Рок-звезда

1987 Суббота, 11 июля

— Не понимаю, почему я не могу пойти с тобой на пресс-конференцию, — заявила Сибил обиженно. — Знаешь что, Крис, иногда ты ведешь себя так, словно стыдишься меня.

— Не говори чушь.

— Это правда. Ты никогда не берешь меня с собой на мероприятия, которые считаешь важными для тебя.

— Беру.

— Например? — уже воинственным тоном потребовала ответа Сибил.

— Я брал тебя с собой на концерт „Песня в помощь голодающим“.

— Подумаешь! Да там все были!

— Но это был очень важный концерт.

— Знаю. Настолько важный, что ты совсем обо мне забыл. Я слонялась там одна, как какая-то… — Сибил напряглась, подбирая нужное слово, — …фанатка!

— Успокойся, милая. — Крис погладил ее по волосам. — Никто не спутал бы тебя с фанаткой.

И тут Сибил выдала припасенную информацию, зная, что она разозлит Криса.

— Дел Дельгардо спутал.

— Что?

— Он подумал, что я фанатка. Я была просто в шоке.

Ей удалось пробудить у Криса интерес.

— Когда это было?

— Во время записи пластинки концерта „Песня в помощь голодающим“.

— И что сделал этот ублюдок?

— Наехал на меня… ну, ты понимаешь.

Сибил очень хотелось растормошить Криса. Почему же у нее это никак не выходит?

— Тебе, наверное, показалось, — бросил Крис, не придав большого значения ее словам.

— Знаешь что, Крис, — в голосе Сибил зазвучала обида, — я прекрасно понимаю, когда ко мне пристают. Он пригласил меня к себе домой на вечеринку, как будто я какая-то дешевая маленькая шлюха, которая только и ждет, чтобы он обратил на нее внимание. А когда я сказала ему, что пришла с тобой, он рассмеялся.

— Рассмеялся, правда?

— Тебе это абсолютно безразлично?

— Сейчас у меня голова занята более важными вещами.

— Какими, например?

— Я думаю, как бы побыстрее закончить это гребаное выступление и смотаться отсюда к чертовой матери.

Начало приема приближалось — и работа кипела все интенсивнее. Повара были заняты приготовлением сотен блюд и закусок, они покрикивали на официантов, которых удавалось поймать. На столах красовались бледно-розовые скатерти, изящное столовое серебро, хрустальные рюмки, бокалы, фужеры. Официанты и водители автобусов осторожно расставляли в центре столов букеты цветов и подсвечники с тонкими бледно-сиреневыми свечами.

Скоро должны были прибыть гости, которым надлежало собраться на накрытом тентом теннисном корте, отведать коктейлей и деликатесов, а потом уже рассесться за обеденные столы.

— Эй, ты! — Один из поваров повелительно щелкнул пальцами, подзывая к себе Максвелла. — Бери этот поднос и неси его в дом для гостей к Бобби Монделле. И поживее.

— А где дом для гостей? — изобразил из себя простака Максвелл, хотя прекрасно знал расположение поместья.

— Спроси еще кого-нибудь, — крикнул повар. — Не видишь, я занят?

Максвелл взял поднос. На нем стояло накрытое крышкой блюдо с омлетом и жареным картофелем. Держа поднос в одной руке, Максвелл направился совсем в другом направлении. Его остановил охранник в форме.

— Ты куда?

— Несу заказ для Бобби Монделлы.

— Подожди минутку. — Охранник сверился со специальной картой. — Он находится в большом доме для гостей. Возьми вон там одну из тележек для гольфа. Поедешь по основной дороге, дальше — плавательный бассейн, а там увидишь дом для гостей, ты его не пропустишь.

— Спасибо, — поблагодарил Максвелл, размышляя о том, что иметь в своем распоряжении тележку для гольфа — это как раз то, что надо. Поставив поднос на пассажирское сиденье, он уселся за руль. Надо думать, это последнее поручение, больше никогда в жизни он не будет мальчиком на побегушках.

Труди ужасно хотелось спросить у Рафиллы, что происходит между ней и Маркусом Ситроеном, но она, естественно, не осмелилась сделать этого. Они ведь не были подругами, кроме того, Рафилла была звездой, а Труди просто служащей, отвечающей за связи с общественностью. Возможно, они и могли обсудить какие-то общие темы, но уж никак ни Маркуса Ситроена.

Труди все бы отдала, чтобы выяснить загадку их отношений. Она работала в „Блю кадиллак“ уже пять лет и слышала самые невероятные истории о своем хозяине. А может, Рафилла все-таки расскажет что-нибудь.

— Гм… вы давно знаете Маркуса Ситроена? — поинтересовалась она на обратном пути. Труди решила, что все же стоит попытаться.

Рафилла взглянула на нее, пропустив мимо ушей вопрос, и вместо ответа сама спросила:

— Вы довольны пресс-конференцией?

— Учитывая, что вы не готовились к ней, то просто великолепно, — ответила Труди. — Особенно мне понравилось, как вы отбрили эту английскую стерву, как ее там, Синди Лоу, что ли.

— Спасибо. Я уже сталкивалась с ней раньше. Нет смысла отвечать на ее вопросы, потому что она уже заранее знает, что напишет.

— Один из журналистов сказал мне, что она здорово попортила нервы Ирису Фениксу. Вы его знаете?

Вполне невинный вопрос. Знает ли она его? Нет, она совсем его не знает. Но у нее сын от него. Господи! Как жить с этой тайной? Это только ее тайна, в которую не посвящен больше никто.

Рафилла подумала о том, что они могут сегодня вечером встретиться лицом к лицу, и ее затрясло от этой мысли.

