Роковое кольцо

ГЛАВА 17

Возвращение домой не было радостным. Роза приехала в Браервуд в холодный ненастный день. Она, рассеянно здороваясь и не отвечая на вопросы, быстро прошла через парадный зал и взбежала по широкой лестнице.

Ее отец, изможденный болезнью, лежал на постели, похожий на тень. Рядом стояла в желтом платье Акасия. Отблески огня камина играли на пышных складках платья. Гнев исказил лицо мачехи, когда она увидела Розу.

– Схватить ее!

Лакей растерянно попятился.

– Делай, что я приказываю, Брит!

Роза подошла к постели отца.

– Не обращай внимание, Брит! Я хозяйка Браервуда и больше никуда не уеду, – сказала Роза.

Она повернулась к Акасии.

– Уходите! Я хочу побыть с отцом наедине.

Роза села на край кровати. Отец погладил дочь по волосам, как он делал это, когда она была ребенком. Роза подняла глаза, ее лицо было залито слезами.

– Милорд, я очень расстроена. Джанет приезжала за мной несколько недель тому назад, но я не могла приехать раньше. Обстоятельства тому мешали. – Роза замолчала, ей не хотелось сейчас вспоминать о Гарете.

Отец улыбнулся, но это было лишь некое подобие его прежней замечательной улыбки – улыбки лорда Джона.

– Дорогая моя, я боялся умереть, не повидав тебя.

– Милорд, вы не должны так го…

Он махнул исхудавшей рукой.

– Не будем о смерти. Жизнь моя была полнокровиой. Но есть у меня одна печаль, Роза. Из-за меня ты потеряла Браервуд.

– Я вернулась, чтобы стать хозяйкой Браервуда, милорд, и не позволю Акасии запугать себя!

– Зачем мне пугать тебя? – перебила Акасия, – Я законная владелица Браервуда, и вот тому доказательство! – она высоко подняла руку.

Роза обмерла, увидев на пальце Акасии кольцо с печатью. Она в смятении посмотрела сначала на Акасию, потом на отца.

– Прости меня, Роза, – сказал лорд Джон. – Гарет Хок выполнил свое обещание и прислал кольцо.

– Прислал кольцо?

– Да, дочь. Я просил лорда Гарета переслать мне на хранение кольцо, но Акасия заплатила ему больше, и уже на Рождество получила кольцо.

На Рождество… Слова отца, как гром, оглушили Розу. Значит, Гарет лгал ей! В Виндзоре он сказал, что кольцо в Мастерсоне! Он лгал. В то время Гаретуже отослал его Акасии и получил вознаграждение. Роза почувствовала, что ее сердце разрывается на части. Слезы закипали в глазах, она едва их сдерживала. Хватит, она достаточно уже наплакалась из-за Гарета Хока!

Сэр Симеон ворвался в спальню и даже не извинился за вторжение без доклада.

– Шотландцы подступают к Браервуду! – закричал он. – Их видели неподалеку! На той стороне реки Болотной.

Джайлс отдал слуге свой грязный дорожный плащ и прошел прямо к лорду Хоку. Гарет сидел за столом, перед ним стоял нетронутый завтрак. В комнате была и Ровена. Она, как всегда, поступила наперекор Гарету и приехала из Тангейта следом за ним в Мастерсон, объяснив свое решение тем, что он до сих пор нуждается в уходе.

– О, господи, что с тобой, Джайлс? – удивился Гарет. – Что случилось? Может, ты встретился с шотландцами? Или тебя снова преследовали люди де Ваннэ?

Джайлс покосился на свою плохо перевязанную руку.

– Вы, милорд, изволите шутить, а между тем, вы правы! Я едва вырвался нз рук шотландских мародеров.

– Где они, Джайлс? – нахмурился Гарет.

Джайлс заколебался: стоит ли хозяину говорить правду.

– Ну?

– Они переправились через реку Болотную и сейчас направляются к Браервуду.

Кубок дрогнул в руке Гарета.

– Святой Боже! Шотландцы первыми решили развязать войну?

– Да, милорд, войско у них большое. Его путь отмечен сожженными и разграбленными деревнями.

– Черт! А я сижу здесь, дожидаясь повеления короля!

Джайлс опустил глава.

– И еще кое-что, милорд.

