Революция 1917 года глазами современников. Том 3 (Октябрь 1917 г. - январь 1918 г.)

91. Радиотелеграмма генерала Н.Н. Духонина из Ставки («Дело Народа»)

[1 ноября] 1917 г.

Всем, всем, всем...

Сегодня, 1 ноября, войсками ген. Краснова, собранными под Гатчиной, было заключено с гарнизоном перемирие, дабы остановить кровопролитие гражданской войны.

По донесениям ген. Краснова, главковерх Керенский оставил отряд, и место его пребывания в настоящее время не установлено. Вследствие сего, на основании положения о полевом управлении войск, я вступил во временное исполнение должности верховного главнокомандующего и приказал остановить дальнейшую отправку войск на Петроград.

В настоящее время между различными политическими партиями происходят переговоры для сформирования Временного Правительства. В ожидании разрешения кризиса призываю войска фронта спокойно исполнять на позициях свой долг перед родиной, дабы не дать противнику возможности воспользоваться смутой, разразившейся внутри страны и еще более углубиться в пределы родной земли.

Духонин ¹

Дело Народа. (Пг). 3 ноября 1917. № 198.

¹ Николай Николаевич Духонин (1876-1917), генерал-лейтенант (1917). Кадровый военный; в 1902 г. закончил Николаевскую академию Генерального штаба; до 1914 г. служил в Киевском военном округе, в том числе в штабе округа; после начала Первой мировой войны - в штабной разведке Юго-Западного фронта. С 10 сентября 1917 г. - начальник Штаба Верховного главнокомандующего А.Ф. Керенского. 25 октября в своем обращении к армии призывал к поддержке Временного правительства, а на следующий день вместе с В.Б. Станкевичем - к борьбе с большевиками; в последних числах октября 1917 г. пытался связаться с генералом А.М. Калединым для совместного похода на Петроград. После того как 1 ноября был назначен Керенским Верховным главнокомандующим русской армией, начал - в сотрудничестве с представителями Украинской центральной Рады - концентрировать в Ставке все антибольшевистские силы: от эсеров и прочих партий до армейских чинов. После своего отказа немедленно начать переговоры с германским командованием об установлении перемирия и личного распоряжения об этом Ленина и Сталина 8-9 ноября смещен с поста с предписанием оставаться в Ставке до прибытия нового главнокомандующего - прапорщика Н.В. Крыленко. 19 ноября сдал дела генерал-майору С.И. Одинцову; на следующий день арестован приехавшим в Могилев Крыленко. По прибытии на вокзал Могилева для отправки в Петроград был растерзан толпой солдат. (См. также док. № 105, 106,136.)

92. Телеграммы («Приамурские Известия»)

2 ноября 1917 г.

Иркутск, Чита, Благовещенск, Владивосток. - Сборн[ая]. Из Москвы. Комитету спасения, Ставка верховному главнокоманд[ующему]. 4 адреса: Тобольск, Томск, Барнаул, Красноярск, Иркутск, Чита, Благовещенск, Владивосток - городским думам, сов[етам] депут[атов], губернским комитетам, обл[астным] комитетам.

В Омске положение таково: первые сведения о петроградских событиях частным образом стали известными 25 октября. В ночь с 25 на 26 октября мною была получена первая телеграмма без подписи от Временного Правительства, несколько позднее другие телеграммы. Все телеграммы тотчас передал на обсуждение думы, областного исполнительного комитета, крестьян[ского] совета, киргиз[ского] совета, войскового правительства.

Полученные сведения дали [повод] некоторым организациям думать, что налицо восстание армии, а не пролетариата. Это многих обезоруживало, почему большинство заняло выжидательную позицию, особенно еще потому, что одно сообщение говорило о передаче самим Правительством власти. Из всех организаций один объединенный комитет революционной демократии вынес сразу постановление о присоединении к повстанцам и подчинение Правительству квалифицировал, как акт контрреволюционный.

По получении дополнительных известий, особенно резолюции Всероссийского крестьян[ского] совета и солдат, крестьян Западного фронта, всем стало ясно, кто поднял и проводит восстание.

Городская дума, Западно-Сибирский и Акмолинский крестьян[ский] Совет, Киргизский областной комитет, войсковое правительство по отдельности в экстренных собраниях резко осудили мятеж большевиков и категорически указывают на возможность передачи власти только Учредительному Собранию.

Совет рабочих принял большевистскую резолюцию, но высказался против немедленного захвата и заявил объединенному комитету, что он против большевиков и захвата власти советами, оставив за собой свободу действий. Обратился к солдатам и населению с призывом сознательно отнестись к событиям и не поддаваться призывам кучки безответственных безумцев, посягнувших на суверенные права всего народа. 28 октября созвал объединенное совещание общественных и политических организаций. Общий голос - категорическое осуждение восстания.

В городе спокойно. Ожидаются беспорядки в связи с продовольствием, против чего еще ранее приняты меры городской думой и объединенным комитетом.

29 октября по приказу командующего войсками округа состоялся военный парад, в котором приняла участие красная гвардия. Военные власти объяснили необходимость парада тем, что это смотр солдат, вернувшихся с полевых работ, с демонстрацией воинской силы перед лицом притаившихся погромщиков. Парад прошел спокойно. Начали поступать телеграммы из городов края. Общественные организации Павлодара, Адбасара ²⁷², комитетов вынесли полное осуждение большевикам и доверие Правительству. Необходима тесная связь городов, поэтому прошу осведомить о положении дела.

Краевой комиссар А. Новоселов ²⁷³

Экстренная. Всем и всюду. Хабаровск передает во Владивосток.

По сообщению из Оренбурга, войска Керенского одержали в Петрограде

полную победу. Большевики остались лишь в Смольном. Москва в руках войск Временного Правительства, кроме вокзала, занятого большевиками, от которых сегодня очистят. Граждане, сохраняйте спокойствие и порядок.

Губернский комиссар Архангельский, атаман Оренбургского казачьего войска Дутов ²⁷⁴, дежурный окружного комитета Домбровский.

Всем комиссарам, начальникам гарнизонов, комитетов. Циркулярно. Сообщаю телеграмму с Румынского фронта: «Сейчас по прямому проводу помощник начальника штаба верховного главнокомандующего Вырубов сообщил следующую телеграмму “Петроград взят войсками Керенского, о чем сообщаю для сведения. Комиссар западного фронта Жданов”.

В Москве идет бой. Центр уже в руках правительственных войск. Вокзал занят большевиками. С последними идут переговоры. Потери правительственных войск около 30 убитыми и около 100 ранеными. № 1717. Комиссар Тизенгаузен».

№ 1301. Военный комиссар округа Харито.

[...]

Приамурские Известия (Хабаровск). 2 ноября 1917. № 106 (2657).

93. Последние известия («Дело Народа»)

2 ноября 1917 г.

Нам сообщают, что на Северном фронте началось наступление немцев. Под натиском неприятеля отступает без боя 1 армия; перестрелка происходит лишь между отступающими частями и теми, кто идет им на поддержку.

Официально сообщают о занятии немцами Аландских островов.

Итальянский посол вчера уехал из России; передают, что он уехал в Испанию. На днях также уезжает и английский посол.

Поздно ночью состоялось заседание Ц[ентрального] И[сполнительного] К[омитета], на котором присутствовал представитель «Викжеля». Постановлено, что власть должна быть образована С[оветом] Р[абочих] и С[олдатских] Д[епутатов], пополненным представителями С[оветов] К[рестьянских] Д[епутатов], железнодорожников и профессиональных союзов. Декреты Ленина должны быть оставлены в силе.

Состав правительства не предрешен.

Вопрос о возможности соглашения был отвергнут на том основании, что «Керенский бежал».

По полученным сведениям, московский Кремль обстреливается тяжелой артиллерией.

После сообщения о занятии ген. Калединым Донецкого бассейна и продвижении казачьих войск к Воронежу и Харькову «Викжелю» сообщают, что ген[ералом] Калединым занят в настоящее время весь юг России, до Харькова включительно.

В занимаемых местностях ген [ралом] Калединым введено осадное положение.

Во вторник в городе начались обыски по частным квартирам, производившиеся красногвардейцами, требовавшими выдачи оружия.

Дело Народа. (Пг.), 2 ноября 1917. № 197.

94. Редакционные статьи «Они ответят за братскую кровь!», «Надо было раньше понять» («Правда»)

2 ноября 1917 г.

Они ответят за братскую кровь!

Победа петроградского гарнизона и пролетариата была бескровной, но Керенский, бежавший из города, сбил несколько казачьих эшелонов и пошел походом на Петроград. Поддержанный офицерами-артиллеристами он вынудил солдат, матросов и рабочую молодежь на вооруженную самозащиту. Революционные войска выступили, чтобы оградить и оборонить волю Всероссийского съезда Советов и начатое ими дело мира и передачи земли народу. Если пролилась братская кровь - ОТВЕТ ЗА НЕЕ ДОЛЖЕН ДЕРЖАТЬ КЕРЕНСКИЙ.

А в это время в тылу - внутри города - агенты зарвавшегося Бонапарта, подымали юнкеров на восстание против всего петроградского гарнизона и начинали боевые действия. Матросы, солдаты и красная гвардия дали отпор нападению. Вновь пролилась кровь - ОНА НА СОВЕСТИ ТЕХ, КОТОРЫЕ ТОЛКНУЛИ ЮНКЕРОВ НА ЧЕРНОЕ ДЕЛО.

Сторонники Керенского обманом и угрозами пытались двинуть ему на помощь войска с фронта. Это им не удавалось. Сплошь и рядом посланные войска, переходили на нашу сторону. Но в некоторых случаях, в результате развала, внесенного сторонниками Керенского, в армии начиналась междуусобная война. За эту пролитую кровь ОТВЕТЯТ ТЕ, КОТОРЫЕ, НАСИЛУЯ СОЗНАНИЕ ТЕМНЫХ СОЛДАТ, ПЫТАЛИСЬ ИХ ВЕСТИ НА ИХ БРАТЬЕВ.

Рабочие, солдаты и крестьяне едины в своем решении добиться мира и земли, хлеба и свободы. Те, которые в интересах буржуазии и помещиков, обманом, ложью, клеветой натравляют их одних на других, ОТВЕТЯТ ЗА ПРОЛИВШУЮСЯ ПО ИХ ВИНЕ КРОВЬ.

Всем же тем, которые продолжают провокационную травлю, всем тем, которые, желая новых столкновений, бешено обрушиваются на революционных солдат, крестьян и рабочих, всем им мы говорим: остановите вашу кровавую работу, пока не поздно. Если еще прольется кровь, ВЫ БУДЕТЕ ЗА НЕЕ В ОТВЕТЕ!

Надо было раньше понять

Представители «социалистической» мысли всех оттенков - от самого правого эсерства, потерявшего давно свой и «революционный», и «социалистический» багаж, до меньшевизма - все еще не в состоянии понять того, что случилось.

С большим или меньшим темпераментом высказывают они свое глубокое неудовольствие против «неслыханной» и «невиданной» формы, в какой происходит октябрьский переворот в Петрограде и в других городах России.

Запуганные ожидавшимся «выступлением» большевиков, рисовавшимся им в виде повторения июльского восстания, мелкие буржуа совершенно не могут понять истинного политически-исторического смысла переворота, которому большевики придали лишь организованную форму и политическую формулировку, но за которым сгруппировались классовые интересы рабочих масс, солдат и крестьян. Политическая «нить Ариаднина» меньшевиков: «буржуазная революция» не в состоянии справиться с целым комплексом громаднейших явлений жизни после трехлетней импозантной борьбы великанов - государств империалистов. С формулой «буржуазная революция» не понять этих гигантских изменений, внесенных в жизнь могучим фактором исторического прогресса, каким являлась всегда война и революция.

Но процесс ориентировки в случившемся начинает мало-помалу прокладывать себе дорогу. Меньшевики-оборонцы теперь готовы составить власть без крупной буржуазии. Но от своей коалиционной «философии» не отказываются. Иначе смотрит на это В.Г. Громан, который в «Новой жизни» призывает читателей к осмыслению того, что случилось. «Надо понять, - говорит он, - что события 24-30 октября являются ни чем иным, как бурной, ненужножестокой и нестерпимо грубой по проявлениям, с огромной примесью заговорщически-авантюристских военно-бунтарских элементов, но исторически неизбежной формой краха господствовавшей в течение полугода коалиции крупной буржуазии и умеренной демократии, оставшейся таковой, несмотря на искренне носимое социалистическое знамя».

Это - объективная оценка общественного деятеля, довольно далеко стоящего от большевизма, но достаточно близко стоящего к практической жизни, и видавшего воочию «революционное строительство» буржуазии, совершенно верна. Дело не в том, что Громан не может освободиться от неприятной ему внешней формы этого «краха» и путает форму с политическим содержанием, но он достаточно объективен, чтобы с водой не выплеснуть из ванны и ребенка. И за это спасибо!

Но ведь этот «крах» приближался гигантскими шагами уже довольно давно. Как можно его было не заметить?

Еще в начале апреля, семь месяцев тому назад, изложил тот же самый Громан в заседании Временного правительства резолюцию совещания Советов рабочих и солдатских депутатов от 3 апреля, в котором говорилось, что для предупреждения неминуемой катастрофы необходимо немедленно приступить к планомерной организации производства, распределения транспорта и потребления, ограничить прибыли определенными нормами, обеспечить рабочему достойное существование и тем гарантировать непрерывность и напряженность работ, требуемых критическим состоянием народного хозяйства.

Правительство признало эту программу утопичной и продолжало политику бесплодных паллиативов, предоставив свободу экономической стихии, в условиях войны и необходимости разрушительной, а правительства всех дальнейших созывов... занимались лишь саботажем этих учреждений.

Все это было известно и раньше. Но ведь недостаточно было знать эти факты общественной жизни, нужно было найти классовую подпитку, надо было ее понять и политически учесть. Что означал этот саботаж буржуазии, прикрываемый «умеренной» демократией под социалистической фирмой?

Это было ни что иное, как крах коалиции с буржуазией. Но этого мало. Это был крах буржуазного, то есть частнокапиталистического разрешения тех социальных и политических проблем, которые стояли перед государством. Разъяснение этих проблем увеличения производительности народного хозяйства без увеличения эксплуатации народного труда (без радикального разрешения земельного вопроса и вопроса о мире, это было немыслимо) могла взять на себя только демократическая народная власть, которая раз и навсегда отреклась от коалиционного сотрудничества с буржуазией.

Октябрьская революция сделала это возможным.

Но ведь «надо понять», тов. Громан, что если «организация всех демократических масс не состоялась», то ведь виной тому только те «социалистические» партии, которые не хотят бросить своей излюбленной и вполне обанкротившейся программы: коалиции с буржуазией.

Организация демократических масс уже произошла на платформе Советской власти. Все те, кто к этой платформе не примкнули, те не в состоянии помочь делу возрождения страны, потому что могут играть лишь роль буржуазии в коалиционном правительстве, роль тех мероприятий, которые диктуются объективным положением страны и которые никак не способны уложиться в рамки мелкобуржуазных идеологов, для которых Россия дожила лишь до буржуазной революции и «готовится лишь вступить в полосу свободного буржуазного развития».

Правда. 2 (15) ноября 1917. № 176.

95. Переговоры о соглашении («Новая Жизнь»)

2 ноября 1917 г.

В Центральном Исполн[ительном] Комитете Вчера состоялось заседание Центрального Исполнительного Комитета

Совета. Представитель «Викжеля» Крушинский выступил с заявлением о необходимости немедленно прийти к соглашению всем социалистическим партиям по вопросу о создании однородного социалистического министерства ²⁷⁵.

Рязанов сделал доклад о работах избранной на межпарламентском совещании Комиссии. По вопросу об органе, пред которым будущее министерство будет ответственно, Комиссия пришла к следующему заключению: создается Временный народный Совет в следующем составе: 100 представителей от Ц[ентрального] И[сполнительного] К[омитета] Советов Р[абочих] и С[олдатских] Де[путатов], 75 представителей от Сов[ета] Крест[ьянских] Депутатов, 100 представителей от Петроградского и Московского городских самоуправлений и по несколько представителей от некоторых всероссийских профессиональных объединений.

Рязанов говорит, что при такой организации контролирующего органа умаляется значение Советов, и выражает сомнение, чтобы Ц[ентральный] И[сполнительный] К[омитет] согласился на такое умаление их.

Камков ²⁷⁶ от имени левых с[оциалистов]-р[еволюционеров] говорит, что с первого дня благоприятной выход из создавшегося положения левые с[оциалисты]-р[еволюционер]ы видели в создании однородной революционно-демократической власти. Только объединенная революционная демократия имеет шанс справиться с натиском контрреволюции. Мы и сейчас держимся того взгляда, что, если это единство не удается создать, революция должна будет пережить тяжкие испытания и вероятнее всего полное крушение. Как ни расценивать победы над Керенским, нужно признать, что в настоящее время [у] нас по минимальным расчетам несколько десятков внутренних фронтов, причем по обе стороны этих фронтов стоят крестьяне и рабочие, убежденные, что они защищают революцию. Такой путь ведет к полнейшей гибели.

В данный момент, когда коалиция с буржуазией сметена, все усилия и стремления социалистических партий, если они защищают интересы революции и отодвигают на задний план партийные счеты, требуют немедленно сомкнуть ряды и единым фронтом двинуться вперед.

Мы были и остаемся того мнения, что Советы являются тем стержнем, вокруг которого объединяется вся революционная демократия. Но численное соотношение представителей тех или иных организаций для нас существенного значения не имеет. Мы решили требовать усиления Советского представительства до 150 человек. Это мы считаем необходимым, это минимум справедливости, ибо Советы являются единственным центром политической жизни. Крестьянское представительство также должно быть достаточно импозантным. Но этого достигнуть фиктивным представительством, разумеется, нельзя, между тем ясно, что представительство от Ц[ентрального] И[сполнительного] К[омитета] Совета Крест[ьянских] Депутатов явится фиктивным представительством (голоса: правильно). Поэтому мы решили требовать, чтобы подавляющее большинство представительства было предоставлено губернским Советам Крест[ьянских] Депутатов, приблизительно по одному представителю на губернию. Далее мы настаиваем на уменьшении представительства городов до 50. Вот те условия, которые мы считаем необходимым отстаивать.

Но основное, что руководит нами, это полное убеждение, что, если осложнения не состоится и если Правительство будет составлено из одних только интернационалистов, оно не сумеет преодолеть те огромные препятствия, которые стоят перед революцией.

От имени фракции большевиков выступает тов. Володарский ²⁷⁷.

«На данном заседании, - говорит он, - вряд ли найдется, кто не желал бы соглашения, но мы не можем идти на соглашение при всяких условиях, мы не можем забыть о том, что обязаны защищать интересы рабочего класса, армии и крестьянства. Кровь, говорили здесь, нужно беречь. Да, это правда, но нужно помнить и о той крови, которая была пролита во имя основных требований рабочего класса и крестьян. Если бояться крови, то нужно сделать все необходимое для того, чтобы не были сданы те позиции, в защиту которых боролись сотни тысяч.

В основу соглашения должно быть положено следующее положение: декрет о земле должен остаться в силе, ни под каким видом вопрос этот мы не можем оставить под сомнением, что также и декрет о мире должен быть подтвержден новым Правительством. Не можем мы идти на уступки в вопросе о контроле над производством. Все эти положения для нас являются основными.

Комиссия ничего не говорила нам о программе. Соглашение мы считаем возможным и желательным с теми партиями, которые признают указанные мною основные требования.

Но кто будет контролировать новое правительство, кто будет являться источником власти. Нам предлагают создать Временный Народный Совет - нечто вроде предпарламента. Хотят создать этот орган без всякого определенного принципа. На создание нового ублюдочного органа большевики ни в коем случае не согласятся. Далее, говорит он, большевики возражают против допущения представительства городских дум в Ц[ентральном] И[сполнительном] К[омитете]. Вопрос в данном случае не в численном соотношении, а по принципиальным соображениям.

Восстание рабочих и солдат было совершено под лозунгом «Вся власть Советам!», и никаких уступок здесь не может быть. Допущением представительства городских дум уничтожается самая сущность принципа власти Советов. Ц[ентральный] И[сполнительный] К[омитет] является единственным источником власти, и создание нового ублюдочного органа для нас никоим образом неприемлемо.

Далее, одним из основных условий соглашения мы считаем беспощадную борьбу со всеми корниловцами, к которым мы причисляем и Керенского.

Мы считаем необходимым пополнение состава Ц[ентрального] И[сполнительного] К[омитета] представительством крестьянства. Но это представительство никоим образом не может быть отдано тем господам, которые организовали заговор против революции ²⁷⁸.

В заключение Володарский от имени фракции большевиков оглашает следующую резолюцию:

РЕЗОЛЮЦИЯ БОЛЬШЕВИСТСКОЙ ФРАК[ЦИИ]

Считая соглашение социалистических партий желательным, Ц[ентральный] И[сполнительный] К[омитет] заявляет, что соглашение может быть достигнуто только на следующих условиях:

Признание программы Советского Правительства, как она выражена в декретах о земле, мире, в обоих проектах о рабочем контроле.

Признание необходимости беспощадно бороться с контрреволюцией (Керенский, Корнилов, Каледин).

Признание II Всероссийск[ого] Съезд[а] Сов[етов] Раб[очих] и Солд[атских] Депут[атов] с участием крестьян единственным источником власти.

Правительство ответственно перед Ц[ентральным] И[сполнительным] К[омитетом].

Полное отклонение представительства в Ц[ентральном] И[сполнительном] К[омитете] организаций, не входящих в состав Советов.

Пополнение Ц[ентрального] И[сполнительного] К[омитета] представителями от не представленных в нем Советов Рабочих, Солдатских и Крестьянских Депутатов, Всероссийск[их] професс[иональных] Союзов, Советов Фабрично-Заводских Комитетов, Викжеля и Почтово-Телеграфного Союза при условии и только после перевыборов Всероссийск[ого] Сов[ета] Крест[ьянских] Депутатов и тех войсковых организаций, которые не переизбирались за последние три месяца.

В.А. Базаров от имени объединенных с[оциал]-д[емократов] интернационалистов высказывается за необходимость соглашения, заявляет, что, если соглашение не будет достигнуто, фракция с[оциал]-д[емократов] интернационалистов снимает с себя всякую ответственность.

Карелин ²⁷⁹ заявляет, что резолюция Володарского левых с[оциалистов-революционе]ров не удовлетворяет: в ней очень много категоричности и формальной непримиримости. Единственным источником власти II съезд считать нельзя, потому что там не было полного представительства крестьянства. Но и тогда, когда Ц[ентральный] И[сполнительный] К[омитет] будет пополнен представителями крестьянства, он будет являться не единственным основным фактором создания власти.

Существо принципа опубликованных декретов должно остаться неприкосновенным, но формально эти декреты могут быть подтверждены и на другой день после создания правительства.

[•••]

После ряда ораторов ставятся на голосование две резолюции - большевиков и левых с[оциалистов]-р[еволюционеров]. Большинством 33 против 30 принимается резолюция с[оциалистов]-р[еволюционеров]. Повторным поименным голосованием принимается резолюция большевиков.

Все поправки, внесенные с[оциалистами]-р[еволюционерами] и объединенными интернационалистами, не принимаются.

С[оциал]-д[емократы] интернационалисты и левые с[оциалисты]-р[еволюционеры] просят объявить перерыв для обсуждения некоторых вопросов в связи с отклонением резолюции левых с[оциалистов]-р[еволюционеров].

В кулуарах отклонение Ц[ентральным] И[сполнительным] К[омитетом] резолюции левых с[оциалистов]-р[еволюционеров] и всех поправок, внесенных с[оциал]-д[емократами] интернационалистами, считают срывом уже наладившегося было соглашения между партиями. Указывают, что исключение представителей городов из числа представителей в контрольном органе окажется неприемлемым для других партий.

Совещание с[оциалистов]-р[еволюционеров] и с[оциал]-д[емократов] интернационалистов, начавшееся около 2 час. ночи ¹, сильно затянулось. Считают возможным уход обеих фракций из Ц[ентрального] И[сполнительного] К[омитета].

В СОВЕЩАНИИ ПРИ ВИКЖЕЛЕ

Вчера, в 7 час. утра, Согласительная комиссия, заседавшая всю ночь, закончила работы по вопросу о конструкции новой власти.

В течение дня происходили заседания ц[ентральных] к[омитетов] партий, в которых обсуждалось все намеченное в комиссии.

Первое пленарное заседание Комиссии было назначено на 3 час. дня, но отложено до 6 час. вечера. Однако к этому времени не все фракции успели закончить обсуждения поставленных вопросов. Ввиду этого пленарное заседание Совещания было отсрочено до 12 час. ночи.

Но и к этому часу не удалось собрать пленума, так как Ц[ентральный] К[омитет] большевиков все еще не успел вынести своего решения. Только в 2 часа ночи ¹ из Смольного было получено сообщение, что члены Совещания от фракции большевиков выехали для участия в пленуме.

Новая Жизнь (Пг.). 2 (15) ноября 1917. № 170 (164).

96. Резолюция ЦК РСДРП(б) об оппозиции внутри ЦК («Правда») ²⁸⁰

2 ноября 1917 г.

Центральный Комитет признает настоящее заседание имеющим историческую важность и потому необходимым зафиксировать две позиции, обнаружившиеся здесь.

4) Центральный Комитет подтверждает, что, не изменяя лозунгу власти Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, нельзя перейти к мелкому торгашеству за присоединение к Советам организаций не советского типа, т. е. организаций не добровольного объединения революционного авангарда борющихся за свержение помещиков и капиталистов масс.

5) Центральный Комитет подтверждает, что уступки ультиматумам и угрозам меньшинства Советов равносильны полному отречению не только от Советской власти, но и от демократизма, ибо такие уступки равносильны боязни большинства использовать свое большинство, равносильны подчинению анархии и повторению ультиматумов со стороны любого меньшинства.

6) Центральный Комитет подтверждает, что, не исключая никого со II Всероссийского съезда Советов, он и сейчас вполне готов вернуть ушедших и признать коалицию этих ушедших в пределах Советов, что, следовательно, абсолютно ложны речи, будто большевики ни с кем не хотят разделить власти.

7) Центральный Комитет подтверждает, что в день образования теперешнего правительства, за несколько часов до этого образования, ЦК пригласил на свое заседание трех представителей левых эсеров и формально предложил им участие в правительстве.

Отказ левых эсеров, хотя он был временным и условным, возлагает всецело и всемерно всю ответственность за несостоявшееся соглашение с ними на этих левых эсеров.

8) Центральный Комитет напоминает, что состоялось внесенное фракцией большевиков постановление II Всероссийского съезда Советов, выражающее готовность пополнять Совет и солдатами с окопов, и крестьянами с мест, из деревень, что, следовательно, абсолютно ложны утверждения, будто большевистское правительство против коалиции с крестьянами. Напротив, ЦК заявляет, что земельный закон нашего правительства, целиком списанный с эсеровского наказа, доказал на деле полную и искреннейшую готовность большевиков осуществлять коалицию с огромным большинством населения России.

9) Центральный Комитет подтверждает, наконец, что вопреки всем трудностям, победа социализма и в России, и в Европе обеспечивается только неуклонным продолжением политики теперешнего правительства. Центральный Комитет выражает полную уверенность в победе этой социалистической революции и приглашает всех скептиков и колеблющихся бросить все свои колебания и поддержать всей душой и беззаветной энергией деятельность этого правительства.

Ленин

Правда. (Пг.) 4 (17) ноября 1917. № 180.

97. Г. Феддерс. Две задачи («Бердянская Жизнь»)

4 ноября 1917 г.

В последние дни во мнениях многих и многих представителей нашей интеллигенции приходится констатировать наличность вполне определенно высказываемого опасения, что при создавшемся ныне в стране положении нам Учредительного Собрания так скоро не дождаться.

Базируется это опасение обыкновенно на том, что страна измучена и потрясена вконец, что народ в его массе доведен до полного морального истощения и разочарования, что все смертельно устали и тоскуют только об одном -порядке. Порядок не может ввести только твердая правительственная власть, которая прежде всего должна успокоить и ввести в берега взбаламученное море - русский народ, русское общество.

Чрезвычайно ясна, однако, безосновательность и несправедливость подобного взгляда, поразительно смахивающего на знаменитый девиз администраторов недавнего прошлого, за либерально-сладенькими улыбками и фразами коих скрывалась обросшая шерстью душа гоголевского Держиморды.

Мы помним этот девиз: сначала успокоение, а потом... реформы.

И мы не пойдем, не должны идти за теми, кто теперь, испугавшись очередной большевистской авантюры, напевает - вольно или невольно - излюбленный мотив либеральничающего Держиморды недавнего прошлого, мотив, перефразированный приблизительно так: сначала твердая правительственная власть и полное успокоение, а потом... Учредительное Собрание.

Несомненно: единая твердая правительственная власть, опирающаяся на все живые слои и силы русского народа, должна быть создана теперь же безотлагательно. Иначе не будет конца бесшабашному развалу, и Россия, уже стоящая над пропастью, низринется в нее.

Но несомненно также и то, что Учредительное Собрание, безусловно, должно собраться в назначенный срок.

Ибо только оно державной волей лучших людей русской земли может положить конец разнузданным страстям и инстинктам различных групп, классов и партий. Только оно может навсегда прекратить страшную пляску духовных мертвецов над настрадавшееся, гибнущей родиной, пляску, жуткие звуки которой доносятся отовсюду.

Перед нами две цели, две задачи: твердая власть и Учредительное Собрание.

Ни одна из них не может и не должна быть решена раньше другой.

К ним нужно стремиться, их нужно решать параллельно. Ибо они - равносильны, равноценны. Ибо и в той, и в другой - спасение России.

Г. Ф е д д е р с ¹

Бердянская Жизнь. (Бердянск). 4 ноября 1917. № 48.

¹ Георгий Юльевич Феддерс (1887-1974), литературовед и публицист, по образованию учитель русского языка и литературы, сын известного латышского художника-пейзажиста. Закончил частный Белгородский учительский историко-филологический институт князя Безбородко, в «Известиях» которого (т. 29) вышла первая работа Г. Феддерса - «Эволюция типа “странного человека” у Лермонтова по его драматическим произведениям, поэмам и роману “Герой нашего времени” в связи с перепиской и мотивами личной жизни писателя: Опыт психологического исследования». В годы Первой мировой войны переехал в Бердянск, затем в Москву. В 1929 г. вместе с Всев. Ивановым выпустил в серии «Военный роман» книгу «Бронепоезд 14-69». В годы войны, вероятно, уехал в эвакуацию в Киров (Вятку), где в 1944 г. работал зав. литературной частью Кировского драматического театра. С 1955 г. жил в Риге, где и скончался.

98. В.И. Ленин. Речь по вопросу о печати на заседании ВЦИК ²⁸¹ («Известия ВЦИК»)

[4 ноября] 1917 г.

Тов. Карелин уверял нас, что тот путь, на который он становится, ведет к социализму. Но идти так к социализму значит идти задом наперед. Троцкий был прав: во имя свободы печати было устроено восстание юнкеров, объявлена война в Петрограде и Москве. На этот раз социалисты-революционеры выступали не как социалисты и революционеры. На этой неделе все телеграфы были в руках Керенского. Викжель был на их стороне. Но войска у них не было. Оказалось, что армия за нас. Ничтожная кучка начала гражданскую войну. Она не кончена. К Москве подступают калединцы, к Питеру - ударники. Мы не хотим гражданской войны. Наши войска проявили большое терпение. Они выжидали, не стреляли, и сначала ударниками было убито трое наших. К Краснову были применены мягкие меры. Он был подвергнут лишь домашнему аресту. Мы против гражданской войны. Если тем не менее она продолжается, то что же нам делать? Троцкий был прав, когда спрашивал, от чьего имени вы говорите. Мы спросили Краснова, подписывается ли он за Каледина, что тот не будет продолжать войны. Он ответил, понятно, что не может. Как же мы прекратим меры преследования против врага, который не прекратил враждебных действий?

Когда нам предложат условия мира, мы пойдем на переговоры. Но пока нам предлагают мир те, от которых он не зависит. Это только хорошие слова. Ведь «Речь» есть орган калединцев. Мы вполне допускаем искренность эсеров, но за их спинами стоят тем не менее Каледин и Милюков.

Чем тверже будете вы, солдаты и рабочие, тем больше мы достигнем. Наоборот, нам скажут: «они не крепки еще, если выпустят Милюкова». Мы и

раньше заявляли, что закроем буржуазные газеты, если возьмем власть в руки. Терпеть существование этих газет, значит перестать быть социалистом. Тот, кто говорит: «откройте буржуазные газеты», не понимает, что мы полным ходом идем к социализму. И закрывали же ведь царистские газеты после того, как был свергнут царизм. Теперь мы свергли иго буржуазии. Социальную революцию выдумали не мы - ее провозгласили члены съезда Советов, никто не протестовал, все приняли декрет, в котором она была провозглашена. Буржуазия провозгласила свободу, равенство и братство. Рабочие говорят: «нам нужно не это». Нам говорят: «мы отступаем». Нет, товарищи, эсеры пошли назад к Керенскому. Нам говорят, что в нашей резолюции есть новое. Конечно, мы даем новое, потому что мы идем к социализму. Когда эсеры выступали в I и II Думе, их также встречали насмешками, что они говорят новое.

Частные объявления должны быть признаны монополией. Члены союза печатников смотрят с точки зрения куска хлеба. Мы дадим им его, но в другом виде. Мы не можем дать буржуазии возможность клеветать на нас. Нужно сейчас же назначить комиссию для расследования зависимости буржуазных газет от банков. Какая свобода нужна этим газетам? Не свобода ли покупать массу бумаги и нанимать массу писак? Мы должны уйти от этой свободы печати, зависящей от капитала. Этот вопрос имеет принципиальное значение. Если мы идем к социальной революции, мы не можем к бомбам Каледина добавлять бомбы лжи.

Недостатки в нашем законопроекте, конечно, есть. Но его будут применять везде Советы, сообразно условиям на своих местах. Мы не бюрократы и не хотим применять всюду буквально, как было в старинных канцеляриях. Я вспоминаю, как эсеры говорили: как бесконечно мало знают в деревне. Они почерпают все из «Русского Слова». И вот мы виноваты, что оставляли газеты в руках буржуазии. Надо идти вперед, к новому обществу, и относиться к буржуазным газетам так же, как мы относились к черносотенным в феврале-марте ²⁸².

Известия ВЦИК. (Пг.). 7 ноября 1917. №218.

99. Редакционная статья «Распад Советского правительства» ( «Новая Жизнь» )

[4 ноября] 1917 г.

В ЦИК С[овета] Р[абочих] и С[олдатских] Д[епутатов] и в Совет Народных комиссаров.

Мы стоим на точке зрения необходимости образования социалистического правительства из всех советских партий. Мы считаем, что только образование такого правительства дало бы возможность закрепить плоды героической борьбы рабочего класса и революционной армии в октябрьско-ноябрьские дни. Мы полагаем, что вне этого есть только один путь: сохранение чисто большевистского правительства средствами политического террора. На этот путь вступил Совет Народных Комиссаров. Мы на него не можем и не хотим вступать. Мы видим, что это ведет к отстранению массовых пролетарских организаций от руководства политической жизнью, к установлению безответственного режима и к разгрому революции и страны. Нести ответственность за эту политику мы не можем и поэтому слагаем с себя пред ЦИК звание Народных Комиссаров.

Народный Комиссар торговли и промышленности В. Ногин.

Народный Комиссар по внутренним делам А. Рыков.

Народный Комиссар земледелия В. Милютин.

Народный Комиссар по продовольствию И. Теодорович.

Народный Комиссар труда А. Шляпников ²⁸³.

К настоящему заявлению присоединяются:

Комиссар путей сообщения Д. Рязанов.

Комиссар по делам печати Н. Дербышев ²⁸⁴.

Комиссар государственных типографий И. Арбузов.

Комиссар Красной гвардии Юренев ²⁸⁵.

Завед. Отд[елом] конфликтов в Мин[истерстве] Труда

Гр[игорий] Федоров (Пред[седатель] раб[очей] секции).

Завед. Отд[елом] законодат[ельных] предп[оложений] комиссар

Гр[игорий] Ю[рьевич] Ларин.

Заявление в ЦК Р[абочей] С[оциал]-Д[емократической] Р[абочей] П[артии] (большевиков)

ЦК Р[абочей] С[оциал]-Д[емократической] П[артии] (большевиков)

I ноября принял резолюцию, на деле отвергающую соглашение с партиями, входящими в Совет Р[абочих] и С[олдатских] Депутатов для образования социалистического, советского правительства. Мы считаем, что только немедленное соглашение на указанных нами условиях дало бы возможность пролетариату и революционной армии закрепить завоевания октябрьской революции, укрепиться на новых позициях и собрать силы для дальнейшей борьбы за социализм.

Мы считаем, что создание такого правительства необходимо ради предотвращения дальнейшего кровопролития, надвигающегося голода, разгрома революции калединцами, обеспечения созыва Учредительного Собрания в назначенный срок и действительного проведения программы мира, принятой

II Всероссийским Съездом С[овета] Р[абочих] и С[олдатских] Депутатов.

Неимоверными усилиями нам удалось добиться пересмотра решения ЦК

и новой резолюции, которая могла бы стать основой создания советского правительства.

Однако это новое решение вызвало со стороны руководящей группы ЦК ряд действий, которые явно показывают, что она твердо решила не допустить образования правительства советских партий и отстаивать чисто большевистское правительство во что бы то ни стало, и каких бы жертв рабочим и солдатам это не стоило.

Мы не можем нести ответственность за эту гибельную политику ЦК, проводимую вопреки воле громадной части пролетариата и солдат, жаждущих скорейшего прекращения кровопролития между отдельными частями демократии.

Мы складываем с себя поэтому звание членов ЦК, чтобы иметь право откровенно сказать свое мнение массе рабочих и солдат и призвать их поддержать наш клич: Да здравствует правительство из советских партий. Немедленное соглашение на этом условии.

Мы уходим из ЦК в момент победы, в момент господства нашей партии, уходим, потому что не можем спокойно смотреть, как политика руководящей группы ЦК ведет к потере рабочей партией плодов этой победы, к разгрому пролетариата.

Оставаясь в рядах пролетарской партии, мы надеемся, что пролетариат преодолеет все препятствия и признает, что наш шаг вынужден сознанием долга и ответственности перед социалистическим пролетариатом.

Ю. Каменев, А.И. Рыков, В. Милютин, Г. Зиновьев, В. Ногин.

4 ноября 1917 г.

Новая Жизнь. (Пг.) 5(18) ноября 1917. № 173 (167).

100. А. Мартынов. Почему соглашение возможно? Основы соглашения («Искра»)

5 ноября 1917 г.

Раскол в российской демократии - на большую часть пролетариата, с одной стороны, и на меньшую его часть и крестьянство, с другой, сосредоточился на двух основных вопросах - о мире и о коалиции с буржуазией.

Шедшая за большевиками и интернационалистами часть пролетариата требовала решительной мирной политики, то есть прежде всего - независимость политики русской революции от ига союзников. Большинство крестьян и мелкобуржуазной демократии вместе с «оборонческой частью рабочих боялось этой решительной внешней политики, надеялось на улучшение военной карты: словом, при всем желании мира поддерживало войну.

Большинство пролетариата в стремлении к немедленным социальным реформам и миру добивалось разрыва коалиции, изгнания буржуазии из правительства. Большинство крестьянской и мелкобуржуазной демократии боялось такого разрыва, не веря в свою способность собственными силами справиться с государственными задачами.

Солдатские массы - больше крестьянские, чем рабочие, но, благодаря жизни в городе, связанные с рабочими, - сначала склонялись больше к оборончеству и лишь после наступления и корниловщины массами стали уходить в большевистский лагерь.

Раскол в дни второй коалиции - после 3-5 июля - достиг крайней степени глубины и обострения. Казалось, его нельзя будет излечить.

Но корниловские дни восстановили на время единство фронта демократии. Все слои ее - от эн-эсов до большевиков - сплотились против корниловско-кадетской опасности. Коалиции был нанесен смертельный удар, диктатура Керенского скомпрометирована.

Вожди оборонческих партий, отставшие от своей армии, сумели на время затянуть разрешение кризиса, создав новую коалицию на основе «предпарламента».

Но это была лишь стоянка. В «предпарламенте», несмотря на уход из него большевиков, фанатикам коалиции не удалось составить большинства. Напротив, стал даже намечаться «левый блок» - от эн-эсов до меньшевиков-интернационалистов и левых эс-эров. И именно на боевом вопросе о мире. После выступления Верховского в военной комиссии оборонческие партии решились наконец требовать предложения союзникам о немедленном вступлении в переговоры о мире. Формула была принята большинством в последний день существования Совета Республики. Ее принятие означало уход кадетов из министерства. Вопрос об однородной демократической власти стал снова, и на этот раз было много оснований ожидать, что он решен будет в духе разрыва с идеей коалиции.

Ночью был произведен военный переворот, и утром предпарламент разогнан, а комиссар Военно-революционного комитета гражданин Старк, явившись в Петроградское Телеграфное агентство, первым делом распорядился не рассылать телеграммы о принятой Советом резолюции о мире.

Должно быть, для того, чтобы страна не знала, что дело мира наконец-то получило решительный толчок и что явилась надежда без нового переворота добиться этого мира.

Совершенно то же было и в земельном вопросе: переворот 25-го октября последовал в момент, когда передача земель комитетом была принята всеми социалистическими партиями и навязана ими правительству Керенского.

Переворот произошел в момент, когда вновь создались условия для дружного натиска всей демократии в вопросе о земле и о мире.

Переворот сорвал эту возможность, поставив у власти крайнюю партию -большевиков, - которая не может сама заключить мира, потому что обещала народу не простой, сносный для России мир, заключаемый с правительствами, а «социалистический» мир, который наступит после победы социалистов во всем мире.

Он сорвал ее и потому еще, что, стремясь проводить крайнюю программу во всех областях политики, партия, захватившая власть, превратила все остальные революционные партии в жертвы диких и бессовестных гонений, вырыла пропасть между партиями, которая, быть может, заполнена будет кровью.

Кому мог быть выгоден такой срыв? Кому был выгоден также и срыв Учредительного Собрания, которого нельзя созвать при гражданской войне, при отсутствии свободы печати и собраний?

Только партиям контрреволюции - монархистам и кадетам. Они одни торжествуют при виде срыва единства демократии, которое было подготовлено всем ходом развития.

Пока не поздно, пока не все погублено и кровью не заполнена разверзшаяся пропасть, все еще возможно соглашение.

Пусть только большевики стремятся проводить не всю свою большевистскую программу, а только то, что сейчас объединяет всех рабочих, крестьян и солдат, а именно: немедленный приступ к мирным переговорам, немедленный созыв Учредительного Собрания.

Пусть только согласятся они провести совместно со всей демократией, как часть ее, вместо того, чтобы силой штыков и террором давить на остальные части демократии, душа их прессу, разгоняя собрания, арестуя социалистов и не останавливаясь перед насилиями над пролетарскими организациями.

Соглашение возможно. Те, кто сорвут его стремлением установить диктатуру своей партии, нанесут делу пролетариата и революции последний и смертельный удар ²⁸⁶.

Искра. (Пг.). 5 ноября 1917. № 7.

101. Из «Хроники местной жизни» («Ростовская Речь»)

[28 октября -5 ноября] 1917 г.

Ставрополь Кавказский

(От собственного корреспондента)

Манифестация. Тревожное настроение

В воскресенье, 29 октября, исполнительным комитетом солд[атских] и раб[очих] депутатов, по настоянию большевиков, была устроена манифестация.

Цель манифестации, как сказано в воззвании исп[олнительного] комитета, «продемонстрировать единение революционных сил перед выборами в Учредительное Собрание».

Участвовало в манифестации много солдат, и много же солдат шло отдельно по тротуарам в качестве публики. Гражданской публики, несмотря на праздничный день и прекрасную погоду, было очень мало.

Манифестанты несли красные знамена с надписями: «Долой войну», «Долой Временное правительство», «Долой Керенского», «Перемирие на всех

фронтах» и т. п. Но никакого впечатления на публику ни эти знамена, ни надписи не произвели. Надоело уже всем это.

Да и сами участники манифестации, видимо, не испытывали воодушевления. Как-то вяло и нестройно шагали они по улицам; играла музыка, пели песни, а к чему все это - и сами не знали.

Однако затея этой манифестации заставила жителей города прожить несколько дней в тревоге. Ходили слухи, что ожидается вооруженное выступление большевиков. Говорили опять о погроме и избиении интеллигенции и «буржуев» и т. д.

Накануне манифестации, 28 октября, вечером солдаты устроили митинг, на котором было вынесено решение, усилившее в городе тревогу: 1) привести роты в полную боевую готовность; 2) обезоружить офицеров; 3) проверять тюрьмы; 4) проверить милицию; 5) устроить вооруженную, но мирную манифестацию и т. д.

Губернский комиссар в тот же вечер, около 12 час. ночи, явился в заседание городской думы и сообщил об этом.

Гор[одская] дума, высказав порицание деятельности большевиков, послала Керенскому телеграмму о том, что единственной уполномоченной страной властью в настоящий момент является Временное правительство и всякие посягательства на низвержение его представляются контрреволюционными и изменническими.

Тревога в городе увеличивалась.

В день манифестации, 29 октября, с утра на улицах в разных местах появились кучки народа и тревожно разговаривали о предстоящей манифестации. Многие жители решили не выходить из домов и с раннего утра поприходили на базар, чтоб до начала манифестации закупить провизии на два дня.

Торговцы, конечно, воспользовались этим и вздули цены.

Потом, когда манифестанты появились без оружия, публика немного успокоилась, хотя тревожное настроение продолжалось и по окончании манифестации.

Ф. Остапенко

Владикавказ

Социалисты-революционеры о большевиках

Ввиду явного сочувствия местного Совета рабочих депутатов петроградскому и московскому бунтам большевиков владикавказская организация социалистов-революционеров сделала следующее заявление:

«Ввиду того, что резолюция, предложенная совету рабочих депутатов фракцией социалистов-революционеров с резким осуждением петроградского выступления большевиков советом отвергнута, заявляем, что Владикав[казская] организация партии социалистов-революционеров постановила отозвать своих представителей из исполнительных органов совета.

Мы заявляем также, что будем всеми доступными нам средствами бороться с тактикой большевиков, ведущей к срыву Учредительного Собрания, растрачивающей силы революционной демократии и создающей благодатную почву для контрреволюции, для чего мы считаем необходимым, выйдя из исполнительного органа, оставаться в составе членов совета рабочих депутатов.

Указывая далее на полную недопустимость активных выступлений, мы заявляем, что, если все же эти выступления станут фактом, как результат большевистской агитации, мы оставляем за собой полную свободу действий и всю ответственность за могущие произойти печальные последствия возлагаем на фракцию большевиков».

Ростовская Речь. (Ростов-на-Дону). 5 ноября 1917. № 261.

102. Проф. П.В. Верховский. Новое насилие над государством («Ростовская Речь»)

5 ноября 1917 г.

Некоторые известия из Петрограда дают основание думать, что там возникли три активных политических группы, ведущие между собою переговоры о желательной форме ликвидации восстания большевиков. С одной стороны, выступают правые социалисты, во главе с комитетом спасения революции, которые добиваются чисто социалистического правительства, но, во всяком случае, без большевиков. С другой стороны, выступают казаки и, вероятно, кадеты с требованием восстановления Временного Правительства в прежнем коалиционном составе, хотя бы и состоящего из других лиц (казаки - против Керенского). Эти две группы совершенно понятны, и позиция их ясна и законна. Но любопытно, что кроме них, с третьей стороны, в качестве особого политического фактора, выступает союз железнодорожников с требованием, чтобы было образовано чисто социалистическое м[инистерст]во с участием даже большевиков, и ради успеха этой цели он настаивает на прекращении гражданской войны и исключении всяких репрессий с той и другой стороны, надеясь на достижение соглашения.

Конечно, те известия, которые мы имеем в настоящее время, более чем когда-либо требуют проверки, и пользоваться ими для умозаключений можно только с оговоркой: если эти известия верны и точны...

Но допустим, что самый факт выступления железнодорожников в качестве самостоятельной и особой политической силы в стране, желающей диктовать ей свою собственную волю, не подлежит сомнению. Тогда мы наталкиваемся на явление глубоко не нормальное и для государства невыносимое.

Союз железнодорожников есть исключительно профессиональный союз, имеющий целью защищать личные интересы некоторой определенной группы, обслуживающей пути сообщения в государстве. Таких групп в обширном государственном хозяйстве есть и может быть очень много. Службу почтовой и телеграфной связи несут чины почтово-телеграфного ведомства, фискальные интересы казны обслуживают казенные палаты, податные инспектора, акцизные чиновники и т. д. Распространение образования на счет государства составляет долг чинов ведомства мин[истерства] нар[одного] просвещения; суд - судебного ведомства и проч. У каждой из этих групп может быть и есть известная профессиональная солидарность, которая побуждает их к объединению между собою, главным образом, на экономической почве, например, на почве устройства кооперативов. У каждой из этих групп могут быть и свои социально-политические программы, поскольку та или другая из них более полно обеспечивает удовлетворение их профессиональных интересов. Но тем не менее все эти группы растворяются в общей массе граждан, примыкая к той или иной политической партии, и вместе со всеми гражданами различных классов и состояний терпеливо ожидают удовлетворения социально-политических запросов от предстоящего Учредительного Собрания и новой формы правления в России.

На этом общем фоне каким-то странным пятном выделяются железнодорожники. Они чувствуют в себе активную силу и не в состоянии удержаться, чтобы ею не воспользоваться, хотя пользование силою для их профессиональной организации столь же ненормально с государственной точки зрения, как и сепаратное политическое выступление каких-нибудь судей, учителей, податных инспекторов и др. с требованиями относительно того или иного состава правительства.

