Рейнтри. Призраки

Глава 3

Понедельник, 14:50

— Не хочешь пообедать? — выезжая на дорогу, Гидеон мельком взглянул на свою новую напарницу. Ветер бросил в лицо Мэлори ее тщательно уложенные гладкие волосы. Он подумал, не поднять ли откидной верх, хотя с другой стороны, с какой стати ему облегчать ей жизнь? Она настояла на том, чтобы пойти вместе, он настоял на том, чтобы поехать в его машине. Ей бы не понравилось то, что может случиться с ее новенькой, укомплектованной электрикой машиной, если он в неподходящий момент окажется поблизости.

— Я думала, ты захочешь допросить владельца клуба, — прокричала она сквозь ветер.

— Его не будет как минимум до четырех. — Они уже поговорили с менеджером кафе, в котором семь последних месяцев работали Бишоп и Экей. Марк Нельсон не рассказал ничего стоящего, но Гидеон хотел вернуться вечером и понаблюдать. Возможно, убийца будет там, ожидая реакции на новость о смерти Шерри Бишоп.

— Ладно, — неохотно согласилась Мэлори. — Думаю, можно что-нибудь перекусить.

В ее голосе совсем не слышалось энтузиазма. Гидеон предположил, что хотя она никогда в этом признается, но сцена убийства лишила ее аппетита.

Он несколько раз повернул на узких центральных улицах города и въехал на стоянку кафе «У мамы Тани». Был уже достаточно поздний день, поэтому наплыв обедающих закончился. Стоянка для автомобилей практически опустела.

— Где мы, Рейнтри? — спросила Мэлори, подозрительно уставившись на маленькую придорожную постройку, которая, казалось, так и просила, чтобы ее немного подшпаклевали и подкрасили. И вставили пару-тройку окон.

— «У мамы Тани», — ответил он, открывая дверь и выходя из автомобиля. — Лучшая «соул-фуд» в городе.

Она последовала за ним, хрустя каблуками по гравию.

— Если ты пытаешься запугать меня… — пробормотала она.

Гидеон проигнорировал ее слова и ступил в тускло освещенную, лишенную окон закусочную. Он не шутил, сказав, что это лучшее место в городе с афроамериканской кухней. А еще это было просто хорошее место, заполненное хорошими людьми. Даже призраки, заглядывавшие сюда, были довольны.

— Детектив Рейнтри. — Сама Таня приветствовала его улыбкой, углубляющей морщинки на безмятежном лице. — Как всегда?

— Ага. — Он занял свою обычную кабинку.

Таня посмотрела на Мэлори и немного приподняла брови.

— А вам, молодая леди?

— Я буду только салат. С приправой из уксуса, прованского масла и пряностей.

Заказ был встречен молчаливым удивлением. Когда Мэлори присоединилась к нему, Гидеон оглянулся на Таню.

— Просто принеси ей тоже, что и мне.

Мэлори собралась возразить, но передумала.

— А если твоя еда мне не понравится? — спросила она, когда Таня удалилась за пределы зоны слышимости.

— Понравится, — ответил он.

Впервые за весь день они оказались одни в тихом месте, и Гидеон воспользовался возможностью критически изучить Хоуп Мэлори. Во время езды в машине ее волосы спутались. Она пригладила их руками, но не побежала в уборную, чтобы произвести более существенные поправки. Щеки раскраснелись, в глазах светился ум. Пытливый ум. Она была великолепна.

И крайне раздосадована.

— Итак, что ты здесь делаешь? — спросил он.

— Просто хочу попробовать салат, — тихо ответила она.

— В Вилмингтоне, — пояснил он. — У нас сравнительно маленькое ведомство. Я знаю детективов из других подразделений и их знаки отличия. Ты не одна из них, поэтому и спрашиваю: что привело тебя к такому опрометчивому и временному назначению, как должность моего напарника?

Она не попалась на приманку.

— Я перевелась из Роли. Проработала там два года детективом в отделе нравов.

