Роковое дело

Глава 3

Лисбург, графство Лаудун, штат Вирджиния, столица коневодческих ферм Старого доминиона (прозвище штата Вирджиния – прим. пер.), располагался в тридцати пяти милях к западу от Вашингтона. Пологие холмы и зеленые пастбища графства способствовали развитию коневодства. Посвятив сорок лет Сенату и выйдя в отставку, Грэхем О’Коннор с женой переехали в семейное поместье на окраине Лисбурга, чтобы всей душой отдаться своей страсти к разведению лошадей. Жизнь пары вращалась вокруг стиплчезов, гончих, охоты и Бельмонтского загородного клуба.

Чем ближе подъезжала Сэм к Лисбургу, тем напряженней становился Ник. Он откинул на сиденье голову и закрыл глаза, готовясь сообщить родителям друга страшное известие.

– У него были враги? – спросила Сэм после продолжительного молчания.

– За всю жизнь у него не было ни одного врага, – ответил, не открывая глаз, Ник.

– Я бы сказала, сегодняшние события доказывают обратное. Давай, выкладывай. В политике все обзаводятся врагами.

Он открыл глаза и посмотрел прямо на нее.

– У Джона O’Коннора их не было.

– Политик без единого врага? Мужчина с внешностью греческого бога без постоянной любовницы?

– Греческий бог, да? – спросил Ник, чуть улыбнувшись. – Вот, значит, как?

– Кому-то же он должен был не нравиться? Нельзя быть известной личностью и не вызывать при этом чью-то ревность или зависть.

– Джон не вселял такие чувства в людей. – Сердце Ника болело, когда он думал о друге. – Он был своим парнем. С любым мог найти общий язык.

– То есть привилегированный сын мультимиллионера-сенатора общался с простым народом?

– Ну да, – тихо сказал Ник, уносясь мыслями в прошлое. – Он дружил со мной. С того момента, как мы познакомились на курсе истории в Гарварде, он обращался со мной как с давно потерянным и вновь обретенным братом. Я вышел из ниоткуда. Учился на стипендию и чувствовал себя не в своей тарелке, пока Джон не взял меня под свое крыло и не дал почувствовать, что у меня столько же оснований быть в Гарварде, сколько у любого другого.

– А что насчет Сената? Соперники? Кто-нибудь завидовал его успеху? Кому-то мешал закон, который вы проводили?

– Джон не столь уж преуспевал в Сенате, чтобы вызывать зависть. Ему хорошо удавалось находить решения в спорных вопросах. Такова была его роль для партии. Он мог заставить людей прислушаться к себе. Даже когда с ним не были согласны, его выслушивали. – Ник посмотрел на Сэм. – Это как-то поможет в расследовании?

Секунду она раздумывала.

– Это преступление на почве страсти. Если кто-то отрезает член мужику и засовывает тому в рот, этот кто-то явно хочет сильно выразиться.

Сердце Ника сбилось с ритма.

– Так вот что было у него во рту!

– Прости, - поморщилась Сэм. – Я думала, ты видел…

– Господи.

Он открыл окно, чтобы глотнуть свежего воздуха в надежде, что это удержит его от нового приступа тошноты.

– Ник, с тобой все в порядке? – В ответ раздался глубокий вздох. – У тебя есть какая-нибудь идея, что могло послужить причиной такого обращения с ним?

– Не могу вспомнить никого, кому он не нравился, кто настолько его ненавидел.

– Ясно, что кто-то такой был.

Ник показал ей путь к загородному особняку О’Конноров. Они проехали длинную широкую подъездную дорогу, ведущую к кирпичному дому на вершине холма. Когда Ник взялся за ручку дверцы, Сэм остановила его, придержав за руку.

Он опустил взгляд на ее руку, потом поднял глаза и увидел, что Сэм пытливо изучает его.

– Прежде чем войдем, мне придется тебя кое о чем спросить.

– О чем?

– Где ты был между десятью вечера и семью часами утра?

– Я подозреваемый? – недоверчиво уставившись на нее, спросил Ник.

– Подозреваются все, пока мы не исключили обратное.

– Я всю ночь был в офисе, готовясь к голосованию до пяти тридцати утра, потом на час сходил в спортзал, – ответил он, гневно стиснув зубы от горя и разочарования, от того, что сейчас предстоит узнать людям, которых он любит.

– Кто-нибудь может это подтвердить?

– Несколько человек из моей команды, которые работали со мной.

– Тебя видели в спортзале?

– Там тоже было несколько человек. Есть запись о входе и выходе.

– Хорошо, – узнав, что у него есть алиби, Сэм испытала видимое облегчение. – Очень хорошо.

Ник бросил мельком взгляд на припаркованные на дороге машины и выругался вполголоса. «Порше» Терри стоял рядом с «вольво», принадлежавшим сестре Джона, Лизбет, которая, наверно, приехала в гости с двумя детьми.

– Что?

