Рихард Зорге - заметки на полях легенды

N 2294/М

18 июня 1941 года

Совершенно секретно

По имеющимся в НКГБ СССР данным, за последние дни среди сотрудников германского посольства в Москве наблюдаются большая нервозность и беспокойство в связи с тем, что, по общему убеждению этих сотрудников, взаимоотношения между Германией и СССР настолько обострились, что в ближайшие дни должна начаться война между ними.

Наблюдается массовый отъезд в Германию сотрудников посольства, их жен и детей с вещами.

Так, за время с 10 по 17 июня в Германию выехало 34 человека:

10 июня с. г.

1. Шлиффен - жена пом. авиационного атташе.

2. Хобуд - секретарь авиационного атташе.

3. Госстах - сотрудник германского консульства в Ленинграде.

12 июня с. г.

1. Рейхенау - секретарь военного атташе.

2. Заамфельд - сотрудница посольства с дочерью.

13 июня с. г.

1. Нейман - помощник военного атташе.

2. Эрдтман - машинистка посольства.

3. Гильгер - сотрудница военного атташата.

4. Латус - машинистка посольства.

5. Базенер - секретарь пресс-атташе Штарке.

6. Арнсвальд - лесной атташе с женой и сыном.

14 июня с. г.

1. Вальтер - советник посольства.

2. Ашенбреннер - авиационный атташе.

3. Рихтер - машинистка посольства.

4. Ангерсбах - стенографистка посольства.

5. Кирстейн - жена шофера посла Шуленбурга.

6. Ритцель - мать сотрудника посольства.

15 июня с. г.

1. Бенедикс - инспектор военно-морского атташата.

16 июня с. г.

1. Нагель - пом. военного атташе с женой.

2. Швиндт - помощник канцлера посольства.

3. Шуле - представитель германского информационного бюро.

4. Штарке - жена пресс-атташе.

5. Кейтингер - сотрудник посольства.

6. Ангерсбах - зав. школой при посольстве.

7. Кемпфе - жена референта посольства. \385\

17 июня с. г.

1. Бретшнейдер - жена сотрудника посольства.

2. Пача - дочь сотрудника посольства.

3. Аурих - жена секретаря консульского отдела.

4. Харрен - жена сотрудника посольства.

Получили визы и заказали на 18 июня с. г. билеты на выезд в Германию:

1. Бауэр - сотрудница посольства.

2. Фишер - жена сотрудника посольства.

3. Штреккер - секретарь консульства в Ленинграде с женой.

Среди низшего персонала посольства из числа германских подданных проявлялось открытое недовольство тем обстоятельством, что ответственные сотрудники посольства отправляют свои семьи и имущество в Германию, но не дают указаний низшим служащим, как должны поступить последние.

В связи с этим 12 июня с. г. состоялось собрание обслуживающего персонала, на котором было объявлено о необходимости приготовиться к отъезду.

Сообщение ТАСС от 13 июня с. г. было встречено многими сотрудниками посольства с удовлетворением и расценивалось как признак урегулирования взаимоотношений между СССР и Германией. Однако наступившее кратковременное успокоение 14 июня с. г. вновь сменилось возбужденностью и растерянностью и поспешными сборами к отъезду в Германию.

14 июня с. г. в Германию выехал германский авиационный атташе Ашенбреннер, забрав с собой все имущество, в том числе легковой автомобиль.

В тот же день в Берлин выехал советник посольства Вальтер с каким-то специальным поручением.

Наряду со сборами к отъезду сотрудников посольства производятся спешная отправка в Германию служебных бумаг и сжигание части их на месте.

15 июня с. г. германский военный атташе Кестринг и его помощник Шубут в течение всего дня разбирали свои дела и сжигали документы. Сжиганием документов уже в течение нескольких дней заняты инспектор авиационного атташата Тадтке и секретарь этого атташата Радазевская.

10 июня с. г. НКГБ СССР ____________________ следующие разговоры между ____________________ и

____________________: Эти дела подлежат уничтожению?

____________________: Нет, в них говорится только о погоде. Они смогут спокойно оставаться здесь. Шеф сказал, что эти дела известны русским. Их мы оставили лежать в этой папке.

13 июля с. г. ____________________ следующие разговоры между ____________________ и его помощником ____________________:

____________________ А вообще-то вы сожгли все вещи?

____________________ Конечно.

____________________ Значит, у вас больше ничего нет?

____________________ Да.

16 июня с. г. всем сотрудникам военного, авиационного и военно-морского атташатов было объявлено распоряжение быть на своих квартирах не позднее 2 часов ночи.

Народный комиссар

государственной безопасности Союза ССР Меркулов

ЦА ФСБ. Ф.Зос. Оп.8. Д.58. Лл.1945-1948. В тексте имеются пропуски. \386\"

Взято из сборника документов "1941 год", т.2.