Он был удивлен. Она выглядела слишком юной, чтобы быть детективом уже два года.

— Сколько тебе лет?

В отличие от некоторых других женщин, ее, казалось, не обидел данный вопрос.

— Двадцать девять.

Итак, она быстро поднялась по служебной лестнице. Честолюбивая, умная, возможно, даже чуточку алчная.

— А почему переехала?

— Моя мать живет здесь, в Вилмингтоне. Нужно, чтоб за ней кто-нибудь присматривал, поэтому я решила, что пришло время вернуться домой.

— Она больна?

— Нет. — Мэлори немного скривилась, очевидно, смутившись из-за обсуждения столь личной темы. — Она упала в прошлом году. Ничего серьезного: растянула лодыжку и несколько недель хромала.

— Но тебя это обеспокоило, — заключил он. Конечно, он прав. Мэлори была такой серьезной, такой безоговорочно преданной и внимательной. Случись что с ее матерью, и она непременно восприняла бы это как свою вину. Поэтому она и оказалась здесь.

— Это немного встревожило меня, — призналась Хоуп. — А что ты? — быстро спросила она, меняя тему. — У тебя есть поблизости родственники? Кроме Экей.

Люди, задающие слишком много вопросов, всегда раздражали его. Зачем ей знать о его семье? Однако он первый начал этот личный разговор, поэтому предположил, что подобный поворот был справедлив.

— Сестра и племянница живут в западной части штата, в нескольких часах езды отсюда, брат в штате Невада и кузены повсюду, куда ни плюнь.

Последнее замечание вызвало у нее легкую улыбку. Хорошо. Возможно, в конце концов, она и не была такой уж всецело серьезной.

— А твои родители? — спросила она.

— Они умерли.

Ее улыбка быстро исчезла.

— Сожалею.

— Их убили, когда мне было семнадцать, — произнес он лишенным эмоций голосом. — Хочешь узнать что-нибудь еще?

— Я не хотела допытываться.

Конечно, не хотела, но его грубый ответ, как он и рассчитывал, убил беседу. Эта женщина разрушит его жизнь, даже если не приложит и половины своих усилий. Пугающая перспектива.

Таня поставила на стол две очень полных тарелки вместе с двумя высокими стаканами холодного чая.

— Рейнтри, — понизив голос, сказала Мэлори после того, как Таня ушла. — На моей тарелке, помимо всего прочего, еще и зеленая жареная репа.

— Да, — ответил он, приступая к еде. — Хорошая штука.

Они оба сосредоточили внимание на пище, Хоуп чуть менее восторженно, чем Гидеон, хотя после нескольких ложек она расслабилась и стала наслаждаться трапезой. Гидеон радовался тишине, но в то же время испытывал раздражение, потому что в ней был своеобразный комфорт.

Он не нуждался в напарнике и не хотел его. Он терпел Леона в течение трех с половиной лет, и в итоге они составили довольно хорошую команду. Гидеон распутывал дела; Леон работал с документами и прочей ерундой. В конце дня оба хорошо выглядели, и каждый был счастлив. Хоуп Мэлори не походила на счастливого человека.

— Думаю, она убивала и прежде, — раздался тихий голос.

Гидеон повернул голову, чтобы взглянуть на незанятую кабинку позади себя. То есть, она была не занятой, пока там не появилась Шерри Бишоп. Шерри стала еще более прозрачной, но это определенно была она.

— Что? — тихо спросил он.

— Рейнтри, — начала Мэлори, — Ты все…

Подняв руку, он заставил напарницу замолчать, но не отвел глаз от Шерри.

— Женщина, которая меня убила, — ответил призрак. — Она совершенно не боялась и даже не нервничала, просто жаждала этого. Самое обидное, что у нас с Экей вот-вот должно было состояться выступление. Думаю, ей нравилось это. Убивая меня, она наслаждалась.

— Рейнтри, — снова позвала Мэлори более резким голосом.

