РОКСОЛАНА
Веки будто налиты свинцом, я медленно поднимаю их, но от тошнотворной карусели тут же опускаю. Улавливаю терпкий запах дерева, а тишину вокруг нарушает лишь мягкое потрескивание. Костер? Сглатываю подступивший к горлу ком и снова распахиваю глаза. С минуту пытаюсь сфокусировать зрение и, когда вижу над собой голову лося, резко вскакиваю. От жуткой боли в висках останавливаюсь и, обхватив голову руками, медленно массирую их.
— М-м-м…
Левая сторона тела отзывается ноющей болью, пока я опускаю ноги на пол и присаживаюсь, осматриваясь вокруг. Не сразу, но до меня доходит, что нахожусь внутри какого-то небольшого домика. Судя по интерьеру, охотничьего: стены увешаны ружьями, саблями, головами животных, а над камином растянута медвежья шкура.
В следующий миг я грубым рывком возвращаюсь в тягостную реальность, когда взглядом натыкаюсь на дышащего зверя, что сидит напротив меня в кресле у камина и медленно покачивает в руке стакан с янтарной жидкостью. Сердце тут же пускается в галоп. Не могу издать ни звука от охватившей душу паники, но она довольно быстро сменяется гневом. Озираюсь по сторонам, пока не замечаю перед собой на столе таблетки и стакан с водой.
— Выпей, — издали хрипит Росси. Перевожу на него затуманенный взор и с минуту изучаю мрачный вид своего несостоявшегося свекра. Он выглядит очень уставшим. Поза расслабленная, даже немного подавленная, но доверия у меня к нему от этого не прибавляется.
— Где мы? — сиплю пересохшим горлом.
— В безопасности.
В памяти вспыхивают яркие обрывки последних событий, скручивая мои эмоции в мучительно-тугой узел.
— Что произошло? — Провожу рукой по волосам и морщусь, когда нащупываю на голове шишку.
— Выпей таблетки.
— Я ничего не буду пить! — цежу сквозь зубы. Меня выводит из себя, что этот подонок не отвечает на вопросы. Но, видимо, не только у меня нет настроения. Росси раздраженно цокает языком и припадает к стакану, жадно осушая его.
— Сола, я очень устал, не надо трахать мне мозг.
Очередной оскорбительный выпад в мою сторону неприятно пронзает в самое сердце. Нет, он все тот же заносчивый ублюдок. Уставший ублюдок. Вот только моей вины в его усталости нет. И подобное отношение моментально приводит меня в тонус, пробуждая прежнюю суку.
— Можно хотя бы узнать, где я? — выдаю нарочито милым тоном, не отводя взгляда от Росси.
— Нет.
— Вы требуете от меня подчинения, а сами не можете ответить на элементарные вопросы! Я имею право их задать и получить ответ! Это все происходит со мной…
— Замолчи! — грубо осекает он, растирая лицо ладонью. — Машина взорвалась. Как раз в тот момент мы должны были сидеть в ней. Ты понимаешь, что это было покушение? Теперь я твоя черная метка, Сола. И тебе придется подчиняться, если хочешь жить! На данный момент я не имею доступа к информации, и мне нечего тебе ответить. — Тяжелый вздох разрывает образовавшуюся тишину. — Пойми одно, девочка, тебе надо сидеть тихо, как мышка. И засунуть свой нрав подальше в неугомонную задницу. Поняла?! Ты ничего не знаешь о моем мире…
— А я и не хочу знать! Я хочу домой!
Не намереваясь больше слушать его, я встаю на ноги и едва не падаю обратно, но вцепившись в спинку дивана, все же поднимаюсь. Приняв более-менее устойчивое положение, одариваю Рафаэля презрительным взглядом.
— Я тоже устала от ваших капризов и грубости. Я не позволю обращаться с собой, как с второсортной вещью.
— Сядь на место.
Конечно сяду, милый. Только в самолет. Показываю ему средний палец и устремляюсь в сторону дверей. Однако уже через пару шагов ощущаю, что меня начинает вести, ноги подкашиваются, отчего мое положение стремительно меняется на горизонтальное. От падения меня спасают крепкие руки.
