Рейх-Атлантида

Глава 3: 1943-й год. Караван №5 «Конвой фюрера»

1943 год.

Караван №5 «Конвой фюрера»

Борт субмарины U-859 серии VIII- C.

********

Шёл двадцать девятый день экспедиции. А точнее, ночь. Георг только что сменился с очередной вахты, и вместе со свободными офицерами курил на скользкой палубе подлодки, подставляя лицо обволакивающим от ветра солёным брызгам. Вдали в темноте были видны тёмные величавые силуэты остальных субмарин каравана, всплывших, как и они на поверхность. Эта часть океана в плане дислокации враждебных морских сил не представляла угрозы для немецких подводников, она была пуста во всех направлениях горизонта и союзники сюда не заплывали. Поэтому командиры подлодок сообща решили на некоторое время всплыть в режим надводного хода, чтоб провентилировать воздухозаборные фильтры и дать возможность подводникам подышать свежим морским воздухом.

Выйдя из Красного моря и пройдя Аденский залив, эскадра сделала первую однодневную стоянку у Йеменского острова Сокотра. Это означало, что немецкая миссия «Новая Швабия» ознаменовала своё пятое существование и взяла, как и прежние четыре, тайный курс на Антарктиду. Георг о прошлых караванах почти ничего не знал – до такой степени всё было засекречено и не предавалось огласке.

За двадцать девять дней караван из шести подводных лодок класса VIII-C, оставив конвойную эскадру сопровождения в Аденском заливе, проделал маршрут почти до пятидесятой параллели. Вся экспедиция проходила в подводном режиме, и лодки всплывали только в пунктах заранее намеченных стоянок. Нынешнее, заранее не намеченное планом всплытие было первым и, пожалуй, единственным, которое не входило в распечатку антарктического маршрута. Запланированные однодневные стоянки были заранее намечены на Мадагаскаре – это был порт Диего-Суарес, затем французский оккупированный остров Сен-Поль, и три дня назад была остановка на острове Херд, считавшийся австралийской колонией, но во время боевых действий попавший в сферу влияния Германии. Это была последняя перед конечным пунктом остановка, и Георгу посчастливилось даже сойти на берег, чтобы ровно один час побродить по твёрдой земле в числе иных, временно уволенных на берег. Из шестидесяти семи членов экипажа, таких новобранцев как Георг было семеро. Один из них только что спустился с палубы в командную рубку и, поприветствовав вскинутой рукой дежурного сонара, отчеканил вахтенному рулевому офицеру о заступлении на дежурство.

Следом за ним спустился и Георг. Через час лодки должны были вновь погрузиться под толщи воды и идти по курсу в подводном режиме. Наверх, сквозь основной люк устремились члены команды, которые ещё не успели побыть под брызгами океана и насладиться ночным воздухом вековой водной стихии. Георг подошёл к унтер-офицеру и слегка хлопнул того по плечу. Жест был дружеским и нисколько не удивил напарника.

- Хайль, Пауль. Как спалось? – поприветствовал друга Георг.

- Могло быть и лучше, - пробурчал тот, осматривая приборы погружения. – Вспоминал, как мы с тобой перед войной по Берлину дефилировали, зазывая красоток в кабаре на Риггенштрассе. Помнишь?

Он обернулся к другу и хитро прищурился.

- Там, помнится мне, ты с некоей фройляйн познакомился. Нет?

- Было дело… - задумчиво глядя на датчик внутреннего давления, вспомнил Георг. – Эх, вернуться бы в то время… - мечтательно добавил он.

Пауль коротко хохотнул. Он был одного возраста с Георгом, и они считались лучшими друзьями ещё со времён своей юности. Вместе поступили в офицерскую академию, вместе выбрали подводный флот. А как иначе, если твой дядя сам гросс-адмирал всех военно-морских сил Германии? Такой же широкоплечий, небольшого роста, каких набирали в подводники, с ясными глазами и ещё незапятнанной судьбой, Пауль, так же как и Георг, терпеть не мог эсэсовцев и саму теорию нацистской идеологии, но делать было нечего – война. Приходилось молчать, однако молчать лишь в кругу иных, довольно строптивых офицеров: с Георгом же он был предельно откровенен. Оба не любили фюрера, но боготворили Карла Деница. Тот был для них эталоном порядочности, ума и несокрушимой воли. Офицер от Бога. Таким же в их глазах были и Роммель, и Гудериан, и даже Отто Скорцени. В душе, как и Георг, Пауль был пацифистом и, не произведя с начала войны ни одного выстрела, весьма был доволен, что попал в экспедицию на Антарктиду, а не на Восточный фронт, где потребовалось бы убивать, сражаться, а возможно и погибнуть. Безусловно, он не был трусом, однако им обоим претило само слово «убивать», хоть и были они в кругу рьяных офицеров в меньшинстве. Да, были и такие немцы. Благодаря дяде, они оба попали в караван №5, и плывя сейчас к южному полюсу, нисколько не жалели об этом.

