Рожденные в завоеваниях

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

На черном бархате космоса станция напоминала драгоценный камень, ее обращенная к солнцу сторона блестела зеркальными поверхностями светосборщиков и тысяча тонких как иглы межзвездных кораблей отходили от ее центра, словно лучи света, отражающиеся от поверхности. В темноте вокруг станции мягко мерцало защитное поле и его янтарная теплота добавляла картине блеска.

Тысяча кораблей медленно поворачивались вокруг наблюдательного центра — они были обтекаемой формы, из полированного псевдометалла, без намека на пассивные энергетические поля, вплетенные в их корпуса. Они были детьми, ждущими, когда их выпустят на свободу — звездные птицы, рядом со своим серебряным гнездом, страстно желающие улететь на волю. Они сложили крылья вдоль боков, тщательно подогнанные к гладким, стройным телам, которые могли без усилий прорезать атмосферу. Они были наполнены всем необходимым для путешествия — поле корпуса корабля, сильное и устойчивое; гравитационная компенсирующая система, блокировочное устройство и ускоритель; три надежных защитных поля, объединенная отражательная сила которых могла парировать ярость боевого корабля. Они были скоростными, сильными и красивыми, и им требовалась только рука человека, чтобы отправить «звездных птиц» в полет.

На основной станции дежурили бдительные и молчаливые охранники. Только глупец мог нарушить янтарное свечение защитного поля, но глупцов было немало, поэтому охранники и вели наблюдение.

— Приближается корабль с орбиты Луриена, — сообщение произнес спокойный тоном человека, который не ожидает проблем.

Начальник станции быстро взглянул на дисплей сканера, проверяя, все ли в порядке. Луриен являлся густозаселенной планетой и было неудивительно, что межзвездное движение проходило мимо них.

— Слишком близко, — заметил он. — Разрешение у них есть?

— Разрешение Вооруженных сил. Первая форма допуска Звездного Контроля — боевой корабль из Активной Зоны идет на ремонт. Это его шаттл.

Начальник станции кивнул. Луриен являлся столицей технических экспертов Империи, луриенцы могли похвастать многочисленными контрактами на строительство «звездных птиц», и время от времени боевые корабли появлялись там для ремонта и усовершенствования. Начальник проверил коды; все казалось в порядке.

— Медленно идет, — заметил он.

— Намеренная минимальная скорость до тех пор, пока не пройдут мимо нашей станции, как они объяснили.

— Хорошо, — начальник станции еще мгновение смотрел на экраны, ожидая неприятностей. Ничего не произошло. — Пусть пройдут.

Он обладал кое-какими экстрасенсорными способностями и, как офицер безопасности, отличался жутким педантизмом. Он остановился на минуту и воспользовался своей особой чувствительностью, обыскивая область, за которую отвечал. Ничто, гласившее о жизни или разуме, не отвечало ему и никаких злых намерений не обнаружилось.

— Все вроде бы в порядке, — сообщил начальник станции остальным. — Но продолжайте стандартное наблюдение.

Небольшой корабль приблизился к ним; начальник станции перепроверил его код идентификации и нашел его соответствующим. С «Завоевателя», да? Прошло много лет с тех пор, как этот корабль прилетал на Луриен. А если подумать, нет ли ремонтной станции поближе к тому сектору?

— В любом случае, следите за ним, — пробормотал начальник. Когда корабль медленно проходил мимо, экраны показали его скорость — постоянная, курс — близко к сектору, но в него не попадает. Пока он не вышел за радиус действия сканеров, начальник станции не мог полностью расслабиться. — Хорошо, — процедил он. — Хотя я бы предпочел, чтобы они не подходили так близко, черт их возьми!

В черноте космоса парила одинокая фигура. Существо было одето в древний и громоздкий вакуумный костюм. Нельзя было определить строение тела существа или его пол, и поддерживающее поле, вплетенное в костюм, оказалось настолько слабым, что почти не отпечатывалось на экранах станции.

Существо напряглось, когда в ее направлении пришел поисковый ментальный импульс, затем отклонила запрос. «Там ничего нет», — подумало оно и отправило эту мысль в сознание начальника станции с таким умением, которым владели лишь немногие.

Существо ожидало, дрейфуя в темноте.

