Роковой бал

Я очень тороплюсь, потому что за ужином должна прислуживать Ее Величеству. День сегодня был просто безумный! Мы узнали такое! Не могу поверить, хотя слышала все своими собственными ушами! Этот секрет уж точно надо было записать апельсиновым соком, но все апельсины опять перевели на мармелад.

Мне нужны чернила и новое перо — старое исписалось так, что его больше не заточить!

Вернувшись вечером, леди Сара и Мэри Шелтон немедленно принялись бурчать по поводу разбитых баночек и оторванного полога кровати.

А что мне было делать? Я скучала-скучала, а потом подумала: а нельзя ли пройти по комнате, совсем не спускаясь на пол? Ну и во время эксперимента нечаянно разбила пару леди-Сариных баночек и немножко оторвала полог на кровати Мэри!

Утром за мной прислала королева, чтобы сообщить мне лично, что должна отправить лорда Роберта в тюрьму Флит. Это лучше, чем Тауэр, так что я надеюсь, ему там будет не очень плохо. Еще королева добавила, что я могу покинуть свои покои и продолжить расследование, а вечером она просит меня присутствовать на ужине.

Успокоенная, я вернулась к себе и переоделась в зеленый лиф и юбку для верховой езды, а потом отправилась искать Элли — я припрятала для нее пирожок со свининой от своего обеда.

Миссис Твист, смотрительница прачечной Двора, отправила Элли на задний двор чистить большие кипятильные котлы. Когда я ее нашла, она уже заканчивала.

— А потом у меня будет еще одно дело, — сказала Элли, в один присест прикончив мои пирожок, и высыпая крошки в рот. Утро было морозное, щеки и нос у нее раскраснелись.

— Надо отнести простыни к миссис Твинхоу. Пойдешь со мной?

Официально миссис Твинхоу замужем за главным кастеляном Двора, который отвечает за все столовое и постельное белье. Но вообще-то она повивальная бабка и очень умная женщина. Мне всегда хотелось с ней поговорить.

— А она, правда, ведьма? — заинтересовано спросила я.

— Какая она ведьма! — усмехнулась Элли. — Она славная и все на свете знает про травы и лекарства. Давай ее спросим, где можно купить горетрав.

А все-таки жаль, что мисс Твинхоу не ведьма — мне всегда хотелось знать, правда ли, что ведьмы умеют летать. Но все равно было интересно с ней познакомиться, так что я отправилась вместе с Элли.

Пожалуй, поначалу миссис Твинхоу меня разочаровала: у нее даже не было бородавок! Обыкновенная кругленькая женщина с улыбчивым лицом, седыми кудряшками под чепцом и с руками, как у моряка.

Она легко взяла у нас корзины с чистым бельем и поставила их на длинные деревянные цилиндры для глажки.

— Миссис Твист велела мне помочь вам, — сказала Элли, кланяясь.

Миссис Твинхоу просияла.

— Помоги, милочка, помоги! Да называй меня миссис Беа. Твинхоу такое неловкое имя, я его и сама с трудом выговариваю. Погладь вот эти простыми, я займусь отпариванием, а подружка твоя пусть сядет да подрубит пару простыней, я их только что перелицевала!

Она вручила мне иголку, наперсток, моток ниток и огромную льняную простыню, обколотую булавками.

Потом они с Элли стали растягивать простыни между цилиндрами и гладить их горячими, прямо с жаровни, утюгами.

Это была тяжелая работа, но Элли справлялась с ней на удивление ловко. Воздух в комнате стал горячим и плотным.

Я сидела у окна и подрубала простыню, стараясь делать это как можно аккуратнее. Вот интересно, как миссис Беа догадалась дать мне именно эту работу? Может, она видела меня у королевы, вот только я ее не помню…

Элли болтала с миссис Беа о травах, а я внимательно слушала.

— Весь мыльник в кухонном садике поела какая-то мошка, — рассказывала Элли. — И теперь придется покупать его в огороде лорда Уорси на Стрэнде!

— Вот незадача, — покачала головой миссис Беа. — Его посадили вместе с чесноком и морковью?

Элли отрицательно покачала головой.

— Нет, новый садовник все сажает рядами и квадратами и никогда не смешивает разные растения на одной грядке!

— Ну и глупо, — пожала плечами миссис Беа. — Чеснок — отличная защита от мошки!

