Роден

ТРУДНЫЕ ВРЕМЕНА

Роден снова вернулся к жизни, полной напряженного труда и лишений. В настоящее время трудно идентифицировать его безымянные работы, многие из которых к тому же были уничтожены. Автор не очень гордился ими и не любил говорить о них. Тем не менее известно, что он участвовал в оформлении фойе Театра Гете и Театра гобеленов. Последний, превращенный позже в кинотеатр, до сих пор сохранил узкий фасад, декорированный летящими богинями в стиле эпохи Наполеона III.

Во время работы над лепниной орнаментального фасада этого небольшого театра Роден обратил внимание на проходящую мимо привлекательную девушку лет двадцати. Она работала на фабрике готового платья, находящейся по соседству. Худой, бедно одетый, измученный работой, он стеснялся знакомиться с парижанками. Но эта стройная розовощекая девушка не была похожа на типичную парижанку. При виде ее свежего лица и приветливого взгляда Роден вдруг почувствовал, как плавится его застенчивость. Они стали встречаться. По мнению некоторых исследователей, это была его первая любовь. Волею судеб эта женщина станет верной спутницей Родена на протяжении пятидесяти двух лет.

Роза Бёре родилась в крестьянской семье в небольшой деревне в департаменте Верхняя Марна, в Шампани. Она недавно приехала в Париж в поисках заработка и устроилась швеей.

Огюст и Роза полюбили друг друга и решили жить вместе, объединив свои скромные сбережения.

Спустя год родился сын. Но Роден не захотел признать его официально. Роза не стала настаивать. Она была из тех женщин, которые покорны воле своего господина. В результате мальчик носил фамилию Бёре. А так как отец всё же захотел сделать что-то для ребенка, то дал ему собственное имя — Огюст.

Следовало представить маленького Огюста Бёре семье, которая еще ничего не знала о появлении младенца. Встречу с родителями взялась подготовить тетя Огюста Тереза Шеффер, женщина, лишенная предрассудков. Ведь в то время появление внебрачного ребенка вызывало резкое осуждение окружающих. Но Роза произвела на родителей приятное впечатление, разговаривала с ними почтительно, была порядочной и работящей, поэтому семья Огюста приняла ее. Роден заботился о родителях, посещал их, по крайней мере, раз в неделю. К тому времени мать была изнурена постоянной работой, а отец страдал болезнью глаз. Каждый раз, когда Роден вспоминал отца, он говорил о нем с волнением и уважением.

Молодому скульптору было очень трудно работать дома: маленькая узкая комната, рядом — жена и постоянно орущий младенец. Поэтому он почувствовал настоящее облегчение, когда ему удалось, наконец, найти по доступной цене помещение для мастерской. Он вспоминал: «О, моя первая мастерская! Я никогда ее не забуду. Я пережил в ней трудные минуты. К сожалению, на имеющиеся у меня средства я не смог бы найти ничего лучше: на улице Лебрен, рядом с кварталом Гобеленов, я снял конюшню за 120 франков в год. Мне казалось, что она достаточно светлая и просторная. Теперь я мог отходить на несколько шагов от своей глины, чтобы сравнивать ее с натурой. Это всегда было для меня существенным принципом, от которого я никогда не отступал. Потоки воздуха проникали в помещение отовсюду: через плохо закрывавшиеся окна, покоробившиеся от сырости деревянные двери, разбитую черепицу на обветшалой крыше. Поэтому там царили постоянные сквозняки и ледяной холод. В углу был колодец с водой, отчего в конюшне всегда стояла пронизывающая сырость… Даже сегодня я не понимаю, как я смог всё это выдержать!..»

Мы хорошо представляем, как выглядела тогда Роза, потому что она постоянно позировала Родену, по крайней мере, первые годы. Это прекрасный тип крестьянки со строгими и волевыми чертами лица. Мать Огюста тоже была родом из лотарингской деревни. Можно удивляться тому, что Роден, создав первый бюст Розы, назвал его «Миньон» («Милочка»). Манера его исполнения была близка к стилю Карпо, только «Карпо без улыбки». Скульптуры Родена не улыбаются никогда. «Молодая женщина в шляпе с цветами», вылепленная с той же натуры, обладает шармом, во многом обязанным ее декоративной элегантности.