– Что? Говори скорей!

– Роза… Она в Браервуде.

Мастерсон бурлил. Гарет готовил своих людей к походу на шотландцев. Судя по донесению Джайлса, войско шотландцев было велико, но никто из воинов лорда Хока не дрогнул. Лучники проверяли натяжение тетивы и набивали колчаны стрелами. Рыцари и оруженосцы затачивали мечи и осматривали подковы и седла лошадей. Некоторые горожане добровольно присоединились к отряду Гарета пехотинцами. Они пришли с вилами и лопатами, потому как другого оружия у них не было.

Гарет собрал свой отряд во дворе замка. Стоял невообразимый шум. Отдельные звуки сливались воедино – клацание оружия и доспехов, ржание лошадей, скрип повозок, но голос лорда Гарета Хока, отдававшего приказания, покрывал шум.

Люди готовы были выступить. Во двор вышла Ровена.

– Это сумасшествие! – закричала она. – Вас всех перебьют! А если вы и останетесь живы, то подвергнетесь наказанию, потому как выступаете без повеления короля!

– Да черт с ним, с повелением, – воскликнул Кеннет. – Промедление может нам дорого обойтись!

Ровена не обратила внимания на слова брата.

– Я тебя не понимаю, Гарет, – сказала она. – Почему ты рискуешь своими людьми ради спасения женщины, променявшей тебя на лорда де Ваннэ, твоего заклятого врага?

Гарет мрачно насупился.

– Если ты сама не знаешь ответа, значит, Ровена, ты никогда этого не поймешь.

Не время было пререкаться с Акасией, отстаивая свои права на владение Браервудом. Подступали шотландцы, и надо было защищаться. Куда бы не пошла Роза, повсюду она слышала мольбу о спасении.

С той поры как лорд Джон из-за болезни отстранился от дел, рыцари расслабились и позабыли, что такое дисциплина. К тому же, сэр Симеон, имея слишком мягкий нрав, не умел поддерживать в боевой готовности отряд.

Роза вышла во двор замка. Было холодно. Она поплотнее закуталась в мантию и подошла к рыцарям. Воины гомонили, не обращая внимания на своего капитана, в то время как сэр Симеон старательно чертил на земле разные линии, обозначавшие реку, поля и расположение войска, пытаясь объяснить, как, по его мнению, должно происходить сражение. Роза прислушалась.

– Шотландцы идут на запад, – объяснял сэр Симеон. – Мы расположим лучников по всей западной стене Браервуда, а конные рыцари займут позиции вот здесь, перед стеной.

Роза не могла не заметить, что план капитана рыцарей просто-напросто глуп.

– Мы должны остановить войско врага прежде, чем оно подойдет к стенам Браервуда, – воскликнула Роза. – Шотландцы жгут наши поля. Весь западный берег реки Болотной уже сожжен. Надо разделить отряд, и некоторую часть людей оставить прикрывать стены, но все остальные воины должны выйти навстречу неприятелю.

– Миледи, при всем уважении…

– Питер сходит в разведку и узнает, так ли велики силы шотландцев, как ходят слухи. Им придется перейти реку, чтобы напасть на Браервуд. Мы выйдем навстречу и погоним шотландцев назад, обратно на ту сторону реки.

– Миледи, пожалуйста…

– И если к реке подошла лишь малая часть войска шотландцев, нам нужно поторопиться ударить, пока не подтянулось все войско.

Роза отправилась вместе с отрядом рыцарей Браервуда. Солнце играло на ее доспехах. Симеон открыл рот от удивления.

– Миледи! Вы ли это? В доспехах?..

Она улыбнулась.

– С трудом подобрала.

– Ну, это уж слишком! Я не могу позволить вам…

– Симеон! Во-первых, план сражения составила я и потому имею право принять участие в нем, а во-вторых, не могу же я сидеть и дрожать от страха в замке, дожидаясь, когда вы вернетесь!

Симеон долго спорил и жаловался, что леди совсем не прислушивается к его словам, но все-таки уступил.

Роза скакала впереди отряда и стойко терпела вес доспехов и оружия, который, наверное, был больше веса ее собственного тела. Над ней вилось знамя с изображением розы, герба Браервуда.

