Ритуалы бесконечности

I. ВЕЛИКАЯ АМЕРИКАНСКАЯ ДОЛИНА

В каталоге профессора Фаустафа этот мир был обозначен под номером З. Профессор вел свой огненно-красный “бьюик” по запущенной автостраде, пересекающей сверкающую, точно бриллиант, солевую равнину, осторожно управляя машиной, подобно капитану, который ведет свою шхуну между песчаными отмелями.

Вокруг расстилалась равнина, широкая, тихая и безжизненная, под яркими лучами стоящего в зените металлически-голубого неба солнца. Эта Земля была небольшой, и суша, и океан на ней были взаимными продолжениями друг друга.

Управляя машиной, профессор мурлыкал песенку. Его тело покоилось на обоих передних сидениях. Солнце играло капельками пота на его красном от загара лице, отражалось в поляроидных очках, сверкало на деталях машины, еще не покрытых равнинной пылью. Машина рычала, точно зверь, и профессор Фаустаф подтягивал ей в тон.

Он был одет в гавайскую рубаху и золотистые шорты, мокасины и бейсбольную шапочку. Фаустаф весил без малого 130 килограммов и ростом был в добрых шесть с половиной футов… Крупный мужчина! Хотя он управлял машиной с осторожностью, тело его было расслаблено, мозг отдыхал. В этом мире он был дома, как, впрочем, и во многих других. Экологический баланс этой Земли был нарушен, и планета не могла поддерживать условия, необходимые для жизни. А профессор Фаустаф и его группа поддерживали жизнь не только здесь, – почти во всех мирах. Это была большая ответственность, но профессор хладнокровно нес ее.

Столица Великой Америки, Лос-Анджелес, осталась в двух часах езды позади, и он ехал в Сан-Франциско, где у него был штаб. Он рассчитывал быть там на следующий день, а сейчас хотел остановиться в мотеле, отдохнуть и продолжить дорогу утром.

Всматриваясь вперед, Фаустаф внезапно увидел человеческую фигуру, стоящую на обочине автострады. Это была девушка, одетая только в купальник, и махавшая рукой, чтобы он остановился. Профессор затормозил. У девушки были прелестные рыжие волосы, длинные и прямые, веснущатый носик и большой чувственный рот.

Фаустаф остановил машину перед нею.

– Что случилось?

– Водитель грузовика, который согласился подбросить меня до Фриско, высадил меня, когда я отказалась пойти с ним поиграть в заросли кактусов, – ее голос был мягок и слегка ироничен.

– Он что, не понимал, что ты могла умереть под этим солнцем раньше, чем кто-либо проехал бы здесь?

– Он, возможно, даже хотел этого. Он же был очень расстроен.

– Садитесь… – Многие молодые женщины привлекали Фаустафа, но особенно рыжеволосые. И когда она втиснулась на сиденье рядом с ним, он задышал тяжелее. Его лицо, казалось, приняло более серьезное выражение, когда он взглянул на нее, но она ничего не сказала.

– Меня зовут Нэнси Хант. Я из Лос-Анджелеса. А вы?

– Профессор Фаустаф. Я живу во Фриско.

– Профессор? Вы не выглядите как профессор. Больше похожи на бизнесмена или даже на художника.

– Простите, но я физик, специалист во многих областях этой науки, – он улыбнулся, и она улыбнулась в ответ. Ее глаза потеплели. Фаустаф заинтересовал ее, как и большинство других женщин. Сам же он считал это нормальным явлением и не задумывался над тем, почему он удачлив в любви. Женщинам в нем нравилось то, что он любил, не задавая вопросов. А острый ум делал профессора интересным для большинства людей, которые его знали.

– Зачем вы едете во Фриско, Нэнси? – поинтересовался он.

– О, я путешествую, кажется…

– Кажется?

– Да… Я была в группе пловцов, но отстала. Шла по улице и увидела этот грузовик. Я остановила его и спросила водителя, куда он едет. Он ответил, что во Фриско. Так я отправилась во Фриско.

Фаустаф засмеялся:

– Весьма порывисто! Это мне нравится.

– Один мой приятель называет меня угрюмой, но не импульсивной.

– Ваш приятель?

– Да, мой бывший приятель… с этого же утра, я полагаю. Он проснулся, сел на постели и сказал: “Если не выйдешь за меня замуж, Нэнси, то я ухожу”. Замуж за него я не хотела, сообщила ему об этом, и он ушел, – она засмеялась. – Он вообще-то был неплохим парнем.

