Роковая восьмерка

Глава 2

— Этот Лес Себринг, кажется, отличный парень, — сказала Лула, когда мы возвращались к моему «Си Ар-Ви». — Готова поспорить, что он даже не делал это с домашней скотиной.

Лула намекала на кузена Винни, про которого ходили слухи, что однажды он состоял в романтических отношениях с уткой. Слухи эти никогда официально не были подтверждены или опровергнуты.

— Что сейчас? — поинтересовалась Лула. — Что там дальше по списку?

Было самое начало одиннадцатого. Время ланча. Бар-гриль Содера «Окоп» должен быть открыт.

— Дальше навестим Стивена Содера, — ответила я. — Наверно, напрасно время потеряем, но нам ведь все равно что-то нужно сделать.

— Типа сунуть нос во все щели, — согласилась Лула.

Бар Содера находился неподалеку от конторы Себринга. Он приткнулся между «Бытовыми приборами со скидкой Кармайна» и тату-салоном. Дверь в «Окоп» была открыта. Внутри в этот час было темно и безлюдно. Все же две души сюда забрели и теперь маялись за полированной деревянной стойкой.

— Бывала я здесь прежде, — вспомнила Лула. — Хорошее местечко. Неплохие бургеры. И если прийти пораньше, когда масло еще не прогорклое, то и луковые колечки тоже ничего.

Мы ступили внутрь и помедлили, пока глаза привыкали к полумраку. За стойкой торчал Содер. Он увидел, как мы вошли, и кивнул, здороваясь. Ростом он был футов шесть. Коренасто скроен. Рыжевато-блондинистые волосы. Голубые глаза. Кожа, как у рыжих. И вид такой, словно он потреблял слишком много своего же пива.

Мы приперлись к стойке, и он подгреб к нам.

— Стефани Плам, — произнес он. — Давно не виделись. Как дела?

— Мейбл беспокоится за Энни. Я обещала ей поспрашивать.

— Скорей всего переживает, что потеряет свою развалину.

— Дом она не потеряет. У нее есть деньги, чтобы покрыть залог.

Иногда я привираю. Просто, чтобы не потерять сноровку. Единственное умение в профессии охотника за головами, в котором я настоящий мастер.

— Какая досада, — посетовал Содер. — Хотелось бы мне посмотреть, как она будет сидеть на тротуаре. Вся их семейка — просто ходячая катастрофа.

— Так ты думаешь, Эвелин и Энни сбежали?

— Я точно знаю. Она оставила мне гребаное письмо. Я пошел туда забрать этого ребенка, а там письмо на кухонной стойке.

— А что в письме?

— Там говорилось, что она смывается, и что мне никогда больше не видать этого ребенка.

— Наверно, она тебя не очень-то любила, а? — заметила Лула.

— Она дура, — заявил Содер. — Пьянчужка и дура. Утром встанет и не знает, на какую пуговицу застегнуть кофту. Надеюсь, вы отыщете этого ребенка, а то Эвелин не способна о ней позаботиться.

— Есть соображения, куда она могла уехать?

Он насмешливо хмыкнул:

— Никаких зацепок. У нее даже друзей нет, и она тупая, как пробка. Насколько я знаю, и денег у нее не густо. Они, наверно, живут где-нибудь в машине на Пайн Барренс и питаются отбросами из мусорных баков.

Весьма гадкая мысль.

Я оставила на барной стойке карточку со словами:

— На случай, если вспомнишь что-то полезное.

Он взял карточку и подмигнул мне.

— Эй, — возмутилась Лула. — Что-то мне не нравится, как ты подмигиваешь ей. Подмигнешь снова, и я выбью тебе из башки глаз.

— Да что такое с этой жирной цыпой? — обратился ко мне Содер. — Вы двое что, всегда вместе?

— Она мой телохранитель, — заявила я ему.

— Я тебе не жирная цыпа, — возмутилась Лула. — Я просто крупная женщина. Достаточно крупная, чтобы погонять пинками твою мерзкую задницу по округе.

Они с Содером буравили друг друга взглядами.

— А давай посмотрим.