— Несносная девчонка! — разъяренно рычит мне в ухо Росси, подхватывая на руки. А на меня накатила такая слабость, что даже сопротивляться ему не могу. — Ты ничего не ела весь день, заработала сотрясение и вдобавок отказалась выпить лекарства, что я просил. — В каждом его движении чувствуется нарастающее раздражение, пока он шагает в сторону дивана. — Сола, я не желаю тебе зла, прекрати вести себя как малолетняя истеричка.
Я молчу, до острой боли закусывая щеку изнутри, и сама не замечаю, как сминаю футболку на его груди, рассматривая выглядывающий кусок татуировки.
— Куда ты смотришь? — Вздрагиваю от неожиданно прозвучавшего над головой зычного голоса и отдергиваю руки.
— Никуда! — огрызаюсь я и отворачиваюсь. — Не нужно отчитывать меня, вы мне не отец!
Он устало выдыхает и, покачав головой, бережно опускает меня на диван. И, как мне кажется, случайно царапает мне шею щетиной, отчего внутри все переворачивается, но я упрямо не хочу этого замечать. То рычит, то отчитывает. Невыносимый человек! Забираюсь с ногами на диван и обхватываю руками колени.
— Выпей. — Рафаэль протягивает мне стакан и таблетки. А я скольжу взглядом по его одежде. Футболка? Джинсы? Дьявол решил скинуть свое черное одеяние? Еще и босые ноги. Кошмар, мой эротический кошмар. Тот самый мужчина в джинсах с босыми ногами, что преследовал меня в порочных снах. Нет. Это все нереально.
— Мне долго ждать? — вкрадчиво интересуется Росси.
Я сдвигаю брови и, еще раз окинув его сомневающимся взглядом, беру таблетки. В конце концов, самочувствие и правда оставляет желать лучшего, к тому же этот гад выглядит убедительным, и былой агрессии я почему-то не ощущаю. Но что это? Забота?! Боже, я, наверное, сильно ударилась головой.
— Спасибо.
Кладу в рот пилюли и запиваю их водой. Господи, только сейчас понимаю, как хотела пить! Однако тут же чуть не давлюсь, когда замечаю его сидящим рядом и внимательно глядящим на меня. Поперхнувшись, я отрываюсь от стакана.
— Не торопись. — Рафаэль наклоняется и заправляет локон мне за ухо. Внутри все каменеет, будто он не погладил, а полосонул тесаком. Что это за хрень с ним творится? Нежность и этот дьявол — взаимоисключающие понятия, и, встретившись с его бесовским взглядом, я окончательно в этом убеждаюсь. — Головокружение пройдет, тогда примешь ванну. Еды здесь нет. Придется потерпеть.
Ощущаю, как с каждым новым словом глаза распахиваются все сильнее. Своеобразное у него, конечно, проявление заботы вперемешку с подчинением.
— Ну и чего ты таращишься?
Прочищаю горло и нервно поправляю волосы после него.
— Ничего. Может, вы тоже головой ударились? — В его взгляде вновь читается насмешка. Но он молчит, буравя меня темной глубиной зрачков, в которых я вижу опасный блеск. — То есть вы все сейчас говорите серьезно?
— Что тебя так удивляет? — равнодушно выдает он, приподнимая бровь.
— Просто еще пару часов назад я была русской шлюхой, которой не место среди вас. А сейчас вы проявляете…
— Да, сейчас я проявляю заботу, Сола. Потому что ты пострадала по моей вине. Этого объяснения достаточно?
— Вполне, — кратко отвечаю, ловя на себе пристальный взор.
— Меня поражает твоя опрометчивость. — Рафаэль опирается локтями о колени и переводит внимание на камин. — Ты единственная, кто позволяет себе так разговаривать со мной.
— Может, вы сами мне это позволяете?