В пути отряд настиг ливень. Потоки воды обрушились на воинов. Река разлилась. Люди с трудом пробирались по разбитым дорогам, ноги лошадей разъезжались в густой жиже, копыта тонули в грязи. В поисках шотландцев они свернули в лес. Наконец во мраке разбушевавшейся непогоды Роза заметила на холме лагерь неприятеля – всего несколько шалашей. Некоторые из шотландцев скрывались от ветра и дождя под раскидистыми кронами деревьев.

Теперь, когда она вблизи увидела врага, то испытала страх. Их заметил неприятель. Зазвучали пронзительные звуки рожков, и шотландцы повыскакивали из своих укрытий. На отряд Браервуда обрушился град стрел и камней. Роза растерялась, услышав крик, раздавшийся позади. «Святой Боже! – подумала она. – Что я натворила? Неужели нас всех убьют в эту дождливую ночь?»

– Вперед! – скомандовала она громко, и для собственных ушей Розы команда прозвучала как-то странно, словно то был не ее голос.

Может, команду подала сама Изабелла де Эвре?

Люди двинулись на врага, отвечая на удары. Конные рыцари нападали на шотландцев с флангов, действуя строго по плану, составленному Розой.

Было очень темно. Сражение освещалось лишь огнями костров неприятельского лагеря и несколькими звездами, проглядывавшими между тяжелых туч. Роза на своем коне сражалась среди пехотинцев. Она старалась не слышать диких возгласов шотландцев и криков раненых воинов ее отряда. Женщину в доспехах настиг огромный верзила. Он занес над головой Розы страшного вида дубинку, приготовясь нанести удар сокрушающей силы.

– Эй, ты, шотландский пес! – раздался вдруг чей-то крик.

Краем глаза Роза увидела, что кричит Питер. С начала баталии он не отходил от нее ни на шаг.

Шотландец грубо захохотал, обращая свою дубинку против Питера.

– Поджимай-ка хвост, парнишка, да давай деру!

Питер ловко увернулся от удара. Шотландец рассмеялся и снова занес дубинку над головой Розы. Но Питер оказался рядом.

– Ты, мужлан! Это женщина! Неужели ж ты будешь сражаться с женщиной?

Роза увидела, как шотландец уставился на нее в изумлении, белки его глаз засверкали.

– Иесусе! – он тяжело задышал. – Женщина?..

Питер подскочил сзади и всадил нож ему в шею по самую рукоять.

Роза содрогнулась, услышав вопль и ругательства. Вражеский воин упал в грязь. Питер вытащил нож. С удивлением посмотрел он на кровь, стекавшую с пальцев.

– Теплая, – прошептал он, его голос дрожал.

– Питер, омой руки в реке и не вздумай печалиться! Если б не ты, он убил бы нас обоих!

Роза хотела развернуть коня, чтобы вновь окунуться в гущу боя, но к ней подъехал Симеон. Его шлем был искорежен ударом дубинки, но ран не было видно.

– Плохие новости, миледи! Группа шотландцев пробила брешь в правом фланге и направилась в сторону замка.

Роза заметила горстку всадников, скачущих на запад.

– Оставайтесь здесь, – приказала она Симеону. – Я же с конными рыцарями стану их преследовать.

Когда рыцари Браервуда во главе с Розой настигли врага, вдали сквозь серую пелену дождя уже проступал силуэт замка. Шотландцы подступали к воротам.

С надеждой посмотрела Роза на маленькие фигурки лучников, стоявших между зубцами стен. На удивление слаженно они стреляли в подступившего неприятеля.

Причина слаженности действий лучников вскоре открылась Розе: на площадке стены за главной башней она увидела развевающийся черный плащ.

– Отец! – радостно вскричала девушка и привстала на лошади.

От неожиданности лошадь шарахнулась в сторону и чуть было не упала на скользком от дождя склоне холма.

Лорд Джон от слабости не мог самостоятельно двигаться, его поддерживали слуги – зрелище было одновременно и жалкое, и героическое. Глаза престарелого больного человека неплохо разбирали картину боя и, сидя в кресле, он через людей отдавал приказания.

Розе оставалось совсем немного: еще чуть-чуть, и она достигнет вершины холма. Внезапно лошадь встала на дыбы и ускакала диким галопом, оставив всадницу на земле.