В самом деле, от всех агентов государственной службы, от всех разрядов служилого класса в государстве железнодорожники отличаются только тем, что в их руках находятся паровозы, вагоны, рельсы и др. средства путей сообщения. Им ничего не стоит разобрать рельсы, угнать паровозы, расцепить вагоны, если они хотят помешать движению, как ничего не стоит опять наладить движение, если они хотят поскорее передвинуть, например, войска или припасы. Пользуясь этим, железнодорожники хотят реально влиять на всю политику нашего государства в ее целом, направлять ее в ту сторону, которая выгодна им с их профессиональной точки зрения.

Такое положение вещей нетерпимо. Помимо того, что ни одна часть населения не может диктовать своей воли всему народу, что насильственные действия всегда предосудительны, что политические выступления железнодорожников сегодня могут быть полезны, потому что они поддерживают Временное Правительство, а завтра могут быть вредны, потому что они с тем же успехом могут стать на сторону большевиков; помимо этого уже один тот факт, что железнодорожники обслуживают такую отрасль государствен[ного] хозяйства, в которой заинтересованы все без исключения и в весьма разнообразных отношениях, обязывает их быть политически нейтральными в их работе, по крайней мере, до возможных пределов. Можно еще допустить, что они, улавливая общие течения, возьмут на свою ответственность задержать движение, когда одна часть населения явно выступает с восстанием против всего народа. Но пользоваться моментом для того, чтобы предъявлять свои собственные требования о составе правительства, да еще с участием большевиков, это уже слишком.

Железнодорожники - только пример. Но возможна ли была бы нормальная жизнь русских граждан, в труде, мучениях и страхе ожидающих будущих, едва ли лучших времен, если бы те или иные служащие на государственной службе стали предъявлять свои ультиматумы, пользуясь тем, что они могут прекратить, напр., телеграфное и телефонное сообщение, расстроить денежное обращение и т. д.?

Государственная служба должна быть нейтральной, и каждый чиновник вправе политиканствовать только вне своей непосредственной работы, как частный человек. На службе - он машина, он техник своего дела, и ни в банковские операции, ни в железнодорожную или почтово-телеграфную работу нельзя вмешивать политику настолько, чтобы, пользуясь своею близостью к доверенным тому или иному чиновнику телеграфным аппаратам, рельсам, машинам, денежным кладовым и т. д., заявлять свои ультиматумы относительно состава правительства или формы правления.

Государство, как целое, не для того принимает к себе на государственную, в широком смысле, службу некоторую часть граждан, не для того доверяет им свой инвентарь, теперь особенно ценный, чтобы они в критическую минуту из слуг произвольно обращались в господ государства и предписывали ему свою волю, согласную с их профессиональными интересами. И если это наблюдается у нас теперь, то потому, во-первых, что у нас теперь все понятия спутались и в головах наступил полный сумбур; а во-вторых, потому что министры-социалисты Временного Правительства, к которым должен быть отнесен и такой неустойчивый в своем credo политический интриган, как Некрасов, распустили свои ведомства и позволили служащим смотреть на государство как на капиталиста, эксплуатирующего их труд. Между тем служба государству основывается на совершенно иных началах, началах публичного, а не частного права, вследствие чего и образ действий служилого класса должен быть проникнут идеями правовой и культурной государственности, а не мотивами психологии шкурного вопроса.

Профессор П.В. Верховский ²⁸⁷ Ростовская Речь. (Ростов-на-Дону). 5 ноября 1917. № 261.

103. Обращение ЦК РСДРП(б) «Ко всем членам партии и ко всем трудящимся классам России» ²⁸⁸ («Правда»)

7 ноября 1917 г.

Товарищи!

Всем известно, что Второй Всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов дал большинство делегатов из партии большевиков.

Этот факт является основным фактом для понимания только что состоявшейся и победившей как в Петрограде и в Москве, так и во всей России революции. Именно этот факт постоянно забывают и обходят все сторонники капиталистов и бессознательные пособники их, подрывающие основное начало новой революции, именно: вся власть Советам. В России не должно быть иного правительства, кроме Советского правительства. В России завоевана Советская власть, и переход правительства из рук одной советской партии в руки другой партии обеспечен без всякой революции, простым решением Советов, простым перевыбором депутатов в Советы. Второй Всероссийский съезд Советов дал большинство партии большевиков. Только правительство, составленное этой партией, является поэтому Советским правительством. И всем известно, что Центральный Комитет партии большевиков, за несколько часов до образования нового правительства и до предложения списка его членов Второму Всероссийскому съезду Советов, призвал на свое заседание трех виднейших членов группы левых эсеров, товарищей Камкова, Спиро и Карелина, и предложил им участвовать в новом правительстве. Мы крайне сожалеем, что товарищи левые эсеры отказались, мы считаем их отказ недопустимым для революционера и сторонника трудящихся, мы во всякое время готовы включить левых эсеров в состав правительства, но мы заявляем, что, как партия большинства на Втором Всероссийском съезде Советов, мы вправе и обязаны перед народом составить правительство.

Всем известно, что Второму Всероссийскому съезду Советов Центральный Комитет нашей партии предложил чисто большевистский список народных комиссаров и что съезд этот список чисто большевистского правительства одобрил.

Поэтому абсолютно лживы и только от врагов народа, только от врагов Советской власти исходят и могут исходить обманные заявления, будто большевистское правительство не есть Советское правительство. Напротив, только большевистское правительство может быть теперь, после Второго Всероссийского съезда Советов, впредь до созыва третьего или впредь до перевыбора Советов, или впредь до составления нового правительства Центральным Исполнительным Комитетом, только большевистское правительство может быть теперь признано Советским правительством.

* * *

Товарищи! Несколько членов ЦК нашей партии и Совета Народных Комиссаров, Каменев, Зиновьев, Ногин, Рыков, Милютин и немногие другие, вышли вчера, 4-го ноября, из ЦК нашей партии и - три последних - из Совета Народных Комиссаров. В такой большой партии, как наша, несмотря на пролетарски-революционный курс нашей политики, не могло не оказаться отдельных товарищей, недостаточно стойких и твердых в деле борьбы с врагами народа. Задачи, стоящие сейчас перед нашей партией, поистине неизмеримы, трудности огромны - и несколько членов нашей партии, занимавшие раньше ответственные посты, дрогнули перед натиском буржуазии и бежали из нашей среды. Вся буржуазия и все ее пособники ликуют по поводу этого, злорадствуют, кричат о развале, пророчат гибель большевистского правительства.

Товарищи! Не верьте этой лжи. Ушедшие товарищи поступили, как дезертиры, не только покинув вверенные им посты, но и сорвав прямое постановление ЦК нашей партии о том, чтобы обождать с уходом хотя бы до решений петроградской и московской партийных организаций ²⁸⁹. Мы решительно осуждаем это дезертирство. Мы глубоко убеждены, что все сознательные рабочие, солдаты и крестьяне, принадлежащие к нашей партии или сочувствующие ей, так же решительно осудят поступок дезертиров.

Но мы заявляем, что ни на минуту и ни на волос дезертирский поступок нескольких человек из верхушки нашей партии не поколеблет единства масс, идущих за нашей партией и, следовательно, не поколеблет нашей партии.

Припомните, товарищи, что двое из дезертиров, Каменев и Зиновьев, уже перед восстанием в Петрограде выступили как дезертиры и как штрейкбрехеры, ибо они не только голосовали на решающем собрании ЦК 10 октября 1917 г. против восстания, но и после состоявшегося решения ЦК выступали перед партийными работниками с агитацией против восстания. Все знают, что газеты, боящиеся встать на сторону рабочих и тянущие больше на сторону буржуазии (например, «Новая Жизнь»), подняли тогда вместе со всей буржуазной печатью шум и крик о «развале» нашей партии, о «провале восстания» и т. п. Но жизнь опровергла быстро ложь и клеветы одних, сомнения, колебания и трусость других. «Буря», которую хотели поднять по поводу шагов Каменева и Зиновьева к срыву петроградского восстания, оказалась бурей в стакане воды, и великий подъем масс, великий героизм миллионов рабочих, солдат и крестьян в Питере и Москве, на фронте, в окопах и в деревнях, отодвинул дезертиров с такой же легкостью, с какой железнодорожный поезд отбрасывает щепки.

Пусть же устыдятся все маловеры, все колеблющиеся, все сомневающиеся, все давшие себя запугать буржуазии или поддавшиеся крикам ее прямых и косвенных пособников. Ни тени колебаний в массах петроградских, московских и других рабочих и солдат нет. Наша партия стоит дружно и твердо, как один человек, на страже Советской власти, на страже интересов всех трудящихся, прежде всего рабочих и беднейших крестьян!

Нас обвиняют хоры буржуазных писак и людей, давших себя запугать буржуазии, в том, что мы неуступчивы, что мы непримиримы, что мы не хотим разделить власти с другой партией. Это неправда, товарищи! Мы предложили и предлагаем левым эсерам разделить с нами власть. Не наша вина, если они отказались. Мы начали переговоры, и после того, как разъехался Второй съезд Советов, мы делали в этих переговорах всяческие уступки вплоть до условного согласия допустить представителей от части петроградской городской думы, этого гнезда корниловцев, которое в первую очередь будет сметено народом, если негодяи-корниловцы, если сынки капиталистов и помещиков, юнкера, опять попробуют сопротивляться воле народа, как они попробовали в прошлое воскресенье в Петрограде и как они хотят поступить вновь (это доказано раскрытием заговора Пуришкевича и арестованными у него вчера, 3 ноября, бумагами) ²⁹⁰. Но нашу уступчивость те господа, которые стоят за спиной левых эсеров и действуют через них в интересах буржуазии, истолковали как нашу слабость и использовали для предъявления нам новых ультиматумов. На совещание 3 ноября явились господа Абрамович ²⁹¹ и Мартов и предъявили ультиматум: никаких переговоров, пока наше правительство не прекратит арестов и закрытия буржуазных газет.

И наша партия, и ЦИК съезда Советов отказались исполнить этот ультиматум, явно идущий от сторонников Каледина, буржуазии, Керенского и Корнилова. Заговор Пуришкевича и появление в Петрограде 5-го ноября делегации от части 17-го корпуса, грозящей нам походом на Питер (угроза смешная, ибо передовые отряды этих корниловцев уже разбиты и под Гатчиной бежали, а большей частью отказались идти против Советов), - все эти события показали, от кого на деле исходил ультиматум господ Абрамовича и Мартова, кому эти люди на деле служили.

Пусть же будут спокойны и тверды все трудящиеся! Никогда не уступит наша партия ультиматумам меньшинства Советов, меньшинства, давшего себя запугать буржуазии и фактически, на деле, вопреки своим «благим намерениям», выступающего, как кукла в руках корниловцев.

Мы твердо стоим на принципе Советской власти, т. е. власти большинства, получившегося на последнем съезде Советов, мы были согласны и остаемся согласны разделить власть с меньшинством Советов при условии лояльного, честного обязательства этого меньшинства подчиняться большинству и проводить программу, одобренную всем Всероссийским Вторым съездом Советов и состоящую в постепенных, но твердых и неуклонных шагах к социализму. Но никаким ультиматумам интеллигентских группок, за коими массы не стоят, за коими на деле стоят только корниловцы, савинковцы, юнкера и пр., мы не подчинимся.

Пусть же будут спокойны и тверды все трудящиеся! Наша партия, партия советского большинства, стоит дружно и сплоченно на страже их интересов, и за нашей партией по-прежнему стоят миллионы рабочих в городах, солдат в окопах, крестьян в деревнях, готовых осуществить, во что бы то ни стало, победу мира и победу социализма!

Правда. (Пг.). 7 (20) ноября 1917. № 182.

104. Общее моление об умиротворении страны» («Всероссийский Церковно-общественный Вестник»)

[5 ноября] 1917 г.

5 ноября в Казанском петроградском соборе состоялось торжественное богослужение. Литургию совершал преосвященный Геннадий, епископ Гдовский ²⁹². Настоятелем собора Ф.Н. Орнатским ²⁹³ было прочитано послание Собора о выборах в Учредительное собрание ²⁹⁴. По прочтении послания о. Ф.Н. Орнатским было произнесено назидательное слово, в котором проповедник указывал на Учредительное собрание как на единственное, находящееся еще в человеческих средствах спасение страны, упование прийти к миру и государственному благоустройству. Проповедник ввиду этого говорил о необходимости всем принять участие в выборах в Учредительное собрание и приложить все усилия к тому, чтобы были избраны люди веры и правды, способные привести народ на путь мира и благоденствия.

По окончании литургии на середину храма был вынесен чудотворный образ Казанской Божией Матери, и пред ним совершено молебствие о прекращении междоусобий и умиротворении страны.

В совершении молебствия принимали участие, кроме преосвященного Геннадия, преосвященный Артемий, епископ Лужский и духовенство столичных приходских церквей.

Всероссийский Церковно-общественный Вестник. (Пг.).

7 ноября 1917. №138. С. 3.

105. Голод на фронте («Новгородское Вече»)

[8 ноября] 1917 г.

Из Петрограда

Всем Губернским и Уездным Управам и городским Думам России

8-го ноября 1917 года корпусной комитет 6-го сибирского Армейского корпуса считает своим долгом в настоящую тяжелую пору жизни России, когда мы на фронте стоим перед неминуемой катастрофой - перед голодом, перед разгромом, обратиться ко всем ответственным солдатским представительным органам и к стране с категорическим требованием, что происходящие в России события поставили нас на фронте в самое страшное и безысходное положение. Склады наши пусты, у нас нет хлеба, послезавтра нам нечем будет накормить тех, кто находится в окопах, кто терпит голод, сырость и всевозможные лишения и о которых заботиться - наша святая и неотложная обязанность. Слова будут бессильны удерживать голодных солдат от оставления окопов; под влиянием голода они не в состоянии будут внимать словам, они не в состоянии будут понимать смысла слов, когда им нужен хлеб, хлеб и только хлеб. На все слова раздастся один справедливый, общий и требовательный клич: хлеба, давайте хлеба! А мы не будем в состоянии его давать, т. к. наши склады пусты и не пополняются, и мы, содрогаясь, видим тот страшный момент, когда обезумевшие от голода массы солдат всеразрушающим потоком устремятся в тыл за хлебом, а за ними пойдет и тот, про существование которого мы все забыли, но который зорко следит за ними, который злорадно ожидает момента, когда мы, обессиленные голодом, разбитые смутой станем неспособными защищаться.

Предвидя все это, мы настойчиво требуем: 1) немедленного прекращения всех нарушающих работу железных дорог по подвозу продуктов и питания армии передвижений войск, не вызванных стратегическими обстоятельствами; 2) все внимание солдатских представительных органов должно быть направлено к прекращению братоубийственной и позорной бойни в стране, на глазах ликующих врагов революционной демократии - контрреволюции и полчищ германского императора на фронте; 3) созыв Учредительного Собрания в указанный законом срок, 4) немедленно дать хлеба на фронт.

Обращаемся ко всем вышеуказанным учреждениям с призывом: всецело поддержать наши требования, обращаемся ко всем органам солдатской печати, независимо от их партийного направления, с просьбой запечатлеть эти наши требования.

Председатель корпусного комитета

6-го Сибирского корпуса Данненгирш

Секретарь Гаврилов

Новгородское Вече. (Новгород Великий). 10 ноября 1917. №8.

106. Предписание Совнаркома генералу Духонину («Правда»)

9 ноября 1917 г.

Гражданин Верховный главнокомандующий!

Совет народных комиссаров взял по поручению Всероссийского съезда рабочих и солдатских депутатов в свои руки власть вместе с обязательством предложить всем воюющим народам и их правительствам немедленное перемирие на всех фронтах и немедленное открытие переговоров в целях заключения мира на демократических основах. Сейчас, когда советская власть утвердилась во всех важнейших пунктах страны, Совет народных комиссаров считает необходимым безотлагательно сделать формальное предложение перемирия всем воюющим странам, как союзным, так и находящимся с нами во враждебных действиях. Соответственное извещение послано Народным комиссаром по иностранным делам всем полномочным представителям союзных стран в Петроград. Вам, гражданин Верховный главнокомандующий, Совет народных комиссаров поручает во исполнение решения Всероссийского съезда советов рабочих и солдатских депутатов, тотчас же, по получении настоящего извещения, обратиться к военным властям неприятельских армий с предложением немедленного приостановления военных действий в целях открытия мирных переговоров. Возлагая на вас ведение этих предварительных переговоров, Совет народных комиссаров приказывает вам: 1) непрерывно докладывать Совету по прямому проводу о ходе ваших переговоров с представителями неприятельских армий; 2) подписать акт перемирия только с предварительного согласия Совета народных комиссаров.

Председатель Совета народных комиссаров В. Ульянов (Ленин)

Комиссар по иностранным делам Л. Троцкий

Комиссар по военным делам Крыленко

Скрепил: секретарь Н. Горбунов

Правда. 9 (22) ноября 1917. № 184.

107. И.Г. Церетели. О текущем моменте. (Доклад, резолюция и заключительное слово на совещании земских и городских представителей) («Рабочая Газета»)

Петроград, 9 ноября ²⁹⁵ 1917 г.

Перед нами стоит вопрос о нынешнем политическом положении и об организации народной общепризнанной власти.

Захват власти авантюристами, не признанными Россией, стоит в связи с политикой, поддерживающейся в течение восьми месяцев российской демократией. Мы, составляющие ту часть демократии, которая эту политику проводила, лучше других знаем и видим ее недочеты, и все же нам ясно, что политика единения всех сил страны представляла собой попытку провести страну, истерзанную войной, через бездну анархии. И если все же мы не могли избавить страну от катастрофы, то причины этому более глубокие, чем промахи отдельных политических партий.

Мы пытались воспользоваться кровавыми уроками других стран, чтобы предотвратить нашу страну от ужасов этих уроков, и если нам это не удалось, то, к несчастью, потому, что народ должен собственными уроками пролагать себе путь к лучшему будущему, и лишь кровавая выучка приведет российскую демократию к возрождению.

Мы ценой потери своей популярности пытались предотвратить массы от этой кровавой выучки и мы убеждены, что если не теперь, то в будущем, через головы наших поколений, после длительной анархии, а может даже авантюристских попыток справа, Россия вновь вернется на тот путь, по которому шли мы.

Перед нами вопрос момента: как бороться с захватчиками власти? И надо сказать, что эта задача самая легкая из всех стоящих перед нами. Сама политика захватчиков неизменно поведет к падению их власти, так как эти люди, волею событий, вынуждены делать шаги, которые приведут их к гибели. И если бы мы считали, что наша политика - ждать логического падения теперешних захватчиков власти, то мы могли бы скрестить руки и спокойно отойти в сторону.

Но мы не вправе забывать, что этот опыт совершается над живым телом России. Существует в некоторых кругах линия поведения, сводящаяся к тому, чтобы довести ужасные последствия большевистской политики до крайности, до того момента, когда вся страна запылает в огне анархии и массы на собственном теле ощутят всю невыносимость и тяжесть большевизма.

И действительно, чем безнадежнее положение авантюристов, захвативших власть, тем более крайние средства пытаются они использовать.

Мы знаем, что лозунг о перемирии ²⁹⁶ брошен в тот момент, когда страна истерзана войной. Этот лозунг может повести к гибельным последствиям, он вызовет междоусобную рознь на фронте, а, может быть, и массовый отход с фронта отчаявшихся в возрождении страны солдат.

В области земельной в демагогических целях делаются шаги, ведущие к анархии и к развалу ²⁹⁷.

Экономическая политика новой власти - это факел, от которого сгорит страна ²⁹⁸, и нам надо найти выход из создавшегося положения, найти путь, идя по которому мы предотвратим страну от развала.

Необходимо создание такого центра, который объединит всю российскую демократию. К этой мысли пришли сознательные элементы русской армии, и общеармейскими комитетами уже делается попытка создать новую демократическую власть ²⁹⁹.

И вот является вопрос: может ли действительно в обстановке настоящего развала быть создана власть, которая выведет страну из бездны, которая объединит весь народ?

Надо признать, что демократия в настоящий момент переживает пассивное состояние, в то время как кучка авантюристов опирается на активную часть демократии, питающуюся теми иллюзорными лозунгами, которые кидают ей вожаки.

Новая власть была создана. Страна не успела противопоставить ей свою организацию, но она не признала и не признает эту новую власть. Сознание гибели, инстинкт самосохранения заставляет всю народную Россию отшатнуться от дела большевиков и его последствий.

Перед нами задача, не закрывая глаза на реальное соотношение сил, напрячь все свои усилия для того, чтобы скорее совершилось отрезвление масс, чтобы силы демократии были собраны и противопоставлены захватчикам-авантюристам. Мы не должны успокоиться на том, что объективные условия момента приведут большевиков к краху. Мы должны создать такой центр, который объединил бы все элементы распадающейся страны на почве всенародной демократической организации. Лишь этим путем будет ослаблена существующая анархия и предотвращена анархия будущего, которая может вылиться в форму погромных действий.

Перед нами, следовательно, задача воздвигнуть стену, которая остановит развал страны в той его стадии, когда еще возможно будет возрождение. Только в том случае, если, создавши такой центр, мы вызовем отрезвление демократии и сплотим ее воедино крепкой связью, - лишь в этом случае нам удастся привести к возрождению Россию без гражданской войны и без лишнего кровопролития.

Но является вопрос: существуют ли те лозунги, вокруг которых может объединиться вся демократия?

Такой лозунг есть, так как только подлинно всенародное Учредительное Собрание может дать основу всенародной власти, и нам становится ясно, почему большевистское восстание произошло как раз накануне Учредительного Собрания. Нам становится ясно, что большевистское движение является противонародной авантюрой, направленной против Учредительного Собрания. И в противовес этому мы должны поставить себе задачей обеспечение проявления истинной народной воли в Учредительном Собрании.

Есть еще одна задача, на почве которой должны объединиться демократические элементы страны, задача эта лежит во внешней политике. Нам всем должно быть ясно, что изолирование России может повести к великому несчастью - разделу и падению ее. Но не потеряна еще возможность заключить мир такой, который даст гарантию целости России. Возможно еще, не откладывая в долгий ящик, заключить народный мир, который не погубил бы Россию.

Таким образом, на почве положительной платформы и во внешней, и во внутренней политике не может быть разногласий между сознательной частью демократии.

Существует в некоторых слоях демократии стремление идти к организации новой власти путем немедленного соглашения с большевиками. Я должен сказать, что лично считаю бесплодным соглашение с теми, кто захватил власть против воли организованной демократии. Я решаю, конечно, этот вопрос не в плоскости морали, и, если бы я верил, что все эксперименты и во внутренней, и во внешней политике, которые составляют программу большевиков, могли бы быть ликвидированы соглашением с захватчиками, я бы сам стал первым и горячим сторонником соглашения. Но я знаю, что сила авантюристов заключается в том, что они идут решительно на все, не имея возможности ничего дать.

Результаты политики большевиков еще не сказались, и я думаю, что массы, идущие за ними, поймут необходимость соглашения лишь тогда, когда скажутся результаты их противонародного действия, когда начнется развал в их собственных рядах. До тех же пор, пока захватчики опираются на силу штыков, соглашение с ними невозможно.

Кому на руку подавление большевистской авантюры вооруженной силой?

Я понимаю, почему так приветствуют некоторые элементы русского общества путь соглашения с большевиками. Я знаю, что они ждут момента, когда можно будет потопить в крови всю демократию. Они усматривают в этом соглашении зачатки Парижской Коммуны и лелеют тот момент, когда возможна будет кровавая расправа со всем рабочим классом. Но в нашей среде не должно быть сомнения в том, что мы все свои силы, объединившиеся кругом нас, употребим на такое дело, которое не приведет нас к кровавой расправе.

И в этом вопросе не должно быть разногласия между нами, противниками соглашения, и между теми фронтовыми организациями, которые в соглашении с большевиками усматривают возможность предотвратить рабочий класс от кровавой расправы. И так как платформа действий для обоих лагерей едина, то нет оснований для разногласий в наших рядах.

Я сам, будучи противником соглашения с большевиками, все же могу работать с той частью демократии, которая со мной в этом не согласна, могу дать ей гарантию в том, что когда будут собраны все силы страны, они будут употреблены на то, чтобы предотвратить новую гражданскую войну. И когда большевизм будет изжит, тогда возможно будет соглашение на той платформе, которая теперь разрушается большевиками.

Объективное положение вещей таково, что шансы крайних лагерей, лагерей гражданской войны, велики - наши же шансы, стремящихся не дать стране перекатиться в плоскость контрреволюции, очень малы. И тем не менее единый путь возрождения демократии - борьба методом, исключающим расправу с классом трудящихся.

Быть может, много поражений готовит нам судьба, но лишь действуя на сознание и совесть демократии, мы можем бороться. Только путь отрезвления демократии даст надежды на хороший исход и приведет Россию к светлому будущему.

После некоторых прений председатель огласил следующую резолюцию, предложенную докладчиком:

Овладевшие путем военного заговора властью большевики увлекают страну на путь гибели. Они нарушили все основы свободной гражданской жизни, уничтожили свободу печати, производят в административном порядке аресты и обыски, разгоняют штыками городские думы, уничтожили свободу собраний и союзов.

В этой обстановке, напоминающей позорные дни самовластия Романовых, должны произойти выборы в Учредительное Собрание. И против этого полномочного носителя всенародной воли в рядах большевиков уже раздаются угрозы.

В то же время вожди большевиков, объявляя о мирных переговорах, которых в действительности не может вести безгласная страна, окончательно разрушают фронт и тем самым сдают Россию на милость победителя. Разрушая страну, готовя массам жестокое разочарование, они создают богатую почву для торжества контрреволюции, в объятия которой неизбежно кинется страна, если в рядах самой демократии не найдется сил для того, чтобы остановить это разрушение.

Именем избравшего их народа представители земств и городов объявляют перед лицом кучки всей стране, что свободная Россия никогда не примирится с захватным господством кучки насильников.

Совещание представителей земств и городов призывает всю демократию России сплотиться воедино для дружного отпора насильникам и для создания демократического центра, который должен быть противопоставлен узурпаторам власти и мог бы, при поддержке всего народа, предпринять меры к организации государственной власти со следующей программой:

Обеспечение созыва Учредительного Собрания и признание Учредительного Собрания с момента его созыва единственной властью в стране.

Восстановление всех нарушенных свобод и независимости местного самоуправления.

Открытие переговоров для скорейшего заключения мира.

Немедленная передача земли в ведение земельных комитетов.

Для восстановления демократическо-государственной власти, земское и городское самоуправление принимают на себя охрану общественной и личной безопасности на местах и обеспечение, по мере возможности, правильного хода продовольственного дела, снабжения армии и всей хозяйственной жизни страны.

Совещание выражает уверенность, что все, кому дороги интересы родины и революции, откликнутся на этот призыв и объединятся для борьбы с захватчиками власти и для спасения свободы и чести нашей родины ¹.

¹ Против резолюции, предложенной Церетели, выступил товарищ председателя кадетской фракции Временного Демократического Совета Российской Республики М.М. Винавер. Он заявил, что создание и объявление программы «демократического центра» является неправомерным и может быть противопоставлено Учредительному собранию. Объявив, что кадеты под этой резолюцией не подпишутся, он подчеркнул, что любой центр может быть создан лишь для обеспечения созыва Учредительного собрания. (Примеч. публ.)

Заключительное слово И.Г. Церетели

Здесь справедливо указывалось, что в моем докладе не было ясных указаний на выход из нашего тяжелого положения. Должен признаться, что при теперешних условиях отсутствия всякой власти я не вижу никакого выхода. Сегодня мы получили из Ставки сообщение, что противник отказывается вести переговоры о мире. Он отказывается не потому, что не хочет мира, а потому, что ему выгоднее, чтобы побежденный сдался на милость победителя. Всякая организация власти в настоящий трагический момент может только усугубить анархию. Гражданин Винавер сказал, что до Учредительного Собрания ничего нельзя противопоставить Советам. Но до Учредительного Собрания остается еще месяц, и является вопрос, как донести все то ценное, что имеется в России, до хозяина земли русской, до Учредительного Собрания.

Мне тут задавали вопрос: как я себе представляю организацию власти?

Мыслимо ли участие кадет в демократической власти?

На это могу ответить: да, в интересах народа их присутствие было бы желательно. Но при этом должен отметить, что теперь создалась такая обстановка, при которой сами цензовые элементы не пойдут в правительство. Это восстание отбросило их далеко вправо, и в этом одно из главных наших несчастий.

Перед нами стоит вопрос о создании демократической власти, и такая власть должна быть создана без всяких авантюристских элементов. Я считаю необходимым признать, что в основу организации власти нужно положить исключение всяких большевистских экспериментов как во внешней, так и во внутренней политике. Если армейские организации настаивают на соглашении, то они считают за реальный факт отход с большевистской стороны от авантюристской платформы. Но на это там не решаются.

Еще никогда почва под демократией так не колебалась, как в настоящее время. В этом нужно признаться, что шансы правых максималистских групп гораздо больше, нежели шансы всей демократии. Нам предстоит предотвратить столкновение максималистских групп, которое грозит гибелью демократии. Наша задача отстаивать наши демократические идеалы и, если нужно, погибнуть в борьбе с той силой, которая, я уверен, в скором времени наступит. Говорят, Каледин далеко. Да. Но самой опасной контрреволюционной силой являются сами те массы, которые сейчас увлечены максималистскими лозунгами большевиков.

Ни при каких условиях невозможно соглашение, которое заставило бы разделить вместе с ними ответственность за проделанную ими авантюру. Никаких уступок авантюристическим элементам во внешней и во внутренней политике.

С самого начала революции происходили нападки на демократию то с одного фланга, то с другого. И во все время революции нам приходилось бороть

ся с этими крайними элементами, которые стремились затопить демократию в гражданской войне.

Если демократии не удастся теперь стать хозяином положения, то придет та новая сила справа, которая скажет: «Теперь наступило мое время!» ³⁰⁰

Рабочая Газета. (Пг.) 11 ноября 1917. № 209; Меньшевики в 1917 году / Отв. ред. 3. Галили, А. Ненароков. Т. 3. От корниловского мятежа до конца декабря. Ч. 2. От Временного Демократического Совета Российской Республики до конца декабря (первая декада октября -конец декабря). М.: РОССПЭН, 1997. С. 295-301.

108. Воззвание Общеармейского комитета («День»)

[9 ноября] 1917 г.

Товарищи! Вы видите, что в сложившейся ныне обстановке единственным препятствием к заключению мира является правительство Ленина и Троцкого. То, что предсказывалось давно лучшими умами демократии, стало действительностью, те, кто больше всех кричали о мире, меньше всех могут дать его. Ленин встал у власти и после двух недель бесплодного ожидания ответа на свое обращение к державам должен признать, что с ним не желают разговаривать, но он не скажет этой горькой правды обманутым им солдатам и рабочим и, стремясь снять с себя ответственность и свалить неудачу на другого, он предлагает вести мирные переговоры верховному главнокомандующему. Всякому ясно, что державы, не пожелавшие разговаривать с правительством Ленина, не станут разговаривать и с генералом Духониным, который мог обратиться к ним как уполномоченный этого правительства. Ленин и Троцкий это великолепно понимают, но их главной задачей, по их собственному заявлению в Центральном Исполнительном Комитете, является углубление гражданской войны, и только этого они добивались своим обращением к Духонину. Товарищи, лишь вы можете положить конец этой недостойной игре судьбою родины. Заявите категорически и немедленно, что армии необходимо такое правительство, которое может действительно дать стране мир, а не только бросать громкие слова о мире. Требуйте немедленно образования общесоциалистического правительства и немедленного ухода узурпаторов с Лениным во главе, от которого отказались даже благоразумные единомышленники. Такое правительство будет признано и страной, и иностранными державами и немедленно приступит к мирным переговорам. Товарищи, единодушно сплотите все наши силы вокруг идеи достижения действительного мира и поручите решение этого вопроса новому правительству с Виктором Михайловичем Черновым во главе. Только в этом спасение Родины, только в этом конец нашим трехлетним мукам.

Общеармейский комитет.

День. (Пг.). 12 ноября 1917. № 206.

109. Радиообращение В.И. Ленина и Н.В. Крыленко об увольнении Духонина и назначении Верховным Главнокомандующим Крыленко («Правда»)

9 ноября 1917 г.

Всем полковым, дивизионным, корпусным, армейским и другим комитетам, всем солдатам революционной армии и матросам революционного флота.

7 ноября ночью Совет народных комиссаров послал радиотелеграмму главнокомандующему Духонину, предписывая ему немедленно и формально предложить перемирие всем воюющим странам, как союзным, так и находящимся с нами во враждебных действиях.

Эта радиотелеграмма была получена Ставкой 8 ноября в 5 час. 5 мин. утра. Духонину предписывалось непрерывно докладывать Совету народных комиссаров ход переговоров и подписать акт перемирия только после утверждения его Советом народных комиссаров. Одновременно такое предложение заключить перемирие было формально передано всем полномочным представителям союзных стран в Петрограде.

Не получив от Духонина ответа до вечера 8 ноября, Совет народных комиссаров уполномочил Ленина, Сталина, Крыленко запросить Духонина по прямому проводу о причинах промедления.

Переговоры велись от 2 до 4,5 часов утра 9 ноября. Духонин делал многочисленные попытки уклониться от объяснения своего поведения и от дачи точного ответа на предписание Правительства, но, когда предписание вступить немедленно в формальные переговоры о перемирии было сделано Духонину категорически, он ответил отказом подчиниться ³⁰¹. Тогда именем Правительства Российской республики и по поручению Совета народных комиссаров Духонину было заявлено, что он увольняется от должности за неповиновение предписаниям правительства и за поведение, несущее неслыханные бедствия трудящимся массам всех стран и в особенности армиям. Вместе с тем Духонину было предписано продолжать вести дело, пока не прибудет новый главнокомандующий или лицо, уполномоченное им на принятие дел от Духонина. Новым главнокомандующим назначен прапорщик Крыленко.

Солдаты! Дело мира в ваших руках. Вы не дадите контрреволюционным генералам сорвать великое дело мира, вы окружите их стражей, чтобы избежать недостойных революционной армии самосудов и помешать этим генералам уклониться от ожидающего их суда. Вы сохраните строжайший, революционный и военный порядок.

Пусть полки, стоящие на позициях, выбирают тотчас уполномоченных для формального вступления в переговоры с неприятелем.

Совет народных комиссаров дает вам права на это.

О каждом шаге переговоров извещайте нас всеми способами. Подписать окончательный договор о перемирие в праве только Совет народных комиссаров.

Солдаты. Дело мира в ваших руках. Бдительность, выдержка, энергия - и дело мира победит!

Именем правительства Российской республики.

Председатель Совета народных комиссаров В. Ульянов (Ленин)

Народный комиссар по военным делам и Верховный главнокомандующий

Н. Крыленко ³⁰²

Правда. (Пг.). 10 (23) ноября 1917. № 185.

110. Торжественное заседание в Смольном (Газетный отчет) ( «Новая Жизнь» )

[10 ноября] 1917 г.

Торжественное заседание в Смольном Вчера в Смольном состоялось торжественное заседание Крестьянского

Съезда ³⁰³, ЦИК Советов и Петроградского Совета Р[абочих] и С[олдатских] Д[епутатов]. Перед тем как на заседание явились члены Крестьянского Съезда, Зиновьев сообщил собравшимся членам Петроградского Совета, что сегодня утверждено соглашение, по которому ЦИК пополняется 108 представителями Крестьянского Съезда, 100 представителями от фронта и флота и 50 делегатами профессиональных объединений, в том числе 10 от Викжеля и 5 от почтово-телеграфного союза. Объединение произошло на платформе 2-го съезда советов и на признании декретов о мире, земле и рабочем контроле. Затем Зиновьев заявляет, что вскоре в Смольный прибудут члены Крестьянского Съезда и представители профессиональных Союзов для совместного торжественного заседания. Заявление Зиновьева встречается бурей аплодисментов.

Спустя полчаса после заявления Зиновьева в актовом зале появляются делегаты Крестьянского Съезда, встречаемые бурной овацией. В зал вносится ряд знамен и штандартов Крестьянского Съезда, в том числе и украинское знамя. В президиуме занимают места члены президиума ЦИК и Крестьянского Съезда. Настроение в зале повышенное, общим энтузиазмом встречается приветственное слово по адресу крестьянских делегатов открывающего заседание председателя ЦИК Свердлова.

Речь Спиридоновой

После короткого приветствия Свердлова на трибуне появляется под бурные аплодисменты собрания председательница Крестьянского Съезда Спиридонова. В горячей речи Спиридонова объясняет значение достигнутого соглашения. Она указывает, что этим соглашением воздвигается знамя интернационала. Под этим знаменем трудящиеся классы всех народов вступят в борьбу против мирового капитала и буржуазного строя. Договор между крестьянами и рабочими, заключенный сейчас, является лишь первым договором, за которым последуют договоры между трудящимися всех стран. Перед революцией, вставшей теперь на правильный путь, стоит задача пробуждать сознание трудящихся масс Европы. Перед трудовыми массами России открываются сейчас широкие перспективы, подобных которым не видала история. Движение рабочих классов в прошлом всегда было побеждаемо. Ныне оно всенародно и потому непобедимо. Нет силы, которая потушила бы пожар революции. В союзе с трудящимися всего мира мы достигнем полного экономического, социального и нравственного освобождения. Сейчас совершается разрушение старого строя, и нарождается новое общество. Крестьянство становится движущей силой русской мировой революции. Да здравствует власть рабочих, крестьянских и солдатских советов, - кончает Спиридонова под бурные аплодисменты.

Выступление Троцкого

На трибуне появляется Троцкий.

Добро пожаловать, - говорит он, обращаясь к крестьянским делегатам. -Вы сюда пришли не как гости, а как хозяева этого здания, которое является центром русской революции. Здесь сейчас сосредоточена воля миллионов трудовых масс. Здесь осуществилось братство солдат, крестьян и рабочих. Один хозяин сейчас на земле русской - крестьяне, рабочие и солдаты (бурн[ые] апл[одисменты]). Петроградский Совет обвиняли в том, что он устроил восстание до Всероссийского съезда. Но если бы не была подготовлена благоприятная обстановка для съезда, если бы этого восстания не было, то, быть может, не могли бы состояться и тот съезд, и крестьянский съезд. Будущий историк скажет, что Петроградский Совет поступил правильно, что он расчистил путь для народной власти.

Затем Троцкий переходит к вопросу о мирных переговорах. Германское правительство оказалось вынужденным ответить согласием на призыв русской революции к перемирию. Это согласие продиктовано не симпатиями германского правительства к советской власти.

До нас доходит волна народного подъема из Германии и Англии. И если германский император вынужден принимать представителей прапорщика Крыленко и вступать с ними в переговоры, то это значит, что крепко русская революция наступила своим сапогом на грудь всех имущих классов Европы. Мы сторонники всеобщего и честного мира, и если правительства союзных народов нам не ответили и не признают нашей власти, то до их сведения будет доведено о настроении, господствующем в этой зале, где сосредоточена воля рабочих, солдат и крестьян. И союзные дипломаты поймут, что советская власть не нуждается в их утверждении и признании. Но мы требуем, чтобы нам сказали, согласны ли они 19 ноября в 5 час. дня приступить совместно с нами к переговорам о перемирии на всех фронтах. Мы этот вопрос ставим в упор перед союзной дипломатией и народами. Наш вопрос прозвучит по всему миру, и повсюду крестьяне и рабочие будут знать, что 19 ноября дипломаты всех стран могут сойтись у одного стола для переговоров. И если дипломаты откажутся, они будут сметены возмущенными массами.

Но если бы мы оказались одни, то спросим немцев, как они мыслят мир с французами и англичанами. И их ответ мы доведем до сведения народов всего мира, и они будут знать, что мы не предаем их интересов. Если 19-го мы будем одни, то в ближайшую неделю народы все же заставят господствующие классы принять участие в переговорах. И это будет достигнуто политикой революционной дипломатии - открытым обращением ко всем народам.

- Из этой волны, - говорит далее Троцкий, - родится новое человечество, которое не даст пощады своим врагам. В этой зале мы даем клятву труженикам всех стран, что мы останемся до конца на революционном посту. Если нас сломят, то как борцов за свое знамя. Вместе с братьями крестьянами повторим ту клятву, которую мы давали 25 октября - если понадобится, мы умрем вместе. Но тогда у нас была лишь половина шансов на победу. А теперь с нами крестьянство, и наши силы удесятерились. Мы на посту в борьбе за землю и волю для крестьян, за контроль для рабочих, за демократизацию армии для солдат, за свободу и мир для всего человечества.

Собрание устраивает Троцкому бурные овации.

- Предоставляю слово верховному главнокомандующему товарищу Крыленко, - говорит председатель. Под шумные аплодисменты на трибуне появляется Крыленко.

Речь Крыленко

- Посланной мной делегации, - говорит Крыленко, - было дано лишь одно полномочие: обратиться к германскому верховному главнокомандующему на Восточном фронте с предложением вступить в переговоры о перемирии. Ответ был получен еще раньше, чем истек установленный срок в 24 часа.

Он гласил, что главнокомандующий Восточного фронта получил полномочия от верховного главнокомандующего начать переговоры. В нашем предложении мы говорили о перемирии на всех фронтах. Мы, таким образом, сделали все, чтобы доказать, что речь шла не о сепаратном перемирии. Но если союзники до 19 ноября не дадут нам утвердительного ответа, то мы спросим -должны ли мы быть пушечным мясом для англо-французских империалистов или должны сами решать свою судьбу.

Далее Крыленко говорит о тактике Духонина.

Духонин вместе с частью командного состава саботирует и скрывает готовящийся мир. И моя задача состоит теперь в том, чтобы в ближайшее же время это осиное гнездо срывающих мир генералов было раз навсегда вырвано с корнем (бурн[ые] апл[одисменты]). Я заявил им, что все, кто будет мешать делу мира, кто бы они ни были, будут арестованы. И теперь, принимая полную ответственность за свои слова, я заявляю, что если они будут стоять на дороге, то пусть кровь падет на их головы. Я не отступлю. Дело мира находится в руках народных масс. Успех его зависит от нашей готовности к борьбе и от нашей революционной последовательности. Пусть Духонин и те, кто с ним, знают, что в борьбе за мир мы не пощадим никого, кто станет у нас на дороге (бурн[ые] апл[одисменты ]).

Дыбенко приветствует собрание от имени Балтийского флота.

Крушинский от имени Всероссийского союза железнодорожных служащих читает декларацию, в которой выражается требование единства революционного фронта и указывается, что ввиду слияния советов рабочих и крестьянских депутатов всероссийский союз железнодорожников считает возможным также войти в ЦИК на платформе власти, ответственной перед советами, контроля над производством, передачи земли крестьянам, заключения скорейшего мира и созыва в срок Учредительного Собрания.

В настоящее время, когда революционная демократия объединилась, железнодорожники прилагают все усилия к тому, чтобы железнодорожной разрухе был положен конец. С настоящего времени вся железнодорожная армия находится всецело в распоряжении революционной демократии.

Луначарский выступает от большевистской фракции и заявляет, что большевики с первого же дня революции указывали на необходимость передачи власти советам. Когда октябрьская революция победила, началась бешеная агитация против новой власти и саботаж, пугали нас одиночеством, изоляцией от интеллигенции, но мы заявляли, что в союзе с народной массой мы непобедимы. Дипломаты нас боятся, ибо они боятся колоссальной жажды мира среди всех народов. Исполнилось то, чего мы желали.

В особенности мы преисполнены великой верой в настоящий день, когда рабочие, солдаты и крестьяне слились в объятиях и теперь мы можем воскликнуть: да здравствует великая социальная революция, начавшаяся 25 октября.

Прошьян от имени левых с[]-р[] приветствует настоящее собрание.

От имени объединенных с[оциал]-д[емократов] выступает Сагарашвили, который объясняет уход объединенной фракции с[оциал]-д[емократов] интернационалистов из состава ЦИК, заявляя, что этот уход был вызван непримиримой политикой большевиков, и этот уход имел целью заставить непримиримых пойти на уступки ради объединения всей демократии. Теперь, когда это объединение уже состоялось, мы считаем своей священной обязанностью войти в ЦИК для завершения политики мира и надеемся, что начатое перемирие приведет к благополучному концу. Мы теперь можем сказать, что все те, которые ушли со съезда, должны вернуться для осуществления всех задач, поставленных перед революционной Россией.

Член президиума Крестьянского Съезда Сташков, седовласый старик, приветствует собрание. Старика встречают овацией и криками - да здравствует деревня. Сташков заявляет, что он принес привет и поклон и мнения крестьян о том, что вся власть должна принадлежать Советам Р[абочих] С[олдатских] и Кр[естьянских] Д[епутатов].

Поздравляю вас с воскресением новой русской жизни и свободы. Да здравствует свободная революция, да здравствуют солдаты и рабочие, да здравствует земля и воля.

От имени польской с[оциал]-д[емократии] собрание приветствует Гронский, а от имени всероссийского центра фабрично-заводских комитетов Скрипник.

От имени всероссийского совета профессиональных союзов собрание приветствует Лозовский.

Трифонов приветствует собрание от имени Македонского фронта и обращается к собранию с призывом вернуть русские войска в Россию из далекой Македонии.

Выступают еще представители американских рабочих, Румынского фронта и красногвардейцы. Ставится на голосование резолюция, которая принимается.

Новая Жизнь. (Пг.). 11(24) ноября 1917. № 178 (172).

111. Нота держав Согласия («Русские Ведомости»)

[10 ноября] 1917 г. ³⁰⁴

10 ноября, в 1 час ночи, по прямому проводу передана в Киев нота держав Согласия, в которой представители последних при Ставке обращаются к ген. Духонину со следующим заявлением:

«Его превосходительству генералу Духонину, верховному главнокомандующему российской армии. Могилев, 10/23-го ноября 1917 г. Ваше превосходительство. Нижеподписавшиеся начальники миссий, аккредитованные при верховном русском командовании, действующие на основании точных указаний, полученных от своих представительств чрез уполномоченных представителей в Петрограде, имеют честь заявить самый энергичный протест перед российским верховным командованием против всякого нарушения условий договора от 23-го августа - 5-го сентября 1914 г. держав Согласия, которым союзники, в том числе и Россия, торжественно обещали не заключать отдельно друг от друга ни перемирия, ни приостановления военных действий. Нижеподписавшиеся начальники военных миссий считают также своим долгом довести до сведения вашего превосходительства, что всякое нарушение договора со стороны России повлечет за собой самые тяжелые последствия. Нижеподписавшиеся начальники военных миссий просят ваше превосходительство несомненно удостоверить о получении настоящего сообщения и принять уверения в совершенном уважении.

Бартер, ген.-лейтенант начальник Британской военной миссии; Конанда, ген.-начальник Румынской военной миссии; Ромей, ген.-начальник Итальянской военной миссии; Таканнаки, начальник Японской военной миссии; Лавер, бригадный генерал, начальник Французской военной миссии; полковник Лонткевич, начальник Сербской военной миссии».

Русские Ведомости (М.). 13 ноября 1917. №249.

112. М. Горький. Вниманию рабочих («Новая Жизнь»)

10 ноября 1917 г.

Владимир Ленин вводит в России социалистический строй по методу Нечаева ³⁰⁵ - «на всех парах через болото».

И Ленин, и Троцкий, и все другие, кто сопровождает их к погибели в трясине действительности, очевидно, убеждены вместе с Нечаевым, что «правом

на бесчестие всего легче русского человека за собой увлечь можно», и вот они хладнокровно бесчестят революцию, бесчестят рабочий класс, заставляя его устраивать кровавые бойни, понукая к погромам, к арестам ни в чем не повинных людей, вроде А.В. Карташева, М.В. Бернацкого, А.И. Коновалова и других.

Заставив пролетариат согласиться на уничтожение свободы печати, Ленин и приспешники его узаконили этим для врагов демократии право зажимать ей рот, грозя голодом и погромами всем, кто не согласен с деспотизмом Ленина-Троцкого; эти «вожди» оправдывают деспотизм власти, против которого так мучительно долго боролись все лучшие силы страны.

«Послушание школьников и дурачков» ³⁰⁶, идущих вместе за Лениным и Троцким, «достигло высшей черты» - ругая своих вождей заглазно, то уходя от них, то снова присоединяясь к ним, школьники и дурачки в конце концов покорно служат воле догматиков и все более возбуждают в наиболее темной массе солдат и рабочих несбыточные надежды на беспечальное житие.

Вообразив себя Наполеонами от социализма, ленинцы рвут и мечут. Довершая разрушение России - русский народ заплатит за это озерами крови.

Сам Ленин, конечно, человек исключительной силы; двадцать пять лет он стоял в первых рядах борцов за торжество социализма, он является одной из наиболее крупных фигур и ярких фигур международной социал-демократии; человек талантливый, он обладает всеми свойствами «вождя», а также и необходимым для этой роли отсутствием морали и чисто барским, безжалостным отношением к жизни народных масс.

Ленин «вождь» и - русский барин, не чуждый некоторых душевных свойств этого ушедшего в небытие сословия, а потому он считает себя вправе проделать с русским народом жестокий опыт, заранее обреченный на неудачу.

Измученный и разоренный войною народ уже заплатил за этот опыт тысячами жизней и принужден будет заплатить десятками тысяч, что надолго обезглавит его.

Эта неизбежная трагедия не смущает Ленина, раба догмы, и его приспешников - его рабов. Жизнь, во всей ее сложности, неведома Ленину, он не знает народной массы, не жил с ней, но он - по книжкам - узнал, чем можно поднять эту массу на дыбы, чем - всего легче - разъярить ее инстинкты. Рабочий класс для Лениных то же, что для металлиста руда. Возможно ли - при всех данных условиях - отлить из этой руды социалистическое государство? Повидимому, невозможно; однако - отчего не попробовать? Чем рискует Ленин, если опыт не удастся?