Когда запрос прошел мимо нее, оно подтянуло руку в толстой изоляционной перчатке к панели управления, встроенной в костюм на груди. Панель управления и силовое поле добавили недавно, длинные фалы для связи космонавта с кораблем, использовавшиеся во время старых космических путешествий, сняли. Баллоны поставляли воздух строго механическим способом, изоляции хватало для поддержания человеческой жизни на короткий период времени без теплового генератора или влагопоглотителя. Это была искусственная кожа, и в ней человек мог смотреть на звезды, не защищенный сфокусированной энергией передовой науки. Десять тысяч лет ни один человек не решался это проделать; если человек может парить почти голым во тьме только со специальным силовым полем для прикрытия и минимальным генератором для поддержания жизненных функций, зачем тогда погружать свое тело в это чудовищное изобретение ранней технологии? Но было ясно, что по крайней мере у одного человека имелась необходимая причина, поскольку рука нажала на тяжелый переключатель и отключила генераторы костюма.

Воцарилась тишина, не слышно стало ни гула рециркулятора, ни ровной вибрации генератора силового поля. Впервые за тысячу лет человек смотрел на холод космоса, не защищенный ничем, кроме скафандра, и только с большим трудом этот первопроходец сдерживал своей энтузиазм.

«Теперь», — подумала Анжа.

Прикосновение к одной панели на короткое время завело портативные ускорители, и мгновение фигуру дергало по направлению вперед. После этого она плавно поплыла, снова потерянная в безмолвии не-силы. Во всех ее планах было только одно слабое место — станция может поймать минимальный выброс энергии и определить намерение Анжи. Но никакой реакции от охраны «звездных птиц» не последовало, ни зондирующих полей, ни ментальных щупов. Компьютеры относили следы ее передвижения к выбросам шаттла Анжи, который оставил в кильватере слабый след частиц. Той силы, которую определяли приборы станции, недостаточно для поддержания жизни, угрозы открыть огонь, для работы компьютера или даже фиксирования навигационного зонда; поэтому источник ее безопасен для станции и искусственный интеллект приписывал улавливаемый след близко пролетающему шаттлу.

Человек медленно приблизился к янтарному силовому полю, сверкающему, как стекло, в звездном свете. Темный силуэт быстро нырнул сквозь янтарную стену. Двигалась Анжа медленно; с точки зрения аппаратуры она была безжизненным объектом, потому что жизнь требует большей энергии для существования в Пустоте. Она не направлялась на корабль и не могла представлять угрозу; компьютеры позволили Анже пройти, приписывая случившееся незначительным объектам. Начальник станции ничего не заметил, другие и не заметят никогда.

Все еще удерживаясь от непроизвольного рассеивания мыслей в эфир, звездная ныряльщица выбрала цель и повернулась, использовав крошечный выброс энергии, чтобы приблизиться к ней. Затем проверила: ее не обнаружили. Хорошо. Анжа легко могла окутать станцию атмосферой невнимания, но сомневалась, что может удержать такое количество умов, долго отвлекая их от сигналов тревоги системы защиты. Кроме этого там присутствовал экстрасенс, обученный узнавать те же техники, которые освоила и она, а это и вовсе сводило на нет шансы отвести всем глаза.

Поэтому, приближаясь к выбранному межзвездному кораблю, Анжа лиу Митете стремилась двигаться тише и не думать, и замедлила ход, подойдя вплотную к своей цели.

Анжа дотронулась до серебристого корпуса. Женщина действовала быстро; станция ее пока не заметила, но это не значит, что там нет приборов, которые могут поймать ее сигнал, когда она нарушит поле «звездной птицы». Уверенными движениями она отыскала панель управления и открыла ее; затем — переключатель на случай непредвиденных обстоятельств, так хорошо спрятанный, что его не мог найти никто, не изучавший надежно засекреченные чертежи корабля. Переключатель легко встал в нужное положение. Поле корабля медленно разошлось и мгновение спустя бесшовная серебряная поверхность разделилась, открывая вход.

Проворно, несмотря на неудобный космический костюм, нарушительница быстро зашла внутрь и закрыла дверцу и поле за нею. Автоматически откликнувшись на присутствие Анжи, и корабль, и шлюз тут же наполнились воздухом и внутри зажегся свет. Через несколько минут после того, как она вошла, открылась внутренняя дверь.

Женщина прошла внутрь.

