Рейдер [Авторская версия]

Глава 11

Тогота пришлось ждать еще час. Не знаю, что за процедуру он себе там удумал, но медкапсула до истечения срока выпускать его категорически отказалась. Пришлось плюнуть на все и оставить рубку на попечение искусственного интеллекта. В конце концов, он, искусственный интеллект, для того и создан, чтобы заменять человека в подобных случаях. Предварительно загрузив его проведением текущего ремонта, пока главный наш корабел не проснулся, спустился вниз, в свою каюту. Здесь скинул прямо на кровать летный скафандр — технический дройд подберет, почистит и в гардероб без меня складирует, — зашел в санитарную кабинку и активировал режим дисперсного душа.

Вообще, душ на кораблях — вещь достаточно утилитарная и рассчитанная прежде всего на быстрое очищение биологического объекта путем заполнения пространства водной (кстати, не всегда) взвесью, с последующей обработкой поверхности ультразвуковыми или силовыми колебаниями. Это тут повсеместно. И если самому не вмешаться в процесс настройки, то все водные процедуры для тебя закончатся через тридцать секунд, и это — в лучшем случае. Меня это не совсем устраивало, поэтому параметры одного из режимов я изменил, элементарно уменьшив интенсивность, а, следовательно, и увеличив длительность процедуры. Заодно отключив все дополнительные, помимо воды, химические вещества. Мне ведь далеко не всегда водные процедуры нужны для поверхностной отчистки кожного покрова, хотя и это всяко приветствуется. Мне они иногда нужны элементарно больше в качестве релаксации психологической, отключения от всего вокруг, закрыться от мира как скорлупой. Стоя под упругими ультразвуковыми волнами с закрытыми глазами, вдыхая насыщенный водной взвесью воздух и просто не думая ни о чем, я отдыхал. Понимаю, что это грубый и даже несколько примитивный способ, на уровне технологий моего мира. Но он мне нравится, и отказываться от него я не собирался. А весь остальной мир может несколько минут и подождать: не так уж часто я душ нормальный принимаю!

Выбравшись из санузла, привычно натянул на себя почищенный и освеженный летный скафандр, шлем активировать не стал: пускай так и лежит на воротнике в разобранном положении, и бодрой походкой направился в кают-компанию — настало время опробовать то, на что я, поведясь на рекламу, ухнул кучу денег.

Войдя, был несколько удивлен произошедшими в ней изменениями. Размер-то мы увеличили с Тером вместе, еще когда я готовился к этой экспедиции с иллийцами на борту. Но вот обстановка разительно поменялась. Уж не знаю, где этот старый пройдоха раздобыл настоящий офицерский салон, не иначе выторговал у интендантов флота содружества, некогда квартировавшего на ОПЦ, но меня он впечатлил. Стены были обиты панелями, стилизованными под натуральное дерево, в верхней части переходящие в репродукции пейзажей, заключенные в скромные багеты. К ним спинками плотно прилегали небольшие, классического вида, диванчики на изогнутых ножках, обшитые черной кожей. Возле каждого стоял круглый столик вполне современного вида и изменяемой в произвольном направлении столешницей, имитирующей мраморный срез. А по центру потолка расплылась в форме многолучевой звезды украшенная медью полусфера хрустальной люстры. Я даже присвистнул от удивления! Интересно, на что он все это сменял, и надолго ли это все мне установил? По мне так это убранство хоть и красиво, но совершенно бесполезно, в отличие от того же пищевого синтезатора, который сиротливо притаился в углу, за изящной ширмой из переплетенных кабелей, смотрящихся здесь неожиданно органично.

Я подошел к нему, осмотрел со всех сторон и не спеша, тщательно изучая весь список и состав предлагаемых блюд, сделал заказ. Какое-то время ничего не происходило, лишь индикатор приготовления появился перед глазами, а через несколько минут пришло сообщение о готовности. Часть передней панели пищемата отъехала в сторону, и я увидел перед собой несколько традиционных для Вирменской кухни закрытых тарелок, а затем отчетливо ощутил аромат готовой пищи, от которого под ложечкой засосало, а рот моментально наполнился слюной.

Закончил прием пищи в этот раз я только через сорок минут после его начала, что для меня самого с момента моего попадания в этот мир было несколько нехарактерно: застолье (целое одно!), что у меня было еще на Ковчеге и пьянки с Тоготом, — ожидания в забегаловках не в счет! И это было отличным признанием уровня пищевого аппарата параллельно с прохождением им экзамена на профпригодность.