Он работает, как химик в лаборатории, с тою разницей, что химик пользуется мертвой материей, но его работа дает ценный для жизни результат, а Ленин работает над живым материалом и ведет к гибели революцию. Сознательные рабочие, идущие за Лениным, должны понять, что с русским рабочим классом проделывается безжалостный опыт, который уничтожит лучшие силы рабочих и надолго остановит нормальное развитие русской революции ³⁰⁷.

М. Горький

Новая Жизнь. (Пг.) 10 (23) ноября 1917. № 177 (171).

113. Московская область ³⁰⁸ и октябрьско-ноябрьская революция. (Из докладов на пленуме 11-12 ноября) («Наш Вестник»)

[11-12 ноября] 1917 г. Кто начал междоусобие в Москве

В историческую страшную ночь с 27 на 28 октября, в начале вечера, когда над Москвой уже висела опасность братской войны, когда друг против друга стояли вооруженные Революционный комитет и комитеты общественной безопасности, но когда кровопролитие еще не началось, - в то время Комитет общественной безопасности первый послал ультиматум Военнореволюционному Комитету с требованием сдаться в течение 20 минут и отдать своих членов под арест. Этот ультиматум служил началом братоубийственного кровопролития: тотчас после этого началась перестрелка на Воскресенской площади. В это же время тт. меньшевики, желая во что бы то ни стало предотвратить междоусобие, вели переговоры между обоими комитетами о соглашении. Проектировалось уничтожить оба комитета и организовать более обширный комитет из представителей всех трех советов, городской думы и других организаций. Военно-революционный комитет, желая избежать кровопролития, согласился на это. Его уступчивость была так велика, что в некоторых большевистских кругах она оценивалась как почетная капитуляция. Но «товарищам-социалистам» из комитета «безопасности» этого было мало: они были непримиримы, требовали неуклонного исполнения ультиматума, т. е. сдачи Военно-революционного Комитета и ареста его членов. Вот из-за чего возникло междоусобие! Вот из-за чего подверглись обстрелу Кремль и другие исторические ценности и святыни! Оказывается, все это нужно было для того, чтобы взять под арест членов Военно-революционного Комитета! Вот кто настаивал на решении вопроса оружием. Вот кто взял на себя ответственность за ту острую, неожиданную боль, какую переживаем все мы, граждане России!

Я привел сию справку, во-первых, чтобы установить для истории этот чрезвычайно важный факт, чтобы показать лицемерие тех, которые с таким легкомыслием начинают междоусобие, а затем льют крокодиловы слезы над жертвами своей безответственности. Во-вторых, считаю об этом нужным говорить потому, что над нами еще висит опасность гражданской войны. Те, кто начал в Москве междоусобие во имя порядка и общественной безопасности, продолжают еще свою политику. Вместо того, чтобы помогать правительству рабочих, солдат и крестьян внести порядок в стране, вместо того, чтобы работать для спасения родины и революции от хозяйственной разрухи, войны, международного унижения, слабости революционной власти, опасности контрреволюции и гражданской войны, эти «ответственные» «социалисты» и «революционеры» готовят новые междоусобия с таким же легкомыслием, с каким они в ночь с 27 на 28 октября начали его в Москве.

Во имя революции они организуют буржуазию против революционного правительства. Во имя демократии они готовят расстрел солдат и рабочих. Во имя порядка они ослабляют революционную власть и всячески увенчивают разруху своим саботажем. Во имя Спасения родины они всячески дискредитируют и ослабляют Россию пред лицом всех народов при начале международных мирных переговоров. Во имя общественной безопасности они готовят гражданскую войну со всеми ее ужасами.

Ночь с 27 на 28 октября продолжается и поныне в общероссийском масштабе.

Хотел бы, чтобы над этим призадумались подлинные социалисты революционеры.

Ю. Митлянский

Тверь

Фактически вся власть и раньше принадлежала Советам. В губ[ернском] комиссариате мы не сделали никаких изменений. На Питерский съезд мы послали 3 делегатов.

Сначала у нас организовался комитет спасения с участием земства и городского самоуправления, Советов и социалистических партий. Этот комитет получил приказ о расформировании 20-ти полков. Мы протестовали против этого, вышли из комитета и организовали Революционный Комитет из представителей Советов и частей. Мы послали в Москву воинскую помощь, взяли власть в свои руки, причем резолюция о захвате власти прошла не в Совете Рабочих Депутатов, а в Совете Военных Делегатов. Ввиду того, что наш губ[ернский] комиссар был не от правительства, а выборный, мы его и оставили. 9-го ноября уездный крестьянский съезд принял нашу резолюцию. На местах проводятся в жизнь декреты о земле. С Советами Кр[естьянских] Деп[утатов] мы работаем в контакте. Они нам не оказывают теперь никакого противодействия, не имея физической силы за собой.

По отношению к почтово-телеграфным служащим мы не применяли никаких репрессий.

Кострома

После первых известий о событиях, мы созвали демократическое совещание из представителей всех фракций Совета Рабоч[их] Депутатов и от Совета Крест[ьянских] Депутатов. Правые с[оциалисты]-р[еволюционеры] заявили, что уходят из Совета. Тогда Совет был перевыбран только в солдатской секции. Рабочая секция осталась прежней. Начальник гарнизона признал нашу власть наложить цензуру на несколько суток на газеты, в которых появлялись телеграммы Керенского и Некрасова, односторонне освещавшие события. Выборы у нас будут произведены 12-го ноября. Мы призывали голосовать за 3 социалистических списка, хотя Советы у нас большевистские. Мы разослали 50 агитаторов по уезду.

В Макарьевском уезде образовался Комитет Спасения в составе нач[альника] гарнизона, комиссара и городского головы. Этот комитет постановил наказывать тюремным заключением всех тех, которые будут произносить речи против Керенского. Мы послали туда нашего представителя. А также и в Солигаличский уезд, где почтово-телеграфные служащие отказались работать. Имеются у нас черносотенные элементы, которые организуются. Мы стараемся открыть ³⁰⁹ эту организацию.

Кинешма

В последнее время наш Совет стал терять свой авторитет, так как не выражал волю большинства. После корниловских дней он был переизбран. Авторитет его был, между прочим, поднят профессиональным союзом, который, прежде чем объявить забастовку, обратился за санкцией Совета.

Мы послали делегата на 2-й Всероссийский съезд с наказом и резолюцией о переходе власти к Советам. 26-го октября сконструировался Революционный К[омите]т в составе 6 чел., от рабочих и военной секции Совета. На почте мы поставили контроль, а жел[езно]дор[ожные] служащие просили не ставить контроля. Почтово-телеграфные служащие объявили забастовку, но мы нашли им заместителей.

Губ[ернский] комиссар стал издавать погромные известия, но мы пригрозили ему, причем нас поддержал союз печатников. При Совете Рабочих и Солдатских Депутатов сконструировался народный Совет в составе: 2 от Совета Рабочих Депутатов, 2 - от Совета Солд[атских], 2- от Совета Крест[ьянских] Деп[утатов], 2 - от земского собрания, 1 - от Думы, 1 - от «Викжеля», 1 - от почты, 1 - от союза текстильщиков. Причем рабочие текстильного союза протестовали за допущение нежелательных лиц в Совет. 28-го мы обратились в Москву с запросом, не нужна ли здесь помощь. Нам ответили, что все здесь спокойно.

Рыбинск

Выделен особый орган, в составе представителей Совета Солдатских и Крестьянских Депутатов и партий. Орган этот был признан городским самоуправлением, действий, обязательных для всех ³¹⁰. Он стоял на страже порядка. Сообщение мы получили из ставки и из Н.-Новгорода. На несколько дней был закрыт «Рыбинский Листок». Активная борьба за власть была излишня. Рев[олюционный] Комитет выставил караулы, назначил комиссаров. Была организована сильно охрана винного склада, для расхищения которого приезжали «гастролеры» из Ярославля. На объединенном собрании Советов были приняты следующие пожелания: приветствовать образование единого революционного фронта с требованием немедленного прекращения войны, немедленного решения земельного вопроса и прекращения гражданской войны. Отношение офицеров - ироническое. Благодаря свертыванию полков удалось провести выборное начало в командном составе. Выборы в Учр[едительно]е Собр[ание] состоятся в срок.

Н[ижний] Новгород

До событий у нас был временный комитет из представителей всех демократических организаций, начальника гарнизона и прокурорского надзора. 26-го октября на собрании Совета был поднят вопрос о создании Военно-Революционного Комитета, большинство на это не согласилось. Тогда было решено переизбрать Совет, 27-го октября был создан Военно-Революционный Комитет из представителей большевиков, с[оциалистов]-р[еволюционеров]-максималистов, П.П.С. ³¹¹ - всего 15 человек, а также 15 человек солдат- по 2 от роты. Военно-Революционный Комитет закрыл все буржуазные газеты, занял арсенал, телеграф, разоружил юнкеров. Все это произошло бескровно. 2-го ноября на собрании вновь переизбранного Совета был избран председатель большевиков 160 голосами против 107. Большевики согласились на создание органа из представителей демократических организаций в следующем составе: представителей советских организаций, партийных, левой части Думы, но без прокурора и т. д. Это не прошло. Прошла резолюция большевиков о переходе власти к Советам и Временному К[омите]ту, а также о переходе власти к Советам в центре. Тогда меньшевики и с[оциалисты]-р[еволюционеры] ушли из Исполнительного Комитета.

Во время событий мы сносились с Московским Военно-Революционным Комитетом. Выборы в Учр[едительное] Собр[ание] пройдут 12-го ноября.

С продовольствием обстоит дело плохо.

Еще до событий крестьянский съезд постановил передать землю земельным комитетам. Свергнутое Временное Правительство решило привлечь к ответственности с[оциалистов]-р[еволюционеров], вынесших это постановление.

Еще до событий наш Совет Рабочих и Солдатских Депутатов был объединен.

Наш Вестник. (Москва). 1917. Ноябрь. № 5-6. С. 23-26.

114. Редакционная статья «Выбирайте!» («Правда»)

13 ноября 1917 г.

Граждане! Полтора десятка партий оспаривает сегодня ваши голоса. Каждая из этих партий не скупится на обещания. Кому верить? ³¹²

Верить нужно только тем, кто не только обещает, но и делает. Смотреть нужно только на дела, а не на слова. Обман - средство, которым буржуазия повсюду подчиняет себе трудящиеся массы. Поддаться на обман слов - значит осудить народное дело на гибель.

Полтора десятка списков выставлено сегодня, но только два стана, две партии, борются между собой: партия реакционной буржуазии и партия революционного пролетариата. За кадетов или против кадетов, за большевиков или против большевиков - вот что надо выбрать. За буржуазную политику или за социалистическую политику - вот что надо решить.

Тот, кто подает голос за список меньшевиков или социал-революционеров, подает голос за кадетов, потому что обе эти партии, все собранные ими на выборах голоса несут кадетам, своим союзникам. Кто голосует за меньшевиков, эсеров или энесов - отдает свой голос той же кадетской партии, торгующей буржуазным товаром под этими привлекательными вывесками.

Самодержавие царя заменим ли самодержавием капитала? Или установим господство труда, республику социализма и мира?

Между партиями буржуазной реакции и нашей партией - партией пролетарской революции, выбирайте рабочие и солдаты, выбирайте все угнетенные и обездоленные!

Правда. 13 (26) ноября 1917. № 188.

115. Телеграмма генерала Духонина («Русские Ведомости»)

13 ноября 1917 г.

Русский народ!

Четвертый год армия стоит в окопах на страже родины, оберегая ее от коварного внешнего врага. Четвертый год армия переносит всю тяжесть настоящей жестокой войны, терпеливо снося лишения, болезни, раны, голод и холод, и жаждет закончить войну и вернуться к своим очагам и к своим семьям, но судьбе угодно было ниспослать ей новое испытание. Землю нашу постигла смута и разорение от безвластия, а армии приходится выносить на себе все лишения от нарушившегося подвоза продовольствия, весь ужас анархии, вносимой в ряды армии людьми злой воли, влекущими Россию к полному развалу ³¹³. К вам, представителям всей русской демократии, к вам, представителям городов, земств и крестьянства, обращаются взоры и мольбы армии. Сплотитесь все вместе во имя спасения родины, воспряньте духом и дайте исстрадавшейся земле русской власть, власть всенародную, свободную в своих началах для всех граждан России и чуждую насилия, крови, штыка. Не теряйте времени. Армия ждет вашего слова.

13 ноября 1917 г.

Духонин

Русские Ведомости. (М.) 13 ноября 1917. № 249.

116. Переговоры Крыленко с немцами («Русское Слово»)

14 ноября 1917 г.

Парламентеры Крыленко.

Телеграмма Крыленко

Ставка, 14, IX. В ставке получена следующая телеграмма Крыленко от 13-го ноября.

«Сегодня высланы мною парламентеры с предложением начать переговоры о перемирии на всех фронтах. В случае согласия немцев последует перерыв для предложения еще раз всем союзникам присоединиться к предложению перемирия ³¹⁴. Все организации рабочих, солдат и крестьян призываю поддержать дело борьбы за мир. Мы должны взять всю власть в армиях в свои руки и принудить к подчинению командный состав. Распоряжения Духонина ни передаче, ни исполнению не подлежат. Дело снабжения продовольствием не должно прерываться ни на одну минуту ³¹⁵. Общеармейский комитет распускаю впредь до новых выборов. Прошу Могилевский Совет рабочих и солдатских депутатов ³¹⁶ и губернский Совет крестьянских депутатов принять все меры к устранению от должности Духонина без насилия. Принять дела временно поручаю генералу Дитерихсу. Командиров всех армий и фронтов прошу иметь в виду, что я не допущу никакого противодействия.

Народный комиссар по военным делам,

верховный главнокомандующий Крыленко».

Приказ Крыленко

Приказ по армии и флоту № 3,14-го ноября 1917 г., 16 ч. 15 м.

Наши парламентеры вернулись, привезя с собой официальный ответ не

мецкого главнокомандующего о согласии вести переговоры о перемирии на всех фронтах. Следующая встреча уполномоченных с обеих сторон назначена на 19-е ноября. Всякого, кто будет скрывать или противодействовать распространению этого приказа, предаю революционному суду местных полковых комитетов вне обычных формальностей. Предписываю немедленно приостановить перестрелку и братанье на всем фронте. Необходима усиленная бдительность по отражению противника. Боевые действия предпринимать лишь в ответ на боевые действия противника. Все на старых местах. Только сильный добьется своего. Да здравствует скорый мир!

Верховный главнокомандующий Крыленко

Сообщение Военно-революционного комитета Военно-революционный комитет официально сообщает:

Из беседы по прямому проводу с членами делегации, выехавшей на

фронт вместе с Крыленко, выяснилось, что германский главнокомандующий Северным фронтом был уполномочен верховным германским главнокомандующим. Наши парламентеры получили ответ на официальной бумаге, по уполномочию германского правительства, от германского главнокомандующего Северным фронтом. 19-го ноября назначена новая встреча представителей обеих сторон для переговоров о немедленном восстановлении перемирия на всех фронтах и для предварительного обращения к союзникам с предложением о присоединении к нашей платформе мира и о вступлении в совместные переговоры с противником о заключении перемирия на фронтах всех воюющих стран.

Русское Слово. (М.) 14 ноября 1917. № 249.

117. Протокол переговоров о мире («Наша Речь»)

[13-14 ноября] 1917 г.

Большевистский «Рабочий и Солдат» приводит следующий текст протокола переговоров о перемирии:

13 ноября 1917 г. мы, парламентеры 9-го гусарского Киевского полка, поручик В. Шнеур и члены армейского комитета 5 армии - военный врач М. Саргалович ³¹⁷ и вольноопределяющийся Г. Мерен, уполномоченные предложить германскому верховному командованию вступить в немедленные переговоры о заключении перемирия на всех фронтах воюющих стран.

Для начала ведения мирных переговоров и в случае согласия на наше предложение установить время и место встречи представителей воюющих стран в 12 час. 20 мин. дня выехали из Двинска на фронт 19 армейского корпуса. В 4 час. 20 мин. мы вышли на участке Московского пехотного полка, а из кольцевого окопа фердинандов, согласно международной конвенции с белым флагом и трубачом и в 300 шагах ¹, и были встречены у проволочных заграждений немецкого участка, называемого Гановер, германскими офицерами. В 5 час. в[ечера] с повязками на глазах мы были доставлены в батальонный штаб германской армии, занимающий участок Гановер, и в 5 час. 40 м. передали наши письменные полномочия от народного комиссара по военным и морским делам и верховного главнокомандующего армиями Российской республики двум германским офицерам генерального штаба, присланным с этой целью из штаба дивизии. Переговоры велись на французском языке. Наше предложение вступить в переговоры о перемирии на всех фронтах воюющих стран для заключения затем мира были немедленно переданы в штаб дивизии и оттуда по прямому проводу в штаб главнокомандующего всем восточным фронтом принцу Рупрехту и верховному главнокомандующему германскими армиями. В 6 час. 20 мин. нас на автомобиле доставили по шоссе Двинск-Поневеж в Пасторат Пассон, где нас официально принял дивизионный генерал-гофмейстер в походно-парадной форме при высших германских орденах, звездах и ленте, окруженный чинами штаба.

Генерал-гофмейстер объявил нам, что наши полномочия признаны действительными и предложения переданы высшему командованию и что ответ может быть получен через 24 часа. Но в 7 час. 50 мин. вечера уже был получен первый ответ от верховного германского командования с согласием на переговоры о перемирии на принципах, изложенных нами в письменном полномочии верховного главнокомандующего, с представлением права генерал-гофмейстеру и парламентерам выработать детали следующей встречи представителей воюющих стран.

После обмена мнений на русском, немецком и французском языках и новых сношений по прямому проводу с верховным германским командованием, в 12 час. 20 м. ночи на 14 сего ноября нам был передан генералом-гофмейстером за его подписью, с приложением печати, письменный ответ на наше письменное предложение. Ввиду того, что наше предложение было на русском языке, ответ нам передан на немецком языке.

Ответ заключает в себе: 1) категорическое согласие на немедленное вступление в переговоры о перемирии, на каковые даны полномочия главнокомандующему германскими армиями восточного фронта; 2) предоставление германским высшим командованием специального поезда для представителей воюющих стран, которые прибудут на эти переговоры; 3) установление непосредственной телеграфной связи между прибывшими представителями и высшей властью в лице правительства Совета Народных Комиссаров.

Парламентерами было решено назначить место уполномоченных для переезда по линии железной дороги: «Двинск-Вильно», западнее деревни Кухалишки, между линией наших и неприятельских войск, откуда они будут доставлены на станцию «Петроград», где их и будет ждать специальный поезд для проезда в ставку главнокомандующего восточным фронтом германской армии, находящейся на российской территории, в городе Брест-Литовске.

Время встречи - 19 ноября сего года, в 12 час. дня по среднеевропейскому времени. Постановление это подписано нами в 1 час 15 мин. ночи в двух экземплярах, из коих один передан генералу-гофмейстеру, а второй представлен при сем вместе с письменным ответом германского командования народному комиссару по военным и морским делам. Там же нам было заявлено, что германский верховный главнокомандующий приказал прекратить стрельбу, если таковая не будет вызываться противником, и прекратить братание, впредь до окончания переговоров.

В 8 час. утра 7(14) сего ноября нас отвезли с завязанными глазами на участок фронта, где мы были приняты, и в 11 час. 20 мин. дня мы вернулись в свои линии.

Подписали: парламентеры 9-го гусарского киевского полка поручик Владимир Шнеур и члены армейского комитета 5 армии - военный врач Михаил Сагалович, вольноопределяющийся Георгий Мерен.

Полный текст ответа германского верховного командования будет доставлен завтра.

Выезжаем в Петроград 14-го, ночью.

Секретарь делегации

Е. Размирович ³¹⁸ Наша Речь. (Пг.) 16 ноября 1917. № 1.

118. Из редакционной статьи «Две ноты» («Новая Жизнь»)

14 ноября 1917 г.

Вчерашний день принес два первостепенной важности сообщения, касающихся международного положения России в настоящий момент.

Первое - ответ испанского посла на ноту, разосланную Троцким представителям нейтральных держав.

Уже самый факт подобного обращения к власти, до сих пор не признаваемой за правительство не только ни одной иностранной державой, но и значительной частью населения самой России, является несомненным дипломатическим и моральным успехом для Совета Народных Комиссаров.

Крупнейшее из нейтральных государств Европы признало, таким образом, правительство Смольного института.

Еще важнее и значительнее содержание ответной ноты испанского посла: в ней мы встречаем обещание «приложить все необходимые усилия, чтобы способствовать заключению мира, которого так жаждет человечество».

Всем известно, что Испания за все время войны ни разу, несмотря на ожесточенную внутреннюю борьбу между «германофилами» и «франкофилами», не компрометировала себя неосторожным дипломатическим вмешательством. Она даже отклонила известное предложение Вильсона о союзе нейтральных государств для посредничества между воюющими сторонами.

Печать, в свое время комментируя это воздержание, указывала, что правительство короля Альфонса, трезво учитывая международную ситуацию, не позволяющую надеяться на успех вильсоновского предложения, решило «сохранить» себя для более подходящего и благоприятного момента.

Очевидно, что теперь испанское правительство считает свое вмешательство своевременным и имеющим шансы на положительные результаты. Указания на «германофильство» нынешнего испанского кабинета нисколько не могут ослабить симптоматичности и значительности выступления петербургского посла г. Гарридо Циспероса: каковы бы ни были политические «симпатии» испанского правительства, оно не рискнуло бы легкомысленным шагом подрывать свое международное положение и подвергать страну опасностям разрыва с могучими державами. Ведь, как мы указывали выше, Испания несмотря на свое «германофильство» не решилась присоединиться к упомянутому предложению Вильсона, которое всей союзнической прессой рассматривалось как «немецкая интрига».

Мимоходом стоит отметить «иронию судьбы», выразившуюся в том, что первое свое признание в качестве министра иностранных дел Л. Троцкий получил от представителя государства, месяцев 15 тому назад самым грубым, полицейским образом изгнавшего опасного русского эмигранта из своих пределов...

Другой важный документ - это нота представителей держав Согласия при Ставке, обращенная к ген. Духонину ³¹⁹. Начальники военных миссий Англии, Франции, Италии, Японии, Румынии и Сербии обращаются с «энергичным протестом» против нарушения Россией обязательств «не заключать отдельно друг от друга ни перемирия, ни приостановки военных действий». Г.г. атташе предупреждают, «что военное нарушение договора со стороны России повлечет за собою самые тяжелые следствия».

Нам уже приходилось высказываться против нелепого и чудовищного приказа Ленина и Крыленки, поручившего дело перемирия «полковым уполномоченным», не дождавшись ответа ни от одной из держав [...]

Новая Жизнь. (Пг.). 14 (27) ноября 1917. № 180 (174).

119. Редакционная статья «Украинская конституция» («Правда»)

14 ноября 1917 г.

Профессор М.С. Грушевский ³²⁰ опубликовал проект Украинской конституции, вносимый в Украинское Учредительное собрание ³²¹.

Согласно проекту Украина, как демократическая Республика, входит в состав Федеративной Российской Республики в целях улучшения обороны и сохранения благосостояния своего края.

Верховная власть в Украинской Республике принадлежит украинскому народу с населением, живущим на Украине.

Территория Украины обнимает губернии Киевскую, Подольскую, Волынскую, Холмскую, Черниговскую, Полтавскую, Харьковскую, Екатеринославскую, Херсонскую и Таврическую, за исключением частей неукраинских, например, Крыма, но с присоединением соседних украинских территорий других губерний.

В ведение центральных органов Российской Республики передаются: сношения с иностранными державами, составление и принятие проектов политических и торговых организаций, дипломатическое представительство, решение вопросов о войне и мире и о ведении войны, командование военными силами во время войны, установление единицы меры и веса, монеты, установление пошлин, нормирование почтовых, телеграфных, железнодорожных, речных и авиационных вопросов и т. п.

В Украинское Учредительное собрание войдет около 400 депутатов. Представитель Украинского Учредительного собрания будет представителем Украинской Республики.

Учредительное собрание избирается на три года, но может быть досрочно распущено по своему постановлению.

Правда. 14 (27) ноября 1917. № 189.

120. Редакционная статья «В министерствах» («Наша Речь»)

16 ноября 1917 г.

В военном и морском министерствах

Военным министерством продолжает временно управлять ген. Маниковский, ведущий лишь техническую часть снабжения. Главный штаб и главное управление генерального штаба функционируют в прежнем составе.

В штабе Петроградского округа занятия еще не наладились. Командование войсками принял на себя за освобождением от исполнения обязанностей главнокомандующего полк[овника] Муравьева «народный комиссар» Антонов, ближайшим сотрудником которого является прапорщик Дзевялтовский - герой процесса большевиков, гренадер.

В морском министерстве занятия продолжаются. Вступивший после ухода в отставку к[онтр]-адм[ирала] Вердеревского в управление ведомством на правах преемственности кап[итан] I ранга Кукель был 14-го ноября, вследствие отказа его признавать большевистское правительство, подвергнут распоряжением военно-революционного комитета домашнему аресту. Кап[итан] Кукель предварительно передал управление ведомством старшему чину - начальнику морского генерального штаба гр. Капнисту. Военно-революционный же комитет, с своей стороны, назначил управляющим морским министерством кап[итана] I ранга М. Иванова, при народном комиссаре Дыбенко - матросе с линейного корабля «Петропавловск».

* * *

Созванное управляющим военным министерством совещание начальников и выборных представителей служащих (офицеров, чиновников, солдат и вольнонаемных) всех главных управлений военного министерства, а именно: артиллерийского управления, главного управления генерального штаба, главного штаба, главного военно-технического управления, главного интендантского управления, управления военного воздушного флота, канцелярии военного министерством, главного санитарного управления, главного ветеринарного управления, главного военно-судного управления, главного управления по квартирному довольствию войск, Александровского комитета о раненых, управления по ремонтированию армии, центральной лаборатории, химического комитета, главного управления по заграничному снабжению, политического управления, главного управления военно-учебных заведений по вопросу о возможности продолжения работы военного министерством при настоящих условиях постановило:

«1) Ввиду непрекращающейся угрозы со стороны внешнего врага и безусловной необходимости неослабного попечения о нуждах родины, армии и флота, военное министерство должно продолжать не останавливавшуюся работу в деле снабжения армии всем необходимым для сохранения ее жизненности и обороноспособности даже и при создавшейся ныне исключительно тяжелой обстановке;

2) в основу работы положить приказ управляющего военным министерством от 30 октября 1917 года.

Для объединения и согласования деятельности отдельных главных управлений военного министерства в отношении разрешения возникающих недоразумений образуется при управляющем военным министерством совещание из выборных представителей от служащих по два от каждого центрального управления: по одному от офицеров и чиновников и по одному от солдат и вольнонаемных, а также по одному от всероссийских выборных организаций главного военно-санитарного совета, главного военно-ветеринарного комитета и совета авиации».

* * *

15 ноября в политическом управлении Военного министерства состоялось общее собрание писарей, шоферов и прикомандированных солдат и офицеров. Во время собрания к зданию (Мойка, 67), где происходило собрание, подошел отряд красногвардейцев во главе с назначенным комиссаром шт[абс]-кап[итаном] Мироновым. Заняв все выходы и расставив караулы, шт[абс]-кап[итан] Миронов вошел во внутрь помещения и обратился к участникам собрания с требованием, чтобы они немедленно решили, как они относятся к власти большевиков. При этом Миронов предупредил, что в случае отказа собрания подчиниться он, согласно имеющемуся у него ордеру, арестует всех присутствующих и закроет политическое управление.

Председательствовавший в собрании предложил шт[абс]-кап[итану] Миронову удалиться в отдельное помещение и отказаться от немедленного осуществления данного ему мандата.

После долгих переговоров шт[абс]-кап[итан] Миронов согласился ждать два дня ответа на поставленный собранию ультиматум.

* * *

Домашний арест, которому подвергнут управляющий морским министерством капитан I ранга Кукель по распоряжению военно-революционного комитета, отстранение от должности начальника главного управления кораблестроения капитана I ранга Игнатьева и угроза немедленно уволить всех старших чинов ведомства, не желающих признавать большевиков, вызвали сильное возбуждение среди многочисленных чинов, матросов и вольнонаемных служащих морского ведомства. Состоявшееся 15 ноября общее собрание, на котором присутствовало около 800 человек, под председательством А.П. Яблонского, постановило требовать немедленной отмены ареста кап[еранга?] Кукеля и оставления при исполнении своих обязанностей всех уволенных чинов ведомства.

Настаивая на сохранении чинами министерства, пользующимися доверием всех служащих, занимаемых ими постов, общее собрание вместе с тем заявляет, что оно, безусловно, не подчинится новой власти, в случае же насильственного удаления или ареста того или иного служащего ведомства, автоматически в исполнение его обязанностей вступает старший по должности.

Постановление это решено подвергнуть для большей авторитетности референдуму всех организаций и отделов ведомства.

* * *

Служащие центрального военно-санитарного совета присоединились ко всеобщей забастовке протеста против захвата власти.

В министерстве иностранных дел

В министерстве иностранных дел после заявления Троцкого-Бронштейна все чины ведомства прекратили занятия. В министерстве все время хозяйничает лишь г. Поливанов, приглашенный Троцким на амплуа специалиста по расшифрованию тайных договоров, и секретарь народного комиссара г. Залкинд.

14-го ноября к занятиям приступил управляющий правовым департаментом министерства иностранных дел А.И. Доливо-Добровольский, предложивший в письменной форме возобновить занятия и всем подчиненным ему чинам департамента.

Все высшие чины министерства уволены за непризнание новой власти с лишением пенсии.

* * *

Союзные посольства никаких сношений с министерством иностранных дел и с комиссаром Троцким не поддерживают.

Союзные посольства категорически опровергают слухи об отъезде членов миссий.

Нейтральные же миссии обращаются в министерство лишь в отдельных исключительных случаях по текущим делам неполитического характера.

* * *

Сообщают, что народный комиссар по иностранным делам Троцкий предполагает в самом ближайшем времени назначить нового посла в Лондон и новых посланников в Стокгольм и Берн из числа русских эмигрантов, находящихся за границей.

В министерстве финансов

В министерстве финансов занятия после увольнения всех высших чинов ведомства - товарища министра и директоров департаментов не происходят. Функционируют лишь отделы министерства, которые имеют прямое отношение к снабжению средствами армии.

Министерство торговли и промышленности также не функционирует.

В министерстве продовольствия

Ввиду отъезда по делам службы управляющего министерством продовольствия А.И. Башкирова, управление ведомством возложено на товарища министра Н.Д. Кондратьева.

Исполнительный комитет служащих министерства продовольствия опубликовал следующее заявление:

«14 ноября статский советник Козьмин, представитель именующих себя народными комиссарами, в сопровождении вооруженных красногвардейцев явился в помещение, занимаемое отделом снабжения металлами и сельскохозяйственными орудиями министерства продовольствия, и потребовал, чтобы работы отдела производились только под контролем и руководством так называемых народных комиссаров. Под давлением вооруженной силы служащие вынуждены были оставить отдел и перейти в другое помещение.

Доводя об этом до всеобщего сведения, исполнительный комитет служащих министерства продовольствия считает необходимым указать, что чрезвычайно ответственная работа министерства продовольствия по снабжению фронта и населения хлебом, фуражом и продуктами первой необходимости может продолжаться лишь при условии полного невмешательства в дела министерства так называемых народных комиссаров. Дальнейшие попытки их вмешаться в работу министерства вынудят служащих министерства немедленно прекратить работу. Снабжение армии и населения в этом случае будет совершенно расстроено, и вся ответственность за тяжелые последствия падет всецело на захватчиков власти».

* * *

В ответ на опубликованное большевиками «экстренное сообщение», натравливающее население столицы на чиновников, исполнительный комитет служащих министерства продовольствия обратился к населению и к армии с воззванием, в котором указывается, что продовольственный аппарат ни на одно мгновение не прекращал своей деятельности, и не вина министерства, что с захватом власти большевиками замерла деятельность почты, телеграфа и железных дорог, вследствие чего в первые дни ноября сократилась общая погрузка хлеба с 1440 вагонов до 467 вагонов в день. Воззвание заканчивается следующими словами:

«Мы будем продолжать свою работу снабжения армии и народа хлебом до последних сил, пока нам не будут мешать выполнять свой долг перед родиной до конца. В противном случае армия и народ станут перед ужасом голода, но ответственность за это пусть падет на насильников».

В министерстве труда

Жизнь в министерстве труда почти замерла. Сотни служащих настойчиво проводят забастовку. Не помогает вывешенная на всех дверях резолюция центрального совета профессиональных союзов, в которой указывается, что совет подтверждает свое постановление о прекращении всяких забастовок «во время боя пролетариата с его врагом».

Штрейкбрехеров среди бывших служащих министерства нет, если не считать заведующего отделом конфликтов Соколова. Он остался на своем посту.

Все министерство труда теперь «обслуживается» группой молодых людей в 20-30 чел.

За последние дни в министерстве начался прием служащих для правительственных учреждений. Делом этим занимается некий Смит. В первые дни желающих поступить на службу было немного, но 15 ноября, [неразб.], у стола г. Смита образовался уже «хвост». Организованное штрейкбрехерство, повидимому, делает успехи.

Что касается бывших служащих, не желающих вовсе работать с большевиками, народный комиссар Шляпников издал приказ, что они будут приниматься обратно на службу на общих основаниях по предварительной записи с двухнедельным испытанием.

В министерстве путей сообщения

15 ноября состоялось собрание союза служащих всех установлений министерства путей сообщения. Председательствовал Н.Н. Волницын. Собранию было доложено предложение выслушать объяснения заместителя комиссара министерства путей сообщения большевика Елизарова, который накануне стал объясняться со служащими и излагать им программу своей деятельности. Собрание высказалось против предоставления слова г. Елизарову.

В дальнейшем были предложены две резолюции, которые собрание решило вынести на референдум.

Первая резолюция гласит: «Не признавая власти захватчиков, не подчиняясь их власти, министерство путей сообщения приступает к занятиям при условии невмешательства комиссаров в деятельность министерства. В случае вмешательства служащие ведут активный бойкот комиссаров, не исполняя их распоряжений. Применение насильственных мер или репрессий является основанием к возвращению к прежней тактике, т. е. прекращению занятий с изъятиями. Согласно постановлению Союза союзов этим будут непосредственно заниматься отделы движения и мобилизационный, во всяком случае. Решение о тактике приводится в исполнение лишь с разрешения Союза союзов».

Вторая резолюция говорит, что прекращение занятий с изъятиями, допущенными Союзом союзов, продолжается до перерешения Союза союзов.

Собрание постановило 16 и 17 ноября примкнуть к всеобщей забастовке, объявленной Союзом союзов.

18 ноября начнется референдум по всем управлениям.

* * *

Назначенный комиссаром в отдел новых железных дорог министерства путей сообщения Макарий Васильев, как сообщают, до революции был сотрудником черносотенных газет вроде «Земщины», «Русского Знамени». Васильев составлял историю конных полков, где шефами состояли особы царской фамилии. Пользуясь протекцией высокопоставленных особ старого режима, Васильев попал на службу в министерство путей сообщения, откуда был уволен в феврале тек[ушего] года. После революции Васильев участвовал в «Новой Руси» и «Живом Слове».

Наша Речь. (Пг.) 16 ноября 1917. № 1.

121. Проф. Б.Э. Нольде. Мир большевиков («Наша Речь»)

16 ноября 1917 г.

Постараемся спокойно и трезво взвесить то, что происходит.

[Троцкий и Смольный институт] за осуществление «демократического мира» А.Ф. Керенского и И.Г. Церетели. Они объявили, что дело мира в руках правительства народных комиссаров. Троцкий публикует «тайные договоры» и пишет ноты союзным и нейтральным посольствам, а прап[орщик] Крыленко послал парламентеров к немцам с того участка фронта, на который его пустили. Таковы события с внешней стороны. Каков их внутренний смысл и значение?

Россия существовала до Троцкого и будет существовать после Троцкого. Эта, казалось бы, достаточно простая истина, не приходящая, по-видимому, в голову народным комиссарам, влечет за собой ряд совершенно определенных, весьма тяжелых последствий. Компания из Смольного понесет свою ответственность, но, к сожалению, ответственность за нее понесет и Россия, -ответственность за то, что она допустила у себя тот, ни с чем в истории не сравнимый, скандал - я другого слова подобрать не могу, - который сейчас совершается ³²². В бреду своих приказов по армии и флоту прап[орщик] Крыленко, «верховный главнокомандующий», высказал весьма резонную мысль о том, что «только сильный добьется своего». Устроенный в Петербурге всемирный скандал имеет, конечно, только один объективный смысл: он упраздняет последние, сохранившиеся после всех испытаний последних месяцев, источники нашей силы. Их сохранилось немного после управления А.Ф. Керенского, а теперь их просто нет. И истина, высказанная прап[орщиком] Крыленко, имеет все шансы восторжествовать: сильные своего добьются, а слабые подчинятся решениям сильных. Пусть никто не думает, что, высказывая это, я полемизирую с кем бы то ни было в каком бы то ни было лагере. Я констатирую тот факт, о котором не может быть спора, ибо он уже налицо.

Что значили публикации Троцкого? В них нет ничего, что не было бы ранее известно, а при полной безграмотности, с которой осуществляется обнародование документов, даже тем, кто не следил за внешней политикой, эти документы конечно, ровно ничего не говорят. Но дело не в этом. С Россией, которая существовала до Троцкого, и которая будет существовать после

Троцкого, велись переговоры и заключались соглашения, причем было условлено, что обнародование этих переговоров и этих соглашений совершится только с общего согласия участников. Пришел Троцкий, объявил, что до него России не было и что после него ее не будет, залез в чужой карман и снес в газету найденные там чужие письма. Ничего другого не произошло, и громкие заявления о «разоблачении тайн» и прочий словесный покров из плохого бульварного романа, в который дело облекли еще предшественники Троцкого, ни в какой мере простой и непосредственной наготы публикации не скрывают. Из этого, весьма простого и весьма несложного, факта вытекают столько же простые и несложные последствия: совершенно очевидно, что с виновниками публикации нельзя иметь дело всем тем, кто до того «упрощения» отношений, до которого дорос Троцкий, еще не дошли.

К сожалению, в действиях Троцкого, кроме отсутствия самой элементарной культурности, обнаруживается еще и прямая злая воля. Она особенно характерна в ноте английскому послу и свидетельствует о намерении, во что бы то ни стало, добиться разрыва с союзными посольствами.

Я не знаю, почему Троцкий думает, что так выгодно и хорошо то одиночество, лицом к лицу с врагом, к которому он с такой злобностью стремится. Я боюсь, что в его действиях скрыто нечто иное, чем простая мегаломания, вызванная у большевиков завоеванием нескольких комнат в Смольном институте и возможностью печатать в «Правде» весь вздор, который им придет в голову. Союзникам не стоит, конечно, бороться с этой упрямой и тупой «провокацией»: после того как Ленин объявил государственное банкротство России особенно удобным средством борьбы за свою программу, нет, конечно, тех слов, которые могли бы вообще произвести на «народных комиссаров» какое-либо впечатление.

Прап[орщик] Крыленко делает то же дело, но в других формах. Послав трех парламентеров из пятой армии за германскую линию, он предлагает немцам вступить с ним в переговоры об «установлении перемирия на всех фронтах воюющих стран» ³²³. Таким образом, он собирается говорить даже не за Россию одну, а за всех союзников вместе взятых. Весьма вероятно, французы, англичане, американцы и итальянцы и не подозревают, в чьих руках перемирие на их фронтах. Прап[орщик] Крыленко позаботится и о них. Это, конечно, прямой бред. Но в нем та же «система». Прап[орщик] Крыленко также усердно работает над созданием нашего одиночества, как и его петроградский коллега.

Боюсь, что оба «народных комиссара» за тот срок, который отведен судьбами переживаемого второго русского смутного времени на деятельность Смольного института, успеют добиться цели, которую они себе поставили. Перемирия и мира ни Троцкий, ни Крыленко не добудут, но они закрепят русское одиночество. Война кончится тогда, когда того захотят те «сильные», о которых так удачно выразился прап[орщик] Крыленко: наши союзники и Германия. И чем неопределенно любезнее будет ответ германского генерала, к которому поехали поручик Шнеур, врач Сагалович и вольноопределяющийся Мерен, тем яснее все предстоящее нам впереди. Может быть, наше предательство приблизило мир, но об этом мире будут говорить не с «народными комиссарами Российской Республики», а с теми, с кем говорить стоит. Разорвав с союзниками, мы добьемся только того, что станем предметом этого разговора.

Неминуемо ли это будущее или можно еще от него уйти? Мир за наш счет неизбежен при большевиках. Если их не будет, кое-что спасти из общей гибели, будет, вероятно, еще возможным. Учредительное Собрание приближается, а с ним вместе мелькает луч надежды, что горшее будет избегнуто.

Проф. Б.Э. Нольде ¹ Наша Речь. (Пг.) 16 ноября 1917. № 1.

122. Соглашение о конструировании власти достигнуто («Правда»)

16 ноября 1917 г.

Состоялось соглашение между представителями социалистических партий об организации государственной власти.

Верховный государственный орган - Центральный исполнительный комитет составляется на следующих основаниях: от ЦИК Совета рабочих и солдатских депутатов и крестьянского съезда входят на паритетных началах 108 представителей, от флота и армии - 100 представителей, от профессиональных - 35, от... ³²⁴ - 10, от почты - 5.

Правда. 16 (29) ноября 1917. № 191.

123. Л.Д. Троцкий. Доклад на заседании Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов («Правда»)

[17 ноября] 1917 г.

Заседание Петроградского Совета Рабочих и Солдатских Депутатов (17-го ноября)

Заседание открывается речью председателя Совета Народного Комиссара по иностранным делам тов. Л. Троцкого, который прежде всего знакомит присутствующих с последними событиями из области внешней политики. Сообщив об ответе австрийского министра иностранных дел Чернина, тов. Троцкий подчеркивает, что мир, продиктованный русской революцией, - без аннексий и контрибуций на началах самоопределения народов - считается австрийским Правительством приемлемым, но напоминает при этом, что буржуазная дипломатия, с особенным искусством оперируя самым высокими лозунгами, ставит под сомнение самые, казалось бы, несомненные истины. В переговорах с нашими теперешними союзниками и врагами, мы, конечно, будем настороже и ни в коем случае не допустим извращения тех принципов всеобщего мира, которые были провозглашены русской революцией. Сидя с ними за одним столом, мы будем ставить им категорические вопросы, не допуская никаких уверток, и весь ход переговоров, каждое слово, произнесенное нами и ими будет протоколироваться и передаваться по радиотелеграфу всем народам, которые и будут судьями наших переговоров. Под влиянием низов германское и австрийское правительства уже согласились сесть на скамью подсудимых. Будьте уверены, товарищи, что прокурор в лице русской революционной делегации окажется на своем месте и в должное время произнесет свою громовую обвинительную речь по адресу дипломатии всех империалистов.

Что касается наших союзников, то они, по-видимому, находятся в состоянии крайней растерянности. Этим только и можно объяснить почти одновременное появление двух документов, напечатанных в сегодняшнем номере «Правды»: письмо подполковника Корка генералу Духонину и письмо его начальника генерала Джедсон ³²⁵. Если вы читали, то вы знаете, что одно из них совершенно опровергает другое. Впрочем, не в этом дело. Сегодня у меня были здесь, в Смольном институте, двое американцев, имеющих тесные связи с капиталистическими элементами американского народа, которые заверили меня, что настроение Соединенных Штатов правильно отражает письмо Джодсона, а не Корка. Я склонен верить, что дело обстоит именно так, не потому, конечно, что я верю той платонической симпатии к русскому народу, в которой меня хотят убедить американские империалисты. Дело в том, что после всего того, что случилось в последние дни, американские дипломаты поняли, что русской революции им не одолеть и потому они хотят завязать с ним «дружественные» отношения, полагая, что это будет прекрасным средством конкуренции с германскими и в особенности английскими капиталистами после войны. Нам, впрочем, совершенно не интересно, как относятся к нам союзные или враждебные империалисты. Мы будем вести самостоятельную классовую политику, как бы они к нам ни относились, и я привожу эти соображения только потому, что вижу в этом лишь симптом непоколебимых сил русской революции и ее революционного правительства. Что касается наших отношений с Англией, то они по-прежнему отличаются полной неопределенностью. В ответ на мое письмо великобританскому послу, касающееся тов. Чичерина, Петрова и др. ³²⁶, ко мне в Смольный институт после запрещения выезда всем английским гражданам из России, явился английский консул и задал мне вопрос, что будет, если ответ английского правительства замедлится. Я ни минуты не колеблясь, ответил ему, что если товарищи будут продолжать оставаться в концентрационных лагерях по злой воле английского правительства, то революционная Россия найдет возможным уравнять с их положением и положение английских контрреволюционеров в России. Наши союзники и противники за границей должны, наконец, понять, что времена царей и Керенского с Милюковым прошли, что всякий русский гражданин, будь это политический эмигрант или революционный солдат во Франции, теперь находятся под защитой государственной власти русской революции.

Многократно прерываемый бурными аплодисментами, т. Троцкий на этом заканчивает свое фактическое сообщение. На вопрос о том, не объявит ли Япония войну России за нарушение договорных обязательств, тов. Троцкий отвечает, что Япония не может явиться судьей в тех отношениях, какие мы устанавливаем с какими бы то ни было странами; вообще же говоря, со стороны всякого буржуазного капиталистического правительства можно ожидать грабительского нападения во всякое время, когда оно сочтет это для себя выгодным. Думается, однако, что нападение Японии на нас вряд ли вероятно. Недавно вернувшиеся из Японии люди, которых я считаю авторитетными в этом вопросе, сообщили мне много данных, из которых я делаю вывод, что нападение Японии на Россию было бы очень плохо рассчитанным шагом с ее стороны. Кроме того, никогда не следует забывать о том противоречии интересов, которое во всякую минуту угрожает Японии с тылу, со стороны Соединенных Штатов.

На вопрос о том, будут ли солдаты отпущены с оружием или без оружия, тов. Троцкий отвечает, что в программу большевиков входит всеобщее вооружение народа для защиты своих классовых интересов против агрессивной тенденции буржуазии. Понятно поэтому, что всякий честный солдат (об этом будут судить его товарищи по роте) получит возможность вернуться домой в таком виде, чтобы там на местах образовалась постоянная Красная Гвардия для защиты свободы и революции. В том случае, если оружия не хватит, придется лишить его старшие возрасты армии.

Далее тов. Троцкий отвечает на вопрос о том, в каком положении находится дело о реквизиции теплых вещей. Он констатирует, что Исполнительный Комитет Петроградского Совета Рабочих и Солдатских Депутатов, ввиду событий последнего времени, делегировал почти весь свой личный состав на различные ответственные должности. Ввиду этого тов. Троцкий предлагает резолюцию следующего содержания:

«Петроградский Совет Рабочих и Солдатских Депутатов постановляет:

Вполне выяснилось, что не только капиталисты, но и значительное число тянущих руку буржуазии и связанных с ней тысячами экономических и социальных нитей высших чиновников и служащих в государственных и общественных учреждениях упорно саботируют работу Временного Рабочего и Крестьянского Правительства.

Такое сопротивление делу социализма со стороны буржуазии и ее пособников не является неожиданным для пролетариата и беднейшего крестьянства, которые никогда не рассчитывали на соглашение с эксплуататорами, а только на преодоление их сопротивления организованной силой миллионов трудящихся и эксплуатируемых.

В Петрограде, как в центре капитализма, в главном центре банков и финансового капитала, в главном центре бюрократии, сопротивление буржуазии и ее пособников особенно сильно.

Поэтому Петроградский Совет Рабочих и Солдатских Депутатов призывает всех рабочих и солдат Петрограда, в особенности всех членов районных Советов и Петроградского Совета Рабочих и Солдатских Депутатов:

1) Порвать решительно и немедленно с гнилым буржуазным предрассудком, будто управлять государством могут только буржуазные чиновники.

2) Разделить без всякой оттяжки районные и общегородской Советы на отделы, из которых каждый берет на себя ближайшее участие в той или иной области государственного управления.

3) Привлечь к каждому такому отделу наиболее сознательных и способных к организационной работе товарищей с заводов и из полков и направить полученные таким образом силы на помощь каждому Народному Комиссару.

Пусть всякий сознательный рабочий и солдат поймет, что только самостоятельность, энергия, энтузиазм трудящихся могут упрочить победу начавшейся социальной революции. Пусть каждая группа рабочих и солдат выделяет таящиеся в народе и придавленные до сих пор гнетом капитала и нужды организаторские силы.

Пусть эти силы смело берутся за трудную, ответственную, но благодарную работу строительства снизу истинно народной власти.

Все трудящиеся на помощь Совету Народных Комиссаров!

Да здравствует победа социализма!»

Правда. 19 ноября (2 декабря) 1917. № 194.

124. Редакционная статья «Разгон думы» («Новая Жизнь»)

17 ноября 1917 г.

«Правительство» Ленина-Троцкого опять делает все от него зависящее для того, чтобы сорвать соглашение демократических партий. Накануне первого делового заседания ЦИК, накануне того заседания, которое должно было принять решительные меры к объединению всех демократических партий на почве создания новой власти, Совет народных комиссаров поспешил отрезать ЦИК все пути к такому объединению. Агитаторами Смольного было ловко инсценировано «народное негодование» против контрреволюционной петербургской Думы и, уступая гласу народному, правительство издало декрет о роспуске Думы ¹.

