Ритуалы бесконечности

XIX. РАЗГОВОР С ХОЗЯЕВАМИ

Хозяева скоро вернулись. Когда они сели, один из них заговорил:

– Это модель всего. Недостаток людей в том, что они делают модель из частей целого и называют это целым. Время и пространство имеют модели, но мы видели только некоторые их элементы на ваших симуляциях. Наша наука определила эти величины полностью и дала нам возможность создавать симуляции.

– Я это понимаю, – сказал Фаустаф. – Но почему вы сначала создаете симуляции?

– Наши предки развивались на первичной планете много миллионов лет назад. Когда их общество развилось до необходимого уровня, они начали пользоваться Вселенной и понимать ее. Примерно десять тысяч ваших лет тому назад мы вернулись на нашу планету, познав Вселенную и изучив ее законы. Но мы обнаружили, что общество, породившее нас, разложилось. Мы такое, конечно, допускали. Но что мы недостаточно хорошо поняли, так это размеры, до которых мы сами физически изменились за время наших странствий. Мы бессмертны в том смысле, что будем существовать до конца настоящей фазы Вселенной. Это знание, естественно, изменило нашу психологию… И по вашей терминологии, мы стали суперлюдьми, но мы чувствуем, что это скорее потеря, чем достижение. Мы решили попытаться воспроизвести цивилизацию, породившую нас. На Земле оставалось несколько примитивных обитателей, у которых уже началось перерождение организма. Мы обновили планету, придав ей сущность, свойственную первоначальной Земле, когда цивилизация впервые начала принимать какие-то реальные формы. Мы предполагали, что обитатели отреагируют на это. Мы надеялись, и не было причин предполагать другое, на развитие расы, которая быстро достигнет уровня цивилизации, при котором появились мы. Но первый эксперимент провалился – обитатели остались на том же уровне варварства, на котором мы застали их, но начали воевать друг с другом. Мы решили создать совершенно новую планету и попытать счастья снова. Тогда, чтобы не нарушать баланса во Вселенной, мы расширили “бытие” до того, что вы, кажется, называете субпространством и создали там новую планету. Она тоже не была идеальной, но выявила недостатки нашей работы. После этого мы обнаружили более тысячи симуляций первичной Земли и постепенно приблизились к пониманию всей сложности проекта, который мы задумали. На каждой планете все имело свою роль. Все связано в неотъемлемой структуре. У людей каждой симуляции, животных, зданий, деревьев была физическая роль в экологии и социальной природе планеты, у них была психологическая роль – символическая. Это было сделано потому, что мы обнаружили, что население каждой новой симуляции (которое было скопировано с заброшенных ранее симуляций) полезно облекать в конкретную форму и драматизировать его символическую и психологическую роль до полной активации. В некоторой степени это было также профилактикой и во многом заменило рождение и детство взрослых особей, которых мы использовали. Вы, несомненно, заметили, что на новой симуляции нет детей. Мы обнаружили, что детей очень трудно использовать во вновь созданном мире.

– Но для чего все эти симуляции? – спросил Фаустаф. – Почему не одна планета, направленная по пути, который вам нужен?

– Мы попытались создать идентичную эволюционную модель общества, создавшего нас. И, возможно, это невыполнимо, как вы предполагаете. Психологический рост происходит слишком быстро. Все это обсуждалось еще до создания первой симуляции.

– Почему вы не можете вмешаться прямо? А теперь вы разрушаете миры с такой же легкостью, как и создаете.

– Они нелегко создаются, и их не просто разрушить. Мы не осмеливались обнаружить наше присутствие на симуляциях. Мы не существовали, когда развивались наши предки и, следовательно, никто не приглашает нас сейчас. Мы используем андроидов для разрушения заброшенных симуляций, а для более тонких работ использовали существ, более близких к людям, идентичных тому существу, которое доставило вас сюда. Они кажутся людьми, и естественно предположить, что если их деятельность обнаруживается и их миссия проваливается, трудно представить, что они применяются другими разумными созданиями. Это очень тонкий эксперимент, и особенно после того, как в него были вовлечены такие сложные существа, как вы, и мы не можем себе позволить вмешаться непосредственно. Мы хотим стать богами. Религия имеет значение для ранних стадий развития общества, но скоро эту функцию стала выполнять наука. Обеспечивать ваших людей “доказательствами” cуществования сверхъестественных существ будет против наших интересов.

– А как же убийство людей? У вас нет моральной позиции относительно этого?

– Мы убили очень немногих. Обычно население одной симуляции перемещается на другую. Только дети уничтожаются в любом случае.