Шоссе пересекало бесплодную равнину.

Фаустаф и Нэнси разговаривали и постепенно прижимались все ближе друг к другу. А немногим позднее профессор обнял девушку и поцеловал ее.

После полудня они были расслаблены и довольствовались молчаливым присутствием друг друга.

Колеса вращались, оси вибрировали, песок хлестал в ветровое стекло, а над головой, в яркой голубизне, сияло большое жаркое солнце. Широкая равнина простиралась на сотни миль во все стороны, ее разнообразили только редкие заправочные станции, мотели вдоль единственной дороги да редкие группки кактусов. Только Город Ангелов лежал в центре Равнины. Остальные города: Сан-Франциско, Нью-Орлеан, Сент-Луис, Санта-Фе, Джексонвилл, Хьюстон и Феникс располагались вдоль побережья. Человек, попавший сюда с другой Земли, не смог бы узнать очертаний континента.

Профессор Фаустаф что-то напевал, пока крутил руль, старательно объезжая выбоины на шоссе и места, где образовались песчаные наносы.

Его мурлыканье и общий покой были прерваны сигналом приемника. Взглянув на девушку, профессор решился и, пожав сам себе плечами, открыл ящик для перчаток и щелкнул выключателем. Из динамика раздался торопливый голос:

– Фриско вызывает профессора Ф. Фриско вызывает профессора Ф.

– Профессор Ф, слушает, – ответил Фаустаф, всматриваясь в дорогу впереди, слегка отжимая акселератор. Нэнси нахмурилась.

– Что это? – спросила она.

– Что-то вроде личного радио. Я пользуюсь им для связи со своим штабом.

– С ума сойти!

– Профессор Ф, вас слушает, – неторопливо повторил он. – Примите во внимание: условие С. – Фаустаф предупреждал Базу, что он не один.

– Вас поняли. Два сообщения. На З-15 ожидается ситуация Н8, квадраты 33, 34, 41, 42, 49 и 50. Представители с З-15 запрашивают о помощи. Предлагаем использовать для связи И-эффект.

– Что-нибудь плохое?

– Они говорили, что плохо.

– Ясно. Постараюсь все сделать как можно скорее. Вы сказали, что есть два сообщения?

– Мы обнаружили туннель или его следы. Не наш; мы полагаем, что Р-отряда. Он где-то в нашем районе. Думаем, это заинтересует вас.

Удивленный Фаустаф взглянул на Нэнси.

– Спасибо, – сказал он в микрофон. – Буду во Фриско завтра. Информируйте меня обо всем.

– О'кей, профессор. Отбой.

Фаустаф снова засунул руку в отделение для перчаток и выключил приемник.

– Фу, – усмехнулась Нэнси. – И это все, о чем разговаривают физики? Я рада, что в школе учила только эсперанто.

Фаустаф знал, что должен подозревать ее, но не мог поверить, что она представляет угрозу.

Его контора во Фриско поддерживала связь по радио без крайней необходимости. Они сообщили о Ситуации Нарушения Вещества, обнаруженной на пятнадцатой и последней Земле. Эта Ситуация могла привести к полному разрушению планеты. Обычно его агенты справлялись с Ситуацией, и если они просят помощи, это означает, что дело плохо. Позже Фаустаф должен будет оставить девушку где-нибудь и использовать инвокар – аппарат, лежащий в багажнике машины, – который связал бы его с одним из агентов через субпространственные уровни, чтобы Фаустаф мог говорить с ним непосредственно и точно узнать, что же случилось на Земле-15. Другая часть информации касалась его врагов – таинственного Р-отряда, который, как думал Фаустаф, был предназначен для создания Ситуации неустойчивости там, где появлялся агент или агенты Р-отряда. Поэтому он должен был подозревать Нэнси Хант и быть осторожным. Ее появление на шоссе было достаточно таинственным, хотя он и был склонен верить ее рассказу.

Она снова усмехнулась и залезла в карман его рубашки, чтобы достать сигареты и зажигалку, сунула ему сигарету в губы и поднесла огонь так, что он был вынужден нагнуть свою большую голову.

К вечеру, когда солнце уже садилось, впереди показалась ограда мотеля. Надпись на ограде гласила: ”ЛА РЛЕС БОНАН МОТЕЛОН”. Немного дальше находилось здание отеля с новой надписью: “РЛУВАТА МОПЕЛИ. БОНВОЛИ ЕСТУ КИН НИ”.