Можно спросить о том, имел ли Совет комиссаров право разгонять Думу, избранную всеобщим голосованием. Но совершенно очевидна практическая нецелесообразность этого акта. «Контрреволюционность» думы, не имевшей в своем распоряжении никакой материальной силы, не представляла ни малейшей опасности для диктаторов Смольного. С чисто же деловой точки зрения народные комиссары разгоном Думы ставят себя в совершенно безвыходное положение, ибо отныне вся ответственность за дальнейшее ведение чрезвычайно сложного и до крайности дезорганизованного городского хозяйства падает на Смольный институт. Что задача эта для Смольного совершенно непосильна, что он в лучшем случае способен заместить разогнанную Думу десятком полуграмотных «комиссаров», которые издадут ворох крикливых прокламаций, но ничего толкового не сделают, - все это Совету народных комиссаров известно лучше, чем кому-либо другому. И если Совет все-таки решился на такой самоубийственный акт, то исключительно по соображениям высшей

¹ Имеется в виду Декрет СНК «О роспуске Петроградской городской думы» от 16 ноября 1917 г. Днем роспуска Думы Декрет постановил считать 17 ноября. Главной причиной роспуска было то, что «избранная 20-го августа, до дней корниловщины, Центральная Городская дума явно и окончательно утратила право на представительство петроградского населения», что, якобы, проявилось в «революции 25-го октября и на выборах в Учредительное собрание».

политики. Разгон Думы одним ударом отрезывает всякую возможность соглашения с правыми и умеренными группами. Соглашение всех партий «от большевиков до н[ародных] с[оциалист]ов», на котором настаивала крестьянская часть ЦИК, разгоном Думы снимается с порядка дня. Все социалистические партии, кроме уже вошедших в ЦИК, механически отбрасываются по ту сторону баррикады в этом новом акте гражданской войны, провоцированной хитроумными стратегами Смольного, а все партии и группы, вступившие в переговоры с большевиками, столь же механически закрепляются на «непримиримой» большевистской позиции, ставятся перед совершившимся фактом, вынуждаются разыгрывать роль гладиаторов зарвавшегося ленинизма.

Таков стратегический план. Для того чтобы разрушить этот план, для того чтобы раз навсегда сбросить с себя позорную роль конституционной ширмы, прикрывающей внеконституционные похождения большевистских диктаторов, для того чтобы, наконец, стать действительным парламентом рабочих и крестьян, ЦИК должен немедленно сделать две вещи:

1) Отменить декреты о роспуске петроградской и московской городских Дум.

2) Торжественно заявить, что основная задача, преследуемая ЦИК при организации нового правительства состоит в том, чтобы прекратить гражданскую войну и дать возможность гражданам республики беспрепятственно произвести выборы в Учредительное собрание, которому должна принадлежать вся полнота власти, пред которым Временное Правительство, образованное при содействии ЦИК, должно сложить все полномочия.

Новая Жизнь. (Пг.) 18 ноября (1 декабря) 1917. № 183 (177).

125. Декларация «От Временного Правительства» («День»)

17 ноября 1917 г.

В дни тягчайшей смуты и разрушения государства Российского Временное Правительство считает долгом своим обратиться ко всем гражданам Российской Республики.

Временное Правительство последнего состава, преемственно получившее верховную власть от Правительства, созданного февральским переворотом, не в полном составе своем обращается к народу. Часть членов его арестована и заключена в Петропавловскую крепость. Другая часть, в лице министра-председателя А.Ф. Керенского, министра морского Д.Н. Вердеревского и министра военного А.И. Верховского сложили свои полномочия. Но и в этом неполном составе своем в настоящее время Временное Правительство является единственной в стране законной верховной властью.

До октябрьского мятежа Временное Правительство всех составов было занято сложной работой укрепления республиканского строя, создания административного аппарата и городских, земских и волостных самоуправлений как самых прочных основ Российской Республики. Эту работу воссоздания государства на новых началах Правительству приходилось делать наряду с работой неизмеримо более трудной: с необходимостью оборонять страну и укреплять армию в интересах достижения скорейшего, в согласии с союзниками и достойного России, мира и готовить население к выборам в Учредительное Собрание, которому Временное Правительство обязано передать свои полномочия и право суда над своими действиями.

Октябрьский мятеж всю эту работу Временного Правительства оборвал. За несколько дней до всенародных и свободных выборов в Учредительное Собрание, основанных на законе, выработанном Временным Правительством, вспыхнул мятеж. Измученные трехлетней войной солдатские и рабочие массы, соблазненные заманчивыми лозунгами «немедленного мира, хлеба и земли», справедливыми по существу, но не осуществимыми немедленно и путем гражданской войны, взяли в руки оружие, арестовали Временное Правительство, стали захватывать важнейшие государственные учреждения, уничтожать гражданские свободы и угрожать жизни и безопасности мирных граждан, беззащитных перед лицом начавшейся анархии.

Освобожденные из крепости министры-социалисты и оставшиеся на свободе товарищи министров лишены были возможности оградить права народа и порядок государства.

Образовавшиеся с начала мятежа комитеты спасения родины и революции, комитеты безопасности не оказали поддержки законной власти, а поставили своей задачей создание однородного социалистического министерства. Временное Правительство всех созывов твердо стояло на принципе всенародности власти. Основываясь на этом, Временное Правительство не могло признать власть мятежников и не принимало участия в попытках создания новой власти за несколько дней до Учредительного Собрания. Для Временного Правительства оставался один путь ограждения интересов народа и государства: не покидать до последней возможности своих постов и охранять от захвата и разрушения те отрасли народного хозяйства, которые особенно важны для армии и страны.

Финансы, транспорт, топливо, продовольствие и снабжение деревни необходимыми ей предметами и до мятежа требовали особых усилий, уменья и забот Правительства. Мятеж поставил эти отрасли хозяйства в катастрофическое положение. И потому в течение трех недель Правительство упорно вело работу обслуживания основных нужд населения и армии, не допуская мятежников овладеть соответствующими государственными органами.

Незаменимую услугу в этом деле ограждения государственных учреждений от посягательств на них безответственных и никем не уполномоченных насильников оказал персонал служащих, работающих в учреждениях. Не боясь ни угроз, ни насилий, ни личных жертв, в полном сознании своего права и своего долга перед родиной, чиновники и служащие неуклонно продолжали свою работу, стойко, мужественно и решительно протестовали против мятежного захвата учреждений и мешали лицам, называющим себя народными комиссарами, овладеть народным достоянием.

С каждым днем, однако, оставалось все меньше и меньше возможностей штыку и насилию противопоставить право и закон.

В разрушительной работе своей мятежники не остановились даже перед тем, чтобы посягнуть на честь Российской Республики и на ее предложение в международной борьбе. Крепко связанная с союзниками и поддерживаемая ими, Россия в самые тяжелые минуты войны никогда не склонялась перед силой наступающего врага, никогда не переставала стремиться к укреплению мощи своей армии для обороны страны. Политика в пользу демократического мира могла лишь в том случае иметь успех, если обороняющая страну армия была бы способна поддержать справедливые условия мира силою оружия. Революционные организации, неоднократно вынося свои резолюции о скорейшем мире и о решительной политике в пользу мира, всегда сопровождали их требованием усиленной обороны.

Начатые мятежниками переговоры о перемирии от имени государства Российского могут привести лишь к позорному и губительному для России сепаратному миру. Эти безумные действия, если они не встретят властного отпора со стороны армии и народа, ведут Россию к политическому и экономическому рабству, к разрыву с державами Согласия, вычеркивают Россию из списка великих держав и обрекают ее на роль побежденного, сдающегося на милость победителя. Эти беспримерные по дерзости своей действия мятежников обязывают Временное Правительство Российской Республики заявить, что действия эти ни в коем случае не могут быть признаны актами правительственной власти и выражением воли народа.

Результаты мятежа уже дают себя знать и в других областях. Несмотря на напряженную работу всех правительственных и общественных организаций, крайнее разрушение железнодорожных сообщений уже повело к резкому ослаблению перевозок продовольствия и топлива. Голод грозит армии и населению, замерзание - городам, гибель - промышленным предприятиям, безработица и связанные с ней бедствия - рабочему классу.

Отсутствие объединяющей верховной власти повело к расчленению России на ряд вооружающихся самостоятельных областей. Расстройство финансов создало ряд ужасающих денежных затруднений, разрушающих всю экономическую жизнь страны.

Перед лицом смертельной опасности для страны и ее целостности остается только одна надежда: приближается срок, назначенный Правительством для открытия Учредительного Собрания, единственного хозяина земли Русской.

Опасаясь, что насильники не остановятся и перед тем, чтобы поднять руку даже и на Учредительное Собрание, если оно не будет творить их волю, Временное Правительство призывает всех граждан армии и тыла к единодушной защите Учредительного Собрания для обеспечения ему возможности властно и твердо выразить народную волю.

В уверенности, что усилиями народа будет положен конец господству насильников в самом близком будущем, Временное Правительство призывает всех граждан в эти дни великих испытаний сплотиться вокруг Учредительного Собрания для осуществления своей воли.

В спокойном ожидании справедливой оценки действий своих и работы своей в интересах свободы и революции со стороны Учредительного Собрания, Временное Правительство с презрением откидывает все лживые обвинения в исполнении каких-либо своих обещаний. Народу и революции изменяют те, кто распыляет народные силы, действуя насилием и по всей земле Русской зажигая пожар злобы, ненависти и гражданской войны ³²⁷.

Исполняющий обязанности министра-председателя,

министра продовольствия С. Прокопович.

Министр юстиции П. Малянтович.

Министр внутренних дел, почт и телеграфов А. Никитин.

Министр труда К. Гвоздев.

Министр путей сообщения А. Ливеровский.

Министр земледелия С. Маслов.

За министра народного просвещения,

товарищ министра В. Вернадский.

За министра иностранных дел, товарищ министра А. Нератов.

За министра финансов, товарищ министра М. Фридман.

Управляющий министерством торговли и промышленности

Н. Саввин.

За министра государственного призрения, товарищ министра

К. Голубков.

За государственного контролера,

исполняющий обязанности члена Совета государственного контроля

Г. Краснов

День. (Пг.) 17 ноября 1917. №210.

126. А.Ф. Керенский. Письмо в редакцию газеты «Дело Народа»

[18 ноября] 1917 г.

Мы печатаем письмо Керенского, этот вопль измученной и израненной души человека, сыгравшего крупную роль в первой стадии развития революции. Мы не касаемся содержания письма и оставляем оценку политической деятельности Керенского, но хотим только указать на поразительную его судьбу. Герой революции первых дней, вознесенный на самые вершины, еще недавно общепризнанный глава как самой России, так и за пределами ее, ныне сброшен в пропасть и почти растоптан той же самой толпой, которая еще недавно раболепно бежала за ним.

Письмо Керенского.

«Опомнитесь! Разве вы не видите, что, пользуясь простотой вашей, постыдно обманули вас. Вам в три дня обещали мир с Германией, а теперь все лицо земли русской залили братской кровью. Вас сделали убийцами, опричниками. С гордостью может поднять свою голову Николай II. Поистине, никогда в его время не совершалось таких ужасов. Опричников Малюты Скуратова превзошли опричники Льва Троцкого.

Вам обещали хлеб, а страшный голод уже начал свое царствование, и дети ваши скоро поймут, кто губил их.

Вам обещали царство свободы, царство трудящегося народа. Где же эта свобода - она поругана, опозорена. Шайка безумцев, проходимцев и предателей душит свободу, предает революцию, губит родину нашу.

Опомнитесь, все у кого еще осталась совесть и еще осталась честь. Будьте гражданами, не давите собственными руками родину, революцию, за которую восемь месяцев она боролась. Остановитесь, безумцы и предатели, вернитесь к родине, вернитесь на службу родине и революции. Это говорю я вам, Керенский, которого вожди ваши ославили контрреволюционером и корниловцем, которого хотели предать в руки дезертира Дыбенко и тех, кто с ним. 8 месяцев по воле революционной демократии я охранял свободу народа и будущее счастье трудящихся масс. Я вместе с лучшими привел вас к дверям Учредительного собрания, но только теперь, когда царствует насилие и ужас ленинского произвола и его с Троцким диктатура, только теперь стало известно, что в то время, когда я был у власти, была действительно свобода и действительно правила демократия, уважающая свободу каждого, отстаивающая равенство всех и стремящаяся к братству всех трудящихся.

Опомнитесь же, а то будет поздно и погибнет государство наше от голода, безработицы, разрухи и вновь вы вернетесь под ярмо рабства.

Александр Керенский».

18 ноября.

Дело Народа. (Пг.) 22 ноября (5 декабря) 1917. № 217.

127. Пора уничтожать хвосты (Вниманию продовольственной управы) («Правда»)

18 ноября 1917 г.

Мучительно сжимается сердце при виде бесконечно длинных верениц измученных, дрожащих от холода женщин, преимущественно прислуг и работниц, этих посиневших, сгорбленных старух, переминающихся с ноги на ногу, этих детей, дующих в свои кулачонки и говорящих сквозь слезы: «Тетенька, покарауль мое место, я сбегаю домой, погреюсь».

Кровь стынет в жилах при воспоминании о том, как прошлой зимой иногда увозили замертво замерзших в хвостах женщин, и встает вопрос, неужели то же будет и в этом году?

Некоторые домовые комитеты организовали доставку хлеба всем жителям своего дома следующим образом.

Каждая квартира поручала закупку хлеба одному определенному лицу -особо взятому для этого человеку, одному из дворников или какому-нибудь добровольцу из жильцов, приплачивая ему за доставку хлеба хотя бы по 20 коп. с квартиры; если в доме, положим, 30 квартир, значит поставщик хлеба для данного дома, получая 6 руб. в день со всех квартир, заручившись постоянным удостоверением от домового комитета, что для данного дома нужно такое-то количество хлеба (это легко вычислить по хлебным карточкам), идет ежедневно с ручной тележкой в хлебопекарню и, дождавшись своей очереди, получает хлеб для всего дома. Хлеб доставляется в дворницкую или в свободную комнату при домовом комитете, и две дежурные жилицы этого дома разрезают и развешивают хлеб, распределяя его между всеми жильцами этого дома.

Таким образом, вместо 30 человек из всех квартир этого дома в очереди стоит только один человек, получающий за свой труд определенное вознаграждение, и хвосты у булочных сокращаются в 30 и больше раз, женщины и дети не мерзнут в хвостах по целым дням и получают хлеб в своем же доме, в каком-нибудь теплом, отведенном для этого помещении.

Могут возразить, что организовать такую доставку хлеба через домовые комитеты - дело очень сложное, трудное и кропотливое. Дело это, конечно сложное, но в то же время и неотложное.

Ведь в такой доставке хлеба на дом заинтересованы не только широкие слои городской бедноты, изнывающие и замерзающие теперь в хвостах, в ней заинтересована любая обывательница, отпускающая на полдня свою прислугу и выполняющая за нее домашнюю работу.

Каждая женщина-хозяйка, в особенности каждая работница, охотно уделит и 20 коп. на доставку хлеба, и 2-3 часа в неделю на распределение хлеба в своем доме вместо того, чтобы ежедневно мучиться и замерзать в очередях, бросая своих детей на произвол судьбы, а часто и посылая их стоять на холоде в хвосте.

Продовольственная управа должна издать постановление для домовых комитетов, чтобы привлечь их к организации доставки и распределения хлеба по домам, все женщины-хозяйки, женщины-работницы должны принять самое живое участие в обсуждении и проведении в жизнь этого неотложного дела, в котором они кровно заинтересованы.

От неорганизованности продовольственного дела страдают больше всего женщины, и особенно женщины трудящихся классов. Поэтому нужно, чтобы все трудящиеся женщины взяли организацию продовольственного дела в свои руки, а не возлагали всех своих надежд на городское самоуправление.

А городское самоуправление должно призвать все трудящееся население к широкой самодеятельности в области продовольствия и должно прекратить свой преступный бойкот, от которого страдают сотни тысяч женщин и детей, страдания которых всецело ложатся на совесть всех бойкотистов и саботажников нового Рабочего и Крестьянского Правительства.

Правда. 18 ноября (1 декабря) 1917. № 193.

128. Н. Ленин. Союз рабочих с трудящимися и эксплуатируемыми крестьянами (Письмо в редакцию газеты «Правда») ³²⁸

[18 ноября] 1917 г.

Сегодня, в субботу 18 ноября, когда мне пришлось выступать на Крестьянском съезде, мне задан был публично вопрос, на который я тотчас же ответил. Необходимо, чтобы этот вопрос и мой ответ стали немедленно известны всей читающей публике, ибо, говоря формально, от своего только собственного имени, я, по существу дела, говорил от имени всей партии большевиков.

Дело было так.

Касаясь вопроса о союзе рабочих большевиков с левыми эсерами, которым сейчас доверяют многие крестьяне, я доказывал в своей речи, что союз этот может быть «честной коалицией», честным союзом, ибо коренного расхождения интересов наемных рабочих с интересами трудящихся и эксплуатируемых крестьян нет. Социализм вполне может удовлетворить интересы тех и других. Только социализм может удовлетворить их интересы. Отсюда возможность и необходимость «честной коалиции» между пролетариями и трудящимися и эксплуатируемыми крестьянами. Напротив, «коалиция» (союз) между трудящимися и эксплуатируемыми классами, с одной стороны, буржуазией, с другой стороны, не может быть «честной коалицией» вследствие коренного расхождения интересов этих классов.

Представьте себе, - говорил я, - что в правительстве будет большинство большевиков и меньшинство левых эсеров, допустим даже, всего один левый эсер, комиссар земледелия. Могут ли большевики осуществить честную коалицию в таком случае?

Могут, ибо, будучи непримиримыми в борьбе с контрреволюционными элементами (в том числе с правоэсеровскими и оборонческими), большевики обязаны были бы воздержаться при голосовании таких вопросов, которые касаются чисто эсеровских пунктов земельной программы, утвержденной Вторым Всероссийским съездом Советов. Таков, например, пункт об уравнительном землепользовании и переделах земли между мелкими хозяевами.

Воздерживаясь при голосовании от такого пункта, большевики ни капельки не изменяют своей программы. Ибо при условии победы социализма (рабочий контроль над фабриками, следующая за этим экспроприация их, национализация банков, создание высшего экономического совета, регулирующего все народное хозяйство страны), при таком условии рабочие обязаны согласиться на переходные меры, предлагаемые мелкими трудящимися и эксплуатируемыми крестьянами, если эти меры не вредят делу социализма. И Каутский, когда он был еще марксистом (в 1899-1909 годах), неоднократно признавал, - говорил я, - что переходные меры к социализму не могут быть одинаковы в странах крупного и в странах мелкого земледелия.

Мы, большевики, обязаны были бы воздержаться в Совете Народных Комиссаров или в ЦИК при голосовании подобного пункта, ибо при согласии левых эсеров (а равно стоящих на их стороне крестьян) на рабочий контроль, на национализацию банков и т. д., уравнительное землепользование было бы лишь одной из переходных мер к полному социализму. Такие переходные меры пролетариату нелепо было бы навязывать; он обязан, в интересах победы социализма, уступить мелким трудящимся и эксплуатируемым крестьянам в выборе этих переходных мер, ибо вреда делу социализма они не принесли бы.

Один левый эсер (если не ошибаюсь, это был товарищ Феофилактов) задал мне тогда следующий вопрос: «А как поступят большевики, если в Учредительном собрании крестьяне захотят провести закон об уравнительном землепользовании, буржуазия окажется против крестьян, решение же будет зависеть от большевиков?»

Я ответил: союз рабочих с трудящимися и эксплуатируемыми крестьянами обяжет партию пролетариата в таком случае, когда дело социализма будет обеспечено введением рабочего контроля, национализацией банков и пр., голосовать за крестьян против буржуазии. Большевики, по моему мнению, вправе будут тогда при голосовании внести свое особое заявление, оговорить свое несогласие и т. п., но воздержаться в таком случае значило бы предать своих союзников и в борьбе за социализм из-за частного разногласия с ними. Никогда большевики при таком положении не предали бы крестьян. Никогда уравнительное землепользование и т. п. меры н е повредят социализму, если власть в руках рабочего и крестьянского правительства, если введен рабочий контроль, введена национализация банков, создано рабочее и крестьянское высшее экономическое учреждение, направляющее (регулирующее) все народное хозяйство, и т. д. Таков был мой ответ.

Н. Ленин

Правда. 19 ноября (2 декабря) 1917. № 194. Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 35. М., 1974. С. 102-104.

129. Редакционная статья «Плоды аграрного декрета» («Русское Слово»)

18 ноября 1917 г.

(От нашего рязанского корреспондента).

По всей Рязанской губернии рассеялись агенты Ленина, распространяющие среди населения «декреты» о мире, о земле и агитационную литературу большевиков. Особое внимание обращает появление большого числа матросов Балтийского флота.

Вслед за появлением агитаторов аграрно-погромное движение вспыхнуло с новой, ужасающей силой.

Поистине «ураганное» развитие получило это движение в Сапожковском уезде, где до сих пор погромов почти не было. За последние дни здесь сожжено и разгромлено около полусотни усадеб, в том числе в имениях: Бырдина, Мясоедова, Ларадзиева, Никитиной, А. Зеленина, Г. Зеленина, Абрамовой, Геринг, Длотовских, Климова, Татаринова, Эмме, Горбачева, Балашева, графини Шуваловой, бр[атьев] Шульгиных, Мартынова, наследников героя настоящей войны генерала Гобято, Чулкова, Шовьева, Кочетова, Шиловских, крахмальные заводы Голиковых (расхищено до 150.000 пудов крахмала) и мн. др.

Разгромлено Песочинское казенное имение, имевшее образцовое скотоводство. Погромщиками не пощажена даже Песочинская сельскохозяйственная школа.

Убытки многомиллионные, не поддающиеся даже приблизительному учету.

В земледельца Чулкова погромщики стреляли, и он с женой бежали в Рязань полуодетые. Оставшиеся еще в усадьбах помещики бегут в паническом ужасе в города.

Разгромы производятся с известной методичностью, планомерно. Так, например, приступая к погрому в имении А.И. Никитиной, крестьяне составили на сходе приговор о том, чтобы все постройки разобрать и разделить, сады и питомники вырубить и т. п. (плодовые питомники Никитиной - образцовые, одни из лучших в России, премированные и обслуживавшие целый ряд губерний).

Командированный в этот уезд Советом солдатских депутатов делегат по продовольствию прапорщик Горвенко телеграфирует, что погромы происходят на глазах охраны, состоящей из солдат рязанского гарнизона, которая бессильна оказать противодействие.

На глазах охраны разграблены экономии: Волконского, Карандеевой, Шировского, Долгоруковой, Двухвостова, Шатилова, Баранова, Соловово, Березовской, Готшан, Монастерской, хутора Канаева, Содлина, Савилова, Богословского, Рогова, Тапширова и др. Весь хлеб расхищен.

Погромщики вооружены бомбами и револьверами и действуют бандами.

От посланных по делам продовольствия отнимают лошадей и сбрую.

Наряду с экономиями разгрому подвергаются и хозяйства рядовых крестьян. Ограблены вернувшиеся из отпуска солдаты Шатилов и Баранов, у которых погромщики отняли даже казенные сапоги.

В уезде поголовное пьянство, кругом море самогонки.

Горвенко просит организовать для водворения в уезде порядка новые отряды солдат, навербованных из голодающих местностей.

В Данковском уезде разгромлено до 16-ти имений. Действующая там следственная комиссия встречает противодействие и сопротивление крестьян, подстрекаемых агитаторами.

В деревне Крюковке произошло столкновение между крестьянами, не допускавшими милицию к производству обысков и отобранию расхищенного, и сопровождавшим ее отрядом кавалерии: залпом солдат убиты двое крестьян, после чего толпа рассеялась и прекратила сопротивление.

3-го ноября исполнительный комитет Скопинского Совета солдатских, рабочих и крестьянских депутатов постановил немедленно освободить из-под стражи содержавшихся по постановлению судебно-следственной власти 22-х крестьян, изобличенных в разгромах и поджогах усадеб. Начальнику тюрьмы было предъявлено требование освободить арестованных. Требование было подкреплено угрозами в случае отказа разнести тюрьму до основания.

Начальник тюрьмы обратился за помощью к военным властям. Но начальник местного гарнизона не только не оказал никакой помощи, но и, наоборот, приказал начальнику тюрьмы немедленно освободить арестованных. И арестованные были выпущены...

В настоящее время производится расследование, и сделано распоряжение о привлечении к законной ответственности всех без исключения виновных в преступном посягательстве на независимость суда. В Скопин вытребован отряд кавалерии.

В Раненбургском уезде расхищены конский завод и племенной скот в имении Ознобишина, при селе Митягине.

В Рязанском уезде разгромлена до основания усадьба Елагиных. Скотный двор подожжен. Увезено все имущество. Скот угнан.

Из Михайловского уезда телеграфируют губернской продовольственной управе, что положение в уезде крайне обостренное. Подвоз хлеба и личная неприкосновенность делегатов по продовольствию возможны только при условии присылки в уезд кавалерии.

Касимов, Рязанской губ[ернии] 17, XI. В Касимовском уезде разгромлены винокуренный завод и экономия бр[атьев] Шемякиных. Причиной погрома явилось недовольство крестьян уничтожением спирта.

Явившаяся на завод толпа крестьян кричала:

- Зачем спускаете спирт, какое имеете право? Зачем такое добро пропадает даром?

Служащие и рабочие завода и экономии, а также чины акциза бежали. Завод сгорел. Расхищение имущества с завода и из экономии продолжает

ся 3 дня.

Русское Слово. (М.) 18 ноября 1917. № 253.

130. Редакционные сообщения «Крыленко в армии», «Фронт и Большевики» («Русское Слово»)

18 ноября 1917 г.

Крыленко в армии

Крыленко сделал вчера в Совете народных комиссаров доклад о своей поездке на фронт. Как передают, Крыленко остался весьма недоволен своей поездкой в действующую армию. Крыленко заявил Совету народных комиссаров, что политика мира нового правительства встречает резко отрицательное отношение фронта. Крыленко предупредил Ленина и Троцкого, что при создавшемся положении Совет народных комиссаров едва ли сможет довести до конца намеченную им программу. Крыленко категорически отказывается снова отправляться на фронт. Крыленко указывал, что он неоднократно подвергался обстрелу, и что армия предупредила его, чтобы он больше не смел появляться на фронте.

Доклад Крыленко произвел ошеломляющее впечатление на Совет народных комиссаров.

Передают, что во время пребывания Крыленко в действующей армии его встретили враждебно почти на всех фронтах. Дальше Двинска Крыленко проехать не мог. Путешествие из Пскова в Двинск было обставлено полной тайной. Сзади поезда Крыленко следовал бронированный поезд с красногвардейцами и матросами. Без красногвардейцев Крыленко не делал ни одного шага. Отряд красногвардейцев охранял все пути, по которым следовал верховный главнокомандующий. Очевидцы этого путешествия передают, что поездка Крыленко напоминала путешествие бывшего царя Николая II, с той только разницей, что тогда охрану несли настоящие войска, а теперь красногвардейцы, поражавшие своей недисциплинированностью.

Фронт и Большевики.

Роспуск Ставки

Совет народных комиссаров торжественно объявляет ставку верховного главнокомандующего в Могилеве распущенной, а генерала Духонина народным изменником.

Поход в Ставку

Сегодня, в 5 часов дня, по городу с оркестром музыки, под командой офицеров прошли три роты гвардии Литовского полка в полном боевом вооружении, направляясь на Варшавский вокзал. На вопрос, куда направляются войска, солдаты лаконически отвечали: «В Могилев, идем разгонять Ставку».

Ввиду того, что «Викжелем» было издано распоряжение о прекращении всякой перевозки войск, не исполняющих боевых стратегических передвижений по фронту, войска, отправляющиеся в Могилев, должны были быть задержаны. На вопрос вашего корреспондента представителю «Викжеля», как они думают поступить при создавшемся положении, г. Крушинский ответил:

- Что же мы можем сделать? Против вооруженной силы мы бессильны. Сейчас у нас идет заседание полного состава «Викжеля», и мы снова будем обсуждать вопрос о самочинных перевозках войск.

Воззвание Общеармейского комитета

Общеармейский комитет обратился к солдатам с воззванием, в котором говорится, что в настоящее время единственным препятствием к заключению мира является правительство Ленина и Троцкого, главной задачей которого, по собственному их признанию, является углубление гражданской братоубийственной войны. Общеармейский комитет предлагает солдатам добиваться немедленного ухода кучки узурпаторов, предводительствуемой Лениным.

Немцы в Петрограде

Несмотря на то, что верховный главнокомандующий Крыленко обещает заключить с немцами мир не ранее 5-ти часов дня 19-го ноября, на улицах русской столицы уже в настоящее время расхаживают немецкие воины в полном военном обмундировании и без всякого конвоя. Появились немецкие солдаты в Петрограде еще вчера, днем. Публика отнеслась к немецким солдатам спокойно. Кто-то обратился к ним на немецком языке с вопросом, когда они устроят у себя революцию. Немцы весьма обстоятельно разъяснили, что они и так свободны, а кроме того, видели русскую революцию и этого для них вполне достаточно.

Мы, немцы, сказал один из солдат, вполне удовлетворяемся русской революцией. Она принесла нам много пользы.

Русское Слово. (М.) 18 ноября 1917. №253.

131. Редакционная статья «Куда толкают нашу партию выборы в Учредительное собрание» («Правда»)

19 ноября 1917 г.

Чему учат только что проистекшие выборы в Учредительное Собрание по Петрограду?

Оставляя в стороне для всех ясную картину, что рабочие и солдаты ушли от жалких соглашателей и изменников меньшевиков и правых с[оциалистов]-р[еволюционеров], от всех этих адвокатов без практики из «Новой Жизни», мы, социалисты-большевики, должны обратить внимание на один в высшей степени ясный и показательный факт, на голосование солдат, ибо общий факт потери влияния в народе соглашателями будет, очевидно, освещаться весьма охотно и подробно многими.

О чем же говорит голосование солдат?

Из 88 тысяч солдат за нашу партию выказались 67 тысяч солдат, стало быть, из каждой сотни солдат 80 человек голосовали за большевиков, не за партию, которая называет себя крестьянской, не за с[оциалистов]-р[еволюционеров], а за партию революционных рабочих.

Стало быть, солдаты-крестьяне поняли, кто на деле защищает интересы беднейшего крестьянства, интересы десятков миллионов народа.

И вот это доверие крестьян, живущих в Питере и отдавших голоса нашей партии, ставит перед нами новую задачу: работу в деревне, работу среди пролетарских слоев деревни.

Выборы в Учредительное Собрание толкают нас, большевиков, нашу партию в деревню, в самую гущу народную.

Ведь солдаты-крестьяне, голосовавшие за нас в Питере, связаны тысячью нитей с деревней, надобно, стало быть, эти связи закрепить, использовать и при помощи этих связей водрузить наше пролетарское знамя в деревне.

Надо немедленно начать работу в деревне, среди ее пролетарских слоев, среди беднейшего крестьянства.

Во время этой невиданной войны деревня приблизилась к городу как некогда двинулась к герою Шекспира ³²⁹.

Но этот лес погубит не нас, не тех, кто решительно и неуклонно борется за интересы пролетариата и беднейшего крестьянства, а тех, кто на словах называет себя крестьянской партией, а не деле является слугой буржуазии, если мы сделаем все, разрешим те задачи, которые ставит перед нами момент.

Пойти в деревню, бросить туда агитаторов, устроить батрацко-крестьянские организации, слить их в одну могучую общероссийскую организацию и затем слить эту организацию, а при ее помощи и беднейшую часть деревни с общепролетарской организацией, с нашей партией - вот та грандиозная задача, не разрешивши которой мы, большевики, не в силах будем разрешить необыкновенно великих проблем социальной революции.

Пролетариат совершит социальную революцию, ведя на буксире неразвитую, малограмотную, темную деревню, но совершит только тогда, когда пустит прочные корни своего влияния в деревне.

О практической стороне, организационной стороне работы в деревне в газетной статье говорить не приходится, это требует специального доклада и большой работы, здесь стоит остановиться только на двух сторонах вопроса.

Во-первых, необходимо использовать опыт уже существующих, самочинно возникших батрацко-крестьянских организаций с их удивительно красочным, полным драматизма, революционным творчеством (например, батрацкие организации в Режицком уезде), и, во-вторых, необходимо, идя в деревню, отбросить многие организационные навыки, подходящие и удобные в городе и абсолютно непригодные в деревне.

Необходим особый язык (не ура-патриотический, конечно, и не язык лубочных изданий), особая струйка во всей работе, особая книга и газета.

Это не значит, что нужно забыть наше марксистское учение, наоборот - это значит именно с точки зрения революционного марксизма учесть особые, создавшиеся вновь условия в деревне и пойти в деревню именно с проповедью всего учения, отбросив все кисло-сладкие толки народнической идеологии, все утопические настроения соц[циалистов]-рев[олюционеров] и не забывая, что только классовая борьба городского и сельского пролетариата ведет надежно по дороге к социализму.

В деревню! К организации сельского пролетария, вот куда толкают нас только что бывшие выборы.

В.Н.

Правда. (Пг.) 19 ноября (2 декабря) 1917. № 194.

132. Редакционная статья «Против саботажа» («Правда»)

19 ноября 1917 г.

Недавно образовался чиновничий «Союз Союзов» ¹, в котором, как и в отдельных комитетах и союзах, говорилось, что чиновники должны по своему социальному положению держаться ближе к пролетариату, что и понятно, так как в дореформенное время положение чиновника было прямо-таки жалким, «от ворон отстали, а к павам не пристали». Чиновник весь, со своей семьей, принадлежал тому ведомству, в лице какого-нибудь превосходительства или столоначальника, в котором он служил. Я думаю, если бастующие чиновники сопоставят свою жизнь в недавнем прошлом, а отчасти и теперь, с той жизнью чиновника, как ее подметили Чехов и Горбунов, то, наверное, многие согласятся со мной, что, к сожалению, в настоящее время сходство существует огромное, а если это так, то к чему же, спрашивается, эта забастовка протеста и против чего протест. Против того ли, что власть перешла в руки народа?

Отколовшись от демократии, чиновники подвергают и себя и свои семьи слишком большой опасности умереть с голоду, так как смешно думать, что какой-нибудь регистратор или столоначальник являются незаменимыми лицами в колесе государственного механизма и что в данный момент не принимается никаких мер со стороны Народных Комиссаров к ликвидации этой неразумной, необдуманной забастовки.

Пора бы чиновникам подумать о своем положении, как настоящем, так и будущем. Только рука об руку с демократией, а не буржуазией смогут т.т. чиновники улучшить свое положение. Ведь победа буржуазии, которой так добиваются бастующие, приведет снова к тому же самоуправству их превосходительств.

Если чиновники истинные пролетарии, то они должны были бы припомнить слова бывшего министра труда, что «жестокая пора истории приводит к власти демократию тогда, когда она должна спасать страну». Почему же в рядах противников власти демократии мы видим чиновников. Почему же они не хотят помочь делу укрепления истинной демократической власти в то время, когда их помощь была бы как никогда более полезна в этом, и лишь только помогла бы устранить те дефекты, которые, быть может, есть в организации власти демократии, а вместе с тем и ускорила бы и торжество всей демократии.

Эльский.

Протест против забастовки чиновников

Мы, служащие и рабочие Государственного с[ельско]-х[озяйственного] музея, выражаем возмущение по поводу постановления союза служащих Министерства земледелия о забастовке на 3 дня, долженствующей выражать протест против власти Совета Народных Комиссаров.

Союз служащих Министерства земледелия, состоящий в громадном большинстве из среднего чиновничества, окрасившегося в защитный цвет с[оциалистов]-р[еволюционеров] и с[оциал]-д[емократов]-«оборонцев» и возглавляемого явно черносотенной высшей бюрократией царского режима, совершает преступное дело против народа и народной власти. Ввиду этого мы отказались подчиниться постановлению союза служащих и революционным путем сами открыли с[ельско]-х[озяйственный] Музей для обычных его посетителей, знакомящихся и изучающих различные отрасли сельского хозяйства.

Протестуя против реакционного образа действий союза служащих М[инистерст]ва земледелия, пожелавших закрыть забастовкой даже библиотеку с[ельско]-х[озяйственного] музея, мы выходим из состава Союза и предлагаем то же сделать и нашим сознательным товарищам, которые должны понимать, что, борясь с народной властью, бюрократия стремится спасти свою шкуру.

Кроме того, просим Петроградский Совет Раб[очих] и Солд[атских] Деп[утатов] пересмотреть вопрос, может ли реакционный союз служащих Министерства земледелия иметь своих делегатов в Петроградском Совете Раб[очих] и Солд[атских] Деп[утатов]. Мы протестуем против того, чтобы этот союз имел представителей в революционном органе петроградской демократии.

Доводим до сведения посетителей музея, что мы не позволим администрации закрыть музей ни на один день.

Следуют 27 подписей.

Заявление служащего Гос[ударственного] банка

Совет Народных Комиссаров в лице его уполномоченного товарища Менжинского требует признания власти Совета от всех служащих Гос[ударственного] банка. Что касается меня лично, как одного из служащих Гос[ударственного] банка, то ко мне это требование относиться не может, нельзя требовать признания давно, еще в стенах университета, мною признанного, не однажды страдавшего и много претерпевшего за это признание. Если же Совету Народных Комиссаров, являющемуся, по моему глубокому убеждению, воплощением воли народа, необходимо подтверждение моего признания его власти во всей ее полноте, документально, то я честно заявляю Совету, что я, открыто исповедуя идеи большевизма, являясь горячим сторонником его лозунгов, никогда против народа не шел и не пойду, считая своих саботирующих и бастующих сослуживцев врагами народа, о чем я и объявил им громогласно на собрании 13-го ноября.

Примите уверение в преданности и верности вам, народным вождям, бывшего студента, ныне служащего Гос[ударственного] банка гражданина А.Д. Дмитриева.

В Главном Казначействе

Собрание низших служащих и части других служащих, сообща обсудив создавшееся положение в Государственном Главном Казначействе, протестует против поведения тех служащих, которые объявляя забастовку, наносят удар в спину многомиллионным массам солдат, гибнущих там, на фронте, от голода и холода, и всему населению Петрограда, так как своей забастовкой эти враги народа еще более расстраивают продовольственное дело. Ввиду этого собрание служащих призывает всех введенных в заблуждение воевать с врагами народа и приступить к работам.

Письмо в редакцию

По поводу напечатанной в № 229 «Известий Совета Р[абочих] и С[олдатских] Деп[утатов]» резолюции Петроградского гарнизона, предлагающей служащим Министерства продовольствия в трехдневный срок возобновить работу, Исполнительный Комитет служащих Министерства продовольствия считает необходимым заявить, что до настоящего момента работа Министерства непрерывно продолжается и не прекращалась ни на один день.

Бастующим чиновникам

Товарищи! Не пора ли наконец прекратить нашу бессмысленную забастовку.

Какие вы имеете права, вы, вносящие дезорганизацию в жизнь страны, вы, желающие взять у народа деньги, хотя бы в виде жалованья, и все же продолжать забастовку. Какое вы имеете право осуждать, ругать совершенно незаслуженно тех из наших товарищей, которые приступили к работе и которых вы обещаете вышвырнуть на улицу, как ненужную шваль, когда придет «законная власть» - Учредительное Собрание.

Отбросьте от себя эти позорные мысли, товарищи! Идемте с теми нашими сослуживцами и сослуживцами, которые на поддались на сладкие речи наших руководителей и ораторов из союза союзов, занимающих, к слову сказать, видное положение и прекрасно обеспеченных в материальном отношении. Идемте вместе с нашими бедными честными и сознательными чиновниками, которые из чувства беззаветной любви к родине, двинулись рука об руку со всею трудовою измученною массою навстречу народным интересам.

Чиновник управления государственными сберегательными кассами Вас[илий] Соколов.

Правда. 19 ноября (2 декабря) 1917. № 194.

133. Террор. Приказ об аресте министров («Русское Слово»)

19 ноября 1917 г.

Военно-революционный комитет по поводу воззвания Временного Правительства ко всем гражданам России ³³⁰ официально заявляет.

«Не придавая никакого значения опубликованному в газетах заявлению бывших министров и их товарищей, но опасаясь, что это заявление может вызвать справедливое возмущение революционных рабочих и солдат Петрограда и какие-либо эксцессы на этой почве, военно-революционный комитет постановил: подписавших упомянутое заявление бывших министров Прокоповича, Малянтовича, Никитина, Вернадского, Нератова, Фридмана, Саввина, Голубкова и Краснова отправить под надежным караулом в Кронштадт под надзор исполнительного комитета Кронштадтского Совета рабочих и солдатских депутатов».

Ни одного из перечисленных министров военно-революционному комитету пока не удалось арестовать.

Сегодня, в 7 час[ов] вечера, в министерство продовольствия явились представители военно-революционного комитета и осведомились, где находится квартира заместителя министра-председателя С.Н. Прокоповича. Служители ответили, что министр уже давно не посещает ведомства и что адрес его им не известен.

Узнав, что Прокоповича заменяет Башкиров, представители военно-революционного комитета отправились к нему, но оказалось, что Башкиров и его товарищ Кондратьев уехали из Петрограда несколько дней назад по делам службы.

Из квартиры Башкирова члены военно-революционного комитета отправились к товарищу министра внутренних дел Салтыкову, который был подвергнут допросу об обстоятельствах отъезда из Петрограда министра внутренних дел А.М. Никитина. Интересовались также члены комитета, принимал ли допрашиваемый участие в составлении воззвания Временного Правительства. Салтыков оставил без ответа все вопросы.

В тот же день члены военно-революционного комитета посетили Совет крестьянских депутатов и справлялись о местожительстве министра земледелия С.Л. Маслова. Нужных им сведений они и здесь, конечно не получили.

Из Совета крестьянских депутатов «власти» отправились производить обыск у министра труда К. Гвоздева. Обыск не дал никаких результатов.

Русское Слово. (М.) 19 ноября 1917. №254.

134. Редакционная статья «Второй шаг» («Правда»)

19 ноября 1917 г.

Переговоры о перемирии начинаются ³³¹. Сочтут ли удобным наши представители, ввиду короткого срока, который отделяет нас от первых переговоров, заключать перемирие на более долгое время; будут ли они требовать фактического перемирия только на короткий срок, чтобы это перемирие могло произвести свое действие на народные массы и правительства союзников, факт остается фактом. Переговоры о перемирии начались. Ни крики буржуазной и оборонческой прессы о «распродаже России» и о «похабном» мире, ни протесты союзных генералов в ставке не произвели и не могли произвести никакого впечатления на рабочее и крестьянское правительство. Но только потому, что эти крики - крики лицемерные и корыстные: ведь русская буржуазия и русские оборонцы с самого начала войны ничего другого не делали, как только предавали Россию союзным капиталистам, а союзные «борцы за демократический мир» ничего другого не предпринимали, кроме периодической покупки русской земли и русской крови за свое золото. Рабочее и крестьянское правительство твердо решило добиться мира. Общего, если можно, сепаратного - если нам навяжут его союзные империалисты. Рабочее и крестьянское правительство не даст запугать себя угрозами, с этого пути оно не даст себя сманить обещаниями. Угрозы союзников-империалистов нас не устрашат. Между ними самими нет единства интересов. Они сами смотрят друг на друга, как дельцы, которые при дележе добычи не хотят быть обманутыми один другим. О чем же другом свидетельствует позиция, занятая американской миссией (официальный визит военного атташе С[оединенных] Ш[татов] Америки генерала Джедсона в Смольный) ¹, как не об этом противоречии интересов союзников?

Вы грозите нам, господа, крутыми мерами? Но если мы заявим в ответ на вашу экономическую блокаду открытым заявлением о неуплате долгов, то против вас поднимется последний лавочник, у которого вы выманили последний франк для кормления молоха войны!

Попробуйте, господа, поднять ваши рабочие классы на крестовый поход против рабочей и крестьянской России, которая после сорокамесячной войны зажгла факел пролетарской революции, факел, указывающий путь массам пролетарской Европы! Если вы нам скажете через своих ставленников: подождите-ка, вот пройдет еще год, и мы начнем переговариваться о мире, а пока что подождите с перемирием и заключите перемирие с Духониным, то мы вам отвечаем: эта хитрая механика чересчур ясна, чтобы обмануть русских солдат, рабочих и крестьян. Уже чересчур долго вы кормили их словами, теперь они верят только делу.

С Духониным перемирия не будет. А если вы стремитесь к перемирию на поле сражения, тогда скажите открыто, когда мы намерены явиться для переговоров. Если союзники не примут такого справедливого предложения, то это будет лишним доказательством старой римской пословицы: «Кого Бог хочет наказать, того он лишает разума».

Разве вы думаете, что рабочие Италии и Франции будут смотреть спокойно, как проливается их кровь, в то время, как рабочий народ России открыл им путь к миру? Вы ведете опасную игру, господа!

Представители русских трудящихся масс, выехав в немецкую ставку для переговоров, великолепно знали, что они едут не на пир с новыми союзниками, а на борьбу. Если прапорщику Крыленко не очень приятно разговаривать с фельдмаршалом Гинденбургом, то и для Гинденбурга этот разговор не представляет особого удовольствия. Немецкий генералитет не прочь бы саботировать перемирие, подобно русскому генералу Духонину. Но дело мира - великое дело, и народные массы Германии жаждут его не менее, чем его жаждет русский народ. Идти открыто против мира - это значит идти на гражданскую войну с рабочими массами. Радиотелеграмма графа Чернина к Троцкому доказывает, что давление жаждущих мира народных масс на командующие классы в Австрии еще сильнее, чем в Германии. И если господа немецкие генералы думают, что они в состоянии использовать положение России для того, чтобы навязать ей оскорбительные условия мира или, чтобы согласившись на приемлемые условия мира для России, броситься всеми свободными силами на Западный фронт, так они сугубо ошибаются.

Мы «похабного» мира заключать не будем, а захотят ли рабочие массы Германии снова начинать войну для раскрытых явно захватнических целей -на этот вопрос пусть дадут себе ответ господа генералы сами. Если же они хотят перебросить свои силы на запад, то для немецких рабочих станет вопрос, боролись ли они только за то, чтобы не умирать у Двины, или чтобы вообще покончить с этой бойней.

Великое дело мира творится теперь. Ни Духониным, ни Гинденбургам, ни маршалам Гайг не по силам его саботировать. Кто теперь станет на дороге этого колеса истории, тот будет им раздавлен.

Мы не говорим рабочим и солдатским массам, что победа уже на нашей стороне, но борьба, борьба решительная, уже началась и дело мира вырвано из трясины слов. На представителей русск. пролетариата и крестьянства обращены взоры истомленных и истощенных солдатских масс всего мира. Наши товарищи поехали в немецкую ставку не как победители - иначе они совсем не говорили бы с Гинденбургом, но они поехали, как борцы, за которыми стоят революционная Россия и нарастающее революционное движение всех стран.

Правда. 19 ноября (2 декабря) 1917. № 194.

135. Ставка Верховного главнокомандующего («Русское Слово»)

19 ноября 1917 г.

В Могилеве

Могилев, 18, XI, 12 часов. В городе большое возбуждение. Ночью спешно выехала часть миссии наших союзников. Сейчас уезжают остальные. Выехала и часть Ставки. Увозят документы. Опять аппараты.

Сейчас, в 11 час[ов] утра, у загородки входа во дворец стоит большая толпа возбужденных солдат георгиевского батальона. Они не пускают автомобилей, пытающихся проехать на вокзал. Задержаны, таким образом, Духонин, Вырубов и другие высшие чины Ставки.

Солдаты говорят:

- Почему уезжают, не оповестив? Затем и куда едут? Почему всю ночь жгли бумаги? Почему сняли аппараты, разрушили всю Ставку? Приедут наши (т. е. большевики), и им нельзя будет продолжать работу. Не пустим никого.

Могилев, 18, XI. Решение о переводе ставки, как выяснилось, было принято еще 17-го вечером, когда в Могилеве стало известно, что 3 эшелона матросов идут на Могилев.

Первый ударный полк и другие части, защищавшие Ставку, приняли меры, стали копать окопы недалеко от Могилева, установили связь и приготовились к бою. Все было настроено воинственно. Но у высших чинов Ставки, по обыкновению, было настроение нерешительное, выжидательное: закралось, видимо, сомнение в надежности войск. В Ставке утвердилась мысль о необходимости немедленно переехать в Киев.

Было получено сведение, что Рада гарантирует Ставке безопасность. Стали готовиться к отъезду. Было решено выехать высшим чинам, перевезти в первую голову оперативное отделение и часть разведочного. Остальные отделы не были извещены.

Сожгли, чтобы не отдать большевикам, секретные стратегические карты. Приготовления шли до света. Утром Совет солдатских депутатов, узнав о намерениях Духонина, послал георгиевцев и остановил бегство.

Могилев, 18, XI. 12 час[ов] 8 мин[ут]. Внезапный отъезд Ставки объясняется еще следующим. Выяснилось, что положение Ставки в центре двух большевистских фронтов ненадежно. Хотя Ставка защищается вооруженными силами от нападения со стороны Петрограда, но со стороны Западного фронта она мало защищена. Этот фронт может послать в Ставку большие силы. В 60-ти верстах стоит, например, тяжелая батарея, враждебная Могилеву. Создалось критическое положение.

Постановление Общеармейского комитета

Могилев, 18, XI, 16 ч[асов] 22 м[инут]. Весь вчерашний вечер и всю ночь шло заседание Общеармейского комитета с представителями фронтов, специально вызванными на съезд.

В конце прений пришли к таковому постановлению: вступить в переговоры со Смольным институтом и постараться убедить Совет комиссаров оставить Ставку как технически-оперативный и хозяйственный аппарат.

Съезд соглашается на замену Духонина генералом Бонч-Бруевичем, к которому большевики расположены и которого они сами выдвигали на пост верховного главнокомандующего.