Уже после еды, когда тарелки я скинул в приемник чистящей камеры все того же пищемата и подумывал о перепрограммировании какого-либо из наименее полезных дройдов в официанты, искин сообщил, что Тогот проснулся, пришел в себя и теперь направляется в мою сторону. Что же, в таких условиях можно и подождать. Я снова подошел к пищевому блоку, заказал терпкий напиток, больше всего из присутствующих в этой модели напоминающий кофе под несколько непривычным для моего уха названием «Тасай», и уселся в ожидании на угловой диван. Потягивая густую темную синюю жидкость из прозрачной кружки через трубочку.

Дверь отъехала в сторону, на пороге появился Тогот. Вопреки обыкновению, он снова улыбался, смотря на меня, руки его больше не дрожали, да и выглядел он просто прекрасно, если не сказать, что помолодевши.

— Все-таки ты везучий сукин сын! — бросил он в мою сторону, направляясь к пищемату — Уму непостижимо! Ты избежал ловушки аварцев, совершил слепой прыжок и умудрился при этом не раздолбать к… — Тут он выдал заковыристое ругательство, смысл которого я понял, но вот содержимое воспринять не удалось. — …контур варппривода. И все за один день. Потрясающе!

Тер плюхнулся рядом со мной, поставил на столик поднос с закрытыми тарелками, обернулся ко мне и, не глядя пододвигая к себе блюда, с серьезным видом поинтересовался:

— Как ты это делаешь?

Я чуть не подавился: так серьезно это звучало! Он, что в дурачка тут со мной играть собрался!? Не понимает, что это была чистейшей воды случайность, не более? Впрочем, сделав нарочито серьезное лицо и лениво потягивая тасай, сообщил излишне ободренному товарищу:

— Повторяющаяся случайность, это, скорее, похоже на закономерность, — при этом широко улыбнулся, как мне казалось, удачной шутке.

Видимо, выражение моего лица ему ни о чем не сказало, и Тогот, воодушевленно жуя какой-то то ли бамбук, то ли еще что, продолжил:

— Я тебе сейчас объясню, если ты по какой-то причине забыл или не знаешь, чем опасны слепые прыжки между системами, закономерный ты наш! Про малые, внутрисистемные я и не говорю — там все совсем сложно. Но вот между системами… Тут, как правило, происходит неконтролируемое выделение энергии, которое контур сбросить не может, и вся система идет в разнос, происходит спонтанный, частичный выход из варпа в результате чего, — Тогот зачавкал, пережевывая очередную порцию своих непонятных растений. — Ну, ты знаешь, структура чего-либо, чаще всего топлива, расщепляется, нарушаются структурные связи и, как следствие, происходит полное разрушение ядра. А далее — банальный ядерный взрыв!

Тер прервался на то, чтобы запить еду жидкостью ярко-оранжевого цвета. Что удивительно, потому что он, судя по всему, пива себе не взял. А это странно и выдает его подлинное эмоциональное состояние, только не знаю — какое, но судя по манере разговора — приподнятое. Надеюсь.

— Я только что закончил просматривать статистику с реактора, и скажу тебе знаешь что?

— Ну, давай, старина, удиви меня.

Подначил его: он что ее, в медкапсуле просматривал? А сам поднялся за добавкой. Не то чтобы я сильно хотел, но слушать, прихлебывая обжигающий напиток, намного приятнее и, что немаловажно, уютнее, чем без него.

— Ты, — он неожиданно подскочил и постукал мне пальцем по голове так, что я чуть кружку не выронил! — В момент перехода именно ты каким-то образом контролировал подачу энергии на контур. Понял? И периодически отсекал подачу, когда контур начинал идти в разнос. Ты делал работу искина, с той лишь разницей, что он делает это согласно заранее проведенному расчету, а ты, Фил, делал это в самом процессе, ориентируясь по ситуации. И меня теперь интересует: как?

Я засмеялся, не поверив ни единому его слову. Так не бывает. Никто не может контролировать энергию в момент перехода, он длится всего мгновение и сделать в это время ничего нельзя, поэтому и искин считает потребную нагрузку, исходя из точных данных заранее, и когда инициирует момент перехода, подает или наоборот усекает ее от контура. Все, весь принцип, если быть кратким. По-другому — никак, иначе проблемы слепого перехода просто не было бы. Ржал бы, наверное, и дальше, если бы Тогот довольно ухмыляясь, не сбросил мне отчет искина и диаграмму работы реактора во время перехода. Вот тогда я заткнулся, потому что просмотрев их, понял что старина Тер абсолютно прав! Не могу сказать, что там было какое-то осознанное вмешательство, но определенная корректировка была, и исходила она именно от меня!

— Черт, Тер, я даже не знаю, что и сказать. Наверное, сыграло роль слишком тесное, э-э… Нет, слишком полное ощущение корабля, что ли. Больше на ум ничего не приходит, — растерянно проговорил я, задумчиво потягивая из трубочки напиток.