Я силком вытащила Лулу из бара, и мы очутились, моргая, на залитом ярким солнцем тротуаре.

— Не нравится он мне, — заявила Лула.

— Не смеши.

— Мне не понравилось, как упорно он называл свою маленькую девочку «этот ребенок». И он хотел, чтобы старушку выкинули из дома. Позор да и только.

Я позвонила Конни и попросила дать мне домашний адрес Содера и номер его машины.

— Думаешь, он держит Энни в подвале? — спросила Лула.

— Нет, но проверить не помешает.

— Что дальше?

— А дальше навестим адвоката Содера по разводу. Должны же быть какие-то основания для установления залога. Я хотела бы знать детали.

— Ты знаешь адвоката Содера по разводу?

Я залезла в машину и взглянула на Лулу.

— Дикки Орр.

Лула осклабилась:

— Твой бывший? Всякий раз, когда мы его навещаем, он выкидывает тебя из офиса. Считаешь, он станет говорить с тобой о клиенте?

У меня за плечами был самый короткий в истории Бурга брак. Не успела я закончить распаковывать свадебные подарки, как поймала это ничтожество на обеденном столе с моей давнишней врагиней Джойс Барнхардт. Глядя в прошлое, я до сих пор представить не могу, с чего я вышла замуж за Дикки Орра. Полагаю, я втюрилась в саму в идею: быть влюбленной.

От девочки в Бурге все ждут одного. Вырастаешь, стремишься замуж, заводишь детей, как-то устраиваешься на белом свете, изучаешь, как устроить буфет на сорок человек. Я же мечтала, чтобы меня облучило, как Человека-паука, и я бы летала, как Супермен. А от меня ждали, что я выйду замуж. Я сделала все, что могла, чтобы оправдать эти ожидания, но ничего не вышло. Полагаю, из-за моей глупости. Клюнула на красивую внешность и образованность Дикки. Мою голову вскружил тот факт, что он был адвокатом.

Я не разглядела изъянов. Какого же низкого мнения был Дикки о женщинах. Как мог лгать им без зазрения совести. Полагаю, мне не стоит сильно осуждать его за это, поскольку я сама еще та лгунишка. И все же я не вру в важных вещах… типа любви и верности.

— Может, у Дикки сегодня хорошее настроение, — сказала я Луле. — Вдруг он настроен поболтать.

— Ага, и вдруг поможет, если ты не станешь прыгать через стол и пытаться его задушить, как в последний раз.

Офис Дикки был на другом конце города. Он оставил работу в большой фирме и основал частную практику. Насколько я могла судить, кое-какого успеха он добился. Сейчас Дикки обитал в двухкомнатной конторе в Картер-Билдинг. Я тут уже бывала однажды и тогда, помнится, немного вышла из себя.

— На этот раз я буду себя хорошо вести, — пообещала я Луле.

Лула закатила глаза и полезла в «Си Ар-Ви».

Я свернула со Стейт-стрит на Уоррен, а там завернула на Соммерсет. Нашла парковочное место прямо напротив здания Дикки и восприняла это как знак свыше.

— Ха, — засомневалась Лула. — Да у тебя просто хорошая парковочная карма. А она не учитывается при межличностных отношениях. Ты сегодня читала свой гороскоп?

Я взглянула на нее:

— Нет. А что, паршивый?

— Там говорится, что твои луны не в правильном месте, и тебе нужно быть осторожной в принятии денежных решений. И не только, у тебя еще проблемы с мужиками.

— У меня всегда проблемы с мужиками.

В моей жизни их двое, и я не знаю, что делать ни с одним из них. Рейнджер пугает меня до чертиков, а Морелли вбил себе в голову, что пока я не поменяю свой образ жизни, то от меня больше проблем, чем я того стою. Я не слышала ничего о Морелли уже несколько недель.

— Ага, но вот именно сейчас будет просто громадная проблема, — вещала прорицательница Лула.

— Ты уладишь ее.

— Не буду.

— Будешь.

— Ладно, идет, может, и улажу, но только не ту, что связана с мужиками.