Гидеон еще раз вскинул руку, но теперь уже с призывающим к тишине поднятым указательным пальцем.

— Потряси этим пальцем предо мной снова, и я его сломаю.

Шерри Бишоп исчезла, а Гидеон повернулся лицом к рассерженной и смущенной детективу Мэлори.

— Извини, — сказал он. — Просто задумался.

— Ты очень странно думаешь.

— Я уже слышал это раньше.

Что-то в выражении ее лица изменилось. Глаза стали мягче, губы полней, и появилось нечто гораздо худшее, чем гнев. Любопытство.

— Но, очевидно, это работает, — произнесла она. — Как ты это делаешь?

— Думаю? — Он знал, о чем она спрашивает, только не хотел рассказывать.

— Я никогда не видела детектива с такой характеристикой, как у тебя. Ты раскрыл все дела за исключением одного случая в прошлом году.

— Я знаю, что это сделал Стайлз, но не могу доказать. Пока.

— Как? — прошептала она. — Откуда ты все знаешь?

Отвечая на этот вопрос, легче всего было притвориться, что он такой же, как все. Он умел замечать мелочи, ускользающие от других, его глаз вычленял детали, он видел модели событий, полностью отдавался изучению каждого дела. Все это было правдой, но не являлось причиной почти безупречной раскрываемости преступлений.

— Я разговариваю с мертвыми людьми.

Реакция Мэлори была незамедлительной и весьма предсказуемой. Она звучно рассмеялась. Смех преобразил ее лицо. Глаза засверкали, щеки порозовели, уголки губ приподнялись. Это внезапно поразило Гидеона до такой степени, что он почувствовал себя рядом с Хоуп Мэлори слишком уютно. Этот смех был приятно неформальным. Он может привыкнуть к нему… но не позволит такому случиться.

***

Хоуп медленно проехала мимо дома Рейнтри, вид которого ни на йоту не уменьшил ее подозрений.

Бледно-серое трехэтажное строение в характерном для Южной Каролины стиле, расположенное прямо на Уриствил-бич, уж точно было куплено не на зарплату полицейского. Это был один из лучших районов побережья, а Рейнтри жил в одном из самых шикарных здешних домов. Она уже провела небольшое расследование и выяснила, что он купил это место четыре года назад, когда переехал в Вилмингтон.

В конце короткой заасфальтированной дороги располагался гараж с тремя подъездами для автомобилей. Несмотря на закрытые двери, она знала, что каждый бокс был занят. У Рейнтри был черный «мустанг» 66 года выпуска с откидным верхом, на котором он ездил сегодня; бирюзово-сливочный «шевроле» 57 года и красный «додж челленджер» 74 года выпуска.

Если бы не деньги, казалось, не существовало столь же хорошего полицейского, как Гидеон Рейнтри. Большинство раскрытых им убийств имели отношение к наркотикам, а это означало, что он мог оказаться повязанным с кем-то из дилеров. Кем-то достаточно могущественным, чтобы позволить себе купить полицейского. Неужели ее новый напарник связан с вилмингтонскими преступниками?

Разговариваю с мертвыми людьми, черт возьми.

Это место пользовалось большим спросом, здания, построенные очень близко друг к другу, впечатляли. Один красочный дом следовал за другим, образовывая улицу, а со вкусом окрашенный серый дом Рейнтри был тут одним из самых прекрасных. Почему никто никогда не подвергал сомнению его образ жизни?

Все ее знакомые детективы хотели бы работать в отделе убийств. Это было престижно, значимо. И, тем не менее, спустя пять месяцев после отставки напарника, Рейнтри все еще работает один, то есть работал, пока не появилась она. Ее новый шеф признался, что другие сотрудники не рвались к Рейнтри в напарники. Они не хотели затеряться, всегда оставаясь вторым человеком в команде, либо не желали раскачивать лодку, поскольку знали, что Рейнтри любит работать один. Другими словами, если дело безнадежно, то и нечего в него ввязываться?

