Результат ошибки

Глава 3

За столом Аленка увидела лагерника, такого же, как она. Он отличался от толстых детей вокруг. «Наверное, из другого лагеря перевели», — подумала девочка, глядя на зеленоглазого мальчика. Сидевшая рядом с лагерником девочка что-то тихо выговаривала мальчику, отчего он выглядел виноватым, пытаясь что-то объяснить. Аленка помнила, что в конце, перед тем как ее решили убить, такие девочки наравне с женщинами заботились о них. «Значит, это его мама», — поняла девочка. И тут ее ждало новое испытание — стол заполнился едой. Аленка слышала от других, что, когда палачи хотят отравить, она дают что-то вкусное. Тихо всхлипнув, девочка потянулась за пюре с отбивной, желая наесться напоследок.

Аленка ела, роняя слезы, потому что выдержать и не есть не могла, а ее точно отравили. Она это точно знала. Было немного обидно оттого, что все заканчивается именно так, и теперь будет только боль и ничего больше. Странно, но никто из софакультетников не заметил состояния девочки, кроме зеленоглазого… Он обратил внимание своей мамы на Аленку.

— Почему ты плачешь? — спросила кудрявая мама зеленоглазого.

— В еде отрава, — объяснила Аленка. — Через полчаса-час станет плохо, а потом я умру.

— Не может быть! — расширила глаза эта девочка. — Ты точно знаешь?

— Ну а как иначе? — тихо спросила Аленка. — Вокруг палачи…

А потом они познакомились. Зеленоглазого звали Гарри Поттер, а его маму — Гермиона Грейнджер. Подумав, Гермиона предложила Аленке другую еду, сказав, что эту отравить очень сложно, и девочка послушалась. Аленка всегда была послушной, если говорят, что надо так, значит так правильно.

Гермиона была в ужасе от сказанного Луной Лавгуд. Кудрявая девочка помнила, как Гарри было плохо после пира, понимая, что беловолосая точно понимает, что говорит, а это значило, что нужно поискать чары для определения ядов в еде. Еще мисс Лавгуд выглядела какой-то потерянной, как будто у нее никого не было.

А Аленка, поев, замерла за столом, боясь пошевелиться, чтобы ее не заметили палачи. После еды были какие-то песни, больше похожие на то, как палачи орали какие-то свои песни как-то в свой палаческий праздник. А потом их погнали в барак. Барак назывался «гостиная» и «спальня», но для Аленки разницы не было никакой… Даже когда она увидела мягкие кровати, то просто поняла, что палачи продолжают развлекаться. Хотелось забиться под кровать, и чтобы никто не нашел, но девочка справилась с собой, думая о том, будут ли их бить ночью или уже утром?

Но палачи будто забыли о них, поэтому Аленка чуть расслабилась, закрывая глаза. В душ идти она, все-таки, побоялась, только заглянув в дверь. Очень уж душевая была похожа на ту… последнюю… Поэтому девочка решила попытаться пережить эту ночь. Но, видно была не судьба — Аленку бросило в пот, резко и сильно заболел живот, заставив застонать. Девочка поняла — яд начал действовать и теперь ей будет только больнее. Заплакав, потому что уже было можно, Аленка переполошила соседок по бараку.

— Что с тобой? — спросила какая-то девочка, имя которой Аленка не запомнила.

— Отравили… — сквозь слезы ответила ей Алена.

Спустя полную боли вечность девочка почувствовала, что теряет сознание, когда что-то изменилось. Появилась какая-то женщина, а потом Аленке в губы что-то ткнулось. Женщина приказала выпить, и девочка пила. Постепенно боль начала утихать, а глаза слипаться. Аленка поняла, что умирает, и это было… никак. Девочка знала, что палачи ее рано или поздно убьют, поэтому приготовилась, прошептав немеющими губами молитву, которой ее научила баба Зина.

Мадам Помфри не понимала, что происходит. То к ней почти вломилась первогодка непонятно с какого факультета, потому что была в пижаме, с криком «Луна умирает», потому выяснилось, что это Гриффиндор… Поппи уже ничему не удивлялась, вытянув их спальни девочку, действительно выглядевшую, как отравленная, но потом оказалось, что у сразу не обнаруженного мистера Поттера ровно такие же симптомы. Наложив диагностику, медиведьма ничего не поняла, потому что целительницей не была, поэтому просто споила обоим зелье сна, понадеявшись, что до утра они придут в себя. В Мунго ей обращаться было запрещено, а проблем она не хотела. Но по всему выходило, что этих двоих действительно отравили. Подумав, медиведьма споила обоим еще и универсальный антидот, ибо что за Поттера, что за чистокровку ей могли устроить очень серьезные неприятности.

