Романовы: тайная жизнь царской семьи. Великая любовь, неравный брак и загадка заспиртованной головы

Им не позволили стать счастливыми женами Истории дочерей Николая II

Три старших дочери императора мечтали о любви и успели испытать первые трепетные чувства, однако большевики забрали у них возможность стать счастливыми женами.

Ольгу Николаевну учитель французского языка царских детей Пьер Жильяр в своих мемуарах «Император Николай II и его семья» описывал так: «Старшая, Ольга Николаевна, обладала очень живым умом. У нее было много рассудительности и в то же время непосредственности. Она была очень самостоятельного характера и обладала быстрой и забавной находчивостью в ответах. Вначале мне было не так легко с нею, но после первых стычек между нами установились самые искренние и сердечные отношения. Она все схватывала с удивительной быстротой и умела придать усвоенному оригинальный оборот. Я вспоминаю, между прочим, как на одном из наших первых уроков грамматики, когда я объяснял ей спряжения и употребление вспомогательных глаголов, она прервала меня вдруг восклицанием: „Ах, я поняла, вспомогательные глаголы — это прислуга глаголов; только один несчастный глагол „иметь“ должен сам себе прислуживать!“» [14]. Девушка, любимица отца, была во многом на него похожа. А вот с матерью она могла частенько ссориться, так как всегда открыто высказывала свое мнение и была несколько вспыльчивой. По слухам, из-за болезни царевича Алексея обсуждались даже планы изменить акт Павла I о престолонаследии, запрещающий наследование престола женщинами. Если это так, то Николай II видел в Ольге не только умную и рассудительную старшую дочь, но и девушку, которая могла бы стать достойной императрицей.

Ольга Николаевна производила на окружающих большое впечатление своей образованностью. На это очень влияло ее хобби — она любила уединяться и читать книги. Кроме книг, Ольга тяготела к искусствам: играла на рояле и могла на слух повторить любую мелодию, училась пению, хорошо рисовала. Сохранились акварели девушки и оформленные собственноручно страницы дневников и писем, которые говорят о ее творческих способностях. Старшая княжна была со всеми ласкова и проста, обязательно обращалась к людям по имени. Когда Ольга достигла брачного возраста, родители стали задумываться о браке дочери с достойным человеком. Они пытались учесть мнение девушки, которая не хотела уезжать из России и разлучаться с родителями. Вдобавок Николай Александрович и Александра Федоровна вовсе не желали выдавать замуж своих дочерей против их чувств и воли, считая, что нужно прислушиваться к сердцу — ведь именно это было залогом их крепкого брака.

Человеком, к которому Ольга Николаевна питала теплые и взаимные чувства, был князь Дмитрий Павлович (позднее он принял участие в заговоре и убийстве Григория Распутина). Княжне молодой и симпатичный князь приходился родственником, но их родственная связь не была близкой. Дмитрий и Ольга с детства воспитывались вместе и были примерно одного возраста. В царской семье Митю любили и сочувствовали ему, ведь младенцем он потерял мать, а позже фактически лишился отца, когда того выслали из страны за неравный брак. Во дворце предполагали, что в июне 1912 года произойдет официальная помолвка. И хотя Николай II был не против такого брака, воспротивилась императрица. Дело в том, что уже в это время Дмитрий Павлович открыто высказывал свое негативное мнение в адрес Распутина, что для Александры Федоровны легко делило людей на друзей и врагов (из-за этого она практически прекратила общение даже с родной сестрой, великой княгиней Елизаветой). Противника Друга, как его называла императрица, зятем видеть не хотела, и помолвка не состоялась. Этим моментом воспользовался другой родственник-князь, Борис Владимирович. Несмотря на то что он был на восемнадцать лет старше княжны, он решил посвататься к ней. Но его попытку семья даже не стала рассматривать всерьез — у Бориса была любовница, о чем знал весь свет, а всю эту историю он затеял явно с подачи своей матери Марии Павловны-старшей, мечтавшей приблизиться к власти.

Впоследствии произошел эпизод, который очень ранил княжну Ольгу. Уже после несостоявшейся помолвки до нее дошли слухи, что Дмитрий Павлович, будучи пьяным, хвалился своим друзьям письмами Ольги Николаевны и даже открыто показывал их. Такого удара девушка не ожидала и несколько месяцев после произошедшего ходила опечаленная, превратившись в собственную тень.