Было несложно найти пульт управления, а также расшифровать значение рычагов; она сама работала консультантом во время разработки проекта. Трех движений оказалось достаточно, чтобы приготовить генераторы к действию, одного — чтобы проверить систему поддержания жизни, и еще одного, последнего, — чтобы выключить гравитационную компенсацию.

Теперь оставалось сделать только одно и после этого она будет свободна. Анжа облокотилась на ближайшую панель и сосредоточилась. Нанесла ментальный удар по станции, сфокусировав его на самом способном к приему человеке. Через мгновение женщина поймала его сознание и знала, где он находится и где он должен находится, по ее мнению. Атака получилась такой внезапной, что к тому времени, как начальник станции убедился в ее существовании, он оказался полностью подавлен силой Анжи. Его так стремительно отбросило к дальней стене затрясло, что сознание отключилось, а рука застряла среди рычагов управления — один из них, кстати, использовался в случае тревоги. Кровь залила лицо человека и он упал. Но тело его все подергивалось, захваченное в тиски чего-то столь мощного, невиданно мощного. Помощники подбежали к нему, проверили место, где начальник стоял до этого, обсудили возможность утечки энергии и в целом попытались анализировать неизвестную силу, что поразила его. Воспользовавшись замешательством, Анжа одновременно толкнула свою «звездную птицу» вперед, а на станции никто и не подумал, что начальника, возможно, бросили на конкретный переключатель специально. К тому времени, как это заметили, было слишком поздно.

— Поле упало! — раздался крик.

Поле восстановили, довольно быстро, но к тому времени уже стала ясна потеря корабля. Одна из серебряных игл исчезла, навсегда потерянная во тьме за Луриеном. «Звездная птица» бросилась вперед, во тьму, развивая самое быстрое ускорение из возможных. Охрана сообщила о краже, но теперь ничего нельзя было с этим поделать. Эти корабли — самые быстрые корабли в Империи.

В глубинах космоса, наконец-то сбросив кандалы закона и устава, женщина сняла огромный шлем с головы. Густые волосы, цвета крови и фуксина, рассыпались по ее спине, когда она торжествующе рассмеялась. Анжа с привычной легкостью установила курс.

Ей предстояла последняя встреча с «Завоевателем», чтобы забрать тех, кто разделял ее мечту. «Прости, Торжа!». Анжа повернула к боевому кораблю — теперь не ее кораблю, больше не имеющему для нее значения. «Истинного воина не разоружить».

Последняя остановка и затем — свобода.

Приближаясь к Дому Затара, Феран попытался справиться с волнением. В результате его рука почти не дрожала, когда он приложил ее к черной пластине у двери, а его шаг, когда он проходил мимо охранника, стоявшего за дверью, и затем через вестибюль, казался почти уверенным. Но это был обман, притворство, и притиера все быстро поймет. Затар обладал почти экстрасенсорными навыками — и, не исключено, сила на самом деле могла развиться в нем, поскольку постоянный экстрасенсорный контакт являлся частью взаимоотношений с Фераном.

Возможно ли это? Может ли зонд служить катализатором для латентного, ранее не обнаруженного таланта? Феран содрогнулся. Мысль о Затаре, имеющем все варианты телепатического мастерства, в дополнение к силе его личности, ужасала. Но если у притиеры все-таки существуют нужные генетические предпосылки — во что Феран наполовину поверил, несмотря на доказательства противоположного — потребуется больше, чем несколько упражнений с поверхностным разумом, чтобы заставить их работать. Для этого потребуется… что? Талант зонда, решил он, и зонд, желающий переработать мысль в корне. Если это вообще возможно.

Да никто никогда не станет и пытаться!

Когда Феран приблизился к личным покоям Затара, чувство, которое грызло его с тех пор, как он покинул Дом, усилилось. Что-то было не так в этот раз. Затар не пригласил его сюда для обсуждения экстрасенсорных навыков, их плюсов и минусов. Сегодня его беспокоит что-то еще, что-то… пугающее. Феран чувствовал это на пути сюда, от собственного Дома через полгорода. Насторожившись, он постучал в тяжелую деревянную дверь, объявляя о своем прибытии.

— Заходи, — последовал отклик.

Феран встал на колени перед притиерой, как и надлежало по статусу. В этом он находил странное удовлетворение.

— У меня есть для тебя работа, — Затар говорил холодным тоном и его поверхностные мысли давали ясно понять: «Она тебе не понравится».

— Я — твой слуга, притиера.