– Только дети!

– Я понимаю ваш ужас. Понимаю ваши чувства относительно детей. Их необходимо, по вашим понятиям, иметь. По нашим же понятиям, вся раса – это и есть наши дети. Ваши чувства законны. Мы не обладаем такими чувствами, поэтому для нас они не имеют силы.

– Я вижу! – крикнул Фаустаф. – Но у меня есть эти чувства. Кроме того, я вижу изъян в ваших аргументах. Мы знаем, что наши дети будут развиваться не как наши собственные двойники. Это разрушает прогресс.

– Прогресс нам не нужен. Мы знаем основные законы всего. Мы – бессмертны! Мы уверены!

Фаустаф нахмурился на мгновение, потом спросил:

– Какие у вас существуют удовольствия?

– Удовольствия?

– Что заставляет вас смеяться, например?

– Мы не смеемся. Мы можем испытывать радость, если наш эксперимент будет удачным.

– Значит, сейчас у вас нет радостей? Ни чувственных, ни интеллектуальных?

– Никаких.

– Но тогда вы мертвы – по моим представлениям, – сказал Фаустаф. – Неужели вы не видите, что ваша энергия затрачена на бесполезный эксперимент? Позвольте нам размножаться, как у нас получится, или уничтожьте, если так суждено. Позвольте мне принести знание, которое вы мне дали, назад, на З-0, и рассказать всем о вашем существовании. Вы держите их в страхе, вы обрекаете их на отчаяние, вы держите их в неведении. Обратите внимание на самих себя – поищите удовольствия, создайте вещи, приносящие вам наслаждение. Возможно, что со временем вы и достигнете успеха в воссоздании того Золотого Века, о котором вы говорите, но я сомневаюсь. Даже если бы вам это удалось, это было бы ненужным достижением, если бы в результате эксперимента получилась раса, подобная вам. Вам не откажешь в логике. Это так. Так примените же ее для обнаружения удовольствий. Где ваше искусство, ваши развлечения, ваши радости?

– У нас нет ничего. Нам не использовать их.

– Найдите пути использования.

Гигант поднялся. Одновременно встали и его товарищи. Снова они ушли. И Фаустаф ждал, предполагая, что они обсуждают сказанное им.

Наконец они вернулись.

– Возможно, что вы помогли нам, – сказал гигант, когда все уселись.

– Вы согласны оставить З-0 развиваться без постороннего вмешательства? – спросил Фаустаф.

– Да. И мы позволяем оставшимся субпространственным симуляциям жить. При одном условии.

– Каком же?

– Наше первое нелогичное действие – наша первая шутка: пусть все тринадцать оставшихся миров-симуляций существуют вместе в одном и том же пространстве-времени. Какое влияние это окажет на структуру Вселенной, мы не знаем, но это внесет элемент неопределенности в нашу жизнь и поможет нам в поисках наслаждений. Мы увеличим Солнце и заменим другие планеты нашей Солнечной системы, ибо тринадцать планет образуют значительно большую массу, находясь вблизи друг от друга. Они будут взаимно достижимы. Мы чувствуем, что создадим что-то, не имеющее большого практического значения, но это будет приятно и необычно для глаза. Это будет первая подобная вещь во Вселенной.

– Вы, конечно, работаете быстро, – улыбнулся Фаустаф. – Я увижу результаты.

– Физической опасности от наших действий не будет. Это будет эффектно, мы чувствуем.

– Значит, это все. Вы забрасываете эксперимент. Я не думал, что вас будет так легко переубедить.

– Вы освободили что-то в нас. Мы гордимся вами. Случайно мы сами создали именно вас. Строго говоря, эксперимент мы не прерываем. Мы просто позволяем ему развиваться самостоятельно. Спасибо.

– И вам спасибо. Как мне вернуться?

– Мы вернем вас на З-0 обычным способом.

– А что будет с Мэгги Уайт? – спросил Фаустаф, поворачиваясь к девушке.

– Она останется с нами. Она может нам помочь.

– Тогда до свидания, Мэгги, – Фаустаф поцеловал ее в щеку и пожал ей руку.

– До свидания, – улыбнулась она.

Стены из света сомкнулись, подхватывая Фаустафа. Вскоре они приняли очертания комнаты в доме.

Он снова был на З-0. Единственным отличием было то, что исчезло оборудование. Он вышел через парадную дверь навстречу Гордону Оггу и Нэнси, идущим по тропинке.

– Хорошие новости, – улыбнулся он, подходя к ним. – У нас будет много работы, чтобы можно было бы организовать здесь все.