Неожиданно Тогот расхохотался, утер рот рукавом куртки скафандра, и ободряюще хлопнул меня ладонью по плечу:

— Да расслабься ты! Такое очень редко, но бывает. И ничего нового ты не сотворил. Вот только ты уникум: смог повторить этот фокус два раза. И я тебя прошу, — тут его взгляд стал серьезен. — Пока, или если, мы с этим не разберемся… Не делай это в третий раз, не порти статистику. Очень тебя прошу, хорошо?

Я поспешно кивнул, соглашаясь с правотой его аргументов.

— Вот и славно. А теперь — на, — он протянул мне второй бокал, все это время стоявший без дела у него на подносе. — Выпей.

Я понюхал плескавшуюся в нем оранжевую жидкость, и, помимо воли, снова улыбнулся. Пристрастия Тогота стабильны, как мир. В бокале плескался чистый спирт, подкрашенный экстрактом из нелюбимой мною хибхи.

И еще: я наконец понял, почему мой первый искин, еще там, на Макаве, сошел с ума…

В системе, оказавшейся ничем не примечательной и расположенной на довольно большом удалении от ОПЦ, мы дрейфовали около недели. За это время сенсоры так и не обнаружили ничего подозрительно, а ремонтные комплексы привели во вменяемое состояние корпус, переставляя сегменты брони с наиболее целых участков на наиболее пострадавшие. Тогот, наконец, закончил калибровку бортовых систем и в особенности — основного реактора и гиперпривода. И сейчас, уйдя с головой в отчеты, пытался выяснить, как же мне все-таки удалось контролировать подачу энергии в момент перехода? И чем дольше изучал, тем сильнее уверялся, что это — стечение обстоятельств, случайность, приправленная чуточку моим везением, главную роль в которой сыграло наличие у Скифа на момент перехода достаточной для него скорости.

Я, как и обычно, нес вахты, проводя в рубке основную часть времени и развлекая себя в основном изучением оставшихся баз, в обычном, без какого-либо разгона, режиме. Иногда разговорами с искином, в разумности которого я давно не сомневался, но теперь убедившись окончательно.

Собственно, как раз проигрывал ему очередную партию в шахматы, убеждая себя при этом, что победить искин в этой игре решительно невозможно, когда сенсоры засекли возмущение пространства, а через некоторое время выдали картинку идущего транзитом среднего межсистемника. Корабль оттормаживал и ложился на курс к новой точке перехода. Никаких опознавательных сигналов он не давал, но, судя по сравнениям с базами данных, искин утверждал, что это Нивэйский транспорт серии «Матадор», корабль достаточно универсальный и, что характерно, соответственно вооруженный, чтобы ходить во фронтире без сопровождения.

— Тер, видал наших гостей?

Я развалился в пилотском кресле, положив ногу на ногу и обдумывал очередной ход, потому как «гад» искин только что съел моего коня. И если я сейчас ничего не придумаю, то следующим ходом поставит мат, и это будет уже шестым моим поражением за этот час. И дело вовсе не в том, что я хорошо играю, а в том, что банально тяну время — лимитов продолжительности хода искусственная морда установить не додумался, вот я и пользуюсь. Иначе поражений было бы куда как больше, без каких-либо моих побед разумеется.

— Видел, — Тогот возился с одним из своих ремонтных комплексов в трюме, то ли что-то ремонтируя, пытаясь улучшить, то ли просто в очередной раз проверяя все и вся. Строго говоря, юстировку контура он окончательно завершил еще два часа назад, и сейчас наверняка осматривал фронт мелкой работы, которую припас для себя, чтобы не маяться дурью во время прыжка. — Стандартный нивэйский транспорт. Будем брать?

М-да… А я как-то и забыл, что теперь являюсь джентльменом удачи просторов фронтира и вопрос Тогота застал меня врасплох, поэтому тут же сделал неверный ход, и искин сразу же поставил мне очередной мат! Вообще, неблагодарное это занятие — играть с искусственным разумом в шахматы даже когда тянешь время и пытаешься мухлевать во всем… То ли дело поддавки!

Тер истолковал мое молчание по-своему. Чертыхнулся, а потом вкрадчивым тоном провещал.

— Ты же в курсе, что федерация Нивэй не так давно вторглась в пределы республики Вирмен?