— Миссис Беа, — Элли перешла к самому главному, — леди Грейс хочет спросить вас про горетрав.

Добродушное лицо миссис Беа мгновенно посерьезнело.

— Дрянная это трава, милочка. Горетрав еще никому добра не принес!

Глаза у миссис Беа стали как у королевы — темные, пронзительные, проникающие прямо в душу.

— А почему вас интересует горетрав?

Но тут, видно, она вспомнила про мою маму:

— О, простите, дорогая…

— Миссис Беа, у меня есть причина подозревать, что сэр Джеральд Уорси был им отравлен.

Миссис Беа перестала гладить:

— Вы уверены?

— Да. Я узнала желтый налет на губах и такой горький запах, — ответила я.

— Гм… — Миссис Беа внимательно взглянула на меня, потом на Элли, потом сняла с цилиндров свежевыглаженную простыню, потом вместе с Элли стала аккуратно складывать ее, продолжив:

— Горетрав — трава из того же семейства, что паслен и белладонна, только встречается реже. Высушенный и измельченный, он превращается в безвкусный ядовитый порошок, а если его смешать, например, с вином, желтеет.

— А где его можно достать? — поинтересовалась я.

Задумавшись, миссис Беа налила в кружку эля из стоявшего на столике у двери кувшина и предложила его нам. Элли никогда не отказывается от еды или питья, и я не отказалась, потому что в комнате было очень жарко, и мне захотелось пить.

Эль был хороший, лучше, чем я ожидала, с лимонной цедрой.

— Значит так, — сказала миссис Беа, присаживаясь и разглаживая свой передник. — Я знаю в Лондоне четыре аптеки, где его продают. Он, кстати, очень дорогой, не меньше десяти шиллингов за скрупул!

— А какие это аптеки? — спросила я.

Миссис Беа усмехнулась.

— Не собираетесь же вы разгуливать по лондонским аптекам и расспрашивать хозяев, не покупал ли кто горетрав в последнее время? Не надо, милочка, хотя бы ради вашего будущего мужа!

Я кивнула, соглашаясь.

— Но что же тогда делать?

— Я сама обо всем расспрошу. Мне они скорее расскажут, поскольку знают меня. А потом я сообщу вам.

Она была так добра, что я решилась:

— А еще, миссис Беа, нам очень нужно обойти все персональные апартаменты придворных, не поднимая лишнего шума и посмотреть, нет ли там…

— Горетрава? — Миссис Беа взглянула на меня изучающе. — Гм… А как там простыня?

— Что? Ах, да! Я почти закончила. Это ведь просто!

Миссис Беа взяла простыню, критически оглядела ее и одобрительно кивнула.

— Ну что ж, пока отдохните, а я скажу миссис Твист, что послала вас собирать наволочки и простыни!

Она покопалась в ящике.

— Возьмите-ка, — она протянула мне передник и чепец. — Так-то лучше будет, дорогая.

Элли улыбнулась и сделала реверанс, и я тоже сделала реверанс, потому что миссис Беа была очень добра, а ведь она вовсе не обязана нам помогать, разве не так?

Мы взяли холщовый мешок и побежали вниз по коридору. Я была рада, что надела чепец, скрывавший мое лицо — а вдруг встретится кто из знакомых?

Элли объяснила, что всегда собирает грязное белье с кем-нибудь в паре: отчасти, чтобы в покоях ничего не пропало, а отчасти, чтобы никто ее не обидел. Миссис Беа и мистер Твист не очень-то доверяли джентльменам!

Мы поднялись на этаж, расположенный рядом с Большой галереей над личными покоями королевы. Казалось, где-то рядом топочет стадо слонов.

Когда я бросилась наверх, Элли меня остановила, и мы притаились у дверей галереи, слушая, как музыканты играют на скрипках и барабанах, а фрейлины учатся танцевать.

Учитель танцев, как обычно, считал вслух.

— И раз-и два-и-прыжок!

Послышалось несколько громовых ударов.

— Как перышко! — воскликнул учитель танцев. — На носочках! Mon Dieu, се sont les vaches… Vraiment…[3]

Мы с Элли захихикали. Через минуту музыка смолкла и по лестнице протопало множество ног, а потом — чуть медленнее — прозвучали шаги учителя танцев и одного из музыкантов.

