Ржевский. Том 4

Глава 16

Вообще-то, плавать я пока не пробовал. Раньше — понятно почему. В отличие от человеческого тела, у предыдущего плавучесть была отрицательной (слишком высокая плотность).

Но здесь был более чем уверен, что сейчас покажу класс. Логика простая: если вон, даже стройная и аппетитная Наджиб как ракета летает от бортика от бортику, то и я на расовом мышечном бусте смогу не хуже.

Сейчас ка-а-ак проплыву, рассчитывал я. Обгоню всех, я сильный. Опять же, женщины на меня смотреть будут — они любят быстрых и сильных.

Где-то закралась ошибка. Чего-то я не учёл.

Во-первых, приводнение оказалось совсем не мягким. Промахнулся из-за незнакомой культуры движений и с водой встретился не под тем углом: вместо заныривания ушёл на глиссирование.

Больно.

Ещё и таким местом ушибся, что не всем и не сразу расскажешь.

Боль ту, в принципе, перетерпеть можно было, тем более что ударился всё же об воду, а не об бетон. Но на этот досадный момент наложился следующий, более серьёзный: нынешнее тело тоже почему-то начало стремительно погружаться.

Страшно.

Решительно взяв себя в руки, тут же заработал руками и ногами, что было сил — копируя Мадину.

Не помогло. Не всплыл.

Когда под водой скрылась даже макушка, с опозданием пришла мысль: возможно, в первый раз свой учебно-тренировочный заплыв следовало пробовать на мелководье. А не там, где я ногами до дна не достаю.

Страшно ещё больше.

В следующее мгновение по взрывной мышечной производительности, думается, я побил все рекорды — и свои, и чужие, и прошлого мира, и этого.

Снова не помогло. Как погружался, так и продолжил.

Поверить в отрицательную плавучесть и этого тела, уже человеческого, что интересно, не готов: физика есть физика, с ней не поспоришь. Должен же плавать!

В десятке дюймов под поверхностью воды сообразил: если бы предварительно набрал воздуха побольше, глядишь, и задержки дыхания хватило бы на дольше. Возможно, что-нибудь придумал бы, имея за спиной запас.

А так.

Когда страшно, норадреналин вымывает кислород из крови со скоростью звука, это банальная химия. Ещё через пару дюймов погружения и, наверное, целую вечность времени к страху добавилась обида: за что?!

Или бог и правда есть? Обозвать бы его сейчас нехорошим словом, да из-под воды затруднительно.

Столько всего прошёл, столько всего видел, за спиной немало, здесь в том числе — а в итоге…

Глупо. Просто глупо.

Когда страшно и нечем дышать, против физиологии начинает работать ещё и психика. Такое впечатление, что кислородное голодание уже началось. Странно, по всем прикидкам хотя бы несколько десятков секунд должен был потрепыхаться. Столько времени точно не прошло.

Неужели только три секунды — и всё?! Не может быть!

Поверхность воды и воздух над ней, такое ощущение, остались миллионы миль и лет позади.

Грустно и обидно.

В последнее мгновение в голове что-то щёлкнуло: когда работают расовые бонусы в этом теле, давно должны были сдать его ресурсы.

И когда я камни кулаками бью — не должны бы кости Димы Ржевского такое выдерживать. И когда я плазму на грудь принимаю, и когда рассинхрон скриптов в магических амулетах вижу, когда из местного огнестрела стреляю как раньше — не должно бы этого всего быть!

Вот он и откат? То ли магия какая-то своя в этом мире, то ли Создатель и правда существует? И мои предыдущие настройки прямо сюда своей волей перенёс?

Но разбираться не стал, баффы и дебаффы перетасовал, как колоду карт — да и залил вместе со мной в это тело, как бог на душу положит.

Или я усложняю? Не было у меня пока сбоев по расовым примочкам в этом теле, хотя я и чистой воды человек тут. Так с чего я взял, что плавать буду?!