Я задумчиво теребил подлокотник, бессистемно приближая и удаляя проекцию системы. Вторжение на территорию независимого государства — это еще не повод для того, чтобы захватывать корабли частных владельцев представителями третьей стороны. За такое можно в перспективе от той же СБ империи Аратан неслабо огрести. Так как прямого конфликта с федерацией у империи нет и в ближайшее время не предвидится, то… Все так. Но есть один тонкий момент, — Нивэйская федерация на данный момент союзник империи Авар. Правда, опять же, открыто в войне не участвующий…

И что теперь делать? С одной стороны, упускать такой шанс — просто глупо, аварских торговцев, к которым я лично никакой жалости в силу некоторых причин не испытываю, во фронтире не то, чтобы и мало, но вот искать их — замучаешься откровенно. Маршруты их регулярно меняются, и службы безопасности корпораций совсем не дремлют, отслеживая все потенциально опасные участки сектора… А времени у меня наверняка совсем не много! Напрямую мне об этом, естественно, никто не говорил, но вот жизненный опыт подсказывает, что дело именно так и обстоит. С другой стороны — до прямого пиратства я еще не дозрел, вбитые с детства моральные устои не дают. Осознавать-то, что пути назад уже, собственно, и нет, еще с того момента как на всю эту авантюру подписался, я осознавал. Но сражаться открытом бою с силами вторжения — это одно. А захватить ни в чем не повинный транспорт пока еще нейтральной стороны — это несколько иное… Вот, собственно, и настал тот момент, когда надо решиться на очередной шаг. А я, как обычно, морально не готов.

Тогот, возившийся со своими железками, поднял голову, посмотрел туда, где находится один из блоков контрольных датчиков, ободряюще улыбнулся и не громко произнес:

— Давай, парень, нечего их жалеть, — Тер сплюнул себе под ноги. — Эти торгаши сволочи еще почище, чем аварцы! Тут ты мне можешь поверить… Те еще стервятники они, Фил, прикрывающиеся вывесками торговых корпораций.

Я с сомнением посмотрел на почти заверивший маневр поворота корабль:

— Что, есть к ним что-то личное?

Тогот сморщился, как будто проглотил что-то очень кислое, и нехотя пояснил:

— Ты же знаешь… После той войны на многих оставленных базах и опорных пунктах содружества, да и здесь, во фронтире, появились незарегистрированные поселения…

Я кивнул, соглашаясь: об этом я читал статью, еще когда летел сюда на Ковчеге, ничего особенного в ней не было, но этот факт я для себя отметил. Как и то, что большинство из них прекратило свое существование в ближайшее послевоенное десятилетие.

— Так вот, — продолжил Тогот, — далеко не все из них пережили встречу с этими…

— А-а… понимаю, — протянул я, когда он неожиданно меня прервал.

— Да ничего ты не понимаешь! — Тер стоял, сжимая кулаки, а на лице его появилась гримаса неприкрытой ненависти. — Потому что тебе не предлагали с улыбкой по дешевке купить запчасти, которые ты сам еще недавно устанавливал на корабль, вылетевший от тебя только декаду назад… А потом патруль, зашедший проверить узел связи, сообщает о том, что колония сожжена, корабли угнаны, а население, скорее всего, продано в рабство или на генетический материал…

Я промолчал, не стал ничего говорить. Не стал и задавать вопросы. Просто кивнул, принимая данность как факт. Тер все еще был на взводе, но было видно, что он уже начал успокаиваться. При этом он многозначительно посмотрел на меня, и я понял, что если не захвачу этот корабль, то навсегда потеряю друга и надежного компаньона. В памяти сразу возникли картинки абордажа Ковчега. В особенности — фигура выходящего из дыма за моей спиной андроида тяжелого абордажного комплекса Эссер.

— Думаешь, справимся? — уже деловым тоном, сам, поражаясь одномоментной произошедшей во мне перемене, поинтересовался я.

— Думаю, да. У тебя три абордажных комплекта. У меня еще два… На Скифе подойдем вплотную. У них нет шансов, — сказал он, а улыбка на его лице походила плотоядный оскал, не сулящий нивэйцам ничего хорошего…

Корабль шел на форсаже, оставляя за кормой густой шлейф вырывавшейся из маршевых двигателей раскаленной плазмы. Щит мерцал от частых попаданий из орудий купца фиолетовыми всплохами, и должен был рухнуть в ближайшие секунды, не справившись с концентрированным потоком плазменных зарядов. Ответный обстрел я не вел, орудия Скифа с самого начала преследования молчали, как и эфир. Во-первых, чтобы не тратить лишний раз энергию накопителя, тем самым давая возможности щиту продержаться чуть дольше. А во-вторых, чтобы не повредить лишний раз транспорт, который я в ближайшее время намерен сделать своим. А эфир действительно молчал: я никаких попыток связи не делал, транспорт тоже хранил тишину. Если бы не маневрировал еще, вообще сказка была бы!

