Робин Гуд (с иллюстрациями)

18. О БИТВЕ РОБИНА С ГАЕМ ГИСБОРНОМ

Толпа корабельщиков ожидала на пристани смелых мореходов. Но Робин Гуд смотрел не на них: он увидел на берегу рядом с хромым из Трента младшего из сыновей вдовы.

– Что в Вирисдэле? – спросил он, спрыгнув на пристань, прежде чем французы успели бросить якорь.

– Беда в Вирисдэле, – ответил сын вдовы, которого звали Джеком. – В замке нет ни стрел, ни пищи. Шерифовы люди продолжают осаду. Они разведали, что ты со стрелками ушёл из замка подземным ходом. Билль Статли и я, мы пошли на охоту, но стражники выследили нас, когда мы вышли из подземелья, и погнались за нами…

Робин с тревогой заглянул в глаза юноши.

– И где же Билль?

– Шериф настиг нас у Понтефракта, – продолжал Джек, не отвечая на вопрос. – Добрые крестьяне вступились за нас, узнав, что мы – твои люди. Билль Статли повёл их против шерифа, а мне приказал скакать к тебе, чтобы ты поспешил на помощь Ричарду Ли.

– Кто в замке? – быстро спросил Робин.

– Энгельрик Ли, мои братья, Скарлет и Эльфер.

– Много людей взял шериф с собой к Понтефракту?

– С ним восемнадцать стражников и рыцарь, одетый в конскую шкуру, с рогами на шлеме.

– Гай Гисборн, – сказал Робин, нахмурившись.

Он постоял в раздумье, глядя, как под надзором стрелков французские корабельщики сносят на берег своё добро. Связки луков и куча колчанов быстро росли на пристани, радуя сердце стрелка. И когда снова он поднял глаза на юношу, хмурая тень сбежала с его лица, а голос был весел.

– Ничего, молодец! – воскликнул он. – Ты видишь, не зря мы ходили в море: теперь есть у нас чем попотчевать наших врагов. Где твоя лошадь, парень?

– Пала. – Юноша кивнул на дорогу, где, облепленная роем мух, лежала конская туша. – Но я приготовил здесь двух лошадей. Они накормлены и стоят под седлом.

Робин Гуд поправил колчан на спине.

– Маленький Джон, – крикнул он, – мы поедем с тобой вперёд! А ты, фриар Тук, веди ребят в Вирисдэль выручать старого Ричарда Ли. Торопись! Может быть, уже поздно. Бросьте здесь все добро, нам сбережёт его хозяйка «Зелёных весел». Оружие возьмите с собой, до последней стрелы. Поскорей развяжитесь с французами и не мешкайте ни минуты. Ты, молодец, слушайся фриара Тука, как господа бога.

Младший сын вдовы с завистью посмотрел на Маленького Джона, потому что ожидал, что сам поедет с Робином; и, когда пыль взвилась под копытами двух коней, слеза прокатилась по его запылённой щеке.

А Робин с Маленьким Джоном скакали, не щадя лошадей, весь вечер и добрую часть ночи.

Уже села луна и засвистали птицы в лесу, когда они спрыгнули наземь возле харчевни «Синий вепрь» в Сайлсе и, бросив поводья, стукнули в дверь.

Передохнув часок и подкрепившись, пока хозяин добывал свежих коней, они поскакали дальше.

Лес подступил к самой дороге, и Маленький Джон, ни слова не говоря, свернул на лесную тропу. Робин Гуд похвалил его за осторожность. Копыта коней бесшумно ступали по мху и траве, а лесная чаща скрывала всадников от людского глаза.

У ручья, через который переброшен был шаткий мостик, стрелки переглянулись. Много лет назад на этом мостике Робин впервые встретил своего верного друга. Ни тот, ни другой не хотели уступить дорогу, а двоим разойтись было негде. Они дрались на зыбких брёвнах до тех пор, пока тяжёлая дубина Джона не сбросила Робина в воду.

– Скажи, – спросил Маленький Джон, спрыгивая с лошади, чтобы перевести её через студёный поток, – ведь ты мог одолеть меня тогда, если бы захотел? Ты нарочно уступил мне в тот день?

Робин лукаво усмехнулся.

– Не всегда побеждают силой, – сказал он. – Расшиби я тебе голову тогда, разве был бы у меня сегодня спутником Маленький Джон?

Олень, склонив ветвистые рога, пил воду выше по течению ручья. Из-за зелёной завесы плакучих ив стрелкам было видно, как насторожился он, услышав их голоса. Смоченные водой губы оленя блестели серебром; он вскинул голову выше, ловя ветерок чуткими ноздрями, потом сорвался с места, и сучья затрещали на его пути.