Вот же идиота кусок. Жаль, что сообразил задним числом. А когда понял, обида на самого себя за один удар сердца сожрала все остатки кислорода в лёгких.

Сознание, не уходи. В попытках удержаться перед кромкой заработал мышцами ещё сильнее — бороться до конца нужно всегда. Наверное, даже воду вокруг себя вскипятил!

Не помогло. Как погружался, так и…

ТЕМНОТА.

Маги воды — отличные пловцы, побочка работы с родной стихией. Она это знала из курса теоретической магии и раньше, но сейчас впервые почувствовала на себе.

После взаимодействия с тем усилителем магического ядра (с подачи Ржевского) прямо на месте активировалась искра огня. Небольшая, от силы двоечка по рангу — но это ровно на сто процентов больше (как говорит кое-кто), чем должно быть.

У менталиста стихийной магии быть не может по определению.

Не может, но у неё теперь вот была.

Поразившись вслед за Дмитрием достижению чужих научных гениев, Мадина на какое-то время выбросила из головы прикладную сторону вопроса: она тоже просчитывала последствия.

Слова попечителя насчёт оружия массового поражения задели за живое. Это были не просто слова, подумать повод имелся.

Когда они дружной гурьбой подошли к большим массам воды Семи Озёр (таких пресноводных водоёмов в Эмирате от сотворения мира не водилось), Мадина неожиданно почувствовала, что и эта стихия не чужая.

Что же там за усилитель был?!

Плавать она умела, любой менталист и целитель тело своё всегда держит в полном порядке. Но что-то такое мелькнуло в ощущениях — и Наджиб решила проверить.

После воздействия на ядро вода не просто держала, она несла. Такое впечатление, что гребок одной рукой, сделанный к тому же вполсилы, толкает тело чуть не на два метра поступательного движения!

А затем вода-стихия донесла ей, что рядом находится инородное тело. Занятные свойства у того блока, что конфисковал попечитель.

Ржевский барахтался из последних сил, но не мог всплыть. Подгребая к нему, она увидела, что прямо сейчас он и вовсе потерял сознание.

Мадина подхватила достаточно нелёгкого даже в воде спутника и, задействовав все бусты, вытолкнула его из воды, переваливая через бортик:

— ПОМОГИТЕ!

Слава богу, неладное заметила не только она. Норимацу и сёстры Барсуковы опрометью бросились на помощь и в шесть рук выдернули утопленника из чуждой ему стихии.

Наджиб не сильно успела почувствовать детали, но мелькало ощущение, что вместо Ржевского тонул кусок камня. Странно и занятно, логического объяснения этому не было.

Пока она выбиралась на берег, сиськастая и сисястая развили бурную деятельность: соотечественницы попечителя откуда-то владели навыками как первой помощи при утоплении, так и сердечно-лёгочной реанимации.

До последней, по счастью, было ещё далеко — так, небольшой шок, слегка нахлебался и перепугался (опять же, профессионая целительница рядом, да какая). Но даже она не успела глазом моргнуть, как рыжая перебросила тяжёлого блондина через колено сестры и споро освободила его организм от излишков жидкости в лёгких.

С небольшим опозданием пришло понимание: блондинка Вика — профильный маг. Пожалуй, помереть от утопления, будучи вытащенным на сушу, в её руках у Ржевского даже при желании не получилось бы. Ну, если бы только Барсукова-сисястая специально не пожелала смерти потомку гусара.

Русские женщины сердобольны и отходчивы, в принципе, известный факт. Княжна, избавив опекуна от излишка влаги, затеяла зачем-то искусственное дыхание плюс непрямой массаж сердца.

Мадина как раз выбралась из воды и хотела сказать, что сердце Ржевского и так не останавливалось, а дыхание запустилось — но не успела.

Кое-кто пришёл в себя, раскрыл глаза. Увидел сидящую на себе сисястую (в таком купальном костюме, что хоть святых выноси) — и раскрыл глаза ещё шире.

Менталистка, в отличие от остальных, хотя и не читала мыслей попечителя, хорошо видела их пару организмов.