Когда все ушли, мы проскользнули внутрь и увидели Мазу, прогуливавшегося по галерее на руках. Во время занятий танцами он исполнял для фрейлин роль кавалера.

— Нет, мне с вами нельзя, — сказал он, когда мы посвятили его в свои планы. — Мистер Соммерс хочет, чтобы я научился ходить на руках, жонглируя ногами. Мы готовим новый номер! — Он еще раз прошелся на руках туда и обратно, точно решил таким образом дойти до Йорка. — А потом, это прачкам разрешается ходить по покоям, а если меня там застанут, пожалуй, решат, что я хочу что-нибудь украсть!

Так что мы отправились на поиски одни. В первую очередь мы пошли в персональные апартаменты лорда Роберта: я хотела убедиться в своей правоте.

Лакей лорда Роберта сидел, прислонившись спиной к двери, и раскладывал пасьянс. Вид у него был весьма печальный.

Элли направилась прямо к нему и заявила:

— Миссис Твинхоу приказала нам забрать наволочки и простыни!

Лакей пожал плечами и открыл дверь. Я быстро, стараясь не показывать своего лица, скользнула внутрь, Элли вошла вслед за мной.

Это была маленькая, странной формы комната с большой кроватью с балдахином на четырех столбах и еще одной кроватью, приставной, на колесиках, наверное, для лакея.

А беспорядок здесь царил такой, что и представить себе невозможно! Пол был усыпан куриными костями, объедками колбасы, обрывками бумаги и грязными чулками, ну почти как в покоях некоторых фрейлин! На минуту я даже растерялась.

Мы нашли горшочки с мазями для очищения кожи — так утверждали приложенные к ним рецепты моего дяди Кавендиша. Сердца наши забились чаще, когда в сундуке лорда Роберта, под чулками, обнаружились пакетики с какими-то травами. Еще Элли выудила оттуда записку и дала мне ее прочитать. На ней тоже был почерк моего дяди. Оказалось, что травы эти были средством против заикания, а записка гласила:

Бедным лорд Роберт! Очевидно, средство дяди не возымело действия!

Желтого порошка, похожего на горетрав, мы нигде не обнаружили. Зато я поняла, почему лорд Роберт так беден! Он постоянно играл в карты с другими придворными, или в кости на городских постоялых дворах. Один из сундуков почти доверху был забит его неоплаченными счетами и долговыми расписками. Похоже, лорд Роберт был должен всем, кого я знаю, и многим, о ком я даже не слыхала!

Еще там было его недописанное письмо к матери, датированное четырнадцатым февраля.

— Вот еще! — воскликнула я, чувствуя себя глубоко уязвленной.

Я думала, лорд Роберт подарил мне жемчуг, потому что узнал, как я его люблю, а он, оказывается, последовал совету матери! А еще хуже, гораздо хуже — то, что его интересует только мое состояние. Как гадко и неромантично! И кто он такой, чтобы заявлять, что у меня «лицо довольно чистое» и что я «слишком много болтаю»?! Уж это куда лучше, чем не уметь связать двух слов, так я считаю!

Я не разорвала письмо, хотя и очень хотелось. Я даже прочитала отрывок из него Элли, которая не знала, смущаться ей или смеяться, а потом положила письмо обратно в сундук.

Теперь мне было совершенно ясно, что лорд Роберт меня не заслуживает. Он может забрать свое жемчужное ожерелье назад и сообщить своей разлюбезной матушке, что все сорвалось!

Но все-таки желтого порошка здесь не было!

Элли нашла одну «чужую» наволочку, убрала ее в свою сумку, а потом вопросительно взглянула на меня:

— Ну и?

— Я все равно собираюсь вытащить его из тюрьмы! — заявила я решительно. Но замуж за него не пойду! А теперь нам надо проверить вещи леди Сары…

Элли удивленно подняла брови.

— Сэр Джеральд ухаживал за ней, — объяснила я. — Может, она его возненавидела за то, что он сделал предложение мне. Хотя я точно знаю, — добавила я печально, — что он согласился на это по указке своего дяди, лорда Уорси. Тоже из-за моего состояния.

— Уж точно, всех их только деньги интересуют! — ядовито заключила Элли. — Всех, кроме сэра Чарльза, у которого и своих полным-полно!