Я скормила счетчику четвертак и пересекла улицу. Мы с Лулой вошли в здание и поднялись на лифте на третий этаж. Контора Дикки находилась в конце коридора. Табличка на двери гласила «Ричард Орр, поверенный». Я поборола в себе соблазн приписать «задница» под надписью. В конце концов, я была брошенной женщиной, а это накладывает определенные обязательства. Хотя все же лучше написать «задница» уже выходя отсюда.

Приемная в конторе Дикки была отделана с корпоративным шиком. Черное и серое, и случайные мазки в виде фиолетового мягкого кресла. Если бы «Джетсоны» наняли Тима Бартона в качестве мультипликатора, то они вышли бы типа этого. (Дже́тсоны — мультипликационный сериал режиссера Тимоти Бартона, созданный студией «Ханна-Барбера». Юмор ситуационной комедии напоминает о сериале «Флинстоуны». Если действие сериала «Флинстоуны» происходило в каменном веке, то семья Джетсонов живёт в середине XXI века, 2068 год. — Прим. пер.) За огромным столом из красного дерева сидела секретарша Дикки. Кэролайн Сойер. Я узнала ее с прошлого визита. Она подняла на нас глаза, когда мы вошли. Эти самые глаза тревожно распахнулись, и она схватилась за телефон.

— Подойдете еще хоть на шаг, и я вызову полицию, — предупредила она.

— Я хочу поговорить с Дикки.

— Его здесь нет.

— Спорим, она врет, — заявила Лула. — Я отлично разбираюсь, когда люди врут. — Лула погрозила пальцем Сойер. — Господь не любит, когда люди врут.

— Клянусь Господом, его здесь нет.

— А сейчас ты богохульствуешь, — определила Лула. — Ох, и достанется же тебе.

Открылась дверь из кабинета Дикки, и он высунул голову.

— О черт, — произнес он, узрев нас с Лулой. Потом втянул голову обратно и захлопнул дверь.

— Мне нужно с тобой поговорить, — закричала я.

— Нет. Убирайся. Кэролайн, звони в полицию.

Лула нависла над столом Кэролайн:

— Позвонишь в полицию, и я испорчу тебе ногти. Будешь делать новый маникюр.

Кэролайн взглянула на ногти:

— Я только вчера его сделала.

— Хорошая работа, — одобрила Лула. — Где делала?

— В «Ногти Ким» на Второй улице.

— Они лучше всех делают. Я тоже туда хожу, — согласилась Лула. — В этот раз я его так тщательно сделала. Посмотри, у меня тут крошечные звездочки нарисованы.

Кэролайн взглянула на Лулины ногти.

— Потрясно, — зауважала она.

Я в это время обогнула стол Сойер и постучала в дверь Дикки:

— Открой. Обещаю, что душить не буду. Мне нужно поговорить с тобой об Энни Содер. Она пропала.

Дверь приоткрылась.

— Что ты имеешь в виду… пропала?

— Эвелин с ней сбежала, и Лес Себринг ввел в действие опекунский залог.

Тут уж дверь открылась совсем.

— Я боялся, что так и будет.

— Я пытаюсь помочь найти Энни. И надеюсь, что ты поделишься со мной какой-нибудь подпольной информацией.

— Понятия не имею, чем могу помочь. Я же адвокат Содера. А Эвелин представлял Альберт Клаун. Пока разводились, столько злобы вылилось, они чуть друг другу глотки не перегрызли, потому суд назначил залоги.

— Содеру тоже назначили залог?

— Да, хотя в отношении Содера это как-то бессмысленно. У Содера здесь бизнес, куда ж ему деться? А вот Эвелин здесь ничего не держит.

— Какого ты мнения о Содере?

— Клиент порядочный. Платит вовремя. В суде только немного взбесился. Они с Эвелин непримиримые враги.

— Думаешь, он хороший отец?

Дикки развел руками:

— Понятия не имею.

— А что насчет Эвелин?

— Она никогда не производила впечатления, что у нее есть какой-то план. Вечно не от мира сего. Наверно, в интересах ребенка нужно найти ее. Эвелин могла потерять девчонку и несколько дней даже не хватиться ее.