Язык Ржевского сориентировался и рванул вперёд — навстречу губам спасающей его соотечественницы.

Её руки, интенсивно нажимавшие на левую половину мужской грудной клетки, видимо, вызвали в попечителе встречные чувства.

Он решительно сжал внушительные молочные железы спасительницы, взгляд потомка гусара просветлел и наполнился сознанием:

— ХОРОФО ТО ФАФ! — язык опекуна прыгнул выше собственной головы и оказался способен на невозможное.

Продолжая атаковать чужие губы, он ещё и заговорил.

В дальнейшем спасении Ржевского техническая необходимость отпала так же стремительно, как и только что возникла: здоров он как буйвол, вон, ожил не просто по всем показателям, а даже сверх того.

Мадина тихонько накрыла лицо рукой, избавляя себя от дальнейшего вполне предсказуемого зрелища.

Впрочем, слух никуда не делся.

Виктория дико заорала, перепугавшись. Забрав руки, чтобы защититься от неожиданной неизвестный угрозы, она потеряла равновесие — чтобы впечататься всем фигуристым фасадом в грудную клетку кое-кого ещё плотнее.

Крик шокированной блондинки вышел в зону ультразвука.

Ржевский, не обращая внимания на шумы, на рефлексе развил методически безупречное наступление: поскольку буфера сисястой и так были с ним в плотном контакте (уж куда теснее), руки его высвободились.

Не теряя времени, ладони потомка гусара решительно облапили ягодицы спасительницы, да так там и остались:

— ХОРОШО-ТО КАК, НАСТЕНЬКА!

Наджиб впечатала ладонь в лицо ещё раз: сердобольные соотечественницы могли простить Ржевскому что угодно (да они и прощали), но только не чужое имя.

В принципе, в этом месте стало интересно. Мадина раздвинула пальцы и раскрыла глаза.

Из мимики Натальи в мгновение ока исчезло абсолютно всё кроме суровой решительности. Испуг, шок, девичье удивление от пронырливых лап своеобразного субъекта на своём теле — всего этого больше не было.

Сейчас на лице магессы-водницы была та суровая решимость, с которой сам блондин в своё время с карабином наперевес прыгал в чужой десантный портал, чтобы атаковать двадцать третий этаж вражеского небоскрёба. В одиночку.

ШЛЁП! Пощёчина даже бросила голову Ржевского вправо.

— Сволочь. — А вот голос блондинки был тихим и спокойным. — Какая же ты сволочь.

ШЛЁП! С другой руки, теперь физиономию попечителя повело влево.

— Уйди с него! Дай я ему с носка добавлю! — на помощь сестре устремилась рыжая. — Какая же ты гнида, Ржевский!

Магу огня вообще не нужно много, чтобы завестись. Особенно в ситуации, когда с его точки зрения попирается справедливость.

Видимо, Виктория Барсукова знала свою родственницу лучше других, потому что через долю секунды она профессиональным перекатом стремительно ушла в сторону.

Ж-ЖАХ! Точная, идеально структурированная волна плазмы накрыла потомка гусара вместе с его новыми вещами, которые он аккуратно сложил перед купанием.

Не везёт чьим-то шмоткам, отстранённо подумала Наджиб. Тоже попали в зону поражения. За попечителя она почему-то не переживала — интуиция.

Когда стена огня спала, на спёкшемся в камень пятачке песка обнаружился невредимый Ржевский, но только, гхм, не совсем одетый.

В артефактных браслетах на запястье, если совсем точно. Больше на нём ничего не было.

— Ё* твою мать. — Сказала по-русски аль-Футаим. — Я в шоке, — добавила она на родном языке.

— Я тоже не хочу этого видеть, — вздохнула менталистка, указывая на очень деликатный индикатор.

Последний безо всяких слов красноречиво говорил, что утонувший Ржевский восстановился полностью и по всем показателям пребывает на привычных ему, недосягаемых для других, вершинах великолепной физической формы.