Выйдя из апартаментов лорда Роберта, Элли поблагодарила лакея, который все так же уныло раскладывал пасьянс.

Мы быстро спустились вниз к Каменной галерее, перешли маленький мостик и оказались на верхнем этаже Внутренней галереи, там, где располагались покои фрейлин и придворных дам королевы.

В нашей комнате Элли начала шустро перебирать всякие бутылочки и баночки леди Сары. Изумрудно-желтой среди них не было. Зато было несколько пурпурных, и некоторые из них выглядели и пахли ну совершенно тошнотворно!

Кроме того, мы нашли свинцовые белила для лица и киноварь для губ, порошок лазурита и малахита, чтобы красить веки в голубой и зеленый, и несколько брусочков особой восточной подводки для глаз и чернения бровей. Понюхав содержимое одной бутылочки, Элли заявила, что это настойка пижмы и королевской мяты, а надпись на другой гласила: «ДЛЯ ВОЗБУЖДЕНИЯ ВСЕХ ВИДОВ ЛЮБВИ». Прочтя это, я не выдержала и рассмеялась.

Еще там был миниатюрный портрет леди Сары — с неправдоподобно хорошеньким личиком и бюстом еще большим, чем в жизни. Кроме этого, в ее сундуке мы обнаружили несколько дюжин любовных писем от разных сумасшедших подхалимов, и среди них было несколько писем от сэра Джеральда, лорда Роберта и даже сэра Чарльза!

Я не на шутку обиделась. Они были обязаны ухаживать за мной, а не слать весь этот мусор леди Саре! Неужели большой бюст такая важная вещь?

— Еще какая! — заявила Элли, когда я поделилась с ней этой мыслью.

Я не удержалась, сунула нос в комнату миссис Чемперноун, аккуратную и чистую, с большой стопкой разных книг возле кровати. Я заглянула в парочку — сплошные занудные проповеди!

И никакого желтого порошка!

Мы решили проверить и персональные апартаменты лорда Уорси — уж проверять, так всех! Там было столько разных бумаг, сколько я за всю жизнь не видела! Пройдясь по комнате, Элли нашла под кроватью простыню с каким-то отвратительным пятном и убрала ее в сумку.

А я обнаружила рецепт от облысения, пакетик с зеленым порошком и несколько баночек с мазями. Я приоткрыла у одной из них крышечку — и от нее так сильно запахло лошадиным навозом, что даже Элли на другом конце комнаты скорчила гримасу, а уж каково было мне! Я поскорее закрыла банку.

Потом мы направились к сэру Чарльзу, хотя Элли была против.

— Сэр Чарльз — добрый старикан! На Рождество он передал для меня отличные чаевые и два пирожка с мясом, да потом еще проверил, получила ли я их! — заявила она, подбоченясь.

— Элли, мы должны проверить всех, кто имеет к этому отношение. Под подозрением все, кроме королевы! — заявила я твердо.

Персональные апартаменты сэра Чарльза располагались недалеко от дворцовых ворот, рядом с небольшой конюшней. В одной из комнат на выдвижной кровати спал его лакей, так что нам с Элли пришлось пробираться мимо на цыпочках. Но если что, мы всегда могли отговориться, что ищем наволочки для миссис Твинхоу!

Мы проверили несколько баночек на столе, заглянули под кровать и в сундук с одеждой. Никакого желтого порошка!

И только когда мы снова вернулись к двери, я заметила одну странную вещь. У кровати сэра Чарльза была выставлена его обувь: две пары хороших туфель для носки при дворе и одна пара сапог для верховой езды, всё совсем новое. А поглубже, под кроватью, стояли еще две пары туфель и пара сапог, но довольно поношенные. Кроме того, обувь из-под кровати была значительно меньшего размера, чем обувь у кровати. Я даже взяла туфли и сравнила их!

— Посмотри-ка! — прошептала я Элли. — Разве это не странно?

— Что? — удивилась она.

— Туфли! Посмотри, новые — большие, а старые, под кроватью — маленькие! Как будто сэр Чарльз вдруг вырос, как я с прошлого года. Но ведь он уже не растет!

Элли глянула и застыла в изумлении.

Вдруг я услышала шаги в коридоре.

— Стивенс, ты здесь? — раздался голос сэра Чарльза.