— Что-то еще? — спросила я.

— Нет, но как-то непривычно, что ты не пытаешься добраться до моего горла, — признался Дикки.

— Разочарован?

— Ага, — ответил он. — Я тут газовый баллончик прикупил.

Если это в шутку, то забавно, но я подозревала, что Дикки говорит всерьез.

— Может, в другой раз.

— Ты знаешь, где меня найти.

Мы с Лулой выкатились из кабинета, прошли по коридору и вызвали лифт.

— Было не так весело, как в прошлый раз, — призналась Лула. — Ты даже его не напугала. Не погоняла вокруг стола или что-то такое.

— Не думаю, что сейчас ненавижу его так, как обычно.

— Какой облом.

Мы перешли улицу и уставились на машину. На лобовом стекле торчал штрафной талон.

— Взгляни на это, — заметила Лула. — Вот они, твои луны. Ты приняла неудачное финансовое решение, когда выбрала этот сломанный счетчик.

Я сунула талон в сумку и распахнула дверь.

— Поостерегись, — предупредила Лула. — Следующим в списке твои проблемы с мужиками.

Я позвонила Конни и попросила найти адрес Альберта Клауна. Через несколько минут у меня уже имелись и его рабочий адрес, и домашний адрес Содера. Оба жили в центре района Гамильтон.

Сначала мы навестили дом Содера. Содер жил в комплексе из домиков с садами. Двухэтажные кирпичные здания, оформленные в колониальном стиле с белыми ставнями и белыми колоннами перед парадной дверью. Квартира Содера была на первом этаже.

— Полагаю, маленькую девочку он не держит в подвале, — сказала Лула. — Поскольку и подвала-то у него нет.

Мы посидели и понаблюдали за квартирой несколько минут, но ничего этим не дождались. Поэтому поехали к Клауну.

Альберт Клаун имел офис из двух комнат рядом с прачечной в стрип-молле. В приемной стоял стол для секретарши, но самой секретарши не значилось. Вместо нее за столом сидел сам Клаун и печатал на компьютере. Он был моего роста, и на вид приближался к половой зрелости. Песочного цвета волосы, лицо херувима и комплекция «пекаренка Пиллсбери». (Рекламный персонаж (товарный знак) мукодельной компании «Пиллсбери», используемый с 1965: улыбающийся подмастерье пекаря в поварском колпаке — Прим. пер).

Клаун поднял голову и несмело улыбнулся, когда мы вошли. Наверно, решил, что мы пришли попрошайничать четвертаки на стирку. Я чувствовала ногами вибрацию от вращающихся барабанов из соседнего помещения и слышала отдаленное урчание промышленных стиральных машин.

— Альберт Клаун? — спросила я.

На нем были белая рубашка, красно-зеленый галстук в полосочку и брюки-хаки. Он стоял и бессознательно поглаживал галстук.

— Я Альберт Клаун, — отозвался он.

— Вот же разочарование, — вмешалась Лула. — А где красный нос, на который нажимаешь, и он издает «бип-бип»? Где огромные клоунские туфли?

— Я не такого рода клоун. Эх. Вот все так говорят. С пеленок только и слышу. Пишется «К-л-а-у-н». Клаун!

— Могло быть хуже, — посочувствовала Лула. — Тебя могли звать Альберт Мудан.

Я подала Клауну свою карточку:

— Я Стефани Плам, а это моя помощница Лула. Я так понимаю, вы представляли Эвелин Содер в деле о разводе.

— Ух ты, — произнес он восторженно, — настоящая охотница за головами?

— Залоговое правоприменение, — уточнила я.

— Так это же охотник за головами, верно?

— Насчет Эвелин Содер…

— Конечно. Так что вы хотите знать? У нее неприятности?

— Эвелин и Энни пропали. Похоже, Эвелин забрала Энни, поэтому та не будет видеться с отцом. Эвелин оставила пару записок.

— Должно быть, у нее была веская причина уехать, — предположил Клаун. — Она действительно не хотела рисковать домом бабушки. У нее просто не было выбора. Ей негде было взять денег на залог.