— Конечно, — Затар подождал немного и приказал: — Пойдем со мной! Я должен тебе кое-что показать.

Феран встал и последовал за ним в часть Дома, отданную под мастерские. Здесь также находился арсенал и мастерская техников и электронщиков. Еще здесь располагался архив, полный книг, настоящих книг, напечатанных на бумаге, которые ждали реставрации, фрагменты первобытных произведений искусства, которые с трудом сохранились. Везде трудились рабочие, большинство занимались археологическими находками. Определенно, интерес Затара к Берросу приносил результаты.

— Сюда, — притиера указал на двери, что раскрылись при их приближении.

Внутри трое мужчин трудились над каким-то предметом — возможно картиной? — но естественный блеск поверхности и угол освещения не позволил Ферану разглядеть, что это.

— Свободны, — кивнул Затар рабочим. Они подчинились безмолвно и оставили браксанов наедине.

Затар закрыл и запер двери, затем установил звукоизоляцию.

— Это нашли в обеденном зале охотничьего дворца, который когда-то составлял часть поместья Харкура. Состояние удивительное, учитывая возраст картины; мы можем за это поблагодарить сухой воздух Берроса. Для ее сохранности я приказал сделать молекулярную реставрацию, — он взглянул на картину, затем на Ферана. От притиеры исходило напряжение, но его голос, как обычно, звучал ровно. — Посмотри на нее, Феран.

Феран медленно приблизился, удивляясь поведению Затара. За все время знакомства Феран никогда не чувствовал в нем такого сильного напряжения, как сейчас. Это было видно даже по его жестам, если знать, куда смотреть, что совершенно немыслимо! Феран выбрал место, где освещение позволит ему рассмотреть в деталях блестящую поверхность. Наконец он нашел такое место рядом с картиной и посмотрел на произведение искусства, которое на протяжении столетий оставалось похороненым в пыли.

И задрожал.

— Ты видишь, — сказал притиера.

— Хаша… — Феран протянул палец, чтобы притронуться к древнему холсту, в той части, которую закончили реставрировать рабочие. Это правда! А если это правда… — Подделка? — уточнил он с сомнением.

— Я проверял, — сказал Затар. — Возраст подходит. Молекулярный состав материалов, состояние запечанного помещения, в котором ее нашли, все остальное. То, что находится перед тобой, на самом деле было создано более десяти тысяч лет назад — хотя картину, конечно, нашли в значительно худшем состоянии, чем ты видишь теперь, — Затар сделал паузу. — Значит, я догадался правильно. Чужак на картине — азеанец.

Ферану потребовалось время, чтобы снова заговорить.

— Много тысячелетий назад, до того, как расу стандартизировали, они выглядели именно так. Конечно, с большими изменениями в пигментации, которая в частности и являлась целью обобщения, — он посмотрел на тепло-коричневую кожу человека на картине, догадался о секретах, которые он скрывал, и содрогнулся. — Его выдает строение лица. Но я не понимаю, как это случилось. Так рано никаких контактов быть не могло. Азеа не осуществляла сверхсветовых полетов до стандартизации; Бракси никогда не заходила дальше Лугаста…

— История, в лучшем случае, неточная наука. То, что мы знаем из прошлого, очевидно, не соответствует действительности. Определенно у обоих наших народов достаточно причин притворяться, что между ними не существовало никаких мирных контактов.

— А это подтверждается другими источниками?

— Нет. В ранней браксинской истории есть провалы. Это — один из них. Харкур Великий делал заметки о всех иностранных расах, которые встречал, но многие из этих записей были утеряны, когда к власти пришли браксаны. Потеряны на Берросе, когда правительство перебралось на Бракси. Это еще одна причина исследовать бывшую столицу, — Затар невесело рассмеялся. — Кажется, я нашел больше, чем предполагал.

Феран прочитал надпись на раме и поежился.

— Если надпись точна… — вымолвил он.

— Я уверен в этом, — кивнул притиера.

— …тогда она … — Феран не смог закончить фразу.

— Да, Анжа лиу Митете — браксинка. Если говорить точнее, то мутация, отвечающая за ее странный цвет волос, проявлялась в нас во времена Харкура, когда Азеа и Бракси были связаны между собой. Этот контакт и оставил след в ее генах.

— Ты ей сказал? — уточнил Феран.

— Нет.