Алена проснулась утром, живот уже не болел. Оглядевшись, девочка заметила спящего зеленоглазика, а остальные койки были пусты. Вокруг все было белым, то есть это могла быть ривьера, так лагерный лазарет назывался. «Неужели выжили только мы?» — подумала девочка. Маму зеленоглазика было жалко до слез, уж очень хорошей она была…

— Мисс Лавгуд, вы здоровы, — лагерная врачиха возникла возле кровати неожиданно, отчего Аленка вся сжалась в ожидании первого, самого страшного, удара. — Переодевайтесь, вы свободны.

— Яволь… — пискнула девочка, все еще страшась характерного свиста, но ничего не происходило, отчего она открыла глаза, никого рядом не увидев, и принялась быстро переодеваться, чтобы успеть убежать до того, как врачиха передумает.

Мадам Помфри была сильно озадачена — мисс Лавгуд ее испугалась, причем очень сильно, это-то медиведьма видела, поэтому женщина, не обратив внимание на сказанное первокурсницей, отошла к мистеру Поттеру. Причина такого страха у девочки от мадам Помфри ускользала, но предположения были, поэтому женщина просто пожала плечами, не желая лезть во внутрисемейные отношения чистокровных.

Выскочившая из Больничного Крыла Аленка не знала бы куда бежать, если бы не встретила маму Гарри, которую звали Гермиона. Она, конечно же, шла в сторону лазарета, чтобы помочь мальчику. Увидеть ее живой было так здорово, что Аленка не сдержалась, радостно подбежав к кудрявой девочке.

— Как здорово, что ты жива! — огорошила она Гермиону сходу. — Твой Гарри тоже вроде бы выжил, а кто умер, я не знаю.

— Надеюсь, что никто… — ошарашенно ответила мисс Грейнджер, пытаясь уложить в голове сказанное Луной. — Что-то случилось ночью?

— Ну я же говорила, что еда отравленная! — объяснила Аленка, борясь с желанием обнять эту чудесную девочку, вчера согласившуюся дружить. — Только я почему-то не умерла, так что повезло.

— Х-хорошо… — заторможено ответила Гермиона. — Ты подожди меня тут, я проведаю Гарри, а потом вместе пойдем в гостиную.

— Как скажешь, — послушно кивнула Аленка, прижавшись к стене. Оставалось надеяться, что никто из палачей ее случайно не увидит. Но в коридоре было пустынно, поэтому ей просто повезло.

Гермиона вышла с Гарри, который выглядел бледновато, но улыбался. Аленка понимала, почему — за ним же мама пришла. А вот кудрявая девочка была задумчивой — мадам Помфри не ответила на прямой вопрос, то есть получалось, что Луна права — их целенаправленно травили. Это значило, во-первых, что медиведьме доверять нельзя, а вот можно ли профессорам — вопрос был сложный. Всего одна ночь обрушила мир мисс Грейнджер. Против фактов она идти не умела.

— После уроков идем в библиотеку, — безапелляционно заявила Гермиона обоим. — Будем искать чары проверки еды, чтобы вас больше не отравили.

— Хорошо, — ответил Гарри, а Аленка только кивнула.

— Интересно, а где Рон… — задумчиво произнесла кудрявая девочка, пытаясь навести порядок в своем восприятии мира. Получалось пока не очень.

***

За завтраком Аленка поела хлеба, не решившись брать что-то еще. И, наверное, поэтому ее ничем не отравили. За столом обнаружился кушавший, как свинья, рыжик. Он очень походил на пьяных палачей, и Аленке было просто страшно, поэтому головы она не поднимала. Гермиона вела себя, как мама Лида — рассказывала, что можно и что нельзя, а потом проводила Аленку к кабинету, где будут уроки, предупредив не трогать кошку, потому что это профессор.

Аленка юркнула за последнюю парту, в самый уголок, в надежде, что ее не заметят. Девочка достала пергамент, перо и приготовилась сделать так, как сказала Гермиона. Привыкшая к тому, что старшие девочки плохого не посоветуют, Аленка была благодарна Гарриной маме.

Со звонком кошка, как и говорила Гермиона, превратилась в сухую ауфзеерку. Она смотрела так, как будто выбирала, кого… И Аленка зашептала молитву, надеясь на то, что не ее. Кого угодно, только не ее! Это было неправильно, так думать, но девочка ничего не могла с собой поделать. Страшно было так, что ноги похолодели.

Проговорив какую-то тарабарщину, которую Аленка постаралась записать, ауфзеерка раздала всем по спичке, приказав превратить ее в иголку, но ничего не понявшая Аленка только дрожала от страха. Что с ней сделает эта страшная женщина, она даже подумать боялась. Крепко зажмурившись, девочка обреченно ждала своей судьбы.