А тело Розы… С ним связана история создания «Вакханки», обернувшаяся настоящей катастрофой, оставившей неизгладимый след в душе Родена. С огромным трудом ему удалось уговорить Розу позировать без одежды. В течение двух лет он напряженно трудился, воплощая в глине красоту обнаженной женщины, ее стройный стан, прекрасной формы грудь, идеальные бедра, сильные руки, упругие крепкие ноги. Он хотел, чтобы его «Вакханка» была одержима страстью, чтобы ее тело трепетало в предвкушении блаженства. Вот что он рассказывал полвека спустя:

«Работа продвигалась очень медленно, но это меня не особенно волновало. С одной стороны, я не хотел утомлять мою подругу, заставляя принять позу, которую ей было бы трудно сохранять длительное время. С другой стороны, я был убежден, что для получения хорошего результата необходимо изображать правду! Таким образом, желая как можно больше приблизиться к натуре, я выбрал довольно простую позу, которую модель могла бы легко принимать снова после небольшого перерыва. Это позволило мне создать правдивый образ.

Работа над этой фигурой продолжалась около двух лет. Тогда мне было 24 года. Я уже был хорошим скульптором. Я видел и старался передать свет, излучаемый натурщицей, как я это делаю сегодня. Скрупулезно воспроизводя рисунки профилей, я внимательно всматривался в них и тратил много времени на работу над ними! Я мог начинать снова и снова — 10, 15 раз, если требовалось; я никогда не удовлетворялся одним. Мне приходилось преодолевать массу материальных трудностей, с которыми я постоянно сталкивался. Все художники и скульпторы, терпевшие нужду, поймут это.

Так как необходимость зарабатывать на жизнь вынуждала меня работать у других, то удавалось выкраивать время для собственного творчества только на рассвете и поздно вечером, когда я возвращался домой.

Воскресенье было нашим праздничным днем. После продолжительного сеанса утром мы отправлялись прогуляться в пригород Парижа, чтобы компенсировать усталость за неделю».

Законченная фигура «Вакханки», к несчастью, не сохранилась. При переезде в другую мастерскую глиняную скульптуру вместе с другими вещами перевозили на тележке. В какой-то момент колесо неожиданно отвалилось, тележка наклонилась, «Вакханка» вывалилась на булыжную мостовую и разбилась на мелкие куски… Поэтому ее нет ни в одном каталоге — она осталась только в воспоминаниях Родена и его друзей.

Следует отметить, что вскоре Роза стала страдать от характера своего возлюбленного. Он, со свойственным художникам эгоизмом, видел в ней только натурщицу. Время, проводимое ими вместе, было целиком посвящено скульптуре, а не любви. Душевные излияния вызывали у Родена ужас, и смиренная Роза боялась его недовольства. Она всячески старалась угодить Огюсту, опасаясь быть брошенной с ребенком, крики которого так мешали работе.

Денег на натурщиков у Родена не было. Поэтому он стал лепить бюст местного бродяги, прозванного Биби. Эта работа отличалась от предыдущих необычайной экспрессией. Странное лицо с глубокими морщинами на лбу и горькими складками у рта несло печать страдания и одновременно достоинства. Сломанный нос только усиливал выражение муки. Созданный Роденом образ вызвал одобрение его друзей. Они говорили, что портрет «прекрасен, как античный». И Огюст решил, что работа достаточно хороша, чтобы представить ее в Салон.18 Но однажды, когда выдался необычайно морозный день и в конюшне-мастерской стоял ледяной холод, бюст раскололся: задняя часть головы отвалилась, уцелела только маска. Но в результате экспрессия образа лишь усилилась. Это подтвердил Родену его друг Легро.

Однако жюри Салона было иного мнения. «Человек со сломанным носом» был отвергнут.

Стоит ли обсуждать причины этого нового удара, нанесенного молодому скульптору мэтрами академизма? Роден считал, и не без оснований, что представленная работа выполнена в духе произведений Античности. А члены жюри вовсе не так представляли себе античную скульптуру, вот и всё. «Человек со сломанным носом», позже воспроизведенный в мраморе и отлитый в бронзе, отражал главное качество молодого скульптора, которое приводило в ужас жюри, — его мощную индивидуальность.