В доспехах Розе было невероятно тяжело двигаться, ноги разъезжались в грязи, руками она хотела уцепиться за склон, но в пальцах оставались лишь пучки влажной травы. Шлем съехал на лицо, и она, сняв, бросила его на землю. Роза торопилась. Из последних сил она спешила обойти стену, чтобы через мост надо рвом пробраться к северным воротам.

Вдруг она заметила шотландца. Он сцепился с гончей, выскочившей из канавы. Собака лаяла, хрипела и набрасывалась на человека, который стремился поразить ее своим обоюдоострым мечом.

Роза вспомнила, что шотландцы имеют обыкновение в бою убивать всех, даже кошек и собак. По древней мистической религии шотландцев души умерших людей переселяются в домашних животных. Без сомнения, убивая гончую, шотландец полагал, что поражает переместившуюся в собаку душу уже убитого англичанина.

Роза надеялась проскользнуть мимо него незамеченной. Но собака, почувствовав ее приближение, одним прыжком подскочила к хозяйке, приветственно завиляв хвостом.

Когда шотландец повернулся, на его лице Роза увидела выражение ужаса и страха, но оно тотчас же сменилось похотливою улыбкой.

– Что я вижу? – рассмеялся шотландец, наматывая на руку мокрую прядь волос девушки. – Я и не думал так скоро получить награду за тяготы боя, – он притянул ее к себе. – Сражение подождет. Мне не терпится воспользоваться своею долею добычи.

Он сгреб Розу в охапку и поволок вниз по холму в сторону леса. Она вырывалась, визжала, ругалась, царапалась, следы ее ногтей оставались у него на лице.

Роза оглянулась-на замок, подумав, что видит его в последний раз. Она умрет, но не дастся этому мародеру. Вспыхнула молния, и Роза увидела высоко над землей на стене возле башни кресло своего отца. Еще одна вспышка молнии. Кресло с сидящим в нем лордом Джоном скрылось в темноте.

Роза кусалась и била ногами, но шотландец лишь крепче сжимал ее. В грохоте боя и раскатах грома она услышала топот копыт приближающихся лошадей. Сердце у нее упало. «Должно быть, шотландцы, победив, догоняют своих», – мелькнуло у нее в голове. Из последних сил она ударила захватчика по ноге, и тот взвыл от боли.

– Ах ты, дьявол! – закричал он.

Роза вырвалась, но шотландец снова поймал ее.

– Ведьма! Ведьма! – хрипел он.

Сопротивление Розы лишь раззадорило его.

– Мне нравятся женщины… в доспехах!

Он попробовал повалить девушку. Она вывернулась и застонала. Насильник крепко держал ее за волосы.

– Пожалуйста… не надо… не надо… о, Боже! – молила Роза.

Она закрыла глаза. Животный смех шотландца сменился удивленным возгласом и предсмертным хрипом.

Когда Роза открыла глаза, он лежал на спине под копытами коня.

Она не успела ничего сообразить, как ее тело вдруг, словно пушинку, кто-то подхватил и перекинул через седло.

Только когда конь замедлил бег, спаситель посадил Розу перед собой. Она испугалась. Произошедшее показалось ей ночным кошмаром.

Из-под забрала она поймала взгляд серебристо-серых глаз.

– Гарет!..

Он поднял забрало и поцеловал Розу. Она прильнула к нему и при других обстоятельствах возблагодарила бы всех святых на небесах – но не сейчас.

Хок улыбнулся ей.

– Не могу сказать, что удивлен видеть тебя в доспехах, – сказал он. – Ваш отряд, миледи, присоединился к моему, и вместе мы отогнали шотландцев на запад. Но я, увы, моя дорогая, должен тебя покинуть. Врагов осталось немного, но они все еще бьются перед воротами замка.

– Гарет, возьми меня с собой!

Он покачал головой.

– Останься здесь, Роза!

Она увидела, как он помрачнел.

– Не уговаривай меня!

Роза стояла на холме. До нее доносились крики, стоны, ржанье лошадей. Она распустила волосы, и ветер развевал их. А в сердце у нее вновь забрезжила надежда. Битва шла к концу. Шотландцы уже повернули к реке.