Фаустаф читал на эсперанто довольно бегло. Это был официальный язык, хотя лишь немногие использовали его для общения в повседневной жизни. Надписи сообщали, что перед вами лучший мотель в округе с бассейном, музыкой и развлечениями. Мотель не без юмора был назван “ЗАВТРА ДОЖДЬ” и приглашал гостей.

Немного дальше, за оградой, они свернули на дорогу, ведущую к автомобильной стоянке. Там были только две машины: черный “тандерберд” и белый английский “МД”. Приятного вида девушка в юбке с оборками и шапочке с козырьком появилась перед ними, когда они вышли из машины.

Фаустаф взглянул на девушку: рядом с ним она казалась совсем маленькой. Он сунул в карман солнечные очки и вытер лоб желтым носовым платком.

– Есть номера?

– Конечно, – улыбнулась девушка, быстро взглянув на Нэнси. – Сколько нужно?

– Один двойной или два одинарных, – сказал профессор. – Не имеет значения.

– Не уверена, что у нас найдется кровать персонально для вас…

– Я сожмусь в маленького, – засмеялся Фаустаф. – Об этом не беспокойтесь. Но у меня имеются кое-какие дорогие вещи в машине. Если я ее запру, они будут в достаточной безопасности?

– Единственные воры в этих местах – койоты, – улыбнулась она. – Им придется научиться управлять автомобилем, когда обнаружат, что машины – это единственное, что можно воровать.

– Неважные дела?

– Разве они бывают хорошими?

– Отсюда и до Фриско есть еще несколько мотелей, – сказала Нэнси, беря Фаустафа под руку. – Как же они существуют?

– В основном, за счет правительственных субсидий, – ответила девушка. – Правительство владеет заправочными станциями и мотелями Великой Американской Долины. А как же иначе попасть в Лос-Анджелес?

– Самолетом, – предположила Нэнси.

– Я так и думала, что вы это скажете, – сказала девушка. – Но шоссе и мотели были здесь еще до авиалиний. Кроме того, некоторые предпочитают пересекать Равнину на автомобиле.

Фаустаф вернулся к машине и включил контрольное поле. Раздалось жужжание, когда оно расширилось до размеров автомобиля. Он запер дверцы, открыл багажник, выключил часть оборудования и снова закрыл его. А затем он обнял Нэнси и сказал:

– Хорошо, пойдем немного подкрепимся.

Девушка в шапочке и юбке показала дорогу к главному зданию. В нем было номеров двенадцать.

В ресторане был еще один посетитель. Он сидел около окна и смотрел на равнину. Светила большая полная луна.

Фаустаф и рыжеволосая сели за столик у стойки и просмотрели меню. Предлагались бифштекс, гамбургер и несколько традиционных блюд. Девушка, встретившая их на автостоянке, теперь вышла из двери за стойкой и спросила:

– Что пожелаете?

– Вы выполняете здесь всю работу? – поинтересовалась Нэнси.

– В основном, да. Мой муж занимается газовыми насосами и выполняет черновую работу по дому. Вообще здесь не так много работы, кроме, пожалуй, поддерживания помещений в приемлемом состоянии.

– Надо полагать, – согласилась Нэнси. – Я хочу большой бифштекс и салат.

– Мне то же самое, но только четыре порции, – добавил Фаустаф. – Потом еще три вашей содовой “Радуга” и шесть чашечек кофе со сливками.

– Побольше бы таких клиентов, как вы, – сказала девушка без усмешки. Она посмотрела на Нэнси. – А вам еще что, дорогая?

Рыжая Нэнси засмеялась:

– Мне ванильное мороженое и кофе со сливками.

– Проходите и садитесь. Все будет готово через десять минут.

Они прошли к столу. Наконец Фаустаф увидел лицо единственного посетителя. Тот был бледен, с черными волосами, опрятной жиденькой бородой и усами, чертами лица аскета, губы его кривились, когда он смотрел на луну. Внезапно он повернулся и взглянул на Фаустафа, слегка кивнул головой и снова отвернулся к окну. Его глаза были горящими, черными и язвительными.

Очень скоро вернулась девушка, неся заказанное.

– Ваше мясо в этом блюде, – сказала она, ставя поднос на стол. – А ваше – в этих двух поменьше. Годится?

– Хорошо, – крякнул Фаустаф.