В очередной раз просмотрел показатели расхода топлива и тяжело вздохнул. Все же есть в мире справедливость, и от нее мне порой грустно становится. Вот есть у Скифа масса преимуществ, но все они могут быть перекрыты одним недостатком: огромным, просто диким, расходом топлива в режиме форсажа. Даже с установкой новых, полученных от СБ, маршевых двигателей, сделавших хотя бы приемлемыми обычные режимы полета. Тяжелая броня, делающая его пусть и не «карманным» линкором, но полноценным броненосцем, имеет — к моему глубочайшему сожалению! — огромную массу. И если я сейчас этот корабль не возьму на абордаж, то после недавнего неконтролируемого слепого прыжка, топлива для полёта до ближайшего места, где можно подзаправиться может и не хватить. Теперь-то трюм забит не дополнительными баками, как было, когда я вылетел искать илийскую базу, а оборудованием Тоготовой верфи. Вот так-то! И придется уже целенаправленно кого-нибудь (уже будет все равно — кого) ловить с банальной целью грабежа на предмет добычи энергоносителя. Потому как очень мне сомнительно, что есть во фронтире люди, которые на космической дороге добровольно (или из чистого милосердия!) поделятся топливом со встреченным случайно чужаком…

Щит, наконец, рухнул, по корпусу сыпануло частое стаккато попаданий. Но, собственно, это было уже не важно: накопитель был полон и корабль, несмотря на форсаж, был готов сделать еще один — последний — рывок, чтобы намертво впиться захватами в корпус транспорта. Искин сообщал о полной готовности и выводил траекторию сближения на проекцию прямо перед моими глазами, параллельно указывая место принудительной стыковки на корпусе жертвы и схему его предполагаемых контрманевров. Абордажная группа во главе с Тоготом и авангардом из андроидов, его же, Тоготовой конструкции, уже давно заняла свои места в десантном отсеке, ожидая команды к действию.

Я, задействовав резервный реактор, быстро считал параметры работы оборудования, кивнул сам себе, отмечая допустимые превышения режимов, подал полную мощность и повел корабль вперед, параллельно открыв неприцельный огонь из всех орудий, чтобы сбить с толку сенсоры противника. Тот попытался уйти в сторону, прекратив огонь, тем самым резко увеличив подачу энергии на двигатели, но… Не вышло: маневр был ожидаем, и мне не составило труда повторить его. Тем более, что преимущество в линейном ускорении у меня теперь было. Бросил Скиф следом, еще немного увеличив мощность. На мгновение вырвался вперед, ослепив сенсоры купца плазменным выхлопом, и, выйдя на запасе на короткую петлю, разворачивая корабль вокруг своей оси и одновременно гася излишки скорости, с хрустом проломив силовое поле концентрированным залпом, вплотную притерся к его брюху.

Раздался звук глухого удара, треск, по кораблю прошла судорога, а на обзорном экране заморгал значок разряженного накопителя. Прошло сообщение о фиксации захватов и вскрытии внешнего слоя брони.

— Ну, с Богом, — пробормотал я. Моя часть работы блестяще, не побоюсь этого слова, выполнена, теперь дело за штурмовой группой.

Сработал заряд направленного взрыва, раздался сильно заглушенный, но передающийся по переборкам хлопок, вскрывший внутренний слой брони. А затем на тактический блок скафандра пошла телеметрия от высаживающихся дроидов. В пролом ударили термические ракеты, зачищая плацдарм высадки, затем на почерневшую, оплавленную взрывами, а кое-где еще пузырящуюся от нестерпимого жара обшивку, посыпались киберы.

Первым высаживался, занимая периметр, один из комплексов Тогота, сделанный на базе старой флотской модели времен прошлой Большой войны. Тяжелые, неповоротливые, полностью закованные в многослойную перекрывающуюся броню, с мощным генератором силового поля и почти полным отсутствием стрелкового вооружения, киберы были похожие на четырехногих и четырехруких гуманоидов. Поглощая мощными силовыми полями остатки теплового выброса, они двинулись по коридору, зачищая периметр и занимая ключевые точки для прикрытия высадки. Следом уже заканчивал высадку комплекс огневого подавления, построенный на базе той же модели, но с гораздо более слабым бронированием и без силового поля, зато имеющий дройда с мощным рельсовым орудием, двух — с ракетными установками, и ещё троих — с излучателями ближнего боя. Эти уже шли в качестве охранения.

Как только конечности последнего дройда огневого подавления коснулись палубы, оба комплекса синхронно двинулись вперед. Следом семенили несколько ремонтников, без особых усилий вскрывавших оплавленные бронеплиты узлов управления, нарушая работу корабельных систем, частично переподчиняя их искину Скифа. Никакого перепрограммирования и других сложных операций, тупо физическая работа, вплоть до замены чипов управления и отключения малых искинов. Кое-где стены просто взрезали вместе с находящимися в них кабелями корабельной сети. По мере продвижения устанавливались генераторы помех. Стена энергетических щитов продвигалась по коридору как лавина, не останавливаясь ни перед закрытыми переборками, ни перед турелями корабельной обороны.