— Я голодна, — обратилась она к Труди. — Как ты думаешь, мы найдем что-нибудь поесть?

У Рафиллы была раздражающая окружающих привычка не отвечать на прямые вопросы, и Труди уже начала привыкать к этому.

— Здесь? Вы шутите? Я думаю, мы сможем получить все, что только пожелаем.

— Какого черта ты так задержался? — заорал Спид. Его левая щека дергалась от нервного тина.

Адвокат устремил на него холодный взгляд. Он вполне мог бы обойтись и без подобных клиентов. Ладно, придется назначить внушительный гонорар.

— Я приехал сразу, как только смог.

— Не пудри мне мозги, шлялся черт знает где.

— Я здесь. И ты свободен. Все в порядке, не так ли?

— Ох уж эти мне гребаные адвокаты, — пробормотал Спид, когда они вдвоем покидали полицейский участок.

Он закончил репетировать, встретился с прессой, а теперь перед выступлением хотел просто отдохнуть и расслабиться.

— Сара, детка, — сказал Бобби, — я хотел бы побыть немного один. Ты не возражаешь?

— Вовсе нет, — легко согласилась Сара, хотя, конечно же, она возражала. Ее всегда обижало, когда Бобби прогонял ее. Она была бы счастлива не отходить от него круглые сутки. Почему же и у него не было такого желания?

— Зайти через час?

— Да. Это будет отлично.

— Может быть, подождать, пока принесут твой омлет?

— Я сам справлюсь.

— Около двери стоит небольшой столик, на нем ваза с цветами. Если будешь ходить, то осторожнее…

— Я же сказал, что справлюсь, — оборвал ее Бобби, его раздражала подобная опека.

— Знаю, знаю.

— Тогда убирайся. — И хотя последнюю фразу Бобби произнес шутливо, Сара слишком хорошо знала его, поэтому поспешила уйти из комнаты.

Наступившая тишина подсказала Бобби, что она ушла. Если кто-либо заходил в комнату, где находился Бобби, ему не обязательно было подавать голос. Он всегда узнавал о присутствии людей по их дыханию.

Поднявшись, Бобби, двигаясь на ощупь, обошел комнату. Сара как-то предложила ему пользоваться палкой, но он сразу отверг это предложение. Отклонил он и идею о собаке-поводыре. Не потому, что не любил животных, а просто хотел все делать сам, без посторонней помощи.

Стук в дверь возвестил о прибытии заказанной им еды.

— Войдите, — крикнул Бобби, направляясь назад к дивану.

Сначала он ощутил запах ее духов, стойкий, волнующий, — безошибочный запах Новы Ситроен.

Бобби предчувствовал, что, как только он избавится от Сары, Нова придет к нему.

— Привет, Нова, — тихо произнес он.

— Как тебя зовут, милая?

Внезапный наплыв в Новарон такого количества стройных и крепких мужчин приятно поразил Вики. В течение многих недель она общалась только с садовниками-мексиканцами, несколькими слугами да еще с Томом и бандой его охранников. А сейчас здесь было полно безработных актеров, мужчин-фотомоделей, которых подрядили на сегодняшний вечер поработать официантами. Все они были симпатичными, да и бармены вполне ничего.

Вики подумала, что если бы не работа, то она могла бы очень неплохо развлечься.

— Пусть тебя не волнует мое имя, морячок, — отбрила Вики официанта, бросавшего на нее похотливые взгляды. — Лучше занимайся своим делом.

— Может быть, все-таки поговорим. — Официант призывно подмигнул.

— И не мечтай! — отрезала Вики.

Она подумала, что наверняка выглядит не так уж плохо, уж Том-то, во всяком случае, считает ее Мэрилин Монро.

Вики направилась назад в главный дом, где ее с нетерпением поджидала миссис Айворс.

— Пойдешь в дом для гостей, — приказала миссис Айворс, — и оставайся там. Если кому-то из именитых гостей что-нибудь понадобится, проследи, чтобы все их просьбы были исполнены. Хочу предупредить тебя, что миссис Ситроен уволит любого, кто будет сегодня плохо справляться со своей работой. Это я тебе официально заявляю. Поняла?

Вики кивнула.

— Да, мадам. Приложу все усилия!

Если Маркус Ситроен того хотел, он мог быть самым обаятельным мужчиной в мире. Спокойный, образованный, мужчина со вкусом и деньгами. Многие женщины находили его весьма привлекательным, хотя Маркус и не был хорош собой в традиционном понимании этого слова. Лысая голова в форме яйца, смуглая кожа, глубоко запавшие глаза. Он производил впечатление шейха с Ближнего Бостона. Самым притягательным в нем была его сила. Маркус буквально излучал ее, и это словно магнитом притягивало к нему людей, особенно женщин. Маркус привык к тому, что женщины бросались к нему на шею по первому же его зову. Например, Шарлин, которой он был просто необходим для карьеры. Шарлин сразу же приняла правила игры — и он сделал ее звездой, хотя ничего не случилось бы, если бы он просто попользовался ею и все.

Другое дело Рафилла. Она была крепким орешком, который Маркус надеялся непременно расколоть.

Нова всегда понимала правила игры, пожалуй, даже лучше других. Нова была его вторым „я“ в женском обличье, вот почему они были неразрывно связаны — и не только в сексуальном плане.

Маркус считал, что женщины должны знать свое место. Если они правильно играли свою роль, он держал их возле себя, но, когда они выходили за рамки отведенной им роли, он, не задумываясь, расставался с ними.

За последние годы Нова близко, очень близко подошла к опасной черте. Но она всегда знала, когда следует остановиться.

Сегодня он проверит это. Маркус хотел увидеть, усвоила ли она преподанный урок.

Он должен быть в этом абсолютно уверен.