Секунда, и его дикие угольные зрачки вновь прожигают меня своими искрами. Росси ухмыляется и проходится языком по нижней губе, отчего мои внутренности сжимаются. Я тут же отвожу глаза и молча отчитываю себя. Никак не проходит ощущение, что все это полный абсурд! Я люблю Матвея! Да, в свете последних событий нас ждет непростой период, но я не готова отказаться от него. В то же время не могу даже самой себе объяснить нездоровую реакцию на его отца. Я вижу в нем не свекра, а мужчину. Статного, жесткого, при виде которого мой мозг забывает о работе и кружится в ритме самбы.
Я не раз размышляла о том, почему не смогла забыть этого дьявола и ту ночь. Думала, причина в том, что это был мой первый раз, но нет. Сейчас я отчетливо понимаю, что проблема в конкретном человеке и в том, что он сделал со мной. Он приручил мое тело, подчинил мой рассудок, поработил мою невинную душу, и после никто не смог подобрать ключ к демонам, которых он разбудил. Ведь Рафаэль, как сталкер, вечно преследовал меня в самых сокровенных мыслях, каждый раз настигал и напоминал о себе и о том, кто я на самом деле. Никому не подвластно было выжечь из меня его призрак. Правда, одному человеку это все же удалось, и тот оказался его сыном. Сын дьявола. Вот такой парадокс. Я бы посмеялась, если б все это не сводило меня с ума.
— Я хочу принять душ и переодеться, — выпаливаю, не в силах больше играть с ним в гляделки.
— Ты еще не пришла в себя.
— А может, я сама решу, когда мне нужно помыться?
Рафаэль шумно выдыхает и, сжав челюсти, устало поднимается с дивана.
— Идем, — протягивает он руку, но я не собираюсь ее принимать.
— Синьор Росси, — встаю следом и вздергиваю подбородок, — я нормально себя чувствую, головокружения нет, так что справлюсь сама. Я не нуждаюсь в помощи! Тем более в вашей!
На его лице вспыхивает явное неодобрение, переходящее в исступленную ярость, отчего я невольно делаю шаг назад. Отступаю от пугающего зверя, что сейчас вижу перед собой.
— Вперед! — рявкает так, что я отшатываюсь еще сильнее. — Расшиби свою глупую голову о кафель! Может, у меня проблем станет меньше!
— Знаете, что? Если мне и правда придется ближайшее время провести в вашей компании, пожалуй, я так и сделаю! — На последних словах я делаю особое ударение, буквально выплевывая их, и устремляюсь в неизвестном направлении.
— Ванная слева по коридору, долбаная истеричка. — Росси зло переворачивает столик и стремительно покидает комнату.
— Пошел ты, козел, — рычу себе под нос и шагаю в нужную сторону.
Залетаю в ванную, закрываю дверь и, упершись в нее ладонями, перевожу дыхание. Перед глазами все плывет. Главное — терпение, Сола, хотя на такой маленькой территории оно дается с огромным трудом, а в окружении его подавляющей энергетики особенно. Нужно быть умнее, не реагировать на него.
Немного придя в себя, я оборачиваюсь и замираю от изумления. Приглушенный свет подчеркивает пасторальные нотки в интерьере. Комната очень простая и уютная, а цветовая палитра создает непередаваемую атмосферу. После тосканского замка существование этого тихого маленького домика никак не укладывается у меня в голове. Сколько тайн хранит в себе этот мужчина? Зачем ему эта хижина, и где она, вообще, находится? С этими мыслями я продолжаю осматриваться вокруг. Ванная выложена огромными булыжниками, словно ее высекли из скалы, с винтажными кранами черного цвета. Мрачная эстетика. Хоть это ему соответствует.
Скидываю с себя платье и трусики, аккуратно кладу их на выступ в стене, открываю воду и забираюсь в ванну, постепенно погружаясь в теплую воду. А уже в следующий миг едва не захлебываюсь, увидев этого мерзавца, спокойно прислонившегося к стене со сложенными на груди руками.
— Сколько вы здесь стоите? — выдыхаю, сглатывая болезненный ком.
— Достаточно.