– Вся семья в сборе. – Ник потер переносицу, надеясь облегчить боль где-то за правым глазом. – Увидев меня, они сразу же поймут, что что-то не так, поэтому не свети своим значком, ладно?

– Я и не собиралась, – возмутилась Сэм.

Удивленный ее тоном, Ник предложил.

– Ну что ж, тогда давай побыстрее покончим с этим.

Поднялся по ступенькам и позвонил.

Старая женщина в сером костюме с надписью «Найкс» открыла дверь и встретила Ника теплой улыбкой.

– Ник! Какой приятный сюрприз! Входи же.

– Привет, Кэрри, – поздоровался тот, целуя ее в щеку. – Это сержант Сэм Холланд. Кэрри тут как родная и держит всех в кулаке.

– Нелегкая задача. – Кэрри пожала протянутую руку Сэм и смерила молодую женщину взглядом, прежде чем обернуться с явным одобрением к Нику. – Я годами твердила Нику, что ему нужно остепениться…

– Перестань, Кэрри. – Он попытался изобразить легкий тон, хотя на душе было тяжело и сердце давило из-за того, что предстоит сообщить ей и всем остальным. Как бы Ник хотел сейчас представлять своей «семье» новую подругу. – Остальные в доме?

– Пошли с детьми смотреть лошадей. Я их позову им.

Ник положил ладонь на руку Кэрри.

– Скажи им, чтобы оставили детей в конюшне, ладно?

Женщина сощурила мудрые старые глаза, на сей раз, разглядев отражавшиеся на его лице скорбь и печаль.

– Ник?

– Позови их, Кэрри.

Глядя ей вслед, Ник сгорбился под тяжестью того, что должен сообщить ей, всем им, и, к удивлению, почувствовал руку Сэм на плече. Он обернулся к ней и снова был застигнут врасплох охватившей его бурей эмоций, когда увидел смотревшие на него с участием светло-голубые глаза.

Затаив дыхание, они долго смотрели друг на друга, пока не услышали, как возвращается Кэрри. Ник оторвал взгляд от Сэм и повернулся к Кэрри.

– Будут здесь через минуту, – сказала та, явно стараясь сохранить самообладание и выдержку перед тем, что ей предстояло услышать. – Хочешь что-нибудь?

– Нет, – ответил Ник. – Спасибо.

– Проходите в гостиную, – показывая дорогу, предложила она.

Дом обставлен со вкусом, но удобный, явно не для показухи, а чтобы в нем жить. Место, где Ник всегда чувствовал себя именно как дома.

– Что-то случилось, – прошептала Кэрри.

Ник взял ее за руку и стал держать, обхватив ладонями. Так он и сидел, с Кэрри по одну сторону и Сэм по другую, когда со стороны кухни послышались шаги остальных.

В комнату рука об руку вошли родители Джона, Грэхем и Лейн О’Конноры, с сыном, за ними следом их дочь Лизбет. Грэхему и Лейн было около восьмидесяти, но они были бодрые и активные, как сорокалетние. У обоих белоснежные волосы и круглогодичный загар, как у тех, кто проводит большую часть времени, объезжая лошадей. При виде Ника они засияли от радости.

Он отпустил руку Кэрри, встал и поприветствовал их, крепко обняв. Терри пожал ему руку, а Лизбет, встав на цыпочки, поцеловала в щеку. Ник представил их Сэм.

– Что ты здесь делаешь? – спросил Грэхем. – Сегодня же голосование.

Ник опустил взгляд в пол, секунду собираясь с духом, чтобы сказать то, что должен, потом снова взглянул на них.

– Давайте присядем.

– Что происходит, Ник? – спросила Лейн с легким южным акцентом, отказываясь сесть. – На тебе лица нет. Что-то не так с Джоном?

Материнская интуиция ударила его как пощечина.

– Боюсь, что так.

Лейн ахнула. Муж взял ее за руку и на глазах Ника как-то сник, потеряв свою внушительность.

– Он сегодня опоздал на работу.

– Ничего новенького, - со смешком сказала Лизбет. – Он бы опоздал на собственные похороны.

Ник поморщился от выбора слов.

– Мы не могли до него дозвониться, поэтому я поехал, чтобы разбудить.

– Что за чертова дурость проспать в такой день, - запыхтел Грэхем.

– Мы тоже так подумали, - признался Ник, желудок сжало от тошноты и отчаяния. – Когда я добрался до него…

– Что? – зашептала Лейн, схватив Ника за руку. – Что?

Ник не мог вымолвить ни слова, в горле стоял комок.

Мешалась Сэм.

– Сенатор, миссис О’Коннор, я очень сожалею, но вынуждена сообщить вам, что ваш сын убит.

Ник знал, до конца своих дней он не забудет, как пронзительно взвыла мать Джона, когда до нее дошли слова Сэм. Он кинулся к Лейн, когда показалось, что она может упасть в обморок. Вместо того она обмякла в его руках.

Кэрри все повторяла:

– Нет, нет, нет, – снова и снова.