Мы с Элли в ужасе переглянулись, потом Элли присела и полезла под кровать, и я за ней следом. Едва мы успели спрятаться в куче старых чулок и обуви, как вошел сэр Чарльз.

Я взглянула на его ноги. На нем была еще одна пара сапог, абсолютно новых, щегольских и очень больших. Я попыталась вспомнить, какого размера были ноги сэра Чарльза, когда мы занимались верховой ездой, но не смогла.

Сэр Чарльз подошел к спавшему лакею и встряхнул его несколько раз.

— Что? Что такое? — пробормотал тот, и, видимо, проснувшись, быстро вскочил на ноги.

— Да, мистер Эймсбери.

Мы с Элли переглянулись. Мистер Эймсбери?

— Иди, посмотри, как там мой брат. Убедись, что у него есть вода, и что он как следует заперт, — сказал мужчина, которого я приняла за сэра Чарльза.

— Да, хозяин, как прикажете, — хмуро ответил Стивенс.

— Именно это я и приказываю, Стивенс!

Голос был холодным и неприятным, вовсе не похожим на дружелюбный рокот сэра Чарльза.

У меня просто отвисла челюсть. Это был не сэр Чарльз, это был кто-то другой! С таким же лицом, но с большими ногами…

В голове у меня промелькнуло — а ведь у сэра Чарльза, кажется, был брат? Я зажмурилась, пытаясь вспомнить. Брат, который погиб во Франции… Если только он действительно погиб! Как его звали? Гарри? Нет. Гектор!

— Лучше бы пырнуть его ножом, сэр, да скинуть в Темзу, — проворчал Стивенс, натягивая куртку. — Так было бы…

— Спасибо за совет, Стивенс. Я сам знаю, что лучше! — оборвал его двойник сэра Чарльза — Я не могу этого сделать, пока не узнаю, как он ведет свои дела и где хранит документы на дом!

— Не думаю, что он вам скажет, сэр, — возразил Стивенс. — Боюсь, его придется долго уговаривать!

— Я знаю своего брата, Стивенс. Он все расскажет, как только ему станет нечего есть!

Неужели так можно говорить о родном брате! У Элли глаза стали как блюдца, а я прижала руку ко рту — от старых чулок ужасно несло вонючим сыром — впору было задохнуться!

— Я решил ненадолго заболеть. По крайней мере, так я избавлюсь от всех этих насмешек, — продолжал самозванец. Вне всякого сомнения, это был малопочтенный брат сэра Чарльза Гектор!

Он присел на кровать и с помощью Стивенса переобулся в сапоги для верховой езды.

— Но для начала надо сходить на конюшню, а то кто-нибудь решит, что мой помешанный на лошадях брат забыл про своих чудовищ. А потом я навещу его… и поговорю… Так ему и передай!

— Да, сэр, — Стивенс уже был возле двери. — А могу я… поторопить его… так, совсем немножко?

— Пожалуй. Но не наноси ему серьезных повреждений, — тем же отвратительным холодным голосом ответил Гектор Эймсбери.

— Конечно, сэр!

Все еще прижимая руку ко рту, чтобы не закашляться, я молилась, чтобы Гектор поскорее ушел, и можно было выбраться из этих проклятых чулок! На Элли запах, похоже, не действовал, но ее всю трясло.

Ничего себе брат этот Гектор Эймсбери! Держит сэра Чарльза в заточении и морит его голодом! Ужасно! Особенно учитывая то, как сэр Чарльз любит поесть…

Как только за мошенниками закрылась дверь, я вынырнула из-под кровати. Элли последовала за мной, все еще дрожа.

— Господи, помоги нам! — воскликнула я. — Наверное, этот тип и убил сэра Джеральда!

— Уж наверняка! Если он этакое творит со своим родным братом… — Элли покачала головой. — А бедный сэр Чарльз так любит покушать!

— Вот поэтому Гектор и не понравился Ласточке, — задумчиво произнесла я. — Ласточка — умное животное, она сразу поняла, что это не сэр Чарльз. Потому-то он не смог спеть на балу «Зеленые рукава»! Но зачем же ему так поступать с собственным братом?

Мы побежали обратно в Длинную галерею, чтобы все рассказать Мазу. Он все так же кувыркался с рук на ноги и обратно, успевая при этом делать сальто в воздухе.