— Послал же бог здоровья, — спокойно констатировала Наджиб языком Залива. — Слушай, а ведь у тебя должны быть чертовски здоровые дети! — задумчиво добавила она попечителю. — Хм.

Тот хмуро покосился вниз, следуя за её взглядом. В следующую секунду ойкнул, засмущался и заозирался по сторонам.

Обнаружив на месте своей новой одежды очередную кучку пепла, блондин возмущённо открыл глаза и рот. Казалось, сейчас его гложет самая большая обида за всю жизнь:

— Вот вы стервы! Мало того, что мои шёлковые шнурки… Я их знаете, как вязал! Да что же вы за твари такие бездушные! НЕ ПРОЩУ-У-У!

Он решительно вскочил на ноги.

— Ой. — Теперь пугаться настала очередь Барсуковых.

Виктория, недолго думая, обрушила на блондина столб воды и следом — ледяную глыбу. Как бы не кубический метр.

Менталистка профессионально фиксировала хронометраж столкновения, потому отметила: внутреннего здоровья с избытком было не только у опекуна.

Или у них весь народ такой энергичный? Кастануть ТАКОЕ без усилителя — а сисястая точно лишь пятый ранг?

Лёд разбился о голову попечителя, как перепелиное яйцо о стальную лопату. Здоровенные фрагменты полетели в стороны, как брызги воды.

Рыжая Наталья собралась добавить плазмой, но её и сестру неожиданно смёл в бассейн живой ураган:

— НЕ ТРОГАЙТЕ ЕГО! ОН ХОРОШИЙ! — Светлана Левашова, о которой лично Мадина и думать забыла, спихнула магесс в воду и встала перед Ржевским, как та Первая кавалерийская, о которой он любит упоминать.

— Дура. Не лезь. — Рыжая с угрюмым выражением лица стремительно выбралась на берег.

— Отойди. Он и тебя попользует, а потом… — Виктория решительно протянула вперед руку, чтобы убрать помеху.

— НЕ СМЕЙТЕ ЕГО ТРОГАТЬ! — Левашова почему-то напомнила синицу, защищающую в последнем отчаянном порыве свой выводок от кота, против которого по определению без шансов.

— Вот это да. — Шу сбоку смотрела на происходящее с восхищением, и не думая нервничать. Говорила она по-японски, чтобы никто не понял. — Таких сцен даже в нашем классическом театре не увидишь! — продолжила азиатка. — До чего занятная штука жизнь!

Ржевский в следующий момент поступил загадочно и непоследовательно:

— Светлана, извини, если обижу. — Лицо его окаменело. — Ты не в моём вкусе. Говорю сразу, чтобы без лишней надежды: я к тебе очень хорошо отношусь, но как женщину тебя…

— Правоверные, выручайте! — Ржевский перешёл на речь Залива, будучи безнадёжно подгребён под телами соотечественниц. — Мадина, тебе только пальцем пошевелить! Они о своих претензиях мигом забудут! Ради этого твоего!.. — дальше он назвал одно из имён Бога. — Помоги!

— Знаешь, стервец, на что давить, — притворно вздохнула Наджиб, полируя пилочкой ногти. — Одной ногой в нашу веру, считай, вступил, получается. Там и до свадьбы со мной по всем канонам недалеко.

Двинуться с места она и не подумала.

— Какая девка откажется, когда будущий неизбежный жених в завуалированной форме замуж зовёт? — рассудительно продолжила менталистка под жизнерадостное ржание дуэта аль-Футаим и Норимацу. — Путём запроса физической помощи в одной очень деликатной ситуации. — Мадина выпрямила руку, оценивая новые контуры.

— Норимацу-сан, вам сейчас удобно говорить? — вызывал Ониси.

По такому каналу, который сам по себе наводил на размышления.

На заднем фоне посланник Микадо наверняка слышал странные шумы, потому и уточнял.

