Роковое дело

Глава 19

Не успела Сэм окликнуть отца, как услышала скрип его катившегося кресла.

– Что это? Пришла вовремя домой?

Она подошла к отцу, положила руки ему на плечи и вздрогнула, ощутив острые кости там, где когда-то были сильные мускулы. Потрясенная этим открытием, наклонилась и поцеловала Скипа в лоб.

– Мне следовало бы рассердиться на тебя.

– За что?

– Не прикидывайся.

– В твоем личном деле нужно было бы упомянуть. С первого же дня. Я всегда это говорил.

– Незачем. Я не хотела, чтобы меня жалели или, наоборот, третировали. Ты знаешь, как я отношусь к дислексии.

– Ты так далеко шагнула только за счет своей непомерной гордости.

– И мой папочка собирается доставать меня все время?

– Я просто поведал твоему шефу то, чего он не знал. Что он с этим сделал или не сделал, решение только его.

– Нет, пап, это мне решать. Я не хочу, чтобы ты вмешивался в мою жизнь. Сколько раз я тебе повторяла.

– Я и так в достаточной мере наказан. Ну, ты собираешься поделиться со мной, как он поступил?

– Пострадай немного. Что на обед?

Скип последовал за дочерью в кухню.

– Как тебе не стыдно, Сэм.

– Ты снова вредничаешь с отцом? – спросила Селия.

– Уж поверь, он заслужил. О, боже, это жаркое?

– Конечно. Есть хочешь?

– Умираю с голоду. Только сейчас поняла. – Сэм сунула нос в кастрюлю и простонала: – Картофельное пюре? Боже, от одного запаха у меня уже растет задница.

– Сейчас же прекрати, – предупредила Селия, накладывая еду. – Да за такую чудесную фигурку, как у тебя, я бы убила. Как прошел день?

– В обычном хаосе.

– Ничего особенного? – спросил Скип. – Ничего не изменилось?

Сэм притворилась, что задумалась над чем-то важным.

– По правде сказать, нет. Мы с Фредди работали над делом, тянули за ниточки. Есть пара неплохих наметок, надо покопаться.

– Что решили с Джонсон? – поинтересовался Скип.

Прислушиваясь к каждому слову, Селия опытной рукой кормила его, а заодно и ела сама.

– Мне приказано «сидеть тихо» до дачи показаний во вторник.

– На что ты сказала?..

Сэм пожала плечами.

– Да пусть, мне-то что. Завтра мне нужно поехать в Чикаго, в воскресенье выходной, в понедельник похороны. Все должно быть в порядке.

– Должно быть, это еще не все. – Он сглотнул, прочистил горло и вперил жесткий взгляд голубых глаз в дочь. – Что-нибудь еще было на встрече с Фарнсуортом?

Решив, что уже достаточно его помучила, она сдалась:

– О, ты имеешь в виду насчет повышения? – Отец заворчал. – Поняла. – Сэм съела еще пюре и постаралась не думать о калориях. – Скоро вы сможете звать меня лейтенантом, шеф.

– Ох, – прошептал Скип. – Ну вот...

– О, это же прекрасно, Сэм! – Селия подскочила и обняла ее. – Просто здорово, правда, Скип?

Он не сводил глаз с дочери.

– Конечно. Иди-ка обними своего старика.

Ощутив боль, что ему приходится просить, и смущенная горячностью Селии, Сэм встала и, мужественно держась, обошла вокруг кресла. Склонив губы к уху отца, прошептала:

– Спасибо.

– За что?

Сэм выпрямилась и улыбнулась ему.

– Люблю тебя.

– Когда ты меня не мучаешь, я тебя тоже люблю.

***

Два часа спустя Сэм трудилась на лэптопе над отчетом, описывая все сделанное за день. В дверь постучала Селия:

– Прости, что отвлекаю от работы, но я тут подумала, что тебе придется по вкусу теплый яблочный пирог. Он так быстро остывает.

– Скажи, что он без жира и калорий и не сможет найти мою задницу без дорожной карты, – простонала Сэм.

Посмеиваясь, Селия вручила ей тарелку.

– Клянусь, без всего перечисленного.