Основная задача штурмового комплекса — лобовой пролом обороны, не считаясь с потерями и повреждениями, а потом — полная зачистка от защитников в ближнем бою. Для чего у дроидов присутствовали по два тяжелых, чисто механических, резака — чтобы сократить расход энергии щита, и кинетическая штурмовая пушка с ограниченным боезапасом. А когда еще из-за их спины следует ракетный залп и ведется прицельный огонь из рельсового орудия болванками из сверхпрочного керамополимера с направленной молекулярной структурой, пробивающий насквозь почти любое внутрикорабельное перекрытие, то ситуация для обороняющихся становится печальной. И это без участия моих комплексов. «Гаун» — машина тяжелого класса, но по маневренности и скорости вполне может поспорить и со средним. Единственная сложность в том, что такая прямая атака, которую сейчас вели Тоготовы дроиды, для нее не совсем подходит. Она вообще нехарактерна для человеческих миров, такая тактика близка скорее архам, чем людям. Вот поэтому, несмотря на закрытую бронестворку и оборонительную турель на десантном шлюзе, мои дроиды в атаке пока не участвовали. Один комплект остался на Скифе для охраны перехода, остальные же рассеялись по занятому и постоянно увеличивающемуся периметру.

Вообще, данная ситуация — это не правило, а полное исключение. Такое количество тяжелых и средних абордажных дроидов в одной операции обычно не участвуют. Ну, три комплекса максимум, причем два из них — нападающие. Ибо дорого, и места много занимают что сами комплексы, что транспорт для них бронированный, чтобы гарантированно до места доставить. Обычная-то техника до межсистемника обычно если и долетает, то в виде кляксы из размытого облачка газов. А уж стыковка корабль-корабль, то есть то, что сейчас я сделал, вообще вещь не популярная. И дело тут совсем не в мастерстве пилотов или мощности искина, а в самой банально тривиальной конструкции кораблей абсолютного большинства пиратов во фронтире, а именно в их гражданской, на худой конец полувоенной принадлежности, которая не позволяет переть напролом, не обращая внимания на огонь преследуемого.

Есть, конечно, хорошо защищенные экземпляры: вот тот же Скиф взять, но редки они из-за крайней дороговизны как конструкции, так и в эксплуатации. А также крайне непрактичны для дальних перелетов — это я по себе знаю, помню еще, как чуть не обсох на полыхающей сражением орбите Бегаза… Не у всех же движки повышенной мощности стоят, из метрополии присланные новенькими, с нерастраченным ресурсом…

Это если тяжелых дроидов рассматривать.

Легких же могут быть десятки, возможно, даже сотни штук, но… С ними даже неподготовленный и не особо хорошо вооруженный человек может справиться, тому пример — мое давешнее персональное участие в отражении попытки абордаже Ковчега, когда я во фронтир еще только летел. Черт, как давно это было! Они и стоят не дорого, и доставляют их массовыми залпами дешевых десантных ботов, у которых вместо брони одноразовый генератор силового поля и навесные маршевые ускорители. До цели из них долетает от силы треть, но это вполне приемлемый расклад. Дешево, сердито и практично.

Но не в нашем случае. Сейчас на нивэйце пять комплексов: два Тоготовых, каждый состоит из двух звеньев по три машины и три моих «Гауна» по четыре машины — два звена, соответственно. Всего получается, что на купце находится двадцать два наших абордажных дроида … Я мысленно присвистнул, наблюдая за этой картиной на внутренней проекции забрала шлема, а потом спросил у Тогота:

— Тер, боюсь спросить, это ведь абордаж стоит далеко не в первом десятке в твоей практике?

Небольшое окно на обзорном экране сейчас изображало вид на Тогота из угла потолка десантного отсека, и переключаться на лицо, на датчики фронтального интерфейса, по какой-то причине картинка не спешила. Сейчас он был закован в такой же скафандр, как и я, сидел в кресле оператора и раскручивал схему нивэйского корабля на тактической голограмме, внося текущие изменения в план развивающейся атаки.

— Нет, конечно же, — не стал спорить он, даже на мгновение не оторвавшись от своего занятия. — Запусти, кстати, корабельный генератор помех!