В том же 1864 году, когда Роден повстречался с Розой, он познакомился с Каррье-Беллёзом.19

Далу говорил о Родене не без ревности: «К счастью для него, он не смог поступить в Школу изящных искусств!» — хотя маловероятно, чтобы обучение в ней смогло повредить его яркой индивидуальности. Роден был слишком сильной натурой, чтобы это помешало расцвету его таланта. Доказательство? Тесное сотрудничество с Каррье-Беллёзом в течение пяти лет. Казалось, следовало бы опасаться совместной работы старательного молодого ученика, жаждущего знаний, и преуспевающего мэтра, который был старше его на 16 лет.

Каррье-Беллёз — скульптор поразительной виртуозности, умело использующий свои способности для извлечения максимальной выгоды. Талантливый ученик Давида д’Анже,20 он создает в классических традициях «Вакханку» — образ прекрасной женщины. Эта статуя, удостоенная медали Парижского салона, сделала его звездой в артистических кругах. А критики назвали его «нашим новым Клодионом». Его ловкие руки, предпринимательская жилка и рассудительность позволили ему руководить своей мастерской на улице Тур д’Овернь подобно директору крупного производства. Он осознал, что промышленное искусство — его подлинное призвание. Наняв два десятка рабочих, которые копировали его работы, Каррье-Беллёз стал крупным преуспевающим поставщиком статуэток, ваз, канделябров и настенных часов. Его изделия пользовались большим спросом в среде зажиточной буржуазии, стремившейся окружить себя роскошью.

В то же время Каррье-Беллёз принимал заказы на скульптуры самых разнообразных жанров: религиозные — например «Мессию» для церкви Сен-Венсан-де-Поль в Париже; композиции на мифологические сюжеты — например «Юпитер и Геба», а также военные сцены — например «Смерть Дезе».21 И, конечно, он создает скульптурные портреты знаменитых современников — от Жорж Санд и Ренана22 до Гортензии Шнейдер23 и Наполеона III.

Каррье-Беллёз, жадно хватавшийся за любой заказ, тщательно заботился о том, чтобы выглядеть аристократом: длинные волосы аккуратно зачесывал назад, носил большую фетровую шляпу, туфли с пряжками, черную накидку с большой серебряной застежкой. Одним словом, он во всём был антиподом Родена. Но он мгновенно оценил исключительные способности молодого скульптора и тут же начал их использовать. Несколько недель спустя Роден создал модели в стиле мэтра, но все они по условиям контракта были подписаны именем Каррье-Беллёза.

Положение Родена стало более стабильным, оплата труда — вполне приличной. Именно ему стали доверять создание наиболее изысканных декоративных мотивов и фигур на дверях богатых домов, барельефов для украшения лестниц в особняках. Мы не обнаружили ничего из этих ранних работ, о которых, впрочем, сам автор не любил говорить. Единственное исключение — декоративные украшения особняка маркизы де Паива на Елисейских Полях, дом 25. В этом же особняке Далу (в отличие от Родена, под своим именем) создал камин с сатирами по бокам, вызывавшими у современников восхищение.

Хотя навыки, приобретенные Роденом во время работы в мастерской Каррье-Беллёза, едва ли принесли ему пользу, нельзя сказать, что они были ему вредны. После того как Огюст покинул Каррье-Беллёза, он, довольно часто испытывая денежные затруднения, продолжал создавать, но уже от своего имени, статуэтки в стиле Клодиона. Но так как на этих статуэтках не было штампа с престижным именем Каррье-Беллёза, то Родену с трудом удавалось находить на них покупателей.

Поразительно, что Роден, начав с этих изящных безделушек, пришел затем к созданию восхитительной статуи-скалы, олицетворяющей Бальзака.

Чтобы жить поближе к мастерской Каррье-Беллёза, Роден сначала поселился в Клинянкуре, а затем на вершине холма Монмартр на улице Соль. Эта улица изображена на полотнах Сезанна, Ван Гога и Утрилло.24 Рядом располагалось «Кабаре убийц», где обычно собиралась богема. Десять лет спустя это кабаре станет знаменитым под вывеской «Шустрый кролик». Но Роден, конечно, не посещал кабаре — он работал по 12 часов в день, пил очень редко, не курил никогда.