Да, это прекрасно видно по его натянутым в области паха джинсам.
— Вы чересчур наглый, синьор Росси. Я всегда считала, что люди вашего круга более воспитаны.
— Мне плевать на правила приличия, ты лежишь в моей ванной, и не тебе указывать мне на этические нормы.
— Выйдите! — рычу на него, прижимая колени к груди, ведь больше ничего не остается, пока я нахожусь под прицелом его черных омутов.
Рафаэль отталкивается от стены и направляется ко мне, на ходу снимая футболку. Твою ж мать! Какого хрена у него такое обалденное тело? От нарастающей томной боли внизу живота невольно сжимаю бедра и чувствую, как жар поднимается все выше, заставляя дыхание сбиться.
— Ч-что вы делаете?! — спрашиваю, заикаясь, пока судорожно отодвигаюсь как можно дальше. Как так и надо это животное прямо в джинсах залезает в ванну.
— Говорят, совместное мытье объединяет. Думаю, мне стоит попробовать наладить контакт со своей невесткой. — Легкая улыбка искривляет тонкие губы, а я забываю, как дышать от того, как внутри все пульсирует.
— Ничего глупее я еще не слышала, — возражаю негромко.
— Одна ночь, Сола, я хочу только одну ночь.
— Вы точно больной!
Ощущаю на щиколотке жесткую хватку и уже в следующее мгновение оказываюсь под водой. Ненадолго, дьявол вскоре вытаскивает меня, прижимая к себе спиной. Кожу обжигает от прикосновения к его стальным мышцам. Низ живота обволакивает тягучей болью, ведь я прекрасно помню ненасытный жар этого тела. Шумно хватаю спасительный воздух, вцепившись ногтями в жилистые ручищи. Но, как только горячие губы касаются моей шеи, оставляя на ней порочный ожог, я теряю способность дышать, а перед глазами встает пелена. В его объятиях я превращаюсь в податливую куклу. Цепкие пальцы грубо скользят по моим бедрам, словно желая разодрать кожу, а я сжимаюсь от этих прикосновений, сотрясаясь от неудержимой дрожи.
— Не бойся меня, — хрипло выдыхает он куда-то в район уха и страстно сминает ладонью грудь, отчего я откидываю голову ему на плечо. Но, когда требовательные пальцы опускаются к лобку, отскакиваю от Рафаэля, как от открытого огня.
— Не заглушай в себе это желание, Сола, я уже почувствовал его и не отступлю, — рычит он, хватая меня за шею и снова прижимая к своей груди.
— Это все неправильно… — нерешительно пищу, пока его рука ловко пробирается между моих ног и накрывает изнывающее лоно, отправляя меня в порочную бездну.
— А течь от прикосновений будущего свекра правильно?
Рафаэль обжигает мою кожу тяжелым дыханием и шероховатой ладонью сминает чувствительную от нахлынувшего возбуждения грудь. Я пытаюсь оттолкнуть его, но мужчина только сильнее притягивает меня к себе. Второй рукой он решительно потирает влажные складочки, задевая клитор и заставляя потеряться в ощущениях, а потом входит в меня пальцами. От бесцеремонного вторжения меня пронзают импульсы тока, рассыпаясь яркими вспышками по всему телу. Росси утыкается мне в шею, и я слышу его срывающиеся хрипы.
— Я больше не хочу себя сдерживать, отдайся мне… на одну ночь.
— Вы сейчас спрашиваете моего разрешения? — прерывисто произношу я.
В данный момент я слабо осознаю происходящее, сердце отстукивает рваный бит, лишая любой возможности трезво мыслить.
— Я хочу услышать, что ты желаешь меня. Выпусти своих демонов, Сола, я чувствую их с первой нашей встречи.
— Зачем вам это? — Мой дрожащий шепот утопает в его шумном дыхании, но вместо ответа ловкие пальцы снова грубо проникают в меня, и я выгибаюсь от обрушившейся волны жара.