Роза слишком поздно увидела, что она оказалась на пути отступавшего небольшого отряда неприятеля. Она упала и попыталась встать, но, влекомая потоком жидкой грязи, съехала к реке.

Кто-то закричал что-то, но Роза не могла уже расслышать слов, погружаясь в глубокие ледяные воды реки. Стремительный поток относил ее вниз по течению, ноги и руки немели от холода, доспехи тянули на дно. Она с трудом выплывала, силы были на исходе. Роза наглоталась воды. И вдруг страх ее оставил.

Черные струи обтекали, сжимая словно ледяными пальцами. На душе стало спокойно, пришло умиротворение. Вода затягивала на дно, будто там ее ждали тишина и покой. Мысли медленно уходили, покидая сознание. Она приближалась к смерти ближе и ближе…

Роза была уже на самом краю гибели, как вдруг ее руку ухватил кто-то железной хваткой.

Девушку вытащили из бархатной пустоты притягательного покоя против ее воли. Она зашлась в кашле. Вода хлынула из горла. Роза поняла, что она уже на берегу.

Гарет сам отнес Розу в комнату. Его люди гнали отряды шотландцев дальше к северу. В руках рыцаря девушка казалась почти невесомой. Бледное лицо Розы походило на маску. Гарет смотрел на нее с болью и надеждой.

– Роза… не умирай!.. Господи, спаси ее! – молился Хок.

– Ее нужно обмыть, – в комнату вошла Джанет, черные круги очертили глаза, горестные морщины залегли вокруг рта.

Она тихо ждала, тронутая любовью и нежностью, застывших на лице Гарета. Даже Полус, невзлюбивший Розу, сочувствовал горю хозяина. Никогда лорд Хок, даже в те времена, когда его поместье страдало от несправедливого наказания церковным проклятием, не выказывал своих чувств. Впервые слезы катились по его лицу.

Вошел священник. Гарет с раздражением спросил:

– Кто вас звал?

Он встал между Розой и святым отцом. Священник почувствовал себя неловко. Оправдываясь, он сказал:

– Нельзя, чтобы она ушла без исповеди.

– Нет! – страшным голосом закричал Гарет, в его голосе испуг смешался с гневом. – Вон! Все вон! Все, кто потерял надежду!

Священник и слуги поспешно вышли, закрыв за собой двери. Гарет остался один. Он подошел к кровати и тяжело вздохнул.

– Все хорошо, соловушко, – тихо проговорил он. – Теперь ты дома.

Осторожно, чтобы не побеспокоить Розу, он начал снимать с нее одежду. Когда Гарет увидел, что нежное тело девушки покрыто царапинами и ссадинами, он вылил на шотландцев все известные ему ругательства.

Сняв с Розы всю одежду, Гарет в нерешительности застыл. Ее тело было неподвижно. Казалось, жизнь покинула Розу. Он закричал. Дикий крик боли вырвался из самого сердца. Как она прекрасна даже в смерти!

Гарет поднял ее и дрожащими руками обмыл ей спину, плечи, безжизненные ноги, затем одел в светлую ночную сорочку и уложил на постель.

Может, это привидилось, но Гарету показалось, что Роза шелохнулась.

Он переоделся и выпил бокал вина. Гарет сел подле кровати и, не спуская глаз, смотрел на умиравшую. Чувство вины точило ему сердце.

Гарет не знал, как долго просидел он возле Розы неподвижно, погрузившись в свои думы. Он поднял голову и посмотрел в окно. На небе слабо мерцали звезды. Огонь в камине едва теплится. Он подбросил поленья и вернулся к постели.

Неотвратимая сила притягивала его к Розе. Она лежала перед ним – такая маленькая, слабая, беззащитная.

Гарет лег рядом, положил ее голову себе на плечо и прижал девушку к себе.

– Возьми мою силу, соловушко, – прошептал он. – Возьми всю, что только у меня есть.

Он понял, что теряет Розу. Никогда больше ему не увидеть озорных смешинок в ее сине-фиолетовых глазах, не отведать сладостного нектара губ.

На следующее утро его разбудила Джанет. Гарет приподнялся на локте, другой рукой защищая от взгляда прислуги спящую девушку.

– Вы удивлены, увидев меня рядом с женщиной, помолвленной с другим? – спросил он хриплым спросонья голосом.