Шел 1870 год. Разразилась Франко-прусская война. Это была война двух держав за власть и влияние в Европе. Прекрасно вооруженная немецкая армия наносила французским войскам одно поражение за другим.

Родену было тогда 30 лет. Мобилизованный в полк Национальной гвардии, он дослужился до звания капрала. Но повторная медицинская комиссия обнаружила, что у Родена слабое зрение, и он был демобилизован. Не воображайте, что он обрадовался этому: он был патриотом, и поражения французской армии глубоко ранили его. Кроме того, он лишился заработка: война для скульптора — время безработицы и нищеты. Каррье-Беллёз переехал в Бельгию. Как Родену жить и обеспечивать семью? Настала необычайно суровая зима, Париж был осажден неприятелем, население голодало.

Он сообщил Каррье-Беллёзу, что освобожден от службы в армии и находится в бедственном положении. Из бельгийской столицы пришло спасительное письмо. Каррье-Беллёз сообщал, что получил заказ на декорирование здания брюссельской Товарной биржи. Для выполнения этой ответственной работы он нанял целую бригаду бельгийских скульпторов и приглашал Родена присоединиться к ним.

Огюст покидает Розу и сына. Роза работает на фабрике по пошиву военного обмундирования. Его отец, ставший практически слепым, проводит всё время в своем кресле и живет на пенсию.

Роден, отправляясь в Бельгию на заработки, не знал, что именно будет там делать. Прощаясь с близкими, он предполагал вернуться через несколько недель. Но всё сложилось совсем иначе.

Столица Бельгии на сороковом году ее независимости стремительно преображалась. Рядом со старыми кварталами, сохранившими дух былых времен, возводились огромные богатые особняки и общественные здания, например грандиозный Дворец правосудия, располагающийся на площади в 20 тысяч квадратных метров. На строительство Товарной биржи (архитектор Леон Сьюс) были отпущены огромные средства, позволявшие сделать из нее символ процветания страны. Величественное здание биржи с обилием декоративных украшений возводили в стиле тяжеловесного и пышного классицизма, царившего в то время во всех городах мира. Для скульптурных работ было привлечено множество мастеров. Индивидуальная инициатива скульпторов была крайне ограничена. К тому же программа работ не содержала ничего, что могло бы возбудить их воображение.

Каррье-Беллёзу было поручено руководить бригадой декораторов. Он покинул Париж, потому что война лишила его возможности продолжать бурную творческую деятельность. К тому же в Бельгии он получил ответственную должность. Помимо местных скульпторов, в его бригаде работал приехавший с ним Ван Расбург.25 Роден хорошо знал его, поскольку они встречались в мастерской Каррье-Беллёза.

Жизнь Родена в Брюсселе снова сводилась к бесконечному напряженному труду. Весь день он проводил в мастерской или на стройке, а по вечерам в своей комнате лепил статуэтки, которые затем подписывались патроном и успешно продавались.

Роден стремился экономить на всём, питался очень скромно в кабачке на старой улице квартала Биржи, тратился только на самое необходимое, чтобы отправить хоть немного денег семье. Какова судьба Розы, что стало с родителями, когда новые напасти обрушились на Париж? Новости, поступавшие оттуда, были противоречивыми, но всегда вызывали сильное беспокойство. В Париже росло недовольство новым правительством, заключившим позорный мирный договор с Пруссией. Население, во время осады Парижа добровольно вступившее в ряды Национальной гвардии, отказывалось сдавать оружие. В марте 1871 года была провозглашена Парижская коммуна, но продержалась она недолго, всего несколько месяцев. В конце мая правительственные войска жестоко расправились с коммунарами. Последовали репрессии. Лилась кровь. Людей расстреливали сотнями. Начались пожары. Париж был в огне. В этой братоубийственной войне защитников Коммуны с правительственными войсками погибло около тридцати тысяч человек. Город не снабжался продуктами. Говорили о бесконечных очередях у дверей булочных, о магазинах, разграбленных голодающим населением.

Почтовая связь с Парижем прервана. Роден пишет письма, полные тревоги, но ответа нет. Наконец Огюст получает новости от тети Терезы, как-то сумевшей переправить письмо. Они живы: и Роза, и ребенок, и родители. Роза работает. Но какие трудности приходится преодолевать, чтобы добыть съестное!