— Ну да, хорошо, — только и сказал я, отдавая команду искину на запуск и дальше просматривая изменения на тактической схеме. Внезапно на ней произошла заминка. Быстрое продвижение прекратилось, посыпался шквал сообщений о повреждениях. Переключил обзор на визуальные сенсоры дроидов. Перед взглядом появилась картинка. Коридор, заваленный кусками какого-то хлама, еще недавно бывшего оборудованием, свисающие с потолка остатки кабелей из оплавленной взрывом воронки, обломанная фальшпанель, болтающаяся на стене… И все это мгновенно исчезло в белой вспышке огня легкого корабельного орудия, установленного внутри. Сквозь всполохи огня сгорающей атмосферы проступили контуры наступающего в контратаке дроидов противника. Не знаю кто, я ли на подсознательном уровне сделал запрос в справочник или искин любезно подкинул мне информацию, предвидя мои действия, но получалось, что на корабле наша штурмовая группа столкнулась с современными нивэйскими контрабордажными дроидами. Конкретная модель осталась не ясна, а вот серия была однозначно «Мирел», что в переводе на общий, а с него и на земной язык однозначно звучит как «палач». Коротко и емко. Похоже, конечно, по звучанию на «зеркало» на англосакском, но путать не надо: смысл несколько другой…

Потеряв в проломившем щит потоке раскаленного вещества одну машину, дроиды передовой группы синхронно перевели всю энергию генераторов на силовые поля, сжавшись при этом, максимально прикрыв бронированными конечностями наиболее уязвимые участки, начали отступать обратно, за поворот туннеля. Вторая группа рассредоточилась вдоль стен и принялась было методично отстреливать «Мирелов» поверх силовых полей, но… Орудие, установленное в дальнем конце коридора, произвело второй выстрел, на этот раз проплавив глубокую выемку в материале стены и просто отбросив в стороны парочку дроидов огневой поддержки. Продвижение вперед прекратилось.

Я хмыкнул. Нашла коса на камень! Легкое корабельное орудие в коридоре — это почти неодолимая преграда. Стреляет оно не то, чтобы часто, но против него не устоит ни один портативный силовой щит. Правда и сам корабль долго такого не выдержит, ну да для его команды это может быть и последний шанс. Фактически, если срочно что-то не предпринять, то вся эта затея с захватом может и затянуться. На несколько долгих секунд все застыло, только нивейские дроиды, будучи надежно прикрыты орудийной поддержкой, занимали оборонительные позиции. Время сейчас играло на них.

И тут искин сообщил о полном взятии под контроль реакторного отсека… Не успел я толком отреагировать, как подача энергии на корабле прекратилась, а передняя шеренга замерших до этого штурмовых киберов, резко распрямив все свои четыре ноги, внезапно рванула из-за поворота и устремилась на дроидов противника, стремительно сокращая дистанцию. Вторая группа вышла вперед и, не обращая внимание на шквал ответного огня, раз за разом опустошая все имевшиеся ракетные установки, открыла стрельбу на подавление.

Пространство коридора превратилось в жерло рукотворного вулкана, где раскаленная начинка сожгла как воздух, так и стеновые панели, неровными потоками стекавшие на пол… Орудие еще несколько раз огрызнулось, тратя последние крохи энергии из резервного источника питания, а потом замерло на полуобороте и затихло, не в силах более на что-то повлиять.

Противник, отстреливаясь, отходил, сияя вспышками попаданий на силовых полях и оставив на растерзание штурмовикам одно из звеньев. Вынужденный перестраиваться, он уходил из сектора прямого обстрела комплекса огневого подавления, когда сзади него внезапно раздался взрыв, раскидавший тяжелые машины в стороны словно тряпичных кукол, а из пробоины на потолке упали, разорвавшись в полете, несколько гроздей ЭМИ-зарядов, а потом, сквозь помехи, я увидел, как в коридор посыпались мои «Гауны».

Сильно, я такого не ожидал, даже в ладоши поаплодировал!

— Понравилось? — усмехнулся Тогот.

— Это было… неожиданно, — ответил я, оторвав взгляд от избиения нивэйских дроидов на обзорном экране и рассматривая теперь тактическую голограмму, висящую прямо передо мной.

Весь остальной корабль, кроме рубки и этого коридора, был под нашим контролем. Все управление, что получилось перехватить, было переведено на искин Скифа, что не получилось — просто отключено, забито помехами или элементарно отсоединено от питания. Понятно, почему пробить туннель между палубами для дроидов не составило труда.

— Хорошая работа, Тер. Единственно, что меня удивляет: почему они задействовали только один абордажный комплекс? Наверняка ведь есть второй!

Я рассматривал схему расположения киберов вокруг рубки. Прикидывая, каким образом будем ее вскрывать.