Лизбет тихо заплакала позади него, у Терри от потрясения на глазах выступили слезы. Грэхем повернулся к Сэм:

– Как?

– Зарезали в кровати.

Продолжавший держать всхлипывающую Лейн, Ник был благодарен, что Сэм не рассказала остальное. Он бережно опустил Лейн на диван.

– Кто бы захотел убить моего Джона? Моего милого, красивого Джона?

– Мы это выясним, – пообещала Сэм.

– Сэм возглавляет расследование, – пояснил Ник.

– Простите, – пробормотал Грэхем и вышел из гостиной.

– Иди с ним, Терри, – попросила Лейн. – Пожалуйста, пойди с ним.

Терри последовал за отцом.

Лизбет села рядом с матерью на подлокотник.

– О Боже, – шептала она. – Что я скажу детям?

Мучительно осознав, каким близким для племянника и племянницы был Джон, Ник с участием взглянул на нее.

– Скажи, что был несчастный случай, – вытирая лицо, сказала Лейн. – А не то, что его убили. Ты не можешь им это сказать.

– Да, - согласилась Лизбет. – Не могу.

Лейн оторвала голову от плеча Ника.

– Где он сейчас? – спросила она Сэм.

– На вскрытии.

– Я хочу его видеть. – Лейн бешено вытирала слезы, которые продолжали катиться по щекам. – Я хочу видеть моего ребенка.

– Мы сможете увидеть его завтра, – пообещала Сэм.

Лейн повернулась к Нику.

– Предстоит церемония похорон сенатора Соединенных Штатов.

– Конечно.

– Проследи за этим лично.

– Все, что захочешь, Лейн. Я сделаю все, что потребуется.

Она схватила его за руку и взглянула потерянным взглядом:

– Кто мог сделать это, Ник? Кто поступил так с нашим Джоном?

– Этот вопрос я задаю себе уже несколько часов и не могу ответить.

– Кто бы это ни был, миссис О’Коннор, мы его найдем, – пообещала Сэм.

– Делайте все возможное. – Словно она не могла вытерпеть здесь больше ни секунды, Лейн встала и в сопровождении Лизбет и Кэрри пошла к двери, но на пороге обернулась к Нику: – Ты же знаешь, что можешь остаться. Ты член семьи, твое место здесь. Всегда было.

Ее слова тронули Ника.

– Спасибо, но я собираюсь вернуться в город. Нужно уделить какое-то время команде.

– Пожалуйста, передай им, как мы признательны за то, что они много работали для Джона.

– Передам. Увидимся завтра.

– Миссис О’Коннор, – вставая, позвала Сэм. – Прошу прощения, что приходится сейчас напоминать, но на этой стадии расследования критичными являются первые двадцать четыре часа…

– Мы сделаем все возможное, чтобы помочь отыскать человека, так поступившего с Джоном, – заверила Лейн, ее заплаканное лицо перекосилось от горя.

– Мне нужно знать, где были вы и другие члены вашей семьи между десятью вечера вчера и девятью утра сегодня.

– Вы же несерьезно, - сухо заявила Лейн.

– Если мне нужно исключить любую причастность семьи…

– Отлично, – резко бросила Лейн. – Мы с сенатором принимали друзей до одиннадцати. – Она взглянула на Кэрри, которая кивала в знак подтверждения.

– Мне понадобятся имена и телефоны ваших друзей. – Сэм дала миссис О’Коннор свою визитку. – Вы можете оставить информацию на голосовой почте. А после одиннадцати?

– Пошли спать.

– Вы тоже, мэм? – спросила Сэм у Кэрри.

– Я до двух смотрела телевизор в своей комнате. Мне не спалось.

– А вы? – обратилась Сэм к Лизбет.

С выражением полнейшего негодования та ответила:

– Я была дома в Маклине с мужем и детьми.

– Мне понадобится телефон вашего мужа.

Лизбет бросила на детектива холодный как сталь взгляд, вышла из комнаты и вернулась через минуту со своей карточкой.

– Спасибо, – поблагодарила Сэм.

Троица покинула гостиную.

– Тебе, в самом деле, нужно этим заниматься сегодня? – спросил Ник у Сэм, когда они остались одни. – Прямо сейчас?

– Да, в самом деле, – ответила она, болезненно поморщившись. – Приходится играть по правилам. В расследовании каждая минута дорога. Ты же понимаешь.

– Конечно, понимаю. Но они только что узнали, что их сын и брат убит. Ты могла бы дать им хоть минут пятнадцать переварить новость, прежде чем бросаться исполнять полицейские обязанности.

– Я должна работать, Ник. Когда я произведу арест, наверняка они вздохнут с облегчением, что убийца не разгуливает по улицам.

– Да какая им, черт побери, разница? Разве это вернет Джона?

– Мне нужно возвращаться в город. Ты едешь?

Окинув последним взглядом гостиную, помнившую столько счастливых часов, которые они здесь провели с Джоном, Ник последовал за Сэм к выходу.