Документ N 573.

Ничего не сделал пребывающий в благодушии безопасности Сталин с Меркуловым. Когда тот прямым текстом заявил ему 18 июня, что "…в ближайшие дни должна начаться война между ними…", имея в виду Германию и СССР. И подобострастный Меркулов, прекрасно зная отношение к теме кровавого Сталина, вполне себе вольготно направил в его адрес этакую бяку. Не опасаясь ни за свою голову. Ни за свою должность.

Нет объяснений у господина Вайманта?

Так откуда они у него возьмутся - у объективного историка.

Зато у него есть вот это.

Еще один отрывок из его "Сталинского разведчика".

"…Леонид Треппер, агент разведки Красной Армии в оккупированной Франции, передал в Москву уточнение даты вторжения, первоначально намеченного на 15 июня. Он сообщил своим контроллерам, что оно произойдет 22 июня. Шульце-Бойзен, руководивший разведывательной сетью в Берлине, 21 июня получил подтверждение, что нападение произойдет на следующий день, и передал его. См.: Trepper, The Great Game…

…Более раннее предупреждение от Зорге - послание от 19 мая, указывавшее, что немцы могут начать наступление в конце этого месяца, вызвало, как говорили, взрыв негодования у Сталина, охарактеризовавшего его как "дерьмо, засевшее в японских борделях и окружившее себя мелкими фабриками"[64]."

Сноска 64 отсылает нас к следующему источнику, из которого стало известно об этом высказывании Сталина:

"…[64] Andrew and Gordievsky, KGB, The Inside Story…"

Нет, вы чувствуете всю прелесть обрисованной Ваймантом ситуации?

Представьте себе. Разведка - дело деликатное. Можно сказать, интимное. Доклады с использованием агентурных данных обычно происходят в очень ограниченном кругу. Чаще всего, один на один.

А господа Ваймант и Гордиевский представляют дело таким образом, что начальник военной разведки выступал перед каким-нибудь переполненным концертным залом. Где и получилось великое множество свидетелей, которые потом, как выразился Роберт Ваймант, "говорили" и даже цитировали (слова даны в прямой речи) точные слова Сталина.

Которые г-н Гордиевский, конечно же, слышал.

Браво, господа Ваймант и Гордиевский.

И, заметим непринуждённый оборот, который применил здесь Роберт Ваймант: "…вызвало, КАК ГОВОРИЛИ, взрыв негодования…"

Маститый ученый попытался доказать свою точку зрения аргументом, сходным с бородатым анекдотом: "Кто говорит? - Все говорят."

Теперь о солидности доказательств Гордиевского.

Гордиевский, по идее, не мог иметь доступа к информации в закрытых архивах центрального аппарата КГБ СССР кануна войны. Просто потому что в СССР в отношении режима секретности существовало железное правило. Выражалось оно в следующем. Если это тебе не надо для конкретной работы, тебе этого знать не полагается. И тебе этого никогда не откроют.

Гордиевскому сведения по предвоенной деятельности советской разведки в практической работе были не нужны. Так как человек он сравнительно молодой, "послевоенный", во всяком случае. Да и невелика птица была - допускать его в святая святых тайных архивов.

Это же только непосвященным кажется, что, раз у тебя есть соответствующий допуск, ты можешь знакомиться с любыми материалами, какими тебе захочется.

Но даже. Даже, если бы Гордиевский каким-то образом такой доступ и получил, то в архивах КГБ этих сведений все равно не нашел бы. По той простой причине, что все документы, связанные с разведывательной деятельностью Рихарда Зорге, хранятся совсем в другом ведомстве. Конкурирующей с разведкой КГБ конторе - Главном Разведывательном Управлении Генерального Штаба Вооруженных Сил СССР.

Так что по Зорге Гордиевский источник, мягко говоря, никакой.

Но куда же о Зорге - да вдруг без "свидетельства" Гордиевского? Непорядок получается.

Треппер - ну о Треппере я уже упоминал.

Раз Треппер в своих мемуарах сказал, что предупредил про 22 июня - так какие могут быть сомнения?

То, что господин Яковлев А.Н. сотоварищи, при всей мощной поддержке госаппарата, этой радиограммы Треппера про 22 июня тоже не нашли, это не беда.

Потому что у господина Вайманта имеется главный принцип объективного исследования. Заключается он в следующем.

Гордиевский и Треппер - "свои".

Айно Куусинен - "своя".

Потому что они "выбрали свободу".

Потому что они ненавидели и ненавидят "эту страну".

Естественно, их слова не подлежат сомнению.

Действительно. Если мы уж и "своим" не будем верить - какая же это будет объективность?