Хоуп никогда не стремилась раскачивать лодки.

Возможно, на все ее вопросы существуют совершенно вразумительные ответы, но с другой стороны, их может и не быть. Она должна все выяснить, прежде чем слишком во всем этом увязнет. Прежде чем начнет доверять ему, примет его.

Она нутром чуяла, что Рейнтри лжет. Разумеется, он не мог не лгать: он же мужик. Вопрос в том, насколько глубока эта ложь?

Хоуп оставила свою синюю «тойоту» дальше по улице, рядом с домом, в котором проходила вечеринка и где еще один автомобиль совершенно не выделялся, и направилась назад к дому Рейнтри. Вряд ли в столь поздний вечер можно что-то увидеть, но она испытывала такое сильное любопытство и обиду, что не могла заснуть. Поскольку ее мать никогда не ложилась раньше двух ночи, а квартира над магазином была маленькой, заснуть, в любом случае, было совсем не просто.

Дом, дорогая одежда, автомобили… Рейнтри определенно во что-то впутался.

Когда Хоуп изучала подноготную Леона Фрэнклина, его недавно ушедшего в отставку напарника, тот оказался чистым, как белый лист. У Фрэнклина были кое-какие сбережения в банке, но не слишком большие. Хороший дом, но не шикарный. Все, с кем она общалась, рассказывали о чрезвычайных умственных способностях Гидеона Рейнтри. Ему стали отдавать каждое дело об убийстве в Вилмингтоне, и он раскрыл их все. Вот только это было неестественно.

Хоуп скользнула в темноту между домом Рейнтри и менее изысканным желтым домом по соседству. Для этой вылазки она оделась в черное, чтобы затаиться в тени. Хоуп не собиралась подглядывать в окно и ловить Рейнтри с поличным, но чем больше она узнает об этом парне, тем лучше будет себя чувствовать. Нет ничего плохого в том, что она просто немного изучит это место.

Ее внимание привлекло какое-то движение на пляже, и она повернула голову в ту сторону. Вспомнишь черта… Гидеон Рейнтри вышел на берег после плавания, слишком длинные волосы гладко откинуты назад, вода стекает по груди. Он ступил с песка на свой собственный частный дощатый настил в более освещенное пространство. Когда на него упал свет с балкона его дома, Хоуп на мгновение затаила дыхание. Он был в старых, дырявых джинсах, отрезанных над коленями, и из-за веса воды слишком низко висевших на талии. Больше на нем ничего не было, за исключением маленького серебряного амулета, висевшего на черном шнурке вокруг шеи.

— Гидеон, — протяжно окликнул голос из соседнего желтого здания. Он остановился и поднял голову, затем улыбнулся свесившейся с балкона блондинке. Хоуп, наконец, за весь этот день увидела у него на лице хоть какое-то подобие улыбки. Да, парень определенно представлял собой проблему.

— Привет, Ханни. — Рейнтри прислонился к перилам и посмотрел наверх.

— У нас будет вечеринка в субботу, — сообщила Ханни. — Придешь?

— Спасибо, но думаю, нет. Я работаю над одним делом.

— Та девочка, которую я видела в новостях? — спросила Ханни, ее улыбка увяла.

— Да.

К Ханни присоединилась еще одна девушка, на сей раз брюнетка.

— Ты распутаешь его к субботе, — уверенно подхватила она.

— Если распутаю, тогда зайду.

Обе женщины перегнулись через поручни. Как любая уважающая себя пляжная бездельница в теплую июньскую ночь, они были одеты в малюсенькие купальные костюмы. В сущности, они заигрывали со своим соседом.

Хоуп предположила, что Рейнтри относился к тому типу мужчин, которых могла привлечь любая пустышка. Он хорошо выглядел, имел счет в банке и обладал тем очевидным обаянием, которое приходит вместе с самоуверенностью. С такими глазами и скулами и тем, как он выглядел в этих «шортах», он заставлял глупые женские сердца биться в бешеном ритме.