— У вас нет каких-нибудь идей, где они могут быть?

Клаун помотал головой.

— Нет. Эвелин не очень-то разговорчива. Знаю только, что вся ее семья живет в Бурге. Не хочу быть подлым, ничего такого, но она не произвела на меня впечатления, что у нее мозги на месте. Я даже не уверен, что она может водить машину. Ее всегда кто-то привозил в офис.

— Где твоя секретарша? — спросила Лула.

— Сейчас у меня нет секретарши. Одна тут приходит на неполное рабочее время, но она сказала, что у нее обострился синусит от волокон, летающих вокруг сушилок. Наверно, нужно дать объявление в газету, но я не очень организованный человек. Этот офис я открыл лишь пару месяцев назад. Вот почему я помню Эвелин.

Наверно, Эвелин была его единственным клиентом.

— Она вам оплатила чек?

— Она оплачивала помесячно.

— Если она посылает чек по почте, я буду признательна, если дадите мне знать, где поставили почтовый штемпель.

— Я только что хотела это предложить, — встряла Лула. — Мне тоже пришло в голову.

— Ага, и мне тоже, — подтвердил Клаун. — Я подумал то же самое.

В дверь просунула голову какая-то женщина:

— Сушилка в дальнем конце не работает. Съела все четвертаки и просто не включается. И в довершение всего, я не могу открыть дверцу.

— Эй, — возмутилась Лула, — а что, похоже, что нам есть до этого дела? Этот человек адвокат. Ему наплевать на твои четвертаки.

— Ломается время от времени, — вмешался Клаун. Он вытащил из верхнего ящика стола бланк. — Вот, заполните эту форму, и руководство возместит вам деньги.

— Тебе за это компенсируют плату за аренду? — поинтересовалась Лула.

— Нет. Они, наверно, выселят меня. — Он оглядел комнату. — Это мой третий офис за шесть месяцев. В первом у меня случайно загорелась корзина для бумаг, и огонь перекинулся на все здание. Второй офис признан негодным после того, как там прорвало канализацию наверху, и осела крыша.

— Офис в общественной уборной? — спросила Лула.

— Да. Но клянусь, я не виноват. Я почти хороший.

Лула взглянула на часы:

— У меня время ланча.

— Эй, как насчет того, чтобы пойти вместе на ланч, а, ребята? — предложил Клаун. — У меня есть несколько версий в этом деле. Мы могли бы обсудить их за ланчем.

Лула пронзила его взглядом:

— Тебе не с кем сходить на ланч, а?

— Конечно же у меня куча знакомых, чтобы сходить с ними на ланч. Все хотят разделить со мной ланч. Хотя на сегодня у меня нет планов.

— Ты ходячее бедствие, несчастья тебя так и поджидают, — заметила Лула. — Если мы пойдем с тобой есть, то, наверно, нас отравят.

— Если вы заболеете, я помогу выбить вам денежную компенсацию, — сказал он. — А если умрете, то это будут большие деньжища.

— Только мы питаемся в «фаст фуде», — предупредила я.

Глаза его загорелись:

— Я люблю «фаст фуд». Еда всегда одинаковая. Можно на нее рассчитывать. Никаких тебе сюрпризов.

— И дешево, — подсказала Лула.

— Точно!

Он выставил в окошке знак «ушел на обед» и закрыл дверь на замок. Потом забрался на заднее сиденье «Си Ар-Ви» и наклонился вперед.

— Ты что, золотистый ретривер? — спросила Лула. — Ты дышишь мне в затылок. Сядь нормально на сиденье. Пристегни ремень. И если начнешь пускать слюни, вылетишь отсюда в мгновение ока.

— Черт, вот здорово, — восторженно заявил Клаун. — Что мы закажем? Жареную курицу? Бутерброды с рыбой? Чизбургер?

Десять минут спустя мы отъехали от окошка «Макдональдс» для водителей, нагруженные бургерами, коктейлями и картошкой.