— Но ты…

— Теперь все не так просто, Феран, — Затар колебался и сумятица у него в голове влияла на сказанное. — Анжа лиу Митете дезертировала.

Феран услышал, но не понял.

— Дезертировала? — переспросил он недоуменно.

— Покинула Империю, — добавил притиера. — Насколько я понимаю, без объяснений. Даже Звездный Контроль, кажется, не ожидал от нее такого. Это, конечно, могло быть притворством, но…

— Невозможно. То есть то, что она дезертировала. Нет. Я не могу в это поверить!

— Верь, не верь, а это случилось, — и Затар рассказал Ферану все историю, как ему доложили шпионы.

«Завоеватель» отправился на ремонт на Луриен и вскоре после этого командир звездного флота и пять членов ее экипажа исчезли. Вместе с каким-то новым дипломатическим транспортом, предназначенным для осуществления перевозок внутри Активной Военной Зоны, — над ним тогда работали военные. Связь очевидна: список обвинений, которые вскоре будут выдвинуты против лиу Митете, начинается с кражи и кончается государственной изменой.

— На нее это непохоже, — пробормотал Феран, в то время как внутренний голос подсказывал ему обратное: «Очень похоже, Феран, очень похоже».

— Враг больше всего опасен, когда непредсказуем, — подвел итог Затар.

— Но Анжа все делала ради войны…

— И политика заставила ее пойти на мир, которого она не хотела. Послушай, Феран, ты ведь все понимаешь! Ты сидел на переговорах рядом со мной — разве ты это не увидел? Если бы Анже позволили действовать так, как она считает нужным, то мы никогда не заключили бы этот мирный договор. И она могла бы принести нам невероятные разрушения во время эпидемии чумы и после нее, если бы они ее не остановили. Как любой воин может спокойно повиноваться после таких ограничений? Каждый день, пока мы соблюдали наши обязательства по договору, был для нее, вероятно, как заноза в палец. Пока Анжа не сломалась окончательно. И отправилась — куда? Я должен знать это, Феран. Она слишком опасна, свободно разгуливая по галактике. Слишком непредсказуема. Я должен найти ее.

Ферана грызло постоянно растущее чувство тревоги, он начинал осознавать намерения Затара.

— Притиера, нет способа… — начал он.

— Ты найдешь ее для меня! — оборвал его Затар.

— Это невозможно! — воскликнул Феран.

— Твой хваленый Институт утверждает, что все возможно. Расстояние — не преграда для телепатии…

— …но это слишком неясно, сосредоточиться можно лишь на ограниченной области, притиера! Если нужно искать по всей галактике…

— Мы можем сократить поле, Феран, — быстро заговорил Затар. — Значительно сократить. «Звездные птицы» передвигаются быстро, но протяженность полета все равно ограничена. Это сузит границы твоих поисков.

Страх — очень давний страх — объял Ферана.

— Она меня убьет! — в ужасе крикнул он.

— Придется рискнуть. Ты ведь не боишься, Феран. У зондов есть хитрости, которые не могут освоить простые телепаты. Или, по крайней мере, так говорил ты сам. Неужели ты не можешь воспользоваться своими уловками для самозащиты?

Не исключено… Абстрактное прикосновение, не ассоциирующееся с конкретной личностью, может пройти незамеченным. Если он сможет найти Ее.

— Никто никогда ничего подобного не делал… — несмело сказал зонд.

— Значит, ты будешь первым, — Затар начинал злиться и Феран это чувствовал. — Ты должен ясно понять: или ты принадлежишь мне, или — ты погиб. Ты будешь служить мне — успешно — или я тебя убью.

Бледное лицо Ферана побелело еще больше.

— Притиера…

— Анжа — это угроза, — объяснил Затар. — Я должен ее найти и ты — мое единственное орудие против нее. Выбирай!

Феран чувствовал тяжесть кандалов на своих руках, чудовищный груз несвободы.

— Я попытаюсь, — выдавил он. — Но я не знаю, возможно ли такое…

— Если ты не способен служить мне, результат будет таким же, как если бы ты отказался. Все просто, зонд, — Затар открыл дверь, пресекая любые возражения телепата. Рабочие вновь вошли в мастерскую, покорные и не проявлявшие никакого любопытства. — Отчитаешься утром, — приказал притиера, — О результатах.