Соотечественницы били Ржевского. Ну, как били, скорее воспитывали: Шу чудесно видела, что повредить партнёра серьёзно они не смогут (весовые категории разные, в переносном смысле) — однако мешать влиять на блондина японка не собиралась.

Если провести аналогию, мастер каратэ-до тоже может огреть нерадивого ученика палкой. Для его же пользы в будущем.

Ржевского сейчас банально воспитывали, по крайней мере, пытались.

— Да, говорить могу, — ровно ответила Шу, поднимаясь из шезлонга и стремительно уходя на два десятка шагов в сторону. — Что-то случилось, Такидзиро-сан?

— Скорее, приятное, — соотечественник не стал тянуть кота за хвост. — В клане Ивасаки произошли изменения.

— Даже предполагаю, какие, — она позволила себе скупо улыбнуться.

Всё равно никто не видит.

— Да. Толстяка больше нет в живых, в этой связи в полный рост встаёт проблема выживания самого клана…

— Такидзиро-сан, вы не обидитесь, если я сейчас вас перебью и скажу, что меня это абсолютно не интересует? Я достаточно недвусмысленно и открыто объявила всем, кого это касалось: в клане Ивасаки больше нет Шу Норимацу.

Японка выпрямилась и прикрыла глаза, произнося эти слова. Всё-таки для любого представителя их народа отказываться от семьи — всё равно что отрезать часть себя.

Даже если отказываешься от таких бесчестных негодяев, которыми оказались родители с дядей.

— Вот поэтому я вас и тревожу! — собеседник почему-то возбудился. — Норимацу-сан, один мой руководитель… — он сделал паузу, давая сообразить, кого имеет в виду, — не хотел бы, чтобы этот клан распался прямо сейчас.

— Я ПОНИМАЮ, О КОМ ВЫ! — заморожено выдавила из себя Шу.

По её голосу этого слышно не было, но изумлена она была по верхней планке.

— Он просил меня задать вам один короткий вопрос, — как ни в чём ни бывало продолжил соотечественник. — Но сперва преамбула. Он дал их старейшинам сутки на обдумывание, суть ультиматума: или он лично приложит силы, чтобы клана Ивасаки больше не было, или организацию возглавит достойный человек.

— Кто? — задавать такой прямой вопрос было верхом неприличия.

Ведь она уже подозревала ответ по контексту.

— Тот, кто остановил толстяка в последний момент, — ровно ответил Ониси. — Вы, Шу-сан.

— Благодарю за интересный поворот. Я озадачена.

— Мой начальник просил вас спросить: если старейшины Ивасаки попросят вас простереть длань руководства над ними, заблудшими? Каким будет ваш ответ?

— Не хотела бы связываться, — без паузы покачала головой японка. — У меня свой путь До. Мне не нужны попутчики из числа бесчестных негодяев.

— Увы, без мудрого и порядочного руководства те люди так и останутся такими, каковы они сейчас, — чуть картинно посокрушался Ониси. — Мой шеф очень не хотел бы распускать их, однако и на вас давить возможности нет. Я могу попросить вас подумать? Пожалуйста, не говорите «нет». Подумайте хотя бы сутки?

— Хорошо, если вы так просите, — честно ответила Шу. — Я подумаю, но не уверена, что что-то изменится.

— Благодарю уже за саму попытку! И Норимацу-сан, вы бы не могли мне организовать в самое ближайшее встречу с вашим партнёром по бизнесу? Мне нужно с ним переговорить буквально четверть часа, желательно в вашем присутствии.

— М-м-м, дайте сообразить, — она посмотрела в ту сторону.

Ржевский всё ещё пытался выбраться из цепких ногтей соотечественниц. По-прежнему безуспешно.

— Я сейчас абсолютно случайно нахожусь возле Семи Озёр, — продолжил Ониси. — По расположению вашего амулета на сервере Мицубиси вижу, что вы внутри. Ржевский-сан рядом?

— Да. — Ну не обманывать же, в самом деле.

— Вы позвольте, я отниму у вас немного времени через пять минут?