Девушка переставила тарелки с подноса на стол. Немного поколебавшись, она обратилась к другому посетителю:

– Вы хотите еще что-нибудь, э… герр Стивел… бир?…

– Штайфломайс, – он улыбнулся ей. Хотя его обращение было любезным, в нем все же сквозило что-то язвительное, уже отмеченное Фаустафом. Казалось, это расстроило девушку, и она отошла за стойку.

Штайфломайс снова посмотрел на Фаустафа и Нэнси.

– Я приезжий. В вашей стране впервые, и вот беспокоюсь, не следовало ли мне взять какой-нибудь псевдоним, – сказал он, – который произносился бы легче?

Рот у Фаустафа был набит мясом, поэтому он промолчал. Но Нэнси вежливо сказала:

– О, и откуда вы, мистер…

– Штайфломайс, – засмеялся он. – Моя родина – Швеция.

– Здесь по делам или на отдыхе? – осторожно спросил Фаустаф.

Штайфломайс казался лживым:

– Всего понемногу. Эта равнина великолепна, не правда ли?

– Хотя немного жарковато, – хихикнула рыжая Нэнси. – Вы, наверное, не привыкли к такому там, откуда приехали?

– В Швеции достаточно теплое лето, – парировал Штайфломайс.

Фаустаф осторожно оглядел Штайфломайса. Во взгляде профессора не было настороженности, но что-то подсказывало ему, что Штайфломайсу не следует доверять.

– Куда направляетесь? – спросила Нэнси. – Лос-Анджелес или Фриско?

– Лос-Анджелес. У меня дела в столице.

Лос-Анджелес, а вернее, Голливуд, где находился Светлый Дом и Храм правительства, был столицей Великой Американской Конфедерации.

Фаустаф доел второй и третий бифштексы.

– Вы должны быть одним из тех людей, о которых мы говорили раньше, – сказал он, – которые предпочитают автомобиль самолету.

– Я не в восторге от полетов, – согласился Штайфломайс. – И потом не увидишь страну, не правда ли?

– Конечно, – согласилась Нэнси. – Если уж вам нравятся подобные пейзажи.

– Я от них в восторге. – Штайфломайс улыбнулся. Затем он поднялся и откланялся. – А теперь прошу меня извинить: мне завтра рано вставать.

– Спокойной ночи, – сказал Фаустаф набитым ртом. Снова у Штайфломайса появилось это непонятное выражение в черных глазах. И снова он так же быстро отвернулся. Он покинул ресторан, кивнув девушке за стойкой, готовившей Фаустафу содовую. Когда он вышел, девушка подошла к ним.

– Как он вам? – спросила она Фаустафа.

Профессор засмеялся.

– У него талант привлекать к себе внимание, – сказал он. – Я думаю, он из тех людей, что напускают на себя загадочность специально для окружающих.

– Верно, – поддержала девушка с энтузиазмом, – я с вами согласна. От него у меня мурашки по коже.

– А по какой дороге он сюда приехал? – поинтересовался профессор.

– Не заметила. Вместо адреса он назвал отель в Лос-Анджелесе. Может, он приехал оттуда?

Нэнси отрицательно покачала головой:

– Нет, он туда направляется. Он сам сообщил нам об этом.

– Если я понял его правильно, – Фаустаф пожал плечами, – то единственное, чего ему хочется, – чтобы люди, разговаривающие с ним, удивлялись ему. Встречал таких…

Затем девушка проводила их в номер. Там стояла большая двуспальная кровать…

– Она больше, чем наши обычные кровати. Можно сказать, сделана для вас.

– Вы очень внимательны, – улыбнулся он.

– Спите спокойно. Доброй ночи.

– Доброй ночи.

Рыжая Нэнси поспешила забраться в кровать сразу, как только девушка вышла. Фаустаф обнял ее, поцеловал, постоял немного, достал маленький зеленый вельветовый колпак из кармана шорт и натянул его на голову, прежде чем раздеться.

– Ты сумасшедший, Фасти, – хихикнула рыжая, с удовольствием потягиваясь. – Я тебя никак не пойму.

– Дорогая, никогда и не поймешь, – сказал он, разделся и погасил свет.

Спустя три часа он был разбужен давлением в висках и беззвучной вибрацией.

Он сел на кровати, откинул одеяло и тихо встал, стараясь не разбудить девушку.

Инвокар был готов к действию. Лучше всего унести его на равнину как можно скорее.