— Mi eccito tu, tesoro?[1] — тяжело хрипит он мне на ухо, обхватывая мочку уха развратными губами. Я растворяюсь в его объятиях, распадаюсь на миллионы частиц, в очередной раз теряя себя.
Умелые пальцы неотрывно кружат по тугому клитору, и глохну от собственных стонов, но вскоре мой голос заглушает рычание Росси, когда он обхватывает меня за шею и задирает мне голову, сминая губы в требовательном поцелуе. Рафаэль берет их неумолимо жестко, порой жестоко, одновременно истязая пальцами комок наслаждения. Я хочу свести ноги, чтобы остановить приближение оргазма, но он не позволяет, кусает за нижнюю губу, взрывая перед глазами фейерверки искр. Эйфория накрывает меня бушующей волной, сотрясая тело в сладких конвульсиях, и я впитываю терпкий вкус диких мужских губ, не сдерживая рвущийся крик наслаждения. Теплая ладонь накрывает мое лоно, успокаивая бурную пульсацию, а я опускаю голову ему на плечо, пытаясь глотнуть воздуха. Но мое тело внезапно поднимают из воды, и я уже сижу на широком краю ванны. Рафаэль быстро вылезает следом и властным движением сгребает меня в охапку, усаживая на столешницу. От понимания того, что это только начало, дыхание вновь учащается.
— У меня есть целая ночь.
— Нет! То, что сейчас произошло… этого больше не повторится…
— Я ненавижу лживых баб, Сола.
С этими словами грубые пальцы впиваются в мои щеки, а болезненный стон заглушают твердые губы. Язык окутывает жаром, и лишь изредка я ловлю его штормовой взгляд, в котором бушует адское пламя. Рафаэль уверенно расстегивает свои намокшие джинсы и с трудом стягивает их вниз.
— Твою мать! — нетерпеливо рычит он мне в рот и наконец откидывает ногой намокшую одежду.
Росси тут же притягивает меня ближе, и секунду я не дышу, пока не ощущаю бедром его большой, горячий, твердый член. Мужчина снова находит мои губы своими, царапая жесткой щетиной, и подобно разъяренному цунами уносит меня в далекие дали. Он будто голодное животное, которое никак не может насытиться.
— Я так давно хотел снова почувствовать твой вкус, девочка, — шепчет он, вовлекая меня в жаркий поцелуй.
— Господи, я совершаю ошибку, — выдыхаю в унисон дикому танцу наших языков. Руки сами находят его шею, и я цепляюсь за нее. От рвущейся наружу животной страсти дьявол так глубоко дышит, что они падают на его вздымающиеся плечи.
— Все мы грешники, Сола, — говорит он, разводя мои ноги шире. Подхватив задницу, толкает меня навстречу твердокаменному члену. Минуту я тону в искрящихся черных опалах, а потом всхлипываю, закусывая нижнюю губу, когда горячая головка касается самого сокровенного. — Ты ведь умеешь хранить секреты?
Рафаэль со сдавленным стоном проникает в меня, наполняя ярким фейерверком чувств. За жалкую миллисекунду все остальное перестает меня волновать. Этот мужчина становится моим наваждением. Моим наказанием и наслаждением. Я не в силах противиться темному желанию и себе отдаться во власть дьявола.
Влажные губы касаются моего виска, а кожу обжигает кончик языка, что обостряет чувства до предела и ударной волной накрывает каждую клеточку. Я сильнее обхватываю его бедра дрожащими ногами.