Ночью был разговор со Смольным. Содержание его еще неизвестно.

Вторая половина постановлений съезда касалась немедленного выезда Ставки на Юг.

Возможность компромисса

Могилев, 18, XI. Общее собрание гарнизона и управления Ставки, на котором присутствовал ген[ерал] Духонин, разделилось на два течения. Одни, например, ударники, говорят о готовности защищать Ставку с оружием, другие - о необходимости послать к матросам делегации и выяснить им, что они обмануты.

Возможно компромиссное решение: не Духонин, не Крыленко, а третье лицо, на котором можно сойтись.

Это мнение разделяет большинство собрания.

Ген[ерал] Духонин заявил, что он не цепляется за власть, но будет верховным главнокомандующим до тех пор, пока не передаст своих обязанностей тому, кому будут доверять армия и страна. Теперь кровопролитие излишне, так как союзники нам разрешили (?) сепаратный мир.

Ставка остается в Могилеве

Могилев, 18, XI. Выясняется, что Духонин, задумав выехать со Ставкой в Киев, перерешил, когда получил известие, что союзники разрешают (?) нам мир. Это совпало с прибытием ко дворцу георгиевцев, которые не хотели никого пускать из Ставки.

К вечеру выход и вход во дворец был уже свободный. Ставка остается в Могилеве. Бонч-Бруевич не согласен занять пост верховного главнокомандующего, а Общеармейский комитет отводит Крыленко.

Освобождение военнопленных

По полученным нами сведениям, Совет народных комиссаров, не ожидая окончания начатых им с немцами переговоров о перемирии, намерен освободить всех военнопленных, захваченных нашими войсками во время настоящей войны. В первую очередь будут освобождены военнопленные немцы.

Пощечина прап[орщику] Крыленко

Прапорщик Крыленко получил следующую телеграмму: «Я - комиссар при 13-м корпусе. На войне с 1914 года. Доброволец. Ныне поручик 56-го Сибирского стрелкового полка. Имею офицерский Георгиевский крест. Состою в партии с[оциал]-д[емократов] меньшевиков.

За глумление, которому подвергались Россия-страдалица и наша несчастная армия вследствие назначения вас, прапорщика, никому и никогда не известного, на великий и святой пост Верховного главнокомандующего, заочно ударяю вас своей раненой правой рукой по лицу и спрашиваю: Неужели и после этого вы вступите в верховное командование?

Такую же телеграмму шлю безумцам, назначившим вас. Сын крестьянина Вятской губернии поручик Марцев. Действующая армия, 12-го ноября 1917 года.

Примечание. Вследствие непринятия телеграммы на телеграфе, посылаю ее почтою».

Русское Слово. (М.) 19 ноября 1917. № 254.

136. Побег генералов Корнилова, Деникина и других («Русское Слово»)

[20 ноября] 1917 г.

20-го ноября в Москве и Петрограде («Викжелем») по прямому проводу из Могилева получено сообщение о побеге в ночь на 20-е ноября из Быхова генерала Л.Г. Корнилова. Вместе с бывшим верховным главнокомандующим бежали и остальные узники: бывший главнокомандующий Юго-Западным фронтом ген[ерал] А.И. Деникин, начальник его штаба С.Л. Марков, генерал-квартирмейстер М.И. Орлов и др. Во главе отряда из нескольких сот текинцев Л.Г. Корнилов по шоссе двигается на юг. Приводим текст телеграммы, полученной из ставки в Петрограде:

«Викжель. Центральный исполнительный комитет крестьянских депутатов, Военно-революционный комитет.

Сегодня ночью из Быхова бежал Корнилов сухопутными путями. Корнилов вместе с 4-мя сотнями текинцев направляется в сторону Жлобина, на юг. По полученным сведениям, Корнилов выпущен по предъявлении ордера за подписью Шабловского.

Комиссар военно-революционного комитета Дьяконов».

Председатель «Викжеля» распорядился по телеграфу по всем железным дорогам о принятии мер к задержанию генерала Корнилова. «О принятых нами мерах, - говорится в телеграмме, - уведомьте местные советы солдатских депутатов» ³³².

Русское Слово. (М.) 21 ноября 1917. №255.

137. Подробности убийства ген. Духонина («Русское Слово» )

[21 ноября] 1917 г.

Могилев, 21-го ноября. Близкие Духонину передают следующие подробности его трагической смерти. Доставление Духонина на вокзал вызвало огромное возбуждение матросов и красногвардейцев, немедленно потребовавших выдачи его на самосуд. Находившийся тут же Крыленко пытался успокоить, напоминая о военно-революционной дисциплине и указывая, что Духонина необходимо доставить в Петроград, где он должен ответствовать перед военно-революционным судом. Однако в ответ на крики: «Корнилов сбежал, этого уже не выпустим!», матрос с надписью на ленточке «Севастополь» нанес первый удар генералу. Тогда толпа набросилась и стала избивать. Духонин, весь окровавленный, не защищался; кто-то из толпы выстрелил; Духонин упал; стали колоть штыками и перебросили на другую сторону пути и оставили только тогда, когда убедились, что перед ними - бездыханный труп. Близкие хлопочут о выдаче трупа для погребения на родине. Однако труп не выдан. К проживающей в ставке жене Духонина, встретившей трагическую весть стоически, в течение дня заезжали с соболезнованием чины штаба и товарищи. Между прочим, накануне, когда уезжали некоторые чины штаба, Духонину подан был автомобиль, чтобы бежать. Выйдя уже в пальто в вестибюль, Духонин махнул рукой и заявил: «Нет, я - не Керенский», и остался ¹.

Русское Слово. (М.) 24 ноября 1917. №257.

¹ В связи с убийством генерала Н.Н. Духонина Крыленко обратился «ко всем солдатам революционной армии и флота», сказав следующее: «Я вступил в Могилев во главе революционных войск, Ставка сдалась без боя. Последнее препятствие делу мира пало. Не могу умолчать о печальном факте самосуда над бывшим верховным главнокоман[ующим] Духониным. Ненависть к нему слишком накипела. Бегство Корнилова накануне падения Ставки было причиной эксцесса. Я не могу допустить пятен на знамени революции. С самым строгим осуждением следует относиться к подобным фактам. Не пятнайте власть народа! Революционный народ грозен в борьбе, но должен быть мягок в победе. С падением Ставки борьба за мир получает новую силу. Да здравствует власть Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов!» (Родной край. (Херсон). 26 ноября 1917 г..)

Новые подробности убийства генерала были опубликованы в газете «Утро России»: «Чрезвычайно важное обстоятельство, связанное с трагическим убийством Духонина. В газетах сообщено, что в толпе во время убийства находился матрос, который никому не был известен. По полученным в Петрограде сведениям, это был офицер австрийской службы. Он служил в австрийской контрразведке и знал Духонина лично; незадолго до войны он арестовал Духонина в Австрии. Духонин служил в то время в русской контрразведке. Обстоятельство это придает трагедии вполне определенную окраску». (Утро России. 28 ноября 1917. № 261.)

Аналогичные сведения сообщал и бывший секретарь генерала А.А. Голембиевский в 1919 г. в Таганроге, когда «Особой Комиссией» велось расследование, в числе других преступлений большевиков, и обстоятельств гибели Духонина: «21-го же ноября [1917 г. -О.Ш.] ген. Бонч-Бруевич просил меня распорядиться, чтобы вещи ген. Духонина были собраны и заколочены в особый ящик. На это я ответил Бончу, что самое ценное уже расхищено в эту ночь матросским караулом, а затем предложил одному из матросов позвать начальника караула, чтобы тот распорядился разрешить денщику генерала убрать и уложить вещи. Матрос пошел, а я в это время остался говорить с генералом Раттелем. Через несколько минут я, услышав шаги приближающихся людей, обернулся. Ко мне подходил караульный начальник, одетый в форму боцмана. Вглядевшись его лицо, я остолбенел и прямо отшатнулся. В караульном начальнике я узнал кельнера одного из кафе в Берлине, где я бывал в бытность мою на службе в течение 11 лет при нашем военном агенте в Берлине. Тот тоже, очевидно, узнал меня, так как, увидев меня, сразу круто повернул обратно и на ходу приказал исполнить мое требование. Оправившись от временного смущения, я тотчас же послал за ним вдогонку моего писаря Жуковича, но его нигде не могли уже разыскать. Он бесследно исчез, а через 20 минут караул матросов был снят». (См.: К убийству ген. Духонина. (Из материалов «Особой Комиссии») // На чужой стороне. Прага. 1925. Кн. Х.С. 218-220.)

138. Л.Д. Троцкий. Отчет о деятельности Рабочего и Крестьянского правительства («Правда»)

[20 ноября] 1917 г.

Народ, взявший власть в свои руки, проявляет к переживаемому моменту такой глубокий, жгучий интерес, какого не наблюдалось ни при одном событии в течение всех 8 месяцев революции. Вчера, перед отчетом тов. Троцкого, площадка перед цирком «Модерн» по всем направлениям густой паутиной была изрезана очередями к двум кассам за билетами, для получения которых приходилось простаивать до двух часов. В результате около 12.000 человек в цирке. Народ прибывал, и тысячная толпа под дождем стояла у входа и не хотела расходиться.

Лица серьезные, доклад выслушивается с напряженным вниманием всей громадной аудиторией, отдельные места речи оратора, в особенности там, где

говорится о прямолинейности новой власти, ее интернациональной политике, прерываются бурными аплодисментами.

- Товарищи, - начинает тов. Троцкий, - здесь, в этом здании, 23 октября мне довелось говорить на народном собрании, на котором обсуждался вопрос о Всероссийском Съезде и единодушно поднимался голос за Советскую власть. Вопрос, который наиболее остро стоял перед страной за все 8 месяцев революции, это - вопрос о войне и мире. Мы утверждали, что только власть, опирающаяся на народ, может положить конец бойне. Мы утверждали, что нужно опубликовать тайные договоры и объявить, что русский народ, который их не заключал, не может быть связан мертвой буквой для совместных грабительств. На это враги наши нам говорили, что это демагогия. Вы бы, мол, на это, будучи у власти, не решились, ибо тогда союзники пошли бы против нас. Но мы утверждали, что спасение России в перемирии и мире. Мы утверждали, что затяжной характер войны губит революцию, разоряет и истощает страну, и что чем больше мы будем воевать, тем более рабским будет становиться наше положение, так что, в конце концов, нам только и осталось бы, что выбирать себе барина.

Но мы желаем жить и развиваться, как свободный народ, а для заключения мира необходимо было опрокинуть власть буржуазии и Керенского. Нам говорили, что мы останемся без поддержки. Но 25 октября местный Петроградский Совет взял на себя инициативу и ответственность и при поддержке гарнизона и рабочих совершил переворот, явился к собравшемуся Съезду Советов и сказал: «Старая власть в стране сломлена, власти в стране нет, и вы обязаны взять ее в свои руки». Мы сказали, что первейшей обязанностью новой власти явится предложение перемирия на всех фронтах для заключения мира без аннексий и контрибуций, на основе самоопределения народов, т. е. так, чтобы каждый народ путем голосования смог бы сказать свое решительное слово: хочет ли он жить, входя в состав данного государства и пользуясь внутри его полной автономией, или желает отделиться и жить совершенно самостоятельно. Должно положить конец тому, что сильный путем оружия заставляет жить так, как он этого хочет, слабого; каждый народ - мал он или велик - должен быть сам хозяином своей страны. Теперь это программа не партии, не Совета, а всего народа. За вычетом той грабительской партии, которая дерзает себя именовать «партией народной свободы» (аплодисменты), а на самом деле является врагом народной свободы, которая всеми силами срывает мир и которой мы открыто объявили беспощадную борьбу, - за вычетом этой партии весь народ русский заявил, что он насилия не желает. И в этом смысле был издан наш декрет о мире ³³³. В день принятия его поднялись казаки Краснова, и самому существованию Советской власти угрожала опасность. Но, как только они были сломлены, и власть Советов укрепилась, нашим первым делом было обратиться одновременно к союзным посольствам и германским властям с предложением перемирия на всех фронтах. Наши враги, кадеты и соглашатели, говорили, что Германия и не откликнется, - на деле вышло другое, и мы уже имеем согласие Германии и Австро-Венгрии на ведение переговоров о перемирии на основе советской формулы. Этому предшествовало то, что как только мы получили ключи от шкафов тайной дипломатической переписки, мы опубликовали тайные договоры и тем исполнили обязательство, которое дали народу, будучи еще маленькой оппозиционной партией. Мы говорим и говорили, что не может народ проливать свою кровь и кровь своих братьев за какие-то договоры, которых он не заключал, не читал и не видал. На такие мои слова соглашатели говорили: не говорите с нами таким языком, здесь не цирк «Модерн». Но я ответил им, что у меня есть один язык, язык социал-демократа, и им я говорю с народом и с вами, буду говорить с союзниками и с германцами. (Шумные аплодисменты.)

У них, у людей с заячьей душой, значило, что опубликовать тайные договоры это значит заставить объявить нам войну Англию и Францию. Но они не понимали, что верхи воспитали в течение всей войны народ на том, что Германия коварный, жестокий враг, а Россия благородный народ, и нельзя в 24 часа сказать народу обратное. Опубликованием тайных договоров мы приобрели себе врагов в лице верхов государств, но за нами зато теперь поддержка их народов. Не дипломатический мир заключим мы, а народный мир, солдатский мир, окопный мир! (Бурные аплодисменты.) И результаты прямой политики сказались: в Смольный институт явился Джэдсон и от имени Америки заявил, что протест Керта при Ставке Духонина против новой власти является недоразумением, что Америка отнюдь не желает вмешиваться во внутренние дела России. Таким образом вопрос об Америке улажен.

Другой конфликт еще не улажен, и теперь я должен дать вам отчет о нем. За борьбу за мир английское правительство арестовало и держит в своем концентрационном лагере Георгия Чичерина, отдавшего народам России, Англии, Германии и Франции свои богатства и свои знания, и смелого агитатора среди английских рабочих, эмигранта Петрова. Я обратился с письмом в английское посольство, где указал, что Россия терпит присутствие в ней многих богатых англичан, которые находятся в заговоре с контрреволюционной русской буржуазией, и тем более мы не можем допустить, чтобы русские граждане находились в английских тюрьмах, а потому те из них, которым не предъявлено никакого уголовного обвинения, должны быть немедленно освобождены. Неисполнение этого требования повлечет за собой невыдачу паспортов английским подданным, желающим покинуть Россию. Народная Советская власть ответственна за интересы всего народа; где бы каждый гражданин ни находился, он находится под ее защитой. Если Керенский обращался к союзникам, как приказчик к хозяину, то мы должны показать, что можем с ними жить лишь на равной ноге. Мы этим раз навсегда заявили, что кто хочет надеяться на поддержку и дружбу русского свободного и независимого народа, тот должен с уважением относиться к нему и его человеческому достоинству.

Как только власть очутилась в руках Советов, мы предложили перемирие от имени русского народа. Мы имели право говорить именем народа, ибо все, что мы предлагали, как и вся программа Народных Комиссаров, состоит из лозунгов и предложений, проголосованных и принятых в сотнях и тысячах Советов, фабрик и заводов, т. е. принятых всем народом (аплодисменты). Наша делегация будет говорить открытым и мужественным языком. Мы спросим: согласны ли вы заключить немедленное перемирие на всех фронтах, и если они скажут - да, то мы попросим их оповестить об этом союзные правительства для присылки своих д[е]легатов. Вторым нашим вопросом будет: имеют ли они в виду заключить мир на демократических основаниях. Если нам придется заключать перемирие одним, то мы заявим Германии, что недопустима переброска войск с русского фронта на другие, ибо мы предлагаем честное перемирие, и за счет его не должны быть раздавлены Англия и Франция.

Во время переговоров ни в коем случае не будет допустима тайная дипломатия. О каждом нашем предложении и германском ответе будут возвещать народам наши летчики и радиотелеграф. Мы будем заседать под стеклянным колпаком, и германские солдаты, через тысячи распространяемых нами немецких газет и воззваний, будут оповещаться о каждом нашем шаге и ответном германском.

Мы скажем, что Литва и Курляндия должны сами решить вопрос, с кем они хотят быть, и что Германия не на словах, а на деле должна выслушать свободное волеизъявление народов. И если после этих открытых, прямых и честных заявлений кайзер откажется заключить мир, если банки и биржи, которым выгодна война, будут мир срывать, народы увидят, у кого правда, и станем мы сильнее, а кайзер и биржи - слабее. Мы будем чувствовать себя не побежденными, а победителями. Ибо кроме военных есть и другие победы; ибо когда народ взял власть в свои руки, свалив врагов своих, - он победил. Мы не знаем других интересов, кроме народных, а эти интересы одни у народов всех стран. Мы объявляем войну войне. Цари боятся заключения мира, боятся, что народы попросят отчета за все понесенные великие жертвы и пролитую кровь. Германия, соглашаясь на перемирие, косится на свой народ, она знает, что он потребует ответа, и если Германия его не даст, то союзником германского народа будет русская революция. Франция и Англия должны будут пойти на переговоры о заключении мира, а если не пойдут, то их народы, оповещенные о ходе переговоров, погонят их туда палкой. Русские представители превратятся за столом переговоров в обвинителей, народы будут судить свои верхи. Опыт того, что проделали с народами за сорок месяцев войны, не пройдет даром. Мы же вашим именем скажем братьям: знайте, в тот час, когда вы направите революционную силу на вашу буржуазию, ни один русский солдат не выстрелит.

Это обещание будет дано вашим именем, и вы его поддержите. (Продолжительные аплодисменты.)

Коснувшись затем общей политики Совета Народных Комиссаров, ее нарастающих побед и еще оставшихся не опрокинутыми препятствий, народный комиссар кончает:

- Мы можем ошибаться, но знайте, что мы никогда не согласимся изменить народу. Если они окажутся сильнее нас, мы погибнем на тех постах, на которые вы поставили нас. Не шутки шутить собираемся мы, но в содружестве с народами твердой вооруженной рукой отбросить препятствия и возвестить свободу для всех народов! (Продолжительная овация.)

Правда. (Пг.) 21 ноября (4 декабря) 1917. № 195.

139. А.В. Луначарский. Доклад о деятельности Рабочего и Крестьянского правительства («Русские Ведомости»)

[20 ноября] 1917 г.

Вчера в цирке «Модерн» выступил комиссар по народному министерству Луначарский. Отвечая на вопрос, почему закрыты газеты, он заявил, что закрытие решено большинством комиссаров из опасения срыва переговоров о мире. Он лично полагает, что большевики настолько упрочились, что можно было бы газет не закрывать. Луначарский далее указал, что распространение тлетворной ядовитой пропаганды вскоре будет пресечено. Большевики проведут декрет, в силу которого газеты будут поделены между партиями, и сколько кто имеет сторонников, столько и печатают. В дальнейшей своей беседе Луначарский признал, что к переговорам о мире до Учредительного Собрания большевики приступили в целях агитационных. Теперь помещикам сунуться в борьбу будет трудно. Мы спасли Учредительное Собрание. На поставленный вопрос, допустимы ли с точки зрения пролетарского понимания убийства помещиков и разгромы их имений, Луначарский ответил: «Конечно, недопустимы. Но, - добавил он, - если принять во внимание, сколько лили крови помещики, то мы не скажем, что что-либо может остановить нас на пути к освобождению». Остановившись на вопросе о перегруженности России займами, Луначарский заметил, что по внешним займам, за исключением мелких держателей облигаций, большевистское правительство платить не будет ³³⁴. Это - единственный способ освободиться из петли.

Русские Ведомости. (М.). 21 ноября 1917. № 255.

140. С.В. Петлюра ³³⁵. Решение Центральной Рады приступить к мирным переговорам («Родной Край»)

[21 ноября] 1917 г.

Объявляю для сведения всех украинских войск на всех фронтах следующую резолюцию, принятую Украинской Центральной Радой при Украинской народной республике ³³⁶ по вопросу о мире и перемирии.

От имени Украинской народной республики Украинская Центральная Рада считает необходимым приступить к перемирию. Полагая: 1) что вопрос о мире от имени всей российской республики может вести только центральный социалистический федеральный орган власти; 2) что попытки создания такой власти до сего времени не удались; 3) что при современном положении такая власть может быть создана только в процессе осуществления мира; 4) что иной путь создания этой власти мог бы теперь затянуть вопрос о мире и повредить осуществлению его, - поэтому Украинская Центральная Рада приступает к активному осуществлению вопроса о мире. Этим Центральная Рада выполняет издавна высказанную волю украинского народа и не раз уже вынесенные его резолюции о немедленном мире, в чем Центральной Раде препятствовало Временное российское правительство. Ввиду изложенного Центральная Рада постановила: 1) послать представителя от Центрального секретариата Украинской народной республики на Юго-Западный и Румынский фронты для ведения переговоров о мире; 2) обратиться сейчас же от имени Украинской народной республики как к союзным, так и враждебным державам с предложением начать мирные переговоры, поставив в известность нейтральные державы и одновременно с сим уведомив об этом как совет народных комиссаров, так и правительство республики Российской федерации для координации действий. Вместе с тем Центральная Рада приступает к немедленному составлению конкретной программы мира для предложения от имени Украинской народной республики народам России, а также союзным и враждебным державам как основу для переговоров.

Украинская Центральная Рада призывает все народы России принять в этих переговорах деятельное участие.

Резолюция принята 21 ноября с. г. в 24 часа.

Во исполнение постановления Центральной Рады предлагаю резолюцию огласить через командующих армиями, округами, отдельными частями и украинской военной рады для широкого осведомления украинской части. Призываю не допускать самочинных выступлений и сохранять полный порядок как на фронте, так и в тылу. Военным комиссарам и представителям Украинской республики при штабах фронтов и армии доносить мне о состоянии военных частей в дни перемирия.

Генеральный секретарь по войсковым делам Украинской народной республики Петлюра.

Родной Край. (Херсон). 26 ноября 1917. № 1633.

141. Не мытьем, так катаньем («Правда»)

22 ноября 1917 г.

Победоносный пролетариат, солдаты и матросы восстанием в славные октябрьские дни обеспечили созыв Учредительного Собрания. Но они не в достаточной степени обезвредили предателей трудового народа.

Правда, смертная казнь на фронте была отменена вместе с хозяйничаньем генералов Корниловых и Калединых; рабочие газеты снова увидели фронт; прифронтовые тюрьмы раскрылись и выпустили мучеников мира, солдат, которых палаческое правительство Керенского посадило под замок.

Правда, что вооруженные силы врагов народа разбиты вдребезги.

Но не везде еще рука солдата и рабочего взяла за горло буржуазных заговорщиков. До сих пор работа по Учредительному Собранию в значительной степени была в руках злейших их противников, в руках вернейших прислужников капитала. Центральная Комиссия по выборам в Учредительное Собрание превратилась в филиальное отделение, в деловую контору кадетской партии ³³⁷.

До сих пор одна лишь газета «Речь» имела подробнейшие отчеты о ходе выборов.

Откуда? Ответить нетрудно. На то заседают в Комиссии по выборам представители партии народной измены.

А с другой стороны, со всех сторон несутся вести, что господа-буржуа и помещики мошенничают во всю, действуя через избирательные комиссии на

местах. Всюду и везде, где советская власть еще не поставила своего крепкого контроля, кадетские агенты стараются взять не мытьем, так катаньем.

Это безумие какое-то! Только излишним великодушием рабочих и солдат можно объяснить тот факт, что откровенные корниловцы, те, кто требовал казней для народа, те, кто готовил кровавую баню пролетариату, распоряжаются выборами в Учредительное Собрание.

Немудрено, что рабочие и крестьяне протестуют против кадетских мошенничеств, которыми господа Милюковы хотят подделать народную волю.

Но этот номер у них не пройдет. Трудовые низы сейчас не проведешь. Они раскроют всякое надувательство. Советская власть примет все меры, чтобы помочь раскрыть этот обман. Народ сделает все, чтобы восстановить поруганное право.

Местные Советы Рабочих, Солдат и Крестьян должны немедленно сообщить о всех проделках фальсификаторов. И там, где будут обнаружены предвыборные мошенничества корниловцев, выборы нужно кассировать. Об этом должна позаботиться Советская власть.

Товарищи! Не дайте обмануть себя толстосумам! Не дайте подделать вашу волю!

Не кадетская комиссия, а Советы должны держать в руках дело созыва Учредительного Собрания. Врагам народа здесь не место!

Правда. 22 ноября (5 декабря) 1917. № 196.

142. К. Радек. Международное положение и борьба за мир (Центральные державы) («Правда»)

22 ноября 1917 г.

Они все в тупике. Ни одно буржуазное правительство не знает, как выйти из него, как кончить войну. [...]

То, что полгода назад считалось в Германии государственной изменой, признание невозможности победы - это является теперь предпосылкой программы мира, принятой большинством рейхстага 19 июля. Становясь на точку зрения согласительного мира, большинство рейхстага молчаливо признает теперь правильным взгляд Шейдемана, что только глупец может верить в победу. Это мнение не только большинства рейхстага, но и известной части генералитета. В книге, которая за границу не пропускается, генерал фон Фрейтаг Лорингхофен совершенно определенно доказывает невозможность победы. Хладнокровно рассуждающие элементы разубедились в возможности победы по трем причинам. Они видят невозможность военного разгрома Франции и Англии, стран, которые благодаря своему высокому уровню капиталистического развития, имеют большую силу сопротивления, поддерживаемую еще ресурсами Северной Америки. Они понимают, что каждая неделя продолжения войны грозит в будущем совершеннейшим экономическим разгромом ввиду катастрофически увеличивающихся долгов (в Германии уже 100 млрд государственного долгу) и ввиду вытеснения их с международного рынка, ввиду захвата противниками самых важных экономических сфер влияния (Япония экономически захватила Китай, Северная Америка - южноамериканские страны) даже такие большие победы, как разгром Италии, не усилили падающего военного настроения. Уже после этих побед, солдаты, отправляющиеся на итальянский фронт, кричали: «Дайте нам мир».

Жажда мира в Австрии еще более сильна. Здесь нет даже милитарно-империалистической клики, уверенной в возможности победы. Министерство внешних дел Чернина самым определенным образом высказывается за мир без всяких новых аннексий, если только удастся Австрии удержать в своих руках все земли, которые за несколько поколений кайзеры награбили и получили в приданное. Эта жажда мира в Австрии вполне естественна. Экономическая разруха принимает в Австрии чудовищные размеры. Чего не припрятали спекулянты-ростовщики, то увозят немцы. Не только цены на необходимые продукты стоят на том же безбожно высоком уровне, что и в России. Но их, как и в России, нельзя вовсе достать. Национальная борьба, которая в последнее время усилилась в Австрии, ослабляет центральную власть, затрудняя ей выполнять военно-политические задачи. Жажда мира охватывает не только народные массы, но и бюрократические и буржуазные круги.

О Турции и Болгарии не приходится даже говорить. Если Австрия, Турция и Болгария продолжат воевать, то лишь благодаря тому, что германский военный аппарат держит их в тисках. Все главное военное руководство Австрии, Турции и Болгарии находится в руках германского генерального штаба. Австрийцы объясняют часто невозможностью прекращения войны тем, что на их территории находятся немецкие войска.

Но почему Германия, желающая сама компромиссного мира, не в состоянии дать этот мир? Чтобы ответить на этот вопрос, надо раньше ознакомиться с положением дел у союзников.

Карл Радек ³³⁸

Правда. (Пг.) 22 ноября (5 декабря )1917. № 196.

143. Л. Карахан. К переговорам о перемирии. Соглашение о прекращении военных действий (Правда»)

[22 ноября] 1917 г.

5-го декабря [22 ноября. - О.Ш.] в Брест-Литовске подписано следующее соглашение о прекращении военных действий на фронте между уполномоченными представителями верховных главнокомандующих армиями России, с одной стороны, и Германии, Австро-Венгрии, Болгарии и Турции, с другой стороны, и для облегчения ведущихся переговоров по перемирию устанавливается следующее соглашение о приостановлении военных действий:

1. Приостановка военных действий начинается 7 декабря 1917 г., к 12 часам пополудни (24 ноября 1917 г., в 2 часа дня) и продолжается до 17 декабря 1917 г. 12 часов дня (4 декабря 1917 г., в 2 часа дня).

2. Обе стороны имеют право возобновить военные действия с предупреждением за три дня: а) приостановка военных действий распространяется на все сухопутные и воздушные силы указанных стран между Черным и Балтийским морями, равно на Русско-Турецком фронте в Азии, б) на островах Моон-Зунда германские сухопутные военные силы включаются в договор о приостановке военных действий, в) воздушные военные силы на морях имеют право полетов лишь над водным пространством, запрещен полет над сушей, г) обстрел побережья морскими силами воспрещен.

3. Демаркационной линией на европейских фронтах служат передовые заграждения обеих линий там, где нет сплошной линии заграждений. Демаркационной линией считается прямая между конечными пунктами заграждений. Пространство между обеими линиями считается нейтральным. На Азиатских фронтах демаркационная линия устанавливается по соглашению главнокомандующих обеих сторон.

4. Обе стороны обязуются издать точный приказ о запрещении перехода демаркационной линии.

5. В течение периода приостановки военных действий могут иметь место только такие переброски войсковых соединений силою дивизий и выше, распоряжение которых было издано до 5-го декабря 1917 г. включительно (22-го ноября 1917 г.).

6. Все до настоящего времени заключенные отдельными частями частные договоры о перемирии теряют силу.

Подписано и заготовлено в пяти экземплярах. Брест-Литовск, 5-го декабря 1917 г. (22-го ноября 1917 г.).

Русская делегация выехала в Петроград. В Бресте в качестве ее представителя остался я, Л. Карахан. Сообщаю текст сделанного в заседании 5-го декабря 1917 г. заявления нашей делегации на заседании 4-го декабря (22 ноября 1917 г.). После сообщения русской делегацией условий перемирия, предлагаемых Россией, председателем делегации Германии и союзных ей держав были оглашены и вручены нам условия перемирия центральных держав и их союзников. Ввиду обнаружившихся разноречий, обусловленных отчасти также и различным характером полномочий, мы сообщили об этих обстоятельствах нашему верховному командованию. Верховное командование сегодня ночью сообщило нам, что оно полагает необходимым совместно с делегацией обсуждение указанных обстоятельств и предписало нам внести предложение о перерыве совещания на неделю с тем, чтобы следующее заседание было открыто в 2 часа дня 12-го декабря 1917 г. (29-го ноября 1917 г., в 4 часа дня). Русское верховное командование предлагает возобновить заседание в г. Пскове, если против выбора этого пункта не встречается препятствий со стороны представителей союзных держав, и сохранить для сношения касающегося следующего заседания установленную телеграфную связь (юза). Исходя из искреннего стремления народов Российской Республики к всеобщему демократическому миру, мы выражаем твердую уверенность, что дальнейшие работы совещания, опирающегося на выяснившееся в исходе работ стремление представленных стран найти приемлемую для обеих сторон формулировку условий перемирия, приведут к желанному результату, обеспечив переход к мирным переговорам. Предложение, заключающееся в заявлении, принято противной стороной, за исключением места следующего заседания. С нашего согласия, следующее заседание будет также в Бресте.

Л. Карахан ³³⁹

Правда. (Пг.) 23 ноября (6 декабря) 1917. № 197.

144. Редакционная статья «О перемирии на всех фронтах» («Правда»)

23 ноября 1917 г.

Протокол переговоров о всеобщем перемирии ясно и недвусмысленно обнаруживает сущность мирной политики Рабочего и Крестьянского

Правительства. В то время как не только вся союзная пресса, но и заявления официальных органов союзников нагло вопят о правительстве предателей, Правительство русского пролетариата и крестьян - как защитник интересов народных масс Франции, Англии, Италии, Румынии, Сербии, Бельгии - требует от германско-австрийского правительства шагов для начала всеобщих переговоров о мире и протестует против возможного снятия войск с русского фронта на другие. Русский народ истекает кровью и страстно жаждет мира. Несмотря на это, Правительство Советов не удовлетворяется заключением мира только для русского народа, но борется за всеобщий мир - за то, чтобы все истерзанные народы воспользовались его плодами. Мы не надеемся, чтобы правительства «союзников» убедились, наконец, что пролетариат и крестьянство в России не являются «предателями». Для представителей союзного капитала они, во всяком случае, останутся предателями потому, что они не согласны биться ради интересов союзных капиталистов. Но народные массы союзных стран, как только до них дойдет весть о той позиции, которую мы заняли, будут знать, что мы являемся представителями их интересов, боремся за них. Пусть рабочие Франции, Англии, Италии сами сделают выводы и скажут своим правительствам, кто является предателем интересов народных масс всех стран: мы ли, когда боремся за всеобщее перемирие и всеобщий мир, или Ллойд Джордж, Клемансо и проч., проч., которые отстаивают всеобщую бойню?

Немецкие генералы оказали сопротивление нашим требованиям. У них очень удобная позиция. Они говорят: с кем же мы будем заключать договор о всеобщем перемирии, когда отсутствуют представители союзников? И если невозможно всеобщее перемирие, как можете вы требовать от нас, чтобы мы не использовали освободившиеся войска для того, чтобы доказать упорствующим врагам необходимость начать переговоры о мире? От этого военного расчета генералов мы апеллируем к жажде мира народов Австрии и Германии. Их генералы желают сепаратного мира с Россией для того, чтобы раздавить Францию и Англию. Но опыт трех с половиной лет войны показал, что это труднодостижимо. И если бы это было возможно, то, во всяком случае, для осуществления этого плана нужно потратить много времени и крови. Рабочие Германии и Австрии! Хотите ли вы еще крови? Если нет, то вопрос идет о том, чтобы показать вашим генералам, что вы согласны на требования русского рабочего правительства. Если австро-германское правительство, вместе с русским, обратится ко всем народам с предложением всеобщего перемирия, и будет прекращено немцами наступление на других фронтах до тех пор, пока не исчерпана будет возможность заставить заговорить и народные массы союзников, то еще в течение этой зимы может быть заключен всеобщий мир. Рабочие Германии и Австрии должны помешать своим генералам использовать положение в военном отношении, тогда народные массы стран союзников используют это время для борьбы за всеобщий мир.

Правда. 23 ноября (6 декабря) 1917. № 197.

145. Редакционные статьи «Левее большевиков», «Печать» («Век»)

23 ноября 1917 г.

Левее большевиков

Большевиков, которые уже кажутся «рабочим массам» недостаточно левыми, начинают вытеснять на фабриках и заводах синдикалисты и анархисты. Влияние синдикалистов и анархистов с каждым днем все усиливается. Об этом свидетельствуют все, кому приходится сталкиваться с рабочей массой на заводах и фабриках, об этом свидетельствует и недавнее совещание фабрично-заводских комитетов, на котором большое влияние имели синдикалисты и анархисты и на котором, между прочим, единогласно отвергнут, как недостаточно революционный, большевистский проект большевистского комиссара Ю. Ларина о рабочем контроле.

Чего же хотят те, кто начинает приобретать в рабочей среде наибольшее влияние и вытесняет даже большевиков, кажущихся уже по сравнению с синдикалистами и анархистами «оппортунистами»?

На этот вопрос отвечает очень любопытная прокламация, разбрасывающаяся в настоящее время на петроград[ских] фабриках и заводах. Прокламация озаглавлена: «Рабочий заговор» и напечатана, как на ней значится, в Кронштадте, в типографии «Кронштадтского союза крестьянских землячеств»: «Товарищи. Близится день созыва Учредительного Собрания. Что такое это Учредительное Собрание?» - спрашивают авторы прокламации (мы цитируем ее, сохраняя везде правописание подлинника) и тут же отвечают:

«Ответ ясен. Оно является центральною государственною властью, то есть тем органом, в котором воплотятся и вокруг которого проявятся интересы всего господско-образованного общества, в него войдут все политические партии, не исключая и свирепых большевиков. Но для нас, рабочих и безработных рабов, теперешнего вышколенного под белую кость общества это сборище белоручек и тунеядцев всякого рода, ничего не уделит. Мы по-прежнему остаемся не причем, если не сплотимся крепкою стеною и не предъявим этому милому собранию свои определенные рабочие требования и, объединившись вокруг них, проводить их в жизнь, обнажая всю грозную силу нашей рабочей революции».

Далее прокламация раскрывает карты так называемой «трудовой интеллигенции» и продолжает: «Мы должны помнить, что на наше поражение эта самая “трудовая интеллигенция” ответит полным самоопределением на теплые места на власть. И она, имея совершенно иные цели, с нами не пойдет дальше осуществления своих целей, а пока там и тут предательство нашего рабочего дела. Мы должны знать, что она - интеллигенция, - это верно, но что под кличкой трудовая она слишком близко соприкасается с нами грязноручками».

Что хотели сказать последней фразой очень ленивые, но недостаточно грамотные (в их глазах это - заслуга) авторы прокламации, - сказать трудно, но программа новых вождей рабочего класса изложена в прокламации очень ясно.

Это «безграничное повышение нашей рабочей заработной платы, вплоть до уравнения доходов всего господско-образованного общества», «безотлагательный мир» и война «с образованно-господским обществом». Во имя этих целей прокламация призывает «дружно воедино» слиться «вокруг своего - рабочего заговора - за рабочую революцию» (а Ленин-то думал, что рабочая революция уже совершилась?), «не доверяя никакому Учредительному Собранию, никакой государственной власти, хотя бы чисто-демократической».

Такова та «литература», которая пользуется теперь очень большим успехом среди «сознательных масс рабочих и солдат», голосующих за большевиков и мечтающих по рецепту Ленина только об одном - как бы поскорее отнять деньги «у капиталистов и их помощников» и разделить их между всеми рабочими и «безработными рабами».

Я.Л.

Печать

Печать задушена. Одни газеты совсем не могут выходить, другие выходят каждый день под новым заголовком, третьи появляются в уменьшенном формате. Вместо «Дня» появилась «Ночь», вместо «Народного Слова» - «Слово в Цепях».

Оценивая этот момент в связи с убийством Духонина, «Ночь» говорит:

«Не смейте говорить о “власти народа”, которую будто бы запятнали матросы, когда речь идет всего-навсего о власти большевистской диктатуры, о разнузданности большевистской опричнины.

Вы ее разнуздали, эту опричнину. Вы разнуздали стихию.

Но вам ее не взнуздать!

Она перекатится и через ваши большевистские головы. Она разрушит все, что еще осталось от великой и несчастной российской революции, и будет катиться до тех пор, пока не рассыплется бессильною пеной у ног того, кто придет вам на смену и скажет оцепенелой стране: смирно, равняйся! и перед кем эта страна - это тоже дело ваших рук - с готовностью сделает фронт...

Вы вызвали кровь, господа агитаторы!

Вы в ней захлебнетесь!

Это - ваша судьба...»

* * *

«Дело Народа» привлекает внимание к Учредительному Собранию:

«В том фазисе “диктатуры пролетариата”, в котором находится сейчас рус

ская революция, ее завоевания и интересы трудового народа, могут быть единственно спасены и обозначены через Учредительное Собрание - таков вывод, который вытекает из современной ситуации. Поэтому утвердить власть Учредительного Собрания и всеми мерами защитить его от дальнейшей “винтовочной” тактики воинствующего большевизма и т. н. совета народных комиссаров - есть очередная задача дня. Ибо без Учредительного Собрания нам

рисуется лишь одна перспектива: кровавое подавление нынешней “советской власти” и пришествие к господству другой диктатуры - диктатуры буржуазии, при которой земля, республика и рабочее законодательство станут не реальными достижениями, а мечтаниями поколений».

* * *

«Правда» понимает, какую опасность представляет для узурпаторов Учредительное Собрание, и подготовляет своих читателей к разгону его:

«Местные советы рабочих, солдат и крестьян должны немедленно сообщить о всех проделках фальсификаторов. И там, где будут обнаружены предвыборные мошенничества корниловцев, выборы нужно кассировать. Об этом должна позаботиться советская власть.

Товарищи! Не дайте обмануть себя толстосумам! Не дайте подделать вашу волю! Не кадетская комиссия, а Советы должны держать в руках дело созыва Учредительного Собрания. Врагам народа здесь не место!»

Что большевики попытаются сорвать Учредительное Собрание - это несомненно.

Но что они на этом погибнут - это тоже бесспорно.

Об этой опасности для Учредительного Собрания пишет в «Воле Народа» Аргунов, содержащийся ныне в застенках Смольного института ¹:

«Грядет новый хозяин - Учредительное Собрание, которому не страшны окажутся Смольные и иные центры.

Большевики уже готовят встречу этому хозяину. Троцкий уже “разъясняет” неприкосновенность членов Учредительного Собрания. “До утверждения мандатной комиссии, - говорит Троцкий, - права членов Собрания условны”, а на языке Смольного это означает, что можно будет этих членов лишать свободы и арестовывать... И хочется быть услышанным, граждане, угроза нависает над Учредительным Собранием. Все на защиту его!»

Век (Пг.). 23 ноября 1917. № 1.

146. В министерствах («Век»)

23 ноября 1917 г.

В министерстве продовольствия

Объявленное Исполнительным Комитетом служащих министерства продовольствия прекращение занятий министерства ввиду совершенного

¹ Возможно, речь идет об Андрее Александровиче Аргунове (1866-1939), видном деятеле эсеровской партии, политэмигранте, затем депутате Учредительного собрания. Более известен другой его арест - 2 января 1918 г. Впоследствии был членом Уфимской директории; через Омск выехал в Китай, затем во Францию. В годы Гражданской войны некоторое время действовал на белом Юге, затем окончательно эмигрировал в Чехословакию.

большевиками насилия протекает без всяких эксцессов. 22-го ноября незначительной группой лиц, во главе с г. Долженковым, была сделана попытка созвать собрание служащих, но явилось всего около тридцати служащих и сорока курьеров. Выступивший на собрании новый комиссар Шлихтер, заменивший отказавшегося от своего поста Теодоровича, пытался объяснить, почему им было допущено насилие над управляющим отделом по продовольствию И.Г. Знаменским, но его слова были встречены свистом, после чего служащие разошлись.

Происходивший в настоящее время в Москве съезд представителей губернских продовольственных комитетов, осведомленный о прекращении занятий в министерстве, постановил всецело поддерживать полицию, занятую служащими ведомства продовольствия, о чем он довел до сведения Исполнительного Комитета.

В целях натравливания населения против служащих продовольственных учреждений большевики распространяют слухи, что чиновники получили жалованье за несколько месяцев вперед. Исполнительный Комитет служащих министерства продовольствия просит нас по этому вопросу сообщить, что служащие министерства продовольствия получили жалованье лишь за ноябрь месяц.

К служащим министерства продовольствия Исполнительный Комитет служащих министерства продовольствия при

глашает всех служащих министерства на общее собрание, имеющее быть 25-го ноября в 12 часов дня.

Помещение будет указано особо в газетах и на воротах Аничкова дворца. Исполнительный Комитет

В банках

В Государственном банке в течение последних дней положение не изменилось. Громадное большинство служащих банка к занятиям не приступало.

В частных банках занятия, главным образом по чековым операциям, производятся с 11 ч. у. до 12 ³/₄ ч. д.

Выдачи по чекам ограничены для частных лиц суммой в 1000 руб. и для предприятий и учреждений, работающих на оборону, в 10000 руб.

В министерстве земледелия

Работа в министерстве ничем пока не нарушалась. Все бумаги по-прежнему посылаются на подпись временно управляющему министерством Н.И. Ракитникову, кабинет которого находится не в министерстве земледелия, а в помещении Главного земельного комитета. На днях вернется в Петроград уволенный большевиками управляющий министерством П.А. Вихляев.

В министерстве юстиции

22 ноября Стучка уже с утра явился в министерство. Убедившись, что все отделы министерства по-прежнему пусты, Стучка прошел в кабинет министра, где оставался в одиночестве довольно долгое время, затем он созвал в кабинет министра министерских курьеров и обратился к ним с речью о текущем моменте. От курьеров Стучка снова услышал подтверждение, что чиновников в министерстве нет, но что несколько чиновников имеется в столовой при клубе служащих министерства, открытом в здании министерства еще А.Ф. Керенским, организовавшим союз служащих этого ведомства. Стучка приказал курьерам, чтобы они выждали, пока чиновники уйдут из столовой, а затем заперли ее, как и все министерство, и никого из чиновников больше не впускали бы ни в министерство, ни в их клуб или столовую, так как служащие объявляются уволенными, а их клуб и столовая закрываются.

Несколько времени спустя Стучка вышел из кабинета министра и приказал курьерам повесить два его приказа на видном месте. Одним приказом увольняются от службы без права на пенсию товарищи министра юстиции Демьянов, Скарятин, Вальц и Филатьев, все директора и вице-директора департаментов, юрисконсульты и помощники юрисконсультов, а также начальники отделений, а другим - закрывается столовая при министерстве юстиции.

Прочитав эти приказы курьерам министерства, Стучка обратился к ним с новой речью, призывая их следить, чтобы эти резолюции не были сорваны, и чтобы чиновники действительно не могли проникнуть в столовую и в министерство. Большевистский комиссар указывал курьерам, что они должны быть заодно с Советом народных комиссаров...

Курьеры обещали постараться, но тут же заявили комиссару, что они едва ли смогут осуществить его приказ и не впускать чиновников, и просили его поставить лучше для этой цели стражу. Стучка ответил им, что сегодня это уже поздно делать, а что на следующий день он поставит стражу.

Чины министерства юстиции, несмотря на все угрозы и репрессии большевистского комиссара, подтвердили свое решение выполнить постановление Союза союзов и продолжать забастовку до 28 ноября - дня открытия Учредительного Собрания. В этот день, согласно постановлению Союза союзов, одновременно должна начаться работа во всех правительственных учреждениях.

Из всех многочисленных служащих министерства на сторону большевистского комиссара Стучки перешли лишь 4 мелких чиновника во главе с неким Костровым, бывшим членом Союза русского народа. Эти четыре служащих присвоили себе название «противозабастовочного комитета».

В министерстве путей сообщения

На состоявшемся 22 ноября в министерстве путей сообщения многолюдном собрании служащих обсуждался вопрос о забастовке в связи с переходом фактического руководительства министерством к «Викжелю».

Представитель ЦИК в[военно?]-ж[елезнодорожного] союза прочитал декларацию «Викжеля» и призывал служащих во имя сохранения демократических свобод приступить к единению и подчиниться «Викжелю» как коллегиальному министру.

Представитель Союза союзов служащих в государственных учреждениях С.М. Моносзон детально осветил вопрос опасности со стороны большевиков для Учредительного Собрания, разгон которого уже предрешен лидерами захватчиков. С.М. Моносзон категорически поставил вопрос об отношении «Викжеля» к Учредительному Собранию.

В заключение служащие министерства путей сообщения высказались за желательность получения от «Викжеля» определенных ответов на вопросы об обеспечении созыва Учредительного Собрания в определенный срок (28-го ноября), об охране его от покушений как слева, так и справа, и об отношениях «Викжеля» к служащим ведомства. Центральный Комитет союза служащих должен получить письменные ответы от представителей «Викжеля» на все вопросы.

Вопрос о забастовке, таким образом, окончательно не решен.

В Сенате

22-го ноября в Сенате продолжалось обсуждение вопроса о том, могут ли сенаторы и чиновники канцелярий сената получить жалованье из сумм, полученных Сенатом лишь после того, как сенатские ассигновки были контрассигнованы большевистским комиссаром по делам юстиции Стучкой.

Окончательное разрешение вопроса отложено на 23-е ноября, когда состоится совместное собрание всех сенаторов и служащих сената. Мнения служащих Сената и сенаторов на данный вопрос расходятся. Часть служащих и сенаторов утверждает, что деньги можно получить, ибо чиновники получат лишь то, что они заработали, и из чистых средств государственного казначейства, т. е. из средств, принадлежавших народу, для которого они работают. Противники получения жалованья при посредстве Стучки смотрят на вопрос иначе и утверждают, что все те, кто получит при таких условиях жалованье, сделаются соучастниками большевистского грабежа, ибо суммы, требуемые из казначейства большевистскими комиссарами, фактически являются деньгами, взятыми насильно.

В Смольном

Фракция объединенных интернационалистов постановила внести в ЦИК вопрос о роспуске Петроградской городской думы и обратилась в президиум ЦИК и в комиссию по выборам в городскую думу с предложением отсрочить выборы.

Совет народных комиссаров разрабатывает декрет об учреждении всероссийского совета народного хозяйства, который будет регулировать распределение всех продуктов в стране.

Декрет этот встретил оппозицию во фракции с[оциалистов]-р[еволюционеров], так как по проекту совету будет предоставлена слишком широкая самостоятельность.

22-го ноября в Смольном институте разрабатывались мероприятия по борьбе с прессой. Признана необходимой решительная борьба военно-революционного комитета со всеми небольшевистскими газетами.

22-го ноября состоялось заседание фракции левых с[оциалистов]-р[еволюционеров] в ЦИК, на котором обсуждался вопрос о конструкции власти.

Фракция постановила настаивать на предоставлении ей в новом правительстве министерств: земледелия, продовольствия, юстиции и внутренних дел.

ЦИК Советов р[абочих] и с[олдатских] д[епутатов] после доклада Ленина одобрил декрет о праве отзыва избирателями своих выборных из городских, земских и вообще всяких представительных учреждений, не исключая и Учредительное Собрание. Право отзыва по декрету предоставляется Советам р[абочих] и с[солдатских] д[епутатов]. Им же предоставляется назначать перевыборы на основании существующих законов во все учреждения, не исключая и Учредительного Собрания.

Таким образом, большевистским советам предоставляется аннулировать неблагоприятные для большевиков выборы даже в Учредительное Собрание в той или иной местности и назначить новые.

Левые с[оциалисты]-р[еволюционеры] в ЦИК вотировали за декрет.