— Может, и есть… Но куда им больше? — Тогот пожал плечами и усмехнулся. — Шесть дройдов «Мирел» — это, я тебе сообщу, вполне серьезная сила, которой более чем достаточно, если дело вообще до высадки дойдет. На этом корабле вооружения хватит разобраться не с одним крейсером. Все десантные боты посшибал бы к фараху… Не думал раньше, что твой корабль нам в таком деле пригодится. А тут прям как по заказа…

— Ага, раньше — я выделил интонацией «раньше». — Со старой двигательной установкой мы бы его и не догнали.

— Тоже верно, — Тогот пожал плечами и вернулся к работе по потрошению рубки. — Хотя ты прав, должен быть еще один комплекс, корабль такого класса…

Сигнал тревоги от обороняющих шлюз дроидов пришел как раз в тот момент, когда я отвлекся на свои мысли, уже начиная прикидывать, что и как с этим межсистемником буду делать.

— Ага, вот и второй… — услышал я довольное мурчание Тера в динамике.

«Мирелы» наступали с двух сторон, заливая огнем все пространство коридора. Генераторы помех, что наши, что их — не дали вовремя их обнаружить. Поэтому они появились прямо у нас пусть и не «под носом», но, несомненно, «на заднем дворе» совершенно неожиданно. Просто вынырнули из темноты, из заполненного клубами едкого, оседающего на броне маслянистой пленкой, дыма и сразу открыли скоординированный огонь, первым же залпом уничтожив турель, а сейчас принявшихся за вскрытие люка.

— Знаешь, Фил, — неожиданно услышал я. — А ведь они хотят нас захватить, что б мне лишние конечности отрастить! Вон тот дройд, с удлиненным телом и дополнительной парой конечностей…

Картинка сместилась, приближая стоящую почти у самого поворота машину.

…Это абордажный декодер, твой искин он, конечно, не взломает, но вот заблокировать все команды и парализовать наши действия сможет. Если до рубки доберется, — просипел Тогот и глухо рассмеялся. — А эти собаки не так просты. Не окажись у нас еще двух комплектов, из охотников бы мы превратились в жертву. Драные фарахом нивэйцы!

Внезапно переборка ушла в сторону, из проема вырвались, разойдясь в стороны, два десятка ракет, заливая коридор ослепительным пламенем подрывов. Застывшая уже обшивка мгновенно вскипела, потеками и дымом ослепив сенсоры и заставив атакующих дройдов скучковаться, прикрыв друг друга полями щитов.

Следом за ракетами в проем посыпались, мерцая поглощающими остаточное тепло аурами силовых щитов, дройды охранения. И одновременно с этим сбоку из коридора раздались залпы второго комплекса, подоспевшего из реакторного отсека.

Собственно, все, эта атака, которая могла поставить ситуацию с ног на голову, была сорвана. «Мирелы» еще сопротивлялись, но шансов против двух «Гаунов» у них почти не было, дальнейшее уничтожение было вопросом времени. Надо сказать — небольшого: судя по схеме, на подмогу шел Тоготовский комплекс огневой поддержки.

В динамиках раздался треск, а потом я услышал усталый голос в эфире:

— Предлагаю прекратить огонь и обсудить условия моего освобождения…

Что характерно, нивэец прибегнул к переговорам только когда провалился его маневр по захвату уже моего корабля. Вот вопрос: а в случае его удачи стал бы он со мной говорить? Мне стало интересно, что он еще скажет, и я приготовился слушать. Не всякий раз появляется возможность пообщаться с человеком после абордажа. Но особо ни послушать, ни ответить у меня не получилось — пришел запрос от Тера с просьбой не лезть в разговор. Я пожал плечами и согласился: опыта в подобных мероприятиях у меня до сегодняшнего дня не было, так почему бы и не прослушать мастер-класс?

— Меня зовут Тер Тогот, это имя тебе о чем-либо говорит?

На некоторое время в эфире повисла тишина. Я усмехнулся, — а чем дальше, тем интереснее! — поудобнее устроился в кресле и, ожидая дальнейшего развития событий, превратился в слух.

— Тогот?.. Неожиданно.

Нивэец хрипло расхохотался прямо в эфир, затем связь прервалась. В это же мгновение дроиды штурмовой группы сообщили о взрыве, разнесшем к чертям собачьим и рубку, и шахту искина, и вообще все системы управления кораблем…

— Э-э-э… почему он так прореагировал на твое имя? — сглотнув ком в горле, скорее расстроенным от того, что пропустил самое шоу, чем удивленным тоном поинтересовался я.

На некоторое время повисла неловкая пауза.

— Думаю, понял, что после Иден Фолл легкой смерти ему не видать. — Голос Тогота был неожиданно спокоен.

— Иден Фолл? Что за колония? — я собрался было просмотреть список обитаемых систем фронтира, но Тер ответил раньше, а потом желание у меня как-то пропало.

— Там нет колонии. Уже более сорока лет…