Огюст пишет Розе, объясняет, что пребывает в крайней нужде. Он надеется, что ситуация изменится к лучшему, но пока всё это неопределенно:

«Мой маленький ангел, я счастлив, что вы целы и невредимы. Только ты долго не пишешь мне, хотя я с нетерпением ожидаю новостей, и не отвечаешь на мои вопросы. Напиши мне подробно, чтобы я знал всё, что ты делала в эти мрачные дни. Я хочу тебя успокоить: обещаю выслать деньги, которые получу в ближайшие дни. Я надеюсь, что мои дела пойдут лучше. Всегда надо надеяться, мой ангел! И если мне придется задержаться в Брюсселе, я организую твой приезд сюда, так как очень скучаю по тебе. Ты мне ничего не пишешь о месье Гарнье и месье Бернаре, которому я отправлю деньги; навести его. Загляни также в мастерскую: не разбил ли он там чего? Я отправил тебе длинное письмо, где расспрашивал о доме, мастерской и обо всём. По-видимому, оно не дошло до тебя. Вообрази себе, моя маленькая Роза, у меня были большие трудности. Около трех месяцев я вообще не работал. Представляешь, как мне было тяжело. Мы поссорились с месье Каррье. И тем не менее дело пойдет. Только нужно, Роза, еще немного подождать. В данный момент у меня нет ни гроша. К счастью, мне помогают аптекарь и один из моих товарищей. Я не представляю себе, как пережил бы это без дружеской поддержки. В предыдущем письме я просил тебя взять мои брюки в ломбарде, не нужно ничего платить. А что месье Тирод? Скажи ему, пожалуйста, что я отправлю ему деньги, как только смогу. Едва ли мы сможем и дальше снимать эту квартиру — слишком дорого. Тем не менее в течение месяца станет ясно, останусь ли я в Бельгии или вернусь. Целую тебя от всего сердца.

Твой друг».

Отправить деньги… А между тем он поссорился с патроном. Причина этой ссоры известна. Каждый вечер после работы он изготавливал небольшие статуэтки для Каррье-Беллёза. У него возникла идея поставить на одной из статуэток собственную подпись и предложить ее скупщику. Его доводы были настолько наивны, что можно было бы даже простить ему подобную бестактность. В самом деле, ведь месье Каррье — мошенник, так как подписывает модели, сделанные руками другого; причем они были настолько искусной имитацией работ мэтра, что тот даже не вносил никаких, даже мелких поправок. Затем произошло то, чего и следовало ожидать: хотя он предложил статуэтку за полцены (25 франков вместо 50), скупщик проявил недовольство и предупредил Каррье-Беллёза, своего постоянного поставщика, а тот пришел в ярость и немедленно уволил Родена.

И вот Роден без работы и, разумеется, без гроша, на содержании доброго друга и аптекаря.

К счастью для него, происходят события, изменившие ситуацию. В Париже после разгрома Коммуны устанавливается относительное спокойствие. Каррье-Беллёз решает вернуться к семье и многочисленным французским клиентам. Он разрывает контракт с бельгийскими работодателями и уезжает в Париж.

Теперь завершением работ по декорированию здания Товарной биржи руководит Ван Расбург. В то же время он решает организовать собственное дело и предлагает Родену стать его партнером. Они уже работали вместе в течение нескольких лет и хорошо знают, на что способен каждый. Они снимают мастерскую в Икселе и заключают контракт, в котором оговорено, что Ван Расбург будет подписывать работы, продаваемые в Бельгии, а Роден — отправляемые на продажу в Париж, а доход они будут делить поровну. Теоретически это были отличные условия, но вскоре Роден почувствовал себя обделенным. Дело в том, что Ван Расбург находил заказчиков на месте, а Роден, пребывая в Бельгии, никого не мог найти во Франции. Так как Роден был куда более плодовит, чем Ван Расбург, и всё время проводил в мастерской, он делал гораздо больше работ без подписи, чем подписанных своим именем. Он с горечью осознавал, что Ван Расбург зарабатывает себе имя на произведениях, автором которых является он сам. Правда, если эти скульптуры и не приносят ему славу, то хотя бы кормят его.