– Если не устроишься на работу медсестрой, подумай о карьере преступника. Лжешь и не краснеешь.

– Ты заставила своего отца сегодня тобой гордиться, Сэм. Вообще-то, он всегда гордился тобой, но так хотел для тебя повышения. Думаю, даже больше, чем ты сама.

– Не сомневаюсь. – Сэм подхватила пальцем верхушку взбитых сливок и отправила в рот. – Иногда я себя такой эгоисткой чувствую, когда он переживает.

Селия присела на край кровати.

– С чего? Ты же здесь с ним каждый день проводишь, несмотря на загруженность на работе.

– Может, как-то было бы лучше… для него… если бы выстрел стал роковым. Представить не могу, как он выдерживает вот такую жизнь, запертый в четырех комнатушках, и изредка выбираясь куда-нибудь на вэне, что купил ему профсоюз. Но я не готова его потерять, Селия. Ни тогда, ни теперь. Каждый день благодарю Господа, что пуля не убила его. И как бы я ни ненавидела тот образ жизни, что ему приходится вести, я так благодарна, что папа все еще здесь.

– По-своему он принял эту жизнь и смирился.

– Хотелось бы мне, чтобы ты знала его, – вздохнула Сэм. – Прежде.

– Я знала, – с улыбкой призналась Селия, ее приятное лицо залилось румянцем, в глазах плескалось веселье.

– Ты никогда мне не говорила! Ни один из вас не сказал!

– Я познакомилась с ним в супермаркете за два года до его ранения. Помогла выбрать ему помидоры в продуктовой секции, он пригласил меня на кофе, что положило начало милой дружбе.

В Сэм тут же заговорил детектив, она сузила глаза.

– Только дружбе?

Засмеявшись, Селия сказала.

– Никогда не скажу.

– Вот поганцы! Как вам удалось морочить мне голову? И всем тоже?

– Ты не наблюдательна, – с самодовольным выражением ответила Селия. – Почему, как ты думаешь, я попросила, чтобы меня назначили к нему?

– Ты его любишь, – недоверчиво предположила Сэм.

– Очень. Вообще-то, мы говорили, что, возможно… поженимся.

Сэм разинула рот от удивления.

– Серьезно? Ты говорила, что он последнее время не в духе, его что-то беспокоит. Уж не поэтому ли?

– В том числе. Он ужасно расстроен, что случилось с тобой на деле Джонсона, и волнуется за твою безопасность, так же как за продвижение по службе, которое тебе причитается, по его мнению, давным-давно.

– Не хочу, чтобы он столько беспокоился за меня.

– Сэм, – улыбнулась Селия. – В тебе – его жизнь. Его сердце. Он очень любит твоих сестер и внуков, но ты…

– Я знаю. Всегда знала.

– И ты всегда старалась быть этого достойной.

Поразившись, Сэм уставилась на Селию.

– Ты ведь гораздо больше делаешь, чем просто работаешь сиделкой?

– Надеюсь, я не перешла границы.

– Конечно нет. Ты уже родная, Селия. Не знаю, что бы мы без тебя делали эти два года.

– Так ты не возражаешь, если я выйду за него замуж?

Сэм поставила тарелку и взяла Селию за руку.

– Если ты делаешь его счастливым и можешь внести немного радости в оставшееся ему время, я могу только поблагодарить тебя.

– Спасибо, – с засиявшими глазами сказала Селия. – Для него важно, для обоих нас, что ты одобришь.

– Полагаю, мне нужно подыскивать другое местечко, чтобы держать свой гардероб.

– Зачем?

– Вы, детишки, не захотите, чтобы я путалась под ногами.

– Отец хочет, чтобы ты осталась. Мы оба. Тебе незачем переезжать. Я займу одну из спален наверху. Мы все утрясем. Я и так здесь провожу большую часть времени. Не думаю, что многое поменяется.

– Для него это изменит все, Селия. У него будет причина продолжать бороться.

– Может, и так. Я тоже буду благословлять время, которое нам выпадает.

– Это он подзуживал тебя поговорить со мной?

– Он боялся, что ты расстроишься, поэтому я сама вызвалась.