— Ладно, я вот что подумал, — сказал Клаун. — Думаю, Эвелин недалеко. Она хорошая, но по натуре мышка, понимаете? Я имею в виду, куда ей пойти? Как бы нам узнать, не у бабушки ли она?

— Меня как раз ее бабушка и наняла. Ей светит потерять свой дом.

— Ох, да. Я и забыл.

Лула взглянула на него в заднее зеркало:

— Чем ты занимаешься, ходишь в одну из их оффшорных адвокатских школ?

— Очень смешно. — Он еще раз пригладил галстук. — Это был заочный курс.

— Из законных?

— Конечно, там сдают тесты и все такое.

Я въехала на парковку у прачечной и остановилась.

— Вот мы и на месте, ланч окончен, — объявила я.

— Уже? Так рано? Я даже картошку не доел, — заявил он. — А потом у меня еще есть пирог.

— Извини. Нам нужно работать.

— Да? И что за работа? Собираетесь преследовать кого-то опасного? Спорим, я могу помочь.

— А что, у тебя нет каких-то своих адвокатских дел?

— У меня перерыв на ланч.

— Да ты и не захочешь таскаться, — предупредила я. — Нам не светит ничего интересного. Я собираюсь обратно к дому Эвелин поговорить с соседями.

— Я умею ладить с людьми, — сообщил он. — Один из моих лучших курсов… говорить с людьми.

— Не лучше ли выкинуть его из машины, пока он не начал есть свой пирог? — поинтересовалась Лула. Она посмотрела на заднее сиденье. — Ты все съел там?

— Ладно, пусть остается, — смилостивилась я. — Но никаких разговоров с народом. Будешь сидеть в машине.

— Типа я шофер на стреме? — уточнил он. — В случае, если вам срочно придется сматываться.

— Нет. Никаких не будет «срочно сматываться». И ты здесь не шофер. Не смей садиться за руль. Веду я.

— Конечно. Я знаю, — ретировался он.

Я вырулила с парковки, добралась до Гамильтон-авеню и покатила в Бург, свернув налево к больнице Святого Франциска. Пробралась через лабиринт улиц и на холостом ходу подъехала к дому Эвелин. Район среди бела дня будто вымер. Никаких деток на велосипедах. Посиделок на крылечках. Ни стоящего упоминания движения транспорта. Я хотела поговорить с соседями Эвелин, но только не в компании Лулы и Клауна. Лула пугает людей до смерти. А с Клауном мы будем выглядеть, как свидетели Иеговы. Я припарковалась к тротуару, мы с Лулой вышли, и я положила ключ в карман.

— Просто поглядывай тут вокруг, — предложила я Луле.

Она покосилась на Клауна, сидевшего на заднем сидении.

— Как думаешь, стоит ему приоткрыть окно? На этот счет есть какой-нибудь закон?

— Думаю, закон распространяется только на собак.

— Кажется, к нему это тоже как-то подходит, — сообщила Лула. — В общем-то, он прелесть, вроде сдобной булки.

Мне не хотелось возвращаться и открывать дверь. Боялась, что Клаун увяжется.

— С ним все будет в порядке, — заверила я. — Мы не надолго.

Мы подошли к крыльцу, и я позвонила. Никакого ответа. В переднее окно все также ничего не было видно.

Лула приложила ухо к двери:

— Ничего не слышно внутри, — сообщила она.

Мы обошли дом и заглянули в кухонное окно. Все те же чашки для хлопьев и стаканы на стойке рядом с мойкой.

— Мы должны посмотреть внутри, — заявила Лула. — Спорим, дом просто кишит уликами.

— Ключа нет.

Лула проверила окно.

— Закрыто. — Бегло осмотрела дверь. — Конечно, мы же охотники за головами, и если думаем, что там какой-нибудь засел гад, то имеем право разнести дверь вдребезги.

Время от времени я знала, как немножечко исказить закон, но здесь предлагался множественный излом.

— Не хочу разбивать дверь Эвелин, — предупредила я.

И увидела, что Лула смотрит на окно.

— И не хочу разбивать окно. Мы здесь не из-за залогового правоприменения, и вламываться нет оснований.

