал маленькими глотками пить глинтвейн. Марат и Миша, скорбно скривившись, внимательно наблюдали за мной. Дураки. Насмешили. Я чуть не выплюнул на них весь этот глинтвейн. Смеяться в голос тоже не желательно, а, как на зло, так на смех пробило выражение на их физиономиях! Чуть не подавился, пытаясь сдержаться.

И именно в этот момент раздался стук в дверь. Открываю, на пороге Лина. Стоит, смущается, в одной руке хозяйственная сумка, другой бутылку водки мне протягивает.

— Спасибо, вы меня защитили, а я даже не поблагодарила, — виновато проговорила она.

Улыбнулся, взял бутылку, кивнул, мол, ничего страшного. Ну, не отказываться же было. Она тоже кивнула обрадовано, повернулась ко мне спиной и позвонила в соседнюю дверь. Не стал стоять над душой, закрыл дверь, показывая парням бутылку, мол, видали, что у меня есть? Они только рассмеялись.

Слышно было, что у соседей Лине открыли, она что-то говорила, слов за закрытой дверью не разобрал, зато тут же отлично расслышал женские крики.

— Чего тебе надо⁈ — кричала Ксюша. — Чего ты пришла⁈ Никак не успокоишься!..

Открыл дверь и увидел растерянную Лину с такой же бутылкой в руках, что и мне только что преподнесла. Ну, всё правильно, всем защитникам по бутылке. Молодец баба. Недооценил я её.

Правда, Ксюша думала иначе. Отодвинув Ивана от двери, она вышла за порог и встала грудью на страже своего семейного счастья. Похоже, она прекрасно знает, что у Лины с Иваном что-то раньше было. Ну да, а как же без этого, если она с другими женщинами в подъезде наверняка уже перезнакомилась. Какая же из них удержится, чтобы нервы не помотать другой бабе, рассказав, с кем еще ее касатик ненаглядный амуры крутил до нее…

Показал ошарашенному Ивану свою бутылку, на бутылку в руках Лины и на синяк на её лице. Иван моментально всё понял и кивнул головой. Пришлось взять бутылку из рук Лины и передать через Ксюшу Ивану. Он, улыбаясь, покивал Лине, мол, благодарность принята. Лина развернулась с деловом видом, уничижительно глянув на Ксюшу и, призывно качнув крутыми бедрами перед глазами Ивана, пошла к себе.

Оскорблённая Ксюша развернулась к Ивану, того гляди, бутылку отберёт и в окно выбросит. Подозвал его к себе жестом. Ну, не нравятся девушкам любые напоминания о бывших своего мужчины, ну так что поделать? Он передал мне свою бутылку обратно и вскоре присоединился к нам, притащив заодно трёхлитровую банку маринованных помидоров. Ксюша, видимо, разозлилась на появление Лины и решила наказать его, отказавшись его к нам сопровождать. Судя по физиономии Ивана, не сработало, виноватым или потерянным он не выглядел.

Только мы с мужиками расселись у меня вокруг стола, в дверь опять постучали. На пороге стояли Мартин и Гриша с такой же бутылкой водки. Лина и его навестила, получается. Логично. Молодец.

Мне пришлось ограничиться своим глинтвейном, а мужики хорошо посидели и выпили за здоровье Лины и за её семейное счастье. Уточнив, правда, неделикатно, что сочувствуют тому бедолаге, с кем ее очередное семейное счастье случится. Посмеялись с парнями от души, когда Мартин стал комментировать произошедшее, глядя со своей иностранной колокольни.

— Больше всего я испугался, когда эта женщина закричала «Наших бьют!». А я же знаю, что, когда у русских «наших бьют», они выскакивают кто откуда и не разбираясь, начинают бить всех вокруг. В этот момент главное — успеть спрятаться. А спрятаться-то на лестнице некуда!..

Мы, конечно, угорали, парни хвалили Мартина за интересное выступление и доскональное знание русских традиций и обычаев, я тянул вверх одобрительно большой палец. Вдохновленный немец продолжил:

— Я знаю много ваших народных обычаев, читал у классиков. «Стенка на стенку», к примеру. Вы еще практикуете этот обычай в городах?

— Конечно, — с каменной мордой заверил его Гриша, — по субботам — это святое.

— А те, кого недобили, встречаются по воскресеньям! — поддержал его Иван.

А затем мы легли грудью на стол от смеха.