Совет народных комиссаров, затрудняясь снабжать местные советы р[абочих] и с[олдатских] д[епутатов] средствами из центра, сообщил им, что они могут облагать население разными налогами для удовлетворения своих нужд.

Большевистская власть начала освобождать и отправлять на родину пленных германцев и австрийцев.

Век. (Пг.) 23 ноября 1917. № 1.

147. М. Засорин. Час искупления («Бердянская жизнь»)

23 ноября 1917 г.

Безгранично велика вина большевиков перед русской революцией, а также перед современной и будущей Россией за то, что они с первых дней своего появления в России, сознательно или бессознательно, но с усердием, достойным лучшего применения, принялись развращать русский народ и дезорганизовывать когда-то непобедимую русскую армию. Благодаря невежеству в темноте духовной, благодаря усталости и озлобленности народа от затянувшейся войны, большевики добились блестящих для себя результатов: анархия, безвластие, произвол и беззаконие в тылу и полный развал армии на фонте; угроза союзников в случае заключения нами сепаратного мира объявить нам войну как изменникам общему делу, и еще большая угроза - по ликвидации войны компенсации всех воюющих держав за счет России. Лишившись армии, ослабленная гражданской войной, потерявшая великий престиж и доверие у союзников, презираемая врагом Россия не в состоянии будет защитить на будущей мирной конференции свои интересы и вынуждена будет принять тот мир, который ей предпишут.

Недавнее заявление двух большевистских правителей, Антонова и Муравьева, о том, что Россия будет воевать со всем миром, если это будет нужно, и добьется осуществления тех идеалов, которые ею будут намечены, -это дикое, переходящее всякие границы здравого смысла заявление, свидетельствует только о том, что лица, захватившие сейчас власть в стране, решительно не дают себе отчета в том, что они делают и говорят. Россия, у которой нет ни армии, ни денег, ни снаряжения, ни подвижного состава, ни хлеба, ни угля, - эта жалкая сейчас, беспомощная страна будет воевать одна против всего мира и добьется намеченных г.г. большевиками идеалов!

Какая наглость и тупость. Какой цинизм.

Нет, наоборот. Все говорит за то, что чем дольше Россия будет находиться под властью подобных субъектов, тем больше она будет ими унижена, оскорблена, разрушена и поругана. Последствия их владычества будут во много раз ужаснее и пагубнее для России, чем последствия самодержавного гнета. Доказательством этого служит то, что за короткий срок своей тирании они успели совершить бесконечное количество преступлений, беззаконий и насилий, далеко превосходящих преступления бывшего царизма.

Все помыслы и действия истинных свободных граждан должны быть направлены к тому, чтобы как можно скорее стереть с лица России эту позорящую ее печать проклятия, с корнем вырвать это зло, могущее при дальнейшем попустительстве разрастись и укрепиться до непобедимости и низвести Россию на степень жалкого прозябания.

Вся надежда на созываемое в недалеком будущем Учредительное Собрание, ибо все предпринимавшиеся до сего времени совещания, комбинации, группировки и проч. для социалистической власти не дали положительных результатов. Россия по-прежнему продолжает пребывать без головы и разума, так как нельзя же, в самом деле, назвать разумом ее то правительство народных комиссаров, которое бесчинствует сейчас в Петрограде, восседая на троне, сложенном им из трупов растерзанных и казненных ими страдальцев.

Учредительное Собрание должно положить предел и сделать невозможным дальнейшие эксперименты над Россией и указать всем этим Лениным, Троцким, Зиновьевым и К° их соответствующие места по заслугам.

Исполним же хоть теперь свой гражданский патриотический долг и искупим перед родиной нашу страшную вину, состоящую в том, что, благодаря нашему прежнему попустительству Россия попала в руки авантюристов и хищников, тиранящих ее теперь. Употребим все усилия к тому, чтобы предстоящее Учредительное Собрание встало на здоровую государственную точку зрения и отбросило от себя утопии интернационала и циммервальда практическое применение которых превратило Россию в груды развалин, в дымящееся пепелище.

Пусть люди, которым мы доверяем судьбу России, смело и мужественно вырвут руль и компас из предательских рук бандитов и твердо направят корабль нашей государственности по пути права и правды.

Максим Засорин

Бердянская жизнь. (Бердянск). 23 ноября 1917. № 63.

148. Официальное сообщение «Ход переговоров о перемирии» («Правда»)

24 ноября 1917 г.

Вчера мы поместили сводку сведений о ходе переговоров о перемирии на фронтах Западном, Румынском и частью Юго-Западном. Из этих данных видно, что главный пункт условий перемирия достаточно ярко и очень определенно формулирован везде: это условие не перебрасывание войск с русского фронта на Западный против Франции и Англии. Главное оружие наших союзников против нас вырвано из их рук.

В переговорах о перемирии между армиями Русского Западного фронта, которые ведутся с уполномоченными немецкого генерального штаба группы генерала Эйхгорна, установлены пункты 9 и 10 не подлежащими изменению; они гласят:

«С момента вступления договора в силу обе стороны взаимно обязуются не производить оперативных перевозок, передвижений и перегруппировок войск, выходящих из рамок обычной смены частей боевой линии, не увеличивать и не уменьшать на данном участке количество боевых сил и средств.

Стоящие против русских войск Западного фронта ко дню заключения настоящего договора германские дивизии, отдельные бригады и австрийские части в общем количестве 23 1/2 пехотных и полторы кавалерийских дивизий, считая в том числе 17-ю ландверную и 31-ю пехотную дивизии или сменившие их две другие дивизии, в случае окончания переброски первых не могут быть переброшены на другие театры или за пределы фронта, указанного в начале договора».

Главнокомандующий Румынского фронта генерал Щербачев доносит 20 ноября:

«После достигнутого сегодня соглашения с Румынией я, в полном согласии с Военно-Революционным Комитетом, решил заключить на определенных условиях перемирие на всех фронтах русских и румынских армий. До заключения мира центральным Правительством, для переговоров непосредственно с представителями главнокомандующих неприятельскими армиями будет отправлена комиссия из представителей от всех армий фронта с участием румын. Предписываю немедленно довести его до сведения всех частей и организаций фронта и предложить сохранить полный порядок и боеспособность в ожидании немедленного заключения общего перемирия».

О данных об условиях этого перемирия ничего еще не известно. Важно заявление ген. Щербачева, что он действует с согласия Румынии.

Важно еще прибавить, что и на Западном фронте обсуждение перемирия значительно облегчалось официальным заявлением и генерала Рампона, сделанным главнокомандующему Западного фронта, около 24 часов 18-го ноября, о неимении препятствий со стороны правительства Французской республики к заключению Россией сепаратного перемирия.

Относительно Юго-Западного фронта имеются только частичные сведения. Начальник штаба 8-й армии доносит, что явилась делегация из 3-й австрийской армии в составе двух офицеров и одного солдата.

Выработан был следующий проект перемирия: 1) полное прекращение приготовлений к наступлению, 2) полное прекращение военных действий, 3) на участках правее и левее 32-й дивизии тоже прекращаются военные действия, если русские прекратят со своей стороны, 4) воспрещается с обеих сторон переходить проволочные заграждения, 5) для сношений назначаются уполномоченные, 6) работы в окопах могут производиться лишь для соблюдения их в чистоте.

В этом проекте нет оговорки перенесений войск на другие фронты, пункт, который имеется в условиях переговоров того же фронта в другом пункте, о чем извещает штаб II корпуса, что прибыли один австрийский и два германских офицера и один фельдфебель, где совместно с представителями революционной организации подписали договор о перемирии. Главные условия договора: 1) нейтральная зона между проволочными заграждениями, 2) воспрещается усиливать позиции, 3) нельзя уменьшать или усиливать войска на фронте корпуса, что разрешается контролировать проверкой, 4) прекращение перемирия объявляется за 48 часов.

Из особой армии сообщают, что и представители Военно-Революционного Комитета особой армии встретились с представителями командующего фронтом фон Лизингена ³⁴⁰ и пришли к определенному соглашению, выработав проект условий перемирия, но ввиду того, что сейчас происходит съезд Юго-Западного фронта В[оенно]-Р[еволюционный] Комитет Особой армии постановил срочно командировать туда своего представителя для солидарности действий по всему Юго-Западному фронту и решил послать командующему фронтом австро-германской армии заявление о предоставлении переговоров о перемирии, так как начались переговоры о перемирии на всех фронтах.

Правда (Пг.). 24 ноября (7 декабря) 1917. № 198.

149. Редакционная статья «Переговоры прерваны, пусть говорят народы» («Правда»)

24 ноября 1917 г.

Переговоры о перемирии прерваны на восемь дней. Немецким генералам, тем самым, на службе у которых, как уверяет продажная печать, находятся большевики, не очень-то понравились условия, предложенные нашими товарищами.

Представители советской власти поставили вопрос ребром. Именем Российской республики, именем солдат, крестьян и рабочих они сказали: мы требуем всеобщего мира; мы требуем перемирия на всех фронтах; мы требуем, чтобы ни один немецкий, ни один австрийский солдат не был переброшен на Западный фронт.

Прихлебатели и приживалки союзнического капитала обливали помоями мирную политику советской власти. Профессиональные лжецы, они науськивали своих читателей на Советы, изображая политику революционного народа как закулисную и заранее подготовленную сделку, где Вильгельм Гогенцоллерн пожимает руку предателям России.

Теперь всякий, кто не закрывает нарочно глаз, видит, что советская власть является на самом деле представителем не только русских рабочих и крестьян, но и многомиллионного французского, английского и итальянского народа. Ибо новая власть, которая отметает прочь всякие дипломатические тайны, которая идет с открытым забралом, каждый шаг, который предается гласности, эта власть с первых же слов заявила, что она настаивает на прекращении бойни всюду и везде: что она требует прекращения стрельбы из русских и немецких, английских и американских, турецких и сербских, итальянских и венгерских ружей.

При переговорах были все союзники Германии и ни одного союзника России. Но голос исстрадавшихся союзных народов звучал: и это был голос русской революции.

Когда слуги и вожди немецкого империализма в аксельбантах и орденах уклонились от прямого ответа и заявили, что они не «полномочны» вести переговоры о всех фронтах и о приглашении союзников, солдаты русской революции ответили: «Достаньте их! А пока мы обратимся еще раз к союзным правительствам и союзным народам».

Переговоры прерваны. Советская власть обратилась снова через товарища Троцкого к правительствам союзных стран. Теперь им еще раз, в упор, поставлен вопрос: Господа, хотите идти на переговоры или нет? Да или нет?

А одновременно летят радиотелеграммы ко всем народам. Немецким рабочим русская революция говорит: «Товарищи, неужели вы хотите только того, чтобы ваши Круппы и ваши Вильгельмы клали вас на плаху не на Восточном, а на Западном фронте? А если вы не хотите играть эту жалкую позорную роль, подымайтесь против правительства, которое виляет и упорствует!».

Союзным рабочим русская революция говорит: «Товарищи, мы делаем все, что можно делать. Мирные переговоры начались. Но ваши правительства преступно медлят: они уклоняются от переговоров. Неужели вы хотите четвертую зиму лить свою кровь, мерзнуть в траншеях, жить в землянках, среди отвратительных отбросов и гнилого человеческого мяса? Заставьте же своих насильников пойти на перемирие!»

Так говорит русская революция. Обращаясь к народам, давя на правительства, она на фронте заключает солдатский, окопный мир. И чем бы ни кончились переговоры, возврат к прежнему немыслим: слишком сильно взбудоражили «бумажки» нового правительства все трудящиеся массы: ибо эти «бумажки» - золотые грамоты мира, которые зовут народы на борьбу за мир, за братство, за счастье человечества.

Сейчас переговоры прерваны. Пусть же сильные заговорят народы!

Правда (Пг.). 24 ноября (7 декабря) 1917. № 198.

150. Обращение Л.Д. Троцкого «К сведению гг. послов Великобритании, Франции, Америки, Италии, Китая, Японии и гг. послов Румынии, Бельгии и Сербии» («Правда»)

24 ноября 1917 г.

Переговоры, открытые между делегатами Германии, Австро-Венгрии, Турции и Болгарии, с одной стороны, и делегатами России - с другой, прерваны по инициативе нашей делегации на одну неделю, чтобы дать возможность в течение этого времени информировать народы и правительства союзных стран о самом факте переговоров, об их направлении.

Со стороны России предложено: 1) объявить, что предполагаемое перемирие имеет своей задачей мир на демократических началах, как это формулировано в манифесте Всероссийского Съезда Советов Р[абочих] и С[олдатских] Деп[утатов];

2) перемирие обусловить обязательством не перебрасывать войск с одного фронта на другой;

3) очистить острова Моонзунда.

По вопросу о целях войны делегаты противной стороны уклонились от определенного ответа, ссылаясь на то, что им поручено исключительно регулировать военную сторону перемирия. Равным образом и по вопросу о всеобщем перемирии делегаты противной стороны сослались на отсутствие у них полномочий для постановки вопроса о перемирии со странами, делегаты которых не участвуют в переговорах.

Со своей стороны, делегаты противной стороны предложили условия перемирия на фронте от Балтики до Черного моря, причем срок этого перемирия предположен в 28 дней. В то же время делегаты противной стороны обязались передать своим правительствам предложение русской делегации о немедленном обращении ко всем воюющим странам, т. е. ко всем союзным странам, кроме России, с предложением участия в переговорах.

Ввиду несогласия нашей делегации подписать на данной стадии переговоров формальное перемирие снова установлено на неделю приостановление военных действий, и на тот же срок приостановлены переговоры о перемирии. Таким образом, между первым декретом Советской власти о мире (26 октября ст. ст.) и между моментом предстоящего возобновления мирных переговоров (29 ноября ст. ст.) пролегает срок свыше месяца. Этот срок представляется даже при нынешних расстроенных средствах международного сообщения совершенно достаточным для того, чтобы дать возможность правительствам союзных стран определить свое отношение к мирным переговорам, т. е. свою готовность или свой отказ принять участие в переговорах о перемирии и мире и - в случае отказа - открыто перед лицом всего человечества заявить ясно, точно и определенно, во имя каких целей народы Европы должны истекать кровью в течение четвертого года войны.

Народный Комиссар по иностранным делам Л. Троцкий.

Правда (Пг.). 24 ноября (7 декабря) 1917. № 198.

151. Р. Юр. Дьявольский торг («Век»)

24 ноября 1917 г.

19 ноября в 3 ч. 15 мин. начались переговоры о перемирии.

Вряд ли история знает случай, когда так легко было бы вести переговоры и так полно был бы обеспечен удачный исход их. Даже в 1871 году, когда беспомощная Франция была в полной власти победителей и армии ее находились в плену, даже тогда Тьер с героизмом отчаяния грозил прервать переговоры и этой угрозой добился уступок от Бисмарка.

Наши армии не разбиты, они многочисленны и лучше вооружены, чем когда-либо, но мы знаем, что прекращения переговоров опасаться нечего. Напротив, они быстро и легко будут доведены до конца, потому что ведь договаривающиеся стороны являются «сторонами» только по внешности, а по существу отстаивают интересы одной «стороны» так же единодушно, как отстаивали их до сих пор.

О чем говорят представители «рабочего и крестьянского правительства» с чиновниками Кюльмана и Гинденбурга, приходится догадываться, так как уничтожение тайной дипломатии относится только к сношениям с союзниками, а не с Германией. Пока выясняется одно: переговоры могут идти только о перемирии, но не о мире. Как мы и предполагали: Кюльман и Гертлинг отказываются от России, которую продают им по дешевой цене. Гораздо выгоднее не доводить дело до конца и оставить за спиной фиктивно «воюющую» Россию, с которой можно в любой момент заключить мир. Так будет сохранена полная свобода действий, и в удобное время часть дешево достающегося товара можно предложить другим, чтобы добиться от них, в свою очередь, разных уступок.

Сепаратное перемирие Каменев, пожалуй, привезет из Вильны. Сепаратный мир, который год назад Германия мечтала получить от Штюрмера, она не желает брать из рук «народных комиссаров». Германии нужен мир «всеобщий». А в ожидании этого пусть Россия, добившись перемирия, спокойно продолжает разлагаться. В переговорах об общем мире будут участвовать много обессиленных государств - Бельгия, Черногория, Сербия. Но обесчещенным будет лишь одно.

Тогда по счету, подписанному Троцким и Каменевым, наступит платеж.

Юр. Р.

Век. (Пг.) 24 ноября 1917. № 2.

152. Редакционная статья газеты «Век»

24 ноября 1917 г.

Петроград. 24 ноября 1917 г.

Большевики спешат, из сил выбиваются, словно их какие-то фурии преследуют, словно они понимают, что они обречены безудержно нестись вперед, и что малейшая остановка - это их гибель. Не успеет любому из всех этих Троцких и Лениных прийти в голову какая-нибудь идея, на другой день в большевистских органах уже готова статья, возвещающая новую реформу, и в этот же день в официальных «Известиях» уже печатается «декрет», в корне ломающий все основы нашей социальной и государственной жизни.

Но и этой быстроты оказалось недостаточно, чтобы уйти от преследующих большевиков фурий. Грозным призраком перед преступными мятежниками стоит Учредительное Собрание, которое неминуемо скажет свое слово по поводу неслыханного надругательства над великой страной, какое позволяют себе доставленные к нам Германией Ленин и Троцкий. Чем ближе срок созыва Учредительного Собрания, тем осязательнее становится для большевиков безвыходность их положения. Учредительное Собрание для них - страшный суд.

И вот уже несколько дней как вокруг Учредительного Собрания стала проявляться преступная работа, закопошились здесь все гениальные прожектеры совершенно так же, как в свое время, при царе Николае, разные заплечных дел мастера придумывали способы разгона Государственной Думы и подделки народного голосования, сенатских «разъяснений» и пр. и пр.

Новые проекты - они уже стали декретами - перевыборов, которые всей социалистической печатью квалифицированы как грубый подлог, по своей беззастенчивости, по своему цинизму далеко оставляют за собою творчество старого режима. Но еще вчера в Смольном считалось невозможным помешать Учредительному Собранию открыть свои действия, еще вчера самые дерзкие смельчаки задерживались перед планами упразднения или даже отсрочки созыва. Вместо этого проектировались всякие другие меры для борьбы с Учредительным Собранием. И еще вчера большевистские органы никаких сомнений не допускали относительно созыва Учредительного Собрания на 28 ноября. Но прошел еще день, срок созыва еще более приблизился, фурии стали еще безжалостнее - и мятежники начинают скакать через последнее препятствие. Вчера вооруженные люди арестовали Всероссийскую избирательную комиссию ¹, энергичным трудам коей мы всецело обязаны тем, что Учредительное Собрание могло быть созвано в назначенный Временным Правительством срок. Чтобы добиться этого, нужно было совершить настоящий tour de force ³⁴¹, нужно было работать буквально не покладая рук, и Комиссия несомненно имеет историческую заслугу перед Россией.

Эта-то работа, естественно, и стала поперек горла мятежникам. Пусть в комиссии представлены пропорционально все партии, пусть там есть и большевики - все равно, если разрушить работу комиссии, какой это огромный шанс, что Учредительному Собранию нельзя будет собраться, что грозный призрак исчезнет или хотя бы отодвинется вдаль.

Удастся ли им это сейчас, нельзя сказать, но граждане должны твердо помнить, что если мятежникам это удастся, если все горячо и дружно не сплотятся на поддержку Учредительного Собрания, то последняя надежда на выход из нынешнего положения исчезнет, и нас ждет бесконечная и ужасная гражданская война.

Век. (Пг.) 24 ноября 1917. № 2.

153. Редакционная статья «Совет Народных Комиссаров об Украине» («Правда»)

24 ноября 1917 г.

Вчера вечером тов[арищ] Сергей Бакинский вел продолжительную беседу с Народным Комиссаром по национальным делам, членом Центрального Комитета партии большевиков, товарищем Сталиным.

ОБ УКРАИНСКОЙ РЕСПУБЛИКЕ

На вопрос об отношении к Центральной Раде и к самоуправлению Украины, как федеративной республики ³⁴², товарищ Сталин ответил:

- Взгляды партии большевиков по национальному вопросу известны, они изложены в резолюции Апрельской конференции нашей партии.

Если вам нужно знать мнение по национальному вопросу правительства Российской республики, я изложу.

- Я уполномочен говорить от имени Совета Народных Комиссаров.

- Пожалуйста.

- Я отвечаю. Взгляды центральной власти, избранной вторым Всероссийским съездом Советов и признанной недавно состоявшимся съездом крестьян, по национальному вопросу таковы:

Признание за национальностями права на полное самоопределение, вплоть до отделения и образования самостоятельного государства.

Воля нации определяется путем референдума или через национальную конституанту. Если воля нации выскажется в пользу федеративной республики, то Совет Народных Комиссаров ничего против этого иметь не может. Это право каждой нации, и с ним правительство будет считаться.

О ВЛАСТИ НА УКРАИНЕ

- Власть в крае, - продолжает тов. Сталин, - как и в других областях, должна принадлежать всей совокупности рабочих, солдатских и крестьянских депутатов.

СОВЕЩАНИЕ РАДЫ И СОВЕТА НАРОДНЫХ КОМИССАРОВ

Круг этих вопросов представляет широкое поле для соглашения между Центральной Радой и Советом Народных Комиссаров, поэтому желательно устроить совещание представителей Центральной Рады с представителями Совета Народных Комиссаров.

ПОЛНАЯ АВТОНОМИЯ

Что касается автономии Украины, она должна быть полной, не стесняемой комиссарами сверху. Недопустима никакая опека, никакой надзор над народом украинским.

О ВЛАСТИ В РОССИИ

Пятнадцатого ночью произошло соединение ЦИК С[оветов] Р[абочих] и С[олдатских] Д[епутатов] с Ц[ентральным] И[сполнительным] К[омитетом] С[овета] Кр[естьянских] Д[епутатов], созданным на недавнем Съезде Крестьян.

В правительство войдут и левые с[оциалисты]-р[еволюционеры], правые с[оциалисты]-р[еволюционеры] и меньшевики исключили себя из революционной демократической коалиции.

Фронт на девять десятых идет за Советом Народных Комиссаров.

ПЕРЕМИРИЕ

Военные действия до 19-го прекращены. Дело идет о перемирии на всех фронтах. Нами послана нота в английское и французское посольства, но ответа еще не получено. Девятнадцатого откроются переговоры о перемирии.

ВОЗВРАЩЕНИЕ УКРАИНСКИХ ЦЕННОСТЕЙ

Сегодня представители петроградской секции Рады, по соглашению с Советом Народных Комиссаров, взяли украинские национальные реликвии, знамена и прочее, отобранное у украинцев в эпоху Екатерины Второй, с тем, чтобы увезти все это на Украину.

ВЫЕЗД УКРАИНСКИХ ЧАСТЕЙ

Сегодня или завтра несколько тысяч воинов-украинцев с согласия главнокомандующего выедут на Украину. Нечего и говорить, что в мирное время местом пребывания украинцев-воинов может быть Украина. Но война осложняет дело, и без разрешения соответственных воинских властей свободное передвижение тех или иных национальных групп из армии приходится свести до минимума. Об этом я говорю, как о правиле, зная, что всякое правило допускает исключения.

СЪЕЗД СОВЕТОВ УКРАИНЫ

Тов. Сталин. Мы все думаем, что абсолютно необходим съезд представителей рабочих, солдатских и крестьянских депутатов Украины ³⁴³. Нам непонятно

то недоверие, с которым украинцы относятся к идее такого съезда. Мы все полагаем, что вы - киевляне, одесситы, харьковцы, екатеринославцы и прочие должны немедленно взяться за созыв такого съезда, конечно, совместно с Радой.

Если же она откажется сотрудничать с вами в этой области, что нам кажется маловероятным, то созвать его без Рады.

Власть Советам на местах - это та революционная заповедь, от которой мы не можем отказаться, и мы не понимаем, как может Рада спорить против аксиом.

О ВЛАСТИ СОВЕТОВ

Т. Сталин. Еще раз повторяю, наше общее мнение немедленно созвать краевой съезд рабочих, солдатских и крестьянских депутатов на Украине. Вопросы о советской власти в центре и на местах не допускают никаких уступок. Иного способа образования краевой власти и иной ее формы я себе не могу представить. Мне непонятно недоверие Рады к идее советской власти.

ИМПЕРИАЛИЗМ РАДЫ

Т. Бакинский. Это недоверие объясняется тем, что по конструкции и по составу Рада далеко не демократическое учреждение.

Т. Сталин. Это должно быть так. Это видно еще из того, что Рада сверху присоединяет к себе все новые и новые губернии, не спрашивая жителей этих губерний, хотят ли они войти в состав Украины.

Мы все здесь думаем, что в таких случаях вопрос должен и может быть решен лишь самим населением путем референдума. Поскольку Рада этого не делает, а совершенно произвольно и сверху аннексирует новые губернии, она сама разоблачает себя как организацию недемократическую.

Съезд Советов Украины должен дать, между прочим, мнение о способе опроса населения по вопросу о принадлежности к той или иной области.

Правда (Пг.). 24 ноября (7 декабря) 1917. № 198.

154. Проф. П.В. Верховский. Самое страшное («Ростовская Речь»)

25 ноября 1917 г.

В последние 4 года, а в особенности в последние 8 месяцев мы пережили очень много всяких ужасов и к некоторым из них приспособились и привыкли. Разгромы имений, уничтожение посевов, грабежи и убийства в одиночку и шайками, по одному или целыми семьями - все это стало обычным делом. Не только простые убийства, но и истязания людей всех возрастов - стариков, юнкеров, молодых женщин и даже детей - останавливают наше внимание только на самое короткое время. Мы привыкли не только к гибели нашего имущества и жизни, но также к гибели наших лучших идеалов, наших стремлений к подлинной свободе и культуре. Все напрасно, все раздавлено, сначала немцами, потом социалистами, наиболее приличного вида, соц[иалистами]-революционерами и, наконец, большевиками.

Казалось бы, удивляться и ужасаться более нечему.

И тем не менее нельзя без ужаса прочесть протокол перемирия большевистской 5 армии с немцами, заключенного 13 ноября.

Дело вовсе не в том, что три субъекта с нерусскими фамилиями ³⁴⁴: Шнеур, Сагалович и Мерен, взяли на себя «почтенную» инициативу отправиться в немецкие окопы с завязанными глазами и там заключить перемирие.

Дело даже не в самом перемирии, которое, в сущности, заключено уже давно, с самого начала «великой» революции, как только социалисты всех оттенков заговорили об «империализме», будто бы буржуазии, о выяснении целей войны и о мире без аннексий и контрибуций. Уже тогда военные действ. прекратились, наши серые «герои» стали усиленно дезертировать или брататься с немцами.

Взывать к патриотической совести большевиков и доказывать им непатриотичность формального заключения перемирия, очевидно, с изменою союзникам, было бы совершенно бесполезным делом.

Весь ужас протокола о заключении перемирия состоит в той бюрократической точности и в тех подробностях, которые изобличают, что не перемирие заключено между двумя воюющими, уважающими друг друга сторонами, а хамы и лакеи германского императора явились к нему с почтительным докладом о том, что все им порученное уже сделано, что России как государства уже нет, и что ее, как географическую величину, можно уже взять голыми руками.

Заключавшие «перемирие» лакеи Вильгельма Шнеур, Сагалович и Мерен с точностью, достойной самого завзятого канцеляриста, отметили в своем протоколе все подробности: часы и минуты своих передвижений, названия окопов, деревень и т. д. И это сделали представители тех самых большевиков, которые, как, впрочем, и все социалисты, отвергают всякие формальности, нормы и условности этикета, как нечто явно контрреволюционное.

Но этого мало. В протоколе отмечается, что парламентеров официально принял дивизионный генерал-гофмейстер в походно-парадной форме, при высших германских орденах, звездах и ленте.

Вдумайтесь, что значит эта подробность?

У себя на родине социалисты вообще, а тем более умнейшие из них - большевики - отрицают всякое чинопочитание, всякие знаки отличия, придворные звания и титулы. Дома у них все - «товарищи». И министры, и генералы, и простые граждане, все между собою «товарищи», так что за 8 месяцев революции этот хамский язык во взаимном обращении стал обязательным. Уже в марте, в декларации прав солдата, наименование офицеров по чинам было отменено как реакционное.

Более того. Даже самая простая, но чистая одежда, чистое, особенно, крахмальное белье, лучшее сукно на юнкерах и офицерах и т. п. - все это служило и до сих пор служит в глазах социалистов признаком буржуазности, даже контрреволюционности. У себя дома от всего этого большевики и красногвардейцы приходят в бешенство, а догадливые люди, чтобы иметь у них успех, переодеваются в косоворотки и мажут себе лица сажей, чтобы выглядеть истинными пролетариями.

Так делали у нас в Ростове даже присяжные поверенные...

И вдруг - этот почтительный восторг и трогательное умиление пред походно-парадной формой, орденами, звездами и лентой немецкого генерал-гофмейстера! Значит, это парламентеры разглядели, они разобрались даже в том, что на барине были именно высшие германские ордена, что он не просто генерал, а генерал-гофмейстер...

Картина очень ясная. Рабы явились к своему господину доложить, ими все сделано, что русский народ взбаламучен и спутан, что он разорен и дезорганизован, словом, что он лежит у ног победителя. С ним незачем мириться, ибо он уже предан Германии.

Социалисты и особенно большевики - это вовсе не мечтатели о земном социальном рае. Это слуги и лакеи Германии, лишенные всякого, не только национального, но и личного человеческого достоинства и самолюбия.

Еще в самом начале революции, когда полки Петрограда являлись в Г[ородскую] Думу заявить о своем переходе на сторону народа, в Таврическом дворце какая-то дама воскликнула: «Долой войну, да здравствует Германия!»

Тогда наши солдаты ее чуть-чуть не растерзали. Но потом, когда Керенский и другие освоились, когда приехали в Россию Ленин и К°, когда Церетели и Скобелев добились приезда Р. Гримма и других шпионов, тогда началась явная деятельная работа социалистов в пользу Германии. Петроградский совет р. и с. депутатов низверг Милюкова и провозгласил лозунг «мир без аннексий и контрибуций», конечно, со стороны только России и ее союзников. Против аннексий и контрибуций Германии в свою пользу никто не смел сказать и слова, и мы на этих днях узнаем, какие территориальные и денежные выгоды подготовили Германии ее агенты - социалисты.

На митингах всюду и у нас в Ростове социалисты всех оттенков разносили империализм и буржуазность Англии и Франции. Но никто из них и никогда не говорил против Германии.

Все это мы хорошо видели и на это указывали народу, но он так темен, что не в состоянии еще понять ужасного предательства и обмана.

Теперь «работа» социалистов приходит к концу. Русский народ доведен до полного изнеможения, и работники: Ленин, Троцкий и все социалисты; ибо они с ними глубоко солидарны во взглядах и тактике, почему и отмежеваться от них никак не могли, а теперь повсюду устраивают «общий революционно-демократический фронт» - работники пришли с поклоном к барину получить свою плату и «на чай».

Противостоять этому предательству Россия могла бы только чудом, а чуда ждать не приходится.

Поэтому задача политических партий и всех вообще честных русских людей, имеющих свое личное и национальное достоинство, состоит уже не в том, чтобы создать в России новую власть и ей подчиниться, а в том, чтобы долгим и упорным трудом просветить русский народ, дать ему элементарное гражданское и политическое воспитание и подготовить его к национальному возрождению, может быть, еще весьма не скоро.

Нужно помнить, что после «перемирия» правительство будет поставлено нам не соглашением партий, не Учредительным Собранием, если даже оно соберется, а самими немцами, и будущие министры будут простыми слугами Германии, точно так же, как ныне Ленин, Бронштейн, Троцкий и др. вовсе не «народные комиссары», а германские комиссионеры.

Однако история знает многие примеры гибели государств, но почти не знает гибели и исчезновения народов. Не раз бывало, что побежденные и покоренные народы, спустя столетия и даже тысячелетия, возрождались к новой политической жизни, если только они сохраняли свое национальное лицо и национальную культуру. Теперь нет уже всемирных монархий, Вавилона, Ассирии, Македонии, Рима, Византии, нет Арабского халифата, болгарского царства и царства еврейского, но народы эти еще живы и некоторые из них, как персы, итальянцы, греки, болгары, возродились к политической самостоятельности, а Италия стоит даже в числе великих держав.

Пусть предательством всех социалистов Россия обратится в вассала Германии или станет под ее протекторат. Но это не только не убьет, а воскресит народную душу и очистит ее в горниле тяжких страданий к лучшему будущему.

Лакеями германизма стали социалисты, одни в душе, другие - явно, но не станет рабом весь русский народ. Когда он поймет, что с ним сделали, а поймет он это очень скоро, он постоит за себя и свергнет иго Германии и ее приказчиков.

Я вполне уверен, что англичане и французы это отлично понимают и не обвинят в предательстве весь русский народ. Они пощадят нашу честь и достоинство, на время попранные хамством немецких прислужников.

Проф[ессор] П.В. Верховский Ростовская Речь. (Ростов-на-Дону). 25 ноября 1917. № 277.

155. Редакционные статьи «Русские условия перемирия», «После вторичных переговоров о перемирии» («Правда»)

25 ноября 1917 г.

Русские условия перемирия

Условия перемирия, предложенные русской делегацией на совместном заседании с представителями Германии и союзных ей стран в заседании от 4-го декабря 1917 г. н. ст.

1. СРОК ПЕРЕМИРИЯ

Срок перемирия определяется в 6 месяцев.

2. СПОСОБ ПРЕКРАЩЕНИЯ ПЕРЕМИРИЯ

В случае перерыва мирных переговоров военные действия могут быть возобновлены не ранее истечения 72 часов с момента перерыва в переговорах.

3. НА КАКИЕ УЧАСТКИ ФРОНТА И НА КАКИЕ ВООРУЖЕННЫЕ СИЛЫ РАСПРОСТРАНЯЕТСЯ ПЕРЕМИРИЕ

Перемирие распространяется на все участки сухопутных фронтов и на все морские вооруженные силы воюющих держав к моменту заключения перемирия. Под вооруженными силами, на которые распространяется условия перемирия, следует понимать все сухопутные войска, находящиеся на территории воюющих государств и в оккупированных ими областях, военные флоты и все боевые технические средства.

Никакая организационная войсковая единица и никакие боевые технические средства не могут быть в пределах срока перемирия переброшены на участках одного фронта, с одного фронта на другой, с фронта в тыл и из тыла на фронт. Разрешается перемещать лишь следующие категории военнослужащих: уволенные от службы, больные, раненые и отпускаемые из тыла на фронт выздоравливающие и отпускные.

Войска и боевые технические средства, находящиеся в момент заключения перемирия в состоянии передвижения, могут быть доведены до ближайшего пункта, удобного для расквартирования и размещения, где и должны быть остановлены.

4. ДЕМАРКАЦИОННАЯ ЛИНИЯ

Демаркационной линией принимается линия, проходящая посередине между ныне существующими главными позициями воюющих сторон, за исключением:

а) Кавказского фронта, где демаркационная линия определяется особой Русско-Турецкой комиссией.

б) Островов: Даго, Эзель, Моон и прочих островов Моонзунда, кои должны быть очищены германскими войсками и не занимаемы вооруженными войсками ни одной из воюющих стран.

в) На Балтийском море демаркационная линия проходит от мыса Люзерорт на южную оконечность острова Готланд и далее до территориальных вод Швеции. Морские силы обеих сторон, находящиеся в Рижском заливе и Моонзунде, должны покинуть означенные воды.

г) На Черном море демаркационная линия определяется особой Русско-Турецкой комиссией.

Примечание: Детальное установление демаркационных линий на каждом из участков сухопутных фронтов определяется особыми военными комиссиями.

5. МОРСКИЕ СИЛЫ И МОРСКОЙ ТРАНСПОРТ

Морские силы и суда торгового транспорта не могут переходить установленную выше демаркационную линию и входить в морские районы, подлежащие лишению воюющими сторонами.

6. ПРЕКРАЩЕНИЕ ЧАСТНЫХ ПЕРЕМИРИЙ НА ФРОНТЕ

С подписанием настоящего перемирия все частные, ранее заключенные на отдельных участках фронта договоры утрачивают свои силы.

Примечание: Это те условия, которые были предложены делегацией России. В ответ на их оглашение ген. Гофман от имени делегации Германии и союзных ей держав заявил, что подобные условия могли бы быть предложены только в том случае, если бы центральные державы были разбиты и побеждены. После этого заявления генерал предложил перейти к обсуждению этих условий по пунктам. После этого ген. Гофман изложил возражения германско-австро-болгарско-турецкой делегации по каждому пункту русских условий в отдельности. Закончив разбор, ген. Гофман заявил, что им предоставлены в письменном виде условия, выдвигаемые делегацией Германии, Австро-Венгрии, Болгарии и Турции.

После вторичных переговоров о перемирии

Пресса русской буржуазии и ее оборонческих пособников злорадствует и торжествует. Что же случилось, прибыло ли хлеба народу, обогатилась ли Россия, прозвучал ли колокол, возвещающий о начале мира для всех истощенных и голодных. Нет, русская буржуазия и ее лжесоциалистические подголоски торжествуют из-за того, что рабочему и крестьянскому правительству не удалось в продолжение нескольких дней путем переговоров с представителями Австро-немецкого империализма добиться всеобщего перемирия. Еще вчера лакеи буржуазии кричали, что рабочее и крестьянское правительство готовится продать Россию, продать всемирную демократию немецким капиталистам и юнкерам.

Условия перемирия, выставленные от имени Российской республики представителям немецкого правительства, должны были доказать всем честным людям, что эта наглая клевета, что рабоче-крестьянское правительство не только не собирается продавать Россию, но, несмотря на всю тяжесть положения, мужественно отстаивает не только интересы русского рабочего класса, но также интересы всех трудящихся масс Европы.

Если бы все эти Даны, Потресовы и Черновы могли хоть мало-мальски честно относиться к вопросам, от решения которых зависит жизнь или смерть русских солдат. Если бы они не представили из себя кучки озлобленных политических банкротов, которые сожгли все мосты, соединяющие их с народными массами, они должны были заявить: «За мир необходимо бороться, невозможно дальше вести войны, народные массы должны убедиться на деле, что русское рабоче-крестьянское правительство сделало все, чтобы дать народу честный мир. Большевики борются за этот честный мир. Как бы ни относиться к большевикам в этом деле, деле мира, надо доказать империалистам всех стран, что за большевиками вся народная Россия». И раз ни буржуазия, ни оборонцы не говорят этого, они с очевидностью доказывают, что весь их крик против «похабного» мира только фразы, что они согласились бы на всякий мир, если бы только им удалось сбросить ненавистное для них «иго» большевизма. Но злорадство господ оборонцев преждевременно. Дело мира, начатое рабоче-крестьянским правительством, не проиграно, борьба за его существование еще начинается. Господа оборонцы и буржуазная пресса бессовестно лгут, утверждая, что мы обещали рабочим и солдатам дать им мир через несколько дней, одним мановением магической палочки. Мы не только этого не говорили, но, выдвигая идею осмеянной вами революционной войны, мы всегда подчеркивали массам, что нельзя добиться честного мира простым втыканием штыков в землю, что надо бороться за мир, и мы создали возможность этой борьбы. Разорвав цепи бесчестных хищнических договоров, мы имеем возможность говорить народным массам всех стран не как соучастники заговора одной капиталистической клики против другой, а как представители истинных интересов народных масс всех стран. Раскрепощая рабочий народ России, мы заставляем тем самым рабочие массы всех других стран видеть в нас защитников их собственного дела. Приступив теперь при победе рабоче-крестьянской революции в России к переговорам с немцами, мы начали революционную борьбу за мир, формы которой пока нельзя конкретно учесть.

Первый шаг сделал, мы предложили всем народам и их правительствам начать мирные переговоры на всех фронтах. Правительства союзников не явились на эти переговоры на всех фронтах, ввиду чего немецкий генералитет заявил, что может говорить о перемирии только на русском фронте.

Мы потребовали перерыва переговоров на неделю, чтобы дать возможность союзным народам повлиять на свои правительства и принудить их принять участие в этих переговорах. Никакая демагогия, никакая брань не вырвет этого факта из сознания народных масс Франции, Англии, Италии, из сознания истощенных народов Бельгии, Румынии и Сербии. Если правительства этих стран не согласятся на перемирие, они будут заклеймены перед лицом своих народов. А мы будем иметь в этом случае полное право идти на сепаратное перемирие и сепаратные переговоры о мире.

В этих переговорах мы будем защищать интересы русских трудящихся масс всех стран. Мы знаем, что немецкий империализм только на словах готов признать программу мира русской революции. Представители немецких оборонцев, уверяют в «Форвертсе», что немецкое правительство не преследует по отношению к России никаких захватнических целей, что они порвали бы с правительством, которое осмелилось преследовать такие цели. Близкое будущее покажет, кто прав: представители русских рабочих, не доверяющие немецкому империалистическому правительству, или Шейдеманы и Эберты, уверяющие нас, что немецкое правительство стремится к честному демократическому миру. Мы не знаем мирных предложений немецкого правительства, но мы знаем обсуждавшуюся во всей немецкой прессе программу мира большинства немецкого рейхстага, к которому принадлежат те же самые Шейдеманы и Эберты. В этой программе выставлено требование независимой Польши, Курляндии и Литвы, на основе самоопределения народов. Когда немецкое правительство в начале войны выдвигало условия освобождения угнетенных царизмом народов, то это было фарисейством. Немецкое правительство, угнетающее поляков, датчан, правительство, не признающее право на самоопределение немецких рабочих, не могло играть роль освободителя даже по отношению к царизму, который был так сродни немецкому полуабсолютизму. И если теперь представители немецкого империализма стали бы утверждать, что они заботились об освобождении Польши, Литвы и Курляндии, то это было бы наглым издевательством. Русская революция даст возможность свободно решить вопрос о своем отношении к России не только вышеуказанным областям, занятым немцами, но и Украине и Финляндии, которых не освободило еще оружие немецкого правительства от русской революции. Если эти народы решат отделиться от России, то ни один русский солдат, ни один рабочий не поднимет руки, чтобы насильственно удерживать их от этого решения. Но каким образом господа Гинденбурги могут решать за эти народы, хотят ли они или нет отделиться от России. Или эти народы имеют право на самоопределение, и тогда пусть они сами решают, хотят ли они быть независимыми, и немецкому правительству нечего вмешиваться в их решение и требовать их независимости, - или немецкое правительство употребляет слова о независимости и самоопределении лишь для того, чтобы прикрыть свое стремление к насильственному отторжению этих народов от России и превращению их в вассалов немецкого империализма, и тогда господам Шейдеманам придется открыто солидаризироваться с захватными планами немецкого империализма, или открыто порвать с ним. Мы глубоко уверены, что народные массы Германии не пойдут за Гинденбургами, если последние захотят продолжать войну в целях аннексий на востоке. Мы глубоко уверены, что, если бы немецкое правительство захотело навязать русскому народу нечестный мир, русский фронт ожил бы, загорелся бы революционным энтузиазмом и с ружьем в руках стал бы защищать честь русской революции. Мы глубоко уверены, что в этом случае к нему придет на помощь немецкий рабочий класс не только потому, что он солидарен с русской революцией, но и потому, что он понимает, что означает разрыв переговоров с Россией.

Если бы немецкому империализму удалось даже насильственно навязать русскому революционному правительству позорный мир, то это усилило бы только войну на других фронтах и доказало бы народным массам Англии и Франции, что их правительства правы, утверждая, что частный мир с Германией невозможен.

Русское революционное правительство будет продолжать переговоры о перемирии и мире. Эти переговоры не только дадут нам возможность поднять моральный дух армии в наших окопах, они окружают революционную Россию окопами солидарности рабочих всех воюющих стран и оградят ее от посягательств империализма.

Правда. 25 ноября (8 декабря) 1917. № 199.

156. В. Муравьев. «Святая Русь» («Слово Церкви»)

26 ноября 1917 г.

Святая Русь умерла. На месте ее воцарилась Русь нечестивая, Русь паскудная, Русь разбойная. Чудится, что не Русь это вовсе, а злое и бессмысленное наваждение. Мы ждали обновления, движения вперед, но получилось разложение, движение вспять, к давно пройденным темным и жестоким временам. Мы звали к работе во имя нового долга, нового достоинства, нового отечества, но получился прогул совести, чести, родины, напоминающий старые проклятые измены Смутного времени. Не пришла революция всего человечества в светлых ризах вселенской правды и мира, но воскресло в кровавом бунте, грабеже и убийстве древнее русско-татарское «воровство». Интернационалисты, в своей боязни всего родного, отмежевались от национальных качеств и национальной культуры и незаметно для самих себя погрязли в национальных пороках и дикости. Интернационализм, возвестивший себя как пришествие ангела-очистителя, вышел как дьявольская карикатура со свиной мордой и обезьяньим хвостом.

Подмена эта не случайная. То отвратительное дитя, которое родилось от совокупления противоотечественной пропаганды и солдатской темноты в Калуще и Тарнополе ³⁴⁵, - прямое изродие русского интернационализма. Более умные провозвестники последнего, добившиеся сознательно из корысти или из ненависти к России ее поражения, получили результат, которого ожидали. Что касается искренних идеалистов, веривших в туманных грезах, что интернационализм в самом деле осуществим: их, вероятно, несколько отрезвили совершившиеся события. Но достаточен ли предметный урок этот, чтобы побороть ограниченность русских революционных теоретиков? Еще, повидимому, не для всех их ясно, что они ответственны за убийства, насилия и отступление на фронте, что белоснежная идейная чистота их давно замарана пролитой по их вине кровью, что они - подстрекатели, виновные одинаково в смерти невинных жертв и в казни их убийц. Еще не для всех ясно, что они, а не кто другой, являются причиной усиления Германии, продления войны, несчастий на фронте и крушения революции в стране. Они же ответственны за деяния диких орд, от которых они теперь хотели бы отречься. Пусть же смотрят те из идеологов социализма, у кого есть глаза, чтобы видеть, и совесть, чтобы судить, на результаты неосторожной проповеди. Был храм, воздвигнутый веками и называвшийся Россией. Пришли неведомо откуда люди без роду, без племени, стали с яростью разрушать его, растаскивая камни для своих надобностей. На место его ничего не поставили, кроме естественно выросшего от хозяйничания одичалых толп сплошного разбойничьего вертепа.

Но от глубины падения нашего придет будущий наш подъем и возрождение. Русь святая, тихая и ясная, о тебе мечтают добровольные затворники. С больной душой они закрыли окна и двери, чтобы не слышать гоготания толпы, в животной жадности пожравшей собственную родину и изрыгающей на нее хулу в самодовольном каннибальском пресыщении. Русь святая, грозная и великая, в тебя, в длань твою, карающую и созидающую, верят твои будущие воины. Они встанут в нужный час, самоотверженные и строгие, когда раздастся клич об очищении земли русской от всей заполонившей ее мерзости, от низости и трусости, от всяких лжеосвободителей и самозванцев.

Мы знаем, Русь, ты не умерла. Ты жива в своем затворничестве. В «смиренную и нищетную» одежду, как древние иноки, облеченная, ты хранишь в себе молитву благочестивую и чудотворную, как хранила ее во времена татарщины и смуты. Твой посох вековой готов для нового странничества, для хождения призывного по селам, по весям и городам русским. Твой меч острый выкован из верной стали, и держит его, на страже будущего подвига, хозяин-богатырь.

Час придет, затрубят трубы боевые, загремят кольчуги железные, рати народные двинутся в последний поход. Это будет поход против всякой смуты, всякого рабства, всякой темени. Против вчерашней опричнины царской и сегодняшнего засилия воровского. Против предательства родины сверху и против предательства родины снизу. Против самозванства старых придворных и чиновных «тайноглагольников» и против нового демократического тушинства. Во имя свержения ига, всякого ига, откуда бы оно, давящее и темное, ни исходило. Во имя свободы, истинной свободы, оклеветанной, искаженной, униженной, изнасилованной сейчас невеждами и преступниками. Русь святая воскресит свободу, воздвигнет ее светлую, как гордость русскую и человеческую, на место нынешнего посрамления России и мира.

А вы, ожидающие, молящиеся, изнемогающие в великой скорби, в страстной тревоге за родину, вглядитесь в себя, в свое сердце. Не созрела ли взращенная страданиями нива? Не зазеленели ли ростки, ветрами внешней бури укрепленные, слезами внутренней печали обмытые? Не пора ли выйти на жатву всем, кто должен поднять и скопить будущее достояние России? Не пора ли созвать войско свято-русское, и не вы ли это войско, готовое на труд великий и на великую битву? Ибо предстоит подвиг железный, подвиг нового собирания Руси, нового завоевания ее и воздвижения. Судьба говорит, что он будет совершен.

В. Муравьев ³⁴⁶

Слово Церкви. (М.) 26 ноября 1917. № 48. С. 761.

157. Телеграммы ПТА («Родной Край»)

[21-26 ноября] 1917 г.

Заявление генерала Занкевича

Петроград, 21 ноября.

Генерал Занкевич, начальник русских войск, действующих во Франции и Салониках, заявил, что подчиняется только временному правительству, передал приказ Маклакову, заявившему, что известит об этом Временное правительство. Маклаков передал французскому министру иностранных дел Пишону ноту с протестом против опубликования тайных договоров.

Франция и Сербия

Петроград, 21 ноября.

Пишон уведомил главу французской миссии, что политика Франции по отношению к Сербии останется прежней. Заместитель сербского министра иностранных дел выразил главе французского правительства свою благодарность.

Позиция Америки

Лондон, 25 ноября.

Департамент иностранных дел официально объявляет: Начальник американской военной миссии полковник Юдзон ¹ и временный военный атташе Керт действовали без правительственных инструкций при переговорах с большевистским правительством относительно позиции Соединенных Штатов при заключении Россией перемирия.

Мирные переговоры

Петроград, 22 ноября.