– Можешь сказать ему, что я не просто согласна, я очень за него рада. За вас обоих.

– Это много значит, Сэм. Я так устала прятаться. Он самый замечательный мужчина из всех и самый лучший друг.

– В точку, – поддакнула та, улыбаясь Селии, которая встала и собралась уходить. – Спасибо за пирог.

– На здоровье. Не работай так много.

Оставшись одна, Сэм с трудом подавила порыв позвонить сестрам, чтобы поделиться сенсационной новостью, которая только что обрушилась ей на голову.

– Не мои новости – не мне говорить,– пробурчала она.

Уже когда Селия сообщала новость, Сэм поняла, что не стоило удивляться. Оглядываясь на прошлое, она вспомнила, что между отцом и преданной сиделкой всегда было что-то особенное. Их добродушное подшучивание, ласки мимоходом, которые Селия выказывала отцу, даже если он их не мог ощущать, подлинная привязанность.

Утешенная сообщением Селии, Сэм прикончила пирог и вернулась к отчету. Она дважды пробежалась по нему, прежде чем послать Фредди, который всегда проверял отчеты для нее, перед тем как она отправляла их начальству. Если он и удивлялся случайным ошибкам, странным фразам или корявым формулировкам, то никогда не говорил. Более того, всегда исправлял ошибки и возвращал без комментариев.

Может, пора ему рассказать, подумала Сэм. Дислексия накинула широкую сеть на каждый уголок ее жизни, и пока Сэм не поставили диагноз в шестом классе, она верила, что так глупа, как ее заставляли думать учителя, которые понятия не имели, что делать с ней и родителями, расстроенными ее менее чем звездными успехами в школе.

Объяснение причины уже кое-чему помогло, но каждодневная борьба, пришедшая наряду с диагнозом, временами просто выматывала.

Покончив с рапортом, Сэм наконец позволила себе погрезить о Нике. И тут словно открылись шлюзы: ее переполняли эмоции и желания, которым пришлось сопротивляться весь день. Она составила список вопросов, которые хотела пройти вместе с ним, поэтому у нее имелась веская причина вынуть визитку, врученную Ником. Это ведь будет деловой звонок? Нет ничего плохого в том, чтобы связаться ним по строго официальному поводу. Если она при этом умирает, но хочет рассказать о своем повышении и намечавшейся женитьбе отца, то, что с того?

Несколько минут она туда-сюда вертела карточку между пальцами, пока в животе не начало ужасно болеть. Думая о деле и только о деле, Сэм набрала сотовый Ника.

Он ответил заспанным голосом.

– О, Боже, я тебя разбудила?

– Нет, нет. – Широкий зевок разоблачил его. – Я надеялся, что ты позвонишь.

Решив придерживаться строго дела, Сэм заявила:

– У меня несколько вопросов. По делу.

– Аа.

Она поморщилась, услышав прозвучавшее в единственном возгласе разочарование.

– Голос у тебя… ну не знаю… звучит как-то паршиво, что ли.

– День был паршивый, не считая самого начала с тобой.

Не говоря много, он умудрился сказать все. И Сэм знала: по телефону признаться, что ей нужно, не получится.

– Ты дома?

– Угу.

– Не возражаешь, если я заскочу? Только на минуту?

– А ты дома?

– В данный момент.

– Ты просто собираешься «заскочить» через весь Арлингтон? И только на минуту?

– Мне нужно с тобой поговорить, Ник. Мне нужно… черт, я даже толком не знаю, что мне нужно.

– Приезжай, я буду ждать. И... милая? Ты никогда, слышишь, никогда не должна спрашивать. Поняла?

Она растеклась в слезливую сбитую с толку лужицу, смеси из потребности и желания.

– Да, – умудрилась выдавить Сэм. – Я буду. Скоро.

***

Сердце кувыркалось в груди. Сэм достала пистолет, значок и наручники. Причесалась, оделась за несколько минут и направилась к лестнице сообщить отцу, что собирается немного прогуляться. Селия сказала ей, что тот уже спит.

– Он сегодня вечером особенно устал. – Она помогла Сэм надеть пальто. – Будь осторожна, ладно?