Вдруг треск сучьев прекратился так резко, что Робин тотчас же вопросительно взглянул на Маленького Джона. Тот молча кивнул головой и привязал к дереву свою лошадь и лошадь Робина. Пригнувшись к земле, стрелки скользнули в чащу и побежали по лесу, осторожно перепрыгивая через сухой валежник, чтобы не выдать себя случайным звуком.

На лужайке рядом с вывороченным грозой клёном лежал, подмяв под себя передние ноги, олень. Из шеи, пробитой стрелой, фонтаном била кровь. Человек в рогатом шлеме раздвинул ветви, придерживая накинутую на плечи конскую шкуру.

– Вот и он, – шепнул Робин Маленькому Джону. – Давно я ждал этой встречи!

Тут Робин Гуд согнул свой лук и накинул петлю тетивы на зарубку.

– Скачи в Понтефракт, я догоню тебя по дороге.

– Уж лучше я подожду, – возразил стрелок. – Не много времени нужно, чтобы спустить стрелу.

Робин Гуд покачал головой.

– Неужто я стану стрелять в него из-под куста, как в оленя? Не думаешь ли ты, что я откажусь от драки с Гаем Гисборном? Спеши в Понтефракт. Если шериф схватил Билля Статли, он недолго будет раздумывать, прежде чем вздёрнуть его под перекладину.

Стрелок с беспокойством окинул взглядом могучую фигуру рыцаря, склонившегося над оленем.

– Пусти меня с ним подраться, а сам скачи в Понтефракт.

Робин Гуд уловил тревогу в словах стрелка. Он положил ему на плечо свою тяжёлую руку.

– Такого подарка не вправе требовать от меня даже ты, Маленький Джон, – сказал он твёрдо. – Ни разу за долгие годы я не приказывал тебе как начальник. Теперь…

Стрелок безропотно повернулся и исчез в кустах. Робин Гуд подождал, пока в шелест листвы и рокот ручья не вплёлся глухой перестук копыт. Тогда, раздвинув орешник, он шагнул на лужайку.

– Поглядеть на оленя – ты стрелок неплохой, – сказал он. – Только придётся мне представить тебя шерифу, рыцарь, за то, что ты свалил оленя в королевском лесу!

– А ты кто такой, что тревожишься о королевских оленях? – спросил рыцарь, выставив грудь вперёд.

– Я лесничий здешних лесов, – ответил стрелок. – И напрасно ты смеёшься, рыцарь, потому что если шериф не вздёрнет тебя на верёвку, то уж, верно, прикажет отсечь тебе правую руку, чтобы неповадно было тревожить красного зверя.

– Ну, мы с шерифом друзья, охотимся вместе. А вот если ты – лесничий в этих лесах, то, наверное, укажешь мне, где найти разбойника, по имени Робин Гуд.

– А какая мне будет за это награда?

Рыцарь сунул руку в кошель, привязанный к поясу, и побренчал золотом.

– Хорошо, – отвечал стрелок. – Мне знакомы все тропы в Бернисдэльском лесу, и я помогу тебе отыскать молодца. Но известно ли тебе, рыцарь, что Робин Гуд – отличный стрелок? Я боюсь подвести тебя под его стрелу, потому что, клянусь святым Кесбертом, он пристрелит тебя, как сурка.

Лицо рыцаря покраснело, одна бровь поднялась выше другой.

– Дерзок же, ты, лесничий, – сказал он, – и я проучу тебя, когда придёт время! А теперь покажи мне разбойничье логово, потому что я тоже не первый день держу в руках этот лук.

– Прежде покажи мне своё искусство, рыцарь. Видишь омелу на дикой груше? Пусть это будет наша мишень. Она висит на тонком стебле. Если меток твой глаз и верна рука, но собьёшь ли омелу стрелой?

Стрела Гая Гисборна пронизала зелёный шар, и несколько узких листочков, кружась, слетели на землю. Стрела Робина прошла на дюйм от стебля. Они выстрелили по второму разу, и зелёный шар вздрогнул, лениво запрыгал по веткам и свалился к ногам стрелка.

– Отличный выстрел! – воскликнул рыцарь. – Скажи мне своё имя, лесничий, чтобы я знал, как зовут лучшего лучника в наших краях.

– Таиться мне незачем, – ответил Робин, – но прежде я хотел бы услышать, как зовут шерифова друга, который бьёт запретную дичь в королевском лесу.

– Зовут меня сэром Гаем Гисборном, стрелок. Я брожу в этих лесах давно, и совсем не олени нужны мне. Я ищу проклятого виллана, который посмел поднять руку против своего господина и вскружить головы крестьянам всей округи, нарушив порядок, положенный богом и королём. Веди меня туда, где скрывается от правосудия Робин Гуд.