В дополнение к сведениям о перемирии сообщаем, что переговоры временно прерваны на неделю и возобновятся 12 декабря по новому стилю в Брест-Литовске. Русское предложение продолжать переговоры в Пскове по техническим затруднениям отклонено.

Несмотря на желание немцев подписать формальное условие о приостановлении военных действий на это время, русские делегаты отклонили это и подтвердили нынешнее состояние фактического перерыва военных действий. После обсуждения Гофман заявил, что предложение единодушно приемлется.

Выбрана комиссия по одному офицеру штаба для краткой формулировки.

Западная армия, Юго-Западная и Румынская заключили перемирие под условием запрещения переброски войск на другие фронты.

Представитель французской военной миссии заявил русской армии, что не возражает против перемирия.

Петроград, 24 ноября.

Получены след[ующие] сведения о ходе мирных переговоров. Делегация противников исключительно военная. Со стороны Германии участвует генерал Гофман, начальник штаб главнокомандующего Восточным фронтом. Представлены также Австрия и Болгария. Из союзных держав в переговорах участвует только Россия. Наша делегация предложила выработать обращение от лица воюющих стран, в том числе Германии, к государствам, не участвующим в конференции. Делегаты противников ответили уклончиво, сославшись на отсутствие полномочий. Наши представители внесли проект перемирия на всех фронтах. Пунктами этого предложения было очищение Моонзунда и не переброска войск на другие фронты. Противники заявили неприемлемость этих условий и внесли свой проект перемирия на фронтах от Балтийского моря до Черного моря. Срок перемирия был первоначально намечен на 14 дней. Впредь до начала официального перемирия должны быть приостановлены военные действия. Нашей делегацией предъявлено требование назначить следующее собрание уполномоченных на русской территории и объявить недельный перерыв.

Вышло распоряжение о прекращении военных действий на всем русском фронте.

О перемирии на Кавказском фронте

Петроград, 23 ноября.

Генерал Пржевальский телеграфировал в Эрзерум командующему армией: «Прошу через парламентера передать командующему 3-й турецкой армией Мехмед-паше ³⁴⁷ следующий ответ на его письмо: Письмо ваше, господин генерал, с предложением о перемирии я получил. Спешу известить вас, что готов пойти навстречу вашему гуманному предложению. В этих целях предлагаю нашим обеим армиям, расположенным на всем Кавказском фронте, прекратить военные действия, не производя никаких перегруппировок, и оставаться на ныне занимаемых позициях в ожидании заключения перемирия. В случае нашего согласия предлагаю, по получении от вас благоприятного ответа, созвать представителей турецкой и русской армий, избрать специальную комиссию и детально выработать приемлемые для обеих сторон условия перемирия. Об этой нашей переписке считаю своим долгом довести до сведения командующего Месопотамской армии англичан.

Ответ турецкого командования ожидается с минуты на минуту.

Англичане о сепаратном мире

Из Лондона сообщают, что в органе независимой рабочей партии за подписью Бредсфорда, о предложении сепаратного мира со стороны России помещена статья, в которой говорится: «Долг чести связывает русских с народами, воюющими вместе с ними. Некоторые из этих народов - народы Балканского полуострова - сделались жертвами русских управителей, и каждый русский несет ответственность перед ними. Разоблачения большевиков не так важны, они сами исключают себя из международного социалистического общения. Посмотрите, дойдут ли они теперь до переговоров о мире, вспомнят ли о разоренной Бельгии, о Румынии. Вина их не в том, что они причинили нам вред, а в том, что они отказываются от своих убеждений. Ленин зашел слишком далеко даже с точки зрения всех крайних партий. Общего мира жаждут все народы, но никто из них не согласен на мир позорный, осуществленный путем предательства».

Австрийская кампания в пользу мира Из Лондона сообщают, что австрийская печать ведет решительную кам

панию в пользу мира, доказывая, что у Германии нет сил добиваться мира с оружием в руках, а страдания голодного германского народа больше чем уравновешивают военные успехи германского оружия. Венская газета «Zeit» говорит: «Только мечтатели в Германии воображают, будто возможно мир продиктовать силой оружия. К счастью, таких мечтателей в Австрии немного; подобные идеи теперь нелепы, теперь все нейтральные страны против нас и ненавидят Германию. С тех пор, как в войну вмешалась Америка, стало еще хуже».

Родной Край (Херсон). 26 ноября 1917. № 1633.

158. Председатель Революционного комитета 2-й армии Березин [Берзин]. «Слова и дела. Вторая армия за перемирие» («Правда»)

27 ноября 1917 г.

Всероссийский Комитет Спасения, то есть предания революции, рассылает по войскам свои клеветнические телеграммы против власти Совета Народных Комиссаров. Он клевещет и обвиняет Ленина, Крыленко и Троцкого за то, что они первые предложили, после 8 месяцев революции, начать практические переговоры и заключить перемирие на фронте. Комитет с[оциалистов]-р[еволюционеров] винит Народных комиссаров, что те не спросили разрешения страны. Жалкие и слепоглухие люди, слушайте же, что вам говорят истерзанные голодом, холодом и разными лишениями окопники-солдаты армии. Слушайте, что требует истерзанный ограбленный войной капиталистов русский народ, крестьянин и рабочий. Тогда вы увидите, что голос большевиков - голос народа. Вы боитесь перемирия с неприятельской армией, с таким же измученным крестьянином и рабочим и вместо этого предлагаете нам покорнейше просить разрешения для переговоров от союзных тиранов, сидящих на груде трупов. Вы боитесь не новой европейской войны после заключения мира, а боитесь того, что восторжествует народное братство бедных и угнетенных, боитесь полного поражения богачей империалистов. Напрасно вы обращаетесь к армии, она знает лучше вас, что ей нужно: кто враг, кто друг народа, знает, что вы вместе с Калединым, Духониным и всеми контрреволюционерами желаете уничтожить власть Советов, чтобы самим снова сесть у руля государственного корабля.

Вторая армия смело разоблачает ваши волчьи планы и мощно говорит: долой предателей, не мешайте народу и армии в их борьбе за мир, за истинную свободу.

Председатель Революционного комитета 2-й армии Березин ³⁴⁸, секретарь Паськов.

Правда. 27 ноября (10 декабря) 1917. № 201.

159. Л. Мартов. Заговор против Учредительного собрания («Искра»)

27 ноября 1917 г.

Большевистские демагоги не скрывают своего намерения разогнать силой штыков Учредительное Собрание, если оно не захочет стать проводником их собственной политики.

Вряд ли кто-нибудь может сомневаться, что большинства в Учредительном Собрании ленинцы и их союзники не получат. Социальный состав русского народа, преобладание среди его трудящихся масс мелкобуржуазных и промежуточных элементов, делают невероятным переход большинства избирателей к партии немедленного социалистического переворота и пролетарской диктатуры. Партии, непосредственно выражающие интересы крестьянской и мещанской демократии должны быть не менее, а, вероятно, более сильно представлены в Учредительном Собрании, чем большевики.

При таких условиях оспаривать верховную власть за Учредительным Собранием, в котором большевики окажутся в меньшинстве, значит поднимать гражданскую войну между пролетарскими массами и непролетарской демократией и против последней водружать знамя классовой диктатуры, которую, по Марксу, пролетариат, овладев властью, должен осуществлять над классом капиталистов.

Диктатурой беднейшей части парижской демократии всей страны был и режим террора санкюлотов в 1793-94 годах, подавлявших тогдашнее Учредительное Собрание (Конвент) вооруженной силой. Но сторонники Робеспьера и Марата, применяя террор и организуя санкюлотскую диктатуру, не мыслили себя представителями класса, имеющего определенное политическое будущее и подчиняющего свою политику момента этому будущему и его интересам. Троцкий же с Лениным и идущие за ними большевистские рабочие считают себя социал-демократами, для которых всякий революционный переворот есть лишь один из этапов всемирно-исторического движения пролетариата.

Понимание общих интересов пролетарского движения в целом говорит социал-демократам, что дело освобождения пролетариата может быть результатом лишь ряда социальных потрясений, разделенных более или менее долгими промежутками накопления сил, сознательности и организации масс. Допустим, что нынешняя российская революция является началом социалистического преобразования, как думают большевики. Но сам Троцкий неоднократно соглашался, что конечная победа пролетариата и торжество социализма явятся результатом смены и побед и поражений, революционных приливов и отливов, моментов революции и периодов медленной мирной классовой борьбы. И партия, руководящаяся общими интересами движения в целом, не может в момент революции забывать о предстоящих ее классу новых буднях этой медленной и мирной борьбы. Стало быть, не должна в момент революции применять такие методы, которые в последующий период могут стать орудием классовой борьбы врагов пролетариата против него самого. Метод диктатуры меньшинства над большинством, метод подавления воли граждан силой штыков, метод посягательств на свободное использование всеобщего избирательного права, метод тирании государственной власти над местным самоуправлением, словом, методы выражающиеся в идее диктатуры Советов над Учредительным Собранием, коренным образом противоречат основным интересам пролетариата как класса с определенным историческим будущим, как класса, которому через целый ряд этапов предстоит еще прийти к конечному торжеству. Потому что главное орудие классовой борьбы пролетариата есть последовательно проведенная политическая демократия, широкие гражданские свободы, неограниченное право коалиции, господство воли большинства над меньшинством. Кто посягает на это орудие в интересах минуты, подрубает сук, на котором сидит пролетариат. Робеспьер и его санкюлоты, насилуя волю Учредительного Собрания (Конвента), не знали, что тем рабочим, чьи интересы они представляли, целые 50 лет после того буржуазия сможет отказывать во всеобщем избирательном праве, идея которого была надолго подорвана в народе. Они, угрожая Конвенту разгоном во имя народной воли, не знали, что через [несколько] лет придет Наполеон Бонапарт и разгонит, во имя той же народной воли, парламент, чтобы установить свою личную диктатуру. Они не знали, что в течение целого века французским рабочим придется для себя отвоевывать те гражданские свободы, которые санкюлотами грубо нарушались в применении ко всем другим классам.

Троцкие и Ленины это знают, должны знать. Пожирая гражданские свободы и отвергая верховность воли большинства народа, выраженной в Учредительном Собрании, они сознательно жертвуют будущим пролетариата в интересах минутного торжества. Они обманывают пролетариат, когда внушают ему, будто в его интересах это задушение зародышей политической демократии в отсталой стране, еще год назад томившейся в самодержавной неволе.

Сознательный социалистический пролетариат не смеет забывать о своем будущем, не смеет не знать того, что было неизвестно темным парижским санкюлотам Великой Французской Революции. Оттого что сегодня, на короткий миг, миллионы вооруженных солдат, выбитых войной из колеи крестьянской жизни, готовы штыками поддержать всякий шаг крайних левых партий, сознательные рабочие не могут забыть, что пролетариат в России - меньшинство, и что навязывание штыками воли этого меньшинства демократическому большинству означает подрыв и гибель всех тех свобод и демократических прав, с помощью которых пролетариат только и может вести успешную борьбу за свое освобождение.

Пусть Троцкие и Луначарские, вчера еще жалобно пищавшие, когда буржуазия нарушала по отношению к ним принципы гражданской свободы, сегодня с бесстыдством хватают за шиворот и топчут права демократических граждан, всех неугодных им граждан, хотя и знают очень хорошо, что завтра же им придется снова и снова взывать к этим правам и свободам в свою пользу. Политическим авантюристам не впервые пить из того колодца, в который они сами предварительно наплевали. Но рабочий класс не может следовать этой беспринципной политике. Класс, угнетенный до тех пор, пока окончательно не свергнут капитализм, не может он плевать в колодезь демократических принципов, во имя которых он и завтра, и послезавтра будет требовать от буржуазного общества свободы своей классовой борьбы.

Политика гражданской войны внутри демократии, немыслимая без попирания этих принципов без насилия над волей народа, выраженной в Учредительном Собрании, будет самоубийством русского социалистического пролетариата. Лишь в союзе с мелкобуржуазной демократией может пролетариат отстоять дело революции. И союз этот может быть восстановлен, может быть укрепляем лишь на почве Учредительного Собрания, в котором непролетарской демократии придется сделать выбор - идти ли с цензовиками против крайней левой или, напротив, вместе с крайней левой против цензовиков. Но идти с пролетариатом, составляющим меньшинство народа, не значит для непролетарской демократии покорно плестись во хвосте. Претендуя на это, социал-демократия неминуемо отбросила бы мелкобуржуазные массы в лагерь контрреволюции. Это и делают Троцкие и Ленины, уготовляя тем самым разгром пролетариата. Союз между рабочим классом и другими частями может быть только равноправной коалицией во имя общих для всей демократии революционных задач. Кто вольно или невольно принимает участие в заговоре против Учредительного Собрания, тем самым помогает заговору корниловцев против пролетариата.

Л. Мартов

Искра. (Пг.). 27 ноября 1917. № 11.

160. Из газетного репортажа «Учредительное собрание» («Наш Век»)

[28 ноября] 1917 г.

28 ноября Историческая дата

В течение долгих лет многие поколения русских граждан боролись за наступление того дня, когда соберется свободно избранное Учредительное Собрание «для пересмотра существующих форм государственной и общественной жизни и переделки их сообразно с народными желаниями», как писал 36 лет тому назад в своем знаменитом письме Александру III исполнительный комитет «Народной Воли». Наконец этот день наступил. Но он не принес ни светлых надежд, ни радостных ожиданий. Гражданская война, в которую вовлечена Россия, сделала всех русских людей скептиками. Теперь уже никто ни во что не верит и ни на что не надеется, разве лишь на чудо. И тем не менее день 28 ноября станет в истории русского народа исторической датой. Гражданская война задержала во многих местах выборы в Учредительное Собрание, и в Петроград съехались еще очень немногие из избранников народа. Но 28 ноября в Таврический дворец вошли представители народа, избранные впервые на основе всеобщего, равного, прямого и тайного избирательного права. Восторженные приветствия многотысячной толпы по адресу этих первых представителей единственного правомочного выразителя нужд и чаяний народных были символом тесной связи страны с Учредительным Собранием. И 28 ноября будет отмечено как день национального праздника, хотя в этот день в стенах старого потемкинского дворца собралась лишь сравнительно небольшая часть членов Учредительного Собрания...

В Таврическом дворце

С утра 28 ноября в Таврическом дворце - полная тишина. Торопливо заканчивается ремонт в нескольких комнатах, в которых еще масса недоделанной работы. Моются полы, размещается мебель... В круглой ротонде около Екатерининского зала только что выкрашенные колонны кто-то успел уже запачкать разного рода надписями. На одной из этих колонн красуется надпись карандашом: «Проклятые буржуи». К кому относится эта надпись, неизвестно - уж не к Учредительному Собранию ли?

Таврический дворец с тех пор, как в нем заседала четвертая Государственная] Дума, во многом изменил свою физиономию. В Екатерининском зале зачем-то убрали старинную икону, висевшую здесь в течение многих лет, и повесили там, где была икона, красные драпри ³⁴⁹. Исчезли стоявшие по бокам длинной залы старые потемкинские диванчики...

Но всего больше изменился зал заседаний - знаменитый Белый зал Таврического дворца. Он много проиграл. Благодаря темной окраске мебели он стал какой-то мрачный, неуютный. Председательская трибуна отодвинута вглубь залы, зал расширен, и акустика в нем стала как будто хуже. Здесь украшен драпировками из темно-зеленого сукна, перекинутыми через перила верхних хор. На сукне вензеля «У.С.». По краям потолка реставрирована старинная живопись. Кресла - их пока шестьсот - обиты красной кожей. В общем, слишком много красок, слишком много пестроты, мало света. Старый зал был гораздо изящнее.

В 11 часов утра в Таврический дворец начинают понемногу собираться журналисты, служащие, члены Всероссийской комиссии по выборам в Учредительное собрание.

В дальнем конце залы, в комендантской - «большевистские власти», большевистский комендант Таврического дворца, большевистский комиссар М. Урицкий.

Большевики опубликовали, как известно, «декрет», согласно которому все приезжающие в Петроград члены Учредительного Собрания должны явиться к большевистскому комиссару «для регистрации». Но г. Урицкий тщетно сидел в позе ожидания и напрасно ждал, чтобы к нему явились. Ни один член Учредительного Собрания к нему не пришел, и никто никакого дела с ним иметь не захотел...

Заседание Всероссийской комиссии

Около 1 часа дня в одной из комнат канцелярии Гос[государственной] Думы собралась впервые после освобождения из-под ареста Всероссийская комиссия по выборам в Учредительное Собрание в составе Н.Н. Авинова, Л.М. Брамсона, Е. Понтовича, В.Д. Набокова, бар. Б.Э. Нольде, М.В. Вишняка, В.А. Канторовича, И. Яшунского, М.И. Гродзицкого, В. Гомбарга, П.П. Гронского и А.Г. Лелюхина. На заседание явились также члены фронтовой комиссии М. Добраницкий, И. Никитин, В. Шапкин, А. Хлуев, Г. Лях и В. Дмитриев.

Комиссия приступила к обсуждению различных технических вопросов, касающихся порядка признания членов Учредительного Собрания избранными. Но как только комиссия начала свои занятия, в комнату вошел маленький, невзрачного вида человечек, объявивший себя «комиссаром совета народных комиссаров» М. Урицким и заявивший, что комиссия может заседать только в его присутствии.

Председатель комиссии Н.Н. Авинов заявил, что, насколько ему удалось выяснить, комиссия относится отрицательно к совместной работе с большевистским комиссаром, так как она вообще не признает «совета народных комиссаров», но он считает тем не менее своим долгом предложить самой комиссии решить - в отсутствии г. М. Урицкого, - как она относится к предложению заседать в присутствии представителя «совета народных комиссаров».

Большевистский комиссар удалился. Но скоро он стал стучать в дверь, прося его впустить. Комиссия заявила, что она еще не закончила обсуждения поднятого им вопроса. Через минуту г. М. Урицкий опять постучал в дверь и опять получил тот же ответ. Через некоторое время его впустили, и председатель комиссии довел до его сведения, что комиссия единогласно признала невозможным заседать в его присутствии и постановила добровольно из Таврического дворца до окончания своего заседания не расходиться.

Выслушав постановление комиссии, г. М. Урицкий обратился к явившемуся одновременно с ним большевистскому коменданту со словами:

- Именем предоставленной мне власти прошу удалить их за ворота Таврического дворца.

После этого комендант ввел в комнату наряд солдат, вооруженных винтовками и расставил их у всех дверей. Солдаты, по-видимому, не знали, что им дальше делать, и стояли у дверей, как статисты.

В состав наряда вошли, как потом выяснилось, солдаты 6-го запасного саперного полка.

Ввиду того, что г. М. Урицкий, приказав ввести солдат, сам из заседания удалился, комиссия, по предложению Л.М. Брамсона, единогласно постановила продолжать заседание в присутствии солдат, пока по отношению к ней не будет применено физическое насилие. И комиссия заседала в течение двухтрех часов под «охраной» солдат...

Во время заседания один из представителей фронтовой комиссии спросил солдат, зачем они явились.

- Приказали нам сюда прийти, мы и пришли, - ответили солдаты.

- Теперь прошло то время, когда солдаты должны были исполнять незаконные приказания, не рассуждая, - заметил один из присутствующих.

Солдаты на это ничего не ответили и продолжали стоять у дверей до тех пор, пока комиссия не закончила своих занятий.

Для ускорения получения сообщений о результатах выборов комиссия постановила обратиться ко всем окружным избирательным комиссиям с предложением сообщить немедленно всероссийской комиссии по телеграфу фамилии избранных членов Учредительного Собрания.

Во время заседания комиссии до ее сведения было доведено, что в помещении бывшего финансового отдела Гос [государственной] Думы происходит частное совещание членов Учредительного Собрания, представители которого желали бы выяснить совместно с комиссией некоторые вопросы, касающиеся полномочий членов Учредительного Собрания. Вслед за этим на заседание комиссии явились члены Учредительного Собрания Г.И. Шрейдер, В.М. Зензинов и В.Е. Павлов.

Г.И. Шрейдер довел до сведения комиссии, что на совещании членов Учредительного Собрания признано, что мандатами членов Учредительного Собрания могут служить только удостоверения, выданные всероссийской комиссией по делам о выборах в Учредительное Собрание, и только такие удостоверения дают право входа на заседания Учредительного Собрания.

Всероссийская комиссия обсудила затем совместно с явившимися членами Учредительного Собрания ряд технических вопросов. Между прочим, комиссия предложила членам Учредительного Собрания оказать им содействие для организации административно-хозяйственного заведования Таврического дворца, организации канцелярии и т. д. Члены Учредительного Собрания приняли это предложение к сведению.

Закончив обсуждение всех стоящих на очереди вопросов, комиссия разошлась. Вслед за ней покинул заседание и наряд солдат...

Манифестации

С часу дня к Таврическому дворцу стали подходить манифестирующие толпы народа, явившиеся к Таврическому дворцу, чтобы заявить членам Учредительного Собрания о своей готовности поддерживать Учредительное Собрание всеми силами. В течение нескольких часов, до позднего вечера, под

ходили все новые и новые толпы народа. Во дворе Таврического дворца и на улице организовались импровизированные митинги. Манифестанты требовали, чтобы к ним вышел кто-либо из членов Учредительного Собрания, и в течение дня к манифестантам обращались с речами многие члены Учредительного Собрания.

Во главе первой группы манифестантов, подошедшей к Таврическому дворцу, шли петроградский городской голова, член Учредительного Собрания от гор. Петрограда Г.И. Шрейдер ³⁵⁰ и гласные городской Думы. За этой группой шли представители районных Дум, студенты и слушательницы высших учебных заведений, представители партии народной свободы, рабочие Обуховского и других заводов, солдаты, служащие государственного банка, министерства труда, телеграфа, почты, радиотелеграфа, железнодорожники и т. д. В общем, в течение дня перед Таврическим дворцом прошло не менее 200.000 человек. У каждой группы манифестантов было свое знамя. На знаменах развевались надписи: «Вся власть Учредительному Собранию», «Да здравствует Учредительное Собрание», «Спасите Россию». На общем фоне красных знамен выделялись знамена партии народной свободы из цветов белого и зеленого.

Когда к Таврическому дворцу подошла головная часть манифестации, Г.И. Шрейдер, став у решетки Таврического дворца, обратился к ней со словами:

- Сегодня - величайший день в истории России. Сегодня сам народ берет в руки свою судьбу, чтобы сделать нашу родину счастливой и великой. Поклянемся, что мы не допустим никого посягать на Учредительное Собрание, эту последнюю надежду России. Поклянемся, что мы будем защищать Учредительное Собрание до последней капли крови. Да здравствует Учредительное Собрание!

- Да здравствует Учредительное Собрание, - раздались ответные крики, -клянемся защищать его, «ура!»

Г.И. Шрейдер подошел к боковым воротам, чтобы пройти в Таврический дворец. Латышские стрелки, несшие 28 ноября внешнюю охрану дворца, раскрыли ворота, пропустили Г.И. Шрейдера и - после некоторого колебания - и публику, тесным кольцом окружившую Г.И. Шрейдера.

Через несколько минут явился московский городской голова, член Учредительного Собрания от гор. Москвы В.В. Руднев. Подойдя к боковым воротам и найдя их закрытыми, В.В. Руднев обратился к латышским стрелкам с вопросом:

- Вы явились сюда, чтобы разогнать Учредительное Собрание?

- Мы явились сюда только для того, чтобы защищать Учредительное Собрание, - последовал ответ.

- В таком случае разрядите ружья и пропустите всех ко дворцу.

Стрелки немедленно стали разряжать ружья, и на землю посыпались

патроны.

В то время как разряжались ружья, последовал нечаянный выстрел. Но он никого не испугал - до того привыкли петроградцы к выстрелам. К счастью, от выстрела никто не пострадал.

Разрядив ружья, солдаты раскрыли ворота, и публика хлынула широким потоком во двор дворца.

- Что же это за караул, - недовольно заметил по поводу происшедшего какой-то прапорщик-большевик, - велели разрядить ружья, он и разрядил.

Речи

Большой успех имели обращенные к манифестантам речи П.А. Сорокина, Ф.И. Родичева, М.И. Скобелева, В.М. Чернова, Л.Г. Дейча, Н.В. Чайковского и др.

- К вам, солдаты, я обращаюсь, - начал свою речь член Учредительного Собрания П.А. Сорокин. - Здесь произошло прискорбное недоразумение. Позвольте думать, что это только недоразумение. Народ избрал Учредительное Собрание, которое должно творить его волю, и вы, солдаты, часть этого народа, не можете вступить в конфликт с теми, кто явился сюда исполнять народную волю. От имени членов Учредительного Собрания позвольте приветствовать вас! От нас наши избиратели требовали клятвы, что мы будем защищать идею всеобщего мира, а не сепаратного за счет России, что мы будем добиваться всеми силами свободы и счастья народа, и мы свой долг исполним. Да здравствует Учредительное Собрание! Да здравствует почетная гвардия Учредительного Собрания!..

П.А. Сорокину отвечал начальник караула латышских стрелков прап[орщик] Меднис.

- Мы пришли сюда, - заявил он, - только для того, чтобы поддерживать порядок, и мы просим членов Учредительного Собрания оказать нам в этом содействие.

С большим подъемом говорил Ф.И. Родичев. Когда председатель импровизированного митинга заявил, что сейчас будет говорить Ф.И. Родичев, раздались бурные рукоплескания, превратившиеся в овацию по адресу петроградского депутата.

- 27 апреля 1906 г., - говорил Ф.И. Родичев, - мы входили в это здание с торжеством, а сегодня мы входим сюда с великим стыдом. Печать вынуждена молчать. Членов Учредительного Собрания арестовывают. И мы стоим перед темным будущим, перед темным путем несчастья, рабства и позора.

Л.Г. Дейч обратил свою речь преимущественно к молодежи.

- Я счастлив, - говорил он с глубоким волнением, - что вижу, как народ встретил Учредительное Собрание. Нам, старикам, недолго осталось жить, но в руках ваших, в руках молодежи судьба России. Учредительное Собрание -наше последнее прибежище. Если не будет Учредительного Собрания, не будет России. Поэтому я обращаюсь к вам, берегите Учредительное Собрание. Не допустите посягать на него кучке демагогов!

- Не дадим, - раздались крики из толпы.

- Я счастлив, что слышу эти возгласы, - закончил свою речь Л.Г. Дейч.

Говорили еще представители рабочих, интеллигенции, студенчества.

Нападки на большевиков встречались бурными аплодисментами и криками: «Долой Ленина», «Долой Троцкого». В толпе были и большевики. Они вступали в спор с окружающими, резко на них нападавшими, говорившими им в глаза самые неприятные вещи, но с речами почти никто из них не выступил. Кто-то начал речь в большевистском духе, но его прервали негодующие крики, и он вынужден был замолчать.

Частное совещание членов Учредительного Собрания

В то время, как в помещении бывшего комитета Гос[ударственной] Думы приступила к своим занятиям всероссийская комиссия по выборам в Учредительное Собрание, в Таврический дворец стали собираться члены Учредительного Собрания. Первым явился Ф.И. Родичев.

Около двух часов дня в комнате бывшей финансовой комиссии Гос[ударственной] Думы собрались на частное совещание все прибывшие в Таврический дворец члены Учредительного Собрания. Здесь находились: Г.К. Покровский (Псковская губ.), В.Л. Утгоф (Северный фронт), П.А. Сорокин (Вологодская губ.), Ф.К. Павлов (Рязанская губ.), В.В. Руднев, Н.И. Астров и проф. П.И. Новгородцев (Москва), А.Б. Ельяшевич (Самарская губ.), В.П. Быков (Московская, губ.), М.Я. Гендельман (Рязанская губ.), С.П. Плотников и М.Л. Коган-Бернштейн, Н.П. Огановский (Ворон[ежская] губ.), Ф.М. Онипко (Ставропольская губ.), В.М. Коногов (Пензенская губ.), Н.В. Святицкий (Харьковская губ.), Ф.И. Родичев, Н.Н. Кутлер и Г.И. Шрейдер (Петроград), Н.И. Ракитников и Н.Я. Быховский (Саратовская губ.), А.А. Гизети (Витебская губ.), И.И. Иванов ³⁵¹ (Тамбовская губ.), В.М. Зензинов и А.Д. Высоцкий (Петроградская губ.), К.П. Тихомиров (Тверская губ.), И.И. Постка (Эстляндская губ.), С.М. Лотошников и Н.Д. Кондратьев (Костромская губ.), В.А. Комров ³⁵² (Северный фронт),

Д.Ф. Раков (Нижегородская губ.), И.А. Цынговатов и Ф.Ф. Федорович (Пензенская губ.), Н.М. Фридман ³⁵³ и С.А. Раппопорт-А-ский ³⁵⁴ (Могилевская губ.), В.Е. Павлов (Московская губ.), Д.С. Розенблюм (Екатеринославская губ.), А.М. Власов, Н.И. Дорошев (Курская губ.), В.С. Абрамов (Румынский фронт), А.А. Аргунов (Пензенская губ.), Н.Н. Иванов (Северный фронт), Я.П. Дедусенко и В.Г. Архангельский (Самарская губ.) и Я.Ю. Гольдман (Лифляндская губ.). Большевики на совещание не явились.

Совещание происходило при закрытых дверях под председательством В.В. Руднева и было посвящено предварительному обмену мнениями. После непродолжительных прений совещание признало, что съехавшиеся члены Учредительного Собрания ввиду малочисленности своей не могут считать себя полномочным Учредительным Собранием. На обязанности съехавшихся лежит только ускорить открытие Учредительного Собрания. В ожидании кворума члены Учредительного Собрания должны собираться ежедневно в Таврическом дворце на заседания до того момента, когда Учредительное Собрание признает себя полномочным. Временным председателем совещание, на котором значительное большинство составляли с[оциалисты]-р[еволюционеры], наметило В.М. Чернова.

Разрешив все эти вопросы, совещание решило перейти в зал общих собраний и открыть здесь официальное заседание.

В зале заседаний

Заседание в Белом зале Таврического дворца открывается в 4 час. 10 мин. дня. Громадное большинство депутатских кресел пусто. Собралось около 60 членов Учредительного Собрания. Значительное большинство их с[оциалисты]-р[еволюционеры], занимающие места в центре. Фракция народной свободы представлена Ф.И. Родичевым, П.И. Новгородцевым, Н.И. Астровым и Н.Н. Кутлером. Все они занимают места на крайней правой. Несколько членов Учредительного Собрания, прошедших по списку к[онституционных] д[емократов], не могли явиться на заседание, так как 28-го ноября был произведен на квартире гр. С.В. Паниной обыск, и там арестованы А.И. Шингарев, кн. П.Д. Долгоруков и Ф.Ф. Кокошкин и сама гр. С.В. Панина.

Большевики отсутствуют и на этом заседании. Обе ложи печати переполнены. Довольно много публики и на хорах. По-видимому, она собралась в Таврическом дворце случайно и неожиданно попала на историческое заседание... Министерская ложа, конечно, пуста. Много публики толпится в проходе около дверей. Здесь, между прочим, Н.Д. Соколов ³⁵⁵. Какой-то офицер-большевик заходит во время заседания в зал в шапке, и С.А. Даниель-Беку, исполняющему обязанности «пристава», приходится прочесть ему урок приличия.

- Здесь заседание членов Учредительного Собрания, будьте добры снять шапку.

Офицер сконфуженно подчиняется.

Многие члены Учредительного Собрания раздеваются тут же, в зале заседания и кладут пальто на перила.

На своих обычных местах стенографистки, любезно предложившие свои услуги парламентской печати, пока организуется канцелярия Учредительного Собрания.

Открытие заседания. - Речь Г.И. Шрейдера

Заседание открывает старейший по возрасту из присутствующих членов Учредительного Собрания Г.И. Шрейдер, обращающийся к собравшимся со следующей речью:

- На меня, как на старейшего по возрасту члена Учредительного Собрания, пала высокая честь открыть настоящее заседание членов Учредительного Собрания. Приветствую вас, полномочных представителей русского народа, явившихся сюда для устройства судеб родной страны, для разрешения вопросов о мире, земле, воле и братском сожительстве народов. Верю, что ничто не помешает нам разрешить эти вопросы и довести их до благополучного конца. Объявляю заседание открытым и прошу приступить к выборам временного председателя.

Коротенькая речь Г.И. Шрейдера дает тон всему заседанию, оно носит исключительно деловой характер, чуждо всякой торжественности. Никому не до красноречия, все говорят кратко, сдержанно, серьезно, и только В.М. Чернов не может и здесь избегнуть театрального пафоса, который особенно режет слух в этой обстановке.

Избрание временного президиума

От имени фракции с[оциалистов]-р[еволюционеров] В.В. Руднев предлагает избрать временным председателем В.М. Чернова, его заместителем Г.И. Шрейдера (который председательствует в течение всей первой части заседания ввиду отсутствия В.М. Чернова) и временным секретарем Г. К. Покровского. Предложение принимается единогласно, без прений.

Доклад М.В. Вишняка ³⁵⁶

Член Учредительного Собрания М.В. Вишняк делает по уполномочию комиссии по выборам в Учредительное Собрание сообщение о выяснившихся результатах выборов в Учредительное Собрание. В сообщении его нет никаких новых данных. Из него лишь видно, что по Екатеринославской губернии прошли только с[оциалисты]-р[еволюционеры] и украинцы, и, следовательно, М.В. Родзянко там, вопреки первоначальным предположениям, не прошел.

Во время доклада М.В. Вишняка к председательствующему Г.И. Шрейдеру подходит большевистский комендант Таврического дворца, что-то ему говорит и затем уходит.

Речь В.В. Руднева

Председательствующий предлагает высказаться по вопросу о том, кто в настоящем собрании пользуется правом решающего и кто правом совещательного голоса. Слово предоставляется представителю фракции с[оциалистов]-р[еволюционеров] В.В. Рудневу.

- Очевидно, - говорит В.В. Руднев, - что в данный момент состав членов Учредительного Собрания, призванного разрешить основные проблемы русской жизни в интересах народа, недостаточен, чтобы приступить к разрешению основных заданий Учредительного Собрания. Поэтому, собравшись сюда, согласно закону и объявлению Временного Правительства, мы явились в назначенный срок только для того, чтобы исполнить долг, который лежит на народных избранниках. В настоящее время на нас лежит дальнейшая задача содействовать тому, чтобы к основным своим задачам Учредительное Собрание приступило в возможно более непродолжительном времени. Фракция с[оциалистов]-р[еволюционеров] полагает, что только Учредительное Собрание само, собравшись в том составе, какой оно же само признает достаточным для осуществления своих задач, может признать, с какого момента оно считает себя правомочным, и приступает к решению этих задач. В одном из ближайших заседаний оно должно будет также установить те внешние условия, при которых Учредительное Собрание заявит себя открывшимся формально. Я предложил бы поэтому сейчас же только постановить, что съезжающиеся члены Учредительного Собрания собираются ежедневно для того, чтобы констатировать число собравшихся, ускорить приезд других депутатов и т. д. На одном из этих заседаний и будет разрешен вопрос, когда Учредительное Собрание должно открыть себя формально. Отныне дело осуществления созыва Учредительного Собрания лежит в значительной мере не только на всем русском народе, но и на нас, первыми явившимися сюда. И отныне все то, что может быть сделано для того, чтобы день открытия Учредительного Собрания был приближен, должно быть сделано.

Комиссии

От имени фракции народной свободы Н.И. Астров присоединяется к предложению В.В. Руднева. Для редактирования текста соответствующего постановления избирается комиссия в составе с[оциалиста]-р[еволюционера] Гендельмана и Емельянова и к[а]-д[ета] П.И. Новгородцева и Н.И. Астрова.

По предложению председательствующего избирается также временная организационная комиссия для приемки здания, устройства канцелярии и т. д. в составе: В.М. Чернова, В.В. Руднева, Ф.И. Родичева и Н.Н. Кутлера от фракции народной свободы.

Арест членов Учредительного Собрания

Ко мне, заявляет председательствующий, поступило заявление об аресте сегодня трех членов Учредительного Собрания: Пав. Д. Долгорукова, Ф.Ф. Кокошкина и А.И. Шингарева ³⁵⁷.

Речь П.А. Сорокина

От фракции с[оциалистов]-р[еволюционеров] выступает по этому поводу П.А. Сорокин.

- Одной из причин, - говорит П.А. Сорокин, - почему в назначенный срок Учредительное Собрание не могло открыться и членов Учредительного Собрания собралось мало, является тот факт, который только что указан, -факт ареста членов Учредительного Собрания. Считая такой факт недопустимым, я предлагаю Учредительному Собранию не протестовать, ибо протестовать может только учреждение неполновластное, а Учредительное Собрание является властелином Земли Русской, и не требовать ничего от тех, которые допустили подобные факты, я предлагаю, ибо требовать, опять-таки, может учреждение неполновластное. Я предлагаю только констатировать этот факт, довести его до сведения всего народа Русского государства и признать арестованных представителей народа свободными (общие аплодисменты). Нам известно, что раскассирована всероссийская комиссия по выборам, и я бы предложил собранию пользоваться услугами комиссии и просить ее продолжать свою работу, которая необходима для оформления Учредительного Собрания и его членов (общие аплодисменты).

Речь Ф.И. Родичева

П.И. Сорокина сменяет на трибуне Ф.И. Родичев ³⁵⁸. Его краткая речь, произнесенная с глубоким волнением, с дрожью в голосе, выслушивается с напряженным вниманием и производит огромное впечатление. В зале мертвая тишина.

- Я переживал, - говорит Ф.И. Родичев, - день 28 апреля 1906 года, когда собралось первое русское представительство. Власть того времени относилась к нам с недружелюбием. Но и для нее существовали границы, и мы не слышали в то время об аресте неприятных членов собрания. В настоящее время то, что было монархией, превратилось в цезаризм. Этот цезаризм в начале нашей работы ставит надругательства над правами Учредительного Собрания. И пусть первое слово, которое раздастся с этой трибуны, будет словом в защиту свободы речи и неприкосновенности членов Учредительного Собрания. Пусть первое слово наше явится словом протеста против неслыханного угнетения. Нам сулили мир, свободу и хлеб. Вместо мира открывают фронт, делают то, чего не смел сделать Воейков. Вместо свободы печать молчит, как никогда, и членов Учредительного Собрания арестовывают. Вот то темное будущее, тот темный путь несчастья, рабства и позора, на который, быть может, вступает наша страна. Но пока еще в ней раздается слово свободного человека, никогда русская совесть не помирится с тем, что творится. Мы, здесь присутствующие, принадлежащие к разным партиям, собрались сюда во имя одного обещания перед народом русским: не дать погибнуть свободе, спасти ее, потому что она погибнет вместе с родиной, если мы не исполним нашего долга (Аплодисменты на всех скамьях).

Объявляется перерыв для редактирования постановления.

Заседание возобновляется в 5 час дня под председательством В.М. Чернова.

Сообщение Всероссийской комиссии

Слово предоставляется М.В. Вишняку.

- Разрешите, говорит он, - внести фактическую поправку в те слова, которые здесь были сказаны членом собрания П.А. Сорокиным. Он сказал, что всероссийская комиссия раскассирована. От имени всероссийской комиссии я заявляю, что комиссия не признавала, не признает и не признает никакого раскассирования и, если она признает чью-либо власть, то только власть Учредительного Собрания. Она будет продолжать свою работу так же, как и раньше, пока не будет физически лишена возможности работать, или пока

Учредительное Собрание не лишит ее этого права. В качестве иллюстрации к тому, в какой обстановке проходила сегодня работа комиссии, позвольте огласить протокол разыгравшегося там эпизода:

Протокол

«1917 г. 28 ноября в заседании Всероссийской по делам о выборах в Учредительное Собрание комиссии явилось лицо, назвавшее себя Урицким -комиссаром над всероссийской комиссией, и объявило, что комиссия может продолжать заседание только в присутствии его, комиссара. В том же случае, если комиссия не пожелает принять это условие, члены комиссии должны немедленно оставить Таврического дворец.

“Комиссар” Урицкий объявляет, что удостоверения, выданные членам Учредительного Собрания всероссийской комиссией по выборам в Учредительное Собрание, недействительны. Для права входа в Таврический дворец члены Учредительного Собрания должны получить у него, г. Урицкого, особые удостоверения.

После обмена мнений комиссия постановила продолжать заседание, требование же, предъявленное к ней, отклонить. Вслед за этим в комнату, где проходило заседание, был введен наряд вооруженных солдат, причем комиссаром Урицким был отдан приказ: “Вывести всех членов комиссии за ворота”. Комиссия постановила продолжать заседание, составить настоящий протокол и перейти к текущим делам.

2 часа дня

28 ноября 1917 г.

Председатель комиссии Н. Авинов.

Товарищи председателя: Л. Брамсон, Вл. Набоков.

Члены: М. Гродзицкий, Э. Понтович, М. Вишняк, И. Яшунский, В. Гомбарг, Канторович, П. Гронский.

Председатель фронтовой комиссии, представитель Юго-Западного фронта М. Добраницкий.

Представитель от Казачьей фронтовой комиссии Юго-Западного фронта И. Никишич.

Представитель Румынского фронта В. Шапкин.

Представитель Кавказского фронта А. Хлуев.

Представитель Казачьей Кавказской фронтовой комиссии Лях.

Представитель северного фронта В. Дмитриев».

- Пять дней тому назад, - продолжает М.В. Вишняк, - мы были водворены в застенки Смольного института. Вчера мы получили свободу и сегодня приступили к своим занятиям и, хотя в нашем помещении снова блистали штыки, мы все-таки работу свою закончили благополучно. Мы видим, что Учредительное Собрание, еще не вполне оформившееся, своим живым дуновением дает благие плоды, и мы надеемся, что Всероссийская комиссия, поскольку этого захочет Учредительное Собрание, будет продолжать свою работу. Поэтому мы восклицаем: «Да здравствует полновластное Учредительное Собрание и да сгинут все силы ада, вооружившиеся против него» (Аплодисменты и возгласы: «Да здравствует»).

Речь В.М. Чернова

В.М. Чернов обращается к собранию с речью, в которой говорит:

- Я полагаю, что установить должное решение по поводу того инцидента, который нам был доложен, не замедлит Учредительное Собрание, единственная народом поставленная и народом поддерживаемая власть Русской Земли. Позвольте мне надеяться, что я выражу чувства большинства из вас, когда скажу, что этот день, хотя и не мог еще явиться днем вступления Учредительного Собрания во все свои права, не пройдет бесследно в России. Гражданская война, после которой остались еще неостывшая невинная братская кровь на улицах целого ряда городов, кощунственно пролитая в тот момент, когда она не должна была проливаться, должна прекратиться. Народ ждет вступления Учредительного Собрания во все его права. Он ждет, чтобы из этих стен на всю Россию прозвучали те слова, к которым, как к маяку, устремлены сердца и надежды всего трудящегося населения России. Эти чаяния - мир и земля. Только Учредительное Собрание может полноправно произнести их, как рупор всего народа, и только голос народа через рупор Учредительного Собрания во всей России, так и среди других народов, будет настолько веским, что явится не холостым выстрелом, не покушением с негодными средствами говорить за весь народ, не спросясь его воли, будет не векселем, выданным от имени народа теми, кто им не уполномочен, а будет выражением народной воли и решимости и создаст новую эру для России. Русский народ не жаждет ничего другого по отношению ко всему остальному миру, как лишь того, чтобы великие чаяния его прозвучали громко и дали бы в международных отношениях настоящий вес великим началам права, продиктованного народной совестью. Это собрание, являющееся предтечей будущего Учредительного Собрания, должно теперь же заявить, что день открытия Учредительного Собрания будет днем, когда в России не останется никакой другой власти, кроме власти народа через его орган - Учредительное Собрание. И тот, кто не сложит в руки народа своих полномочий, будет признан всей Россией узурпатором народной воли. Позвольте мне надеяться, что я выражаю своими словами общую волю тех, которых народ уже послал творить его священную для нас волю. (Аплодисменты на скамьях с[оциалистов]-р[еволюционеров]).

Открытие Учредительного Собрания

От имени редакционной комиссии с[оциалистов]-р[еволюционеров] Гендельман предлагает следующий проект постановления по вопросу об открытии Учредительного Собрания:

«Собрание членов Учредительного Собрания, явившихся на его открытие в назначенный срок 28 ноября 1917 г., устанавливает, что целый ряд окружных избирательных комиссий, в силу обстоятельств, вызванных гражданской войной, не успел закончить своих работ и выдать надлежащие удостоверения избранным членам Учредительного Собрания, признает необходимым отложить первое заседание Учредительного Собрания и приглашает всех членов Учредительного Собрания собираться в час дня в Таврическом дворце с тем, чтобы, когда собравшиеся члены Учредительного Собрания признают себя в достаточном количестве, был назначен день первого пленарного заседания Учредительного Собрания».

Постановление это принимается единогласно.

Постановление об аресте членов Учредительного Собрания

П.И. Новгородцев докладывает выработанный комиссией текст постановления по поводу сообщения об аресте некоторых членов Учредительного Собрания. - Комиссия, - говорит он, - исходила из мысли, что наше постановление должно говорить не резкостью выражений, а внутренней силой своего содержания, не должно содержать в себе выражений негодования или протеста, - это не есть язык, которым должно говорить суверенное Учредительное Собрание. Оно должно объявить свою волю в тех выражениях, которые соответствуют высокому положению, которое оно занимает. В соответствии с этим комиссия предлагает принять следующее постановление:

«Собравшиеся на заседании 28 ноября члены Учредительного Собрания, выслушав сообщение о лишении свободы некоторых членов Учредительного Собрания, в том числе предъявившего свои полномочия избранника гор. Москвы Ф.Ф. Кокошкина, объявляет означенные действия преступным посягательством на Учредительное Собрание, являющееся выразителем верховной воли народа».

Постановление это принимается единогласно.

Председатель В.М. Чернов указывает, что с того момента, когда народ кому-либо путем выборов доверил высокое звание своего представителя, этот избранник не может быть арестован - он может быть лишь противозаконно, путем грубого насилия, лишен свободы.

Около 6 часов вечера В.М. Чернов объявляет заседание закрытым, назначая следующее заседание 29 ноября, в 1 час дня.

- Да здравствует Учредительное Собрание, - раздаются возгласы на скамьях членов Учредительного Собрания.

Депутаты, журналисты и публика встают со своих мест и зал оглашается кликами:

- Да здравствует Учредительное Собрание!

Члены Учредительного Собрания расходятся.

[...]

Наш Век. (Пг). 30 ноября 1917. № 1.

161. Из редакционной статьи «Надо спешить!» («Заря»)

29 ноября 1917 г.

Под таким заглавием напечатана в «Деле Сибири» подкупающая своим искренним тоном статья тов. Дорохова. Смысл статьи тот, что поколеблена вера в демократическое устройство России. Не будет ли Учредительное Собрание разогнано штыками?! Пока не поздно, нужно спасать Учредительное Собрание от смертельной опасности, спасать страну от гибели.

Следует вполне присоединиться к мысли о необходимости объединения и напряжения всех сил для защиты полновластия Всенародного Учредит[тельного] Собрания. В обеспечении его полновластия - гарантия от анархии и самодержавия как слева, так и справа.

Как же обеспечить за Учредительным Собранием всю полноту власти? Прежде всего напрашивается мысль, что все действительно демократические партии и организации должны, не медля ни одного дня, развить самую широкую агитацию в народной массе за своевременный созыв и поддержку Учредит[ельного] Собрания. В частности, можно настойчиво требовать ото всех советов крес[тьянских] депутатов и всех кооперативов, работающих в деревне, согласование их действий. Забывши прежние обоюдные недоразумения, они должны сообща и одинаково направлять мысль деревни в сторону необходимости поддержки Учредит[ельного] Собрания. Они же должны будут осведомлять и объяснять деревне деятельность Учредит[ельного] Собрания. Было бы грешно не использовать для этой цели всех существующих в деревне демократических организаций. И с согласованием их деятельности, действительно, надо спешить. Статьей т. Дорохова не задевается этот вопрос, но я хотел бы надеяться, что орган Зап[адно]-Сиб[ирского] Сов[ета] крест[ьянских] депут[атов] даст на него положительный ответ.

В поисках способов помочь России и поддержать Учред[ительное] Собр[ание] т. Дорохов останавливается на немедленном созыве областной Сибирской думы. Я принадлежу к сторонникам федеративного устройства России, но в данном случае должен выступить с возражением по той причине, что этот путь не ведет к поставленной цели, т. е. очень мало обеспечивает поддержку Учредительному Собранию, скорее даже наоборот.

В самом деле, стоит представить себе, что состав и решения Учред[ительного] Собрания и Областной думы не совпадут (а это весьма и весьма вероятно), чтобы уяснить себе весь вред от столкновения мнений этих двух парламентов для населения, не усвоившего еще в достаточной степени не только практики, но и идеи парламентаризма и федеративного устройства, [неразб.] И вообще, лучше уж раньше осуществления проверить проект создания Сибирской областной думы путем внесения его на рассмотрение Учредительного Собрания.

Но я вполне разделяю ту мысль т. Дорохова, что следует немедленно внести устойчивость в еще не разрушенную жизнь Сибири, нити управления которой из центра прервались. Если, по крайней мере, на пространстве Сибири предотвратить ту разруху и распад в хозяйственной и административной жизни, какие создались в Европ[ейской] России, и помочь России в продовольственном отношении, - это будет, несомненно, чрезвычайно ценной услугой не только Сибири, но и всей России, и реальной поддержкой Учредительному Собранию.

Сибирь сейчас фактически автономна. Она предоставлена самой себе, но, управляясь до сего времени только из центра, имеет очень слабый технический аппарат самоуправления. Спешно наладить его крайне важно, ибо на очереди стоят совершенно неотложные крупные задачи:

1) обеспечить свой хозяйственный оборот денежными знаками и кредитами, которых не притекает и, по многим причинам, долго еще не будет притекать из центра;

2) обеспечить ввоз необходимых предметов потребления через восточные границы и их перевозку и распределение по всей Сибири;

3) установить нормы обмена с востоком и западом предметов продовольствия - на металлы, машины и предметы первой необходимости, при одновременном установлении застав от стихии голодного населения на границах производящих губерний Сибири.