– Всегда осторожна. – Поддавшись порыву, по дороге к входной двери Сэм наклонилась и поцеловала Селию в щеку. – Увидимся.

Ник включил для нее внешний свет. Казалось, простая вещь, но вызвала такое сильное чувство, словно вернулась домой, что Сэм еще несколько минут сидела, напоминая себе, зачем она здесь. А зачем – нет.

– Дело не в тебе, – шептала она. – Не сейчас. А дело в том, чтобы свершилось возмездие для Джона О’Коннора. И ничего больше.

Однако когда Ник открыл дверь, выглядя таким… ну… потерянным – лучшее слово, которое она смогла подобрать, все стало неважным, кроме него.

– Ник.

Закрыв за собой дверь, она сбросила пальто на пол и потянулась к нему.

Так они стояли, обнявшись, прогоняя уютом холод, который Сэм принесла с собой.

Подняв руки к его лицу, она взглянула на Ника.

– Что с тобой?

Пожав плечами, он ответил.

– Все. – Прислонил лоб к ее лбу. – То я планировал каждую минуту дня, а теперь не знаю, что, черт возьми, делать с самим собой. И это дает слишком много времени для размышлений.

Даже после того, что узнала сегодня о Джоне О’Конноре, Сэм все еще могла чувствовать боль Ника от потери друга и босса. После его хладнокровного, отточенного поведения видеть его растрепанным в старой футболке с эмблемой Гарварда и поношенных спортивных брюках было странно. В какой-то момент этого долгого дня шок, очевидно, ушел, уступив место неприкрытому горю.

– Я рад, что ты пришла. – Он прижал ее к закрытой двери. – Я о тебе беспокоился. Это дерьмо в газете…

– Мы справляемся.

– Мне не по душе мысль, что тебе угрожают.

Он легко погладил ее щеку, отчего сердце у Сэм дрогнуло. Потом наклонился, обдав ее ароматом пряности и мыла.

– Ник, подожди…

Его рот твердо и настойчиво прижался к ее губам, лишив легкие воздуха и расплавив позвоночник. Если бы Ник не держал Сэм своим телом, она бы соскользнула на пол. Каким-то образом в ходе его маневров ее ноги оказались у него на бедрах, руками он обхватил ее груди, а языки сплелись – и все за каких-то полминуты.

Забыв все клятвы, что давала в машине, в тот момент, как увидела его искаженное горем лицо, Сэм запустила пальцы во влажные шелковистые волосы Ника и прижалась к его члену, натянувшему брюки. Потом двигались куда-то, падали. Она ойкнула и вцепилась в него, когда он опустил их на диван.

Срывая одежду, отчаянно пытаясь добраться до обнаженной кожи, до тесного объятия, до облегчения, они продирались сквозь слои ткани, пока ничего не осталось между ними, кроме неистового желания.

– Ты все такая же, как я помню. – Ник обвел языком ее соски, его руки, казалось, успевали сразу повсюду. – Высокая, гибкая и сильная… нежная во всех нужных местах. – Он с благоговением взирал на ее грудь, которая самой Сэм всегда казалось великоватой, но, похоже, ему нравилось то, что он видел.

Жажда пронзила ее, оставив после себя отчаяние, заставив задыхаться.

– Ник… – Она притянула его, вытянувшись рядом, желая больше каждого вздоха. – Сейчас...

– Презерватив, – произнес он сквозь стиснутые зубы. – Погоди секунду.

Сэм удержала его.

– Я на таблетках. И мы проходим медкомиссию…

– Мы тоже.

Он скользнул рукой ей под плечи, второй подхватил под ягодицы, чтобы Сэм удобно было встретить его.

Сгорая от желания, она развела ноги, чтобы вобрать Ника.

Он пристально смотрел ей в глаза, когда вошел одним резким движением.

Она закричала: оргазм настиг ее, пронзил с бешеной силой. Такого у нее на памяти еще не было.

Ник застыл.

– О, боже, я сделал больно?

– Нет, нет. Не останавливайся. Пожалуйста.