Феран стоял на крыше особняка семьи Зарвати, его мышцы сводило от страха, и он пытался собраться с духом, чтобы начать. Он размышлял о том, какая судьба хуже. Потерпеть поражение и принять на себя гнев Затара? Или преуспеть и столкнуться с гневом Анжи? Феран содрогнулся при мысли об этом. Но из них двоих Затар представлял более близкую угрозу, и поэтому Феран устроился у стены обсерватории и позволил своему сознанию свободно бродить, искать живое среди звезд.

… коснуться насилия и стремлений, ярких граней и светящегося золота богатства… сосредоточиться на некоей культуре, ничего более. Он был непривычен к такому виду работы, поэтому у него возникли трудности с фокусировкой на том, что от него требовалось. Вон там, сознание или два сознания ярко выделяются на фоне тьмы… (он напрягся)… губернатор, алчный и корыстолюбивый; он болен раком, неизлечимым из-за какого-то жестокого медицинского закона, который он сам и ввел, не ожидая, что закон прищемит и его самого… Женщина, с такой тягой к звездам, что ее жажда вибрирует в Пустоте, она совсем растрогала телепата… Тысяча других, в равной степени выдающихся умов; в равной степени нормальных, потоки мыслей, сливающихся с Пустотой, поднимались, выходили на поверхность и снова поднимались где-то, когда-то… и ни одна из них не принадлежала Ей, ни по силе, ни по устремлению.

Изможденный Феран отступил. Его руки дрожали, сознание ослабело от непривычного напряжения. Где сейчас Анжа? Что делает? Как вообще начинать такой поиск? Феран может исследовать всю галактику, планету за планетой, и умереть просто от старости, не пройдя и половины пути, — в то время как Анжа, перелетая из порта в порт, может найти убежище на планетах, которые Феран уже обыскал. Ему стоит поискать ненависть, вендетту, насилие, раздражение или что еще? Какой аспект ее личности возможнее всего выделится среди множества полуэкстрасенсорных сознаний, что наполняют мыслями Пустоту?

Он почувствовал чье-то присутствие. Феран прикоснулся к сознанию гостя: это был Затар. Не поворачиваясь, он с горечью произнес:

— Я пока не нашел.

— Так я и понял, — откликнулся Затар.

Притиера остался. Феран вновь попытался отправить свой запрос в Пустоту, но годы привычки не дали ему это сделать в присутствии другого человека. Он уловил свое отражение в сознании Затара и заметил слезы, блестевшие в свете звезд на его щеках — слезы незнакомки, что была где-то далеко в Пустоте и потеряна навсегда. Феран ничего не сделал, чтобы утереть слезы или показать, что они — не его: вполне может быть, что и его.

— Я прошелся вдоль одной из приграничных территорий так внимательно, как мог, — выговорил телепат. — Не исключено, что я пропустил ее. Если нет, то я даже не могу тебе сказать, какие планеты я просмотрел, только в каком направлении они находятся и их так называемые культурные подписи.

— Твоих способностей, кажется, недостаточно для выполнения задания, — ровным голосом произнес Затар.

Феран молча закусил губу и с минуту молчал перед тем, как ответить:

— Ну значит мне придется улучшить их, не так ли?

Твердый кусок пластика коснулся его плеча. Феран взял его из рук Затара.

— Что это? — спросил зонд.

— Культурные модели главных планет в Холдинге, по секторам. Выдано компьютером. За качество не ручаюсь.

Феран пораженно посмотрел на пластиковую карточку. Там были данные по каждой планете: точное местоположение, положение относительно Бисалоанских небес и количество населенных людьми центров между планетой и Бракси — самые важные территориальные метки для телепатической работы. Отмечались и детали: «Колония на неприятно жаркой планете с низкой силой тяжести, сильным недостатком воды, большой дневной цикл. Местная религия — поклонение солнцу и воде, обычная фиксация на смерти, враждебное отношение к зимнему солнцестоянию…». Это был телепатический эквивалент звездной карты. Удивленный Феран посмотрел на Затара, но вдруг почувствовал облегчение.

— Это может помочь… — прошептал он.

Но притиера уже ушел.

Феран какое-то время изучал карту, знакомясь с ключевыми точками, затем собрался с силами и снова отправил ментальный шуп.