Поэтому сегодня очень трудно определить, какие именно работы этого периода принадлежат Родену. Считается, что он создал скульптурные группы на фасаде биржи — «Африку» и «Азию», кариатид26 и барельефы для интерьера здания. Позже он заявлял, что является автором декоративных фигур во Дворце академий и кариатид на фасадах нескольких домов на бульваре Анспах, но все они подписаны именем его компаньона. Так как Роза оставалась в Париже, Огюст засыпал ее указаниями по поводу скульптур, оставленных в мастерской. Впрочем, эта мастерская обходилась слишком дорого, и ее пришлось освободить. В каждом письме Роден напоминал о том, что глиняные изделия должны быть постоянно накрыты влажными тряпками. Роза добросовестно выполняла все его инструкции. Огюста беспокоило состояние бюста отца Эймара, «Человека со сломанным носом» и особенно «Эльзаски» — выполненного во время осады Парижа бюста Розы с суровым и трагическим выражением лица. И как всегда, всё те же мучительные вопросы о деньгах: «Моя бедная малышка, я не смог отправить тебе деньги, но ты ведь понимаешь, что у меня большие расходы…»; «Напиши мне тотчас же подробное письмо. Я хотел тебе отправить пять франков, чтобы ты устроила скромный ужин, пригласив мадам и месье Пульбеф, но вышлю их в следующий раз. Я хочу, чтобы ты обязательно пригласила их, когда я пришлю деньги». Однажды он отправил ей 65 франков, «из которых 30 для итальянца, который посетит тебя от моего имени, 30 — моим родителям и пять — для тебя, чтобы ты купила себе что-нибудь». О сыне — никогда ни слова. Мать Огюста тяжело заболела во время эпидемии оспы и скончалась так же тихо, как прожила всю жизнь. Так как в доме совсем не было денег, она была похоронена в общей могиле, где именно — никто не знает.

Наконец Роден организовал приезд Розы в Брюссель. Благодаря сотрудничеству с Ван Расбургом он опять стал хорошо зарабатывать. Он также продолжал создавать небольшие статуэтки в стиле Каррье-Беллёза и продавать свои модели литейщикам, отливающим их затем в бронзе, по цене до 80 франков. Кроме того, он стал выполнять бюсты друзей и тех людей, которые оказали ему услуги, а затем щедро раздаривал их.

Роден с Розой поселились в большой комнате в Икселе, недалеко от мастерской. Их жизнь была по-прежнему заполнена непрерывным трудом. Они поддерживали добрососедские отношения со скромными обитателями квартала. Жили они без особых трудностей, так как в Бельгии можно было недорого снимать жилье и продукты были относительно дешевыми. А Роден, как только выдавалась свободная минута, жадно поглощал книги. Параллельно с совершенствованием в своей профессии, где он чувствовал себя всё более уверенно, Огюст испытывал потребность в самообразовании, духовном обогащении и знакомстве с общими идеями, доступ к которым так долго был ему закрыт. В Брюсселе и Антверпене, где он выполнял заказ в течение нескольких недель, Роден проводил много времени в музеях. Особенно его привлекали работы Рембрандта. Его фигуры, позолоченные солнцем, возникающие из пучины тени, — разве это не скульптуры? А когда выдавался свободный день, Огюст брал мольберт с красками и отправлялся в лес в окрестностях Брюсселя писать этюды.

В Париже его отца и сына приютила мужественная тетя Тереза, ставшая прачкой, чтобы обеспечить их существование.

Наступил 1875 год. Произошло небольшое, но очень значительное для скульптора событие. Он всегда считал одной из лучших своих работ «Человека со сломанным носом». Он выполнил этот бюст в мраморе и отправил его в Парижский салон. На этот раз он был принят.

Книги и музеи пробудили в Родене огромное желание познакомиться с Италией. Это желание становилось с каждым днем всё более навязчивым. Особенно его привлекал Рим. Из прочитанного у него сложился образ итальянской столицы: город из тысячелетних камней, очаг величия и коррупции, обагренный пожарами и кровью.

Роден собирает свои небольшие сбережения, наказывает Розе постоянно менять влажные тряпки на глиняных скульптурах в мастерской и уезжает.