— Ну, а если окно случайно кто-то разбил? Тогда будет по-соседски его проверить. Может, мы сможем его закрепить изнутри. — И Лула размахнулась своей большой черной кожаной сумкой и заехала по оконному стеклу. — Ой, — сказала она.

Я закрыла глаза и прислонилась лбом к двери. Сделала глубокий вдох и приказала себе сохранять спокойствие. Конечно, мне хотелось заорать на Лулу и возможно задушить ее, но чего я достигла бы?

— Тебе придется оплатить стекольщика, — предупредила я ее.

— Да к черту. Квартира съемная. Тут такое дерьмо страхуют. — Она выбила несколько оставшихся осколков, сунула руку в открытое окно и отомкнула дверь.

Я вытащила из сумки одноразовые перчатки, и мы их натянули. Раз уж это незаконное вторжение, то не имеет смысла оставлять отпечатки. С моим-то везением, кто-нибудь придет, обчистит квартиру, а полиция найдет мои отпечатки.

Мы с Лулой прокрались в кухню и закрыли за собой дверь. Кухня была крошечной, и вместе с Лулой мы заняли все пространство.

— Может, тебе стоит устроить наблюдение за гостиной, — предложила я. — Чтобы убедиться, что на нас никто не наткнется.

— Слежка — мое второе имя, — заявила Лула. — Мимо меня и муха не проскочит.

Начала я с кухонной стойки, роясь в обычном кухонном беспорядке. В блокноте у телефона не было никаких записей. Просмотрела пачку почтовой корреспонденции. Кроме рекламы о продаже полотенец у «Марты Стюарт», не нашлось ничего интересного. К холодильнику был пришпилен рисунок домика, выполненный зелеными и красными карандашами. В холодильнике стояли одни приправы, но скоропортящаяся еда отсутствовала. Ни молока, ни сока. Ни свежих овощей или фруктов.

После обыска кухни я вынесла несколько выводов. Буфет Эвелин лучше заполнен, чем мой. Она уехала быстро, но все же нашла время избавиться от молока. Если она и была пьяницей, наркоманкой или чокнутой, то уж очень ответственной пьяницей, наркоманкой или чокнутой.

Я не нашла ничего полезного на кухне, поэтому перешла в гостиную и столовую. Там стала открывать шкафы и заглядывать под диваны.

— Знаешь, куда бы я поехала, если мне пришлось прятаться? — спросила Лула. — Я бы отправилась в «Диснейленд». Ты там была когда-нибудь? Если у меня будут проблемы, я специально туда поеду, потому что там все счастливы.

— Я был в «Диснейленде» семь раз, — сказал Клаун.

При звуке его голоса мы с Лулой подпрыгнули.

— Эй, тебе же полагалось сидеть в машине, — возмутилась Лула.

— Я устал ждать.

Я сделала Луле страшные глаза.

— Я следила, — оправдывалась Лула. — Просто не знаю, как он проскользнул мимо. — Она повернулась к Клауну. — Как ты тут очутился?

— Задняя дверь была открыта. И окно разбито. Это ведь не вы разбили окно? Если так, то у вас могут быть большие неприятности. Это же взлом и проникновение.

— Мы уже нашли окно таким, — соврала Лула. — Вот как вышло, что мы в перчатках. Не хотим портить улики, если что-нибудь украдено.

— Здравая мысль, — подтвердил Клаун, глаза его вспыхнули, а голос повысился на октаву. — Вы действительно думаете, что украли какое-нибудь барахло? Думаете, кого-нибудь тут поколотили?

Лула взглянула на него так, словно отродясь не видела такого дурня.

— Я проверю наверху, — заявила я. — Вы двое оставайтесь здесь и ничего не трогайте.

— Что ты ищешь наверху? — поинтересовался Клаун, следуя за мной по пятам. — Спорим, ты ищешь улики, которые приведут тебя к Эвелин и Энни. Знаешь, где бы я смотрел? Я бы смотрел…

Я развернулась, чуть не сшибив его с ног.