- Говорили, что мы везём с собой какие-то раритеты и артефакты, - прошептал ему в ухо Георг. – О копье Судьбы упоминали, Меч короля Артура Экскалибур, щит Александра Македонского, обломки Ноева ковчега, даже Святой Грааль…

- Ого! – выдохнул Пауль. – И вот это ВСЁ сейчас находится в нашем караване?

- Похоже на то.

- Но зачем в Антарктиду? У нас что, музеев мало в Германии? Наоборот, всемирная слава и почёт…

- Почёт чему? Наворованному? Мародёрству? Это ведь даже не контрибуция при поражении одной стороны – это наглое присвоение сокровищ целых народностей, наций, держав!

- Да, но Антарктида, - едва слышно присвистнул Пауль.

Лодку слегка качнуло, очевидно, задетую волной. Вахтенный офицер выругался вполголоса и уткнулся в навигационные карты. Рулевой производил какие-то расчёты на бумаге, а сонар менялся сменой с только вошедшим сменщиком. Тот начал восторженно рассказывать о чистом звёздном небе в ночи, и никто на молодых унтеров не обращал никакого внимания.

- Не самое удачное место для коллекции артефактов со всего мира, - предположил Пауль, по обыкновению коротко хохотнув. – Не находишь?

- Ещё бы. Тебе это ни о чём не говорит?

- Заметание следов, хочешь сказать?

- И это тоже. Но, главным образом, предвестие чего-то, не в планы входящего. Разумеешь? Если в Антарктиду переправляются документы и артефакты, то это напоминает скорее бегство, чем обычную транспортировку. Война начинает нами проигрываться, Пауль, вот что я тебе скажу. Наши бонзы уже это предчувствуют и предвидят. Вот Гитлер и издал тайный указ перевезти на ледяной континент всё награбленное и изъятое со всего мира. Пусть Геринг собирает картины, после краха Германии, они так или иначе вернутся в музеи, а вот то, что осядет в Антарктиде, разведкам союзников ещё ой как долго придётся искать.

- Так вот зачем нужны гражданские лица у нас на борту… - протянул Пауль. – Это, вероятно, специалисты в области ценностей и артефактов.

- Да. А на других подлодках я заметил при погрузке ещё несколько пар здоровых и молодых людей, моложе нас с тобой. К чему бы им попадать в ледяные условия морозного континента? Тут, друг мой, и кроется некая тайна. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы всё сопоставить и прийти к определённому выводу. Караван наш, какой по счёту?

- Пятый.

- Значит, и до нас в Антарктиду ходили точно такие же конвои с подобным грузом. На двух подлодках – это я знаю точно – переправляют мощнейшие части буровых агрегатов и детали крупповских машин для рытья карьеров. Не забывай о колбах и контейнерах. В них какие-то химикаты, ртуть, и новое сверхсекретное оборудование. А в цистернах – керосин, чтобы не мёрзнуть. Солярка для двигателей.

- Пресвятая богородица! – отложил карандаш Пауль. – Так мы что, плывём под толщей вод в плавучем гробу? Случайно, урана или плутония здесь нет? Фюрер хвастался, что скоро у нас появятся баллистические «Фау-3» и «Фау-4» по проектам барона фон Брауна. Заводы в Пенемюнде англичане уже вычислили, так может фюрер намеревается здесь в Антарктиде наладить их производство? Может эти караваны с забросками учёных и оборудования предполагают в себе строительство целого комплекса антарктических баз для проживания и воспроизводства секретного оружия возмездия, как он его называет?