— Ну разве вам можно в чём-то отказать? — вопросом на вопрос ответила Шу, разрывая соединение.

Похоже, Такидзиро наблюдал сейчас откуда-то издалека, подходящих точек хватало. Ржевский мог бы сказать точнее (он такие моменты попой чувствует), но сейчас был занят.

Шу решительно направилась к живой куче: возню на песке пора разнимать.

— Вы позволите, я расскажу вам интересную историю? — Ониси, дай ему бог здоровья, успел вот прям вовремя.

Я уже не знал, что и предпринять: вырваться из кое-чьих рук не удавалось. А так Шу растащила, не дала пропасть.

Не будешь же бить девок за то, что сам мудак (а они униматься не собирались).

— С интересом послушаю.

Ну а чё, с меня не убудет.

— Моему господину стало известно, что в ваших краях состоялось одно очень необычное открытие. Где-то даже опасное. — Холодный взгляд японца не вяжется с формами вежливости, которые он употребляет. Ему как будто не по себе. — Какая-то конструкторская группа научилась усиливать магическое ядро. — Он пристально смотрит на меня.

— Везёт же людям, — ну а что здесь ещё скажешь.

Хотя за его позицией, понятное дело, стоит спецслужба целого государства. Да и само это государство в лице коллеги Далии.

— Я уже понял по вашему лицу, что не удивил вас, — констатирует собеседник.

— Можно, я не буду комментировать?

— И не надо. Мне будет достаточно, если вы дослушаете. Нам стало известно, что ключевым элементом установки являются магоизотопы рутения.

— Хренасе, — резко задумываюсь. — А это как?

Единственный химический элемент, который в принципе инертен в человеческом организме. Золото, платина, понятно, тоже, но они в чистом виде и в природе встречаются редко. Не встречаются вообще, если точно.

— Мощность каста после обработки магического ядра растёт в разы, ранги каскадно повышается, — продолжает потомок первого камикадзе. — Также, бывает и наоборот: проседание в разы без возможности ремиссии. Как кому повезёт.

— Хренасе, — реагирую откровенно. — Какая же там физика процесса? — задумываюсь.

Установку-то я видел, что она делает — тоже понял, но исключительно на интуитивном бусте.

Принципов работы не уловил — собирался поколупаться на досуге.

— А к чему вы мне это рассказываете? — интересуюсь в лоб.

Из одежды после всего случившегося на мне сейчас только полотенце, и то чужое. Неловко.

Поскорее бы дообщаться.

— Сейчас, если проект не остановить, разгорятся битвы за источники рутения, — не менее откровенно отвечает Такидзиро. — А их немного. Самый большой — или в Соте, или как минимум на территории Свободной Экономической Зоны.

Ух ты. Так вот зачем Семье эта территория понадобилась. Даже если предположить, что технологический прорыв сделали другие, Семья по-любому в курсе и в своих руках подобную стратегическую перспективу уже давно разместила.

Как говорится, хотя я этих денег ещё не заработал, но потратить мысленно успел уже трижды.

— Занятно, — киваю. — Благодарю за интересный рассказ. А что, только за сырьё замятня намечается?

— И за специалистов тоже. Потому что артефакт апгрейда состоит наполовину из техники, наполовину из магии, — серьёзно отвечает японец. — Я пока не знаю деталей, но мы на официальном уровне в Соте сворачиваемся. Мой господин опасается: пока мы не нагоним этот технологический разрыв, у нас не получится эффективно защищать наших людей здесь.

Понятно. Какую-то часть японцев эвакуируют на время возможных беспорядков. На время формирования и становления нового рынка, если точно.

— Я могу откровенно спросить, зачем вы мне это всё рассказали?

— Мы предупреждаем тех, кого не считаем чужими либо кому обязаны. — Ониси твёрдо смотрит мне в глаза.

И снова понятно. Если читать между строк, личную симпатию и благодарность он сейчас поставил выше работы.

Судя по изменившемуся лицу Шу, безмолвно шагающей рядом, она считает точно так же.