— Ступай вниз, — гаркнула я, указывая направление вытянутой рукой и чуть не сталкиваясь с ним нос к носу. — Сядь на кушетку и не вставай, пока я тебе не скажу.

— Ага, — обиделся он. — Нечего на меня кричать. Просто скажи, ладно? Черт, у тебя должно быть, один из тех дней, да?

Я сузила глаза:

— Один из каких дней?

— Ты же знаешь.

— Нет, не один из тех дней, — возразила я.

— Ага, она такая в хорошие дни, — встряла Лула. — Ты не захочешь узнать, на что она похожа в один из тех дней.

Я оставила Лулу и Клауна внизу, а сама прошлась по спальням.

Одежда все еще висела в шкафах и лежала сложенной в ящиках. Эвелин, должно быть, взяла самое необходимое. Либо она исчезала на время, либо собиралась в большой спешке. А, может, и то, и другое.

Одно я могла сказать: Стивеном здесь и не пахло. Эвелин провела санитарную обработку на предмет его присутствия в доме. В ванной никаких остатков мужских туалетных принадлежностей, в шкафу не притаились забытые мужские ремни, никаких семейных фото в серебряной рамке. Я подобным же образом вычистила дом после развода с Дикки. Все же еще несколько месяцев спустя после нашего разрыва я то и дело подвергалась нападению каких-то невыявленных предметов… то мужской носок завалился за стиральную машину, то под диваном обнаруживалась потерянная связка ключей.

В аптечном шкафчике стояло обычное содержимое… пузырек тайленола, бутылочка детской микстуры от кашля, зубная нить, маникюрные ножнички, зубной эликсир, коробка пластырей, тальк. Никаких барбитуратов и транквилизаторов. Никаких галлюциногенов. Или таблеток счастья. Заметно пропало все алкогольное. В кухонных шкафчиках не было вина или джина. В холодильнике — пива. Может, Кэрол ошибалась насчет выпивки и таблеток. Или же Эвелин забрала все с собой.

Клаун просунул голову в дверь в ванную:

— Не против, если я тоже посмотрю?

— Нет! Возражаю. Я же сказала тебе сидеть на кушетке. А чем Лула занимается? Она должна была не спускать с тебя глаз.

— Лула проводит обыск. Второй там лишний, поэтому я решил помочь тебе искать. Ты уже смотрела в комнате Энни? Я просто туда заглянул и не нашел никаких улик, но ее рисунки настоящий ужас. Ты ее рисунки видела? У этого ребенка не все в порядке с головой. Это все телевидение. Сплошное насилие.

— Единственный рисунок я видела — красно-зеленый дом.

— Разве красное не похоже на кровь?

— Нет. Выглядит, как окна.

— Ой-ой-ой, — раздалось из передней комнаты.

Черт. Ненавижу это «ой-ой-ой».

— Что? — закричала я Луле.

— К твоему «Си Ар-Ви» подъехала машина.

Я выглянула в окно спальни Эвелин. И увидела черный «линкольн». Из него вышли двое и направились к крыльцу. Я схватила Клауна за руку и потянула его за собой по лестнице. Только без паники, приказала я себе. Дверь закрыта. Внутри ничего не видно. Я сделала всем знак вести себя тихо. Мы застыли как статуи, чуть дыша, пока один из типов постучал в дом.

— Дома никого, — сказал он.

Я облегченно выдохнула. Они ведь сейчас уйдут? Как бы не так. Раздался звук поворачиваемого в замке ключа. Замок щелкнул, и дверь распахнулась.

Лула и Клаун выстроились позади меня. На крыльце стеной стояли двое мужчин.

— Да? — спросила я, стараясь сделать вид, что этот дом принадлежит мне.

Обоим мужчинам было лет под пятьдесят, может, чуть больше. Среднего роста. Коренастые. Одеты в деловые костюмы. Белые. И с виду не очень обрадовались, увидев «Трех Уродов» в доме Эвелин.

— Мы ищем Эвелин, — сказал один.

— Ее нет здесь, — сообщила я. — А вы кто такие?

— Эдди Абруцци. А это мой партнер Мелвин Дэрроу.