- Всё возможно, Пауль, всё возможно. Там, куда мы сейчас направляемся, по всей видимости, уже существует некая база, построенная до нас в ходе прошлых четырёх караванов. Масштабы строительства можно только предугадывать, поскольку, из того же разговора дяди Карла с Роммелем, я услышал, что к побережью Антарктиды до этого ходили целые грузовые флотилии с пленными на борту. Узники за это время выкопали и построили, наверное, десятки километров туннелей и жилых помещений. Не забывай и об учёных. Это говорит о том, что, кроме тоннелей, технических помещений, пирсов для подводных лодок и прочих комплексов, там сейчас находятся и какие-нибудь секретные лаборатории, цеха, исследовательские центры развития ракетостроения. А может и стерильные помещения для выведения иной органической жизни.

В это время прозвучала команда вахтенного офицера о смене дежурства. В рубке появились новые члены экипажа, и оба друга поспешили оставить облюбованный ими столик. Их дежурство настанет только через шесть часов, и имело смысл хоть немного поспать в своих узких спальных отсеках.

********

Второй день подводная лодка U-859 шла своим курсом в надводном режиме, медленно пробираясь сквозь ледяные поля и отдельно плавающие айсберги. Гигантских глыб попадалось всё больше, и огромная современная субмарина казалась игрушечным корабликом на фоне этих ледяных островов-исполинов. Остальные пять субмарин каравана проследовали дальше своим, заранее составленным курсом на глубине сто-двести метров и, войдя в подводные пещеры ледового шельфа, поднялись над водой и пришвартовались в тайных подземных гротах, похожих на гигантские амфитеатры. Там их уже ждали.

Через несколько часов, ближе к вечеру, субмарина U-859 военно-морских сил Германии благополучно вошла в искусственный фарватер, огороженный бетонными блоками такого же белого цвета, как и вся местность вокруг.

На следующий день, а точнее ночь, оба друга получили возможность сойти на берег.

- Нас разгрузят за шесть дней? – спросил Пауль.

- Им виднее. Мы не первые. У них тут всё отработано до мелочей, как на конвейере.

Оба приятеля в числе других, свободных от вахты офицеров, подошли к пункту пропусков, где им выдали два жетона, разрешающие проход внутрь тоннеля, ведущий глубоко подо льды. Субмарина U-859 стояла, пришвартовавшись к огромному бетонному пирсу, окружённому со всех сторон такими же огромными ледяными скалами, глыбами и торосами, с той лишь разницей, что здесь всё носило следы бурной деятельности человека. Работали скрытые эскалаторы, и из трюмов лодки начали уже разгружать бесчисленные ящики, колбы, мешки, архивные сейфы.

Кругом сновали молчаливые люди в тёплых ватниках и комбинезонах. Температура в гигантском амфитеатре была плюсовой, и откуда-то веяло, нагнетаемым калориферами тёплым воздухом.

От того места, где пришвартовалась лодка, и до того места, где начинался вглубь уходящий тоннель, было не менее трёхсот метров бетонного настила, прорезанного двумя параллельными колеями железной дороги. Работы производились даже ночью, под яркими лучами мощных прожекторов.

Наконец, их проверили металлоискателем, просветили каким-то прибором, записали номера жёлтых жетонов и указали на железную дверь с надписью «Карантин», расположенную в конце ответвлённого коридора. Почти все офицеры их экипажа прошли именно туда. Двум друзьям ничего не оставалось, как шагнуть внутрь и оказаться перед неизвестностью.

В это время от борта субмарины U-859 отделилась очередная вагонетка с секретным грузом и, сопровождаемая четырьмя молчаливыми рабочими, скрылась в чёрном зеве огромного, идеально круглого тоннеля.

Разгрузка продолжалась.

Войдя внутрь большого просторного зала, оба приятеля остановились и быстрым взглядом окинули представшую перед ними панораму.

Их внезапно остановил чей-то голос за спиной:

- Добро пожаловать, господа офицеры! – подошедший к ним невысокий человек неопределённого возраста казался весьма доброжелательным, и отнюдь не удивлялся их ошеломлённому виду. Впору было рассмеяться, глядя на их изумлённые лица, но подошедший субъект, по всей видимости, уже давно привык к таким выявлениям чувств, особенно, если это касалось новичков-новобранцев, впервые попавших сюда. Его баварское наречие было сверх всяческих похвал. Одет он был в блестящий серый комбинезон, который потом Георг с Паулем встретят ещё не один раз в разных местах базы.

- Вот ваши шкафчики. Раздевайтесь, переобувайтесь. Чувствуйте себя как дома. Здесь вы проведёте пять дней, пока идёт разгрузка и погрузка вашего судна. Сейчас я проведу вас в душевую и бассейн. Называйте меня Губером-восемь. Я из тех, кто будет вам помогать скрасить пребывание. К сожалению, вынужденное.