От этого мужчины внутри все трепещет и сжимается в мучительно-сладких спазмах. Росси утыкается лбом мне в плечо, и я ощущаю его сбитое дыхание и шероховатые ладони, обхватывающие мои ягодицы. Бесцеремонно сминая их, он медленно заполняет меня до упора. Его хрипы разбиваются о мою кожу. Резкий толчок заставляет меня потеряться в наслаждении, а каждый новый рывок словно превращает тело в тягучую карамель, тающую в его руках. Его звериное нутро поглощает меня своей агрессией, срывая с губ дикие стоны. Впиваюсь ногтями в его спину, будто боюсь упасть с высоты и из последних сил цепляюсь за Рафаэля, как за спасательный круг. Только вот он твердо намерен скинуть меня, утопить в темном исступлении. Пальцы соскальзывают с его плеч и следуют вниз, очерчивая выпуклые вены. Толчок, и я теряюсь в сладких конвульсиях, выкрикивая неразборчивые ругательства, вгрызаясь зубами в его плечи. Он замирает, впитывая мой образ как последний глоток воздуха, хватает руки и прижимает их к стене рядом с моей головой, переплетая наши пальцы. Он чувствует мою дрожь и упирается своим лбом в мой, прикрывая глаза, пока стенки лона яростно сжимают его член.
Вместе с отступающим оргазмом в душе разгорается стыд, и по щекам медленно стекают непрошеные слезы. Меня разрывает от осознания, что я только что предала любимого человека, сделала это не по какой-то серьезной причине, а из-за низкой похоти.
Росси выпускает мои руки и берет меня за подбородок, заставляя посмотреть себе в глаза.
— Я сделал тебе больно? — Он проводит мозолистой подушечкой пальца по моей нижней губе.
— Нет, — едва выдавливаю из себя.
— Сола, никогда не жалей о принятых решениях.
Его низкий голос все еще будоражит мое обмякшее тело, вводит в вены запредельную дозу животной энергии, и я снова оживаю. Почему этот дьявол дает именно то, что необходимо моей душе, моему телу? Почему рядом с ним я чувствую себя по-настоящему живой?
— Ты хотела этого не меньше меня. Я лишь подтолкнул.
Рафаэль поднимает меня на руки, и от неожиданности я резко цепляюсь за его крепкую шею, а тот факт, что он до сих пор находится глубоко во мне, щекочет нервы. Требовательные губы находят шею и сильно втягивают кожу, помечая меня, но порочный язык успокаивает жжение. Острые зубы вонзаются в плечо, снова причиняя сладкую боль и лишая воли. Дьявол играет со мной, как с безвольной жертвой. Знаю, он просто издевается, но не останавливаю. Потому что так хочу. Хочу то, что не получу больше ни от кого. Одна ночь, Сола. И все. Ты уедешь отсюда, а потом. Потом будешь лечить растерзанную душу и забывать его.
— Рафаэль, — жаркие губы оставляют мое плечо, и мужчина обдает меня бушующим черным огнем своих глаз, — одна ночь, и вы отпустите меня.
Он сглатывает, а я уже мысленно провожу языком по его острому кадыку, царапаясь о жесткую щетину.
— Я не даю обещаний, Сола. — Он стремительно выходит из ванной и в два шага пересекает расстояние до дивана.
— Но… — До боли закусываю нижнюю губу, когда он садится, располагая меня сверху и наполняя собой до предела.
— Никаких «но». Мы просто трахнемся, Сола. Я получу свое, а ты — пару-тройку отличных оргазмов.
— А что получите вы? — Смущенно опускаю глаза и слегка ерзаю на члене. Боже… гореть мне в аду… или я уже там.
Грубый шлепок по заднице меня отрезвляет.
— Слишком много вопросов, — Рафаэль обхватывает меня за шею и рывком притягивает ближе, заставляя всхлипнуть, — лучше трахни меня, девочка.
А потом он поглощает мои губы, словно кровожадный завоеватель, заполучивший долгожданный трофей. Его дикость накрывает подобно стихии, выбивая тревожные мысли из головы, и я сдаюсь на милость победителя. Обхватываю ладонями небритое лицо и в алчном поцелуе сливаюсь со своим случайным любовником, медленно опускаясь на его крепкий ствол и проглатывая его свирепые стоны. Внезапно Рафаэль издает рык, хватает меня за бедра и, стиснув их до боли, начинает быстро вколачиваться в меня.
— Твою мать, — сдавленно бормочет он, отрываясь от моих губ и упираясь в меня лбом. — Не скромничай, Сола. Я хочу тебя всю, настоящую. — Он снова целует меня, наглым языком лишая кислорода. — Не сдерживайся.