Хоуп никогда не была глупой.

— Почему бы тебе не зайти сейчас и не выпить с нами? — спросила Ханни так, будто эта идея только что посетила ее голову, хотя, скорее всего, она планировала спросить об этом своего статного соседа с того момента, как увидела его на берегу.

— Сожалею, но не могу. — Рейнтри повернулся к своему дому — и к Хоуп — и ей показалось, что он посмотрел прямо на нее. — У меня уже есть компания.

Хоуп затаила дыхание. Ведь он не мог ее заметить. К нему пришел кто-то еще, либо он просто оправдывался из вежливости. Как и любой нормальный мужчина, отказывающийся «выпить» с Ханни или брюнеточкой.

— Компания? — заныла Ханни.

— Ага. — Рейнтри снова прислонился к поручням на настиле и посмотрел в темноту между двумя зданиями. — Мой новый напарник.

Хоуп пробормотала несколько тихих проклятий, которые почти никогда не использовала, и Рейнтри улыбнулся, словно услышал ее. Разумеется, это было невозможно. Так же невозможно, как и заметить ее в этом мраке.

— Приводи его с собой, — предложила брюнетка. — Будет еще веселее.

— Ее, — ответил Рейнтри, не глядя на соседок. — Мой новый напарник — девочка.

Хоуп знала, он сказал «девочка», только чтобы позлить ее, поэтому приложила все усилия, чтобы не отреагировать на насмешку.

— О, — вздохнула Ханни. — Ну тогда приводи ее, что ли. — Голос блондинки сразу зазвучал куда менее восторженно.

— Спасибо, но мы обойдемся. Нам нужно обсудить кое-какие вопросы. Не так ли, детектив Мэлори?

Полный провал. Хоуп сделала несколько шагов, выступая под мягкий свет, отбрасываемый обоими балконами. Прятаться определенно было слишком поздно. А если Рейнтри действительно опасен? Такое возможно. Он выглядел достаточно опасным. С другой стороны, она вооружена и знает, как защитить себя, если понадобится. В любом случае, она не думала, что дойдет до этого.

— Так, — ответила она, направляясь к дощатому настилу по песку и высокой прибрежной траве.

— Как долго вы там стояли? — спросила Ханни.

— Всего несколько минут.

— Вас было совсем не слышно.

— Я просто восхищалась видом.

Брюнетка вздохнула.

— Поверьте, мы вас понимаем.

Хоуп почувствовала, как заливается румянцем. Она, конечно, подразумевала берег, но из-за интонации брюнетки все подумали, что она имела в виду… О, нет. Она не хотела, чтобы Рейнтри подумал, что она наслаждалась его видом. Даже если так оно и было.

— Я люблю воду.

— Я тоже, — ответил Гидеон.

Хоуп легко перебралась через ограждение, присоединяясь к нему.

— Заходи внутрь, — сказал он, отвернувшись и шествуя вперед. — Думаю, ты зашла поговорить о деле Бишоп.

— Да, — обрадовавшись, ответила она. — Надеюсь, ты не возражаешь, что я так врываюсь.

Он посмотрел через плечо и ухмыльнулся.

— Ничуть, детектив Мэлори. Ничуть.

***

Ей было что-то нужно. Хорошенькая детектив Хоуп Мэлори была столь раздосадована, столь переполнена энергией, что прикоснись он к ней, и они, вероятно, оба взорвутся. Не такая уж плохая идея.

— Я пойду, переоденусь. — Гидеон жестом указал на кухню. — Налей себе что-нибудь выпить, а я быстро вернусь.

Экей проспала здесь несколько часов, после чего отправилась в Шарлотт. Перед тем как пойти плавать, он разговаривал с ней по телефону. Она все еще была расстроена, но паника несколько поутихла. Рад он этому или нет, но Дейви действительно помог в этой тяжелой ситуации.