Юная Лавгуд внимание профессора МакГонагалл на себя обратила. Женщина удивилась почти животному страху чистокровной, как она знала, девочки. «Уизли переходят все границы!» — раздраженно подумала Минерва, решив, что рыжие запугали первокурсницу. Однако, цену именно такому страху профессор знала, решив к мисс Лавгуд, от всей позы которой сквозило обреченностью, не подходить. Проблемы с чистокровным семейством декану нужны не были.

Когда прозвенел звонок, Аленка поняла, что до сих пор жива, и даже не избита ауфзееркой. Поэтому девочка быстро собрала вещи и, как могла незаметно, выскочила из страшного класса. Аленка заметила, что рыжая девочка что-то постоянно пишет в тетрадке. О таких она слышала — были те, кто писал доносы, надеясь на добавочный кусочек хлеба. Не у них в бараке, понятное дело, в других, но Аленка слышала, конечно и теперь чувствовала себя неприятно рядом с такой гадиной… Решив рассказать об этом Гермионе, девочка пошла вслед за старостой, так здесь назывался блок-капо, на следующий «урок».

А вот следующий «урок»… их вели куда-то вниз, в подвал. «Неужели в газовку?» — испугалась Аленка, хотя больше, казалось, пугаться было некуда. Но реальность оказалась намного, намного страшнее. Когда их оставили возле какого-то кабинета, дверь его медленно открылась, и наружу вышел он… Во всем черном, похожий на начальника лагеря… Аленкино воображение дорисовало плеть в его руке и девочка упала в обморок.

Северус Снейп озадачился — чистокровная Лавгуд лишилась сознания, лишь увидев его, при этом зельевара буквально ошпарило ужасом ребенка. В этом стоило разобраться, а сейчас девочку надо было доставить в больничное крыло, потому что привести ее в себя не удалось. Тяжело вздохнув, мистер Снейп вызвал домовика замка, приказав отнести ученицу в Больничное крыло. Только вот обморок девочки подействовал и на других гриффиндорцев, теперь смотревших на профессора с ужасом. Год начинался как-то слишком динамично, по мнению профессора Снейпа.

Мадам Помфри тоже озадачилась — полдня еще не прошло, а мисс Лавгуд опять оказалась в Больничном крыле, да еще и в глубоком обмороке. Что происходит с девочкой, медиведьма не понимала. Едва выведя девочку из обморока, Поппи взглянула в полные ужаса глаза ребенка, решив, что той лучше полежать до вечера.

Гермиона, не обнаружив Луну за обедом, разволновалась и помчалась с Поттером в Больничное крыло. Гарри тоже забеспокоился — очень уж беззащитной выглядела мисс Лавгуд. Ну и к тому же Гермиона сказала, что так правильно.

— Мадам Помфри, мисс Лавгуд у вас? — поинтересовалась Гермиона. Медиведьма явно хотела ответить что-то резкое, но взглянула на мистера Поттера и вздохнула.

— Сильно она профессора Снейпа испугалась, — спокойно ответила мадам Помфри. — До вечера полежит, успокоится.

— Можно нам с ней поговорить? — упорству мисс Грейнджер мог позавидовать горный тролль.

— Можно, — кивнула Поппи, показав на кровать, где лежала зажмурившаяся девочка.

— Ну, как ты тут? — мягко произнесла Гермиона и глаза Луны сразу же распахнулись.

— Страшно очень, — призналась Аленка. — Просто до жути.

— Снейп? — тихо спросил Гарри, отлично понимая беловолосую девочку.

— Гарри! Профессор Снейп! — поправила его мисс Грейнджер. — Чем он тебя так напугал?

— Он страшный… Как начальник лагеря… — ответила Аленка, отчетливо задрожав.

Расспрашивать дальше Гермиона просто не решилась. Какой лагерь имеет в виду Луна, и чего конкретно она боится, можно было узнать и попозже. Сейчас было важно успокоить эту девочку. Мисс Грейнджер понимала, что такое страх появляется не просто так, благо личного опыта у кудрявой девочки хватало. Именно поэтому она сделала то, что делал папа — обняла Луну, расслабившуюся в ее руках.

— У нас в классе есть рыжая, она доносы пишет, — на ухо Гермионе сказала Аленка. — Будь осторожной, хорошо?

— Хорошо, — кивнула мисс Грейнджер.

В обычной школе она одно время делала то же самое, за что ее не просто не любили, но и не стеснялись объяснить всю неправоту. Луна была права — нужно было быть осторожными, мало ли кому Уизли строчит доносы. Но тут Гермиона задумалась. Братьев Уизли никогда серьезно не наказывали, Рона тоже, Персиваль вообще был старостой, может быть, у них семейная черта — пакостить? Эту мысль надо было обдумать, ведь если это так, то Рон им с Гарри совсем не друг.