Правда, выслушав нашу историю, Мазу кувыркаться перестал.

— Мы должны спасти сэра Чарльза! — заявила я решительно.

Ребята уставились на меня:

— Но как? — спросила Элли.

— Ясно, как! Найти, где его прячут, и освободить! — сказала я. — Надо проследить за Гектором Эймсбери и выяснить, куда он ходит!

Мазу взглянул на нас, потом словно в какой-то пьесе обвел взглядом зал и ткнул себя пальцем в грудь.

Я нежно ему улыбнулась и кивнула.

Мазу надел туфли, засунул ноги в деревянные кломпы и направился к двери.

— Он сейчас в конюшне, — уточнила я. — А потом собирается навестить брата.

Мазу кивнул и сбежал вниз по лестнице. Потом вдруг вернулся и спросил:

— А если он возьмет лодку?

Я покопалась в кармане юбки и протянула Мазу несколько пенсов.

— А если он тебя заметит, сделай вид, что идешь за ним, потому что ищешь работу, — предложила я.

Мазу ухмыльнулся и побежал вниз.

Мы с Элли вернулись в апартаменты сэра Чарльза и обследовали их как положено, от угла до угла. И ничего не обнаружили. Ни крошки порошка какого бы то ни было цвета, не говоря уж о желтом, и ни пятнышка.

Элли подобрала две грязные рубашки, и мы побрели к миссис Беа, которая забрала все наши трофеи, осмотрела их и велела Элли вернуться к своей работе в прачечной.

Потом миссис Беа внимательно взглянула на меня:

— Ну, что, нашли что-нибудь интересное? — спросила она.

Я хотела было рассказать ей про сэра Чарльза и Гектора, но не решилась, опасаясь, что она всё передаст миссис Чемперноун. Стараясь не показать, что нервничаю, я отрицательно покачала головой.

— Горетрава нигде не было, — объявила я, изобразив разочарование (и кажется, мне это удалось!).

— Гм-м… Зайдите-ка ко мне завтра, дорогая. Может, я сообщу вам, кто из аптекарей недавно его продавал. Хотя имейте в виду, они могут запамятовать, а могут и нарочно промолчать, если за молчание было заплачено! Но для вас я постараюсь. Да и жаль будет, если лорд Роберт расстанется с головой ни за что, ни про что!

— А его разве не повесят? — спросила стоявшая в дверях Элли (Ну и кошмарный вопрос! Уж чего-чего, а сплетню она никогда не пропустит!) — А я думала, убийц вешают!

— Верно, но лорд Роберт благородного рода, так что он может просить о снисхождении, то есть чтобы ему отрубили голову, — объяснила миссис Беа.

«Ну и снисхождение! — подумала я. — Но до чего милая эта миссис Беа, что нам помогает!» Видно, я произнесла это вслух, потому что миссис Беа так расхохоталась, что даже щеки у нее затряслись.

— Господь с вами, леди Грейс, — сказала она, — неужто я буду желать смерти тому, кто должен мне столько денег!?

— Так он и вам должен?

— А как же! За три пузырька мази от бородавок, да за заговор от заикания, да еще за один — на удачу в картах, но за этот я денег не возьму, он, похоже, не действует!

— Лорд Роберт, кажется, должен всем, — вздохнула я. — Вот поэтому он и хотел на мне жениться…

— Ну конечно же, милочка, а ты что же, думала, что он в тебя влюблен? Ты сама-то, надеюсь, в него не влюбилась?

— Да нет, — я отрицательно покачала головой. — Он ничего такого не сделал, за что я могла его полюбить, он и двух слов связать не может! А потом, влюбляться — это недостойно, это занятие только для мужчин!

Миссис Беа хихикнула.

— Это верно! Такой благородной леди, как вы, не пристало влюбляться, и я очень рада слышать, что голова у вас крепко сидит на плечах!

— Не то, что у лорда Роберта! — вставила Элли и тоже хихикнула.

Вернув миссис Беа ее чепец и передник, я направилась к себе.

Перед дверью в наши покои для меня был оставлен ужин: белые хлебцы, солонина, тушеные овощи и твердый сыр с протертыми корнями синеголовника, предохраняющими от цинги. Я с аппетитом проглотила все, что мне принесли, и теперь сижу и пишу дневник. Но кто-то подошел к двери…