– Я – бернисдэльский Робин Гуд, из города Локсли, и рад помериться с тобой силами, рыцарь!

Мечи зашипели, вылетая из ножен, и сшиблись над головами виллана и господина. Солнце играло на полированной стали, вспыхивая, потухая и вспыхивая снова. В начале схватки мечи были острее свежего осколка кремня, а щиты сверкали чернью и серебром и пёстрой эмалью гербов. Круторогий бык грозился с родового щита Гая Гисборна, лилия и шахматная доска блестели лазурью на щите Робина, добытом в морском бою у французов. Потом иззубрилась сарацинская сталь мечей, лопнули железные обручи на щитах, искрошились эмаль, серебро и чернь; иссечённые ударами обломки отлетали в траву. Меч рыцаря был на четыре пальца длиннее меча стрелка, и первым пришёл в негодность щит Робин Гуда.

Бойцы сражались молча, и только скрежет стали не умолкал ни на миг. Ноги бойцов утоптали траву на лужайке. Тяжёлый удар обрушился на меч Робина, сталь разбилась, как стекло, а конец клинка, сверкнув в воздухе, с лёту вонзился в ствол дерева наискось, как широкий ирландский нож.

Теперь Робин стал пятиться назад, обороняясь обломком меча, который служил ему сразу и мечом, и щитом, и кольчугой.

Он отступал шаг за шагом, пядь за пядью по кругу, пока кольцо не замкнулось и он не ступил на утоптанную траву.

Здесь лежал убитый олень, и, пятясь, Робин споткнулся о него. Тут Гай Гисборн ударил его в бок, и только колчан спас стрелка от неминуемой смерти.

– Ты будешь лизать мне пятки, раб! – прохрипел Гай Гисборн, занося снова свой меч.

– Нет! – крикнул Робин. – Я не умру от руки господина!

Это были первые слова, слетевшие с его уст с начала боя. Отпрянув в сторону, как стрела от спущенной тетивы, он ударил рыцаря обломком меча в живот снизу вверх, как разят ирландским ножом в уличной драке. И удар был так силён, что тупой обломок прошиб кольчугу и по самую рукоять ушёл в тело врага.

Гай Гисборн упал, а Робин повалился с ним рядом. Он был так утомлён, что не мог шевельнуть ни рукой, ни ногой. Но лицо его смеялось, а сквозь мокрые от пота ресницы глаза глядели на солнце, зацепившееся за вершину дуба.

Он лежал и щурил глаза, и солнечный луч запутался у него в ресницах, сверкая огромным радужным щитом, и стрелок то сжимал, то разжимал веки, и радужный щит играл, переливаясь малиновым, жёлтым, зелёным, синим цветом, и Робин смеялся, думая о том, что его враг убит, а он остался жив и жизнь, как капля на ресницах, переливает радугой, звеня малиновым, жёлтым, зелёным и синим шумом.

Грудь стрелка вздымалась ровнее, ровнее, и он уснул. Ему приснился славный бой, толпы вилланов в малиновых куртках, с ирландскими ножами в руках и толпы господ в блестящих кольчугах.

«Ты будешь лизать мне пятки, раб!» – услышал Робин торжествующий голос и тотчас открыл глаза.

Повиснув на самом конце ивовой ветки, над ним покачивался дрозд, а в клюве у птицы извивался тонкий белый червяк.

– Хо-хо-хо, дроздушка! – крикнул Робин так громко, что дрозд выронил свою добычу и скользнул в листву.

Стрелок упёрся в землю рукой и сел.

Он посмотрел на Гая Гисборна, по лицу которого бегали муравьи, и на обломки щитов, и на осколок меча, неподвижно торчавший в корявом стволе, и рассмеялся, потому что трудолюбивый паук успел уже натянуть прозрачную сетку между клинком, дубовой корой и колючим цветком боярышника.

– Всю жизнь ты был негодяем, сэр Гай, а сегодня перестал им быть! – воскликнул Робин, наклоняясь над убитым врагом.

Он сдёрнул с рыцаря конскую шкуру и накинул её себе на плечи. Потом бросил свой колчан, разрубленный врагом, и взял колчан Гая Гисборна и его охотничий рог. И бросил свои ножны, потому что они были коротки для рыцарского меча. Он поднял оба лука и двинулся в путь, тревожа лес весёлым пением серебряного рога. И скоро сумерки заплели своей паутиной лужайку, а примятая трава зашевелилась, расправляя жадные к жизни, живучие стебельки.