Мартин почувствовал, что что-то мы мутим. И спросил:

— Странно… я тут уже был и в субботу, и воскресенье. Но никаких боев на улице не видел…

— Это из-за дыма с торфяников временно перемирие объявили, — не растерялся Гриша, — вредно для здоровья дышать этой гадостью. Понимаешь, во время драки организму нужно много воздуха. Надышишься только в путь этой гадости…

Мы держались с Мишкой и Иваном, пучили глаза, но не смеялись.

— А по морде получать в драке разве не вредно для здоровья? — недоверчиво, но по делу уточнил Мартин.

А вот после этого мы все же не выдержали, и снова радостно заржали.

Мартин, наконец, понял, что мы его дурим. Попытался обидеться, но водка уже хорошо зашла, поэтому он нас простил, и стал смеяться вместе с нами.

Зазвонил телефон. Жестами попросил Мишу подойти. Это оказался Вася-негр. Пришлось взять трубку.

— Ну, как ты? — обеспокоенно спросил он. — Еду как раз мимо, хотел забежать, но думаю, вдруг тебя дома нет.

— Я дома, — ответил начавшим тут же слегка сипеть голосом.

— Сейчас буду, — бросил трубку Вася, я даже объяснить ничего не успел.

Минут через десять он уже сидел с нами за столом и угорал над всей этой историей. Бедолага, испугался моего голоса, подумал, что меня тут с ножом у горла к телефону цыгане подпустили. Написал ему на листочке, что очень признателен ему за помощь, все сработало великолепно, и с меня причитается. Он только рукой махнул. Ничего-ничего, я обязательно придумаю, как его отблагодарить…

Мартин воспринял неожиданное появление негра в нашей компании с большим подозрением. В особенности, когда ребята ему рассказали, что это капитан московской милиции. Только минут через двадцать поверил, что это так и есть, когда Вася ему свое удостоверение показал. Сказал, что подумал, что мы снова решили разыграть его. Сначала я сходил и куда-то позвонил, а потом Вася появился. Вот он и вообразил, что мы снова что-то мутим…

Дверь мы не закрывали, мужики туда-сюда курить ходили. В какой-то момент я, вдруг, увидел перед собой Фирдауса. Он выставил на стол бутылку греческого бренди, опять ВСОП, под одобрительные возгласы всей компании, и у нашей вечеринки открылось второе дыхание.

Москва. Квартира второго секретаря Московского комитета КПСС.

Переговорив по отдельности с Ганиным, Майоровым и Нечаевым, Захаров назначил на среду общее совещание, где собирался обсудить с коллегами слияние с группой Бортко. Детали совместной работы завтра обсуждать Захаров не планировал, потому что, пока не одобрит слияние Стельмухов из ЦК, нет смысла это и обсуждать.

То, что свои слияние одобрят, Захаров не сомневался, даже этот упырь Ганин и то понимает, что или так, или за решётку.

А вот как вести разговор со Стельмуховым? Тут надо серьёзно подумать. У Захарова появилась мысль представить Бортко, как толкового хозяйственника, способного придать свежий импульс в развитие общего дела.

— Молодёжь способна смотреть на проблемы, — ходил по кабинету Захаров и репетировал свою речь перед Стельмуховым, — под другим углом. У них совершенно новый взгляд на управление производством. Их команда демонстрирует прекрасные результаты и берёт на себя обязательства по увеличению общей прибыли…

— Когда собираешься опять в Палангу? — спросил меня Фирдаус между тостами.

Количество участников вечеринки сократилось — Мартин вырубился минут пятнадцать назад, положили его на диване в гостиной. С немцами обычно всегда так. Пиво они могут цедить какими-то сумасшедшими литрами, а вот с крепкими напитками не дружат. Гриша и Иван ушли курить на балкон, Миша увязался за ними поболтать. Я для этого сегодня не годился, а Фирдауса он немного стеснялся. Богатый иностранец…

— Одиннадцатого в пятницу у меня последняя лекция и могу лететь, — написал я ему на листочке бумаги.

— Хочешь, опять вместе поедем на машине? — неожиданно предложил он.

Ок, — написал я в ответ и показал ему большой палец вверх. — Хочешь отдохнуть на море? — дописал я.

— Ну, а что? — улыбнулся он. — Тут дышать нечем. И отец ещё велел, подумать над новыми направлениями, кроме чемоданов, — многозначительно посмотрел он на меня. — На свежем воздухе-то лучше будет думаться, правильно?

Конечно! — написал я и улыбнулся понимающе.

Новые направления, значит. Такие же простые в воплощении, как чемоданы и беспроигрышные… Ну что же, подумаем.