… лес разумов, ветвями перепутанных в бескрайнем космосе, яркие точки тут и там… он насчитал одну, две, три, направленные сквозь созвездие Ликующего Воина, вон там прочно укрепиться и…

Телепат ухватился за планету Талмир и повернул ее у себя в сознании, погладил поверхность вопросительными импульсами и заметил тут и там ощетинившиеся от непривычного контакта сознания. Природные экстрасенсы, но не развитые, не действующие. Феран снова дотронулся до них только на мгновение, ему стало грустно, что его же сила принесла ему столько боли. «Почему я не мог быть таким, как они?». Затем Феран прошел сквозь разум планеты в целом, и не нашел ничего, что вело бы к желанной цели.

«Я не хочу умирать!» — в панике думал он. Страх его распространился во всех направлениях, пока, несомое течением Вселенной, его отчаянье не коснулось всех планет в Холдинге. Это было опасно. Если Анжа учует Ферана до того, как он найдет ее, она может нанести удар, пока он открыт. Феран отвлекся от поисков и снова сосредоточился на своем положении. Тело его в страхе сжалось на полу обсерватории, прижав руки к животу и судорожно подергиваясь.

«Ты должен прорваться… должен!» — билось в голове Ферана.

Удар, вызванный безысходностью, прорезал Пустоту и разорвал ментальную оболочку какой-то неизвестной планеты. «Я теряю контроль!» — беспомощно подумал Феран. Он представил модели дисциплины разделения, прогнал их сквозь разум один раз, другой, третий, — и они наконец закрепились и закрыли его от мира. «Все дело в проведенных здесь годах, — сказал Феран сам себе. — Подготовка дала сбой». Но он был доволен, что все-таки заработало.

Через какое-то время он опять осторожно выпустил щуп. И тут же убрал его, чтобы подумать.

«Если буду слепо переходить от сектора к сектору — даже если не придется пройти их все, — все равно неэффективно, — признал он. — Должен быть лучший способ. Мне нужно его найти…»

Феран отпустил мысли, чтоб они развивались сами по себе, и ждал, какие выводы сделает подсознание.

«Я — зонд, а не телепат. Тем не менее, я занимаюсь этим так, как сделал бы любой телепат в такой ситуации, и у меня столько же шансов на успех. Должен быть другой подход, что позволит мне применить всю мою силу, даже абстрактные способности, тем особенным образом, который не присущ обычному телепату? Это мой единственный путь».

Это была догадка и ничего более, но Институт научил, что подсказки интуиции — ценный познавательный опыт, и Феран верил в это.

«Я думал об Анже в конкретных терминах. Телепат. Ренегат. К’айр’вса. Это те метки, что требуются телепату для работы и ограничивают силу только могуществом сенсорного опыта. Я знаю ее ментальную подпись. (Ар, как хорошо я ее знаю!) Мне нужно думать о ней в чистом виде».

Телепат задумался о самой природе поиска. Если требуется найти предмет в большом доме, размышлял Феран, то необязательно начинать с тщательного изучения каждой детали архитектуры. Человек быстро осмотрит весь дом и поглядит, не лежит ли искомый предмет на видном месте.

Почему бы не поступить так и со звездами?

В напряжении и страхе Феран приготовился. Отражая наложенные им самим барьеры, он собрал всю свою силу и отделил от нее все связывающие мысли и образы, пока вся его сущность не подчинилась чистой телепатической чувствительности. Затем Феран открыл свое сознание космосу.

Мысли и чувства без имени, знакомые и незнакомые, стабильные и нестабильные, продолжительные и мгновенные… море мыслей, без стремления им управлять… концентрации здесь и там (не нужно думать «планеты», попросил зонд сам себя), и вон там снова… там такой уклад… а вон та наполнена разрушением…

Казалось, он дрейфовал в потоках мысли целую вечность; он забыл, какое удовольствие доставляет этот процесс. Чтобы сфокусировать внимание на море разумов во Вселенной, Феран оставил контроль над телом небольшой части мозга, которая могла делать это автоматически, и плыл, свободный от всех материальных забот в радости чистого чувства. Миры кружились вокруг него, а с ними мысли миллионов существ перемещались по своим личным орбитам и циклам, от сонно-молчаливых до нервных и настороженных, отражения света и тьмы, и времен года медленно двигались вокруг сознания Ферана, яркие ментальные точки плясали в пустоте перед ним…

«Анжа».