Когда началась война, России как никогда была нужна поддержка европейских государств. Николай II хотел прибегнуть к давней традиции — династическому браку своей дочери с европейским принцем или королем. Свободных и близких ей по возрасту кандидатов было мало, но пришло предложение из Румынии — холостяком был наследный принц Кароль. О принце стали собирать данные и выяснили, что у него якобы была необычная болезнь — приапизм (болезнь, при которой мужчина испытывает длительную, зачастую болезненную эрекцию). Заболевание удачно пришлось к его любвеобильности, ведь им было легко прикрывать множество любовниц и распущенность Кароля. Слухи о нраве принца вовсю ходили в Европе. Дошли они и до России. Ольга Николаевна отказалась рассматривать это предложение, и ее родители решение поддержали, ответив, что дочь желает остаться дома. Кароль так просто сдаваться не захотел и посватался к Марии Николаевне, но Николай II только посмеялся. Позже несостоявшийся жених стал королем Каролем II, помимо официальной жены имел несколько открытых любовниц и внебрачного ребенка от одной из них.

Дневник же Ольги Николаевны хранит тайну ее сердца, до конца так и не разгаданную. Во время одного из путешествий на яхте «Штандарт» в дневнике появились записи об одном из офицеров, которого княжна называла «Мое С.». Она писала о каждом дне, когда не видела возлюбленного, говоря, что ей без него пусто и гадко.

Кого же так трепетно описывала княжна? Доподлинно неизвестно. Некоторые исследователи пришли к мнению, что этим мужчиной был мичман Павел Воронов. Ему было около двадцати пяти лет, и, по воспоминаниям сослуживцев, он заглядывался на княжну в бинокль. Как и другие офицеры яхты, он был вхож в окружение Романовых. Неизвестно, было ли какое-то признание в чувствах, но ясно точно, что таким отношениям в императорской семье было не место. Вскоре Павел женился, и поговаривали, что к срочным поискам невесты приложили руку император и императрица. Восемнадцатилетняя Ольга на этой свадьбе присутствовала вместе с родителями, и после этого обращений «Мое С.» в дневнике уже не появлялось.

Если Ольга Николаевна была больше опорой отцу, то княжна Татьяна Николаевна тяготела к матери и во многом была на нее похожа. Татьяна оказалась истинной маминой дочкой. Именно с матерью, Александрой Федоровной, у нее сложились очень близкие отношения. Княжна относилась к матери очень нежно и всегда старалась ее понять, а в нужные моменты — успокоить. Она вполне могла отказаться от своих планов, если нужно было помочь семье и выполнить любую просьбу. Княжна была настолько ответственна, деловита и прагматична, что ей поручали устраивать дела во дворце, чтобы официальные встречи не противоречили личным планам семьи.

Именно на плечи этой девушки легла большая часть забот и во время заточения. Сестры называли Татьяну «гувернанткой» из-за того, что девушка была очень серьезной и даже в моменты шалостей напоминала им о словах матери. Дома Татьяна выбирала спокойные хобби — вышивание, игру в куклы, рисование.

Старшим дочкам дали необычные для семьи имена. Николай II говорил великому князю Константину Константиновичу, что выбор был сделан из-за произведения Пушкина «Евгений Онегин». Так в семье Николая образовалась неразлучная «старшая пара», дочери Ольга и Татьяна, которые с детства проводили почти все время вместе — катались на велосипеде-тандеме и пони, играли в детские игры и были очень дружны.

Своих детей царская чета воспитывала просто. Для них не было зазорным общаться с простыми солдатами или детьми, а в годы Первой мировой войны старшие девочки вместе с императрицей прошли обучение на сестер милосердия и помогали раненым, не чураясь грязной работы. Татьяна Николаевна, к примеру, всегда смущалась, когда к ней обращались «Ваше Императорское высочество». Мария Николаевна имела феноменальную память на имена. Княжна не только запоминала имена солдат в госпиталях, но и имена их жен и детей. Навещая больных, она садилась у изголовья кроватей и расспрашивала о близких, а раненые выговаривались ей. Все дети царской семьи не любили роскоши, предпочитая скромную одежду, и подражали в этом своим родителям.

Еще до Первой мировой войны высокая красивая Татьяна привлекла внимание младшего сына сербского короля, князя Александра. Молодые люди стали активно переписываться, а при дворе обсуждалась возможность брака. Серьезным намерениям серба помешала война. В это время княжна самостоятельно выступила с инициативой создания комитета для помощи пострадавшим от войны, и свои обязанности она выполняла не номинально. Ею был создан отдел по регистрации беженцев. Так до революции была оказана помощь многим, а Татьяна Николаевна проявила отличные административные способности. Конечно, деятельность княжны произвела впечатление на многих. Когда Александр узнал о смерти Татьяны, он, по слухам, хотел свести счеты с жизнью.