В среду выступал в маске. За ночь, конечно, полегчало с голосом, глинтвейн и молчание сработали, но рисковать не стал. В этот раз поехали в Орехово-Зуево. Пожары всё ближе. Дыма всё больше.

Объездили предприятия города, заводы «Карболит», «Стекломаш» и посетили производственный «Текстильный трест», состоявший, как мне объяснили, из пяти фабрик на одной территории. Старинные промышленные корпуса из красного кирпича, явно, дореволюционной постройки. Там пришлось задержаться и прочитать три лекции.

День дался тяжело. Не только мне. По людям видно было, что всех уже вымотала жара и пожары. Здесь, вообще, чувствовалась нервозная обстановка. Вокруг полыхают леса… Сели со Сковородкой в машину, и я попросил его отвезти меня в пожарную часть, где Загит сейчас служит. Вот кому сейчас труднее всех. А мне пришла в голову одна идея…

Караульный меня не пропустил, долго объяснял ему, что, просто, хочу с тестем повидаться. Когда я ему назвал имя и фамилию Загита, тогда только он разрешил мне подойти к начальнику караула.

Воспользовавшись моментом, пока он не передумал, спросил у Сковородки, какие подарки сегодня мои? Он, не понимая, что я хочу, показал мне коробку и свёрток на заднем сидении — мол, все твое. Сгрёб их и потащил в пожарку. Василич, не обращая внимания на караульного, поспешил открыть мне дверь. Зная уже расположение помещений, сразу поднялся на второй этаж и направился в комнату отдыха. Там никого не было. Тогда я заглянул в диспетчерскую. Дежурила незнакомка, а жаль.

— Я там привёз пожарным подарки от предприятий города в благодарность за службу. Оставил в комнате отдыха на обеденном столе, — сказал я обалдевшему диспетчеру. Была бы знакомая смена, легче было бы разговаривать. — Угощайтесь на здоровье. Мы очень гордимся всеми вами, — сказал я, улыбнулся, и ушёл.

Надеюсь, поняла. По её ошарашенному взгляду это трудно было определить. Интересно, где у них начальник караула обитает? Решил, что ему ещё стоит объяснить. Может, у них тут холодильник где-то есть? А то пока парни с пожара вернуться, что-то испортиться может на такой жаре.

Хорошо, догадался в гараж заглянуть. Встретил там командира пожарной части. Повезло, что он меня вспомнил. Объяснил ему, что оставил подарки от предприятий. Посмотрите, мол, там. Что нуждается в этом, в холодильник положите.

— Каких ещё предприятий? — удивлённо спросил он.

Постарался вспомнить, где я сегодня был, если не точное название, то внешний вид фабрики описывал, а командир кивал головой, понимая, о каких фабриках я говорю. Ну, вот, и хорошо.

Пожали друг другу руки, и я ушёл.

Сели в машину и поехали. Сковородка несколько минут молчал, потом спросил:

— Ты что, все сегодняшние подарки им оставил?

— Да, — улыбнулся я.

— Зачем?

— Они сейчас на передовой, понимаешь?

— Ну… так-то да, — кивнул Василич.

— Им будет легче, если они будут знать, что мы это понимаем.

— Ну… согласен.

— Ну, вот и всё.

— Но странно все же… — усмехнулся Василич.

— Да нет тут ничего странного. Одно дело, рисковать жизнью за зарплату и долг. И совсем другое, когда ты чувствуешь поддержку живых людей, которые за тебя волнуются, тобой дорожат и тебя ценят. Им же тоже страшно, понимаешь? Они такие же люди и тоже жить хотят. Представь, вот, он стоит перед горящим зданием, а ему войти туда надо и стоит он и спрашивает себя: какого чёрта я тут делаю⁈

— Работа у них такая! — удивлённо посмотрел он на меня.

— Угу. Стоит он и думает: какого черта я тут жизнью рискую, если всем все равно на это?

— Ну, если так рассуждать, — недовольно пожал плечами Сковородка, — так надо всем подарки дарить? Завтра кому свои подарки раздавать будешь? Учителям в школе?

— В теории-то да, хотелось бы всем раздавать, — улыбнулся я. — Но перегибать не будем. Вот сейчас мне захотелось помочь пожарным, рискующим жизнью, осознать, как важно для жителей их города, то, что они делают. Да и не забывай, что мне дали поручение поднять у них боевой дух. Считай, что я вот так его выполняю…

— Ну, ты загнул, — недовольно проворчал Василич и всю оставшуюся дорогу молчал, обдумывая мои слова и бормоча что-то себе под нос.