Он осторожно коснулся ее, очень осторожно, лишив свое сознание какой-либо индивидуальности, позволяя только легчайшему шепоту коснуться ее чувствительного разума. Она была слишком занята, чтобы заметить, или, что не исключено (это пришло ему на ум только теперь), она не смогла распознать истинно абстрактный импульс. Феран отступил и мягко исследовал ее окружение. Пять сознаний, четыре из них — экстрасенсорные, составляют планы на будущее… Было безопаснее читать их сознания, чем сознание Анжи, Феран так и поступил. Тьма, световые годы, многие годы, время проходит в бездействии… неясность, неизвестность… обнаружат — и хорошо!… честолюбие, намерение добиться победы… терпение, превыше всего остального — терпение. И всегда — образ тьмы; это будет важным для Затара, в этом Феран не сомневался. Он дотронулся до ближайших планет и поглотил их культурное наполнение: увеличение роскоши, оргиастические ритуалы в сезон сбора урожая, спокойная, безопасная окружающая среда; колониальные проблемы, мужское население превалирует, добыча полезных ископаемых в более холодных регионах… Феран вытянул все, что мог из планет, мимо которых проходила Анжа, запоминая их культурную ориентацию. Она даст ключ к местонахождению Анжи. Феран сделал над собой усилие — несмотря на растущую усталость надо было продолжать поиски…

… сильная боль в центрах мысли, это слишком, слишком, разум напрягается, тело падает, я тону! Возврат, возврат (дисциплина реинтеграции), возврат…

Он открыл глаза.

Ничего.

Глаза. Зонд прикоснулся к ним. Ощущение. Туман перед взором проясняется… Солнце — жжет, печет… Со слабым стоном Феран отвернулся от света.

— Лорд Феран, — мягко произнесли за спиной.

Он поднял голову и удивился, что притиера способен на такой мягкий тон.

Затар присел на корточки рядом с ним и по обе стороны от Ферана опустились на колени две женщины. Одна из них протянула ему чашу с водой, вид которой вызвал у него жуткую жажду. Феран пролил большую часть воды, пока пил, — контроль над телом был еще далек от совершенства.

— Я добрался до нее, — выдавил он хрипло, во рту совсем пересохло, но телепат ликовал.

Затар ждал, что он скажет дальше.

Феран выдал все детали дела. Затар ввел все это в компьютер; надо надеяться, что огромный мозг, охраняющий Дом, сможет что-то сделать с этой путаницей и перевести собранную информацию в конкретные данные.

— Я нашел ее… — прошептал Феран. Его глаза были закрыты, солнечный свет проникал даже сквозь плотно прикрытые веки. «Я дотронулся до нее… Кто мог подумать, что один человек может быть столь силен?».

Женщина омыла его лоб прохладной водой. Прикосновение ее руки принесло зонду большое страдание, чем следовало, даже с его повышенной чувствительностью. Феран потянулся к ее сознанию и понял, что получил солнечный ожог. Его чувства яростно воспротивились, отказываясь от усилий, и его экстрасенорная и физическая реакция оказалась такой сильной, что Ферана вырвало прямо на пол.

Женская рука нежно гладила его шею, снимая напряжение. У него не было сил двигаться, он лежал там, где упал. Чужие руки вымыли его, затем — пол под ним.

— Ты все сделал хорошо, — послышался голос притиеры, как будто не связанный с его обладателем. — Анжа направляется прочь от Холдинга, к Пустой Зоне, за Йерренской границей. Мы не сможем найти ее в самой туманности, и потребуется годовой перелет, чтобы покрыть это расстояние, но, по крайней мере, у нас есть, с чем работать. Похоже, она убегает от Войны, — заметил Затар.

— Я не верю в это, — прошептал Феран.

— И я тоже. Мы получим лучшие данные о направлении у компьютера, затем я отправлю туда разведчиков. Мы ее найдем.

— Притиера… — Феран закашлялся, потом снова попробовал заговорить. — Если ты скажешь разведчикам, что они ищут… Они сосредоточат на ней свое внимание. Анжа это быстро поймет. Физическое расстояние для нас мало значит; ментальный фокус — это все. Будь осторожен… — Феран хватал ртом воздух, его горло саднило и дышать было тяжело. — Мне жаль, что потребовалось столько времени… — какую чушь он несет! — Пропустил утро…

— Пропустил три дня, Феран. Но все в порядке, — сильная рука сжала его плечо. — Результат стоил ожидания.

Феран заснул.