В шкафчиках оказались предметы гигиены, тапочки и полотенца двух видов – лицевое и банное. Пока приятели переодевались и складывали одежду, Губер их информировал.

- Наверх подниматься запрещено. Да и незачем, поверьте мне. Я здесь уже третий год, и кроме метелей и буранов наверху, ничего интересного не видел. Сплошные льды, снега и торосы с ропаками. Здесь же, к вашим услугам столовая, бар, тренажёрный и спортивный зал с волейбольной площадкой, библиотека, военная хроника и показ всевозможных трофейных кинолент по вечерам в двух кинозалах, которые постоянно пополняются с прибытием новых караванов. Зал для прослушивания любимой музыки в наушниках. Солярий, бассейн с трамплином для прыжков, беговая дорожка и обильный стол со всяческими блюдами в любое время суток. Свежие журналы и газеты с материка – сроком давности, не превышающие даты прихода очередного каравана – в данном случае, вашего.

- А? – воскликнул Пауль и толкнул Георга локтём в плечо. – Что я тебе говорил?

Он уже переоделся в банный халат и стоял с полотенцем, перекинутым через руку.

- А фройляйн? – по-свойски хохотнул он. – Они-то скрасят наше одиночество? – и подмигнул Губеру.

- К сожалению, - развёл руками гид в комбинезоне. – Несомненно, наше начальство желает, чтобы вы чувствовали себя комфортно, однако данная фаза отдыха здесь не предусмотрена. Пока, - поправился он, - не предусмотрена. Может быть, именно вы следующим караваном доставите сюда некое количество фройляйн, и скрасите, тем самым, на будущее пребывание следующих экипажей. Комендант базы уже отдал необходимые распоряжения. Сами понимаете, не всё сразу – база ещё строится, и не всё учтено. Вы готовы? Следуйте за мной. Искупаетесь, поплаваете в бассейне, а там и ужин скоро. Мы не зависим здесь от распорядка – столовая работает круглосуточно, и вы можете утолять голод, когда пожелаете. Так же и с баром. Алкоголь на любой вкус и в любое время суток. Комендант заботится о вас.

- Вот это уже по мне! В каком вы звании, Губер? – спросил Пауль по пути в душевые помещения.

- Мы здесь все в должностях фельдфебелей, - ответил гид, пропуская вперёд друзей. Пустующие кабинки, наполненные паром так и манили к себе после более чем месячного перехода под водой Индийского океана.

- Нас здесь тридцать шесть человек, и всех зовут Губерами. Остальная команда обслуживающего персонала находится в других залах, расположенных на разных ярусах и этажах базы.

Только тут Пауль уловил некое несоответствие в его речи. Он уже было направился в одну из парных кабинок, как внезапно остановился, и уставился на гида как петух на зазвонивший будильник – с изумлением и ошарашенным выражением лица:

- Тридцать шесть Губеров? Коллеги? Губер-восемь?

Он переводил непонимающий взгляд с улыбающегося Георга на незнакомого типа с неправильной речью и гладкой, младенческой физиономией, никогда не брившейся станком.

В отличие от друга, Георг уже давно догадался, с кем они имеют дело, просто решил пока не говорить Паулю, предпочитая, чтобы тот сам додумался до сего непреложного факта.

- Я удаляюсь к другим господам офицерам. Передатчик держите при себе. Распорядок дня и правила поведения в карантине вывешены на планшетах у изголовья ваших спальных мест – вам позже покажут их.

- Изголовья? – почти заорал Пауль. – Да что с твоим лексиконом, дружище?

Мимо них как раз прошёл один из зеркальных двойников в серебристом комбинезоне и, улыбнувшись, пожелал:

- С лёгким парам, герр Пауль и герр Георг. Ваши кабинки свободны.

Пауль чертыхнулся, проводил взглядом удалившегося Губера-восьмого, и уставился вслед прошедшему мимо них двойнику.

- Откуда он… - Пауль запнулся, - они знают наши имена?

Георг уже не мог сдерживать смех, видя, как смятение накатывает на его друга.

- Эй, - крикнул Пауль вдогонку гиду. – Постой! Ты – Губер?

- Яволь. Так точно, Губер.

- Какой по счёту?

- Двадцать третий, - невозмутимо ответил тот.

Друг Георга проглотил комок размером с воздушный шар.

- И… ты, случайно, не близнец Губеру-восьмому?