Гидеону не потребовалось и пяти минут, чтобы надеть сухую одежду и высушить полотенцем волосы, и все это время он продолжал спрашивать себя, почему Мэлори здесь? Чего она хочет? Если бы уже были готовы предварительные результаты по экспертизе с места преступления, то позвонили бы ему, а не ей. Если у нее появилась теория, а это все, что у нее могло появиться на данный момент, то можно было сообщить об этом по телефону. Владелец клуба, в котором часто выступала группа Экей, совсем им не помог. Итак, почему Мэлори здесь?

Он получил ответ на свой вопрос довольно быстро, сразу, как только прошел в гостиную и нашел новую напарницу сидящей в кожаном кресле со стаканом холодной содовой в руке.

— Милое местечко, Рейнтри, — сказала она, пока ее глаза почти небрежно осматривали стены. — Как ты содержишь все это на зарплату полицейского?

Так вот оно что! Она думает, что он нечист на руку, и вынюхивает, насколько он нечист. Она хочет войти в долю или упрятать его задницу в тюрьму? Гидеон предположил, что последнее, но прежде он уже ошибался в женщинах.

— Моя семья богата. — Он повернулся в сторону кухни. — Пойду, налью себе что-нибудь выпить.

Она кивнула в противоположную сторону комнаты, где стоял стакан, наполненный содовой, такой же, как у нее в руках.

— Я уже приготовила тебе напиток.

— Как ты узнала, что я хочу? Телепатия?

Снова эта мимолетная, но ослепительная улыбка.

— Твой холодильник полон этой ерунды. Я взяла немного.

Гидеон устроился в кресле. Было ли простым совпадением, что она поставила его стакан так далеко от своего кресла, насколько только было возможно? Нет. Определенно, это не совпадение. Мэлори предпочитала выглядеть жесткой, но время от времени он замечал в ней живость натуры. А в тот момент, когда она рассказывала о падении своей матери и как та, вероятно, нуждается в присутствии дочери… глядя в ее глаза, он видел уязвимость.

Сегодня вечером она, естественно, приложила максимум усилий, чтобы казаться жесткой: черные джинсы, черная футболка, пистолет.

— Семейные деньги, — произнесла она, побуждая его продолжить.

— Ага.

— И что это за вид семейных денег?

— Мои родители и бабушка с дедушкой, так же как их родители и бабушка с дедушкой — все преуспевали. И были удачливы.

Она смотрела на него странно раздражающим немигающим взглядом.

— Сегодня утром я видела квартиру Экей. Она из бедной ветви семьи?

— Экей мятежница, — объяснил он. — Ее родители очень счастливо живут за счет семейных денег. Они путешествуют, отдыхают, пьют, развлекаются. И все в таком роде. Экей захотела пойти своей собственной дорогой. Я восхищаюсь этим ее качеством, даже если она набивает шишки.

— А ты удачлив?

Он оценивающе посмотрел на нее и улыбнулся.

— Полагаю, не сегодня вечером.

Она не ответила на этот комментарий, даже не рассердилась.

— Ты определенно удачлив, как детектив. Я видела твое досье.

— Везет тебе. Я бы хотел взглянуть на твое.

— Я подумаю, чем могу помочь.

Она отпила немного содовой, он же продолжал играть с ножкой бокала. Если Мэлори станет слишком любопытной, начнет задавать чересчур много чертовых вопросов, ему придется уехать. Проклятье, он полюбил это место. Полюбил свой дом и людей, с которыми работал, то есть большинство из них, и ему нравилось жить рядом с океаном. Он привязался ко всему этому так, как сам никогда от себя не ожидал. В течение многих лет он переходил из отдела в отдел, всегда направляясь туда, где, по его мнению, был нужнее всего. Как ни печально, но его талант требовался повсюду, поэтому, в конце концов, он решил обосноваться тут.

Если детектив Мэлори начнет присматриваться к нему и раскопает больше, чем нужно, он не сможет здесь остаться. Ради спокойствия. Ради семьи.