Если не разрешить немедленно этих задач, то - я повторяю мое глубокое убеждение, высказанное уже в другой статье, - Западная Сибирь вскоре будет разорена и разграблена, а экономич[еская] анархия, голодные цены на хлеб и с ними всеобщая, кровавая анархия не заставят себя ждать.

Возникает вопрос: пригодна ли существующая в Сибири власть для осуществления вышеуказанных задач? Отвечаю: с технической стороны - непригодна, но политическое направление этой власти не послужит особой помехой делу при двух существенных условиях: если местная власть - реальная власть (а не фикция), и, если она твердо решит пользоваться всей полнотой власти, будет совершенно независимой от директив из центра и пожелает поддержать работу технических органов.

Что касается последних, то они могли бы быть созданы по отдельным районам: западная, средняя, восточная и южная Сибирь и отдельные для экономич[еских] и администр[ативных] задач. Авторитетность и деловитость технических органов могли бы быть обеспечены путем извлечения их из состава порайонных земско-городских союзов с участием опытных и деловых элементов из всех слоев: Совдепов, Кооперативов, промышленных и финансовых деятелей.

Мне кажется, что нынешняя деятельность Украинской рады (как известно, не отличающейся умеренностью политического направления) вполне доказывает осуществимость предлагаемого проекта.

Если ввести устойчивость в хозяйственно-административную жизнь Сибири созданием соответствующих технических аппаратов управления, то на таком фундаменте можно будет строить и Сибирскую областную думу.

Заря. (Омск). 29 ноября 1917. № 14.

162. Редакционная статья «К слухам о побеге Николая Романова» («Известия ВЦИК»)

29 ноября 1917 г.

В Смольном пока не получено подтверждения слухов о побеге бывшего царя из Тобольска, и сейчас с положительностью нельзя сказать, верны ли эти слухи или нет. Но пока что корниловские газеты обрадовались случаю. Для этих подголосков буржуазии всякое народное несчастье - настоящий клад и сущее удовольствие. Как же! Ведь это даст возможность лишний раз лягнуть ненавистных большевиков. Так и теперь. Орган ЦИК «первого созыва», в насмешку называющий себя «Революционный Набат» (не лучше ли «контрреволюционный звон»?), жирным шрифтом печатает на первой странице, что большевики «выпустили» Николая, и приглашает по этому случаю солдат и рабочих выступить против народного правительства.

Так ли это, господа? Если подтвердится слух о побеге Николая, то кто виноват в том, что это могло случиться? Не вы ли и не правительство ли Керенского, которое вы поддерживали? Коротка у вас память, господа из ЦИК, «первого созыва». Позвольте же напомнить вам некоторые факты, о которых вы стараетесь забыть, и пусть революционный народ рассудит.

Еще в первые дни революции Петроградский Исполнительный Комитет (до того, как им окончательно овладели соглашатели), предъявил Временному Правительству ряд требований, направленных к обезврежению гольштин-готторпской династии (знаменитые «семь пунктов» - их можно найти в архиве старого ЦИК, увезенном меньшевиками при их бегстве из Смольного). Там требовалось поместить Николая в Петропавловскую крепость или другое надежное помещение вблизи Петрограда, под строгой охраной революционных войск. Всех членов бывшей династии и их потомство предлагалось лишить навсегда прав российского гражданства, а все их движимое и недвижимое имущество конфисковать. В частности, настаивалось на необходимости извлечь из заграницы громадные капиталы, награбленные ими у русского народа и положенные на сохранение в иностранные банки, для чего держать их в строгом заточении до тех пор, пока они добровольно все откажутся от этих капиталов в пользу российской государственной казны.

Конечно, ни одно из этих требований исполнено не было. Господа Львов, Милюков, Шингарев и Керенский сначала пытались возражать против «пунктов» Исп. Комитета, но так как никаких серьезных доводов в пользу Романовых привести не могли, то, затаив злобу, приняли эти пункты с твердым намерением положить их под сукно.

Мало того, когда Исполнительный Комитет послал в Царское Село своего комиссара для наблюдения за тем, в каких условиях содержится Николай Романов и его семья, Временное Правительство было страшно возмущено таким «самочинным» вмешательством и горячо протестовало против этой меры. К сожалению, большинство Исп[олнительного] Комитета не нашло в себе достаточной решимости, чтобы настоять на своем и оставить в Царском Селе своего комиссара наряду с правительственным.

Затем наступила эпоха коалиционных правительств с участием «социалистов» во главе с Керенским. Конечно, и эти господа ровно ничего не сделали для того, чтобы выполнить волю рабочих и солдат по отношению к бывшей царской семье. Они не только не помышляли о конфискации романовских имуществ и капиталов, но признали право этих вековых душителей русского народа на богатства, награбленные ими с нищего крестьянства. И одним из последних актов правительства Керенского было решение уплатить наследникам Константина Константиновича 12 миллионов рублей за «принадлежащий им» (!) Мраморный дворец, в котором помещалось Министерство труда ¹.

Членам бывшей династии предоставлена была полная возможность устраивать контрреволюционные заговоры и услужливо оставлены для этого в их распоряжении колоссальные средства. Будущая история, может быть, еще раскроет, как использовали эти средства князья и княжата столь любовно предоставленную им буржуазными министрами возможность ковать ковы против молодой русской свободы, насколько они и их капиталисты были прикосновенны к авантюрам Корнилова, Керенского, Савинкова, Каледина и многому другому.

Во всяком случае, не большевики виноваты в том, что за 8 месяцев революции буржуазные и «социалистические» министерства, сменявшие друг друга у власти, с таким робким почтением останавливались перед бывшими носителями царских и княжеских корон. Не большевики виноваты в том, что даже после генеральского заговора тогдашний диктатор Керенский вместе того, чтобы посадить наконец Николая в крепость, поспешил увезти его от красного Петрограда и таким образом отнял у революционной демократии возможность задержать его под бдительным и неослабным надзором.

И если теперь кровавый тиран, еще не ответивший за свои преступления перед русским народом, воспользовался слабостью надзора в далеком Тобольске и сбежал из-под стражи, и если этот побег сулит еще новыми осложнениями нашей революционной демократии, то вся вина за это ложится исключительно на Керенского и его друзей-соглашателей и в первую голову на тех господ, которые фигурируют в списке ближайших сотрудников «Революционного Набата» (Церетели, Чернова, Дана, Брамсона, Скобелева, Гоца и других).

И нечего, господа, валить с больной головы на здоровую. А не то народ, как известно, парень дерзкий и непочтительный, может и усмотреть в этих нечестных нападках соглашателей на большевиков известный прием вора, который, чтобы отвлечь внимание толпы от себя, поднимает громкий крик «держи вора!»

Известия ВЦИК и Петроградского Совета рабочих и крестьянских депутатов. 29 ноября 1917. № 243.

¹ Владельцем Мраморного дворца был вел. кн. Константин Константинович (известный поэт, «К.Р.»; 1858-1915), который жил здесь с 1892 г. до своей кончины. После Февральского переворота в этом здании разместилось Министерство труда, и был подготовлен договор на покупку дворца Временным правительством у родственников «К.Р.» за 10 млн руб., однако сделка откладывалась, пока не перестала быть актуальной после Октября 1917 г.

163. Передовая статья газеты «Наш Век»

30 ноября 1917 г.

Петроград. 30 ноября.

Большевики спешат все больше и больше. Всем своим поведением они кричат о том, что если чего они не успеют сделать сегодня, то завтра уже будет поздно. На днях еще стремление избавиться от партии народной свободы оказалось в проектах изгнать членов партии из Учредительного Собрания. Однако этот проект не выходил из рамок газетных статей и, сами авторы этих статей конфузились своего творчества и на другой день били отбой. Но вчера большевикам стало невтерпеж, и они уже издали декрет об аресте «членов руководящих учреждений партии». Смелые проекты большевистских писак сразу оказались превзойденными последним декретом, торжественно подписанным всем составом народных комиссаров, за исключением, впрочем, «сентиментального» Луначарского и умывающего руки Калегаева ³⁵⁹, платонически протестующего против насилий.

Ввиду всего сказанного нельзя, очевидно, удивляться, что этот декрет появился в свет. Но в высокой степени знаменательно, что этот новый акт неслыханного произвола издан был как раз в день созыва Учредительного Собрания. Между этими двумя событиями есть прямая и неразрывная связь. Большевики довольствовались угрозами и газетными статьями, пока день созыва Учредительного Собрания стоял впереди, пока можно было надеяться, что этот день ничего не изменит. Но то, что произошло 28 ноября, ясно показало Смольному, что, хотя формально Учредительное Собрание не открыло своих заседаний, но глубокий и неизбежный перелом наступил. Чем усерднее официальные и официозные сообщения извращают события 28 ноября, чем настойчивее стараются приуменьшить их значение, чем пренебрежительнее относятся к ярко выразившемуся настроению столицы, тем яснее для каждого, что они понимают смысл случившегося, что они отдают себе полный отчет в том, что Учредительное Собрание должно неминуемо мятеж ликвидировать.

Понимая это, они делают заключение, что у них выхода нет. Остается спешить в избранном направлении. Ненадежен стал петроградский гарнизон -они приведут латышские полки, хотя они не могут не чувствовать, что этот «маневр» одинаково оскорбителен как для нашего гарнизона, так и для латышей, которые уже гнушаются навязываемой им ролью жандармов и полицейских. Как в свое время Столыпин, зная, какую роль играет партия народной свободы в общественной жизни, направил на нее все свои скорпионы и хвастливо заявлял, что он вырвет «кадетское жало», так теперь Ленин и Троцкий объявляют партию вне закона и чуть ли не в тех же выражениях и с той же мотивировкой, которая убеждает только в том, что партия народной свободы - бельмо на глазу у насильников, столь бешено и зверски разрушающих великую страну.

Да, гг. Ленин и Троцкий, слишком рабски вы копируете только что свергнутый сгнивший режим, чтобы можно было сомневаться, что вы чувствуете себя столь же непрочными, как и ваши предшественники из прежнего режима. гг. Столыпины так не бесчинствовали все же, вы ни перед чем не останавливаетесь, хватаете людей днем и ночью, наполняете тюрьмы, закрываете газеты, формально упраздняете все законы и злостно отдаете людей на поток и разграбление. Но отсюда можно сделать лишь тот вывод, что вы сознаете себя еще более бессильными, еще более беспомощными и... обреченными. Чем непристойнее бесчинства Ленина и Троцкого, тем скорее, тем вернее будет избавление нашей исстрадавшейся родины от этой отвратительной язвы большевизма.

Трагические дни переживают Петроград и Россия.

Вокруг Учредительного Собрания, которое, как спасительный маяк, светило в кромешной тьме действительности, собрались тучи еще до того, как зажжен путеводный огонь. И первые удары уже нанесены, удары разбивающие самый фундамент Учредительного Собрания.

При царском самодержавии ненависть к народному представительству выражалась в стремлении лишить членов его права неприкосновенности, подобрать состав его таким образом, чтобы народные представители покорно ставили свою печать ко всему, что задумывалось и осуществлялось Дурново, Горемыкиным, Столыпиным. Чтобы достигнуть этой цели, была разогнана первая Государственная Дума, был инсценирован и т. н. Выборгский процесс, лишивший народных избранников права участия в политической жизни и пославший их в тюрьму. Чтобы устрашить народных представителей первого созыва, Союз русского народа, в соответствии с задачами царской политики, убил Герценштейна и Иоллоса. Это мученики за народное представительство, это искупительные жертвы русского народовластия. Военный заговор, устранивший социал-демократов из второй Государственной Думы, акт 3-го июня, имевший целью дать правительству только своих людей, процесс социал-демократов четвертой Государственной Думы - все это этапы борьбы самодержавия с народным представительством.

Новое самодержавие вступило в новую борьбу с высшим выражением народовластия, с Учредительным Собранием, но пути этой борьбы старые. Разгон народных избранников, презрение к депутатской неприкосновенности, устройство заговоров с целью устранить неудобных депутатов и создать покорное новому самодержавию представительство - все это старые приемы борьбы с учреждениями, выражающими народную волю. Правительство Смольного проникнуто той же ненавистью к свободному волеизъявлению народа, оно опирается на ту же тьму и невежество народные, которые составляли силу и мощь голштинцев и их приспешников.

Когда вчера первые народные избранники явились в Таврический дворец, они нашли его окруженным военными отрядами и пулеметами. Они здесь узнали, что еще до того, как Учредительное Собрание начало свою работу, первые народные избранники, собравшие сотни тысяч голосов, брошены в казематы Петропавловской крепости.

Это мрачная прелюдия к борьбе с Учредительным Собранием, пред которой бледнеют все акты царского самодержавия. Борьба за право, за Учредительное Собрание началась - и от исхода этой борьбы зависят свобода, честь и достоинство России.

27 ноября русская делегация, ведущая переговоры с делегатами центральных держав, снова выехала в Брест.

Как сообщает «Правда», перерыв в переговорах был сделан для того, чтобы вновь обратиться к союзным странам с предложением принять участие в Брестской конференции. Так как ответ не получен, то большевистский официоз возлагает всю ответственность на наших союзников за дальнейшее направление переговоров.

Это сообщение несколько приподымает занавес с той дипломатической тайны, которою покрыта вообще грядущая судьба конференции. На основании прежних сведений можно было предположить, что перерыв вызван тем, что германцы, с генералом Гофманом во главе, решительно отвергли русские условия о перемирии (очистка Моонзунда и запрещение перебрасывать войска на западный фронт) как совершенно неприемлемые для Германии и ее союзников. Оказывается, что причина перерыва была иная, а именно стремление возложить ответственность за дальнейшее ведение переговоров на наших союзников. Это откровение дополняется совершенно ясным по смыслу заявлением, что делегация едет для того, чтобы «заставить хотя бы на фронте от Балтики до Черного моря умолкнуть пушки и пулеметы, опуститься ружья».

Смысл этой поэтической фразы весьма прозаический: делегаты едут заключать сепаратное перемирие на основаниях, предложенных немцами. Последние, как видно из протоколов, обнаруживают полное равнодушие к идее демократического мира на всех фронтах, но готовы даровать русским пролетариям и их вождям перемирие, которое даст возможность Германии и ее союзникам широко использовать все свои стратегические преимущества, а также извлечь выгоды из беспомощности и распада России, из ее грядущей изолированности в культурном мире.

Наш Век. (Пг.) 30 ноября 1917. № 1.

164. В. Утгоф. По фронту («За Народ»)

[Ноябрь] 1917 г.

- Ты что про Ленина говоришь? Видно, и сам буржуй, что Керенского защищаешь!

Этими словами, подслушанными в вагоне III класса, проводил меня Питер в агитационную поездку на фронт. В вагоне шумно. Пассажиры - и солдаты и вольные - ведут непрерывные беседы на политические темы. Имя Керенского мелькает поминутно. И насколько в мае-июле всеобщее восхищение сопровождало это имя, настолько теперь сопутствует ему лишь всеобщее порицание и часто площадная брань. В этом есть глубокий смысл. Бранят не Керенского -бранят протекший восьмимесячный период революции. На Керенского, олицетворяющего собой этот прошедший уже этап истории, изливают всю озлобленность, все недовольство, вызванное затянувшейся войной, всеобщей разрухой и голодом.

И вот почему имя Керенского поминается ежеминутно и всегда с бранью. О Ленине говорят значительно реже. Он еще не олицетворяет собой эпоху. Но, думается, и ему уготована та же участь.

Армейский комитет N армии, куда я поехал в агитационную поездку, захвачен людьми, называющими себя большевиками. Я знаю иных из них, до революции они не были даже просто социалистами. И убедился, что они сохранили свои дореволюционные привычки.

На мой вопрос: «Где теперь помещается армейский комитет с[оциалистов]-р[еволюционеров]?», - какой-то гражданин, с одной полоской на офицерском погоне, грубо ответил мне на ходу: «А чорт ³⁶⁰ их знает!»

Ну, думаю, новые хозяева - новые и нравы.

Разговор наш услышал какой-то товарищ-солдат и обстоятельно объяснил мне, как пройти в новое помещение комитета. Комитет оказался в соседнем доме.

В комитетском помещении было почти пусто. Незаметно было былой оживленной муравьиной деятельности. Кое-как разыскал по углам двух-трех товарищей-комитетчиков и спрашиваю их, как дела?

- Да что дела! - сердито отвечает мне товарищ. - Невозможно стало работать. Большевики ведут против нас отчаянную травлю, не останавливаясь ни перед чем. Агитации предвыборной нет почти никакой. Полученную литературу разослали по частям, но едва развесили плакаты, как их тотчас же сорвали. На собраниях выступать с[оциалистам]-р[еволюционерам] можно далеко не всюду. Просто не дают говорить. Долой! Довольно! не надо! - кричит большевистски настроенная часть собрания и шумом и гамом заглушает оратора.

Полковые комитеты, состоящие в большинстве из большевиков, отказываются устраивать предвыборные собрания, если предполагается выступление партийного оратора с[оциалиста]-р[еволюционера]. Предвыборную литературу берут и распространяют только большевистскую.

Словом, плохо. Да к тому же и наши партийные с[оциалисты]-р[еволюционер]ы оказались далеко не на высоте положения. Как только обнаружилось, что большевики имеют в армии перевес и что они ничем не намерены стесняться, так немедленно целый ряд товарищей под разными предлогами сбежал из армии. Из 25 человек, освобожденных согласно приказу для предвыборной агитации, осталось в армии, по словам товарищей, только 5, а остальные разбежались: кто в Петроград, кто в Москву, кто в Казань, кто даже без указания адреса. С прискорбием следует отметить, что даже из кандидатов в Учредительное Собрание в армии осталось только 2 человека. Остальные сбежали. Позор! Хорошо только то, что большевистская эпоха даст нам возможность освободиться от ложных социалистов-революционеров, бегущих из партии в трудные дни.

- Не страшно, - говорили товарищи, - если сейчас преобладающее влияние получат большевики. Страшно другое. Оплевывая, забрызгивая грязью всех инакомыслящих социалистов, смешивая их с черной сотней, называя их корниловцами, не брезгая ради этого никакой клеветой, большевики разрушили обаяние социалистического знамени. Солдаты перестали верить, кому бы то ни было. Да и удивительно ли? Если социалисты-революционеры, старые террористы, годы пробывшие на каторге, оказались, по словам «Правды», врагами народа, то кому же верить? Где же друзья народа?

Так сидели мы и беседовали в голых комнатах реквизированной квартиры. В окна смотрела зимняя ночь, и жутко было слышать, что скоро в армии не будет хлеба и дезорганизованная солдатская масса двинется с фронта, подгоняемая голодом, озлобленная против всех и вся...

Вечером на следующий день местная организация предложила мне прочесть в Народном доме лекцию на тему «Толстой и война». Я позволил себе расширить тему и говорил об отношении Толстого не только к войне, но и к смертной казни. И при этом указал, что социалисты-революционеры точно так же непримиримые противники и войны, и смертной казни. Сходясь в этом с Толстым и потому чтя его как проповедника идей, ведущих к прогрессу человечества, мы все же не толстовцы, ибо не признаем непротивления злу насилием. Наоборот, понимая, что при современном состоянии культуры непротивление злу вело бы к господству злых, мы всегда стараемся понять, кто прав из двух бойцов, и на его сторону становимся бесповоротно, какие бы последствия это за собой ни влекло. Читал я беспартийно, не затрагивая ни большевиков, ни других современных партий. По окончании аудитория похлопала мне довольно дружно. Затем я получил записку: «Если социалисты-революционеры против войны и смертной казни, то почему же они были за наступление 18 июня, а не желавших наступать предавали смертной казни?»

Я ответил на записку, что вопрос о наступлении мы не решали и решать не могли, для этого мы слишком мало знали. Этот вопрос решал штаб. В начале войны мы определили свое место, согласно нашему правилу, быть на стороне, обороняющейся от нападения, и место наше оказалось на стороне русских. Если бы войну начала Россия, то мы стояли бы на стороне немцев. Мы энергично с первых дней революции ведем борьбу за мир, но это не значит, что мы готовы бросить фронт и предать свою родину на милость победителя.

Голос из публики заявляет: «Мы не начали бы, так и немцы не начали бы».

Я ставлю тогда вопрос: «Почему же немцы наступали до июня - в марте на Стоходе, и после окончания июньских боев, в августе, у Риги, и у Якобштата, а в сентябре - октябре у Даго, Эзеля и Моозунда? Ведь мы не только не наступали, но даже явно для всякого были не способны начать наступление».

Но тот же голос с упорством верующего отвечает: «Потому, что мы начали наступление в июне!»

- «А март - Стоход - был ведь до июня?»

- «И все-таки, если бы мы не начали наступать, немцы нас не тронули бы!»

В этом споре всего интереснее было отношение слушателей. Прежде публика сразу определялась и становилась на ту или другую сторону. Теперь было не то. Свои симпатии - аплодисментами мне или моим оппонентам -выражало всего человек 50-60. И симпатии эти делились более или менее поровну. Остальная же публика - почти исключительно солдаты - всего человек 300-400, не одобряла ни той, ни другой стороны. Чувствовалось глубокое недоверие ко всем, кто выступал в прениях. Слушатель оставался замкнутым, чуждым, думающим свою собственную думу.

Я думал, что, может быть, я сам не сумел сказать о войне и мире то, что было нужно. Но, нет, товарищи в комитете подтвердили, что такова теперь огромная масса слушателей. Слушают, молчат. Никому и ничему не верят, и думают свою заветную думу: «Будь, что будет, лишь бы мир, лишь бы вернуться скорее домой!»

Перспективы для предвыборной кампании складывались невеселые. Враждебность большевистских комитетов, робость наших, глубокое недоверие и, быть может, равнодушие масс.

Все же я решил не поддаваться настроениям и поехать по боевым полкам.

В дивизионном резерве

Первый опыт я сделал на следующий же день. Товарищи из крестьянской полковой организации объявили мою лекцию об Учредительном Собрании в 66 Бутырском полку. Полк был расположен в лесу на песчаных и глинистых буграх, в прекрасных землянках, оставшихся от прошлого года. Правда, землянки были починены плохо, но жить в них было вполне возможно.

Местом собрания служила полковая церковь. Это громадная землянка, врытая в землю на три аршина, с деревянным полом, бревенчатыми стенами и дощатым потолком. Не особенно теснясь, в ней могло собраться до полутора тысяч человек.

Устроители позвонили еще раз по телефону в роты и предупредили о начале лекции.

Мы прождали с полчаса, но народу все же собралось мало - человек 300-400, да и то из двух полков.

Я начал свою лекцию. Приветствовал собрание от имени крестьянской армейской секции и при полном внимании собравшихся проговорил минут 10. Вдруг с шумом вошло человек пять-шесть солдат и начали кричать во все горло, не обращая ни малейшего внимания на то, что шла лекция: «Бородинцы, на митинг, бородинцы, идите на митинг!» Человек сто ушло вместе с ними. Я переждал, пока кончился шум и грохот и перекликание, и продолжал чтение.

Аудитория слушала внимательно, только один «большевик» попытался сорвать собрание, заявив вдруг, что нечего мне было приходить людей мутить: «Ходят, тут ходят, крутят людям голову, совсем запутали». Но и этот большевик после разъяснения аграрной программы большевиков на мое обращение: «товарищ-большевик», мрачным тоном ответил: «Да какой я большевик!»

Лекция окончилась, попрощались. Хлопать не хлопали, возражать не возражали. Задали два-три вопроса, и кончено. Товарищ - председатель крестьянской секции объяснил: «Люди стали вполне безучастны ко всему и предпочитают валяться по землянкам. Вот если бы вы не об Учредительном Собрании говорили, а об мире, то народу было бы много. А остальные, те, что еще ходят на лекции, никому больше по-настоящему не верят».

Я предполагал читать в тот день лекции в двух полках, но из этого ничего не вышло.

Товарищ с[оциалист]-р[еволюционер], солдат 152 полка, который накануне поехал в свой полк устраивать собрание, пришел во время лекции и сообщил, что ничего не удалось.

Председатель-большевик первым долгом спросил: «Какой партии лектор?» Я ему говорю: «Беспартийная лекция», он отвечает: «Вот если бы большевик приехал, так все бы пришли. А так никто не придет. Могу позвонить в роты, да только все равно. Никто не придет». - «Ну, я вижу, что он и звонить не будет. Крестьянской секции в нашем полку нет, так я и не устроил ничего».

На всякий случай, располагая двумя часами свободного времени до поезда, пошел я в соседний Бородинский полк, тот самый, который ушел от меня на митинг. Думал, не удастся ли затянуть несколько собрание и прочесть краткую лекцию об Учредительном Собрании. Полк Бородинский считался полком большевистским, было мало надежды на возможность устроить отдельный митинг для чтения лекций. Но мне и здесь не повезло. Я подошел к месту митинга на полянке в лесу в то время, когда расходились последние группы участников. Митинг был собран на животрепещущую тему: сменять ли полк своей дивизии, стоящий в окопах? Этот вопрос в сравнительно «благополучной», т. е. не разбегающейся дивизии, разрешало не начальство, не комитеты, а случайный митинг, на котором не было и половины состава полка.

В эту свою поездку я вынес впечатление «умирающего фронта». Прежде прифронтовая, позиционная полоса до дивизионного резерва всегда была очень оживлена. Шли вереницами обозы, подходили команды, носились верхами ординарцы, тянулись гуськом санитарные двуколки. На стоянках, в местах расположения штабов и резервов всегда была оживленная толкотня. Люди сновали с места на место, как муравьи.

Ничего подобного нет теперь. Обозов не видно, ординарцев нет, ни солдаты, ни офицеры не ходят взад и вперед с деловым озабоченным видом, как это бывало прежде. Пусты дороги. Пустынно у землянок. У штаба полка, кроме красного флага и сонного «земляка», нет ничего. Только кое-где между землянок бродят фигуры солдат, от ленивой медлительной походки которых издали веет нездоровым бездельем в полутемных землянках. Пусто, грязно. Землянки - жилые - в скверном виде, нежилые - в совершенно разваленном. Офицеров не видно нигде. Картина удручающая, как будто вся дивизия вымерла от чумы, и лишь последние, еще уцелевшие люди доживают кое-как свои дни в ожидании той же участи.

Одно меня порадовало в этой поездке. Я ясно почувствовал, что если нет больше прежнего обаяния нашей партии, то зато не очень велико обаяние и большевиков. Масса не верит им. Их поддерживают условно, ради достижения мира, так как изверились в способности остальных партий добиться этого. Правда, есть отдельные большевики, готовые фанатично бороться за большевизм, срывая собрания, затыкая рты инакомыслящим. Но их не так много, и если умело говорить, не вступая в прямую полемику до тех пор, пока не сказано главное, то можно высказаться вполне. Только две вещи не будут слушать ни в коем случае - это проповедь продолжения войны и защиту Керенского.

Окрыленный этими впечатлениями, я двинулся вновь в Двинск, а по прибытии туда собрал комитет и уговорил товарищей повторить мой опыт в широких размерах, т. е., чтобы поехал на места целый ряд работников, фактически почти все наличные агитаторы. Утром мне удалось добиться выезда с той же целью в части еще нескольких членов крестьянской секции.

Сам я выбрал себе самый отдаленный корпус пятой армии, расположенный в озерном районе у озера Дрисвят, у Видзы и пр. Целью моей было объехать все пехотные полки этого корпуса и в каждом полку устроить хотя бы по одному предвыборному собранию.

На деле это оказалось невыполнимым. Полки стояли на позиции, а в полковом резерве оставалось по одному, по два батальона. Но и наличные люди не собирались на собрания. Многими, слишком многими владело тупое равнодушие ко всему.

На лекциях

Прежде всего поехал я в Медынский полк. Председатель полка социал-демократ (объединенец) солдат Канторович. Славный человек, развитой самоучка. Он по горло занят полковыми делами: солдаты не хотят получать по полтора фунта хлеба и насильно раздали по два фунта, что может грозить голодом, так как запасы минимальны; в штабе дивизии назначено собрание полковых комитетов по вопросу о сепаратных полковых перемириях. И еще целый ряд таких же важных вопросов. В этих условиях ему уже не до предвыборной агитации. Но кроме того, и в его голосе слышна безнадежность, когда он говорит о положении вещей:

- «Требуют мира. Грозят уходом с фронта. Быть может, и в самом деле уйдут. Хотя теперь я не стал бы еще утверждать это наверное. Правда, выносили резолюции об уходе. Сначала постановили: “Уйти 1-го октября”, потом перенесли на 13-е, потом на 3 ноября, теперь постановили ждать до 28 ноября. И все же не уйдут. Не могут решиться на это. Не хватает духу. Вряд ли и решатся».

Лекцию я читал в землянке. Собралось человек около 200-220. Выслушали внимательно. Слегка поспорили и разошлись. Ужинать и ночевать я пошел к хозяину полкового собрания и командиру роты, поручику П. Завели меня к нему и представили товарищи-прапорщики из армейского партийного комитета, которые поехали вместе со мной в полк.

Меня накормили, уложили спать, и вместе с тем я получил еще более драгоценную возможность наблюдать отношения между офицером и солдатами в домашней, так сказать, обстановке.

У поручика П.

Поручик П. фигура довольно оригинальная. Призванный из запаса прапорщиком армейской пехоты, он не в пример прочим оказался убежденным монархистом, но порядочным человеком. И судьба заставила его жить вместе с людьми, которым сейчас и упоминать нельзя о монархизме.

В большой и просторной землянке помещалось шесть человек. У одной стены, на одиночных нарах помещался сам хозяин - поручик П. У противоположной стены на нарах же, но уже общих, разместилось пять человек солдат. Я не мог выяснить их профессии. По-видимому, это была прислуга офицерского собрания. По крайней мере, там были: парикмахер, повар, вестовой. Вся эта разношерстная публика жила довольно дружно, коротая время за бесконечными спорами и рассказами. Но все эти рассказы, видимо, были жеваны-пережеваны и всем набили оскомину. Поручик больше помалкивал, слонялся по землянке и иногда вставлял задумчивое: «Да-с!» И от этого да-с, равномерно падавшего через короткие промежутки времени, веяло тоской, душевным одиночеством и скукой.

- Сказывают мир скоро будет. Наши пошли на дивизионное собрание. Будут решать, как перемирие заключить. Сказывали, такая телефонограмма получена из армии, чтобы полки заключали перемирие, кому как угодно, -сообщает свежую новость парикмахер. Минутное молчание. Новость, повидимому, уже была известна. Но говорить не о чем и надо поговорить хоть на эту тему.

- Что-то странная телефонограмма, - осторожно замечает поручик, - как же это, чересполосный мир заключать! Мы с фронта уедем, а Лихвинцы воевать будут?

- Да не мир, а перемирие, - торопливо отзывается черный, бородатый вестовой, - это совсем другое дело!

- Да-с, значит на милость Вильгельма? Как же мы домой вернемся, что нам дома скажут?

- Повоевали. Будет. Вот хорошо вам, офицерам, говорить. Жалованье получаете большое, чины вам идут, почему не воевать? Вон иной ничего не сделает, а смотришь, шесть месяцев прошло, и звездочка есть. Хоть всю жизнь воюй.

- Да, что вы говорите! У нас почти все офицеры из запаса. Вот говорите -жалованье. Да, я земский статистик, сколько бы я теперь на воле получал? Барышня, которая бывало до войны тридцать рублей получала, теперь получает двести, двести сорок. Так разве я не получал бы в два раза больше, чем получаю при своих трех звездочках? И еще свое дело делал бы, а не глупел бы тут в землянке.

- Ну, не скажите. Вон завчера записывали, кто из офицерей желает после войны на службе остаться, так, небось, сколько записалось!

- А сколько? Шесть человек записалось на весь полк, да и то почти все произведенные из солдат.

- Нет, офицерам все легче, оттого они и не хотят кончать войну. Не то что солдат. Вот три года провел я в окопе. Ночью в секрете лежишь или у окопа стоишь - глаз не сомкнешь. Все, как заяц, головой ворочаешь и слушаешь, где немец. Одежа плохая. Холод. Терпишь, терпишь, все думаешь, Господи, когда же конец!

- И что ты врешь? - запальчиво вмешивается вдруг повар, мирно чистивший картошку. - Где это ты три года в окопе сидел. Сначала вестовым был, потом сюда взяли, и всего-то ты полтора месяца пробыл в окопе

- Да, я разве говорю, что я? - сразу сдается рассказчик, который хотел прихвастнуть перед приезжим, да вот не дали. - Я про тех говорю, которые по три года пробыли.

- Так ты про них и говори.

Разговор на этом прерывается. Мне пора в соседний полк на лекцию, и я ухожу.

По дороге я мысленно вспоминаю все виденное и слышанное и невольно провожу параллели с прошлым. Солдат стал не тот. Держит себя свободно. Говорит, что думает. Не таит робко своих мыслей и не заворачивает их, как бывало прежде, в целое облако двусмысленных и непонятных фраз и словечек. Обращаясь к офицеру, говорит: «господин поручик», но в этом обращении нет и тени былой приниженности. И еще отметил я, как и после неоднократно приходилось наблюдать, прямую враждебность к офицеру, просто как к офицеру. Люди живут в одной землянке, все свое время проводят вместе и, видимо, даже сжились, но старая враждебность не погасла. Она глубоко укоренилась в тайниках солдатской души, и немного нужно, чтобы вызвать ее оттуда.

В соседнем полку лекцию пришлось читать на открытом воздухе. Было градус-два тепла. Дул сильный порывистый ветер. Тесно сбившись в кружок, под защитой невысокой землянки, и ежась под ударами холодного ветра, стояла толпа человек в двести и внимательно слушала, что я им говорил об Учредительном Собрании. Понимали, проникались важностью сказанного и терпеливо дожидались конца лекции.

Аплодировали, и по лицам было видно, что лекция понравилась. После окончания я сделал важную ошибку, скорее неосторожность, которая заставила меня пережить впоследствии несколько неприятных минут и, быть может, уничтожила плоды моей лекции.

Дело в том, что на лекцию пришли командир полка и несколько офицеров. После окончания ее, командир полка предложил мне зайти к нему напиться чаю. Мне было неловко отказаться. Просто не было предлога. Да и чаю горячего, после часового стояния на холодном ветру, порядком захотелось.

Я принял приглашение, совсем упустив из виду, что солдатская масса не поймет, что мне было неловко отказаться, а просто сделает вывод - пошел с офицерами, значит, не наш.

В этом мне пришлось убедиться в тот же вечер.

Этот день вообще был не из самых удачных. В третьем полку дивизии лекция была назначена в два часа дня. Я созвонился по телефону с полковым комитетом и получил категорическое заверение, что в два часа дня можно будет устроить собрание.

В надежде, что все сбудется, как было условлено, я выпросил в Л-ском полку верховую лошадь с ординарцем и поехал на вторую лекцию верхом. Погода решительно испортилась. Ветер обратился в настоящую бурю, валившую в лесу деревья. Часто проходили шквалики с дождем. Все-таки я терпеливо тащился восемь верст с горки на горку, подгоняемый мыслью, что Учредительное Собрание бывает один раз в триста лет и ради него стоит постараться. Вообразите же себе мою злость, когда по прибытии на место оказалось, что в полку идет смена и нельзя устроить собрание ни в этот день, ни в следующий.

- Что же, говорю, полковой-то комитет ваш думал?

- Да он у нас такой. Сами ничего не знают.

С горя поехал еще на две версты дальше к полковому врачу - председателю партийного комитета.

Полковой врач жил не в землянке, а в хорошем бревенчатом доме в лесу. Подъехав к этому самому дому, я обратился к стоявшим около него солдатам с просьбой указать, где живет доктор. Ни один из них меня ответом не удостоил. Положение становилось затруднительным, но из него меня выручил какой-то человек в офицерской фуражке и брезентовом пальто, сидевший на крыше и с ожесточением прибивавший гвоздями отставший кое-где толь.

- Вам доктора? В этом доме, направо.

Доктор оказался молодым человеком типично интеллигентного вида. С черной бородой а la Надсон, бледным лицом и скучающими глазами.

Я представился ему и объяснил, что хотел бы узнать от него, как председателя N-ского полкового комитета, как обстоят партийные дела в полку. Распространена ли партийная предвыборная литература, устраиваются ли лекции и собрания и пр.

Доктор оказался настроенным довольно мрачно. По его словам, выходило, что плакаты и листовки рвут большевики, что партийные с[оциалисты]-р[еволюционер]ы не решаются приходить за новой литературой, а собрания устраивать почти невозможно.

- До большевистского переворота я еще мог устраивать лекции и собрания, хотя полк наш всегда считался большевистским. А теперь слишком трудно. Офицера или врача не хотят и слушать, а кто же другой будет им читать? Трудно что-нибудь сделать. Не вижу никакой возможности. Да и ничто их не интересует, кроме мира.

Пришлось мне несолоно хлебавши возвращаться домой. В Л-ском полку мне было обещано, что после моего возвращения из Б-ского полка, мне дадут сменную лошадь, чтобы я мог тотчас поехать в штаб корпуса, а оттуда на следующее утро в другую дивизию того же корпуса. Я хотел напиться чаю и ехать дальше; но вышло иначе.

Схватка с большевиками

По приезде моем в полк ко мне обратился ротный командир одной из рот -прапорщик из студентов - и попросил меня повторить мою утреннюю лекцию для другого батальона того же полка, так как в том батальоне, где я читал ее утром, она понравилась. Я, конечно, согласился, и после ужина, часов в шесть, мы пошли вместе в одну из землянок второго батальона. Товарищи солдаты уже были предупреждены, и к нашему приходу собралось человек до двухсот.

Большая землянка тускло освещалась керосиновыми коптилками без стекол. Кафедрой служила скамейка, поставленная на нары, так что головой я почти касался покатого ската землянки.

Передо мной на куске проволоки висела лампа-коптилка, и ее мигающее, дрожащее пламя двоилось у меня в глазах. От усталости после двадцати верст верхом в дождь и ветер, от сытного ужина и тепла слегка кружилась голова. Тесно стояли солдаты перед столиком и по бокам его и сидели на нарах за моей спиной.

Замкнутый в круге внимательных серьезных лиц, я начал чтение. Все шло хорошо. Я обрисовал значение Учредительного Собрания для крестьян и рабочих, рассказал о системе выборов и на каких соображениях она основывается и перешел к вопросу о программных различиях во взглядах разных партий. Аудитория, несомненно, завоевывалась. Я чувствовал это. То же почувствовали, очевидно, и местные большевики, и решили, что им пора перейти в наступление.

Во время объяснения аграрной программы большевиков из рядов вдруг раздался голос:

- Это неправда, большевики совсем не так думают!

- Товарищ, я не от себя говорю. Вот я вам прочитаю предвыборный листок большевиков по Северному фронту.

И я стал читать выдержку из листовки большевиков, в которой говорилось о необходимости сохранить в целости крупные имения и обрабатывать их наемным трудом под руководством советов или земельных комитетов.

- Это там не написано!

- Если вы думаете, что я неверно читаю, то вот вам листок. Прочтите, пожалуйста, сами громко.

Минута некоторого колебания. Из трех большевиков, определившихся во время этого разговора, ни один не хочет читать. Я обращаюсь к наиболее развитому на вид, и перехожу в наступление.

- Если вы говорите, что я вру, то потрудитесь сами прочесть, чтобы все убедились, правду я читаю или вру.

Молодой блондин, вероятно, на воле - рабочий - нехотя берет у меня листок и начинает читать.

- Что же, так я читал или иначе?

- Читали-то вы так, но только листок-то у вас фальшивый. Завчера у нас были большевики, читали такой же листок, и там этого не было. Да и листок у них был с оборота чистый, а у вас газета на обороте напечатана. Так не трудно, что хошь впечатать за большевиков.

Этот оборот дела показался мне довольно неприятным. Поди докажи, что не ты напечатал большевистскую прокламацию!

- Берите, товарищ, мой листок. Я его получил вчера в Двинске в бюро большевиков на углу Дворянской и Вокзальной улиц. Можете меня проверить.

- Как же, поеду я в Двинск!

Положение становилось безвыходным. По лицам окружающих я видел, что по отношению ко мне подымается волна недоброжелательности. Но мне повезло.

- А вот у меня есть тот листок, что большевики привозили, - послышался голос из задних рядов, и через головы протянулась рука со сложенным в несколько раз листком.

Ну, мелькнуло у меня в голове, слава Богу, что хозяин листка не из курящих.

- Читай, читай, - заговорили кругом.

Белокурый большевик начал читать. Читал медленно с расстановкой, как бы доискиваясь, где же то лишнее, что было в моем листке. Ничего, конечно, не нашел и кончил.

- Вот, - заявляю я торжествующе, - слово в слово, как и в моем листке, даже и шрифт тот же. Кто же прав?

- Ну, ладно, пусть по-вашему, только все-таки, когда большевики читали, так одно выходило, а как вы говорите, так другое выходит.

- То-то и есть, товарищ, что вы читаете, да не очень понимаете. Затем я и приехал, чтобы помочь вам разобраться.

- Напрасно старались. Слова ваши на каменистую почву падают. Все равно мы вам на грош не поверим. Вы бы лучше полковника нашего научили, а то он к нам в библиотеку прислал, дайте ему, вишь, программы партий, не знает он за какую ему голосовать.

В публике смех. Я перехожу к боевому вопросу о мире.

Момент для большевиков выигрышный. Однако и в моих руках сильные козыри. Только что распространилась по полкам телеграмма Крыленко о сепаратных полковых перемириях, и у меня в кармане лежит телеграфный разговор Крыленко с Духониным. Я говорю, что мир заключить зависело не от нашей доброй воли. Вот теперь большевики у власти, и что же? Германцы и союзники не хотели говорить с прошлыми правительствами, не хотят говорить об общем перемирии и с большевиками.

В этом вопросе большевики увереннее и потому многочисленнее, и лекция приобретает характер коротких вопросов и ответов. Словесные удары сыплются один за другим.

- А зачем вы ударные батальоны сделали и добровольцев набирали?

- Это их воля. Война идет, никто не может назвать подлецами тех, кто хочет защищать свою родину.

- Мы этого и не говорим. А почему Керенский наступление устроил и смертную казнь ввел?

- Нужно ли было наступление, это мы только из истории узнаем, когда будем знать, что немцы делали.

- А почему Керенский полки расформировывал и все тюрьмы солдатами наполнил, которые наступать не хотели?

- А почему солдат расстреливали, а Корнилову ничего не делали?

Возбуждение, подогреваемое привычными вопросами, на которые даже не

ждут ответа, начинает охватывать толпу. Становится жарко. Воздух от дыхания сотен людей сделался влажным и мглистым. Язычок керосиновой коптелки дрожит перед моими глазами, окруженный бледным пятном.

- А что я вам скажу, товарищи, - раздается новый голос в задних рядах. - Откуда он такой взялся? Пришел, невесть чего и людей смущает. Попридержать его в нашей роте, пока полковой комитет дознается, кто он такой есть.

Кольцо возбужденных, раскрасневшихся лиц затихает. Лица настораживаются.

- Кто я такой, узнать нетрудно. Вот у меня удостоверение от армейского комитета, а приехал я по просьбе армейской крестьянской секции, читать лекции по полкам.

Я достаю свое удостоверение от большевистского армейского комитета и протягиваю его все тому же белокурому большевику, опытным взглядом угадывая в нем дирижера атаки. Он берет удостоверение и начинает читать. Я оглядываюсь на пришедших со мной прапорщиков. Лица у них серьезные. Очевидно такой оборот лекции для них неожиданен.

- Разрешается такому-то беспрепятственный проезд и пребывание во всех частях пятой армии для чтения лекций об Учредительном Собрании. Подписали, чорт их разберет кто. Ну, да все равно. Получите ваше удостоверение.

Атмосфера разряжается. Я перехожу в наступление.

- А зачем вам надо было знать, кто я такой? Вам нужно знать, правду ли я говорю, а этого вы лучше не узнаете, если и будете знать, кто я. Вот вы не можете меня опровергнуть, так пытаетесь это сделать таким путем.

- А зачем вы приходили?

- Да вас сюда никто не звал!

- Его офицеры звали. Он с ими пришел.

- Совсем не офицеры меня звали, а крестьянская секция и полковой комитет.

В общем гуле улавливаю фразу, которая, кажется мне, может вернуть внимание собрания от моей персоны к общей теме о войне. Кто-то говорит: а зачем, если хотели мира, то готовили наступление и офицеров нагнали по десять прапорщиков на роту, а как наступление не вышло, то опять все они неведомо куда подевались!

Смотрю вопросительно на приведшего меня прапорщика, и тот объясняет - уехали на курсы учителей для открытия на фронте школ.

- Вот, товарищи, вылили масло на бушующее собрание, не печальтесь. Ваши прапорщики уехали на курсы и через две недели вы их всех обратно получите.

Но попытка моя не удается.

- А вот пускай вернутся, так мы их в секреты замест себя посадим. Пускай знают, как сладко там. А то они на фронте сидят, да и нас держат.

Белокурый торопится поддержать атаку.

- А вы-то сами, где по сие время были, что-то мы четыре года воюем, а вас не видали. Почему это вы раньше к нам не приезжали читать лекции, а теперь пожаловали.

- Я в вашем полку не служу. А лекции я уже двенадцать лет читаю, и в разных местах. Всюду не попадешь одновременно. Только я по лицам вижу, что немногие из вас больше года служат. Все поздние наборы. Сам-то я с первого призыва и солдатом на войну взят. Был в боях с начала войны. Вот, например, под Варшавой, Озорковым, Лодзью, на Бзуре.

Голос рядом со мной вдруг заявляет совершенно другим, дружелюбно-торопливым тоном:

- Верно, верно, товарищи. Там бои шли, и я там был.

Чувствую, что это удачный момент кончить диспут, пока меня не арестовали и не намяли мне бока.

- Поздравляю вас, товарищ, что вы по сие время целы. Это редкий случай. - И с этими словами жму своему соседу мозолистую руку.

Настроение у публики меняется. Внимание рассеяно и возбуждение упало. Самое время уходить.

- Хоть я, по-вашему, и буржуй, товарищи, но все-таки будьте здоровы!

- До свиданья, будьте здоровы, - отвечают мне разом мои сердитые оппоненты, и я выхожу из землянки.

Публика расходится по своим землянкам, и я слышу в темноте голос белокурого большевика.

- Вот какой, никак его не переговоришь.

В штабе корпуса

В штаб корпуса я попал на следующий день. Здесь меньше было видно «умирание фронта». Правда, и в штабе не заметно былой хлопотливости. Меньше движения, но жизнь в нем все же теплится.

В корпусном партийном бюро, помещавшемся рядом с комиссией по выборам в Учредительное Собрание, настроение было не лучше, чем в остальных организациях. Товарищи видели перед собой стихийную волну большевизма, и бороться с ней им было не по силам.

Вторая дивизия корпуса считалась определенно большевистской, так что туда мне не советовали даже ходить. Все равно говорить не дадут. На днях стащили с кафедры товарища, как только он заявил, что он социалист-революционер.

Я все-таки пошел в самый большевистский полк, и мне удалось прочесть и там лекцию, перед довольно многочисленным собранием - человек в четыреста. Наученный опытом, я объявил о беспартийной лекции и читал, совершенно не затрагивая большевиков, и только в конце бегло обрисовал различие в земельных программах партий. Благодаря этому мне удалось не только довести собрание до конца, но и получить достаточно дружное одобрение. Но это досталось мне ценой почти полного своего обезличения. По окончании лекции произошел характерный случай. Уже по выходе из помещения меня догнали два товарища-солдата и один из них сказал мне:

- Вы, товарищ, верно, с[оциалист]-р[еволюционер]? Мы так поняли из вашей лекции.

- Да, товарищи, с[оциалист]-р[еволюционер].

- Очень рады, что вы побывали у нас. Мы думали, что из партийного комитета или крестьянской секции вряд ли кто придет. Мы тоже социалисты-революционеры.

- А как же, - задаю я в свою очередь вопрос, - вы сами ведете работу в полку?

- Никак не ведем. Так кое-где поговорим с несколькими товарищами. Листовки и биографии кандидатов раздаем тайно, кому доверять можно, а то нам совсем житья не стало.

После этого разговора я побывал еще на корпусном съезде дивизионных и полковых комитетов. И на нем увидел, как глубоко пошло разложение армии.

Выступали только представители того течения, которое решает все вопросы с одной лишь точки зрения: чтобы был мир немедленно и во что бы то ни стало. Иначе идем домой. Мое внимание больше всего остановила красочная фраза одного оратора.

- «Старое правительство тянуло, тянуло и мира не давало. Мы его свергнули и теперь говорим большевикам: давайте нам мир и немедленно. А если они скажут, что не могут его дать, то мы скажем, как хотите, а чтобы мир был! Иначе мы заключим свой мир, а наш мир простой. Уйдем с фронта и все тут!»

На собрании было несколько врачей и офицеров. Я спросил одного из них, почему не выступает ни один интеллигентный человек, а только едва грамотные, едва связывающие два слова, темные люди.

- Да, что говорить? Вы видите, кто говорит? Это все рядовые солдаты из окопов, они устали от войны, и никакие слова их ни в чем не убедят. Это стихия.

- Да, конечно. И я из моего объезда могу вынести только одно заключение. Народ в окопах устал от войны и больше сражаться не может.

Великая ответственность на тех, кто это не понял вовремя и не сделал всего, что было нужно для дела мира. Большевиков в окопах нет. Там только люди смертельно уставшие от войны.

Владимир Утгоф

За Народ (Пг.). 1917. № 1. 1 декабря. С. 28 -49.