На что уж тут жаловаться. Только бы смотреть на него, чувствовать его. В голове никаких мыслей, кроме только о Нике. Он начал двигаться, сначала медленно, потом все быстрее, как из последних сил, которые, казалось, опустошали его, тщательно сохранял самообладание. Сэм помнила их последний – и единственный – раз, как он кончил с ней, как потерялся, что, она подозревала, не часто позволял себе.

Крепко держа ее в объятиях, Ник входил и входил в нее, плоть встречала плоть, и этот звук – единственное, что слышала Сэм поверх грохота собственного сердцебиения.

Каждое движение она встречала с равным желанием и, когда он втянул сосок, закричала, настигнутая еще одним оргазмом, от которого Ник рассыпался вместе с ней.

Господи, – прошептал он, когда пришел в себя. – Боже правый. Я даже не предложил тебе что-нибудь выпить.

Сэм засмеялась и крепче сжала объятия, медленно перебирая его волосы, все еще влажные после душа.

– И какой из тебя после этого гостеприимный хозяин?

– Полагаю, дерьмовый,– сказал он, ловко переворачиваясь вместе с ней.

Растянувшись на нем во всю длину, все еще соединенная с ним, Сэм вдыхала теплый мужской запах и наслаждалась уютом сильных рук, крепко ее державших. Почти раздраженно пришлось признать, что у нее даже близко такого не бывало, разве что не считая той ночи, проведенной с ним много лет назад. Какой дурочкой надо было быть, предполагая, что разделенное с ним наслаждение возникнет с кем-нибудь еще. Сейчас она была достаточно опытной, взрослой, пресытившейся, чтобы понять это.

Впрочем, хотя женщина в ней продолжала содрогаться от последствий потрясений и ощущала еще большую дрожь желания, с испугом и отвращением проснулся в душе коп.

– Это была плохая идея, – пробормотала она в грудь Нику.

Он намотал ее локон на палец.

– Это как посмотреть. По-моему, это лучшая идея за все мои последние шесть лет.

Сэм изучающе посмотрела на него:

– Должно быть, в тебе говорит политик.

В замешательстве хмуря брови, он спросил:

– В смысле?

– Как ты всегда умеешь правильно подобрать слова.

Он взял ее лицо в ладони.

– Я не морочу тебе голову, Сэм.

От его милой искренности заныло сердце – от чего-то такого, чего Сэм не хотела признавать.

– Знаю.

Чувства, так переполнявшие ее, были внове, и она сделала то, что первым пришло в голову. Попыталась ускользнуть.

Ник сжал ее, как хрустальную вазу.

– Еще нет. – И так нежно коснулся губ своими, что у Сэм чуть не остановилось сердце. Подступили слезы, которые она отчаянно старалась сморгнуть. – Что такое? – Она затрясла головой. – Сэм.

Несмело встретившись с ним взглядом, она призналась:

– Мне понравилось. Знаю, не должно, из-за всего, что есть… но мне понравилось.

– Секс на диване?

– Угу. – Ей пришлось отвести взгляд. Все было уж чересчур. – Ты. Я. Мы.

– И мне тоже. – Ник нежно поцеловал ее. – Так это значит, что мы теперь вместе?

Страх пронзил ее. Она просто не готова понять всю значимость и принять последствия того, что произошло.

– Почему нужно вешать ярлыки? Почему не принять все как есть?

Еще одна вспышка боли, которую Сэм заметила на его лице, обеспокоила ее больше, чем следует.

– А что это было точно, Сэм? Я хочу от тебя больше, чем просто сексуальное партнерство.

– Прямо сейчас это все, что я могу тебе дать.

Он вздохнул.

– Полагаю, придется взять то, что дают. – Потом провел губами по ее шее, от чего Сэм задрожала. – Мы можем переместиться туда, где поудобнее. В другой комнате есть большая мягкая кровать.

Желудок вдруг пронзила боль, вернув к реальности и напомнив, почему Сэм понадобилось увидеть Ника.

– Нам нужно кое-что обсудить. Это касается расследования.

– Мы поговорим. Могу я сначала просто понаслаждаться еще несколько минут?

Поскольку, похоже, ему это было очень нужно, Сэм разрешила.

– Ладно.