Джанет пожала плечами.

– Не смею осуждать вас, милорд. Сейчас вам все простительно. Моя госпожа рассказывала мне о вас. Я могу понять ваши чувства.

Два дня Гарет не отходил от Розы. Он никого не допускал в спальню. Роза начала произносить какие-то бессвязные речи. В бреду у нее проскакивали слова «Браервуд», «Акасия», «де Ваннэ», «Грифит», «Талворк»… Гарет ничего не мог понять.

Он исхитрился напоить Розу бульоном и дать немного воды, а также снадобья из трав, которые принесла Джанет. Он неустанно омывал ей бледный лоб и шею, руки, ноги. Ему казалось, что она с каждым часом становится все слабее, тоньше и тише.

На третий день Гарет почувствовал, что теряет ее окончательно. Роза перестала бредить, руки стали холодными и влажными. Лицо было похоже на маску – неподвижное, застывшее.

Его плечи задрожали от неудержимых рыданий. Он открыл дверь спальни.

– Позовите священника, – попросил Гарет прислугу.

Никогда еще ему не было так тяжело признавать свое поражение.

Священник явился незамедлительно.

Гарет отошел в сторону, бормоча:

– Сейчас я уже не возражаю.

Роза вздохнула и поморщилась от боли. Она хотела поднять руку, но сил шевельнуться не было. Вдруг она ощутила знакомый запах. Откуда-то, как бы издалека, доносился монотонный голос, произносивший латинские слова. Голос приближался и становился все громче и громче.

Ей стало страшно. Священник бубнил слова молитвы, которую читают над теми, кто покидает этот мир! Она узнала и запах – ее веки, уши, рот и руки были смазаны оливковым маслом!

Роза попробовала открыть глаза. Свет показался ярким до боли. Она увидела священника – его бледное лицо, молитвенно сложенные руки…

С большим усилием Роза слегка повернула голову. Голова закружилась. Она различила застывшую могучую фигуру на стуле. Гарет! Его плечи опущены, он согнулся, на щеках… неужели глаза ее обманывают?.. По щекам Гарета бежали слезы.

Ей захотелось утешить любимого, облегчить его страдания.

– Гар… – язык не подчинялся. – Гарет!

Он поднял голову и медленно повернулся к ней, словно не решаясь поверить тому, что видит. Затем он бросился на колени, взял ее голову в свои руки и бережно поцеловал в еще холодные щеки.

Она купалась в его любви. Роза благодарно посмотрела на Гарета. Все мучительные вопросы о его предательстве пусть подождут, пока ей станет лучше.

Все дни Гарет проводил в спальне Розы, не допуская к ней Акасию. Он оберегал любимую от всего, что могло расстроить ее и встревожить. Хок с беспокойством смотрел на огромный синяк у самого виска Розы. Джанет предупредила его, что любое волнение может привести к ухудшению здоровья девушки.

Роза была еще слишком слаба и, не имея сил навестить отца, ограничивалась рассказами Джанет о его самочувствии. После страшной ночи осады Браервуда лорд Джон начал понемногу выздоравливать.

Гарет избегал всяческих расспросов, и Роза к нему не приставала. Она понимала, что между ними установилось какое-то зыбкое, возможно, даже лицемерное перемирие. Но она была чрезвычайно тронута заботой Гарета. Никогда прежде не был он с ней так нежен и столь внимателен. Мужчина часами просиживал у ее постели, держа за руки и рассказывая о погоде, природе и том, что предстоит ему сделать в поместье.

Роза покорно его слушала, но в сердце билась тревога. Все, что мечтала она сделать для него, свершилось. К Гарету вернулась благосклонность короля и благополучие – в его владение. Он мог свободно посещать церковь. А когда лорд Хок женится, то и Морлей станет его поместьем.

Женится… Роза нахмурилась. Когда Гарет убедится, что ее любит, тогда он и предложит ей выйти за него замуж, – так она говорила себе когда-то.

Все было довольно странно. Они с удовольствием проводили вместе время, но он ни разу не завел разговор об их будущем. Сколько раз Роза хотела открыть ему свои истинные чувства к нему! Но сейчас она молчала.

Пусть светит ей хотя бы малая надежда, пока он рядом и ласков с нею, совсем как влюбленный.