Но сама Татьяна впервые влюбилась, когда работала в госпитале. Как вспоминали очевидцы, такой спокойной и деловитой сестры милосердия в госпитале еще не встречали. Она не боялась тяжелых ранений, хотя в силу возраста ассистировать на таких операциях ей не позволяли. Это расстраивало Татьяну Николаевну, но она понимала, что ее помощь нужна всем. В это время в госпитале лечился от ран корнет гвардии Дмитрий Малама. При виде его ее сердце затрепетало. Чувство княжны было взаимным. Даже императрица находила корнета приятным и задавалась вопросом, почему иностранные принцы не такие. Именно Дмитрий подарил княжне бульдога Ортипо, который до последних дней жизни был с хозяйкой (в ночь расстрела большевики убили собаку из-за того, что она скулила и лаяла).

Самой красивой из дочерей Николая II считалась Мария Николаевна. Беременность императрицы Александры княжной была очень тяжелой. Нередко она падала в обмороки, а на последних сроках передвигалась в инвалидном кресле. Во время родов были опасения, что могут умереть и мать, и дитя. Однако Мария родилась очень крепкой и здоровой, влюбляя в себя окружающих своими большими синими глазами. Для них даже придумали свое название — «Машкины блюдца». Если старшие сестры были более спокойными и рассудительными, то Марию Николаевну абсолютно все современники вспоминали как девочку с очень легким характером, которая всегда всем улыбалась. Она была подвижной и красивой, несмотря на небольшую полноту (за что ее, помимо привычных ласковых прозвищ, иногда называли «добрый толстенький Тютя»). Румяная, с лучистыми глазами, девушка всем напоминала классическую русскую барышню, а еще в ней угадывались черты дедушки Александра III. Княжна очень уважала своего отца и была сильно к нему привязана. Бывало, что нянькам приходилось буквально запирать Марию в комнате, потому что она просилась на руки к отцу, когда тот был занят очередным важным приемом министров.

Близка Мария Николаевна больше была с княжной Анастасией и братом Алексеем, которого очень жалела и пыталась скрасить его тяжелые будни своим весельем, шутками и катанием на спине. Частенько, когда цесаревич сам не мог идти, то кричал сестре: «Машка, неси меня!» Мария брала его на руки и несла. В противовес «большой паре» младших дочерей называли «маленькой парой». Несмотря на двухлетнюю разницу в возрасте, именно Мария подчинялась шебутной сестре во всем, а не наоборот. К учебе у княжны были средние способности. Она отлично разговаривала на русском и английском, французский знала немного хуже, с немецким же не заладилось совсем.

Княжна мечтала о семье с большим количеством детей еще с детства. В одиннадцать лет она впервые влюбилась и была грустна из-за того, что избранник не обращал на нее внимания. Когда же Мария Николаевна подросла, то вовсе неудивительно, что она могла очаровать любого. Ее красотой восхищался лорд Луи Маунтбеттен (который в будущем стал дядей принца Филиппа Эдинбургского, мужа королевы Елизаветы II). Луи был племянником императрицы Александры Федоровны. В детстве он часто бывал у своей тети, много общался с кузинами и даже по-детски был влюблен в княжну Марию. Вплоть до своей гибели в результате теракта лорд хранил фотографию своей первой любви у себя на письменном столе.

Но простая в общении Мария влюбилась в офицера Николая Деменкова. Царская семья о влюбленности княжны знала и относилась к этому чувству снисходительно. В шутку Мария Николаевна иногда подписывала свои письма как «госпожа Деменкова». Когда офицер отправился на фронт, Мария сшила рубашку на память и передала ему. Состоялось несколько разговоров по телефону, но вживую княжна с Николаем так больше и не увиделась.

Очень часто люди задаются вопросом, почему царская семья не выдала замуж своих дочерей, ведь это могло бы спасти их жизни. Однако в семье Николая II на первом месте стояла любовь и уважение к выбору княжон. Уже прошли те времена, когда мнение девушек не учитывалось. Вероятно, что если бы не Первая мировая война и революция, то нашлись бы и другие кандидаты, которые были бы милы сердцам девушек. Но печальный итог всем знаком. Трагедия, которая разыгралась в подвале Ипатьевского дома, не только окончательно подвела итог монархии в России. Расстрельная команда в ночь на 17 июля 1918 года лишила жизни одиннадцать человек: императора Николая II, его супругу Александру Федоровну, их детей — великих княжон и цесаревича, а также четырех слуг, которые остались с семьей до самого конца. Княжны на момент гибели были юными — старшей, Ольге, было двадцать два года; Татьяне — двадцать один; Марии — девятнадцать, а младшей Анастасии — семнадцать лет.