Роман Петров

Глава 19

Надя

Не знаю от чего просыпаюсь.

Но там, где должен быть Роман, кровать холодная.

Где он?

Накинув халат, я двигаюсь на кухню.

Обычно он встает и готовит кофе до моего прихода. Кофемашина пустая и сухая.

Что за черт?

Я долго не могу найти свой телефон, а когда нахожу, то вижу три пропущенных вызова с неизвестного номера, и два сообщения на автоответчик.

— Это для миссис Нади Петровой. Ваш муж сейчас в Главном Медицинском Центре, но вскоре будет переведен. Пожалуйста, свяжитесь с нами как можно скорее, — это женский голос, и на второй записи он звучит раздраженно.

Меня охватывает холодный пот.

Больница?

Он ранен?

Я нажимаю на повторный вызов и начинаю ходить взад-вперед, пока кто-то не ответит. Меня переводят через трех человек, прежде чем я слышу тот же голос, что был на записях автоответчика.

— О, да. Миссис Петрова, вашего мужа как раз сейчас переводят, — гнусавый тон начинает действовать мне на нервы.

— Где? Что случилось? Он в порядке? — я в панике и хочу получить ответы.

— Он пострадал в пожаре и надышался дымом. Его переводят в тюрьму Лас-Вегаса, — она быстро произносит слова, словно торопится.

— Подождите, в тюрьму? Почему? — у меня голова идет кругом.

Он только что был здесь, а теперь его сажают?

— У меня нет такой информации, вам придется позвонить в их офис, чтобы узнать больше, — линия затихает.

Эта сука бросила трубку, сообщив мне такую новость?

Впопыхах хватаю одежду, сумочку, телефон и все остальное, что попадается под руку.

Как это вообще произошло?

Мои пальцы летают по экрану в поиске, пока я сажусь в машину. Я даже не знаю, куда еду, но знаю, что должна куда-то поехать.

— Рошель? Мне нужна помощь, — на нее можно рассчитывать.

— Рассказывай, — на заднем плане слышен звон и какой-то шум. Ставлю на то, что она уронила ножницы и уже бежит к двери. Она та подруга, которая нужна каждому. Приходит на помощь, без лишних вопросов.

— Они забрали его в тюрьму, — слезы наворачиваются, когда до меня доходит реальность.

— О, нет. Не переживай. Я с тобой. Встретимся там, — звенят ее ключи. Интересно, не забыла ли она запереть дверь.?

— Я не знаю, куда еду, — рыдаю я. Уличные указатели расплываются перед глазами.

— Где ты? Припаркуйся, я заберу тебя, — ее решимость пробивает мою тревогу и успокаивает настолько, что я могу сосредоточиться.

— Эм... тут парковка рядом с кафе Cornpot, — она легко найдет ее.

Едва ставлю машину на парковку, как плачу, опустив голову на руль.

Человек, которого я никогда не думала, что полюблю, внезапно стал тем, без кого не могу жить.

Насколько он пострадал? Узнали ли они про Влада?

О, боже, они уже знают?

От резкого стука по окну поднимаю голову и вижу Рошель.

— Давай, идем, — ее браслеты звенят, когда она быстро обнимает меня за плечи.

Поправив широкие очки на носу, она усаживает меня на пассажирское сиденье, прежде чем легко обойти капот на шестидюймовых каблуках. Она делает это с грацией, даже когда спешит. Но, сев за руль, быстро вытаскивает ингалятор из своей кожаной сумки.

— Все эти волнения подкосили мою астму, — она профессионально выезжает с парковки, вдыхая ингалятор.

Я цепляюсь за ее руку, пока мы поднимаемся по ступенькам, ведущим в бетонное здание.

Хмурый офицер сидит за пуленепробиваемым стеклом. Его узкие глаза даже не двигаются, когда мы к нему подходим.

— Простите? Я ищу своего мужа, — странно это говорить, но в то же время как-то правильно.

На толстой шее собираются складки, когда он поворачивает голову.

— Как его зовут?

— Роман Петров.

Его лицо краснеет.

— Я скажу, чтобы его отправили вниз. Вам нужно пройти через эту дверь, — он указывает толстым пальцем на тяжелую стальную дверь. — И охранник, который там находится, вас проводит.

Рошель наклоняется ко мне, как только мы оказываемся достаточно далеко.

— Ты же знаешь, что это ненормально. Обычно свидания запрещены до предъявления обвинения. Твой мужчина, должно быть, особенный.

— Да, это так, — шепчу я.

Худощавый охранник указывает на холодный стул перед толстым окном из плексигласа с телефоном.

Проходит немного времени, прежде чем Романа заводят, цепи свисают с запястий и лодыжек. На нем свободно сидит оранжевый комбинезон, а рукава закатаны, открывая татуировки. Обычно его темные волосы зачесаны назад, но сейчас они свободно падают кудрями на лоб.

Я не ожидала, что он будет выглядеть здесь так чертовски сексуально. Но я не могу его коснуться. И никто не скажет, когда снова смогу его обнять.

Я чуть не начинаю плакать.

— Привет, детка, — он улыбается с другой стороны стеклянной стены, говоря через трубку. — Рад, что ты пришла.

— Что случилось? Почему ты здесь? — я не могу сдержать дрожь в голосе.

Он смотрит на людей, стоящих рядом с ним.

— В Империи сработала сигнализация. Я пошел, чтобы проверить. Потом начался пожар.

Вглядываясь в его лицо, я замечаю обожженные волосы на макушке и синяки вокруг глаз.

— В чем тебя обвиняют? — тихо спрашиваю я.

Он вздыхает, откидываясь назад, насколько ему позволяет короткий провод.

— Поджог и убийство.

Мои пальцы летят к губам.

— О, Роман. Это...

Он прерывает меня взмахом руки.

— Там был парень, он вломился.

— Это так страшно. Я рада, что с тобой все в порядке, — моя ладонь прижимается к стеклу, разделяющему нас.

Клуб моего отца сгорел. Странно, но меня это не беспокоит.

— Эй. Я вижу, как тревога сковывает твою милую бровь, — его рука накрывает мою с другой стороны стекла. — Скоро меня выпустят.

— Что я могу сделать?

Я только что заполучила его и не готова отпустить.

— Держи эту тугую маленькую киску мокрой для меня в моей постели, детка. Я собираюсь победоносно трахнуть тебя, когда вернусь, — уверенно говорит он.

Я кусаю губу.

— А если ты не победишь?

Ухмылка приподнимает его губы.

— Я не проигрываю.