- Все мы здесь по-своему братья, - загадочно ответил тот, улыбаясь, как показалось Паулю, абсолютно невпопад.

- Чёрт знает что такое! Это… это наваждение какое-то.

- Пойдём, - потащил его за собой Георг, хохоча во весь голос. – Нам ещё искупаться нужно и попасть в столовую. Я жутко проголодался.

- Да погоди ты! – вырывался Пауль. – Дай осмыслить происходящее. Они что… все двойники?

- Да.

- Все до единого?

- Да.

- И…

- Что «и»? Не дошло ещё?

- Ты хочешь сказать, что они…

- Клоны, Пауль, самые настоящие КЛОНЫ!

Пауль вытаращился на друга и чуть не выронил полотенце.

- Клоны?

- Да! Чего тут удивительного? К клонированию подступались ещё жрецы Древнего Египта, правда дальше мумий дело у них не пошло – не та технология была. Ты что, не читал труды профессоров Вернера или братьев Крюгеров?

- Нет.

- И о клонах никогда не слышал?

- Слышал. Отдалённо, краем уха. Но я всегда считал, что клонирование, это технология далёкого будущего.

- Как видишь, не столь уж далёкого, и совсем не будущего. Я предполагал здесь нечто подобное, а когда увидел одинаковых гидов, передвигающихся по залу в разных направлениях, сразу понял, что здесь, в подземельях Антарктиды, наши учёные смогли воспроизвести двойников на уровне клонирования. Когда подошёл Губер, и полумеханическим голосом с чудными оборотами речи представился нам как «восьмым», я сразу понял, с кем мы имеем дело. Чуть не хохотал, сдерживая себя и наблюдая за тобой, когда ты, наконец, дойдёшь своим умом. Заметил смех подводников? Они уже давно знают за этих Губеров.

- Так они не автоматы? Не роботы?

- Нет, конечно! Такие же живые, как и мы с тобой. Просто… как бы это точнее выразиться… просто, растиражированные в полсотне экземпляров, что ли. Из одного первичного прототипа, скажем, Губера-первого, методом вивисекции, или ещё более заумного способа – нам с тобой всё равно не понять, это генетическая наука за семью печатями – учёные селекционерно вывели таких же идентичных двойников. Не спрашивай меня, как. Я и сам тут голову сломаю.

Перед друзьями открылись две широкие створки дверей, и они на миг застыли в удивлении, но подталкиваемые следом входящими, перешагнули порог и открыли рты от изумления.

Помещение, представшее перед глазами молодых офицеров, поражало своими размерами и уютной обстановкой.

Они уже успели после душа поужинать в столовой – такой же большой и забитой проголодавшимися подводниками.

В зале находились не менее двухсот человек – остальные облюбовали себе занятия по своим субъективным вкусам. Кто копался в библиотеке в другой секции зала, кто отправился на просмотр фильма в один из двух кинозалов, некоторые просто не успели ещё выйти из душевых с бассейном – даже отсюда был слышен их плеск, а некоторые занимались в тренажёрном зале или играли в волейбол. Объединяло всех, пожалуй, только одно. Никто и не думал отходить ко сну.

Чувствовалась циркуляция тёплого воздуха, где-то играла возвышенная музыка Вагнера, столь любимая фюрером, и в дальнем конце первого сектора, возле стойки бара скучковалась небольшая группа офицеров с бокалами и рюмками в руках.

- О! Мне туда! – оживился Пауль. – Неужели и пиво есть? Наше, гамбургское! Вот, поистине удивлюсь, если оно будет свежим.

- Будет, не переживай. Мы, Пауль, в апогее её развития. Слышишь гул под ногами? Чувствуешь вибрацию?

Пауль, было уже, направился к стойке, когда последние слова Георга заставили его на миг остановиться. Под ногами действительно чувствовалось едва заметное дрожание – пол слегка вибрировал. А если прислушаться, то и гул был отчётливо слышен, если бы не гомон играющих повсюду матросов.

- Это механизмы, Пауль. Работающие, скрытые агрегаты. Буры, ледорубы, экскаваторы, грунтопроходчики.

- К чёрту всё! – тряхнул головой Пауль. – Послушать тебя, так тут только инопланетян не хватает с их летающими дисками…

- Кто знает, - загадочно подвёл итог Георг, - кто знает…

Мерный, неясный гул шёл из-под земли, будто там, под толщей векового льда, работали какие-то скрытые и огромные механизмы неизвестных конструкций.