— Замолчите, — прерывисто выдыхаю ему в рот и снова утопаю в варварском поцелуе, царапая губы о колючую щетину.
Начинаю двигаться еще быстрее, однако он наматывает мои влажные волосы на кулак, вынуждая откинуть голову назад, отчего я выгибаюсь дугой. Рафаэль подается ко мне, и мы замираем, наши губы в миллиметре друг от друга, и я судорожно ловлю воздух саднящими губами. Мужчина припадает к моей груди, всасывая набухший сосок в жар своего рта. Манящее ощущение его языка на коже запускает по телу мелкую дрожь. Я начинаю ерзать на члене, чтобы хоть как-то унять боль и приблизиться к оргазму, но Рафаэль дергает меня за волосы, требуя покорности. Похотливое животное, не терпящее неповиновения. Горячий язык активно кружит по соскам, а ладонь так жестко обхватывает грудь, что я ощущаю, как стенки влагалища с силой сжимают его крепкий ствол. Таять? Нет. Я сейчас пылаю, искрю, он снова довел меня до пика, и терпеть сил не осталось. Мои стоны переходят в требовательное хныканье, и я нарочно подпрыгиваю на мужчине в поиске облегчения. Такое неистовое возбуждение уничтожает все этические принципы, сейчас я хочу быть рядом с ним слабой, желаю его как обезумевшая самка. Его обжигающий язык на коже и ловкие пальцы, выкручивающие соски, отпускают тормоза, высвобождая наружу безудержную страсть.
Рафаэль отпускает мои волосы, и я сама приникаю к желанным губам. Жадно. Нагло. Грязно. Вылизываю его, вновь и вновь наслаждаясь тем, как кожу царапает колючая щетина. Широченная ладонь обхватывает мой затылок и прижимает голову так, что я теряюсь в обжигающем поцелуе.
— Ты вспоминала обо мне?
Дыхание и так сбито, но, когда он начинает со мной разговаривать, я окончательно забываю, как дышать. Бедра сами задают неустанный ритм, и я получаю крышесносное удовольствие. Я сейчас управляю этим самцом, он в моей власти. Или это всего лишь игра? Без разницы. Еще один глубокий толчок в совокупности с грубой хваткой на груди заставляет тело сжаться в жгучем спазме. Росси издает сдавленный хрип, прижавшись своим лбом к моему, и запускает сильные пальцы мне в волосы.
— Да… я вспоминала о вас… постоянно вспоминала…
Большего сказать мне не дали. Этот дьявол украл мое дыхание удушающим поцелуем, утянув меня в пленительное пекло…
Я открываю глаза и не сразу осознаю реальность происходящего. Не помню, как оказалась на полу, но сейчас я лежу на мягкой шкуре у камина, и тепло потрескивающего пламени приятно ласкает кожу. Только вот это не то тепло, что мне сейчас нужно. Переворачиваюсь на спину и убеждаюсь, что я одна. Ощущение неприятной пустоты вмиг заставляет замерзнуть. В груди становится тесно. Солнце взошло, и все вернулось на свои места. Мои опасения окончательно подтверждаются, когда я встречаюсь с насмешливым взглядом того самого мужчины, которого встретила перед уездом из дома Росси.
— Доброе утро, спящая красавица, — саркастично произносит он и встает с места, отчего я резко присаживаюсь, натягивая простынь на грудь. — Одевайся, нужно ехать.
Он бросает на пол пакет, а я лишь молча таращусь на него и пытаюсь хоть что-то ответить, но не могу. К горлу подкатывает гигантский ком, и я из последних сил сдерживаю слезы, что, кажется, душат меня изнутри. Я ведь знала, что это на одну ночь, и сама бы не хотела продолжения. Тогда почему в душе разворачивается битва противоречивых эмоций? Я ожила в руках дьявола, но сейчас вновь убита. Забытые чувства вспыхнули во мне адским пламенем, потушить которое я не сумею.
[1] Я волную тебя, детка? (итал.)