Ему остается либо сделать Хоуп Мэлори своим другом, либо отделаться от нее. Она не походила на женщину, от которой легко будет отделаться, как только она закрепит здесь свое положение, и он не был уверен, что сможет с ней подружиться. Она не выглядела дружелюбно настроенной.

Мэлори изучала гостиную оценивающим взглядом.

— В этом месте что-то не так, — задумчиво промолвила она. — Не пойми меня превратно, здесь очень приятно. Удобная обстановка и славные картины на стенах. Все довольно хорошо сочетается, куплено не по скидкам и не на распродаже…

— Но? — подтолкнул Гидеон.

Тогда она посмотрела на него этими своими любопытными синими глазами.

— Телевизор маленький и дешевый, а телефон — несовременная линия проводной связи. Большинство одиноких мужчин определенного возраста, у которых водятся лишние денежки, имеют приличный стерео. У тебя же транзисторный приемник, которого постеснялся бы брать на пляж любой мало-мальски уважающий себя пятнадцатилетний мальчишка. Отвернулась удача?

Снова удача. Как он мог рассказать ей, что его электронные устройства имеют отвратительную привычку взрываться без предупреждения? У него было два еще более маленьких телевизора, которые хранились в запасной спальне и ждали того момента, когда сломается этот, а с беспроводными телефонами или электронными часами у него никогда не выходило ничего хорошего. Гидеон не мог слишком близко подходить к транспортным средствам, работающим на компьютерных микросхемах, потому ездил на старых машинах. В тех редких случаях, когда летал на самолете, он надевал мощный защитный амулет, изготовить который мог только Данте. А сотовые телефоны менял так же часто, как другие люди используют Клинекс.

— Я мало смотрю телевизор. Да и музыку слушаю не часто. А беспроводные телефоны небезопасны.

— И тебе нужен безопасный телефон, потому что…?

Достаточно значит достаточно. Гидеон медленно поднялся на ноги. Он отставил свой напиток и пересек комнату, остановившись рядом с ней.

— Почему ты просто не спросишь? — тихо предложил он.

— Спрошу о чем?

— Не замешан ли я в грязных делишках.

В ее глазах отчетливо засветилась тревога, и он почти мог видеть, как Хоуп оценивает ситуацию. Он не был вооружен, по крайней мере, насколько она могла судить. А она была. Он имел маленькое преимущество, вот так нависнув над ней, но у нее под рукой есть оружие.

— Спрашивай, — еще раз предложил он.

Ее глаза поймали и удержали его взгляд.

— Ты замешан?

— Нет.

Ее страх постепенно испарился.

— И все же здесь чем-то попахивает. Только я пока не выяснила чем.

— Деньгами. Люди не могут даже допустить, что кто-то станет полицейским, если у него есть другой выбор.

— Это больше, чем деньги, Рейнтри. Ты хорош. Ты слишком хорош.

Он немного поддался вперед, но она не отшатнулась. Она вкусно пахла. Свежо и сладко. И соблазнительно. Она пахла уютно и тепло. Он сжал пальцы, сопротивляясь искушению потянуться и коснуться ее. Он хотел просто дотронуться до ее щеки или проследить линию скул. Но удержал руки при себе.

— Я сделал свой выбор давным-давно. Я делаю эту работу, потому что должен. У меня достаточно денег в банке, чтобы не отрывать свой зад от пляжа, если мне того захочется. Я могу получить работу в казино брата… — если только будет держаться как можно дальше от автоматов. — Или жить с родными, или просто вообще ничего не делать. Но когда моих родителей убили, то именно детективы поймали и засадили убийцу в тюрьму. Эта работа важна, и я делаю ее, потому что могу.

Он делал эту работу, потому что у него нет иного выбора.

Выражение ее лица ничего ему не говорило. Вообще ничего.

Она плохая, папочка. Очень, очень плохая. Эмма предупреждала его об убийце Шерри Бишоп? Или о новой напарнице?