Он совершает долгое путешествие, частично по железной дороге, частично пешком. У него всего 700 франков, поэтому приходится экономить на всём. Сначала он посещает Реймс; грандиозный собор, шедевр зрелой готики, производит на него ошеломляющее впечатление. Затем он проезжает через Понтарлье, Савойю у подножия Альп, пересекает альпийский перевал Мон-Сени недалеко от границы с Италией, затем Апеннины и добирается пешком до Пизы. Оттуда он пишет Розе: «Дожди… Должен признаться, что я ем не всегда регулярно, а только тогда, когда больше нечего смотреть… Динан очень живописен, а собор в Реймсе настолько прекрасен, что в Италии я еще не встретил подобной красоты».

И вот он во Флоренции:

«Всё, что я видел на фотографиях или в гипсовых копиях, не дает никакого представления о сакристии церкви Сен-Лоренцо — Капелле Медичи.27

Надо смотреть на эти гробницы в профиль. Я провел уже пять дней во Флоренции и только сегодня увидел эту сакристию. Честно говоря, эти пять дней я смотрел на всё довольно равнодушно. Самые незабываемые впечатления, полученные мною: Реймс, Альпы и эта сакристия… Ты не удивишься, если я признаюсь, что с первых же часов моего пребывания во Флоренции я внимательно изучаю Микеланджело. Мне кажется, что этот великий маг позволил мне проникнуть в некоторые свои секреты… Вечером я делаю наброски, но не с его произведений — я пытаюсь воссоздать те схемы, которые построил в своем воображении, чтобы понять его…»

Роден поднимается до самых вершин искусства: Реймс, Микеланджело… Он осматривает гробницы молодых герцогов Джулиано и Лоренцо Медичи.28

Их надгробные статуи, помещенные в стенных нишах, — мужественные, трагические фигуры, полные энергии и спокойной силы. Перед статуями — саркофаги, на покатых крышках которых возлежат аллегорические фигуры — «День» и «Ночь» (на саркофаге Джулиано) и «Утро» и «Вечер» (на саркофаге Лоренцо). Эти фигуры, символизирующие, по-видимому, скоротечность жизни, преисполнены скорби.

Женские фигуры («Ночь» и «Утро») завершены, тогда как мужские («День» и «Вечер») выполнены вчерне. Но именно они поразили Родена. Он ощутил титанический труд скульптора, высекающего формы из грубого, трудно поддающегося обработке мрамора. Самый выдающийся ваятель в мире не смог осуществить свой замысел до конца — создать гробницу самого Лоренцо Великолепного, который неоднократно проявлял к нему дружеское расположение и восхищался его талантом.

Тем не менее Роден упустил нечто существенное — поразительную внутреннюю гармонию скульптуры и архитектуры Капеллы Медичи. В этом сооружении тень и свет распределены так, чтобы задавать ритм замкнутому пространства, где карниз становится столь же важным, как и саркофаги или статуи — и те и другие изготовлены согласно одним и тем же законам. Эпоха Возрождения еще не знала такого поразительного синтеза архитектуры и скульптуры. Роден понял секрет Микеланджело-скульптора, но не разгадал тайну Микеланджело-архитектора.

После Флоренции, где новаторский гений мастеров Ренессанса наложил на него столь глубокий отпечаток, Роден оказался в Риме, где царил дух античного мира.

Он увидел работы Рафаэля.29 Определенно, парижские художники, считающие себя его последователями, не понимают ничего. А как внимательно и напряженно рассматривал Роден «Моисея»30 Микеланджело и фрески Сикстинской капеллы!31 Фигуры на потолке и стенах казались высеченными из камня. Могучий Микеланджело оставался скульптором даже в живописи!

Путешествие в Италию оказало на Родена огромное влияние, оставив глубокий след. Он нашел подтверждение своим идеям и методам. Творчество великих ваятелей Возрождения послужило ему важнейшим уроком. Роден почувствовал: он может, он должен сам стать мэтром.

У него создалось впечатление, что он обладает силой, которую пока еще не смог выразить. Его работа в качестве декоратора в Париже или Брюсселе, конечно, не позорит его. Разве великий Рюд32 не работал в течение двадцати лет над декоративными барельефами в бельгийском замке Тервюрен? Это нисколько не помешало ему создать великолепные скульптуры, например «Марсельезу» на Триумфальной арке в Париже или памятник маршалу Нею.33

Но если хочешь служить подлинному, большому искусству и стать достойным звания мэтра, нужно идти собственным путем, воплощая в скульптуре свои смелые замыслы.